CC BY
0
Научная статья УДК 811.161.1 (808)
DOI10.24147/2413-6182.2024.11(2). 34 7-358
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
ОБЫЧНОЕ И СВЯЗАННОЕ РЕЧЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ: ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
А.Д. Каксин
Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова (Абакан, Россия)
Аннотация: Статья посвящена определению изобразительных средств, используемых автором художественного произведения для характеристики своих героев. Основная задача - выявление такого рода средств в сценах описания последних дней жизни Базарова - одного из главных героев романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». Предположительно, именно в предпоследней главе романа детально и реалистично описано поведение людей в радостной ситуации приезда сына на длительный срок к родителям и наступающей следом трагической ситуации ухода сына из жизни. Больше всего внимания уделяется характеру коммуникации между людьми в такой период, а также речевому поведению героев. В качестве коммуникативных ситуаций разного типа выделены: пантомима, избегание контактов, немногословность, смена режима речи, обсуждение без заинтересованного лица, молчание, беседы о жизни, разговоры с больным. Сделан вывод о том, что структурно-семантические особенности некоторых единиц, заложенные в словаре как потенциальные, в полной мере проявляются в тексте, способствуя полной объективации (вербализации) того или иного понятия. Указано на то, что только внимательное прочтение позволяет выявить те средства, с помощью которых автор раскрывает образ персонажей максимально полно. Показано, что автора чрезвычайно заботит стремление максимально точно отразить характер коммуникации между людьми в такой важный момент. Определены те фрагменты текста, в которых герои и особенности их речевого поведения изображены наиболее точно (и указаны некоторые яркие средства, с помощью которых достигается эта выразительность).
Ключевые слова: художественный текст, концептуальные фрагменты, манеры речи, изобразительные средства, контекст употребления, русский язык.
Для цитирования:
Каксин А.Д. Обычное и связанное речевое поведение: изобразительные средства в художественном тексте // Коммуникативные исследования. 2024. Т. 11. № 2. С. 347-358. DOI: 10.24147/2413-6182.2024.11(2).347-358.
© А.Д. Каксин, 2024
Сведения об авторе:
Каксин Андрей Данилович, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований и саяно-алтайской тюркологии
Контактная информация:
Почтовый адрес: 655017, Россия, Абакан, пр. Ленина, 92а
E-mail: adkaksin@yandex.ru
Конфликт интересов:
Автор является членом редколлегии журнала. Статья прошла рецензирование на общих основаниях
Дата поступления статьи: 18.02.2024
Дата рецензирования: 01.04.2024
Дата принятия в печать: 10.04.2024
Введение
Самым сложным субъектом окружающего мира является человек, и в этом своем качестве он является предметом изучения большого числа научных дисциплин. Лингвистический подход, возможно, чуть более специфичен, поскольку ориентирован на изучение такого неординарного качества человека, как способность претворять мыслительную деятельность в речевую (языковую] форму. При этом одна из важных задач - выявление языковых средств, способствующих адекватному представлению разных сторон человеческой личности. Наш подход к теме обусловлен также интересом к когнитивной функции языка: в этом случае язык понимается как «инструмент для организации, обработки и передачи информации и при этом как разновидность способности человека к познанию (наряду с другими способностями]» [Кронгауз 2001: 313].
Указанный подход (в сочетании с принципом антропоцентризма] был осуществлен во многих работах по общей лингвистике и отдельным языкам [Винокур 1993: 84-107; Апресян 1995: 39-53; Черемисина 1998; Черемисина 2002: 54-61; Иссерс 2003; Иссерс 2009: 54-80].
Важно также, что во множестве лингвистических работ изложены суждения о речевом поведении человека, многообразных вариантах этого поведения, обусловленных великим числом человеческих характеров и жизненных ситуаций, в которые попадают люди [Седов 1997; Носова 2010; Олешков 2011; Завальников, Савельева 2018; Терских 2020; Карасик 2023].
Во многих таких работах, в том числе и тех, что посвящены речевому поведению героев художественных произведений, анализируются единицы всех уровней языка, но больше всего внимания уделяется словам (лексемам). Это не случайно: слово всегда считалось центральной единицей языка (и, соответственно, основным предметом анализа]. Все мы,
читатели, принимаем как данность тот факт, что автор ищет и находит самые выразительные слова, чтобы дать точное и яркое представление о персонаже (или ситуации, в которой герой находится].
Странная усталость замечалась во всех его движениях, даже походка его, твердая и стремительно смелая, изменилась (с. 157)1 - в этом предложении не совсем привычно объединены слова странная усталость и стремительно смелая, но любой носитель языка без проблем понимает (и принимает] данный смысл. Об этом свойстве языка сказано еще следующим образом: язык «является средством первичного познания действительности. Знаки языка, в частности слова, не "называют" те или иные смыслы, а формируют их» [Черемисина 1998: 106].
Небезынтересными представляются многие работы, посвященные семантическим и грамматическим явлениям, связанным с обозначением свойств человеческой речи. Во многих трудах проводится мысль о том, что не только лексические, но и определенные грамматические средства могут быть использованы для характеристики и оценки речи человека и его самого [Кубрякова 1991: 96-112; Князев 2000; Венцов, Касевич 2003: 134-143; Носова 2009; Пекарская 2020; Söder 2001: 47-60].
Отличительным и уникальным свойством человека является, безусловно, речь. Систему любого языка и на парадигматическом, и на синтагматическом уровне пронизывает великое множество разнообразных единиц и явлений, потенциально ориентированных на объективацию (вербализацию] образа человека, на описание его характера и поведения. Эти единицы и явления всегда были в центре внимания лингвистов, и точно и емко о них сказано в большом множестве работ [Литвин 1983; Лукьянова 1986: 176-185; Тропина 1989: 17-21; Трегубов 2011; Федяева 2011; Бурыкин 2018].
Любой язык воспринимается прежде всего как выполняющий коммуникативную функцию. Именно эту сторону языка детально рассматривал в одной из своих работ Н.Б. Вахтин, предваряя свой анализ вопросом, суть которого сводится к следующему: что является залогом успешной коммуникации двух людей, говорящих на одном языке, но различающихся по другим возможным «параметрам» (полу, возрасту, социальному положению и т. п.]? Ответ: результативность коммуникации обеспечивают «разнообразные механизмы, позволяющие гасить... расхождения, механизмы обратной связи между говорящим и слушающим, способы переспросов и перепроверок, да и чисто языковые механизмы компенсации, снижения различий, достижения понимания» [Вахтин 2005: 164-165].
Далее в статье обозначены некоторые эффективные детали «механизма обратной связи», наиболее яркие языковые средства «достижения понимания»: различные виды синонимии, повторы, переспросы, цитаты,
1 Здесь и далее в круглых скобках указывается номер цитируемой страницы издания: (Тургенев 1969).
аллюзии. Обобщение сводится к следующему: языковая реконструкция образа человека предполагает выявление многомерных структур, представляющих сочетание элементов, указывающих на коммуникативную, прагматическую, когнитивную их значимость. Углубление в подобные детали позволяет еще раз убедиться в правильности суждения: ничто так точно не характеризует человека, как его речь.
Реализм Тургенева при описании речевого поведения
Опираясь на эти суждения, рассмотрим под коммуникативным углом зрения предпоследнюю, гл. XXVII романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». В ней, как известно, повествуется о приезде Базарова к родителям, его заражении, болезни и преждевременной смерти. Данные события являются самыми знаменательными, их короткая цепь является апогеем в развитии сюжета - после этого роман резко обрывается, и уже следующая глава представляет собой эпилог.
Речевые стратегии, безусловно, имеют место в человеческой жизни, но одно их свойство несомненно: они легко уходят, человек отступает от них непроизвольно, незаметно. Иногда это определяется нестыковкой с позицией контрагентов, их пониманием происходящего. Часто при этом и сам активный участник уже близок к признанию своей стратегии бесплодной. Так, в данной главе отчетливо выписано, как Базаров оставляет свои попытки серьезно обсуждать крестьянский вопрос. Как известно, по приезде к родителям главный императив был следующий: «я работать хочу». В чем заключалась эта работа? По всей видимости, это был преимущественно умственный труд, осмысление шагов той реформы, которая готовилась в отношении положения крестьян в России. Прежде чем активно участвовать в обсуждениях плана реформ, Базаров желал подольше пожить в деревне, понаблюдать и сделать определенные выводы. Однако вскоре после приезда в имение родителей лихорадка работы с него соскочила и заменилась тоскливою скукой и глухим беспокойством (с. 157].
Объяснение изменившемуся поведению главного героя дается в дальнейшем повествовании, а перед этим ярко обрисована сцена словесной отповеди сына отцу, где основной тон двух реплик можно охарактеризовать как «резкая досада» (у Базарова] и «лепет оправданья» (у Василия Ивановича]: Василий Иванович несколько раз пытался самым осторожным образом расспросить Базарова об его работе, об его здоровье, об Аркадии... Но Базаров отвечал ему нехотя и небрежно и однажды, заметив, что отец в разговоре понемножку подо что-то подбирается, с досадой сказал ему: «Что ты все около меня словно на цыпочках ходишь? Эта манера еще хуже прежней». - «Ну, ну, ну, я ничего!» - поспешно отвечал бедный Василий Иванович (с. 157].
И далее в повествование вводятся две «разговорные сцены», объясняющие отход Базарова от работы, указывающие на причины охлаж-
дения героя к деятельности в избранном направлении. Первая из них -разговор Василия Ивановича с сыном «по поводу близкого освобождения крестьян, о прогрессе». Оказывается, Базаров, исходя из подмеченных им фактов, склонен сделать заключение о том, что никаким прогрессом в деревне и не пахнет. И в ответ на «политические намеки» Василия Ивановича Базаров «равнодушно промолвил: Вчера я прохожу мимо забора и слышу, здешние крестьянские мальчики, вместо какой-нибудь старой песни горланят: Время верное приходит, сердце чувствует любовь... Вот тебе и прогресс (с. 157-158).
Отметим, что здесь описан речевой прием, очень характерный для Базарова: в противовес сказанному собеседником представить противоположный факт - и припечатать его метким определением. Или вовсе оставить без комментария (поскольку и так всё понятно).
Вторая сцена (беседа с крестьянином о жизни) - более обширная, развернутая. Уже в самом начале сказано, что такая сцена - периодически повторяющаяся, и всегда начинается как подтрунивание (Базарова над деревенскими мужиками). Смысл ее в том, что попытки «вытащить» из мужиков «воззрения на жизнь» всегда заканчивались одинаково: мужики признавали фразы Базарова за болтовню, после его ухода принимались «рассуждать о своих делах и нуждах»: Увы! презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем), этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был все-таки чем-то вроде шута горохового... (с. 158).
Этот эпизод говорит о том, что Базаров окончательно разуверился в том, что нужно подвигать крестьян к прогрессу, новым горизонтам жизни. Видно, что главный герой пересмотрел и свою роль в этой жизни.
Речевое поведение во многом определяется стратегией и тактикой, принятой одним субъектом по отношению к другому. Безусловно, что обычно в жизни речь человека осуществляется очень быстро, спонтанно. Но, принимая во внимание, что учет собеседника происходит при этом всегда, можно согласиться с тем, что речь любого человека - это бесконечная смена тактик. Однако самой природой устроено так, что эта постоянная смена тактик нисколько не напрягает: она происходит автоматически, бессознательно, непринужденно. Например, в разговоре в момент прижигания ранки адским камнем Базаров и его отец обмениваются репликами совершенно свободно, естественно, без подготовки. Даже и в завершение этого разговора и тревожный вопрос Василия Ивановича, и уничижительная характеристика уездного врача произносятся с типичными, знакомыми каждому человеку модуляциями:
- Как ты полагаешь, Евгений, не лучше ли нам прижечь железом?
- Это бы раньше надо сделать; а теперь, по-настоящему, и адский камень не нужен. Если я заразился, так уж теперь поздно.
- Как... поздно... - едва мог произнести Василий Иванович.
- Еще бы! С тех пор четыре часа прошло с лишком.
Василий Иванович еще немного прижег ранку.
- Да разве у уездного лекаря не было адского камня?
- Не было.
- Как же это, боже мой! Врач - и не имеет такой необходимой вещи!
- Ты бы посмотрел на его ланцеты, - промолвил Базаров и вышел вон (с. 160].
Как видим, завершающая фраза данного диалога точно характеризует главного героя - обладателя своеобразной манеры речи: указать на факт, а интонацией дать оценку.
Что касается основных речевых стратегий и тактик, репрезентированных в этом фрагменте романа, можно сказать, что детализированы преимущественно три речевые стратегии - «не докучать разговорами» («действовать молча / молчать»], «говорить с больным» и «говорить с умирающим».
Стратегию малой разговорчивости тяжело, но безропотно приняли родители главного героя. Как понятно, сдержанное - в эмоциях и разговорах - поведение пожилых людей было вызвано просьбой самого Базарова, обращенной к отцу: «пожалуйста, не мешай мне»:
- Физиономию мою забудешь, вот как я тебе мешать буду! - отвечал Василий Иванович.
Он сдержал свое обещание. Поместив сына по-прежнему в кабинет, он только что не прятался от него и жену свою удерживал от всяких лишних изъявлений нежности. «Мы, матушка моя, - говорил он ей, - в первый приезд Енюшки ему надоедали маленько: теперь надо быть умней». Арина Власьевна соглашалась с мужем, но немного от этого выигрывала, потому что видела сына только за столом и окончательно боялась с ним заговаривать (с. 157].
Эта боязнь заговаривать описана далее в виде ситуации прерывания разговора (уже после обращения]: «Енюшенька!» - бывало, скажет она, - а тот еще не успеет оглянуться, как уж она перебирает шнурками ридикюля и лепечет: «Ничего, ничего, я так» (с. 157].
Все последующие сцены свидетельствуют об одном: да, у родителей Базарова возникла определенная речевая стратегия (т. е. она была задумана, или организована, Василием Ивановичем, затем ее приняла и Арина Власьевна], но она сразу ушла, как только события пошли неожиданным, роковым путем.
В жизни человека большую роль играют предельно типовые, кристаллизовавшиеся с течением времени речевые ситуации, и беседы с больным - одна из них, а разговор с умирающим - другая. Само собой, что сам больной (или умирающий] - тоже активный участник этих ситуаций. В эпизодах с Василием Ивановичем особенно характерны слова ободрения, фразы о несерьезности болезни и возможности излечиться:
- Ну да, да, как тебе угодно... А все-таки мы тебя вылечим! ...
- Помилуй, Евгений, ты говоришь совершенно как следует (с. 163].
В сцене последнего свидания Базарова с Одинцовой многословие умирающего контрастирует с молчаливой скорбью женщины. Она приехала по просьбе больного, привезла доктора, который известил ее о неминуемой смерти, потому ее слова отстраненны и печальны:
- Евгений Васильевич, я надеюсь...
- Евгений Васильевич, я здесь... (с. 167-168].
... Анна Сергеевна тихо вышла.
- Что? - спросил ее шепотом Василий Иванович.
- Он заснул, - отвечала она чуть слышно (с. 168].
Заключение
Видно, что и в этом своем произведении И.С. Тургенев использовал некоторые свои излюбленные приемы характеристики героев (и изображения их речевого поведения, обычного или связанного]. В частности, можно отметить, что очень часто персонаж характеризуется целостно - в единстве моторики (позы, мимики] и речи, и в таких фрагментах преобладают, конечно, глагольные слова (а также регулярно приводятся сравнения]: Но насмешки Базарова нисколько не смущали Василия Ивановича; они даже утешали его. Придерживая свой засаленный шлафрок двумя пальцами на желудке и покуривая трубочку, он с наслаждением слушал Базарова, и чем больше злости было в его выходках, тем добродушнее хохотал, выказывая все свои черные зубы до единого, его осчастливленный отец (с. 159].
Еще одним художественным приемом Тургенева является повтор, и здесь, в этой главе, он также встречается. Например, повторяется глагол надоедать: с помощью этого слова сначала Василий Иванович делает своеобразную коммуникативную установку, а затем его же употребляет Арина Власьевна, оправдывая свою заминку в общении с сыном:
«Мы, матушка моя, - говорил он ей, - в первый приезд Енюшки ему надоедали маленько: теперь надо быть умней». <...>
«Как бы, голубчик, узнать: чего Енюша желает сегодня к обеду: щей или борщу?» - «Да что ж ты у него сама не спросила?» - «А надоем!» (с. 157].
Этот уговор стариков не надоедать сыну (не только разговором, но и появлением в поле зрения] является, конечно, не единственным примером осознанной речевой стратегии героев романа (таковые проглядывают у Базарова, Павла Петровича], но самым незамысловатым, простодушным и драматическим: читатель даже не замечает, когда он перестает действовать. И автор не акцентирует этот момент. Осознание факта скоротечности болезни сына и неизбежной смерти как-то незаметно, но безоговорочно отменяет этот незатейливый уговор.
В своем функционировании человеческая речь не должна быть всегда образна и выразительна, поскольку она всегда прагматична. В любом человеческом сообществе язык исправно выполняет свою главную функцию - быть средством коммуникации, давать возможность людям действовать сообща. При этом в каждом отдельном случае проявляется одно из основных свойств любого языка - наиболее подходящими средствами реализовывать заключенную внутри языка энергию (или экспрессию). Энергия языка заключена и проявляется в материальности (многие элементы языка изучаются с привлечением данных биологии и физики), в краткости (экономности), в точности, проистекающей из ясности цели (каждого высказывания).
Список литературы
Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания //
Вопросы языкознания. 1995. № 1. С. 37-67. Бурыкин А.А. Из опыта изучения парадигматики фразеологических единиц русского языка (вставить свои пять копеек) // Теоретическая и прикладная лингвистика. 2018. Т. 4. № 1. С. 5-14. DOI: 10.22250/2410-7190_2018_4_1_5_14. Вахтин Н.Б. Заметки об одной особенности акта коммуникации // Антропологический форум. 2005. № 3. С. 148-166. Венцов А.В., Касевич В.Б. Проблемы восприятия речи. М.: Едиториал УРСС, 2003. 240 с.
Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993. 172 с.
Завальников В.П., Савельева Е.С. Понятия «разум» и «мудрость» в диахроническом аспекте // Наука о человеке: гуманитарные исследования. 2018. № 2 (32). С. 30-35. DOI: 10.17238^п1998-5320.2018.32.30. Иссерс О.С. Речевое воздействие: учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2009. 224 с. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. 3-е изд., стер.
М.: Эдиториал УРСС, 2003. 284 с. Карасик В.И. Комическая констатация: содержательные типы // Коммуникативные исследования. 2023. Т. 10. № 3. С. 443-455. DOI: 10.24147/2413-6182.2923.10(3).443-455. Князев Ю. П. Видо-временная структура нарратива как способ выражения этической оценки // Логический анализ языка: Языки этики / отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 254-262.
КронгаузМ.А. Семантика: учеб. для вузов. М.: Изд. центр РГГУ, 2001. 399 с. Кубрякова Е. С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона // Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи / отв. ред. Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1991. С. 82-140. Литвин Ф.А. Экспрессивность как свойство лексико-семантической группы // Экспрессивность лексики и фразеологии: межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 1983. С. 84-93.
Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики). Новосибирск: Наука, 1986. 230 с.
Носова О.Е. Лингвокультурологический анализ стратегических и тактических ресурсов молчания в структуре коммуникации (на материале современного английского языка). Уфа: Башк. гос. ун-т, 2010. 126 с.
Носова О.Е. Молчание: стратегия или тактика // Вестник Башкирского университета. 2009. Т. 14. № 1. С. 105-109.
Олешков М.Ю. Речевая стратегия как объект лингвопрагматического исследования // Речевая коммуникация в современной России: материалы II Между-нар. науч. конф.: в 2 т. / под ред. О.С. Иссерс. Омск: Вариант-Омск, 2011. Т. 2. С. 32-37.
Пекарская И.В. Функциональная специфика фигур фонетической и лексической контаминации // Вестник Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. 2020. № 2 (32). С. 93-99.
Седов К.Ф. Внутрижанровые стратегии речевого поведения: «ссора», «комплимент», «колкость» // Жанры речи. Вып. 1. Саратов: Колледж, 1997. С. 188-194.
Терских М.В. Представления о России и русском национальном характере в современном рекламном дискурсе: лингвокогнитивный анализ // Неофилология. 2020. Т. 6. № 24. С. 819-835. DOI: 10.20310/2587-6953-2020-6-24-819-835.
Трегубов А.Н. Полисемия: проблемы и пути возможного решения // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 1. С. 179-183.
Тропина Н.И. Глагол как средство речевого воздействия. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. 96 с.
Федяева Н.Д. Жанровые нормы в функциональном и когнитивном аспектах // Речевая коммуникация в современной России: материалы II Междунар. науч. конф.: в 2 т. / под ред. О.С. Иссерс. Омск: Вариант-Омск, 2011. Т. 1. С. 253-257.
Черемисина М.И. Язык и его отражение в науке о языке. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2002. 254 с.
Черемисина М.И. Язык как явление действительности и объект лингвистики: учеб. пособие. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 1998. 128 с.
Söder T. "Walk This Way": Verbs of Motion in Three Finno-Ugric Languages. Uppsala: Uppsala University, 2001. 154 p. (Acta Universitatis Upsaliensis).
Источники
Тургенев И.С. Отцы и дети. М.: Детская литература, 1969. 192 с. References
Apresian, Ju.D. (1995), The image of man: An experiment in systemic description based on linguistic data. Voprosy Jazykoznanija, no. 1, pp. 37-67. (in Russian).
Burykin, A.A. (2018), The experience of studying the paradigmatics of Russian phraseological units (vstavit' svoi pyat' kopeek). Theoretical and applied linguistics, Vol. 4, no. 1, pp. 5-14. DOI: 10.22250/2410-7190_2018_4_1_5_14. (in Russian).
Cheremisina, M.I. (2002), Yazyk i ego otrazhenie v nauke o yazyke [Language and its reflection in the science of language], Novosibirsk, Novosibirsk State University publ., 254 p. (in Russian).
Cheremisina, M.I. (1998), Yazyk kak yavlenie deistvitel'nosti i obyekt lingvistiki [Language as a phenomenon of reality and an object of linguistics], Teaching aid, Novosibirsk, Novosibirsk State University publ., 128 p. (in Russian).
Fedyaeva, N.D. (2011), Zhanrovye normy v funktsional'nom i kognitivnom aspektakh [Genre norms in functional and cognitive aspects]. Issers, O.S. (ed.). Verbal communication in modern Russia, Proceedings of the 2nd International scientific conference, in 2 volumes, Omsk, Variant-Omsk publ., Vol. 1, pp. 253-257. (in Russian).
Issers, O.S. (2009), Rechevoe vozdeistvie [Speech effects], Teaching aid, Moscow, Flinta publ., Nauka publ., 224 p. (in Russian).
Issers, O.S. (2003), Kommunikativnye strategii i taktiki russkoi rechi [Communicative strategies and tactics of Russian speech], 3rd ed., Moscow, Editorial URSS publ., 284 p. (in Russian).
Karasik, V.I. (2023), Comic assertion: contensive types. Communication Studies (Russia), Vol. 10, no. 3, pp. 443-455. DOI: 10.24147/2413-6182.2023.10(3).443-455. (in Russian).
Knyazev, Yu.P. (2000), Vido-vremennaya struktura narrativa kak sposob vyrazheniya eticheskoi otsenki [The temporal structure of the narrative as a way of expressing ethical assessment]. Arutyunova, N.D., Yanko, T.E., Ryabtseva, N.K. (eds.). Logicheskii analizyazyka: Yazyki etiki [Logical analysis of language: Languages of Ethics], Moscow, Yazyki russkoi kul'tury publ., pp. 254-262. (in Russian).
Krongauz, M.A. (2001), Semantika [Semantics], Textbook for higher education institutions, Moscow, RSUH publ., 399 p. (in Russian).
Kubryakova, E.S. (1991), Osobennosti rechevoi deyatel'nosti i problemy vnutrennego leksikona [Features of speech activity and problems of internal vocabulary]. Kubryakova, E.S. (ed.). Chelovecheskii faktor v yazyke: Yazyk i porozhdenie rechi [The human factor in language: Language and the generation of speech], Moscow, Nauka publ., pp. 82-140. (in Russian).
Litvin, F.A. (1983), Ekspressivnost' kak svoistvo leksiko-semanticheskoi gruppy [Expressivity as a property of a lexico-semantic group]. Ekspressivnost' leksiki i frazeologii [Expressivity of vocabulary and phraseology], Interuniversity collection of scientific works, Novosibirsk, Novosibirsk State University publ., pp. 8493. (in Russian).
Luk'yanova, N.A. (1986), Ekspressivnaya leksika razgovornogo upotrebleniya (prob-lemy semantiki) [Expressive vocabulary of colloquial usage (problems of semantics)], Novosibirsk, Nauka publ., 230 p. (in Russian).
Nosova, O.E. (2010), Lingvokul'turologicheskii analiz strategicheskikh i takticheskikh resursov molchaniya v strukture kommunikatsii (na materiale sovremennogo an-gliiskogo yazyka) [Linguistic and cultural analysis of strategic and tactical resources of silence in the structure of communication (based on the material of modern English)], Ufa, Bashkir State University publ., 126 p. (in Russian).
Nosova, O.E. (2009), Molchanie: strategiya ili taktika [Silence: strategy or tactics]. Vestnik Bashkirskogo universiteta, Vol. 14, no. 1, pp. 105-109. (in Russian).
Oleshkov, M.Yu. (2011), Rechevaya strategiya kak obyekt lingvopragmaticheskogo issledovaniya [Speech strategy as an object of linguistic and pragmatic research]. Issers, O.S. (ed.). Verbal communication in modern Russia, Proceedings of the
2nd International scientific conference, in 2 volumes, Omsk, Variant-Omsk publ., Vol. 2, pp. 32-37. (in Russian).
Pekarskaya, I.V. (2020), Functional specificity of phonetic and lexic contamination figures. Vestnik Khakasskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.F. Katanova, no. 2 (32), pp. 93-99. (in Russian).
Sedov, K.F. (1997), Vnutrizhanrovye strategii rechevogo povedeniya: "ssora", "kompliment", "kolkost'" [Intra-genre strategies of speech behavior: "quarrel", "compliment", "barb"]. Speech Genres, Iss. 1, Saratov, Kolledzh publ., pp. 188-194. (in Russian).
Söder, T. (2001), "Walk This Way": Verbs of Motion in Three Finno-Ugric Languages, Acta Universitatis Upsaliensis series, Uppsala, Uppsala University publ., 154 p.
Terskih, M.V. (2020), Representations of Russia and the Russian national character in the modern advertising discourse: linguistic and cognitive analysis. Neophilol-ogy, Vol. 6, no. 24, pp. 819-835. DOI: 10.20310/2587-6953-2020-6-24-819-835. (in Russian).
Tregubov, A.N. (2011), Polysemy: problems and ways of possible solution. Knowledge. Understanding. Skill, no. 1, pp. 179-183. (in Russian).
Tropina, N.I. (1989), Glagol kak sredstvo rechevogo vozdeistviya [The verb as a means of speech influence], Moscow, Moscow University publ., 96 p. (in Russian).
Vakhtin, N. (2005), On certain peculiarities in the act of communication. Antro-pologicheskij Forum, no. 3, pp. 148-166. (in Russian).
Ventsov, A.V., Kasevich, V.B. (2003), Problemy vospriyatiya rechi [Speech perception problems], Moscow, Editorial URSS publ., 240 p. (in Russian).
Vinokur, T.G. (1993), Govoryashchii i slushayushchii. Varianty rechevogo povedeniya [The speaker and the listener. Variants of speech behavior], Moscow, Nauka publ., 172 p. (in Russian).
Zavalnikov, V.P., Saveleva, E.S. (2018), The concepts of "mind" and "wisdom" in the diachronic aspect. The Science of the person: humanitarian researches, no. 2 (32), pp. 30-35. DOI: 10.17238/issn1998-5320.2018.32.30. (in Russian).
Sources
Turgenev, I.S. (1969), Ottsy i deti [Fathers and Sons], Moscow, Detskaya literatura publ., 192 p. (in Russian).
Original article
COMMON AND RELATED SPEECH BEHAVIOR: PICTORIAL AIDS IN ARTISTIC TEXT
A.D. Kaksin
Katanov Khakass State University (Abakan, Russia)
Abstract: The article is devoted to the definition of the pictorial means used by the author of the work of art to characterize his heroes. The main task is to identify this kind of means in the scenes of describing the last days of the life of Bazarov, one of the main characters in the novel by I.S. Turgenev "Fathers and Sons". Pre-
sumably, it is in the penultimate chapter of the novel that the behavior of people in the joyful situation of the son's arrival for a long time to his parents and the tragic situation that follows the death of his son is described in detail and realistically. Most of all attention is paid to the nature of communication between people during such a period, as well as the speech behavior of the heroes. As communication situations of various types, the following are highlighted: pantomime, avoidance of contacts, laconic, change in speech mode, discussion without an interested person, silence, conversations about life, conversations with the patient. It was concluded that the structural-semantic features of some units, laid down in the dictionary as potential, are fully manifested in the text, contributing to the complete objectification (verbalization) of a particular concept. It is indicated that only careful reading allows you to identify the means by which the author reveals the image of the characters as fully as possible. It is shown that the author is extremely concerned with the desire to reflect the nature of communication between people as accurately as possible at such an important moment. Those fragments of the text in which the heroes and features of their speech behavior are depicted most accurately are identified (and some bright means are indicated with which this expressiveness is achieved).
Key words: artistic text, conceptual fragments, speech manners, visual aids, context of use, Russian language.
For citation:
Kaksin, A.D. (2024), Common and related speech behavior: pictorial aids in artistic text. Communication Studies (Russia), Vol. 11, no. 2, pp. 347-358. DOI: 10.24147/2413-6182.2024.11(2).347-358. (in Russian).
About the author:
Kaksin, Andrei Danilovich, Prof., Leading Researcher at the Institute of Humanities and Sayan-Altai Turkology
Corresponding author:
Postal address: 92a, Lenina ul., Abakan, 655017, Russia E-mail: adkaksin@yandex.ru
Conflict of interest:
The author is a member of the Journal Editorial Board. The paper was reviewed on general term
Received: February 18, 2024
Revised: April 1, 2024
Accepted: April 10, 2024
