CC BY
9ГОД ТЕАТРА В РОССИИ
DOI: 10.26086/NK.2019.51.1.020 УДК782
© Кузнецов Григорий Андреевич, 2019
Академия хорового искусства имени В. С. Попова (Москва, Россия), выпускник аспирантуры, кафедра истории и теории музыки, кандидат искусствоведения E-mail: smithboy@yandex.ru
© Зейфас Наталья Михайловна, 2019
Академия хорового искусства имени В. С. Попова (Москва, Россия), профессор кафедры истории и теории музыки, доктор искусствоведения E-mail: vanatal@mail.ru
ОПЕРНЫЙ НЕ-СИМФОНИЗМ: ТРАКТОВКА ЛЕЙТМОТИВОВ В «КОЛЬЦЕ НИБЕЛУНГА». ЧАСТЬ 2: СИЛА ЛЮБВИ
Объявив метафизической и этической основой тетралогии «противостояние любви и эгоизма», или «идеального и чувственного элементов», «гибельно соединяющихся в человеке как две души в одной груди», автор первого путеводителя по лейтмотивам «Кольца» выделил «формулу отречения от любви» как музыкальную квинтэссенцию всего произведения. Последующие поколения исследователей, опустив философские изыски Вольцогена, сохранили однозначное толкование лейтмотива и его многочисленных модификаций, что обернулось нестыковками и натяжками. В статье предпринята попытка осмыслить разветвленный и многозначный лейтмотивный комплекс на основе непредвзятого вслушивания в музыку, неразрывно связанную с текстом и драматической ситуацией. В результате выясняется, что, помимо мотива вынужденного отречения от самого дорогого, в комплекс входят и темы, утверждающие могущество любви, — первозданно безмерное и непостижимое, символизирующие стремление всего живого к любовному союзу и потребность героя «в полном чувственном осуществлении, в наслаждении обожаемым объектом» (Вагнер). Именно они доминируют в партиях Зигфрида и Брюнгильды, жертвенная смерть которых освобождает мир от проклятия кольца. У главных героев есть и суверенный мотив, который никогда не «доверяется» другим персонажам, — «каденция счастья», символизирующая упоение достигнутой целостностью двух «половинок» «совершенного человека» (Вагнер).
Ключевые слова: Вагнер, лейтмотив, «Кольцо нибелунга», мотивы любви и отречения
© Kuznetsov A. Gregory, 2019
Popov Choral Arts Academy (Moscow, Russia), Post-Graduate of the History and Theory of Music Department, PhD in Arts History E-mail: smithboy@yandex.ru
© Zeifas M. Natalia, 2019
Popov Choral Arts Academy (Moscow, Russia), Professor of the History and Theory of Music Department, PhD in Arts History E-mail: vanatal@mail.ru
OPERATIC NON-SYMPHONISM: INTERPRETATION OF THE LEITMOTIFS IN "THE RING OF THE NIBELUNG'. PART 2: THE POWER OF LOVE
Having declared "opposition of love and egoism" or "ideal and sensual elements","disastrously connected in a person as two souls in one body" as the metaphysical and ethical basis of the tetralogy, the author of the first guide to the Ring's leitmotifs distinguished the "Renunciation of Love" formula as the musical quintessence of the entire cycle. The following generations of researchers, omitting Wolzogen's philosophical delights, have retained an unequivocal interpretation of the leitmotif and its numerous modifications that resulted in inconsistencies and stretch. The authors attempt to reflect on an extensive and multi-valued leitmotif complex via open-minded listening to the music, deeply rooted in the text and dramatic situation. As a result it turns out that, in addition to the leitmotif of forced renunciation of the very dear, the complex also includes themes that affirm the power of love — primordially immeasurable and
incomprehensible, symbolize the striving of all living beings to a love union and the thirst of the character for "full sensual fulfillment and enjoyment of the adorable object" (Wagner). It is these themes that dominate in the parts of Siegfried and Brünnhilde, whose sacrificial death frees the world from the curse of the Ring. The main characters have also a sovereign motif that is never "entrusted" to other characters — "the cadence of happiness" — the symbol of the ecstasy achieved through integrity of the two "halves" of the "perfect man" (Wagner).
Key words: Wagner, leitmotif, The Ring of the nibelung, love and renunciation motifs
Слова «любовь» (Liebe, Minne) и «кольцо» (Ring, Reif) в тетралогии неразрывно взаимосвязаны. Чтобы сковать залог власти над миром, Альберих отрекается от любви, а потеряв кольцо, налагает на него проклятие, обрекающее каждого обладателя (или претендента) на отказ от самого дорогого. Неудивительно, что Вольцоген называет метафизической и этической основой произведения противостояние «любви и эгоизма» (символами которых выступают Фрея и золото), или «идеального и чувственного элементов», «гибельно соединяющихся в человеке как две души в одной груди». Чтобы «освободить мир от проклятия эгоизма», обрести «бессмертие в любви, свободной от всего земного», войти «в царство идеального», Брюнгильда вынуждена «трагически отречься от чувственных наслаждений любви» и погибнуть вместе с Зигфридом [11, S. 15-17].
Музыкальной квинтэссенцией трагедии объявляется «формула отречения», озвученная Воглиндой в первой сцене «Золота Рейна» (пример № 1). Фигурными скобками здесь выделены лейтмотивы «отречения от силы и радостей любви» [11, S. 24]; далее «мотив отречения», (№9) и кольца (№ 8). Варианты первого Вольцоген обнаруживает в проклятии любви Альберихом (пример № 2), в рассуждениях Логе о «прелести и ценности женщины» (пример № 3) и даже в стенаниях Миме из первой сцены I действия «Зигфрида» («Das ist nun der Lieber schlimmer Lohn» или «О undankbares arges Kind!»). Производными от него провозглашаются все темы, где присутствует поступенно нисходящее движение в диапазоне от трихорда до октавы с лишним: «договоров» (№ 11), «молодильных яблок [Фреи]» (№ 18), «сумерек» (№ 19), «заката богов» (№ 32), «сострадания [Зиглинды]» (№ 37), «недовольства [Вотана]» (№ 46) и т. п.
(9.;
Entsagungsmotiv.
i А
9-
Nur wer der Min - ne Macht ent-
, nur wer der
Lie - be Lust
í:
ver - jagt, nur der (8.) Blngmotiv
er-
Фё^
5=jJ=B
P
zielt sich den Zauber zum Reif zu zwin - gen das Goldl
Пример 1. Л-1. «Золото Рейна». 1 сцена
Пример 2. Л-2. «Золото Рейна». 1 сцена. Проклятие любви Альберихом
Пример 3. Л-3. «Золото Рейна». 2 сцена. Рассказ Логе
Сведение многообразных мотивных модификаций к однозначно толкуемому смысловому знаменателю чревато нестыковками и натяжками. Вот, например, как комментирует Вольцоген заклинание меча из третьей сцены I действия «Валькирии»: «Когда Зигмунд извлекает меч из ствола со сверхчеловеческой силой величайшей любовной страсти, вдохновлённой богом, с тем чтобы бросить вызов судьбе и извечным законам, он тем самым обрекает себя на смерть, а вместе с нею и на трагическую неизбежность отречения от любви. Поэтому мотив отречения сопровождает на словах "heiligster Minne höchste Noth" своими потрясающими до глубины души звуками обретение меча, который символически заменил для [созданного] Вотаном героя символическое золото, тогда как само обретение оказывается идеальной параллелью к его похищению Аль-берихом. Но трагическая истина этих звуков изъясняется только нам, слушателям...» [11, S. 51].
Последующие поколения исследователей, опустив изыски Вольцогена в духе «современных направлений философствующего национального духа» [11, S. 7], сохранили однозначное толкование лейтмотива. «На теме "отречения от любви", страстной антитезой этому отречению звучит любовно-героический призыв Зигмунда» [3, с. 148]. «Зигмунд поет тему-лейтмотив отречения от любви на фоне взволнованного тремоло струнных. Появление здесь этого лейтмотива имеет, несомненно, символический смысл: любовь Зигмунда и Зиглинды обречена, она принесет им гибель» [2, с. 358].
Вслушаемся в приведённые примеры и проследим, в каких ситуациях и в каком виде появляются эти темы в тетралогии. Для краткости присвоим им рабочие определения Л-1, 2, 3.
В отличие от мотивов, разбиравшихся в первой части статьи [1], Л-1 — 3 экспонируются в вокальных партиях, а значит, неразрывно связаны с текстом. Л-1, как самый протяженный, отмечает переломные моменты в развитии сюжета.
Мини-ариозо Воглинды, напоминающей сестрам не «формулу отречения», но хорошо им известное условие превращения золота в кольцо, выделяется из беспечной болтовни дочерей Рейна паузой в вокальной партии, резкой сменой характера движения (Zurückhaltend. Etwas langsam), оркестровой фактуры и ладотональности (E-dur / c-moll).
Заглавные фразы Л-1 (а-а1) начинаются с затактового секстового взлета к терции лада, акцентируемой на сильной доле опорных тактов аккордами низкой меди1 (Minne, Liebe — D/t; D/ VI). Благодаря этому ключевыми словами оказываются «сила» и «радость любви», распеваемые на поступенном спуске от es2 к с2. А декламационные «откажется» и «отринет» в конце фраз отделяются паузой, нисходящим скачком (на кварту в первой фразе, на терцию во второй) и выражают в первом случае — сомнение (восходящий полутон), во втором — затаенный ужас (уменьшенный квинтсекстаккорд на сильной доле четвертого такта).
В начале второго предложения вокальная партия, сохраняя опору на до-минорный гексахорд, обретает характер декламационного заклинания, тогда как оркестр устремляется по ступеням восходящей хроматической гаммы к уменьшенному квинтсекстаккорду на слове «Zauber» (волшебное превращение). Внутреннее напряжение этой фразы готовит качественный скачок на слове «Reif». Сдвиг в e-moll и «перетягивание» опорного тона вокальной партии на полутон вверх (е2) сопровождаются подменой уменьшенного квинтсекстаккорда на малый уменьшенный, от септимы которого отталкива-
ется вариант темы кольца (ТК)2. Поскольку роковое условие еще никто не дерзнул выполнить, ариозо завершается умиротворенным половинным кадансом на слове «Gold» (золото, пока не ставшее кольцом), и беззаботная игра возобновляется — увы, ненадолго!
В антракте между первой и второй сценами ариозо Воглинды полностью пропевают тубы; изменена лишь заключительная ТК, поскольку золото уже в руках Альбериха. В дальнейших проведениях — как вокальных, так и оркестровых — заглавные фразы Л-1 сохраняются в качестве собственно лейтмотива (а-а1 или только а), а продолжение каждый раз меняется, в зависимости от ситуации.
Заклинание меча — своего рода предыкт к кульминации (обретение оружия) и динамической репризе первого в зрелом творчестве Вагнера любовного дуэта, который увенчивается соединением возлюбленных. Как и в ариозо Воглинды, Л-1 выделен паузой в вокальной партии, замедлением ритмической пульсации (без смены темпа), модуляцией в c-moll и сменой оркестровой фактуры (tremolo низких струнных).
Ключевыми оказываются опять-таки «Minne» и «Liebe», подчеркиваемые на сильных долях выдержанными аккордами пяти туб с crescendo к «Not», заключающему обе фразы. В вокальной партии акценты на выдержанных as и Ь, отсутствие пауз и фразировочные лиги прямо связывают «крайнюю, изнурительную нужду» со «священной, страстной любовью».
Уменьшенный септаккорд, появляющийся лишь в пятом, дополнительном такте второй фразы, не затмевает диатонику предчувствием беды, но стимулирует пронизанный реальным физическим напряжением подъем вокальной линии от b Kfis1. Каждая ступень тщательно закрепляется повторами, выдержанными звуками и периодическими «откатами назад». Четырехкратное повторение клича «Нотунг!» (от е1, затем от /) выдвигает гармоническую антитезу уменьшенному септаккорду — увеличенное трезвучие, которое в тетралогии ассоциируется с первозданной мощью (клич валькирий, сцена плавки и ковки меча из «Зигфрида»). Последнее титаническое усилие («heraus aus der Scheide») отражает растянутый на четыре такта уменьшенный квинтсекстаккорд тремолирующих струнных, над которым воспаряет, как повелительно протянутая рука, заключительное^7 («zu mir!»). Извлекая отцовское оружие из ствола ясеня, герой подтверждает свою принадлежность к роду Вельзунгов и право на любовь Зиглинды, озарившую и наполнившую смыслом его жизнь.
Кульминацией третьей сцены I акта «Гибели богов» становится мини-ариозо Брюнгильды, которая отказывается отдать подаренное Зигфридом кольцо ради спасения Валгаллы. Развенчанной валькирии остаются считанные минуты упоения любовью — до прихода Зигфрида в облике Гунтера. Трагизм ситуации Вагнер обрисовал в письме к Рёкелю: «Если тебя потрясет, что эта женщина хранит проклятое кольцо как символ любви, значит, ты полностью проникнешься моими чувствами и постигнешь силу проклятия нибелунга во всем ее ужаснейшем трагическом величии» [10, S. 71].
Перед вступлением Л-1 («die Liebe lasse ich nie») солистка делает многозначительную паузу, движение замедляется, утверждается c-moll. На сильной доле вступает аккорд четырех тромбонов, поддержанных виолончелями и контрабасами, а tremolo скрипок и альтов дублирует первую вокальную фразу октавой ниже, придавая ей весомость обета. Заключительное «никогда» не отделено паузой и подчеркнуто очередным аккордом тромбонов и струнных басов, от которого отталкивается мотив Фреи (№13). В конце второй фразы («вам никогда не отнять у меня любовь») слово «Liebe» прерывает нисходящее движение параллельных терций у деревянных духовых взлетом голоса на сексту вверх — к/2, поддержанному очередным вариантом лейтмотива Фреи и доминантнонаккор-дом к As-dur (вместо уменьшенного) у валторн, тромбонов и фаготов. Резкий контраст в начале второго предложения («stürzt auch»: cis-moll, ускорение темпа, обрушивающаяся тема Валгаллы, № 10, в оркестре, и зигзагообразно низвергающаяся от gis2 к eis1 вокальная партия) знаменуют окончательный разрыв с обителью богов во имя любви3.
В трех разобранных мини-ариозо Л-1 целиком проводится в вокальной партии. Чаще, однако, лейтмотив (или его фрагмент) звучит в оркестре, «полнозвучные волны» которого несут линию голоса словно челн, продвигаемый по глади горного озера ударами весел и управляемый поворотами руля [9, S. 172].
Мини-ариозо Альбериха из третьей сцены «Золота Рейна» («Wie ich der Liebe abgesagt») оказывается промежуточной кульминацией монолога, в котором новоиспеченный властитель Нибель-гейма грозится «обуздать златом» всех, кто «живет, смеётся и любит». После паузы в пять тактов оно открывается ритмически расширенным и как бы искривленным злобой тритоновым «затактом» (fis - с1) над tremolo низких струнных. Л-1 вступает на сильной доле («Liebe») у двух тромбонов над обязательным аккордом низкой меди — в c-moll и ритмическом увеличении, без смены темпа. Во второй фразе Альберих пропевает вместе с орке-
стром лишь начало лейтмотива («alles was lebt»: g - es1), a затем делает зловещую паузу перед беспрекословным «sollt ihr entsagen!» (с1 - des1 - des). Верхнее des оркестр подчёркивает уменьшенным терцквартаккордом (sfp), над которым, подобно раненной птице, взмывает ввысь, отчаянно трепещет и рушится вниз мотив Фреи, как бы сломленный властью золота. Тем не менее, интонационные акценты по-прежнему падают на «любовь» как сущностное свойство «всего живого».
В сцене прощания (финал «Валькирии») английский рожок тихо, торжественно и грустно запевает Л-1 (e-moll) в момент, когда Вотан «охватывает обеими руками голову» дочери, чтобы сомкнуть ей глаза «долгим поцелуем». На сильной доле к мелодии присоединяются валторновая «втора» и аккорд четырех тромбонов и контрабасовой тубы, который на этот раз обретает певучее «продолжение» — четырёхтактный хорал тех же инструментов. Вступающую в конце первой фразы оркестрового лейтмотива вокальную партию по мелодическому рисунку можно было бы назвать декламационной, если бы не фразировочные лиги, побуждающие солиста петь, пусть даже «через силу». Ведь Вотан «отходит» («kehrt ab») от «самой священной гордости своего сердца» и «смеющейся радости своих очей», но не отрекается от любви к Брюнгильде, которая, по словам Вагнера, «стала его самым больным местом» [10, S. 69]. Соответственно, в данном проведении Л-1 отсутствует уменьшенный септаккорд, вторая половина мини-ариозо («so küßt er») отделяется не только паузой, но и сменой тембра (мужественная нежность низких струнных) и тональности (c-moll), а на последнем «dir!» прерванный оборот и очередная смена оркестровой группы (деревянные духовые и арфа) вводят лейтмотив волшебного сна4.
В более кратких проведениях Л-1 словно предостерегает мечтающих завладеть золотом, преграждая путь ТК. Так происходит в первой сцене «Золота», вскоре после мини-ариозо Вог-линды. Размышления Альбериха о предоставляемой властью и богатством возможности удовлетворить похоть без любви оркестр предваряет мажорной ТК. Со вступлением голоса («Der Welt Erbe gewänn ich») дважды проводится минорный вариант, с crescendo к слову «Lust» (es1) на акцентированной сильной доле (Л-1-.fp, Etwas langsam, сдвиг из e-moll в c-moll, аккорд низкой меди, над которым тему запевают валторны и тремолирующие струнные). Оркестр как бы предоставляет нибелунгу последнюю возможность взвесить все «за» и «против». Однако злоба и жажда мести не оставляют времени на раздумья: уже в следую-
щем такте возвращается Voriges Zeitmaß, и над tremolo струнных гобои рецитируют d1 как сигнал к атаке, который «ужасающе громко» подхватывает Альберих, устремляясь к золоту.
В следующей сцене, когда Логе разъясняет Вотану суть «рунического заклятья», помогающего сковать кольцо, Л-1 вытесняет ТК при упоминании того «единственного», кто «применяет заклятье с легкостью», отрекаясь от радостей любви. В первой фразе вокальная партия дублирует оркестровую лишь частично, тогда как во второй слова «seiger Lieb» высвечиваются их полным слиянием. Уменьшенный септаккорд и sf в начале четвертого такта («entsagt») соответствуют авторской ремарке «Вотан отворачивается с негодованием». Логе успокаивает верховного бога: Альберих уже выполнил неприемлемое для него условие, остаётся лишь украсть кольцо у вора.
Самое краткое проведение Л-1 встречаем в начале второй сцены «Золота Рейна». Фрика упрекает Вотана, пообещавшего великанам Фрею в награду за возведение Валгаллы: ради верховной власти супруг «богохульно надсмеялся» над «любовью и ценностью женщины». Слово «Liebe» выделено появлением в вокальной партии половинной ноты вместо преобладавших до сих пор восьмых и шестнадцатых и проведением у струнных первой фразы Л-1. На словах «und Weibes Wert?» Фрика подхватывает начало лейтмотива — как напоминание не о событиях предыдущей сцены (пока ей неведомых), но о принципиальной несопоставимости вечных и преходящих ценностей. Возможно поэтому в оркестре отсутствуют не только низкие медные, но вообще любые духовые инструменты.
Как видим, относительно немногочисленные проведения первой половины Л-1 в тетралогии отмечены стабильностью выразительных средств, характерной для автономных лейтмотивов. Не связываясь непосредственно с актом отречения, эта тема скорее напоминает о могуществе любви — первозданно безмерном и непостижимом.
Л-2 оказывается расширенной каденцией мини-ариозо, в котором Альберих проклинает любовь. Как и Л-1, он отделяется смысловой паузой в вокальной партии и сменой темпа, у них одна тональность. Однако Л-2 не «дотягивается» до гексахорда, а попадающее в конец фразы слово «Liebe» искажается нисходящим скачком на септиму, подобным презрительной гримасе. Больше в тетралогии любовь никто не проклинает, соответственно Л-2 не повторяется и не может быть назван лейтмотивом.
Л-3, напротив, предстает во множестве модификаций, которые «отпочковываются» от первоначального каденционного оборота, перекидывая разветвленные смысловые арки между ключевыми моментами сюжета.
Приведенный в примере № 3 поступенно нисходящий мажорный гексахорд в параллельных терциях, украшенный упоительной трелью скрипок и мордентом в вокальной партии, символизирует стремление всего живого к любовному союзу5. Например, в первой сцене III действия «Зигфрида», когда Вотан сообщает Эрде, что Брюнгильда проснется, чтобы стать женой смертного («um einen Mann zu minnen als Weib»), Л-3 сулит отвергнутой дочери блаженство, неведомое богам. На той же теме сзывает Зигфрид на свадебный пир всех, «кого радует любовь», в конце четвертой сцены II действия «Гибели богов».
У мажорного Л-3 есть два минорных «предвестника» во второй сцене «Золота Рейна»: в
споре Вотана с великанами (на словах Фазольта «Weibes Wonne zum Pfand!») и во вступительном разделе рассказа Логе (см. пример № 4).
Постепенно намечается смысловая дифференциация ладово контрастных вариантов Л-3, позволяющая выделить нисходящий минорный гексахорд в самостоятельный мотив отречения6, или вынужденного отказа (Л-4). Во второй сцене он отчетливо прослушивается на словах Логе о дерзновенном поступке Альбериха («hehrer als Weibes Wert» и «geraten ist ihm der Ring!»). Специального упоминания заслуживает сцепление до-мажорных вариантов фанфары золота (№ 5) в оркестре и Л-4 в вокальной партии Логе, передающего Вотану просьбу дочерей Рейна («das Gold dem Wasser wiedergeben», см. пример № 5). Это своего рода драматургический водораздел, где еще можно предотвратить трагедию, не выходя за пределы чистой диатоники.
Пример 4. Л-4. «Золото Рейна». 2 сцена. Рассказ Логе
Пример 5. Л-4. «Золото Рейна». 2 сцена. Рассказ Логе
В антракте между второй и третьей сценами, рисующем спуск Вотана и Логе в Нибель-гейм, Л-4 звучит четырежды, постепенно поднимаясь из минорного сумрака тромбонов и туб к мажорным проведениям у валторн. Такое «про-тиводвижение» воспринимается как знак надежды на успех.
В разобранном мини-ариозо Альбериха Л-4 заменяет в оркестре вторую фразу Л-1, выделяя, подобно едва заметному пунктиру, слова «всё живое так же отречется»7. Чуть далее Логе пугает гнома возможностью бунта завистливых нибелунгов, искусно сцепляя Л-4 («neidlos dir geneigt?») с вариантами Л-1 и ТК («Einen Reif rührest du kühn»).
Подлинно трагический смысл Л-4 обретает в четвертой сцене «Золота Рейна», когда Вотан отнимает кольцо у плененного Альбериха, превращая всесильного властелина в «самого жалкого раба презренных» («Der Traurigen traurigste Knecht!»). Подобно бумерангу мести Альбериха, тот же мотив, предваряемый возгласами отчаяния на темах проклятья (№ 29, далее ТП) и «рабства» (подчинение власти кольца, № 3), вернется в начале второй сцены II действия «Валькирии» в партии Вотана — в той же тональности, практически на тех же звуках и с очень похожим текстом («Der Traurigste bin ich von allen!»). Неожиданное «эхо» этих реплик в скорбном восклицании Гунтера (финал II действия «Гибели богов»: «Wehe mir, dem jammervollsten Manne!») продиктовано сходством ситуации: для всех троих крах надежд усугублен позором.
Вплоть до финала «Валькирии» Л-4 буквально преследует Вотана. Четырехкратное проведение лейтмотива — сначала в оркестре (перед «Was ich liebe, muß ich verlassen»), затем в вокальной партии («trügend verraten, wer mich traut!») — отражает муки отца, вынужденного принести в жертву Зигмунда. В рассказе Вотана Л-4 неожиданно прорывается на словах «das Wunder gelang dem Liebelösen»: отрекшемуся от любви удалось соблазнить золотом земную женщину, в чьем чреве уже зреет «сила ненависти» («мотив тайно расшатывающей мироздание разрушительной работы нибелунгов», № 30, или «синкопы уничтожения» [11, S. 79])8' А в конце сцены громовержец, разгневанный возражениями Брюнгильды, грозит ей ужасной карой (тема договоров в оркестре и отталкивающийся от того же b Л-4 на словах «Trauer schuf ihm sein Trotz!»), после чего «стремительно удаляется» (оркестровая постлюдия Sehr heftig, завершаемая Л-4 в увеличении и мотивом недовольства).
Отступиться от Зигмунда Вотана вынуждает клятва, данная Фрике. Однако союз с Брюнгильдой он разрывает по собственной инициативе. Ведь дерзкая девчонка осмелилась свободно последовать зову любви, тогда как верховный бог скован договорами и порожденным пророчествами Эрды страхом перед позорным концом. Подоплеку конфликта раскрывают проведения Л-4 во второй («Gebrochen ist unser Bund», в обрамлении темы договоров) и третьей сценах III действия «Валькирии» («der Liebe Quell im gequälten Herzen zu hemmen?» и «meine ewige Trauer zu enden»).
Преодолеть страх Вотану удается в первой сцене III действия «Зигфрида». Сначала он просит у праматери земли «изначально мудрого совета» — как противостоять неизбежному («urweisen Rat zu gewinnen»: Л-4 над «лейтмотивом праэлемента», т. е. водной стихии, № 1). Предложение обратиться к вечно бодрствующим норнам Вотан отвергает, потому что дочери Эрды неспособны обратить события вспять или что-то изменить (Л-4: «nichts wenden noch wandeln»). Однако и мудрейшая женщина на сей раз бессильна — неправедные деяния рвущихся к верховной власти мужчин смутили ее дух (ТК), а сам Вотан некогда овладел ею при помощи любовных чар (Л-4: «mich wissende selbst bezwang»).
В ответ на упреки «упрямый дикарь» провозглашает конец «мудрости праматерей» («Urmütter Weißheit» — расширенный Л-4), отменяет данное некогда в порыве отчаяния благословение сыну Альбериха9 (Л-4: «des Niblungen Neid schon die Welt») и завещает «мир в наследство» «прекраснейшему Вельзунгу» («мотив мирового наследия», № 70). Зигфрид исполнен любви, чужд ненависти (ТК) и страха, поэтому на нем «истощается» проклятье («erlahmt an dem Edlen Alberichs Flucht»: Л-4, переходящий в «мотив Зигфрида», № 53, 3-1).
Спор Вотана с внуком у скалы Брюнгильды (вторая сцена того же действия) — последний выплеск «прежней гордости... подстрекаемой— ревностью к Брюнгильде... Он словно хочет быть не просто отодвинутым в сторону, но... побеждённым» [10, S. 69]. Подобрав обломки раздробленного Нотунгом копья, громовержец «внезапно исчезает в полном мраке» со словами «Иди! Я не могу тебя удержать!». Подтекст последней реплики одного из главных действующих лиц тетралогии раскрывает медленно вздымающаяся и опадающая волна темы заката богов (ЗБ), которая на излете незаметно перетекает в Л-410. Открывая юному герою путь
к Брюнгильде, Вотан санкционирует не только соединение, но и жертвенную смерть обоих ради избавления мира от проклятья, и предсказанную Эрдой гибель Валгаллы.
С уходом Вотана острие мести Альбери-ха нацеливается на Зигфрида. Поскольку герой не стремится ни к власти, ни к богатству, одолеть его можно лишь обманом. Коварный замысел осуществляет зачатый без любви сын нибелунга Хаген, а этапы воплощения отражает опять-таки Л-4.
Уже в песне норн из пролога «Гибели богов» при упоминании Альбериха («Ein wüstes Gesicht»), чье проклятье подтачивает нить судеб, лейтмотив проводится в окружении ТК, фанфары золота и темы рабства. Когда же нить обрывается, полагая «конец вечному знанию», обрамлением Л-4 оказывается ТП.
В антракте между прологом и I действие («Путешествие Зигфрида по Рейну») сначала появляется ми-бемоль-мажорный ЗБ/Л-4, органично вписывающийся в волны «праэлемента» и вместе с тем наделенный торжественностью предзнаменования (tutti fff сразу после смены знаков на три бемоля). По мере приближения к замку Гибихунгов тени сгущаются, и минорный Л-4 возвращается в том же лейтмотивном контексте, что и при упоминании Альбериха норнами. Аналогичным образом комментируется в первой сцене I действия рассказ Хагена о безграничных возможностях кольца, завоёванного Зигфридом («neigte sich wahrlich die Welt»).
Когда сын нибелунга предлагает Гутру-не воспользоваться волшебным зельем, чтобы «привязать» к себе Зигфрида, Л-4, украшенный трелью и мордентом, как в Л-3 («bindet er liebend an dich»), смыкается с вариантами ее лейтмотивов (№ 80-b, d). Той же темой, но уже без трелей, подкрепляет оркестр кульминацию «грандиозной триумфальной песни ада» [11, S. 101], исполняемой Хагеном после отплытия Зигфрида и Гунтера к скале Брюнгильды (от слова «Ring!»).
Еще одна функция Л-4 в I действии — подчеркнуть отличие Хагена от Зигфрида и Гунтера. Например, в ответе бастарда на вопрос, почему тот не принял участия в клятве кровного братства («Mein Blut verdürb euch den Trank»), мотив молодильных яблок, обеспечивающих вечную юность богам и огненную жизненную силу их отпрыскам, противопоставляется триолям ковки (№ 18), характеризующим обитателей мрачного Нибельгейма, ТК и расчлененному паузами Л-4 («nicht will's die Wange mir röten»). А в злобном напутствии Хагена «сво-
бодным сынам, радостным парням» («segelt nur lustig dahin») мажорный вариант Л-4 предрекает гибель обоих.
В открывающей II действие сцене Альбериха со спящим Хагеном Л-4 связывается, с одной стороны, с образом матери Гунтера и Хагена, наделившей сына силой и мужеством («wie die Mutter dich mir gebar»)11, с другой — с лютой ненавистью, заменившей Альбериху и Хагену взаимную любовь («haß ich die Frohen, freue mich nie!»; «liebst du so wie du sollst»). Ненависть должна погубить героя, пренебрегающего ценностью кольца («Ihn zu verderben, taugt uns nun einzig»), и тем самым исключить возможность возвращения золота к русалкам («keine List erlangte es je»).
Предвкушением близкого триумфа пронизано проведение исковерканного синкопами Л-4 в третьей сцене, где Хаген призывает воинов чествовать богов, чтобы они благословили нарушающий обеты союз Гунтера с Брюн-гильдой, а Зигфрида — с Гутруной («daß gute Ehe sie geben!»). Остается убедить несчастную женщину в измене суженого, чтобы превратить ее в орудие мести Хагена. Заговор вызревает в финальной сцене II действие, которую открывает Л-4, выводимый из соединения по вертикали искаженного «свадебного зова» (№ 85; производный от лейтмотива Гутруны) с ТП и упирающийся в синкопы ненависти. Кроме двух упомянутых проведений в партии Гунтера, Л-4 звучит здесь и у Хагена, уговаривающего единоутробного брата убить Зигфрида, чтобы не только отомстить за позор, но и получить кольцо, а с ним беспредельную власть («der Tod ihm wohl nur entreißt»).
Первая сцена III действия представляет в новом свете давно забытую проблему страха. Сначала дочери Рейна просят Зигфрида вернуть кольцо как бы в шутку (Л-4 в качестве каданса к ТК: «Den gib uns!»). Не добившись успеха, они пугают его проклятьем на той же мотивной комбинации («befrein wir dich von dem Fluch» и после слов Зигфрида «So singet was ihr wißt!). Когда русалки утверждают, что лишь воды Рейна способны снять проклятье, возвращаются волны ЗБ/Л-4 («sühnet den Fluch!») и промежуточные мотивные варианты («Weiche! Weiche dem Fluch!»), отсылающие к сцене Вотана с Эрдой. Однако угрозы производят прямо противоположный эффект: Зигфрид вспоминает о предсмертных словах Фафнера и о том, что у пещеры дракона он так и не научился страху. Единственное проведение Л-4 в его вокальной партии («doch daß Fürchten lehrt er mich nicht»)
не имеет ничего общего с отречением от любви. «Бесстрашный, всегда влюбленный человек» [10, S. 68] знает, что «смерть лучше, чем жизнь в страхе» [Ibid, S. 70], и подтверждает свою убежденность символическим жестом пренебрежения опасностью: «поднимает ком земли высоко над головой и на последних словах отбрасывает назад».
Ключевое значение в партии Зигфрида приобретает не духовно чуждый ему Л-4, но производный от Л-3 нисходящий мажорный гексахорд в параллельных терциях, как бы подразделенный на две сходные половины повто-
рением четвертого звука (Л-5). Он формируется в последней сцене «Золота Рейна»: сначала в реплике Фазольта, который требует полностью скрыть Фрею от его взора грудой золота («die Blühende ganz er verdeckt»), а затем — в торжественном обращении Вотана к «выкупленной» богине любви и молодости («kehr uns die Jugend zurück!») (пример № 6). В каталоге Виндспер-гера эта тема, явно обязанная своим происхождением каденционным разделам итальянских дуэтов согласия, выделена в «мотив любовного самоотречения» (№ 379).
Пример 6. Л-5. «Золото Рейна». 4 сцена
Л-5 воплощает ту потребность героя «в полном чувственном осуществлении, в наслаждении обожаемым объектом» [8, S. 290], о которой Вагнер писал в «Обращении к друзьям», осмысливая уже поставленного (в отсутствие автора) «Лоэнгрина», и работая над либретто «Зигфрида». В конфликтных ситуациях этот лейтмотив неизменно представляет женские персонажи как «объект». В первой сцене III действия «Зигфрида» Эрда упрекает Вотана в насилии («zu stören der Wala Schlaf»). В четвертой сцене II действия «Гибели богов», когда Брюнгильда публично обвиняет Зигфрида в измене, пылкость нерастраченного чувства раскрывает расширенный Л-5 с долгой трелью и тройным мордентом («Er zwang mir Lust und Liebe an!»). А в финале тетралогии на той же теме торжествующий Хаген цинично объявляет, что Зигфрид никогда больше не будет «домогаться прелестных женщин»12.
В партии Зигфрида лейтмотив появляется при первом взгляде на спящую Брюнгильду. Мечтательные параллельные
терции кларнетов, сменяющие тему меча, подводят к Л-5, обрывающемуся, когда герой «вздрагивает от страха и удивления». После безуспешных попыток преодолеть страх и разбудить деву пришелец решается поцеловать ее — пусть даже ценою жизни. Л-5 озвучивает последние слова Зигфрида («sollt ich auch sterbend vergehn!») и сам поцелуй (в оркестре, октавой ниже), после чего начинается сцена пробуждения, увенчиваемая «лейтмотивом приветствия миру» (№ 72). Последний включает в себя расширенную безмерностью счастья белькантовую каденцию, которая принадлежит суверенной интонационной сфере Зигфрида и Брюнгильды, никогда не «доверяется» другим персонажам и не входит в группу Л-1—5 (пример № 7). «Каденция счастья» (КС) символизирует упоение достигнутой целостностью двух «половинок» «совершенного человека» [10, S. 68], каждая из которых существует «только в любимом объекте; все, что вне его, ты сам без него — для тебя ничто» [5, S. 24].
Пример 7. КС. «Зигфрид». III действие. 3 сцена
В финальном дуэте «Зигфрида», где несмышленый «лесной мальчик» преодолевает страх перед «священной девой», чтобы подарить ей счастье земной любви и лучезарный смех, используются оба лейтмотива — сообразно ситуации. На Л-5 Зигфрид просит Брюнгильду вернуть ему утраченное мужество («birg meine Mut mir nicht mehr!»). Когда же страстный призыв не находит отклика, герой переходит к действию, «порывисто обнимая» суженую («Schweige die schäumende Wut!»).
Горьким сетованиям оскорбленной валькирии Зигфрид противопоставляет широкую кантилену, исполненную мужественной нежности. Теперь он использует КС, которая завершала первый раздел любовного дуэта, а затем дважды проскальзывала в ариозо валькирии (после «weil ich dich liebe» и на словах «nur Liebe zu dir»). Зигфрид ласково призывает Брюнгильду выйти из мрака навстречу сияющему дню («sonnenhell leuchtet der Tag!»). Но дева, терзаемая ужасными предчувствиями (ТП в оркестре), не дает ему довести каденцию до тоники, предпринимая последнюю попытку отстоять милое сердцу Воль-цогена понимание идеальной любви, лишенной чувственного начала.
Завершающее «любовную борьбу» [11, S. 92] ответное бурное объятие комментируется темой Зигфрида (3-1) — вновь обретшего себя и позабывшего о страхе. КС временно «удаляется за кулисы», чтобы вернуться в ключевом эпизоде I действия «Гибели богов», когда Гутруна подносит герою напиток забвенья.
Принимая рог, Зигфрид произносит тост в честь Брюнгильды, который Вагнер трактовал «как важный в психологическом и этическом смысле процесс» [6, S.7] — подтверждение обе-
та верности13. В то время как герой «подносит к губамрог и пьет медленными глотками», КС, завершающая тему мирового наследия, «зависает» на тритоне des - g и вытесняется лейтмотивами «волшебного обмана» (№ 81)14 и Гутруны.
В антракте между второй и третьей сценами I действия КС подвергается атакам интонационной сферы временно победившего Хаге-на, переходя то в синкопы ненависти и TK, то в украшенный трелью «тритон забвения». Однако Брюнгильда, еще не ведающая об измене, в диалоге с Вальтраутой утверждает КС в первозданно ликующем виде, как апофеоз земной любви («So zur Seligsten schuf mich die Strafe», «In seiner Liebe leucht und lach ich heut»). Призыв вернуть русалкам кольцо, подаренное Зигфридом («gäbe den Ring sie wieder zurück»: Л-4 в окружении TK и ТП), кажется ей безумием («Siegfrieds Liebespfand?» — соединение TK с КС; «ein Blick auf sein helles Gold» — расширенная КС).
Во второй сцене III действия Зигфрид, освободившись от колдовских чар, мысленно вновь устремляется к скале Брюнгильды и будит валькирию «смелым поцелуем». Воспоминание о ее «страстном объятии» («oh! wie mich brünstig») основано на теме мирового наследия, незаметно перетекающей в КС. При разрешении в тонику C-dur оркестр, дублировавший вокальную партию, умолкает, и солист остается беззащитным перед карающим копьем Хагена: «он должен пасть, чтобы Брюнгильда обрела высшее знание», — разъяснял Вагнер Козиме [7, Bd. 1, S. 435].
Предсмертный монолог героя — музыкальная реминисценция сцены пробуждения Брюнгильды15. КС вступает на призыве «Проснись! Открой глаза!» и завершается темой
судьбы (№ 50-а: «Wer verschloß dich wieder in Schlaf?»). С этой темой Брюнгильда некогда вышла к обреченному на смерть Зигмунду, чтобы навсегда связать свою судьбу с бунтарским родом Вельзунгов. Эту тему она повторяла в любовном дуэте из «Зигфрида» («Ob jetzt ich dein?»), прежде чем стиснуть суженого в объятиях. Мотив судьбы озвучивает последние слова Зигфрида («Brünnhild bietet mir Gruß») и открывает финальный монолог Брюнгильды, где доводятся до развязки основные сюжетные линии тетралогии, в том числе и линия Л-4.
Выход Брюнгильды, ее обвинение бессмертным («Lenkt euer Blick auf mein blühendes Leid»), ремарку «снимает кольцо с пальца Зигфрида и задумчиво рассматривает его» и, наконец, повеление воронам Вотана направить Логе от своей скалы на Валгаллу сопровождает тот же «гибрид» ЗБ/Л-4, что и в предвещавших развязку сценах Вотана с Эрдой и Зигфрида с русалками. Соединение растянутого синкопами Л-4 по вертикали — с ТП, а по горизонтали — с ТК подтверждает, что похищение кольца стало великим несчастьем для всех («das euch zum Unheil geraubt»).
Распорядившись «мировым наследием» и отбросив тягостные воспоминания, дочь Вотана наконец-то может целиком отдаться пламенному зову любви. Для заключительного раздела монолога (с момента появления Гране) Вагнер избирает тему, звучавшую лишь однажды, в первой сцене III действия «Валькирии», когда Зиглинда благословляла Брюнгильду своей скорбью («О hehrstes Wunder»). По Вольцогену это тема «искупления любовью» (№ 90). Однако сам Вагнер сообщил одному из корреспондентов (через Козиму), что «мотив, который Зиглинда поет Брюнгильде, является прославлением Брюнгильды и утверждается в конце произведения как его совокупный итог» [4, р. 84, note 6].
Сохранив верность любви в жесточайших испытаниях, валькирия устремляется в огонь, словно в объятия Зигфрида, восторженно повторяя свой клич, 3-1 и «тему прославления» («in
mächtigsten Minne vermählt ihm zu sein»).
***
Лейтмотивная система Вагнера — сложнейший, а главное живой, постоянно развивающийся и обновляющийся организм. Определения, применяемые в учебной и научной практике, помогают охватить ее в первом приближении. Это всего лишь инструменты, пользоваться которыми надлежит с осторожностью и деликатностью, постоянно памятуя, что художественное произведение неизмеримо шире и многозначнее любой кон-
цепции. Самый верный способ постичь его — непредвзято вслушиваться в музыку и вчитываться в текст.
Примечания
1 По паре теноровых и басовых туб, контрабасовые туба и тромбон.
2 У Вольцогена номером 8 обозначен мажорный вариант ТК (на словах Вельгунды «Der Welt Erbe gewänne zu eigen»), еще окончательно не вычлененный из ритмоинтонационной сферы дочерей Рейна. Основной минорный вариант, где круговое движение терций по ступеням малого уменьшенного нонаккорда не «вуалируется» проходящими звуками, следует сразу за мажорным («Rheingold schüfe den Ring»). В дальнейшем образуются промежуточные варианты с различным количеством заполненных терций.
3 Закат богов и «ночь истребления» Брюнгильда восторженно пророчила еще в финале «Зигфрида».
4 Вольцоген включает его (№ 19-Ь) в «мотив сумерек», впервые звучащий во второй сцене «Золота Рейна» на словах Фафнера «alt und schwach schwinden sie hin», а окончательно формирующийся в конце той же сцены у Логе «Des Gartens Pflegerin». В других каталогах исходная тема вообще не упоминается, зато выделяется производный от нее «мотив волшебных чар», или «мотив сна» (Ваак, клавир «Валькирии», № 39, Виндспергер, № 321), появляющийся в финале «Валькирии». Однозначно связывать его с погружением в сон Брюнгильды [2, с. 367] вряд ли целесообразно, поскольку лейтмотив звучит и в сцене плавки меча, когда Миме решает приготовить для Зигфрида снотворное зелье («wenig Tropfen nur braucht er zu trinken»), и в конце сцены Вотана с навечно засыпающей Эрдой («Зигфрид»), и в конце первой сцены пролога «Гибели богов», когда к праматери отправляются утратившие «вечное знание» норны. Вагнер нередко обозначает тождественные явления одной темой. Например, «мотив змея» (№ 28) относится и к Альбериху, и к Фафнеру, принимающим это обличье при помощи Тарнхельма.
5 Этот смысл он сохраняет даже в реплике Фро из второй сцены «Золота Рейна» («Leicht erringt ohne Liebesfluch er jetzt»), предполагающей возможность получить кольцо, не проклиная любовь.
6 Как это делает Ваак в клавирах «Валькирии» (№ 15-Ь) и «Гибели богов (№ 13 в Прологе и I действии, № 12 — в III действии).
7 Аналогичной заменой подчеркнуты слова «так бог отходит от тебя» и «вам не отнять у меня любви» в разобранных мини-ариозо Вотана и Брюнгильды.
8 У Виндспергера — мотив ненависти (№ 279 и 440), у Левика — тема коварства и злобы Аль-бериха [2, с. 348].
9 Собственно мотив благословения (№ 48), впервые прозвучавший во второй сцене II действии «Валькирии» («So nimm mein Segen»), здесь не возвращается.
10 В отличие от Левика [2, с. 348], Вольцоген называет ЗБ только нисходящую от квинты лада половину волны. Восходящая, минорный вариант темы праэлемента, определяется как «мотив норн» (№ 31), хотя впервые звучит при появлении Эрды в четвертой сцене «Золота Рейна». Там же формируется и первая волна («Ein düstrer Tag dämmert den Göttern»). В первой сцене III действии «Зигфрида», прямо отсылающей к давнему пророчеству Эрды, во вздымающиеся и опадающие волны ЗБ вплетаются интонации Л-4 («daß sorglos ewig du schläfst!») и краткие промежуточные варианты с триолями («Erda! Ewiges Weib!»).
11 На той же теме взывает к памяти матери обесчещенный Гунтер в пятой сцене II действии, умоляя брата о помощи («Hilf deiner Mutter»),
12 Упомянутая реплика Вотана в «Валькирии» («Der Traurigste bin ich von Allen!») благодаря повторению срединного звука оказывается промежуточной между Л-4 и Л-5, поскольку отражает крушение надежд, возлагавшихся на любимого сына от любимой женщины.
13 Свидетельство Г. Поргеса, дирижера и музыкального критика, оставившего ценные воспоминания о подготовке первого фестиваля в Байройте.
14 У Виндспергера — «мотив забвения» (№ 429).
15 Именно в этот момент Брюнгильда просыпается со смехом в покоях Гибихунгов и отправляется на берег Рейна, чтобы узнать истину от его дочерей.
Литература
1. Кузнецов Г. А., Зейфас Н. МОперный не-симфонизм: трактовка лейтмотивов в «Кольце нибелунга». Часть 1: «Грандиозная идея» Вотана II Актуальные проблемы высшего музыкального образования. 2018. №3(49). С. 11-18.
2. Левик Б. В. Рихард Вагнер. Изд. 2-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. 446 с.
3. Николаева Н. С. Кольцо нибелунга II Музыка Австрии и Германии XIX века. В 3-х кн. Книга 3 / ред. Е. И. Гордина, И. В. Коженова,
Г. В. Крауклис, Е. М. Царева, Т. Э. Цытович. М.: Композитор, 2003. С. 114-184.
4. Deathridge John. Reviews 11 19th-century Music. 1981. Vol. 5. No. 1. P. 81-89.
5. Feuerbach Ludwig. Gedanken über Tod und Unsterblichkeit // Ludwig Feuerbach's Sämtliche Werke in 10 Bde. 3 Bd. Leipzig: Verlag von Otto Wigand, 1876. 408 S.
6. Porges Heinrich. Die Bühnenproben zu den Bayreuther Festspielen des Jahres 1876. In IV Bde. Bd. IV. Götterdämmerung. Leipzig: Verlag von Siegismund & Volkening, 1896.
7. Wagner Cosima. Die Tagebücher: In 2 Bde / Editiert und kommentiert von Martin Gregor-Dellin und Dietrich Mack. München: Piper, 1976-1977.
8. Wagner Richard. Eine Mittheilung an meine Freunde II Sämtliche Schriften und Dichtungen von Richard Wagner: Volks-Ausgabe in 16 Bde. 6. Auflage. Leipzig: Breitkopf & Härtel, o. J. [1911-1914]. Bd. 4. S. 230-344.
9. Wagner Richard. Oper und Drama. 2. und 3. Theil II Sämtliche Schriften und Dichtungen von Richard Wagner: Volks-Ausgabe in 16 Bde. 6. Auflage. Leipzig: Breitkopf & Härtel, o. J. [1911-1914]. Bd. 4. S. 1-229.
10. Wagner Richard. Sämtliche Briefe. Bd. 6: Januar 1854 bis Februar 1855 / hrsg. im Auftrage der Richard-Wagner-Stiftung Bayreuth von HansJoachim Bauer und Johannes Forner. Erste Auflage. Leipzig: VEB Deutscher Verlag für Musik, 1986. 436 S.
11. Wolzogen Hans von. Thematischer Leitfaden durch die Musik zu Rich. Wagner's Festspiel Der Ring des Nibelungen. Zweite verbesserte Auflage. Leipzig: Verlag von Edwin Schloemp, 1876. 126 S.
References
1. Kuznetsov, G. A., Zejfas, N. M. (2018), "Operatic Non-symphonism. Interpretation of the Leitmotifs in "The Ring of the Nibelung". Part 1: Wotan's "Grandiose Idea"", Aktual'nye problemy vysshego muzykal'nogo obrazovaniya [Actual problems of higher musical education], no. 3 (49), pp. 11-18.
2. Levik, B.V. (2011), Rihard Vagner [Richard Wagner], 2nd ed., Knizhnyj dorn «LIBROKOM», Moscow, Russia, 446 p.
3. Nikolaeva, N.S. (2003), "The Ring of the Nibelung", Muzyka Avstrii i Germanii XIX veka [Music of Austria and Germany of the 19th century], vol. 3, in E. I. Gordina, I. V. Kozhenova, G. V. Krauklis, E. M. Tsareva, Т. E. Tsytovich (ed.), Kompozitor, Moscow, Russia.
4. Deathridge, J. (1981) "Reviews" 19th-century Music, vol. 5, no. 1, pp. 81-89, pp.114-184.
5. Feuerbach, L. (1876), "Gedanken über Tod und Unsterblichkeit", Ludwig Feuerbach 's Sämtliche Werke. Dritter Band. Verlag von Otto Wigand, Leipzig, Germany, 408 S.
6. Porges, H. (1896), Die Bühnenproben zu den Bayreuther Festspielen des Jahres 1876, Bd. IV. Götterdämmerung, Verlag von Siegismund & Volkening, Leipzig, Germany.
7. Wagner, C. (1976), Die Tagebücher: in 2 vol. Piper, München, Germany.
8. Wagner, R. (n. d.), "Eine Mittheilung an meine Freunde", Sämtliche Schriften und Dichtungen. Volks-Ausgabe. Sechste Auflage.
Vierter Band, Breitkopf & Härtel, Leipzig, Germany, S. 230-344.
9. Wagner, R. (n.d.), "Oper und Drama. 2. und 3. Theil", Sämtliche Schriften und Dichtungen. Volks-Ausgabe. Sechste Auflage. Vierter Band, Breitkopf & Härtel, Leipzig, Germany, S. 1-229.
10. Wagner, R. (1986), Sämtliche Briefe. Band. 6: Januar 1854 bis Februar 1855. Erste Auflage, VEB Deutscher Verlag für Musik, Leipzig, Germany, 436 S.
11. Wolzogen, H. von (1876), Thematischer Leitfaden durch die Musik zu Rieh. Wagner 's Festspiel Der Ring des Nibelungen. Zweite 'verbesserte Auflage, Verlag von Edwin Schloemp, Leipzig, Germany, 126 S.
