CC BY
167
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 4 (12). С. 73-80. УДК 930
К. В. Демьянов, В. Г. Рыженко
ОМСКАЯ ТОПОНИМИЯ В КОНТЕКСТЕ ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА РОССИЙСКОГО ГОРОДА
Рассматриваются возможности анализа внутригородской топонимии в рамках проблемы формирования культурного пространства российского города. Обращено внимание на малоизученные локальные аспекты истории топонимики в условиях советской эпохи. На материалах Омска предложена гипотеза о наличии трёх периодов в процессе переименований улиц, выделены их доминирующие признаки.
Ключевые слова: локальная история топонимики; культурное пространство города; советская эпоха; топонимические переименования; Омск.
K. V. Demyanov, V. G. Ryzhenko
OMSK'S TOPONYMY IN A CONTEXT OF THE STUDY OF THE RUSSIAN CITY'S CULTURAL SPACE
The article is devoted to assay's scopes of city's toponymy in formation of Russian city's cultural space. Authors are focus on unknown problems of toponymy's history is Soviet-era. The main speculation is based on sources of Omsk's toponymy and supposed the three periods in the process of toponymical transformation in Omsk.
Keywords: a local history of toponymy; a cultural space of the city; the Soviet-era; toponymical transformations; Omsk.
Проблема формирования культурного пространства российских городов и его трансформаций особенно актуальна в современном урбанизированном обществе, которое каждый день вынуждено сталкиваться с ней в повседневной жизни. Её рассмотрению на протяжении второй половины XX в. и первого десятилетия XXI в. уделяли внимание зарубежные и российские учёные. В изучении городской среды в историко-градо-строительной и историко-архитектурной динамике сложились авторитетные научные школы (В. Л. Глазычев, А. Э. Гутнов). Заслуживают отдельного внимания труды Е. Г. Трубиной [1], обобщившей теоретические подходы к осмыслению городского пространства. В более широкий междисциплинарный контекст город и символика его культурного пространства были включены в исследования представителей гуманитарной географии (Д. Н. Замятин, И. И. Митин).
© Демьянов К. В., Рыженко В. Г., 2016
Отдельным направлением в интересующих нас исследованиях является изучение истории формирования символов и образа города, что предполагает обращение к городским топонимическим системам. Топонимика является инструментом, упорядочивающим городское пространство в соответствии с общепринятыми в конкретной культуре образцами, традициями, идеалами. Она придаёт только ему присущий набор культурных смыслов. Совокупность городских наименований (урбанонимов) формирует топонимическую систему, существующую в административных границах отдельного поселения, и обозначается термином «топонимия».
Топонимика как часть ономастики и научная дисциплина имеет междисциплинарный характер, входит в сферу внимания как исторической, так и филологической наук. Признаётся большой вклад в теорию и практику ономастики В. А. Никонова - советского
учёного, автора первой обобщающей книги по топонимике с обоснованием её принципов и законов, появившейся в 1960-е гг. и переизданной в 2011 г. (см.: [2]). В частности, ему принадлежит обоснование необходимости различать понятия «топонимика» и «топонимия», что ныне стало общепринятым. Особое значение топонимика приобретает в локальных исследованиях, в том числе в работах по историческому краеведению. Интерес отечественных историков к проблемам топонимии при изучении города наиболее явно стал проявляться с 1990-х гг. Однако ещё в конце 1970-х - начале 1980-х гг. историк архитектуры и культуролог В. Паперный обратился к топонимическому срезу культурного пространства российского города на стыке истории и культурологии. Собранный им в те годы, обобщённый и опубликованный в середине 1990-х гг. материал примечателен постановкой проблемы сущности внутригородских переименований в чередующихся двух культурах, когда одна культура, дающая новое имя, стремится вместо имени дать понятие и заменить собственные имена символическими понятиями [3, с. 184-186].
Представитель сибирской историографии томский учёный В. П. Андреев акцентировал внимание на взаимодействии политической системы советского общества и урба-низационных процессов XX в. [4]. В своих работах он опирался на общую историю переименований российских городов в годы советской власти, указывал на существенную роль идеологии в этом процессе, отдавая ей пальму первенства в ряду факторов, влияющих на формирование новой топонимической системы советского культурного пространства [5]. Внутригородская топонимия также вошла в круг интересов историков. Заметный вклад в изучение становления советской топонимики внёс историк и культуролог С. А. Никитин. Он обратил внимание на то, что в настоящее время советские топонимы сливаются с городским пространством, теряя свою эмоциональную нагрузку, становясь неразличимыми [6].
К отдельным сюжетам истории городской топонимики на региональном и локальном уровнях и в частности к фрагментарному анализу омской ситуации с 1980-х гг. обращались историки и архивисты. Достаточно
упомянуть книжную серию «Их именами названы улицы города» (1988 г.). Однако в появившейся в 2013 г. «Исторической энциклопедии Сибири» [7] отсутствуют отдельные статьи «Топонимика» и «Городская топонимика». Нет в ней характеристики исторической динамики топонимов / урбанони-мов и в статьях по истории отдельных городов Сибири. Следовательно, сохраняется научная актуальность описания топонимической линии в истории сибирских городов, тем более включения её в контекст изучения городского культурного пространства. Исходя из отмеченного, обозначим цель предлагаемой статьи - показать, что такое омская топонимия как особое звено культурного пространства города, каковы её особенности в условиях политических трансформаций XX в.
Опорными источниками информации по обозначенной проблематике станут справочные и картографические материалы. К их характеристике обратимся ниже. Вместе с тем сохраняется задача обобщения сведений из опубликованных ранее разноплановых исследований, в том числе научных трудов, описывающих практики омской топонимии в период, предшествующий нашим интересам.
Значимый вклад в изучение омской топонимии внесли представители Сибирского филиала Российского института культурологии. Одним из первых к теоретическим аспектам проблемы формирования и развития топонимии Омска обратился Д. А. Алисов, исследователь культуры городов Западной Сибири в конце XIX-XX в. Утрата исторических названий и перенасыщенность антропонимами были им отмечены как главные недостатки топонимической системы Омска, он указал также на острую необходимость анализа формирования и развития омской топонимии как целостной системы [8]. Конкретные трансформации внутригородской топонимики Омска в условиях перелома эпох были показаны В. Г. Рыженко в докладе на научной конференции, посвящённой 275-летию Омска в 1991 г. [9], на основе впервые введённого в научный оборот архивного материала о проектах Д. А. Вернера по переименованию омских улиц в 1919 г. и их реализации после окончательного установления советской власти в городе. Она отметила неод-
нозначные мотивации, которыми руководствовались инициаторы установления новых топонимических наименований и которые в итоге соединили прагматический опыт американской топонимической системы и идеологические устремления новой власти. В более широком и сравнительном контексте вопрос о «топонимической революции» в Омске был освещён в монографии В. Г. Рыжен-ко об интеллигенции сибирских городов в 1920-е гг. [10]. В целом количество публикаций и глубина исследований, посвящённых данной теме, не позволяют пока говорить о формировании единой концепции развития омской локальной топонимии.
Топонимика как реальная сетка координат ориентации городского жителя выступает одновременно символом культуры определённого места или его части и является органичной частью культурного пространства любого города. Помимо своей первичной сугубо практической функции, она выполняет роль транслятора ценностей, норм и идеалов конкретной культуры. Также топонимия являет собой совокупность символов и образов, обозначающих динамику социокультурных наслоений, особенно многозначных в культуре XX в. и её региональных формах. Вполне естественно возникает вопрос: транслятором ценностей какой культуры выступает современная российская городская топонимика? На примере локальной топонимической системы (в нашем случае - омской) попробуем дать на него ответ, памятуя о поставленной цели нашей статьи.
Современная омская топонимическая система содержит огромное количество ур-банонимов, классификацию которых ещё только предстоит провести. Однако уже очевидно, что омская топонимия, как и российская в целом, содержит несколько напластований. Их соотношение пока не установлено даже в средних показателях. Наша гипотеза состоит в том, что большую часть наименований городского культурного пространства составляют урбанонимы советского времени, отражающие ценности советской (социалистической) культуры: улицы, названные в честь героев революции, Гражданской войны, Великой Отечественной войны и памятных событий (например, улицы 20 лет РККА, 20 Партсъезда, 70 лет Октября и т. д.).
Значимое место занимают наименования, несущие важную информацию о развитии города и его особенностях, но не содержащие в себе идеологической основы. К ним относятся названия-посвящения географическим объектам, определённым профессиям и организациям. Примерами подобных названий для Омска выступают такие улицы, как Карельская, Тарская, Авиационная, Комбинатская, Нефтезаводская и т. д. Однако простой анализ современной топонимической системы не даёт возможности полностью определить её способность трансляции ценностей и идеалов какой-либо из культур.
Современная городская топонимия - это сложившаяся реальная совокупность напластований урбанонимов, как дореволюционных и советских, так и постсоветских. Для того чтобы выделить в них отдельные элементы и проследить формирование омской топонимической системы, необходимо проследить историю изменения городских топонимов на протяжении всего XX в. Источниками для изучения данного процесса могут послужить постановления городской думы, горисполкома, райисполкомов, облисполкома, мэра города Омска, а также решения городского совета о переименовании улиц. Сообщения об изменениях в городской топонимии также публиковались на протяжении десятилетий в местной периодической печати (выпуски газет «Рабочий путь», «Омская правда», «Вечерний Омск»). Эти данные были систематизированы и опубликованы в справочнике «Улицы города Омска», подготовленном к изданию омскими архивистами в 2001 г. и переизданном в 2008 г. [11]. Важным источником в изучении трансформации топонимики как части культурного пространства города является картографический материал. Карты позволяют увидеть зафиксированный вариант городской топонимии, рассмотреть её именно как цельную систему. При сравнении карт Омска разных периодов можно сделать определённые выводы о топонимических изменениях, а также о направлениях изменений топонимической системы (как следствие расширения пространства) отдельно взятого города. Для изучения динамики изменений в омской топонимии наиболее важными источниками служат карты и планы города 1917, 1923, 1930, 1940 гг. Из-за
закрытого статуса города начиная с послевоенного времени и вплоть до 1989 г. мы не имеем достаточного количества качественного картографического материала.
Историю массовых изменений омской топонимии в XX в. можно условно разделить на три периода. Сохраним за первым из них уже ставшее привычным наименование «топонимической революции». Её осуществление, как уже отмечалось выше, связано концептуально с именем губернского архитектора Д. А. Вернера, к 1920 г. возглавившего строительный подотдел Омского горкомхоза. Ещё на протяжении всего 1919 г. Вернер предлагал различные варианты преобразования городской топонимии. Сравнивая англоамериканскую и франко-германскую традиции именования, он остановился на первой, считая её более удобной. По его замыслу, главные проспекты должны именоваться в соответствии с городской традицией, а второстепенные улицы нумероваться. После окончательного установления советской власти в городе ему удалось осуществить задуманное. Упразднялись «случайные и неудобные», по мнению Вернера, урбанонимы, которые, в соответствии с традицией, чаще всего именовались по географическому принципу (улицы Ишимская, Тюкалинская, Тюменская, Восточная). За пределами центра города, границы которого были описаны «реформой Вернера» в рамках улиц Тюремной на севере и Шкроевской на востоке, были образованы улицы Северные (с 1-й по 15-ю) и номерные Линии (вплоть до 17-й), идущие с запада на восток и с севера на юг соответственно. Следует заметить, что на плане Омска 1917 г. присутствовали 1-я и 2-я Рабочие и Ремесленные улицы, соответствующие номерные Мещанские улицы, 1-й и 2-й взвоз и даже 4-я Кривощёковская улица. Следовательно, инициатива Д. А. Вернера отражала уже появившуюся и в российских городах практику номерных обозначений городских улиц, но критерии номинаций были различными, среди них явно доминировали социально-профессиональные.
Однако в новых политических условиях трансформация топонимики города не могла окончиться исключительно введением прагматичной англо-американской системы именования. Влияние идеологического фактора
было неизбежно в формировании нового культурного пространства. «В соответствии с духом времени» Чернавинский проспект стал улицей Ленина, Дворцовая и Атаманская объединены в единую улицу Республики, Аптечная и Артиллеристская в улицу Карла Маркса, а Гасфортовская стала улицей Карла Либкнехта [11, с. 61, 63, 69, 125]. «Топонимическая революция» дала Омску ещё много урбанонимов, сформировавших новый образ города в соответствии с вызовами времени. Но важно отметить, что эта идеологическая трансформация была инициирована исключительно практической необходимостью и деятельностью Д. А. Вернера. И всё же это был лишь её первый этап. «Топонимическая революция» в Омске продолжится в 1921-1922 гг. (второй этап) и завершится в 1923 г. (третий этап) [12, с. 148]. Второй этап ознаменуется «революцией» в омских городах-спутниках - Ленинске и Ново-Омске. Здесь появился вполне традиционный для идеологии как ядра советской культуры набор урбанонимов - улицы Ленина, Троцкого, Лобкова, Калинина и т. д. Однако «рациональное зерно» в переименованиях наличествует и в этом случае. Разрозненные посёлки к югу от Омска (Атаманская станица, Порт-Артур, Сахалин, Семипалатинский, Треугольник, Чёрный и Красный городки, Рабочая слободка) были объединены в единый город Ленинск-Омский постановлением пленума губисполкома № 6 от 2 августа 1921 г. с общей топонимической системой [11, с. 14]. Наряду с появлением «красных» улиц в посёлке Куломзино (он же Ново-Омск) были официально зафиксированы ур-банонимы, появившиеся задолго до установления советской власти (улицы Граничная, Торговая, Акмолинская, Семипалатинская и др.). Также, несмотря на то, что Д. А. Вер-нер в 1921 г. не принимал участие в топонимических изменениях [10, с. 230], в Ленинске и Ново-Омске была введена номерная система наименования - появились улицы Линии. Третий этап был связан с недоработками по идеологическим переименованиям в «старом» Омске. В 1923 г. в городе существовали улицы Казачья, Баронская, Никольский проспект. На их месте появились такие урбанонимы, как улица 1905 года, Красных зорь, Декабристов, Короленко и т. д. Этот год стал
завершением в массовом переименовании улиц. Тогда же город испытал на себе последнюю волну топонимических изменений в 1920-х гг., в результате которых из памяти города были убраны ключевые топонимы, связанные с прошлой историей города и являвшиеся органической частью прежнего культурного пространства Омска.
Второй период в истории массовых переименований омской топонимии выпадает на 1935-1939 гг. Влияние идеологии на жизнь общества в это время усиливается, что, разумеется, отразилось и на топонимике. Новые топонимические преобразования в городах по всей стране удачно вписываются в рамки сталинской «культурной революции». В политике переименования был сделан акцент на присвоение урбанониму имени в честь видных политических деятелей советского государства. Из городского культурного пространства исчезли имена противников Сталина, многих героев Гражданской войны. Заметна тенденция отказа от региональной истории в пользу всесоюзных «ценностей». Весьма характерным для этого периода является включение в пространство города безликих «индустриальных» урбано-нимов.
Применительно к Омску для фиксации новых признаков внутригородских топонимических изменений можно воспользоваться таким картографическим источником, как план г. Омска по съёмкам 1931-1932 гг., обнаруженный В. Г. Рыженко в фонде Омского общества краеведения среди материалов и замечаний к рукописи справочника г. Омска [13]. Здесь находим наличие таких «городков», как «Рабочая слободка», «Сталинский городок» (в него попали улицы Вокзальная, Красный путь, Бакунина, Горького, Толстого, Кропоткина, Некрасова, Пушкина); Буде-новский городок с улицей Демьяна Бедного и Чередовыми; городок Ленинский 1-й (среди улиц присутствуют Линии от 1-й до 10-й). Следующий городок в культурном пространстве Омска 1930-х гг. - это городок Ленинский 2-й с 13 Пролетарскими улицами. Отдельно стоит выделить картографическую информацию о городке Куйбышевском, на территории которого на плане просматриваются 8 Комсомольских улиц, 4 улицы Красной звезды, 5 Новых улиц, 11 Марьяновских.
Как видим, критерии наименований неоднородны. Влияние идеологических и официальных культурных приоритетов отразилось в наличии на территории этого городка улиц Цеткин, Ульяновой, Репина, Семашко, Чичерина, Ворошилова, Рыкова, Войкова, Воровского, Рудзутак, Фрунзе. Впрочем, существование некоторых именных улиц оказалось, как следует из политических реалий конца 1930-х гг., весьма коротким.
Примечательно, что на том же плане Омска можно обнаружить сохранение традиционных номинаций для пространства левобережной части города (ныне известной как «Старый Кировск»). Здесь, помимо ул. Ленина, улицы Ермака, Володарского, Труда, Луначарского, 22 Декабря, Граничной, обнаруживаются Сибирская, Акмолинская, Обозная, Семипалатинская, Семиреченская, Поселковая, Мельничная, Кооперативная, Станционная, Революционная, Торговая, Иртышская, Кирпичная, Хлебная, Профессиональная, Деловая, Горская, Базарная, Пристанская, Береговая, Непроезжая, Южная.
Отмеченное свидетельствует, что нельзя сводить осуществление топонимических акций советской эпохи исключительно к идеологии. Для действительного массового переименования необходима практическая необходимость, вызванная потребностями городской среды. И в период «культурной революции» такая необходимость тоже была. В состав Омска вошли его города-спутники Ленинск-Омский и Ново-Омск в 1930-м и 1933 г. соответственно. Это привело к ситуации одновременного сосуществования трёх улиц Ленина, Советских, Пушкина, 10 лет Октября, двух Красных путей и т. д. Стоит отметить и то, что городские власти долго не беспокоила данная проблема, вызывавшая очевидные трудности (хотя бы для почтальонов), тогда как революционные идеологические изменения в 1920 г. были проведены через 2 месяца после вхождения Красной армии в город. Более того, этот вопрос не был решён и в 1935 г., когда прошла первая в данном периоде и по отношению к началу 1920-х гг. волна массовых переименований. Власти ещё больше усугубили ситуацию -улицы Куйбышева появились и в самом Омске, и в Ленинске, хотя последний уже 5 лет как должен был считаться частью города.
Изменения в 1935 г. характеризовались появлением большого количества улиц, названных понятиями новой эпохи, производными от событий в истории советского государства. Наиболее яркими примерами такой практики выступают улицы Осоавиахимов-ская, Беломорстроя, Волховстроя, Рабкоровская и др. Исчезли улицы Троцкого, Бухарина, Зиновьева, Каменева. Их место заняли наименования в честь Ворошилова, Орджоникидзе, Куйбышева. Отдельного внимания заслуживает культ имени С. М. Кирова. Его именем «по просьбе жителей» был назван новообразованный Куломзинский район города Омска. В. П. Андреев указывал на то, что региональное партийное руководство, осуществляя подобные переименования, преследовало сугубо прагматичные цели, стремясь заполучить поддержку в центре. Однако следует учесть, что появление в топонимике городов СССР имени С. М. Кирова после его трагической гибели было фактом повсеместным. Закрепление имён героев революции и социалистического строительства соединяет проблему формирования культурного пространства российского города с проблемой способов трансляции исторической памяти.
Долгое же игнорирование городскими властями проблемы существования «улиц-близнецов» отчасти можно объяснить разработкой генерального плана Омска в 19351937 гг. [14, с. 163]. В 1938 г. город охватил новый топонимический переворот. Теперь изменения, наконец, коснулись бывших городов-спутников. Повторяющиеся названия обрели новые имена. Среди новых урбано-нимов центральное место также занимал культ «героев» новой эпохи. Появились улицы Жданова, Ежова, Блюхера, Берии. Но не только политические деятели пополнили пантеон омской топонимии. На карте города возникли улицы Стаханова, Чкалова. Были закреплены имена многих выдающихся деятелей науки и культуры: улицы Циолковского, Чехова, Чайковского, Бетховена. С исчезновением большого количества антропонимов, прежде всего фамилий репрессированных политиков, возникла потребность их заменить и одновременно уберечься от такой практики в будущем. Выходом стало именование улиц в честь памятных исторических дат и событий. Так в омской топонимике
возникли улицы 20 лет Октября, 5 декабря, 12 декабря, 20 лет РККА. В 1939 г. в Омске в честь 20-летия освобождения города от армии Колчака появились улицы Масленникова, Нейбута, Рабиновича. Эти переименования вполне вписываются в рамки сталинской «культурной революции» и в то же время отражают локальную специфику, что нетипично для топонимии 1930-х гг.
В целом топонимия Омска в 1930-е гг. претерпела существенные изменения. Были заложены основы её современного существования. В ходе административных реформ к городу были присоединены города-спутники и многие окружающие его посёлки. Топонимические перевороты в этих населённых пунктах позволили их включить в общую городскую систему и сформировали костяк современного культурного пространства Омска в границах его довоенной планировки. Однако здесь ещё остаётся место для продолжения исследований. Необходимо выяснить, кто был инициатором, кем конкретно осуществлялись изменения в этот период, в какой внутренней обстановке в органах местного самоуправления они осуществлялись и какие наличествовали идеологические установки. В этом могут помочь данные о деятельности горисполкома в 1930-е гг., а также сравнительный анализ ситуации с топонимикой в других городах.
Третий период в истории омской топонимии с высокой долей условности можно обозначить как 1957-1959 гг. Массовые появления новых урбанонимов в это время действительно имели место, как, впрочем, и в 1960-е, и в 1970-е гг. Однако именно переименований за эту четверть века произошло не так много. Их пик приходится как раз на 1957-1959 гг., и многие из них были связаны с мемориализацией имён героев революции и Гражданской войны. Появились в городе улицы К. Лигети, Андрианова, Вавилова, Звездова, Косарева, Котовского, Поворотни-кова, Таубе и т. д. «Жертвами» же стали такие урбанонимы, как Лесная, Мясницкая, Новобазарная, Банная улицы. Они не несли никакой идеологической нагрузки, и с большим сомнением их можно отнести к важным для исторической памяти города топонимам. Однако стоит отметить и то, что все они являются первичными урбанонимами, т. е. пер-
выми официально и документально зафиксированными, а также сообщающими о естественном развитии города. Новые же названия отражали историю Гражданской войны с приоритетом её омской версии в отличие от урбанонимов 1930-х гг. Топонимические введения конца 1950-х гг. закрепили в городе имена омских героев и, безусловно, способствовали формированию образа города как центра важнейших исторических событий в эту эпоху. Однако именно этот период привнёс в топонимическую систему Омска огромное количество антропонимов, перенасыщение которыми для неё заметно и по сей день. Этот процесс только усугубился в 1960-е и 1970-е гг. со строительством новых жилых районов (пос. Чкаловский, Левобережье) и возникновением антропонимических урбанонимов в большом количестве.
В дальнейшем омская топонимическая система не претерпела серьёзных изменений. Процесс возникновения новых урбанонимов не остановился и продолжается в наши дни, однако все эти случаи связаны с появлением новообразованных улиц в районах новой застройки. В 1990 г. решением Омского горисполкома № 135 были возвращены некоторые исторические названия улицам в центре города. Восстановлены улицы Ильинская (бывшая Веры Засулич) и Почтовая (Колу-щинского). Тогда же улица Жданова стала улицей Игоря Москаленко, а в 2002 г. улица Кароя Лигети получила имя Алексеева. По мнению современных омских исследователей-филологов, проанализировавших названия 92 улиц, появившихся в городе в постсоветский период, среди принципов номинации этих лет доминирует антропонимический (55 % наименований в честь отдельных лиц), что приводит к сохранению недостатков советской системы (перегруженность антропонимами, малое количество названий, связанных с местной и региональной спецификой) [15].
Напрашивается вывод о том, что сложившаяся топонимическая система Омска отражает фрагментарную информацию о формировании культурного пространства города, а также не способна выступать в роли транслятора исторической памяти региона и скудно передаёт сведения о развитии города, особенно в его историческом центре. На-
именования улиц в большей массе носят идеологический характер, а зачастую никак не связаны с омской историей. Многие важные сюжеты в развитии города, например период Гражданской войны, представлены односторонне и не отражают исторической значимости Омска. Однако не стоит сводить формирование топонимии исключительно к идеологическому фактору. Как мы смогли увидеть, массовые топонимические перевороты происходят и из прагматических соображений. Воздействие идеологии отрицать невозможно, она определяла характер и специфику этих изменений. Её влияние на топонимику настолько велико, что зачастую приводит к возникновению в обществе определённых стереотипных представлений, среди которых существование «списка обязательных улиц», переименования по указу «сверху» и т. д. На примере Омска нам также удалось обнаружить и то, что изменения не всегда являются результатом утверждения ценностей новой культуры и воздействием идеологии. Тем не менее выдвинутую гипотезу относительно преобладания в культурном пространстве Омска урбанонимов, появившихся в условиях советской эпохи в рамках условных трёх периодов массовых переименований, можно считать обоснованной.
Вместе с тем очевидно, что история местных топонимических систем ещё не воссоздана. Её специфика в XX в. и сопоставление разных практик номинаций как культурно-исторических феноменов требуют дальнейшей разработки. В то же время локальная топонимия может и должна изучаться в качестве особого показателя динамики изменений в культурном пространстве города. Необходимо расширять источниковую базу исследований городской топонимики для выявления преемственности и разрывов между меняющимися образами российского, советского и постсоветского города.
ЛИТЕРАТУРА
1. Трубина Е. Г. Город в теории: опыты осмысления пространства. - М. : Новое литературное обозрение, 2011. - 520 с.
2. Никонов В. А. Введение в топонимику. - М. : Наука, 1965. - 180 с.; То же. - М. : Изд-во ЛКИ, 2011. - 184 с.
3. Паперный Вл. Культура два. - М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 384 с.
4. Андреев В. П. Российская топонимия XX века и политика : учебно-методическое пособие
для студентов исторического факультета. -Томск, 2005. - 46 с.
5. Андреев В. П. Топонимика и идеология в Советской России (1917-1941) // Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность : материалы II Всероссийской научно-практической интернет-конференции : в 2 кн. -Кн. 1, вып. 2. - Красноярск, 2006. - С. 6-22.
6. Никитин С. Революция и география // Журнальный зал. - URL: http://magazines.russ.ru /oz/2003/2/nik.html (дата обращения: 18.05.2016).
7. Историческая энциклопедия Сибири. - URL: http://www.bsk.nios.ru (дата обращения: 10.09.2016).
8. Алисов Д. А. Топонимия Омска: проблемы формирования и развития // Проблемы культуры городов России : материалы Второго всероссийского научно-практического семинара. - Омск : Сибирский филиал Российского института культурологии, 1996. - Ч. 1. -С. 150-152.
9. Рыженко В. Г. К истории одной акции по переименованию омских улиц // Областная научно-практическая конференция, посвящён-ная 275-летию города Омска. Секция: История Омска и Омской области. - Омск, 1991. -С. 112-116.
10. Рыженко В. Г. Интеллигенция в культуре крупного сибирского города в 1920-е годы: вопросы теории, истории, историографии, методов исследования : монография. - Екатеринбург : Изд-во Уральск. ун-та ; Омск : Омск. гос. ун-т, 2003. - 370 с.
11. Улицы города Омска : справочник / сост. Г. Ю. Гурьев, Л. И. Огородникова. - 2-е изд., испр. и доп. - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2008. -280 с.
12. Демьянов К. В. Топонимическая «революция» 1920-х гг. в Омске // История Малой Родины: новые подходы, практики и вопросы популяризации среди учащейся молодёжи России : материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Омск, 2016. - C. 142148.
13. ГАОО. Ф. 1074. Оп. 1. Д. 161. Л. 53, 56 (калька, плохая сохранность).
14. Очерки истории города Омска. - Т. 2 : Омск. XX век / под ред. А. П. Толочко. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2005. - 400 с.
15. Авдеева Н. А. и др. Принципы номинации улиц города Омска в постсоветский период // Современные проблемы науки и образования. - 2015. - № 2-1. - URL: http://science-education.ru/article/view?id = 20785 (дата обращения: 01.10.2016).
