CC BY
374
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
T.A. Shumilova, M.A. Murzova Restrictions of Civil Rights and Liberties of Man and Citizen: Principles and Limits
International legal acts and Russian legislation are analyzed concerning terminological variability defining restrictions of civil rights and liberties of man and citizen. Certain criteria for setting the limits and legitimacy of restrictions of constitutional rights and liberties of citizens are revealed.
Key words and word-combinations: universality of rights and liberties of man and citizen, legitimate restrictions, the limits of legitimate restrictions.
Проанализированы международно-правовые акты и российское законодательство в части терминологической вариативности, определяющей такое явление, как ограничение прав и свобод человека и гражданина. Выявлены критерии установления пределов и правомерности ограничений конституционных прав и свобод граждан.
Ключевые слова и словосочетания: всеобщность прав и свобод человека и гражданина, правомерные ограничения, пределы ограничения.
УДК 342.7 ББК 67.400.3
Т.А. Шумилова, М.А. Мурзова
ОГРАНИЧЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА:
ПОНЯТИЕ И ПРЕДЕЛЫ
К онституционное провозглашение прав и свобод человека и гражданина как высшей ценности, закрепление принципа всеобщности прав и свобод, установление обязанности государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина не исключают возможности их правомерного ограничения, которое объективно обусловлено процессами социализации человека. Как полагает В.К. Забигайло, «личность не может быть свободной от общества... Человек как часть. общества всеми своими действиями вплетается в разнообразные отношения с. обществом, государством и его органами, классами и партиями» [1, с. 36].
Безусловно, ограничение прав и свобод человека и гражданина - один из важнейших аспектов взаимоотношений человека и государства. Развивая мысль Е.В. Егоровой о том, что ограничения преследуют цель компромисса между общественной, государствен-
ной необходимостью и интересами правообладателя [2, с. 14], добавим, что при понимании права как основного инструмента защиты личности от произвола государства, роль ограничений прав и свобод состоит в защите общества, прав и свобод других лиц от произвола правопользователя (человека, гражданина). В Российской Федерации традиционное для российской и мировой правовой системы правило, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, закреплено на высшем - конституционном уровне.
Институт ограничений прав и свобод человека и гражданина впервые получил свое закрепление в Конституции (Основном Законе) РСФСР 1978 г. [3]. В ст. 33 гл. 5 «Права и свободы человека и гражданина» разд. II «Государство и личность» провозглашалось: «Перечень прав и свобод, закрепленных настоящей Конституцией, не является исчерпывающим и не умаляет других прав и свобод человека и гражданина. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе». В предыдущих советских Конституциях устанавливался только запрет на какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав граждан по расовым и национальным признакам [4, ст. 22; 5, ст. 13; 6, ст. 123; 7, ст. 36]. В настоящее время источником регулирования ограничения принципа всеобщности прав и свобод является Конституция РФ, в которой провозглашено, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства [8, ч. 3 ст. 55].
Сравнивая конституционные формулировки статьей, закрепляющих нормы об ограничении прав и свобод человека и гражданина Конституции РСФСР 1978 г. и Конституции РФ 1993 г., можно отметить, что в перечень оснований, допускающих установление ограничений прав и свобод в действующей Конституции РФ, добавлены обеспечение обороны страны и безопасности государства. Иными словами, Основной закон современной России допускает, что установление правомерных ограничений прав и свобод возможно не только в интересах человека и гражданина, но и во благо всего российского общества и государства.
Сегодня в достаточно общих чертах на конституционном уровне определены контуры как оснований и целей ограничений прав и свобод граждан, так и пределов осуществления прав и свобод граждан. Вместе с тем, несмотря то, что допустимость ограничения принципа всеобщности прав и свобод человека и гражданина закреплена на конституционном уровне, в правовой науке, законотворческой деятельности и правоприменительной практике отсутствует общепринятая трактовка и дефиниция ограничения прав и свобод. Собственно ограничения в научной юридической литературе рассматриваются в нескольких и весьма различающихся аспектах [9, с. 44; 10, с. 76; 11, с. 80; 12, с. 52; 13, с. 58; 14, с. 105; 15, с. 69; 16, с. 23]. В справочной литературе также отсутствует однозначное определение ограничений [17, с. 444; 18, с. 391; 19, с. 210].
Многообразие теоретических трактовок обусловило терминологическую неоднозначность употребления в международно-правовых документах положений о правовых ограничениях прав и свобод человека и гражданина. Так, например, ст. 29 Всеобщей декларации прав человека гласит: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали и общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе» [20], то есть в данном документе используется термин «ограничение». В Международном пакте о гражданских и политических правах и в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах наряду с термином «ограничение» применяются «умаление», «уничтожение прав и свобод». В ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод употребляется термин «ограничение»: «осуществление свобод выражения мнения, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом». В ст. 5 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. провозглашено, что закон имеет право запрещать лишь действия, вредные для общества; все, что не запрещено законом, то дозволено, и никто не может быть принужден делать то, что не предписано законом. В Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ используется термин «ограничение»; в Американской конвенции о правах человека - «приостановление гарантий» [21]. Таким образом, единого в терминологическом выражении понимания вопросов, связанных с ограничением конституционных прав и свобод, до настоящего времени достигнуть не удалось.
В научной литературе все больше внимания обращается на необходимость доктринального осмысления проблемы ограничения прав и свобод человека, что вызывает необходимость выработки концептуальных подходов к данному процессу. По мнению Б.С. Эбзеева, значимость конституционного нормирования проблемы ограничений прав и свобод граждан обусловлена взаимоотношениями личности и общества, вызывающими необходимость обеспечения совместимости индивидуальной свободы с благом общества, а блага общества, в свою очередь, - со свободой личности [12]. Кроме того, следует учитывать то обстоятельство, что разработка научно обоснованной теории ограничения прав и свобод человека и гражданина необходима для предотвращения возникновения антигуманистических теоретических подходов и практики возникновения режимов, умаляющих или даже отменяющих права индивида.
Нельзя не отметить, что в настоящее время не выработано и ясных критериев (пределов) ограничения прав и свобод человека и гражданина. В теории права выделяют «естественные пределы» (внутренние), к которым относят психофизиологические ограничения человека; ограничения, обусловленные его возрастом, состоянием здоровья, ранее накопленным объемом знаний, физическими, умственными и иными возможностями и способностями человека; окружающие его социальные условия, временные рамки его бытия [19, с. 54] и соответственно «искусственные пределы» (внешние) ограничений прав и сво-
бод человека, которые могут устанавливаться субъектом позитивного нормотворчества [22, с. 8].
Нам представляется необходимым на примере фундаментального права каждого на жизнь рассмотреть проблему установления пределов ограничений конституционного права как такового.
Право на жизнь - естественное и в связи с этим врожденное, неотчуждаемое и равное для всех право, понимаемое как единство трех элементов: права на физиологическое существование, права на достойную жизнь и права на духовное развитие. Специфика рассматриваемого права диктует особый подход к определению правомерности его ограничения. При введении частичных ограничений в отношении структурных элементов права на жизнь законодатель должен учитывать, что возможным последствием может стать утрата человеком жизни. Поэтому ограничения в отношении права на жизнь не должны носить произвольный характер, но должны вводиться исключительно в соответствии с определенными критериями. Представляется, что правомерных случаев лишения хотя бы одного из перечисленных элементов права на жизнь не существует. Частичное же ограничение представляется возможным только в отношении права на достойную жизнь и права на духовное развитие.
Исходя из известной классификации прав и свобод, можно утверждать, что естественные права по своей природе не могут быть ограничены, поскольку являются неотъемлемыми. Вместе с тем позитивное право по своей сути есть ограничение. В связи с этим первым необходимым ограничением естественного права является отражение его в позитивном праве, которое сопровождается установлением определенных границ его государственной охраны.
Так, в отношении права на жизнь в Конституции РФ установлено, что права принадлежат человеку от рождения, а это является ограничением права на жизнь детей до рождения. Кроме того, Конституция России суживает объем права на жизнь до права на физиологическое существование, в то время как остальные элементы права на жизнь не обозначены. Такое ограничение нельзя считать оправданным, поскольку оно затрудняет выстраивание единой системы гарантий.
Право на жизнь, бесспорно, является основным правом человека, и поэтому любое положение, устанавливающее возможность лишения человека жизни или предоставления государственной защиты права на жизнь с определенного времени после рождения, является противоречащим Конституции РФ и не подлежит применению.
Исходя из сказанного, на наш взгляд, существует коллизия между ч. 2 ст. 17 и ч. 2 ст. 20 Конституции РФ, допускающей применение смертной казни. Полагаем, при разрешении данной коллизии следует учитывать, что ст. 17 носит общий характер. В публичном праве разрешено все, что не запрещено; в случае допустимости изъятий из правила, ею установленного, должно быть соответствующее на это указание. Например: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, если иное не установлено положениями настоящей главы Конституции». Также полагаем, что слова «могут быть ограничены», примененные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, не следует интерпретировать как право законодателя принять или не принять соответствующий закон,
ограничивающий права человека в случае реальной угрозы названным интересам и тем более в условиях систематического их нарушения.
Однако, как показывает практика, в российском обществе сложилось на этот счет иное представление. Например, в России отсутствует система мер против распространения среди населения продуктов, созданных с использованием генетически измененных компонентов. Обязанность производителя указывать на упаковке информацию о наличии в составе изделия ГМО не обеспечивает необходимую защиту здоровья как отдельных лиц, так и всей нации. В условиях добровольной сертификации отсутствует какой-либо реальный контроль, а значит, и ответственность производителя за отсутствие на упаковке указанной информации, что в потенциале несет угрозу праву на жизнь конкретного человека.
Для Российской Федерации традиционно уважение к нормам международного права и признание их особой роли в обеспечении прав человека. Статья 15 Конституции объявляет общепризнанные принципы, нормы международного права и международные договоры частью национального законодательства. В международном праве существуют правила ограничения как общие для всех прав, так и специальные - для права на жизнь. Рассмотрим некоторые специальные условия ограничения права на жизнь, закрепленные в международных документах.
Так, в ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. названо только одно возможное ограничение права на жизнь - смертная казнь; при этом определены условия ее применения. С 11 июля 1991 г. вступил в силу Второй факультативный протокол к Пакту, направленный на отмену смертной казни, в преамбуле которого сказано, что все меры по отмене смертной казни следует рассматривать как прогресс в обеспечении права на жизнь. Россия не является участником данного Протокола, и в п. 3 ст. 20 российской Конституции устанавливается возможность применения смертной казни. Специальные критерии ограничения права на жизнь определены также в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.
Для правильного понимания положений Конвенции следует руководствоваться решениями Европейского суда по правам человека. В частности, Европейский суд, называя ст. 2 Конвенции одной из самых важных, закрепляющей ключевую ценность демократических обществ, установил, что п. 2 главным образом определяет не те случаи, при которых кто-то может быть намеренно лишен жизни, а описывает ситуации, когда допускается применение силы, что может привести к непреднамеренному лишению жизни [23, с. 49; 24, с. 169-171]. Примечательно, что Суд считает оправданным применение силы, исходя из лучших побуждений, если оно основано на действительной уверенности в правильности таких действий в данный момент, но впоследствии оказывается ошибочным.
В данном случае очевидно, что лишение жизни не рассматривается как нарушение Конвенции, если оно является результатом абсолютно необходимого применения силы в следующих случаях:
- для защиты любого лица от противоправного насилия;
- для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
- для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.
Применяя силу в отношении конкретного человека, государство должно помнить, что этот человек также имеет право на жизнь. Здесь же, как нам кажется, имеет место лишение человека права на безопасность и личную неприкосновенность, которые являются гарантиями права на жизнь.
Другой важный вопрос обеспечения права на жизнь - защита нерожденных детей или право женщины на аборт. Проведенный анализ решений Европейского суда по правам человека показал, что до сих пор Европейский суд уклонялся от ответа на вопрос, предоставляет ли Конвенция защиту нерожденным детям.
Соответствующая статья сформулирована широко, ее содержание конкретизируется в решениях Европейского суда. Изучение актов Европейского Суда по данной проблеме выявило следующие факты. В одном из своих решений Суд постановил, что рождение и особенно обстоятельства рождения являются частью личной жизни ребенка, а затем и взрослого [25]. Комиссия при Европейском суде, рассматривая одно из дел, пришла к выводу, что аборт на начальной стадии беременности можно рассматривать как косвенное ограничение права зародыша на жизнь, «защищающее жизнь и здоровье женщины на этой стадии». Также, рассматривая дело «Херц против Норвегии», Комиссия решила: при определенных обстоятельствах зародыш может пользоваться определенной защитой по ст. 2, несмотря на то что в государствах-участниках Конвенции существует значительное расхождение мнений о том, защищает ли ст. 2 нерожденную жизнь. Поэтому, по мнению Комиссии, государства должны иметь определенную свободу выбора при осуществлении правового регулирования данного вопроса. Комиссией было определено, что законодательство, устанавливающее уголовную ответственность, не нарушает права на уважение частной жизни женщины [26, с. 131].
Анализ рассмотренных материалов позволяет сделать следующие выводы:
- до настоящего времени в юридической науке не удалось достигнуть единого понимания основания, сущности, целей и принципов ограничения прав и свобод граждан как изъятия из принципа всеобщности прав и свобод человека и гражданина;
- проблема пределов ограничения прав и свобод человека и гражданина, как важная составляющая обеспечения оптимального баланса интересов личности, общества и государства, приобретает наибольшую актуальность в условиях становления правового государства и демократического общества, которые провозглашены в российской Конституции.
Библиографический список
1. Забигайло В.К. Право на права. Киев, 1989.
2. Егорова Е.В. Эволюция и современное состояние института ограничений прав и свобод человека и гражданина в России: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.
3. Конституция (Основной Закон) РСФСР // Ведомости ВС РСФСР. 1978. № 15. Ст. 407.
4. Конституция (Основной Закон) РСФСР // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.
5. Конституция (Основной Закон) РСФСР // Известия ЦИК СССР и ВТ ГИК. 1925. № 118.
6. Конституция (Основной Закон) СССР // Известия ЦИК СССР и ВТ ЦИК. 1936. №9 283.
7. Конституция (Основной Закон) СССР // Ведомости ВС СССР. 1977. № 41. Ст. 617.
8. Конституция РФ. М., 2008.
9. Малъко А.В. Стимулы и ограничения в праве // Правоведение. 1998. № 3.
10. Тихонравов Ю.В. Основы философии права. М., 1997
А.В. Семенова
11. Станкевич Т.Б. Ограничение прав собственности на земельные участки: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2003.
12. Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека оп российскому законодательству и международному праву: «круглый стол» // Государство и право. 1998. № 10.
13. Камышанский В.П. Пределы и ограничения права собственности. Волгоград, 2000.
14. Гойман В.И. Формирование правовой активности личности как составная часть коммунистического воспитания. М., 1988.
15. Борисов В.В. Правовой порядок развитого социализма. Саратов, 1977.
16. Нормы советского права. Проблемы теории / под ред. М.И. Байтина, В.К. Кабаева. Саратов, 1987.
17. Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
18. Барихин А.Б. Большой юридический энциклопедический словарь. М., 2003.
19. Терминология российского законодательства: справочник юриста / сост. Р.В. Сумцова. М., 2003.
20. Международные акты о правах человека: сб. документов. М., 1998.
21. Сборник важнейших документов по международному праву. Ч. I: Общая. М., 1996.
22. Ягофарова И.Д. Основные характеристики ограничения прав и свобод человека: теоретико-правовой аспект // Академический юридический журнал. 2002. № 4 (10).
23. Дело Мак-Канн и другие против Соединенного Королевства от 27 сентября 1995 г. // Серия А. Т. 39, § 161.
24. Дело Стюарт против Соединенного Королевства от 10 июля 1984 г. // Серия А. Т. 39.
25. Дело Одиевр (ODIEVRE) против Франции (жалоба № 42326/98. Страсбург, 13 февраля 2003 г.). ЦВ.Ь: http://www.lawmix.ru/abro.php?id=2545
26. Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998.
A.V. Semenova Migratory Processes in the Russian Federation: Administrative-Legal Regulation
The necessity of systematization of the current legislation regulating migratory processes in Russia is substantiated. Mechanisms of administrative-legal regulation of migration reducing inappropriate mass movements of the population to a minimum are proposed.
Key words and word-combinations: migratory processes, migratory legislation, administrative-legal regulation.
Обосновывается необходимость систематизации современного законодательства, регулирующего миграционные процессы1 в России. Предлагаются механизмы административноправового регулирования миграции, сводящие к минимуму неуместные массовые перемещения населения.
Ключевые слова и словосочетания: миграционные процессы, миграционное законодательство, административно-правовое регулирование.
УДК 342.9:314.15(470+571)
ББК 67.401.03:60.74(2Рос)
А.В. Семенова
МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: АДМИНИСТРАТИВНОПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
настоящее время термин «миграционная политика» ассоциируется преимущественно с применением государствами механизмов воздействия на процессы перемещения людей из одной страны в другую. В России это понятие применяется по отношению как к внешним, так и к внутренним
