CC BY
56
диагностируемые у лиц холерического темперамента, совершающих рассматриваемые правонарушения, имеют особую криминогенную значимость не в силу прямой зависимости противоправного поведения от этих психофизиологических особенностей, а в результате особой подверженности данной категории военнослужащих дестабилизирующему влиянию различных неблагоприятных факторов воинской службы, которые играют роль катализаторов внутренней агрессии у лиц, и без того обладающих неблагоприятной психофизиологической характеристикой.
Особая роль в генезисе преступлений против порядка подчиненности и воинской чести, привычек и стереотипов поведения правонарушителя объясняется силой криминогенного информационного воздействия на военнослужащего со стороны неформальной системы воинских отношений, в результате которого более половины всех военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, одобряют присутствие такой системы в их подразделении или, будучи включены в процесс ее функционирования, примиряются с этим. Являясь же ее элементом, военнослужащий в большинстве случаев автоматически приобретает установки и убеждения этой системы, а следование им входит у него в привычку. Специфика этих привычек проявляется также в возможности их формирования не на основе убеждений, а на основе принуждения со стороны неформальной воинской системы взаимоотношений.
1 См.: Лунеев В.В. Криминология (Причины, предупреждение и методы изучения преступлений в Вооруженных Силах СССР): Учебник / Под ред. А.Г. Горного. М., 1986. С. 87; Иншаков С.М. Военная криминология: Учебник: В 2 ч. / Под общ. ред. В.В. Лунеева. Ч. 1. М., 1999. С. 71.
2 См.: Лунеев В.В. Указ. соч. С. 90.
3 См.: Кулаков В.Ф. Меры профилактики нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими ВС РФ // Проблемы профилактики нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими: Материалы научно-практической конференции. М., 1999. С. 4.
4 См.: Харабет К.В. Наркотизм как форма социальных отклонений военнослужащих // Военно-уголовное право (вкладка к журналу «Право в Вооруженных силах»). 2003. № 5-6. С. 15.
5 См.: Лунеев В.В. Указ. соч. С.183.
6 См.: Крупнов И.В. Социально-психологические аспекты криминальной агрессии в воинском коллективе: Дис. ...канд. юрид. наук. М., 2003. С. 8.
7 См.: Быковский В.И. Воспитательная работа как основа деятельности по формированию уставных привил взаимоотношений между военнослужащими внутренних войск МВД России // Проблемы профилактики нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими: Материалы научно-практической конференции. М., 1999. С. 13.
8 См. там же.
9 Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность (О природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения). М., 1982. С. 21.
10 См.: Лунеев В.В. Мотивация воинских преступлений. М., 1974. С. 26.
В.Н. Пристенский*, В.В. Балахонский**
Онтология права как его антропология
Если рассмотреть право в онтологическом плане, становится ясно, что онтология права немыслима вне антропологического контекста и выступает по своей сути как антропология права. Выясняется, что следует говорить не вообще о бытии права, а о его различных способах. Суть этого различия определяется «антропологическим характером» права. Право выступает как момент человеческого бытия и поэтому всецело детерминируется его параметрами.
В социокультурном аспекте эти параметры задаются типологическими различиями внутри человечества. Данные различия все более четко фиксируются современной наукой. В ней все более крепнет убеждение, что следует говорить не о единой общечеловеческой цивилизации, а о двух различных типах цивилизации - западном (гражданском, либеральном)
* Доцент кафедры философии Воронежского института МВД России, докторант-соискатель кафедры философии РГПУ им. А.И. Герцена, кандидат юридических наук, доцент.
** Начальник кафедры философии Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор философских наук, профессор.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
и незападном (общинном, традиционном) и о соответствующих им различных, параллельно развивающихся ветвях и типах человечества, которые не могут, да во многом и не хотят воспринимать системы интересов и ценностные ориентации друг друга, что позволяет говорить о двух качественно различных формах социализации1, или о двух различных способах социального бытия человечества, о двух альтернативных путях его развития, а в данном контексте - и о двух различных способах бытия права - западном и незападном.
Эти способы соотносятся между собой как актуальное бытие с потенциальным. Западный способ бытия права представляет собой его актуальное бытие, а незападный -потенциальное.
Данное различие имеет под собой субстанциальные основания. Чтобы их выявить, необходимо раскрыть онтологические основания генезиса права. На наш взгляд, эти основания с известной долей условности можно разделить на объективные (природные) и субъективные (антропологические). Объективные основания - это те, которые заложены в самой сущности человека как онтологического феномена, как бы априори даны человеку природой как особому виду - виду «Homo sapiens» («человек разумный»). Эти основания коренятся в разуме человека и указывают на потенциальную прирожденность человеку правовой сущности, правовых качеств и свойств. К этим основаниям относятся свобода как возможность человека отклоняться от природных императивов и самостоятельно строить собственную систему жизнедеятельности и нормативное начало в человеке как стремление и способность к упорядочению универсума, его организации в социум, созданию правил поведения - социальных норм.
Однако, по нашему мнению, объективные основания выступают как необходимое, но недостаточное условие для генезиса права. Требуются также субъективные основания, т.е. готовность, воля индивидов и образуемых ими народов к актуализации своей потенциальной правовой сущности, к завершению генезиса своей человеческой природы, к переводу права из возможности в действительность - его реализации в социальных отношениях.
Такого завершения генезиса человеческой природы, отмечал для своего времени (IV в. до н.э.) Аристотель, достигли лишь греки, другие же этносы (варвары), как люди с неразвитой (нравственно и умственно) природой, живут в дополитических и доправовых условиях деспотизма и рабства2.
Эту мысль Аристотеля актуализирует и развивает B.C. Нерсесянц, с которым в данном аспекте вполне можно согласиться. Действительно, древнегреческая (и в целом античная) протоправовая цивилизация стала основой для современной западной правовой цивилизации, в то время как спустя два с половиной тысячелетия многие люди и образуемые ими этносы еще так и не завершили, если следовать мысли Аристотеля, генезис своей политической и правовой природы, не достигли высот того политического и правового общения, которое на современном языке называется правовым государством3.
Иными словами, субъективные (антропологические) основания генезиса права в полной мере обнаруживают себя только в социокультурном времени - пространстве Запада. B этом смысле именно западная цивилизация выступает как правопорождающая. B ее основе лежит автономный тип личности, который остро и глубоко осознает свою изначальную свободу как ценность, стремится реализовать ее в социуме в форме права, т.е. в виде системы социальных норм, и поэтому становится субстанцией и детерминантой права. Право, таким образом, выступает как результат ментальности западного типа, с необходимостью предполагается западной социальной традицией, представляет собой логический момент создаваемой западным (автономным) типом личности антропосферы. Поэтому западную социальную традицию, приведшую к возникновению правового государства, можно рассматривать как способ актуального бытия права.
Незападные же народы в ходе своего развития не пришли (на своей собственной, внутренней основе) к правовым формам организации социальной жизни. B основе незападных цивилизаций лежит гетерономный тип личности (как проявление ментальности восточного типа)4, который сам себя не рассматривает как изначально свободное, автономное существо и поэтому не становится субстанцией и детерминантой права.
Здесь из двух «правопорождающих» начал в человеке реализуется только второе (нормативное) начало. Идея свободы не соединяется с идеей нормативности, не реализуется в системе социальных норм. Незападный человек создает социальные нормы «отдельно» от свободы, не наполняя их идеей естественной свободы личности. Поэтому эти нормы, хотя и выступают как юридические (законодательным образом регулируют отношения индивидов между собой и с государством), но не являются правовыми. Вследствие этого не вполне корректно устоявшееся применение термина «право» по отношению к незападным и
дозападным нормативным документам и системам, в которых часто узаконено не право, а идущий от государства произвол. По нашему мнению, более оправдано применять к этим нормативам и системам термины «юридический» и (или) «легистский» («законоподобный»).
В силу вышеизложенного в рамках незападных социальных традиций право не возникает как эмпирическое (социальное) явление, оно существует лишь как возможность и не переводится в действительность, оно не становится актуальностью и существует лишь в сфере потенциального бытия. А с учетом того, что эта возможность реализована на Западе, она ставит незападные народы в некую ситуацию альтернативы, выбора (правового или неправового в своей сути) дальнейшего пути развития.
Парадокс этой ситуации заключается в том, что сами незападные народы до определенного момента не мыслят ее как альтернативу, «не подозревают» о подобной (правовой) возможности (как принципиально ином, отличающемся от их традиционного существования пути развития). Они осознают ее именно как возможность лишь после появления Запада (примерно XVП-XVШ вв.), явившего собой новую (правовую) действительность.
В данном контексте правовую диалектику возможности и действительности можно представить следующим образом. Возможность права возникает в мире вместе со свободой, а эта последняя - вместе с человеком. Если до появления человека в бытии господствует необходимость в виде системы жестких природных зависимостей (природных законов, биологических инстинктов и т.п.), которым все подчиняется, то с появлением человека в мир вторгается свобода. Человек одарен поразительным и уникальным свойством, принципиально отличающим его от всей окружающей действительности - разумом. Благодаря разуму человек получает возможность «уклоняться» от «исполнения» природных «правил поведения», становится способен к самопроизвольным действиям и может, по выражению Канта, самостоятельно начинать ряд событий5. Он оказывается вне природной зависимости и обретает свободу, которая становится одним из главных факторов его жизнедеятельности.
Происходит своего рода инверсия, «перестройка» бытия, «перераспределение» в нем необходимости и свободы. Если до появления человека свобода «задавлена» необходимостью и присутствует в бытии как бы в латентной (скрытой) форме, то с его появлением она обнаруживает себя, «выходит на поверхность», «заявляет» о том, что безраздельное господство необходимости заканчивается.
Но возникшая свобода - это свобода, так сказать, в ее первой степени, или первоначальная свобода. Она проявляется пока только в системе «человек - природа» и указывает на исчезновение природных препятствий для возникновения права, на его возможность в системе «человек - общество». Такая возможность права вначале (для первобытного, «догосударственного» человека) выступает лишь как абстрактная (формальная). Она указывает на то, что, получив определенную свободу по отношению к природе, человек получает и возможность «расширить» ее до следующей степени -установить в отношениях с себе подобными - в обществе, в форме права.
Для превращения абстрактной возможности права в реальную необходима особого рода ментальность (как уже было сказано, она получила название ментальности западного типа). Такая ментальность, при которой человек осознает свою первоначальную свободу, считает, что его воля не определяется внешней (природной) причиной, не подчинена природной необходимости, хочет, чтобы и в новой (социальной) системе его воля не определялась никакой внешней причиной (будь то государство, другой человек и т.п.). Он стремится построить систему социальных отношений так, чтобы в них была реализована его изначальная («природная») свобода, его способность самостоятельного, самопроизвольного, не зависимого от внешней (теперь уже социальной причины) поведения.
Если люди (и образуемые ими народы) обладают подобной ментальностью - возникает реальная возможность права, если не обладают, возможность права остается абстрактной.
Итак, абстрактная возможность права возникает уже с появлением первобытного человека, но только в условиях Запада она переходит в реальную и превращается в правовую действительность.
Социокультурную ситуацию, возникшую в мире с появлением Запада в контексте общей теории коммуникации6 можно представить как коммуникационное взаимодействие «Запад - Незапад»7. Запад выступил как отправитель информации о новых (либеральных) социокультурных стандартах (в том числе о праве), тем самым как бы бросив вызов всему остальному миру. Незападный мир оказался в ситуации получателя информации и решил ответить на вызов Запада перестройкой своих внутренних структур - модернизацией.
Правовой аспект модернизации состоит в том, что в процессе передачи информации о праве возникает так называемый шум (понятие теории коммуникации, означающее искажение
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
информации) - право как оригинал-объект западного отправителя информации неадекватно переводится в мысли незападного получателя информации, поскольку западные «правопорождающие» идеи и ценности (свобода и автономия личности, индивидуализм и др.) «разбиваются» о незападные традиционные (гетерономные) ментальные структуры и искажаются. Ментальностью восточного типа эти идеи воспринимаются не как внутренние, выношенные и выстраданные ценности, а как внешние, привнесенные, «чужие» идеи, ценностями, по большому счету, не являющиеся. Все это, по нашей мысли, приводит к тому, что даже в ходе коммуникационного взаимодействия «Запад - Незапад», влияния западного способа бытия на незападный не происходит полной актуализации права в незападном мире. Если представить право как систему, то получается, что в незападном мире происходит усвоение не всей системы права, а лишь некоторых ее элементов, причем без их ценностного и смыслового содержания. По этой причине в той части незападных стран, которые, хотя официально и продекларировали переход на западные правовые ценности (демократию, парламентаризм, идею естественных прав-свобод человека и т.п.) не происходит глобальной (принципиальной) внутренней правовой трансформации. В этих странах не возникает (по крайней мере, пока) правовое государство как система правового регулирования социальных отношений, действующая как по горизонтали (отношение «индивид « индивид»), так и, что более важно, по вертикали (отношение «индивид (общество) ® государство»).
Западный (актуальный) и незападный (потенциальный) способы бытия права сопряжены с двумя противоположными подходами к праву и соответствующими им типами правопонимания: западный - с антропологическим (антропоцентристским) подходом и либеральным типом правопонимания, а незападный - с этатистским («государствоцентристским») подходом и легистско-позитивистским (императивистским) типом правопонимания. Согласно первому, право понимается в аспекте человека как экспликация личного начала, внутренне присущих ему нормативно-ценностных принципов (прежде всего свободы). Оно понимается как свобода, реализованная человеком в социуме. Согласно второму, право понимается исключительно в аспекте государства. С данных позиций государство первично по отношению к праву, логически и онтологически предшествует ему, а право производно от государства. Правом считается любой (независимо от содержания) формально-корректный акт государства, в частности, любой закон. Понятие права определяется через понятие государства, а государство рассматривается в качестве исключительного источника и причины права (его субстанции и детерминанты). Свобода не рассматривается как исходная предпосылка жизнедеятельности человека, как нечто изначально и безусловно принадлежащее индивиду. Понятие права формулируется не через сопряжение со свободой как возможностью самоопределения, возможностью поступать согласно волеизъявлению, которое не определено (не навязано) внешними условиями, а фактически через сопряжение с противоположной свободе вещью - необходимостью как невозможностью самоопределению, неизбежностью подчинения поступков внешним условиям, чужой воле. Необходимость в контексте данной позиции воплощается в государстве, издаваемых им законах, которым индивид обязан подчиняться, даже если они чужды его воле и интересам. А значит, смысловой акцент в понимании права смещается в сторону императивности (властной общеобязательности), принуждения, исходящего от государства. Право отождествляется с системой государственных общеобязательных законов.
Таким образом, в контексте этатистского («государствоцентристского») подхода к праву и соответствующего ему легистско-позитивисткого (императивистского) типа правопонимания право приобретает не эмансипирующий (освобождающий), а запретительный характер. Оно «отрывается» от свободы и сопрягается с принуждением, но одновременно утрачивает свою сущность и специфику (неотделимые от понятия свободы) и превращается в свою противоположность - в произвол. А это значит, что логика такого подхода с неизбежностью приводит к правовому нигилизму, к отрицанию права как в теории, так и на практике.
Итак, в данном ценностно-смысловом поле субстанцией права и основной причиной его возникновения выступает государство, а не человек, которому «отказано» в обладании изначальной свободой. И если человек (и в целом этнос) соглашается с такой оценкой своей природы и сущности, сам себя не рассматривает как субстанцию права и основную причину его возникновения, то он и не становится таковой по существу. Право в его истинном смысле (как реализованная изначальная свобода) в этом случае так и не возникает, за него выдается оформленный в законе государственный произвол. Оно существует лишь как возможность и не переводится в действительность - этнос не приходит к правовой форме организации своей жизни, форме правового государства.
Все это указывает на важность этноантропологического аспекта бытия права. Этносы, образующие западный (правопорождающий) и незападный («индифферентный» к праву) типы
цивилизации соответственно так же можно разделить на два типа - «правоцентристские» (социальная жизнь которых организуется вокруг идеи верховенства права и с необходимостью приводит к возникновению правового государства) и «неправоцентристские» (социальная жизнь которых организуется вокруг другой идеи, например, идеи государства как самодовлеющей политической силы, не нуждающейся в правовой легитимации, и поэтому не приводит к возникновению правового государства).
Следовательно, этносы второго типа, если они действительно хотят изменить сложившуюся ситуацию, должны переосмыслить способ своего социального бытия, «антропологическую составляющую» своего мировоззрения, внимательно разобраться в механизме своего правосознания и устранить все ментальные «неполадки» в его работе. Тогда и для них смысловое тождество онтологии права и антропологии права обнаружит себя в полной мере.
1 См.: Валентей С.Д. Развитие общества в теории социальных альтернатив / С.Д. Валентей, Л.И. Нестеров. М., 2003. С. 54-84; Васильев Л.С. Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 1: Учебник по специальности «История». М., 1993. С. 13-46; Дилигенский Г.Г. Демократия на рубеже тысячелетий // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С. 27-44; Кондаков И.В. Запад и Восток // Культурология. XX век. Энциклопедия: В 2 т. Т. 1. СПб., 1998. С. 211-214; Лапкин В.В. Лапкин В.В. Универсальная цивилизация: болезнь роста и ее симптомы // Политические институты на рубеже тысячелетий... С. 12-26; Оболонский А. Почему Россия не стала Западом? // Дружба народов. 1992. № 10. С. 71-74; Поляков А.В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 8-19; Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учебное пособие для студентов вузов / Сост., ред. и вступ. ст. Б.С. Брасова. М., 1999; Уткин А.И. Запад и Россия. М., 2000. С. 521-558; Бго же. Вызов Запада и ответ России. М., 2003. С. 34-44, 603-606; Федотова В.Г. Глобальный мир и модернизация // Философские науки. 2000. № 1. С.5-36.
2 См.: Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории Минск, 1998. С. 411-420, 422, 531.
3 См.: Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М., 1997. С. 40-43.
4 См.: Валентей С.Д. Развитие общества в теории социальных альтернатив / С.Д. Валентей, Л.И. Нестеров. М., 2003. С. 54-84.
5 См.: Кант И. Критика чистого разума. Минск, 1998. С. 488-492, 562-584; Бго же. Критика практического разума // Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М., 1965. С. 313-333, 344; Бго же. Основы метафизики нравственности // Там же. С. 289-292.
6 См.: Клюев Б.В. Речевая коммуникация: Учебное пособие для университетов и институтов. М., 1998; Петрушенко Л.А. Принцип обратной связи. (Некоторые философские и методологические проблемы управления). М., 1967; Бго же; Бдинство системности, организованности и самодвижения (О влиянии философии на формирование понятий теории систем). М., 1975.
7 Термины «Незапад» («не-Запад») и «незападный» (иногда в значении «незападный» употребляется термин «неевропейский») в последнее время заняли довольно прочные позиции в научной литературе. См. о них подробнее: Валентей С.Д. Указ. соч.; Васильев Л.С. Указ. соч.; Дилигенский Г.Г. Указ. соч.; Лапкин В.В. Указ. соч.; Уткин А.И. Запад и Россия; Бго же. Вызов Запада и ответ России; Федотова В.Г. Указ. соч.; Бе же. Свободный выбор и принуждение к свободе // Социальные реформы в России: история, современное состояние и перспективы. Серия: Россия накануне XXI века. Вып. 4. СПб., 1995. С. 15-28.
Л.А. Щербич*
Роль психологических принципов в формировании криминалистической методики расследования преступлений против конституционных прав и свобод человека гражданина
Конечным «продуктом» криминалистической науки, поступающим на вооружение следственной практики, являются частные криминалистические методики, в содержании которых на основе положений и видов общей и частных криминалистических теорий сводятся криминалистические рекомендации по осуществлению судебного исследования и предотвращения преступлений. Совокупность частных методик образует криминалистическую методику как раздел криминалистики, в который, помимо них, входит и некоторая система научных положений как основание построения и адаптации этих методик1. Представление о структуре и содержании частных методик расследования во
* Докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
