CC BY
17УДК 2
Прот. С. А. Ларюшкин, преподаватель Нижегородской духовной семинарии, аспирант НГПУ им. ^ Минина
Онтологичность и универсальность Христовой Жертвы как средство сохранения духовности социума
Аннотация: В статье рассматривается проблема онтологической природы Жертвы Христа, ее универсальность, показывается ее принципиальное отличие от понятия жертвы в архаических религиях, определены главные черты христианской духовности; показывается действие Христовой Жертвы в мире: изменение отношений между Богом и человеком, явление святости, преобразование общества, формирование констант цивилизации.
^ючевые слова: жертва, Христос, архаическая религия, он-тологичность, универсальность.
Ontology and Universality of Christ's Sacrifice as a Means of Preserving the Spirituality of Society
Abttract: The article reveals the ontological nature of the Sacrifice of Chrift, its universality, shows its fundamental difference from the concept of sacrifice in archaic religions, identifies the main features of Chriftian spirituality; shows the action of Chrift's Sacrifice in the world: the change of relations between God and man, the phenomenon of Holiness, the transformation of society, the formation of the conftants of civilization. Key words: Sacrifice, Chrift, archaic Religion, Ontology, Universality. Кризис общества всегда связан с потерей смыслового стержня, который связывает все сферы жизни и подчиняет их общей идее. Этот идейный источник находится в религиозной или идеологической сфере, поэтому когда заходит речь о морально-нравственном состоянии современного российского общества, то в поисках духовных ориентиров православное христианство не остается без пристального внимания. Именно на его ценностях, как известно, Россия со времен своего крещения выстраивала все социокультурные, государственные и цивили-зационные парадигмы, формировала свое национальное самосознание1.
Говоря о значимости той или иной религии в развитии и становлении духовно-нравственных констант общества, важно иметь в поле зрения не только и даже не столько внешние нравственные, этические и эстетические проявления вероучения, сколько саму его суть, сконцентрированную в смысловой точке соприкосновения Бога и человека. Эта точка смысла богообщения раскрывается в понятии жертвы, характер и генезис которой определяют потенциалы духовно-нравственной сферы человека и общества, задает направление в развитии культуры и цивилизации. Именно в понятии жертвы сосредотачиваются вероучительные
и социальные основы религии, проявляется качественный характер оппозиций «Бог — человек», «человек — Бог» и «человек — человек».
Прежде всего обратим внимание на то, что нет такой религии в мире, которая не имела бы представлений о жертве и жертвоприношении. Наличие феномена жертвы во всех вероучениях указывает на то, что данная идея представляет собой некую естественную духовную рефлексию человечества на расторжение некогда существовавшего союза с Богом. В силу этого жертва всегда соединяется с понятием греха и очищения, служит средством богообщения, способом преодоления смерти и продолжения жизни. Это свойство жертвы одинаково присуще как архаическим религиям, так и монотеистическим. По словам одного из современных исследователей архаической религиозности Ю. Ю. Першина, жертва — это «гениальная интуиция архаического человека, который в процессе развития коммуникации с миром понял один из атрибутов этой коммуникации — жертву — как утверждение этой коммуникации и благодарность за нее»2.
Согласно архаическому сознанию, в акте жертвоприношений запредельные боги входят в «присутствие» с земным человеком. По утверждению Ю. Ю. Першина, «в этот момент [в момент жертвоприношения — Л.С.], в этом настоящем, жертва собирает бога»3. Ученый также указывает на актуальность одной из главных идей архаической религии, согласно которой «боги тоже зависят от людей,... без подношений и жертв они бы умерли»4. Эта мысль позволяет автору сделать частное определение архаической религии как «тео-социального симбиоза и коммуникации на принципе обратной связи»5. В таком понимании богообщения архаическое сознание воспринимает богов, человека и мир как нечто слитное и чувственное, взаимопроникающее и взаимозамыка-ющее в рамках материальных реалий, в которых мир понимается «как продолжение тела»6.
В этом плане мысль о том, что «жертва собирает бога», понимается не иначе, как актуализация той или иной идеи, олицетворяемой богами (любовь, правосудие, война, коварство, благосостояние, жизнь, смерть
и проч.). Эти идеи существуют в архаическом сознании самостоятельно, разрозненно, так как не имеют единого связующего звена и общего направления по причине своей антропоцентричности. Они формируют мировоззрение архаического человека, такое же раздробленное и разнонаправленное, но служащее велению человеческого эго, ставящее в центр целеполагания достижение земного благополучия — счастья. Однако разрозненность этого мировоззрения, его антропоцентризм и отсутствие объединяющей идеи как меры всех вещей подводит сознание архаического человека к известному пилатовскому вопросу — «Что есть истина?». В этом вопросе звучит не только тема отсутствия понимания истины, ее онтологичности, но и вопрос смысла жизни человека и объективных нравственных ориентиров.
Таким образом, в язычестве основополагающие религиозные оппозиции «Бог — человек», «человек — Бог» и «человек — человек» имеют своей спецификой антропоцентризм, «тео-социальный симбиоз... на принципе обратной связи»7, приводящий к пантеизму, растворяющему личность человека в божестве, но не исцеляющему человеческую природу.
Важно указать еще на один немаловажный факт архаической религии: она коррелирует с этносом и не мыслится вне его, так как является исключительно «народным произведением» (отсюда и ее название), в котором наглядно отражается степень духовного развития этноса, уровень его мышления. Этническая же ограниченность исключает возможность языческой религии быть универсальной и способной формировать цивилизацинные константы.
Понятие Христовой Жертвы идет вразрез с архаической логикой. Крестная Смерть Христа не воспринимается язычеством как жертва, которая невозможна вне какой-либо существующей религии и этноса. Поэтому распятие Христа вне культа воспринимается как казнь или убийство, совершенно не нужное и не действенное. Однако именно такой способ жертвоприношения — вне храма, вне религии, вне ритуала, вне этноса — оказался принципиально важным для Бога, чтобы явить миру (а не этносу) универсальность и онтологичность Жертвы Христа. Эта
Жертва надмирна и понимается в контексте указанной выше всемирной человеческой интуиции о необходимости соединения человека с Творцом. В христианстве жертва не изобретена человеком, она явлена и дарована человеку Самим Богом, она способна восприниматься каждым человеком и каждым народом. В этом заключается ее онтологичность, неотмирная природа, универсальное свойство и всемирное предназначение.
По причине своей Божественной онтологичности и генезиса, Христова Жертва собирает не Бога для человека, но собирает человека для Бога в виде общества верующих и в виде соединения разрозненного грехом человеческого естества. Это «собирание человека», то есть его спасение, стало возможным, благодаря, с одной стороны, Боговоплощению, в котором Христос воспринял природу (онтологию) человека, стал «соонтологичен» человеку, а с другой стороны — Воскресению из мертвых, в котором Христос как Жертва проводит сквозь смерть в жизнь всех, кого Он соединил с собой. Иными словами, для спасения нужна особая, «воскресшая» жертва, приносимая Самим Богом, а не человеком. Поэтому во Христе человек входит в новую онтологию, новое бытие, осмысляет земную жизнь пред лицом вечности со всей остротой и совершает непрерывное движение к Богу. Динамика движения к Богу задается эсхатологической и сотериологической идеями, удерживается верой во Христа как Спасителя.
Жертва Христова находится в постоянном присутствии с человеком в Духе Святом и вводит в мир неведомое архаическому сознанию понятие святости, понимаемое как обожение личности.
Таким образом, Христова Жертва формирует черты христианской духовности, выражающиеся в ее христоцентричности и крестоцен-тричности, онтологичности, сотериологичности и эсхатологичности. В христианстве оппозиции «Бог — человек», «человек — Бог» приобретают синергийные (а не симбиозные) отношения, а взаимоотношения «человек — человек» строятся на объективных богооткровенных заповедях, воплощенных Христом в Своей земной жизни. Все эти оппозиции скрепляются Кровью Христовой Жертвы и становятся онтологическими.
Двунаправленность духовной жизни человека — к Богу и к человеку — показывает, что внутренняя духовность христианина не может локализоваться только в личной сфере, но естественным образом распространяется вовне и воздействует на общество. Бытование духовности в двух сферах, личной и общественной, обусловлено двумя заповедями — о любви к Богу и любви к ближнему, причем именно любовью к ближнему проверяется вера и любовь к Богу.
Божия сила и слава наглядно присутствуют в святых подвижниках, свидетельствующих о них образом своей жизни и образом своей смерти. Ярчайшими свидетелями истины «Богоприсутствия» являются мученики, которые «добровольной смертью за веру засвидетельствовали силу данной им благодати;. они свидетельствуют о победе Христа над смертью,. о реальности Царствия Небесного, достигнутого ими в мученичестве. В этом смысле „мученичество есть продолжение апостольского служения в мире"»8. Своей смертью мученики являют миру онтологичность Крестной Жертвы, в которой сконцентрированы Декалог и Заповеди блаженств. В этом плане мученический подвиг имеет тот же универсальный характер, что и Христова Жертва: кровь мучеников очищает грех народа, утверждает веру христиан, собирает вокруг Бога всех верных Христовых последователей.
Кроме личного спасения, кровь мучеников служит единению христианской ойкумены, соединяет национальное начало со Вселенским Православием, чем способствует формированию национального самосознания, в котором народ осознает свое место и свое предназначение в мировой христианской истории. Потеряв эту историчность, народ выпадает из всемирного культурного и цивилизационного развития.
В свою очередь, общество только тогда будет способно жить по христовым заповедям, когда утвердит эти заповеди во всех сферах своей жизни. В этом случае идея святости, поставленная в центр жизни каждого человека, будет способствовать формированию менталитета, самосознания, культуры, государственности и цивилизационных констант в целом, — всего того, что, по мысли К. Ясперса, создает осевое время истории9.
Примечания и библиографические ссылки
1. См.: Ворохобов А. В., Семикопов Д. В., Собко Р. В., Уланов М. В., Пешков А. А. Исторический путь России в историософских воззрениях Н. В. Гоголя // Евразийский юридический журнал. № 1 (140). 2020. С. 466-467; Ворохобов А. В., Мякинин А. Е., прот., Горбатовский Н. Е., прот. Проблема двоеверия на Руси в отечественной историографии: анализ базовых концепций // Нива господня. Вестник Пензенской духовной семинарии. Пенза, 2019. Вып. з (13), 2019. С. 20-28; Ворохобов А. В., Гимоян С. А., Третьяков И. С. Онтология и механизмы функционирования российской национальной идентичности // Государство, общество и Церковь: российская нация и национальное единство: Материалы науч.-практ. конф. с международным участием, Новосибирск, 29-30 октября 2019 г.: в 2-х ч. Ч.1 / Под науч. ред. Л. В. Савинова. Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2019. С. 185-186; Краев В. А., прот., Воронов А. А., прот., Горбатовский Н. Ю., прот., Дроздов А. И., прот., Кондратьева А. Д. Русская Православная Церковь, идеал Святой Руси и политика модернизации России // Феномен святости в истории русской цивилизации: Сб. статей по материалам Всероссийской научной конференции (28-29 ноября 2019 года) / Под ред. А. В. Ворохобова. Н. Новгород: Нижегородская духовная семинария, 2019. С. 116-122; Семенов А. В., свящ., Смагин В. П., прот. Интерпретация феномена «святости» (идеала жизни) в философском наследии В. В. Розанова // Феномен святости в истории русской цивилизации: Сб. статей по материалам Всероссийской научной конференции (28-29 ноября 2019 года) / Под ред. А. В. Ворохобова. Н. Новгород: Нижегородская духовная семинария, 2019. С. 118-125.
2. Першин Ю. Ю., Ахмадишина В. И. Архаическое сознание и религиозность человека: очерки по археологии религии. Омск: Социокосмос, 2012. С. 403.
3. Там же.
4. Там же. С. 394.
5. Там же. С. 395.
6. Там же. С. 404.
7. Там же. С. 395.
8. Живов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М.: «Гнозис», 1994. С. 90-93. Ср.: Ларюшкин С. К вопросу концептуальной идентичности древней и современной агиографии (на материале биографий нижегородских новомучеников) // Труды Нижегородской духовной семинарии. Н. Новгород, 2015. № 3 (13). С. 69-91; Ларюшкин С. А. Новомученики российские как связующее звено между русским и вселенским православием // Понимание вселенского и национального в русской православной мысли. XXVIII Рождественские православно-философские чтения. Мининский университет. 2019. С. 92-97; Ларюшкин С. А. Подвиг мучеников как константа русской цивилизации // Русская православная церковь и русская цивилизация. XXVI Рождественские православно-философские чтения. Мининский университет. 2017. С. 20-28.
9. См.: Ясперс К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М.: Политиздат, 1991.
Библиография
1. Ворохобов А. В., Семикопов Д. В., Собко Р. В., Уланов М. В., Пешков А. А. Исторический путь России в историософских воззрениях Н. В. Гоголя // Евразийский юридический журнал. № 1 (140). 2020. С. 466-467.
2. Ворохобов А. В., Мякинин А. Е., прот., Горбатовский Н. Е., прот. Проблема двоеверия на Руси в отечественной историографии: анализ базовых концепций // Нива господня. Вестник Пензенской духовной семинарии. Пенза, 2019. Вып. 3 (13), 2019. С. 20-28.
3. Ворохобов А. В., Гимоян С. А., Третьяков И. С. Онтология и механизмы функционирования российской национальной идентичности // Государство, общество и Церковь: российская нация и национальное единство: Материалы науч.-практ. конф. с международным участием, г. Новосибирск, 29-30 октября 2019 г.: в 2-х ч.
4. 1 / Под науч. ред. Л. В. Савинова. Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2019. С. 185-186.
4. Живов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М.: «Гнозис», 1994. 112 с.
5. Краев В. А., прот., Воронов А. А., прот., Горбатовский Н. Ю., прот., Дроздов А. И., прот., Кондратьева А. Д. Русская Православная Церковь, идеал Святой Руси и политика модернизации России // Феномен святости в истории русской цивилизации: Сб. статей по материалам Всероссийской научной конференции (28-29 ноября 2019 года) / Под ред. А. В. Ворохобова. Н. Новгород: Нижегородская духовная семинария, 2019. С. 116-122.
6. Ларюшкин С., прот. К вопросу концептуальной идентичности древней и современной агиографии (на материале биографий нижегородских новомуче-ников) // Труды Нижегородской духовной семинарии. Н. Новгород, 2015. № 3
(13). С. 69-91.
7. Ларюшкин С. А. Новомученики российские как связующее звено между русским и вселенским православием // Понимание вселенского и национального в русской православной мысли. XXVIII Рождественские православно-философские чтения. Мининский университет. 2019. С. 92-97.
8. Ларюшкин С. А. Подвиг мучеников как константа русской цивилизации // Русская православная церковь и русская цивилизация. XXVI Рождественские православно-философские чтения. Мининский университет. 2017. С. 20-28.
9. Першин Ю. Ю., Ахмадишина В. И. Архаическое сознание и религиозность человека: очерки по археологии религии. Омск: Социокосмос, 2012. 469 с.
10. Семенов А. В., свящ., Смагин В. П., прот. Интерпретация феномена «святости» (идеала жизни) в философском наследии В. В. Розанова // Феномен святости в истории русской цивилизации: Сб. статей по материалам всероссийской научной конференции (28-29 ноября 2019 года) / Под ред. А. В. Ворохобова. Н. Новгород: Нижегородская духовная семинария, 2019. С. 118-125;
11. Ясперс К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. 527 с.
