Одкб и гуам как элементы трансформации пространства бывшего СССР Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ОДКБ И ГУАМ КАК ЭЛЕМЕНТЫ ТРАНСФОРМАЦИИ ПРОСТРАНСТВА БЫВШЕГО СССР

Аждар КУРТОВ

аналитик Российского института стратегических исследований (Москва, Россия)

Специфику структур ОДКБ и ГУАМ невозможно понять вне рамок эволюции СНГ. С самого распада СССР у политических элит новых независимых государств не было четкого видения того, в каком направлении должно развиваться Содружество. В его документах постулировались лишь общие декларации о необходимости избавляться от советского прошлого и строить отношения между странами на новой «цивилизованной» основе. Но при этом политические элиты государств СНГ старались максимально ограничить любые возможности вмешательства в их внутреннюю политику, направленную главным образом на создание собственных независимых институтов власти и управления.

Вместе с тем следует отметить, что в тех государствах, где еще до юридического распада Советского Союза возникли серьезные внутренние гражданские конфликты, политические элиты были склонны объяснять промахи своей политики «российским вмешательством» или «имперскими рецидивами Москвы». Поэтому они переносили данные оценки и на новые проекты интеграционных объединений с участием России. Действительно, в начале 1990-х годов конфликты в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, Приднестровье и Таджикистане стимулировали поиски новых структур, которые могли бы заняться решением проблем безопасности. Однако тогда она понималась и в более широком контексте, включая возможность отразить внешнюю военную угрозу. Для России, еще недавно обладавшей статусом сверхдержавы, этот фактор, вероятно, представлялся более важным.

* * *

ОДКБ как организация является преемником ранее существовавшей структуры, возникшей вскоре после распада СССР, что привело к дезинтеграции единого оборонного пространства. Оборонная инфраструктура Советского Союза исторически формировалась на территории всего государства как единого целого, на основе прочной материально-технической базы. При этом существенная часть элементов советской оборонной системы располагалась в периферийных регионах СССР, расположенных вблизи государственных границ (в том числе в союзных республиках). Вероятно, в таком подходе кто-то увидит проявление сугубо российской заинтересованности: ведь располагая оборонную инфраструктуру на периферии, Центр как бы максимально далеко отодвигал поля вероятных сражений от Москвы. Например, станции раннего противоракетного и противо-

воздушного предупреждения размещали в Белоруссии, республиках Прибалтики, Украине, Азербайджане, Таджикистане. Базы подводных лодок и надводных судов различных классов создавали в Прибалтике, на Украине и в Грузии. Ядерное оружие было сосредоточено в России, Белоруссии, Казахстане и Украине. Первоначально даже имели место попытки каждого из названных субъектов претендовать на ядерный статус.

Сразу после распада СССР все постсоветские государства начали создавать свои вооруженные силы. При этом они, кроме Российской Федерации, не спешили включать собственные военные формирования в какую-либо совместную систему. Изначально обозначилась группа стран, демонстративно игнорировавших коллективные мероприятия оборонного характера. Так, Украина проводила свою особую политику, Киев даже добился включения в Соглашение о вооруженных силах и пограничных войсках, принятое 30 декабря 1991 года, положения, что уже с 3 января 1992 года Украина будет создавать собственные вооруженные силы. Молдова и Туркменистан заявляли о своем стремлении к нейтралитету. Грузия была объята внутренним гражданским конфликтом — там свергали президента Гамсахурдиа. Поэтому Тбилиси отвергал любые совместные проекты в сфере безопасности. Напомним, что официально Грузия вошла в СНГ только 9 декабря 1993 года1. Сам же основной документ Содружества — его Устав, где коллективной безопасности и военно-политическому сотрудничеству посвящен раздел III, еще не был принят. Однако в учредительных документах СНГ его участники тем не менее брали на себя определенные обязательства: сохранять и поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство, включая контроль над ядерным оружием; совместно гарантировать необходимые условия размещения, функционирования, а также материального и социального обеспечения стратегических вооруженных сил.

На формальном уровне в первые полтора-два года после распада СССР могло показаться, что в сфере обороны и безопасности стран СНГ жизнь бьет ключом — была принята масса межгосударственных документов, изобиловавших благими намерениями. Так, уже 30 декабря 1991 года главы государств Содружества подписали Соглашение по стратегическим силам, предусматривавшее наличие у последних объединенного командования. Причем под стратегическими силами понимались объединения, соединения, части, учреждения, учебные заведения ракетных войск стратегического назначения, военно-воздушных сил, военно-морского флота, противовоздушной обороны, управления начальника космических средств, воздушно-десантных войск, стратегической и оперативной разведки, ядерно-технические части, а также силы, средства и другие военные объекты, предназначенные для управления стратегическими силами бывшего Советского Союза и их обеспечения. 14 февраля 1992 года было принято Соглашение о статусе стратегических сил, однако вскоре указанные документы были забыты руководствами стран СНГ.

По нашему мнению, такой линии поведения властных элит СНГ в значительной степени способствовало то, что в начале 1990-х годов отсутствовал (или, по крайней мере, не доминировал в массовом сознании) фактор наличия прямой военной угрозы, общей для всех постсоветских государств. Из истории известно, что именно этот фактор, как правило, и выступает ключевым мотивом возникновения устойчивых военно-политических объединений. Кроме того, определенная прозападная ориентация генерации политиков, пришедших на смену союзному руководству во многих ставших независимыми республиках (в том числе в России), вылилась в поднятии «на щит» теории бесконфликтности в международных отношениях.

1 Данное обстоятельство следует отметить и в связи с тем, что Грузия присоединилась к СНГ не как бывшая союзная республика, а как совершенно новое государство с иным составом населения и другими границами.

Генерация политиков СНГ мало беспокоилась о том, чтобы заполнить чем-то новым вакуум, возникший с исчезновением баланса сил, который обеспечивал мир после Второй мировой войны. Для новых элит стран СНГ представлялись гораздо более важными открывшиеся возможности перераспределения собственности и власти в своих интересах.

Именно с учетом данных обстоятельств следует оценивать Договор о коллективной безопасности (ДКБ), подписанный 15 мая 1992 года в Ташкенте (отсюда его второе, неофициальное, название — «Ташкентский договор») сроком на пять лет с последующим продлением. Под этим документом поставили подписи и, соответственно, стали участниками ДКБ Армения, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан. Беларусь присоединилась к Договору позднее (31 декабря 1993 г.). Таким образом, четыре государства СНГ (Украина, Азербайджан, Молдова и Туркменистан) изначально уклонились от участия в ДКБ. В двух из этих стран в тот период интенсивно развивались внутренние конфликты, имевшие характер силового противостояния (приднестровский в Молдове и нагорно-карабахский в Азербайджане). Вероятно, эти факторы сыграли свою роль, сказавшись на позициях Кишинева и Баку.

В интересующем нас аспекте специально обратим внимание на то, что изначально ДКБ отказались подписать государства, ныне входящие в ГУАМ. Вряд ли этот факт можно считать простым совпадением. Скорее всего, он отражал общее нежелание этой группы стран развивать свои отношения на интеграционной основе в СНГ и стремление попытаться явно ограничить, насколько это было бы возможно, связи с Россией. Вхождение в дальнейшем в ДКБ Азербайджана нисколько не противоречит нашему предположению, так как в 1992 году в Баку доминировали политики из Партии Народного фронта Азербайджана во главе с Абульфазом Эльчибеем. И лишь после того, как летом 1993 года терявший популярность А. Эльчибей был вынужден передать руководство парламентом страны Гейдару Алиеву, прежние подходы к внешней политике были скорректированы.

По нашему глубокому убеждению, для многих политических элит Содружество изначально создавалось в значительной степени как своеобразная «фирма-прикрытие» иных приоритетов и планов. Об этом свидетельствует, например, то, что подавляющее большинство многосторонних договоров и соглашений в рамках СНГ, подлежавших ратификации либо предусматривавших выполнение специальных внутригосударственных процедур, после их подписания так и не вступили в действие. Весьма характерный пример: Украина, одно из крупнейших государств СНГ, так и не парафировала даже Устава Содружества. Более того, даже Соглашение о создании СНГ (от 8 декабря 1991 г.) она ратифицировала с рядом оговорок, которые существенно изменяли смысл документа.

В один день с подписанием ДКБ произошло еще одно примечательное событие — в Т ашкенте было подписано Соглашение о принципах и порядке выполнения Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Данное соглашение подписали Россия, Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Молдова и Украина. Ниже мы еще будем касаться фактора ДОВСЕ и его влияния на развитие ОДКБ и ГУАМ. Здесь же отметим, что цель указанного Соглашения — распределение прав и обязательств бывшего СССР по ДОВСЕ между Россией и семью другими его странами-участницами. Данный документ РФ ратифицировала в 1992 году, но он не вступил в силу. Азербайджан и Грузия не утвердили Соглашение. Латвия, Литва и Эстония отказались присоединяться к ДОВСЕ.

В таких условиях формировался ДКБ. В соответствии с упомянутым выше Ташкентским договором, государства-участники ДКБ взяли на себя обязательство не всту-

пать в военные союзы и не принимать участия в каких-либо группировках государств, а также в действиях, направленных против другого государства-участника ДКБ. Последние обязались консультироваться друг с другом по всем важным вопросам международной безопасности, затрагивающим их интересы, и согласовывать позиции по этим вопросам.

В случае возникновения угрозы безопасности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств-участников ДКБ, либо угрозы международному миру и безопасности, страны-члены обязались незамедлительно приводить в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций и принятия мер для устранения возникшей угрозы. Договор предполагал образование Совета коллективной безопасности.

Таким образом, ДКБ, с нашей точки зрения, изначально не являлся классическим военным союзом государств. Норма же, касавшаяся использования механизма консультаций, впоследствии вызвала немало критических замечаний по поводу ее недостаточной эффективности. Договор носил открытый характер, то есть к нему могли присоединиться все заинтересованные государства, разделяющие его цели и принципы. Текст Договора ратифицировали все его участники. По завершении данного процесса Договор вступил в силу 20 апреля 1994 года, а 1 ноября 1995-го его зарегистрировал Секретариат ООН.

В развитие положений ДКБ 6 июля 1992 года было утверждено положение о Совете коллективной безопасности (СКБ). Основной формой деятельности этого координационного органа являлись сессии, проводимые по мере необходимости, но не реже двух раз в год. Внеочередные сессии созывали по требованию не менее двух членов ДКБ, при принятии решений члены Совета обладали равными правами.

Тем не менее после возникновения ДКБ серьезного прогресса в его деятельности достичь не удалось. Попытки активизировать военное сотрудничество неизменно наталкивались на настороженное отношение к инициативам России со стороны ее партнеров по Договору. В итоге деятельность ДКБ — как и органов СНГ в целом — постепенно приобрела преимущественно формально-бюрократический характер. Уже через полтора года после встречи в Ташкенте (к концу 1993 г.) идея о сохранении единых вооруженных сил на постсоветском пространстве была фактически забыта.

По сути произошел распад единого оборонного пространства и общей военной инфраструктуры без возникновения нового, схожего по своим параметрам образования. Поскольку имущество и вооружение делили по принципу их нахождения на территории соответствующих государств, последние во многих случаях получили разнородные средства обороны. Например, весьма мало досталось Таджикистану, хотя именно он переживал период гражданской войны, отягощенной прорывами бандформирований из Афганистана.

Формально ДКБ продолжал существовать как организационная структура. К середине 1990-х годов горячие фазы внутренних конфликтов в СНГ удалось «заморозить». Это дало возможность присоединиться к ДКБ Азербайджану и Грузии (соответственно 24 сентября и 9 декабря 1993 г.). К тому же еще предпринимались попытки активизировать военно-политическое сотрудничество в СНГ.

В 1995 году СКБ утвердил Концепцию коллективной безопасности государств-учас-тников ДКБ. Данный документ представлял собой совокупность взглядов этих стран на предотвращение и устранение угрозы миру, совместную защиту от агрессии, обеспечение суверенитета и территориальной целостности. В известном смысле Концепция являлась попыткой развить и конкретизировать сформулированные в предельно общей форме нормы Ташкентского договора. Возможно, именно в силу этого в итоге такой подход не

получил единодушного одобрения всеми членами ДКБ (Азербайджан не подписал Концепцию, а Беларусь подписала с оговорками).

Концепция включала в себя основы военной политики и обеспечения коллективной безопасности, а также главные направления и этапы создания системы коллективной безопасности. В качестве ключевых направлений ее создания в документе назывались: сближение основных положений законодательных актов государств в сфере обороны и безопасности, проведение регулярных консультаций по проблемам военного строительства и подготовке вооруженных сил государств, выработка общих подходов к военным вопросам. Формировать саму систему коллективной безопасности предполагалось поэтапно, с учетом развития военно-политической ситуации в мире.

На первом этапе предусматривалось в основном завершить создание вооруженных сил государств-участников; разработать программу военно-технического сотрудничества и приступить к ее реализации; выработать и принять правовые акты, регламентирующие функционирование системы коллективной безопасности. На втором этапе предполагалось сформировать коалиционные (объединенные) группировки войск (сил) для отражения возможной агрессии и провести планирование их применения; образовать совместную (объединенную) систему противовоздушной обороны; рассмотреть вопрос о создании объединенных вооруженных сил. На третьем этапе планировалось завершить формирование системы коллективной безопасности госу-дарств-участников.

Одновременно (в тот же день) с утверждением Концепции в ДКБ были приняты Соглашение о создании объединенной системы противовоздушной обороны (ОС ПВО) и Основные направления углубления военного сотрудничества государств-членов ДКБ. Примечательно, что стать участником Соглашения об ОС ПВО могли не только страны Договора, но и другие субъекты СНГ. Однако тогда этот документ не подписали Азербайджан и Молдова, а Беларусь, Туркменистан и Украина подписали его со своими примечаниями.

Намеченные планы так и не удалось воплотить в жизнь. Заявления руководителей глав государств СНГ о своей готовности создать общую систему коллективной безопасности не подкреплялись необходимыми шагами. В условиях острого социально-экономического кризиса, имевшего место практически во всех странах Содружества, правительства искали возможность получить любую материальную помощь от других государств. Соединенные Штаты и страны Западной Европы периодически оказывали такого рода помощь, однако сопровождали ее негласными требованиями политического характера. В числе последних было «пожелание» руководству новых независимых государств не проявлять активности в формировании межгосударственных структур, способных конкурировать с интересами Запада. При этом весьма эксплуатировался тезис о возможности возрождения «имперских амбиций» Москвы.

В самой России в период президентства Бориса Ельцина так и не удалось достичь в экономических реформах значимых достижений, которые позволили бы использовать их как положительный пример, способный привлечь к РФ ее партнеров по СНГ. Неэффективность структур Содружества становилась все более очевидной, о недовольстве его работой стали открыто говорить на встречах этой организации, в частности на Кишиневском саммите в 1997 году. Это также вызвало к жизни стремление создать альтернативные структуры. Не случайно, что именно в 1997 году и возникает ГУАМ.

Таким образом, две основные группы факторов — неэффективность работы СНГ и целенаправленная деятельность зарубежных центров влияния, которые стремились к тому, чтобы не допустить на постсоветском пространстве формирования эффективной системы безопасности под эгидой России — стали причинами кризиса в развитии ДКБ и возникновения ГУАМ.

* * *

ГУАМ как межгосударственная организация, на первых порах представлявшая собой скорее неформальный консультативный форум, была создана Грузией, Украиной, Азербайджаном и Молдовой 10 октября 1997 года на саммите Совета Европы в Страсбурге. Собственно создателей этой структуры нельзя однозначно упрекать в том, что они «предали» идею сотрудничества в рамках СНГ. Та же Россия в тот период активно формировала субрегиональные организации (например, на двусторонней основе с Беларусью). Однако подходы государств-учредителей ГУАМ все же существенно отличались от российских. ГУАМ изначально была заявлена как объединение, характерной чертой которого стала ориентация на сотрудничество вне рамок СНГ с опорой на помощь европейских и международных структур. В отличие от ДКБ, ГУАМ предполагала налаживание взаимодействия не в области обеспечения совместной безопасности, а преимущественно в политической и экономической сферах. И это обстоятельство также повлияло на то, что новое образование и ДКБ не контактировали. Впрочем, не следует забывать, что полтора года Азербайджан и Грузия продолжали действовать и в рамках ГУАМ, и в формате ДКБ.

Очевидно, что (наряду с формально провозглашенными приоритетами) непосредственными целями ГУАМ стали ослабление экономической, прежде всего энергетической, зависимости вошедших в него государств от России, а также развитие транзита энергоносителей (в обход территории РФ) по маршруту: регион Каспия — Кавказ — Украина — Молдова — Европа. Только одно это обстоятельство вызывало критическое отношение к таким проектам России и ДКБ, поскольку для них было очевидно, что государства-члены ГУАМ вряд ли могли обеспечить безопасность на всем протяжении упомянутого маршрута собственными силами в условиях продолжающихся внутренних конфликтов. Следовательно, возрастала угроза, что страны ГУАМ могут обратиться за помощью к другим внешним центрам силы, с чем отнюдь не могла согласиться Москва.

Естественно, расхождения в позициях касались и других военно-политических аспектов. Молдова и Грузия добивались вывода российских военных контингентов из Приднестровья и стран Южного Кавказа. Украина, с трудом добившаяся в 1997 году подписания соглашений с Россией по Черноморскому флоту и ряду других объектов, подозревала (как и ее упомянутые коллеги по ГУАМ), что Москва намерена добиться пересмотра фланговых ограничений по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), подписанному в Париже еще 19 ноября 1990 года. Тогда этот документ был крупной уступкой Советского Союза Западу, поскольку касался тяжелой военной техники: танков, боевых бронированных машин, артиллерийских систем, боевых самолетов и ударных вертолетов2. По некоторым из этих вооружений СССР превосходил Североатлантический альянс, так что их сокращение до установленных пределов можно было оценить как уступку. С распадом Советского Союза и Варшавского договора положения ДОВСЕ явно перестали отвечать реальности, причем наиболее остро это ощущала на себе Россия, ведущая страна в ДКБ. Даже на собственной территории она была ограничена в возможностях передислоцировать свои воинские подразделения. Именно в 1997 году военные и дипломаты начали адаптировать ДОВСЕ к новым реалиям. При этом Запад явно не стремился учитывать интересы России, наоборот, настаивал на разоружении в так называемых «фланговых зонах», не считаясь даже с тем, что в то время Москва вела военные действия в Чечне. Разумеется, руководство ДКБ

2 ДОВСЕ не распространялся на военно-морские силы, стратегическую авиацию и ядерное оружие.

рассматривало это как попытку унизительного давления на Россию, а новую структуру ГУАМ — как возможный рычаг, который Запад попытается использовать на этом направлении. С другой стороны, Киев, Кишинев, Тбилиси и Баку могли предполагать, что в условиях подобной конфронтации Москва может потребовать (в качестве ответной меры) согласия Запада на присутствие российских вооруженных контингентов в Грузии, Молдове и Украине. Юридически указанные силы не имели отношения к обязательствам РФ по ДОВСЕ, но государства Запада, как показали последующие события, имели на сей счет иное мнение, которое, что любопытно, со временем стали транслировать правящие элиты Кишинева и Тбилиси.

Мы не располагаем исчерпывающими, как говорят юристы, «необходимыми и достаточными» доказательствами того, что проблематика ДОВСЕ сыграла решающую или хотя бы весомую роль в том, что в сфере безопасности между ДКБ и ГУАМ не было налажено конструктивное сотрудничество. Однако, с нашей точки зрения, связь с ДОВСЕ судеб двух региональных структур все же неоспорима, что весьма сложно не заметить. Ведь количественная трансформация ДКБ и ГУАМ по времени (1999 г.) совпадает с принятием Соглашения об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе3. Но, естественно, сказалось влияние и других факторов. В любом случае нет сомнений в том, что Россия длительный период фактически в одностороннем порядке выполняла требования, предусмотренные ДОВСЕ. Государства же Запада (наряду с постоянными дополнительными требованиями к Москве), по-видимому, приложили руку к созданию дополнительного рычага давления на РФ. Им и стала ГУАМ.

Согласно договоренностям, принятым на Стамбульском саммите 1999 года, квота России составила 6 350 танков, 11 280 бронемашин, 6 315 артиллерийских систем, 3 416 самолетов и 855 вертолетов. Фланговые квоты для РФ (в рамках общей квоты) увеличили до 1 300 танков, 2 140 бронемашин и 1 680 артиллерийских систем. Однако на момент подписания документа общая квота НАТО составляла 19 096 танков, 31 787 бронемашин, 19 529 артиллерийских систем, 7 273 самолета и 2 282 вертолета. Забегая вперед, отметим, что к середине 2007 года, когда Россия заморозила свое участие в ДОВСЕ, общая квота НАТО стала составлять (с учетом вхождения в Альянс новых стран) 22 424 танка, 36 570 бронемашин, 23 137 артиллерийских систем, 8 038 самолетов и 2 509 вертолетов. Иными словами, Североатлантический альянс добился того, что по общим квотам в договоре фактически было закреплено трехкратное превышение его сил над российскими. А мелкими уступками в пользу РФ — вроде сокращения для нее фланговых ограничений — эта реальная угроза не могла быть устранена.

С учетом связи ГУАМ и ДОВСЕ, которую мы отмечали выше, получается, что ДОВСЕ узаконил явно неравноправное (с учетом развала СССР и Варшавского договора) положение России по отношению к НАТО в сфере обычных вооружений. На момент подписания (1990 г.) ДОВСЕ исходил из того, что в Европе существуют «восточные» и «западные» группы государств. Но ведь такие страны, как Украина, Молдова и Грузия, после адаптации ДОВСЕ нельзя рассматривать однозначно как союзников РФ в случае гипотетического конфликта между Москвой и НАТО. Формально после адаптации ДОВСЕ в 1999 году должен был быть осуществлен переход от блоковой структуры договора к национальным и территориальным уровням вооружения и техники для каждого государства-участника. Адаптированный ДОВСЕ должен быть открытым для присоединения любого европейского государства-участника ОБСЕ. Однако адаптированный договор ратифицировали только четыре страны: Россия, Беларусь, Казахстан и Украина. Грузия и Молдова отказались от ратификации, требуя вывода российских войск по

3 Соглашение было подписано в Стамбуле 19 ноября 1999 года.

Стамбульским договоренностям, которые были подписаны вместе с Соглашением об адаптации ДОВСЕ.

По прошествии установленного пятилетнего срока действия заключенного в Ташкенте Договора ряд государств отказались подписать протокол о его продлении и тем самым вышли из ДКБ. В числе таких стран оказались Грузия, Азербайджан и Узбекистан. Азербайджан в тот период начал получать значительные иностранные инвестиции в проекты разработки нефтяных месторождений на Каспии, поэтому руководство республики рассчитывало, что, окрепнув экономически за счет данных программ, оно с помощью США и Турции сможет решить проблемы своей безопасности. Правительство Грузии при Шеварднадзе постепенно оказалось вовлеченным в орбиту политики Соединенных Штатов. Руководство Узбекистана было, в частности, недовольно тем, что после прихода в соседнем Афганистане к власти талибов, чиновники РФ не откликнулись на просьбу Ташкента помочь республике поставками вооружения и боеприпасов. Кроме того, в тот период Узбекистан также испытывал повышенное внимание США. Так или иначе, но, выйдя из ДКБ, Ташкент демонстративно (именно в Вашингтоне, в рамках совещания на высшем уровне Совета евро-атлантического партнерства, приуроченного к полувековому юбилею НАТО) вступил 24 апреля 1999 года в ГУАМ, в связи с чем эта структура была переименована в ГУУАМ4.

Между тем во второй половине 1990-х годов обозначились новые нетрадиционные угрозы и вызовы безопасности странам СНГ, связанные прежде всего с активизацией международного терроризма и других проявлений экстремизма, незаконным оборотом наркотиков, организованной преступностью, контрабандой оружия и нелегальной миграцией.

На сессии СКБ, состоявшейся 2 апреля 1999 года в Москве, был подписан протокол о продлении Договора о коллективной безопасности, который ратифицировали Россия, Казахстан, Беларусь, Армения, Кыргызстан и Таджикистан. Документ предусматривал автоматическое продление срока действия Договора на ближайшие пятилетние периоды. Очередной попыткой активизировать военно-политическое сотрудничество стало решение о преобразовании ДКБ.

Так, 7 октября 2002 года президенты государств-участников ДКБ подписали в Кишиневе Устав и Соглашение о правовом статусе ОДКБ, которые вступили в силу 18 сентября 2003 года. А 2 декабря 2004-го Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о предоставлении Организации договора о коллективной безопасности статуса наблюдателя в ГА Организации Объединенных Наций. Однако при этом текст Договора 1992 года качественно не изменился, формально в нем содержатся принципиально важные положения. Так, в ст. 4 предусмотрено: «В случае совершения акта агрессии против любого из государств-участников все остальные государства-участники предоставят ему необходимую помощь, включая военную, а также окажут поддержку находящимися в их распоряжении средствами в порядке осуществления права на коллективную оборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН».

Страны-члены ОДКБ придерживаются сугубо оборонительной направленности военной политики, декларируют приоритет политических средств предотвращения и ликвидации военных конфликтов, никого не рассматривают в качестве противника и выступают за взаимовыгодное сотрудничество со всеми государствами. Цель ОДКБ — совместными усилиями предотвратить (при необходимости ликвидировать) военную угрозу

4 Узбекистан «заморозил» свое участие в деятельности ГУАМ в 2002 году. Официально же президент республики И. Каримов заявил о ее выходе из ГУАМ лишь в мае 2005 года, для чего формальным поводом послужило «существенное изменение изначально объявленных целей и задач организации». 29 декабря 2005 года Ташкент денонсировал документы, подписанные в рамках ГУУАМ.

суверенитету и территориальной целостности стран-членов. Государства-участники договорились активизировать деятельность на этом направлении для противодействия новым вызовам и угрозам национальной, региональной и международной безопасности, предпринимая конкретные меры, направленные на решительную борьбу против международного терроризма.

Однако страны-члены ОДКБ не могут не беспокоить изменения в системе безопасности, наблюдаемые в последние годы. Хотя ГУАМ как структура не является формой военного взаимодействия входящих в нее государств, в ряде стран этого объединения резко выросли риски развертывания военных группировок США и их союзников. Например, 21 марта 2003 года парламент Грузии ратифицировал соглашение о сотрудничестве в сфере обороны с Соединенными Штатами, что не только предоставляет американским военным право безвизового въезда в Грузию, но и позволяет размещать на ее территории военную технику и вооружение, причем их перемещение не ограничивается. Фактически военные США получили привилегии и иммунитеты, которыми обладают административные сотрудники дипломатической миссии Соединенных Штатов в Грузии.

Как принципиально новый уровень угроз национальной безопасности России Москва рассматривает и планы вступления в НАТО ряда стран-членов ГУАМ. В частности, Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа заявил: «В случае вступления Грузии в НАТО ОДКБ будет вынуждена отреагировать на столь серьезные изменения в региональной геостратегической ситуации». Н. Бордюжа убежден, что «членство Грузии в НАТО — это дальнейшее продвижение военной инфраструктуры альянса к рубежам ОДКБ, повышение уровня военной активности непосредственно на внешних границах зоны ответственности организации»5.

Руководители Договора неоднократно сообщали, что между НАТО и ОДКБ не удается наладить должного взаимопонимания, причем и генсек ОДКБ Николай Бордюжа, и постоянный представитель России при НАТО Константин Тоцкий утверждают, что именно Североатлантический альянс не идет на сотрудничество с ОДКБ6.

Это обстоятельство не может не беспокоить Организацию: в Москве полагают, что военные риски на западных рубежах ОДКБ усиливаются. Как тревожный фактор рассматривается существенное увеличение протяженности границы соприкосновения ОДКБ с НАТО. Североатлантический альянс (как и ОДКБ) постоянно делает официальные заявления об усилении политической составляющей деятельности НАТО. Однако реальные факты вынуждают страны ОДКБ сомневаться в этих утверждениях. Ведь военный компонент в НАТО не только явно преобладает, но и имеет тенденцию к росту. Так, до расширения Альянса (16 государств) в его составе было: штабов армейских корпусов — 20; дивизий — 35; бригад — 100; личного состава — 1,5 млн чел.; боевых самолетов — 4,5 тыс.; боевых вертолетов — 2 тыс.; боевых судов — 500; танков — 14 тыс.; орудий — 23 тыс. После вступления Венгрии, Польши и Чехии Альянс усилился на 5 дивизий и 10 бригад общей численностью не менее 200 тыс. чел., а также на 500 боевых самолетов, 500 боевых вертолетов, 50 боевых судов, 3,5 тыс. танков, 5,5 тыс. орудий. С вступлением в 2004 году в НАТО семи новых государств — Эстонии, Латвии, Литвы, Болгарии, Румынии, Словакии и Словении — состав войск Альянса увеличился еще на 45 бригад (300 тыс. чел. личного состава), 500 боевых самолетов, 50 судов и 4,5 тыс. танков. В результате расширения НАТО территории стран ОДКБ от Мурманска до Каспия оказались в зоне досягаемости даже тактической авиации Альянса.

5 Независимое военное обозрение, 1 февраля 2008.

6 См.: Время новостей, 20 декабря 2006.

Возвращаясь к уже упоминавшейся нами взаимосвязи ГУАМ и ДОВСЕ, еще раз подчеркнем, что из договора, призванного привнести стабильность в Европу, ДОВСЕ трансформировался в фактор, способный стать запалом будущего нового военного конфликта, инструментом в руках сил, вынашивающих планы силовой акции против российских интересов. Ведь вместо ликвидации потенциала внезапного нападения ДОВСЕ фактически оказался средством узаконенного наращивания такого потенциала.

Хотя ОДКБ часто сравнивают с Варшавским договором, это сопоставление явно «хромает», что заметно, например, при знакомстве со структурой первого. Варшавский договор был преимущественно военным союзом для противостояния блоку НАТО. В силу этого в тот период основой политики являлось стремление поддержать в гонке вооружений паритет сил двух противостоящих организаций. А в ОДКБ во главу угла поставлены политические методы укрепления безопасности, сузилось и пространство ее обеспечения: оно стало носить не глобальный, а региональный характер. В ОДКБ отказались от разветвленной системы органов координации военного сотрудничества, присутствовавшей в Варшавском договоре, исчезли идеологическая подоплека и доминирование воли одной страны-участницы, то есть в ОДКБ навязывать свою волю другим членам организации ныне невозможно. Например, член ОДКБ Казахстан участвует в операциях, которые проводят США и их союзники в Ираке, хотя Россия в целом негативно оценивает деятельность Вашингтона и его партнеров в этом государстве. Кстати, в Ираке с 2003 года находится инженерно-саперный отряд специального назначения Вооруженных сил Казахстана.

ОДКБ располагает соответствующей структурой управления, в которую входят Совет коллективной безопасности (СКБ), Совет министров иностранных дел (СМИД), Совет министров обороны (СМО), Комитет секретарей советов безопасности (КССБ), Генеральный секретарь ОДКБ, Секретариат и Объединенный штаб ОДКБ. А 16 ноября 2006 года в Санкт-Петербурге было принято решение о создании в ОДКБ собственной Парламентской ассамблеи.

Структура же ГУАМ включает Совет глав государств, Совет министров иностранных дел, Комитет национальных координаторов и постоянных представителей, Секретариат, ряд рабочих и вспомогательных органов, Генерального секретаря.

В настоящей работе мы не ставим перед собой цель сравнивать все параметры деятельности ОДКБ и ГУАМ. Поэтому не приводим данные, характеризующие военные потенциалы этих организаций. Они — не противостоящие военные блоки. ГУАМ вообще лишь в незначительной степени касается в своей работе проблем безопасности — только когда речь идет о борьбе с терроризмом, наркотрафиком и организованной преступностью. В его структуре создана специальная рабочая группа по этим проблемам, однако пока можно говорить скорее о замыслах, а не о реальных масштабных проектах.

И все-таки в этой связи целесообразно высказать несколько соображений. Так, сама специфика подходов стран-членов ГУАМ к обеспечению безопасности, в том числе тот факт, что отмечается весьма большая разница в военных расходах Молдовы (12,6 млн долл. в 2008 г., т.е. 0,3% от ее ВВП) и Грузии (600 млн долл., или 4,95% от ВВП)7, заставляют предположить, что ГУАМ видит решение проблемы безопасности не столько в координации усилий государств-участников, сколько при помощи некого внешнего актора, по всей видимости — Североатлантического альянса. В документах ГУАМ содержатся недвусмысленные нормы, подтверждающие наш вывод. Так, в Киевской декларации о создании «Организации за демократию и экономическое развитие — ГУАМ» от 23 мая 2006 года зафиксировано: государства-члены ГУАМ «...10. Подтверждают курс государств ГУАМ на углубление европейской интеграции и на укреп-

7 См.: Военно-промышленный курьер, 2008, № 1.

ление отношений с Европейским союзом и НАТО. 11. Подчеркивают заинтересованность государств ГУАМ в дальнейшем развитии партнерских отношений с Соединенными Штатами Америки и другими странами и организациями, в частности, в реализации совместных проектов».

В октябре 2005 года Грузия приняла Концепцию национальной безопасности, в соответствии с которой стратегическими партнерами республики определены США, Украина, Турция и ЕС. О желании стать членом НАТО Грузия официально заявила в ноябре 2002 года на Пражском саммите Альянса, то есть в период, когда президентом страны был Э. Шеварднадзе. Фактически одновременно парламент республики единогласно принял постановление о начале процесса вступления страны в НАТО. Анализируя ситуацию, можно предположить, что Альянс даже готов сделать Грузии исключение, то есть закрыть глаза на неурегулированные конфликты в Абхазии и Южной Осетии.

В Альянс стремится еще одно государство ГУАМ. Так, указ о признании приоритетности вхождения в НАТО8 президент Украины подписал еще 8 июля 2002 года. Через год был принят закон «Об основах национальной безопасности Украины», в котором одним из основных направлений государственной политики выступало обеспечение получения членства в НАТО.

Наш вывод подтверждают и практические шаги стран ГУАМ. Например, в 2006 году в Молдове намеренно организовали учения НАТО «Cooperative Longbow/Lancer-2006» в период проведения в Приднестровье референдума, на который были вынесены вопросы об отношениях между ПМР и Кишиневым, а также об отношениях с Россией. Причем на упомянутые маневры нейтральная (по Конституции) Молдова израсходовала, по сведениям ее министра обороны В. Плешка, около 10 млн леев (750 тыс. долл.). Пример Молдовы весьма примечателен: ее нейтральный статус, закрепленный в статье 11 Основного закона страны, постепенно превращается в декорацию. У Кишинева уже отлажена система взаимодействия с НАТО. По разным оценкам, от 200 до 250 тыс. граждан страны уже получили паспорта Румынии — страны-члена НАТО. Высшие официальные лица Молдовы время от времени говорят о своих планах9. Например, в октябре 2006 года спикер парламента М. Лупу заявил, что «Республика Молдова твердо намерена стать составляющей частью пространства НАТО», выступил за поэтапное сближение страны с Альянсом «с перспективой присоединиться к этой евро-атлантичес-кой структуре»10.

С нашей точки зрения, в этом плане ОДКБ более соответствует своему целевому предназначению — в качестве региональной структуры способствовать объединению именно усилий государств-участников в определенной сфере. ДКБ и ОДКБ имели четко выраженный региональный характер. Формально заложенные при создании ДКБ принципы и формы сотрудничества, а также заявленные позиции декларировали его возможность стать составной частью системы общей и всеобъемлющей безопасности для Европы и Азии. «В случае создания в Европе и Азии системы коллективной безопасности, — записано в ст. 1 Ташкентского договора, — и заключения с этой целью договоров о коллективной безопасности, к чему неуклонно будут стремиться договаривающиеся стороны, государства-участники вступят в незамедлительные консультации друг с другом с целью внесения необходимых изменений в настоящий Договор». Этот прин-

8 Этому предшествовал ряд других актов, в частности, Хартия об особом партнерстве, принятая в Мадриде 9 июля 1997 года; Программа расширения сотрудничества Украины и НАТО до 2001 года, утвержденная указом президента Украины 4 ноября 1998-го.

9 Кстати, президент Молдовы любит повторять, что «Кишинев не стремится вступать в НАТО» (NewsInfo, 29 августа 2006).

10 Информация Агентства «Регнум».

зю

ципиальный аспект постоянно подтверждался в дальнейших его документах. «Объединяя свои усилия в сфере коллективной безопасности, государства-участники видят создаваемую ими систему коллективной безопасности составной частью общеевропейской системы безопасности, а также частью возможной системы безопасности в Азии» — такая формулировка значится в Декларации государств-участников Договора о коллективной безопасности от 10 февраля 1995 года. Весьма примечателен в плане оценки эволюции ОДКБ пункт 3 упомянутой Декларации, который гласил: «Государства-участники убеждены в том, что координация их оборонных усилий будет отвечать целям снижения военных расходов с учетом существующих военной инфраструктуры, однотипности вооружений и военной техники в вооруженных силах, традиционных связей оборонных предприятий, научно-исследовательской и военно-учебной базы».

Другой аспект затрагивает оценку эффективности практики ОДКБ и ГУАМ. Поскольку говорить об этом достаточно трудно (в силу очевидной разницы в направлениях сфер деятельности этих структур) наши выводы, возможно, не все оценят однозначно. Однако даже в экономическом сотрудничестве страны ГУАМ не вправе говорить о явных успехах. Да, создана зона свободной торговли11, на саммитах констатируется рост товарооборота между государствами-участниками. Тем не менее торговля внутри ГУАМ все же существенно отстает и в абсолютных, и в относительных показателях от того, что отмечается между странами ОДКБ, даже в отношении товарооборота между участниками ГУАМ и членами ОДКБ, что подтверждают, в частности, данные таблицы (см. табл. на с. 112).

В своей же профильной деятельности ОДКБ уже продемонстрировала неоспоримые успехи. Ведь на первоначальном этапе ДКБ способствовал созданию вооруженных сил государств-участников, а также обеспечению «посильных» (применительно к конкретным реалиям) внешних условий для продуктивного военного строительства в странах СНГ.

Можно привести немало примеров востребованности Ташкентского договора. Это особенно важно подчеркнуть в связи с частыми упреками со стороны политических элит государств-членов ГУАМ, вызванными недовольством этих элит продолжающимися региональными столкновениями в ПМР, Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе. Зачастую в создании подобной ситуации пытаются обвинить Россию: мол, «ключи от мирного урегулирования упомянутых конфликтов находятся в Москве», а она якобы стремится не к их урегулированию, а к продолжению, чтобы использовать в качестве рычага давления на Кишинев, Тбилиси и Баку. В случае упомянутых выше конфликтов Россию пытаются склонить к тому, чтобы она однозначно встала на сторону только одного из участников, причем государства-члена ГУАМ. Наряду с этим отдельные страны ГУАМ явно стремятся к тому, чтобы силовое давление на одну из сторон внутреннего конфликта оказал новый «патрон», в качестве которого часто рассматривается Североатлантический альянс. На официальном же уровне ГУАМ принимает обтекаемые декларативные заявления по поводу урегулирования противостояний, примером чему является принятая 23 мая 2006 года декларация глав государств «Организации за демократию и экономическое развитие — ГУАМ» по вопросу урегулирования конфликтов.

В свое время на пространстве СНГ имел место один очень острый конфликт, унесший гораздо больше жизней, чем таковые в Приднестровье, Нагорном Карабахе и Грузии — гражданская война в Таджикистане. Именно в урегулировании этого противостояния весьма существенную роль сыграл ДКБ. Процесс примирения в Таджикистане был успешным при учете интересов всех сторон, гражданская война 1992—1997 годов была

11 См.: Российская газета, 24 мая 2006.

Таблица

Удельный вес региональных структур в торговле отдельных стран

в 2006 году

(в % к общему объему торговли с государствами СНГ)12

Г Государство* Со странами ГУАМ Со странами ОДКБ 1

^ Экспорт

Азербайджан 34,8 63,3

Армения 36,7 60,9

Беларусь 16 83,1

Грузия 37,9 43,3

Казахстан 16,7 76,1

Кыргызстан 2 90

Молдова 32,5 66,9

Россия 41,6 55,3

Таджикистан 6,6 57,3

Украина 11,1 86,2

^ Л ^ Импорт

Азербайджан 17,6 63,4

Армения 28,9 69,1

Беларусь 9 90,8

Грузия 45,8 46,6

Казахстан 9,8 86,2

Кыргызстан 5,1 88,2

Молдова 50,8 48,8

Россия 44,2 49,8

Таджикистан 18,7 59,8

Украина 1,2 79,4

Г * Для чистоты экономической статистики мы сознательно привели данные без учета 1 1 Узбекистана, который летом 2006 года вошел в ОДКБ. )

12 Таблица составлена на основании данных сборника «Внешняя торговля стран Содружества Независимых Государств 2006». М., 2007. С. 54—57.

прекращена во многом благодаря военной и дипломатической помощи правительству республики со стороны членов ДКБ: России, Узбекистана, Казахстана и Кыргызстана. Для этого в Таджикистан вводили многосторонние силы государств ДКБ, которые, в частности, обеспечивали прикрытие границ республики от вторжения отрядов боевиков из Афганистана.

Кроме того, возможности ДКБ были с успехом задействованы в 1999 и 2000 годах в так называемых «баткенских войнах», то есть при нейтрализации попыток прорыва вооруженных группировок радикальных исламских террористов на юг Кыргызстана.

Определенные кризисные явления 1997—1999 годов не прервали развития военной составляющей ДКБ. Например, по решению СКБ в 2001 году были созданы коллективные силы быстрого развертывания Центральной Азии, которые комплектовались четырьмя батальонами из России, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана общей численностью в 1 500 человек с органом военного управления.

С учетом новых реалий, в том числе позиций стран-участниц, в мае 2002 года ДКБ был преобразован в Организацию договора о коллективной безопасности, что официально обосновывалось необходимостью адаптации ДКБ к динамике региональной и международной безопасности, а также противодействия новым вызовам и угрозам. Главными задачами ОДКБ были названы координация и углубление военно-политического взаимодействия, становление многосторонних структур и механизмов сотрудничества, призванных обеспечивать на коллективной основе национальную безопасность госу-дарств-участников, оказывать необходимую помощь, включая военную, государству-участнику, ставшему жертвой агрессии.

По итогам майского решения СКБ о создании Организации договора о коллективной безопасности, уже 7 октября 2002 года главы стран-участниц подписали Устав и Соглашение о правовом статусе ОДКБ. Так, в Устав было включено положение, что одной из основных целей Организации и ее деятельности определяются координация и объединение усилий в борьбе с международным терроризмом и другими нетрадиционными угрозами безопасности. При этом было зафиксировано обязательство государств-членов согласовывать и координировать свои позиции по международным и региональным проблемам безопасности.

Некоторые структуры ОДКБ стали не только консультативными, но и исполнительными органами. Этой же цели служит создание при ОДКБ Постоянного совета (в его состав входят полномочные представители стран-участниц), которому поручено координировать усилия государств-членов в реализации принимаемых в рамках Организации решений. Следует отметить, что ее Устав предусматривает обязательность выполнения принимаемых решений и санкции за их невыполнение (что, впрочем, на практике не применяется). Для активизации работы по укреплению военной составляющей сформирован Объединенный штаб ОДКБ. Отдельным странам или международным формированиям может быть предоставлен статус наблюдателя при Организации.

Все государства-члены обязались проводить согласованную военно-политическую и военно-техническую линию. В частности, решается проблема унификации разработки, производства и модернизации военной техники, стоящей на вооружении стран Организации. При этом такую технику государства ОДКБ приобретают не по мировым ценам, а по внутренним российским или специальным льготным.

Уже можно констатировать, что по многим направлениям сотрудничества деятельность ОДКБ оживилась. Так, развернулась работа по созданию списков террористических организаций, нацеленных против стран-участниц ОДКБ. По словам ее Генерального секретаря Н. Бордюжи, эти списки являются не имеющими в мире аналогов документами по созданию нормативной базы в борьбе с террористическими и экстремистскими структурами. В рамках ОДКБ проведено несколько крупных мероприятий по пресечению нар-

котрафика из Афганистана, в которых участвовали (наряду с членами организации) Китай, Пакистан, Украина и Азербайджан. В некоторых акциях в качестве наблюдателя участвовали даже США. Сегодня эта работа проходит, в частности, в рамках принятого плана мероприятий государств-членов ОДКБ по коллективному противодействию незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров на 2008—2011 годы13. Только за два этапа операции «Канал-2007» в 2007 году было выявлено и изъято у наркодельцов около 30 т наркотиков, конфискованы тысячи оружейных стволов14. По словам Н. Бордюжи, такие же акции проводили в сферах миграции и финансового мониторинга.

ОДКБ получила статус наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН, она может занести в свой актив и возвращение Узбекистана. Соответствующее заявление Ташкент сделал в июне 2006 года, а уже 16 августа был подписан протокол о возвращении республики в ОДКБ. В 2007 году Узбекистан присоединился к 80% документов, действующих в рамках Организации.

Наращивается военное присутствие России под флагом ОДКБ и на базе в Канте (Кыргызстан). Последняя — единственный военный объект за рубежом, который РФ создала в постсоветское время. Успешно продвигается работа по формированию и функционированию Объединенной группировки войск коллективной безопасности Центральной Азии. Главные цели данной структуры — локализация и прекращение возможных приграничных конфликтов на внешних рубежах региона, а также ликвидация формирований агрессора. В соответствии с новым видением руководством ОДКБ его миссии в Организации создают вспомогательные координирующие органы и механизмы взаимодействия, в том числе Антитеррористический комитет в составе руководителей министерств внутренних дел, органов безопасности, разведок, пограничных служб15.

ОДКБ готова приступить к созданию совместных миротворческих сил. Еще в июне 2004 года на саммите в Астане лидеры Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, России и Таджикистана одобрили Концепцию формирования и функционирования механизма миротворческой деятельности Организации договора о коллективной безопасности. Разработан пакет из четырех документов: Соглашение о миротворческой деятельности ОДКБ; Положение о коллективных миротворческих силах ОДКБ; Положение об Оперативной рабочей группе по подготовке миротворческих операций ОДКБ; Положение о главе миротворческой миссии ОДКБ. Замысел состоит в том, что зоной миротворческой деятельности ОДКБ может стать любая «горячая точка» мира. Если миротворческую операцию планируется проводить на территории государств, входящих в ОДКБ, то решение будет принимать Совет коллективной безопасности с незамедлительным информированием ООН. Исходя из обстановки, масштабов конфликта и его возможного воздействия на ситуацию в регионе, СКБ сможет даже запрашивать полномочия (мандат) у Совета Безопасности ООН. Последнее (запрос мандата) становится обязательным, если речь идет о проведении миротворческой операции за пределами стран Организации. В этих целях создают коллективные миротворческие силы (КМС), в их состав государства-союзники направляют специально подготовленные части и подразделения из собственных миротворческих контингентов. Сегодня таковые имеются практически во всех странах-членах ОДКБ. Например, в России сформирована специальная дивизия, в Казахстане — бригада16.

13 См.: РИА «Новости», 29 января 2008.

14 См.: Независимое военное обозрение, 18 января 2008.

15 См.: Красная звезда, 16 мая 2007.

16 См.: РИА «Новости», 8 октября.

Государства-участники ОДКБ уже подписали соответствующие документы (Душанбе, 6 октября 2007 г.), сейчас идет процесс их ратификации в национальных парламентах, после завершения которого миротворческий контингент будет создан в короткие сроки17.

По мнению военных экспертов, предполагаемый состав миротворческих сил ОДКБ будет выглядеть следующим образом: 1) мотострелковые, десантные, горно-стрелковые подразделения; 2) инженерные подразделения; 3) подразделения радиационной, химической, биологической разведки и специальной обработки; 4) подразделения связи; 5) медицинские подразделения; 6) группа военных наблюдателей; 7) милицейский (полицейский) контингент с включением специалистов для организации следственных мероприятий); 8) силы и средства технического и тылового обеспечения; 9) авиационная составляющая (вертолетное подразделение)18. По прогнозам, численность миротворческих сил ОДКБ составит 4—5 тыс. чел.19

Как мы можем убедиться, на этом направлении ОДКБ продвинулась достаточно далеко, чего нельзя сказать о ГУАМ. Нет сомнений, что Запад активно подталкивает последнюю к созданию своих подразделений «голубых касок», но полного согласия по данному вопросу у стран-членов ГУАМ нет.

На протяжении истории данного объединения не раз возникали планы по созданию собственных миротворческих подразделений, однако единства во взглядах на эту проблему не было, и о данных идеях быстро забывали. К тому же часто противником усиления военной составляющей в ГУАМ выступала даже не нейтральная Молдова, а крупнейшее государство этого объединения, его неформальный лидер — Украина.

В конце мая 2006 года Генеральный секретарь ОДКБ озвучил намерение привнести новые направления в деятельность Организации — создать универсальную систему международной безопасности на территории действия Договора, то есть превратить ОДКБ в «более многофункциональную систему». В одном из своих интервью Н. Бордюжа заявил: «...с учетом того, что многие структуры СНГ сегодня недееспособны, ОДКБ некоторые задачи и функции берет на себя и готова это делать в перспективе». При этом он пояснил, что прямой вооруженный конфликт между государствами-членами ОДКБ и их соседями сегодня маловероятен. Наиболее актуальны проблемы терроризма, религиозного экстремизма и распространения наркотиков. Поэтому ОДКБ предполагает осуществить переход от военно-политического блока к многофункциональной международной структуре, которая могла бы своевременно и эффективно реагировать на новые вызовы, связанные прежде всего не с применением военной силы. Исходя из этого, ОДКБ создает организацию, которая кроме военной составляющей будет иметь коллективные силы по предупреждению техногенных катастроф, ликвидации последствий природных и техногенных бедствий, борьбе с нелегальной миграцией, а также проведению миротворческих мероприятий с соответствующим «набором» уставных органов. В начале 2008 года стало известно о намерении ОДКБ сформировать Комитет руководителей специальных служб и органов безопасности20.

Политический компонент деятельности ОДКБ явно получает дополнительные стимулы для развития. В этой связи напомним норму статьи 3 ее Устава: «Целями Организации являются укрепление мира, международной и региональной безопасности и стабильности, защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и

17 См.: Агентство «Регнум», 11 января 2008.

18 См.: Военно-промышленный курьер, 2007, № 46.

19 См.: Красная звезда, 6 декабря 2007.

20 См.: Коммерсантъ, 6 февраля 2008.

суверенитета государств-членов, приоритет в достижении которых государства-члены отдают политическим средствам».

Успехи же стран-участниц ГУАМ по налаживанию многостороннего сотрудничества в этом отношении куда более скромные. По крайней мере пока.