CC BY
234
М.В. Петрова
ОЧЕРК ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ НЕМЕЦКОГО ДЕТСКОГО ФОЛЬКЛОРА В РУСЛЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ТРАДИЦИИ ГЕРМАНИИ
В статье дан краткий обзор истории возникновения и развития научного интереса к детскому немецкому фольклору в рамках национальной традиции Германии. Дан анализ уже существующих работ, указаны ключевые спорные вопросы, дающие представление о комплексности и многогранности феномена «детский фольклор», а также возможные направления для дальнейших исследований в этой области.
Фольклорное наследие немецкого народа чрезвычайно разнообразно и представляет собой обширное поле для различных исследований. Детский фольклор, являющийся частью этого наследия, становится объектом интереса, собирания и изучения лишь в XIX веке. Интерес к детскому фольклору возникает как результат и в контексте общекультурных, социальных изменений, вследствие которых происходит открытие феномена «детства» как самоценного периода в развитии личности и формируется обладающая самостоятельным статусом «культура детства». В качестве предпосылок этого явления ученые приводят целую совокупность фактов.
В Германии возникший интерес к детству, его атрибутике и проявлениям лишь постепенно затрагивает сферу детского фольклора, так как долгое время, вплоть до конца XVIII века этот культурный феномен не удостаивается никакого внимания, считаясь чем-то легкомысленным, несерьезным и, соответственно, не стоящим глубокого научного изучения. Интерес этот вообще становится возможным лишь тогда, когда в эпоху Штурма и Натиска (1769-1785) и Романтизма (1800-1830) меняется отношение к фольклору в целом. Не рассматриваемая всерьез Просвещением народная поэзия, легенды, сказки, обретают в этот период особую ценность, обусловленную новой системой представлений. Просветители, не видя в фольклоре отражения просветительского разума, считали произведения устного творчества слишком наивными и примитивными и поэтому, не достойными внимания. С другой стороны, именно наивность, наряду с естественностью, безыскусностью, детскостью становится одним из ключевых исключительных признаков народной поэзии, позиционируемой отныне, в пику просветителям, в качестве «подлинной» поэзии, показывающей самобытность каждой культуры. Иоганн Готфрид Гердер (Johann
Gottfried Herder (1744-1803)), считающийся основателем первой исторической теории языка и немецкой фольклористики восторженно относился к народной поэзии, и стремился доказать, что вся литература, в конечном счете, восходит к народным песням. Широкую известность и целую волну последователей снискал его сборник народного поэтического творчества «Народные песни» («Volkslieder», 1778-1779), позднее переименованный в «Голоса народов в песнях» («Stimmen der Völker in Liedern»), составленный из переведенных им песен разных народов. Таким образом, все увеличивающийся интерес к фольклору как таковому способствовал тому, что и его совершенно особая сфера, детский фольклор, наконец-то привлек внимание исследователей.
Первоначальным и закономерным этапом изучения немецкого детского фольклора было собирание стихов и песен (Kinderlieder und Reime) и составление сборников. Сенсацией для современников стало появление в 1808 году приложения, добавленного А.ф. Арнимом (Ludwig Achim von Arnim (1781-1831)) и К. Брентано (Clemens Brentano (1778-1842)) к составленному ими трехтомному сборнику произведений фольклора «Волшебный рог мальчика» («Des Knaben Wunderhorn»). Однако лишь немногие стихи, вошедшие в это приложение, были записаны авторами сборника из детских уст или «подслушаны» из устной традиции, большую часть А. Арним и К. Брентано взяли либо из письменных источников, из воспоминаний своих друзей и знакомых или восстановили по памяти о собственном детстве. Также значительное число стихотворений подверглось каким-либо изменениям и художественной обработке (сокращению, расширению, замене, стилизации). Так, ставшее знаменитым стихотворение этого сборника «Die Ammenuhr» вообще полностью приписывается Брентано, а стихотворение «Ach wenn ich doch ein Täublein wär», с большой вероятностью, пред-
© М.В. Петрова, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 20081
211
ставляет присланное поэтессой Августой Пат-тберг (Auguste Pattberg (1769-1850)) ее собственное стихотворение по фольклорным мотивам [4, s. 145]. Однако несмотря на всю выборку и переработку значение этого сборника, впервые посвященного исключительно детским стишкам и песням, чрезвычайно велико. Это был толчок, повлекший за собой взрыв интереса как к собиранию детского фольклора, так и к детской поэзии в целом. После «Волшебного рога мальчика» возникли многочисленные сборники немецкоязычного детского фольклора: A. Stöber «Elsassisches Volksbüchlein» (1842), Simrock «Das deutsche Kinderbuch» (1848), G. Scherer «Alte und neue Kinderlieder» (1850), F. Pocci und K.v.Raumer «Alte und neue Kinderlieder» (1852), E. Rochholz «Alemannisches Kinderlied und Kinderspie aus der Schweiz» (1857), I. Zingerle «Das deutsche Kinderspiel im Mittelalter» (1868) и др. произведения детского фольклора, снабженные красочными иллюстрациями, печатались во многих газетах и журналах, календарях и альманахах, что, несомненно, способствовало еще большей популяризации многих стихов.
Популярность «Волшебного рога мальчика» послужила катализатором развития детской поэзии. К XIX веку относится творчество таких поэтов как Иоганн Вильгельм Гей (Johann Wilhelm Hey), Август Копиш (August Kopisch), Роберт Рейник (Robert Reinick), Фридрих Вильгельм Гюль (Friedrich Wilhelm Güll), чьи стихи, многие из которых положены на музыку, и по сей день представлены в современных антологиях и относятся к классическому репертуару детской лирики.
К сокровищнице детской немецкой поэзии принадлежит творчество поэта Гофмана фон Фаллерслебена (August Heinrich Hoffmann von Fallersleben (1798-1874)). Значительная часть его стихотворных произведений вошла в состав поэтического наследия немецкого народа, став чрезвычайно популярной среди детей, порой до такой степени, что имя самого поэта при этом уже не соотносилось ими с соответствующими стихотворениями, а тексты многих стихов подверглись пародированию и переделке. «Секрет» подобного успеха поэта заключается в том, что в своих произведениях он использует технику и тематику детского фольклора: доступный стиль, простая стихотворная форма, игровой характер -применяется языковая игра словами и звуками, главные герои его стихотворений - персонифи-
цированные представители животного и растительного мира. Из ставшего классикой репертуара песен в качестве примера могут быть приведены следующие стихотворения Гофмана фон Фаллерслебена, положенные на музыку: «Alle Vögel sind schon da», «Kuckuck, Kuckuck, ruft’s aus dem Wald», «Ein Männlein steht im Walde», «Summ, summ, summ, Bienchen summ herum», «Winter, ade» и др. Произведения поэта наполнены духом романтизма - перед слушателем возникают мирные картины природы, во всем окружающем мире царит гармония и красота, а единение с природой представляется символом счастливого детства: «Kuckuck, kuckuck, / ruft's aus dem Wald / Lasset uns singen tanzen und springen! / Frühling, Frühling wird es nun bald...».
Во второй половине XIX века изучение детского фольклора выходит на новый уровень - с одной стороны, продолжается составление общих и региональных сборников стихотворных фольклорных произведений, с другой стороны, - уже предпринимается попытки их толкования и интерпретации. Сборники снабжаются составителями развернутыми предисловиями, в которых господствует типичная для романтической школы XIX века тенденция к идеализации детства. С этой тенденцией связана и соответствующая выборка текстов для антологий.
Особое значение имеет появление в 1897 году книги Ф.М. Бёме «Немецкие детские песни и игры» (F.M. Böhme «Deutsches Kinderlied und Kinderspiel. Volksüberlieferungen aus allen Landen deutscher Zunge»), возникшей в русле мифологической школы. Автор не только собрал в одной книге более 2000 детских фольклорных песен и стихов, но и представил образец их типологического анализа, на котором основываются все дальнейшие классификации детского немецкого фольклора, проанализировал происхождение и структуру отдельных песен, отыскивая в текстах следы господствовавших когда-то языческих мифов и представлений. Несомненно, однако, что к вопросу о рудиментах германских мифологических представлений в детском и, в особенности, в современном детском фольклоре следует подходить с большой осторожностью, ведь злоупотребление может привести к ложным и спекулятивным трактовкам.
В XX веке составление сборников детского фольклора продолжалось: M. Kuhn «Macht auf das Tor! Alte deutsche Kinderlieder, Reime, Scherze und
212
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
Kinderspiele (mit Melodien)» (1905), F. Jöde «Ringel Rangel Rosen» (1913), I. Wenz «Die goldene Brücke» и др. Кроме того, оно дополнилось многочисленными работами, содержащими анализ феномена детского фольклора, попытки его классификации по различным признакам и основаниям.
В начале XX века всплеску интереса к детству и детскому фольклору в частности, способствовало развитие представлений педагогической науки. В 1900 г. вышла в свет Книга швецкого педагога Эллен Кей «Век ребенка» (Barnets arhundrade, 1900), в которой автор призывала к уважению личности ребенка, отстаивала свободу его самовыражения, права на свой собственный особый мир и индивидуальность и критиковала современную ей школу как «губительницу душ», в частности, за обязательные поучительные и обучающие стихи, противопоставляя им фольклор [1, s. 244, 245]. Следует, однако, отметить, что именно тексты «официального» поэтического репертуара детских садов и школ, приобретая необычайную популярность, очень часто становятся ключевым элементом детского фольклора и детской культуры. К этой группе исследователи относят, например, следующие стихи: «Die Affen Rasen durch den Wald»; построенное либо на замене гласных и дифтонгов «Drei Chinesen mit dem Kontrabaß»; либо на последовательном опущении букв при каждом повторе «Auf der Mauer, auf der Lauer» и др.
В период Третьего Рейха детская поэзия становится мощным орудием пропаганды и манипуляции: «Er schützt das deutsche land mit seinem starken Hand»; «Trau keinem Fuchs auf grüner Heid und keinem Jud bei seinem Eid» [4, s. 195].
Вторая половина ХХ века характеризуется активными изысканиями в области детского фольклора. Курт Франц, Рут Лорбе, Фредерик Валле, Петер Рюмкорф, Эрнест Борнеман, Га-ральд Зойберт - это лишь неполный перечень исследователей детского немецкого фольклора. Очерчивается само понятие «детский фольклор», разрабатывается типология его жанров, дается их развернутая характеристика. Также впервые затрагивается проблема одностороннего подхода к детскому фольклору, отдающему приоритет исключительно «приличным» стихам с ограниченным кругом тем и мотивов, утверждается право на существование и изучение и другого «потаенного», «запретного» слоя детского фольклора. Так, серьезную полемику вызвал, вышедший в 1962 сборник детского фольклора «Allerleirauh.
Viele schöne Kinderreime» под редакцией Ганца Магнуса Энценсбергера (Hans Magnus Enzensberger), представляющий собой наиболее полное собрание «классического» детского фольклора, уже зарекомендовавшего себя многими поколениями детей, воспитанными на этих текстах. Круг образов этих стихов представляет собой своеобразный «реквизит» доиндустриальной эпохи -Postkutsche, Taler, Heu, Bettelmann Hochzeit. Этот традиционализм и стал главным объектом, в прочем, оказавшейся в явном меньшинстве по сравнению с хвалебными отзывами, критики. Наиболее радикально и жестко высказался по этому поводу Петер Рюмкорф, в своей работе «Über das Volksvermögen. Exkurse in den literarischen Untergrund» (Peter Rühmkorf, 1969). С точки зрения Рюмкорфа, Энценсбергер исказил «правду детского стиха» и, под предлогом знакомства детей с сих собственным достоянием, вносится вклад в их «доместикацию» [3, s. 20]. Рюмкорф призывает наконец покончить с романтическим флером и ратует за радикальное «снятие чар» с детского фольклора [3, s. 22]. По мнению автора, правда истинного детского фольклора «лежит на улице», а взрослые пытаются ее утаить, в частности, подвергая жестокой цензуре при составлении сборников фольклора. Однако, как с горечью замечает Рюмкорф: «там, где у письменной традиции отказывает голос, торжествует над своими опекунами народная речь» [3, s. 25] - никакая цензура и утаивание не справятся с фольклорной поэзией, затрагивающей актуальные, но спорные и порой нелицеприятные темы, она будет жить за счет интереса самих носителей фольклора.
Точка зрения Рюмкорфа, несомненно, является чересчур радикальной. Любая традиция в основе своей консервативна, поэтому включение в качестве основы в сборники традиционного фольклора абсолютно оправдано и служит поддержанию и непрерывности передачи традиции, а значит, и преемственности и сохранению культурного наследия. Кроме того, обвиняя взрослых в манипулировании детьми, Рюмкорф, таким образом, противоречит сам себе, ставя под сомнение способность носителей традиции самостоятельно определять, исходя из круга своих интересов, материальный состав этой традиции. Традиционный детский фольклор популярен у детей и причина этого - не «манипуляция» и влияние взрослых (что, несомненно, оказывает определенное влияние на распространение фольклора),
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
213
а искренний интерес к нему ребенка. Подобно старым сказкам, традиционные песенки также затрагивают струны фантазии в душе ребенка, а классические темы и мотивы (растительный и животный мир, смена времен года, члены семьи и т.п.) входят в круг основных сфер жизнедеятельности малыша.
Несмотря на полноту и определенную разносторонность проведенных в XX веке исследований немецкого детского фольклора, до сих пор не осуществлен комплексный и всесторонний анализ детского фольклора как целиком, так и отдельных его аспектов - лексики, стилистики, диалектальных особенностей функционирования, особенностей распространения, в том числе, интернационального влияния и др.
Это объяснимо и тем, что предмет изучения чрезвычайно сложен и многообразен как по форме и содержанию, так и по особенностям функционирования. Кроме того, детский фольклор, по историческим меркам, лишь относительно недав-
но стал предметом научных изысканий, еще четко не выработаны критерии и механизмы анализа, стоит много нерешенных проблем и вопросов, поэтому неудивительно, что феномен детского фольклора является одним из наиболее притягательных и интересных для изучения объектов самых различных дисциплинарных и междисциплинарных отраслей знаний - лингвистики, этнографии, психологии, социологии, психолингвистики и др.
Библиографический список
1. Key E. Das Jahrhundert des Kindes. -S. Fischer (Berlin) Verlag, 1902.
2. Lorbe R. Kinderlyrik. Kinder- und Jugendliteratur. - Ein Handbuch 3, Aufl. Stuttgart, 1984.
3. Rühmkorf P. Über das Volksvermögen. Exkurse in den literarischen Untergrund. - Hamburg, 1969.
4. Seubert H. Kinderreime - Phänomene des Kinderlebens. - Mainz: Logophon, 2003.
Ю.Ю. Саввина
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ НАИМЕНОВАНИЙ ЯГОД
В ЕЛЕЦКОМ ГОВОРЕ
В статье рассмотрены наименования ягод, встречающиеся в говоре жителей города Ельца и Елецкой округи. Названия ягод в статье подвержены лексико-семантическому анализу.
Елецкий говор изучен совершенно недостаточно, хотя край по истории своего формирования представляет большой интерес. Изучение одного из древнейших лексических пластов края - ботанической лексики - позволяет раскрыть место этого говора в системе говоров южнорусского наречия и русского диалектного языка в целом, осмыслить исторические связи его носителей с представителями других, смежных территорий России, Украины и Белоруссии.
Названия ягод в елецком говоре образуют небольшую по численности группу, не содержащую большого числа синонимических конструкций. Некоторую близость имеют эти слова с названиями кустарников и деревьев. В.А. Меркулова не только усматривает такую связь ягоды с кустарником или деревом, но и пишет, что это определяется характером называния ягодных кустиков и реальной постепенностью перехода от кустарника к деревьям [10, с. 203]. Так, например, кустарник «малина» - ягода «малина, малинка».
Для елецкого говора характерны односложные наименования ягод. Некоторое исключение составляют только названия смородины. Жители города Ельца и елецкой округи называют этот вид ягоды смородиной. Но когда они пытаются разграничить её по цвету плодового тела, то называют белой смородиной, чёрной смородиной, красной смородиной.
Часто функционирующей в речи жителей исследуемой нами территории является лексема ягода, имеющая обобщённое значение.
Я'года, ы, ж. В елецком говоре принято называть ягодой плод какого-либо кустарника и травянистых растений. Чаще всего ягодой называют плоды крыжовника, смородины, малины, клубники, земляники, то есть, слово выступает в обобщённом значении. В «Толковом словаре» С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой читаем: «Небольшой сочный плод кустарников, полукустарников, кустарничков и травянистых растений» [12, с. 916]. В.И. Даль ягодой называет мелкий, мякотный плод, более кустарный, в коем заключены семе-
214
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
© Ю.Ю. Саввина, 2008
