CC BY
167
из истории европейской мысли
М. Джаббехдари
ОПРЕДЕЛЕНИЕ В ЛОГИЧЕСКИХ УЧЕНИЯХ АРИСТОТЕЛЯ И ИБН-СИНЫ
Определение — это логическая операция, которая раскрывает содержание понятия. Эта операция, которая всегда была в центре внимания логиков, отличает данный предмет от других предметов и раскрывает сущность определяемого предмета. Определение также указывает те основные признаки, без которых предмет не может существовать и от которых в значительной мере зависят другие признаки предмета.
В современной логике проблема определения имеет большое значение и в каждом учебнике по логике занимает одно из первых мест обсуждения.
Определения, как их понимают современные логики, бывают либо реальные, либо номинальные. Первые представляют собой описание определяемых предметов и являются истинными или ложными, а вторые являются предписаниями, которые не имеют истинностного значения и лишь говорят, какое значение следует придавать вводимому понятию.
Структуры, в которых реализуется операция определения, разнообразны и это разнообразие обусловлено тем, что является логической структурой определения.
Вышеуказанное общее представление об определении сформировалось в течение многовекового процесса развития этого логического понятия. Среди древних мыслителей Сократ (469-399 гг. до н. э.), используя индукцию, разрабатывал прием определения и Демокрит (460-370 гг. до н. э.) также искал приемы определения в своем учении. Определение было рассмотрено и Платоном. По Платону, определение должно указывать на принадлежность к общему и на специфическое различие, которое отличает данную вещь от всех других вещей этого же рода. И наконец, Аристотель (384-322 гг. до н. э.) дал не только научную формулировку приема определения через ближайший род и видовое отличие, но и разработал правила определения.
Аристотелем рассмотрен вопрос определения во Второй Аналитике и также в Топике. В этих двух трактатах Органона он излагает вопрос определения в связи с вопросом начал доказательства.
По словам Аристотеля, определение просто является началом доказательства, а для начала не имеется доказательства. Определение ничего не доказывает и ничего не подтверждает. Оно только некое начало доказательства. Таким образом он трак-
тует определение потому, что оно необходимо для операции доказательства. Эти начала для Аристотеля состоят из «предположения, постулата и определения».
Чтобы подробнее объяснить назначение определения, Аристотель сначала пишет о том, что не является определением. Он старается определить это понятие с помощью отделения его от других параллельных понятий. Эти понятия — предположение и постулат. Аристотель не считает определение предположением, потому что оно ничего не говорит о том, существует вещь или нет. По мнению Аристотеля, предположения относятся к посылкам. «Определения же должны быть только поняты, и это не предположение, иначе можно было бы сказать, что и слушание есть некоторое предположение. Нет, предположения — это высказывания, при наличии которых получается заключение благодаря тому, что они имеются»1.
Аристотель отделяет определения и от постулатов. По его словам, «всякий постулат и всякое предположение берутся или как высказывание о целом, или как высказывание о части, определения же не является ни тем ни другим»2.
Аристотель отделяет определение не только от других начал, но и от некоторых других понятий. По его словам, определение не является доказательством. «Основание этого различия между определением и доказательством — то, что знать доказываемое — значит иметь доказательство его; так что раз для таких положений есть доказательство, то ясно, что для них не может быть определения, иначе можно было бы иметь знание на основании одного лишь определения, не имея доказательства, ибо ничто не мешает иметь определение, не имея в то же время доказательства»3.
Аргументом Аристотеля для отделения определения от доказательства является то, что если начала доказуемы, тогда или имеются начала начал — и так до бесконечности, или первые начала должны быть недоказуемыми определениями.
Также, по мнению Аристотеля, определение и силлогизм, и их предметы не одни и те же.
Определение, по словам Аристотеля, есть речь, обозначающая суть бытия вещи. Оно заменяет имя речью или речь речью, ибо можно дать определение тому, что выражено речью «.. .и, например, что такое треугольник. Когда мы знаем, что треугольник есть, мы спрашиваем, почему он есть. Но трудно так постигать определение вещи, о которой мы не знаем, что она есть»4.
В связи с назначением определений Аристотель разделяет их на три вида:
Первое: определение есть недоказуемая речь о сути вещи.
Второе: определение — это силлогизм о сути вещи, отличающийся от доказательства способом выражения.
«Ведь не одно и то же, скажем ли мы: «Почему гром гремит?» или «Что такое гром?» Так что одна и та же речь может быть выражена в обоих случаях различным способом: один раз — как связное доказательство, второй раз — как определение»5.
Что касается третьего аристотелевского определения для понятия определения, то определение — это та речь, которая объясняет, почему вещь есть, и о нем Аристотель пишет так: «.определение грома таково: шум в облаках; но это есть заключение
1 Аристотель. Сочинения в четырех томах. — Т. 2. — М.: Мысль, 1978. — С. 325.
2 Там же. С. 276.
3 Там же. С. 318.
4 Там же. С. 327.
5 Там же. С. 328.
доказательства сути грома»6. Таким образом, третье: определение есть заключение доказательства сути вещи.
А для того чтобы построить определение, Аристотель подробно сообщает путь использования свойств, «которые сказываются в сути определяемой вещи; расположить их в таком порядке, чтобы одно было на первом, а другое — на втором месте; иметь их все»7.
По словам Аристотеля, для получения целого, сначала «род надо делить на первые неделимые по виду (например, число — на тройку и двойку); затем, на основе этого деления, стараться дать их определения»8. После этого установим, что это за род (например, он есть количество или качество); затем надо рассмотреть отличительные свойства рода исходя из первых общих. «Только так можно ничего не пропустить из сути вещи. В самом деле, если взять первый род и затем какое-либо из нижестоящих подразделений, то не все относящееся к роду подойдет под такое деление»9.
Ибн-Сина рассматривает вопрос об определении в начале своих книг по логике. Важность вопроса определения для Ибн-Сины прежде всего связана с перипатетическими тенденциями в его философии и логике. «В арабском перипатетизме аристотелевская силлогистическая теория изложена подробнейшим образом, с исследованием возможных ошибок, заблуждений и софизмов. Силлогизмы базируются на той истинной фиксации смысла, которая осуществляется на этапе достижения определения»10.
Определение для Ибн-Сины — средство, через которое можно построить правильные силлогизмы. По словам Ибн-Сины, «цель определения заключается не в установлении различий, и даже не в установлении существенных признаков, больше всего выделяющихся в вещи, а в представлении значения вещи, каково оно есть... определение высказывается только единственным образом через выражение, которое охватывает свойства во всей их совокупности и последовательности»11.
Проблема определения имеет в учениях Ибн-Сины такую важность, что вся логика вообще разделяется им на две части: «определение и умозаключение».
Корни этого подхода Ибн-Сины надо искать в учениях Абу Насра Моххамада Фараби. С логикой Аристотеля Ибн-Сина знакомится через призму комментарий Фараби к работам Аристотеля. «Фараби подразделяет логику на две части. Первая часть представляет собой учение об идеях и дефинициях, вторая часть — учение о суждении, умозаключении и доказательстве»12.
Что касается точного понятия определения в учении Ибн-Сины, то для него определение есть существенное понимание предмета. Другими словами, достижение сути предмета считается Ибн-Синой возможным.
«Определить — это значит взять ближайший род предмета, например «животное» для человека, и присущее ему существенное видовое отличие, как, например, «разумное». Следовательно, ты скажешь, что человек — разумное животное. Это
6 Там же.
7 Там же. С. 337.
8 Там же. С. 335.
9 Там же. С. 336.
10 Смирнов А. В. Средневековая арабская философия. — М.: АН, 1998. — С. 52.
11 Ибн-Сина. Избранные философские произведения. — М.: Наука, 1980. — С. 241.
12 Маковельский А. О. История логики. — М.: Наука, 1967. — С. 250.
и будет определением человека. Точно так же, если ты скажешь, что четыре есть число, дающее единицу, если дважды разделить его на два»13.
Ибн-Сина разделяет определение с самого начала на два вида. Для этой цели он пользуется двумя арабскими терминами.
Первым определением является «хадд», которое по-арабски означает предел и под ним подразумевается предельное определение. Согласно Ибн-Сине, цель этого предельного определения — познание истинной сущности предмета. «Хадд» является определением, раскрывающим существо вещи и составленным из родового понятия и видового отличия определяемой вещи. Это определение, не разрешающее другим вещам, кроме данной вещи, считаться такой же вещью, или по-арабски, «джамэ ва манэ» (собирающее и препятствующее). Это первое определение Ибн-Сины точно создано по методу Аристотеля, и, как видно, слово «предел» у него взято у Аристотеля.
Вторым определением у Ибн-Сины является «расм», которое по-арабски означает «изображение» и под ним у Ибн-Сины подразумевается непредельное определение-описание вещи. Цель же «расма» — представить предмет, хотя сущность его в действительности и не познается. «Расм» является определением, которое не раскрывает существо вещи, но выделяет ее из других вещей, например: человек есть животное смеющееся.
Ибн-Сина в указании об описании говорит: «Когда сведения о вещи выражены в суждении, содержащем всю совокупность случайных и существенных признаков, то это значит, что осуществлено ее описание. Лучшим является такое описание, в котором за основу принимается род, с которым тесно связана сущность вещи. Примером этого является суждение о человеке: он животное, ходящее на двух ногах, с плоскими ногтями, смеющийся от природы»14.
Для создания определения Ибн-Сина использует те же свойства, которые использует Аристотель, но с небольшими отличиями.
В учениях Ибн-Сины сначала различаются два общих понятия: субстанциальные и акцидентальные. Субстанциальные общие понятия делятся на три категории, а именно родовое понятие, видовое понятие и различающий признак. Акцидентальные общие понятия также, в свою очередь, делятся на особенное и общее понятие. Таким образом, любое общее понятие является либо родом, как животное, либо видом, как человек по отношению к животному, либо видовым отличием, как говорящий, либо собственной акциденцией, как смеющийся, и, наконец, либо общей акциденцией, как движущийся, белый, черный.
«Хадд» и «расм» четко излагаются в учениях Ибн-Сины и сами имеют свои виды. «Каждое из этих двух определений бывает полным или неполным. Полный «хадд» состоит из наиболее близкого родового понятия и из наиболее близкого различающего признака предмета. Неполный «хадд» состоит из более или менее далекого родового понятия и близкого различающего признака. Полный «расм» состоит из наиболее близкого родового понятия и неотъемлемого (непреходящего) признака, а неполный «расм» из акцидентных признаков, совокупность которых определяет предмет»15.
На основе этих понятий Ибн-Сина утверждает, что «определение не должно быть ни кратким, ни пространным, ибо приведение ближайшего рода избавляет от необходимости перечислять каждый тождественный актуализатор в отдельности, если
13 Ибн-Сина. Избранные философские произведения. — С. 67.
14 Там же. С. 242.
15 Там же. С. 56.
название одного рода имплицитно указывает на все другие виды. Далее, совершенство определения зависит от перечисления видовых отличий»16.
Так, основная идея определения и способы построения взяты Ибн-Синой, у Аристотеля и в этом отношении он полностью обязан Аристотелю. Но с другой стороны, изложение вопроса определения Ибн-Синой расходится с аристотелевским изложением в некоторых отношениях.
Предложенные Ибн-Синой арабские слова «хадд» и «расм» являются совсем новыми в изложении вопроса определения в логике.
Изложив определение по-своему, Ибн-Сина во многом иначе подходит к этому вопросу и при этом предлагает новое подразделение вопроса, которое состоит из определения и описания. Если сравнить эти два понятия с тем, что утверждалось Аристотелем, то можно решить, что «хадд» — это то, что у Аристотеля называется первым определением, но изложенное Ибн-Синой шире и полнее.
Для Ибн-Сины, по-видимому, определение должно служить в суждениях первоосновой логического вывода. А чтобы отделить то, что не является первоосновой, Ибн-Сина создает совсем другое понятие — описание («расм»).
Выдвижение проблемы определения Аристотелем имеет онтологический характер и стоит в связи с вопросом о существовании, у Ибн-Сины же это гносеологический вопрос. Аристотель во Второй Аналитике в изложении определения пишет так: «причиной затмения будет то, что Земля находится между Солнцем и Луной, но затмение не будет причиной того, что Земля находится между Солнцем и Луной. Если, таким образом, доказательство через причину есть доказательство того, почему есть что-то, доказательство же не через причину есть доказательство лишь того, что нечто есть, то знают только то, что Земля находится между Солнцем и Луной, но почему — не знают. А что затмение не есть причина того, что Земля находится между Солнцем и Луной, а, наоборот, нахождение Земли между Солнцем и Луной есть причина затмения — это очевидно, ибо в определение затмения входит нахождение Земли между Солнцем и Луной. Так что ясно, что через нахождение Земли между Солнцем и Луной приобретают знание о затмении, а не через затмение — о нахождении Земли между Солнцем и Луной»17.
Иными словами, Аристотелю для того, чтобы узнать, что затмение действительно существует, нужно найти такое определение, которое заключало бы в себе не только определение того, что есть вещь, но и почему она есть. Отрицая тождество определения и предположения, Аристотель опирается на онтологические основания. Он не считает определение предположением, потому что оно ничего не говорит о том, существует вещь или нет. Эта тенденция Аристотеля видна в его определении понятия треугольника: «Например, что такое треугольник. Когда мы знаем, что треугольник есть, мы спрашиваем, почему он есть. Но трудно так постигать определение вещи, о которой мы не знаем, что она есть»18.
Что же касается метода Ибн-Сины в изложении этого вопроса, то он имеет гносеологический характер: «Определение есть высказывание, выражающее сущность вещи»19. Определение — средство, через которое можно построить правильный
16 Там же. С. 241.
17 Аристотель. Сочинения. — С. 341.
18 Там же. С. 327.
19 Ибн-Сина. Избранные философские произведения. — С. 241.
силлогизм. По словам Ибн-Сины, цель определения заключается в представлении значения вещи, каково оно есть. С помощью определения Ибн-Сина пытается создать первоначальную правильную посылку силлогизма. Для него определение является средством, обеспечивающим правильное содержание силлогизма. И первоначальное подразделение определения, и выдвижение лишь предельного определения как настоящего определения в собственном смысле, указывает на познавательную роль, приписываемую им определению.
Мотивацией Ибн-Сины в этом отношении является его общее мнение о назначении логики. Он все время обращает внимание на содержание силлогизма и на понятия, используемые в создании силлогизма. Поэтому ему нужно подробнее объяснить и обобщить вопрос определения.
Вопрос определения в логических учениях Ибн-Сины занимает столь важное место, что после него другие восточные логики также составляли свои логические учения на основе двухчастной логики, состоящей из определения и умозаключения.
Эта тенденция начинается со времени написания известной книги «Указания и наставления», т. е. со времени позднего периода творчества Ибн-Сины. В книге «Исцеление» он еще следует за Аристотелем, и определение имеет у него то место, которое имеет в системе Аристотеля. «Книга “Указания и наставления” подразделением наук на две части: представление и умозаключение и в результате изложением двух частей: определение и умозаключение — стала родоначальником двухчастной логики»20.
литература
1. Абу Хасани Ф. Сравнение моделей Ресчера и Гарамалеки в изложении исторической эволюции логики в исламский период // Вестник философии. — №. 26. — Тегеран, 2009.
2. Маковельский А. О. История логики. — М., 1967.
3. Аристотель. Сочинения в четырех томах. — Т. 2. — М., 1978.
4. Ибн-Сина. Избранные философские произведения. — М., 1980.
5. Смирнов А. В. Средневековая арабская философия. — М., 1998.
20 Абу Хасани Ф. Сравнение моделей Ресчера и Гарамалеки в изложении исторической эволюции логики в исламский период // Вестник философии. — № 26. — Тегеран, 2009. — С. 57.
