CC BY
8
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 198-204 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 494. рр. 198-204
Научная статья УДК 343.1
doi: 10.17223/15617793/494/21
Обусловленность места и роли адвоката-защитника типом уголовного производства
Николай Васильевич Азарёнок1, Ахтям Ахатович Давлетов2, Александр Викторович Чарыков3
12 Уральский государственный юридический университет имени В.Ф. Яковлева, Екатеринбург, Россия
Л2агепок_96@таИ ги
3Адвокатская палата Свердловской области, адвокатский кабинет «Консильери», Екатеринбург, Россия, [email protected]
Аннотация. Рассматривается проблема определения места и роли адвоката-защитника в системе континентальной формы уголовного производства. Прослеживается исторический путь состязательного и розыскного типа процесса, выделяются ключевые отличия в процедуре доказывания. Резюмируется, что адвокат-защитник в отечественном уголовном процессе не может выступать равноправной стороной спора, так как такое положение не соответствует типу российского уголовного процесса, а является субъектом, оказывающим квалифицированную юридическую помощь.
Ключевые слова: адвокат-защитник, континентальная форма уголовного производства, англо-американская форма уголовного производства, состязательность, розыск, стороны, право каждого на получение квалифицированной юридической помощи
Для цитирования: Азарёнок Н.В., Давлетов А.А., Чарыков А.В. Обусловленность места и роли адвоката-защитника типом уголовного производства // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 198-204. doi: 10.17223/15617793/494/21
Original article
doi: 10.17223/15617793/494/21
Conditionality of a defense lawyer's place and role by the type of criminal proceedings
Nikolay V. Azarenok1, Akhtyam A. Davletov2, Alexandr V. Charykov3
12 Ural State Law University named after V.F. Yakovlev, Yekaterinburg, Russian Federation, [email protected] 3 Law Chamber of the Sverdlovsk Region, Consiglieri lawyer's office, Yekaterinburg, Russian Federation,
ekb@advokat66. su
Abstract. The article aims to determine the conditionality of the place and role of a defense lawyer in criminal proceedings, to analyze the points of view on reforming the defense lawyer institution in criminal proceedings. In accordance with the aim, the conceptual apparatus is primarily determined, in particular, such categories as "type" and "form" of the criminal procedure. The history of criminal proceedings in England and on the continent is considered. It is noted that, in the Anglo-American form of criminal proceedings, the adversarial process has been preserved, while in the continental form its own - inquisitorial - type has emerged. The authors use a conceptual approach to distinguish the types of criminal proceedings based on the performance of the functions of prosecution, defense and resolution of the case by the participants in the procedure. When one subject combines three functions, this is the inquisitorial type; if the functions are divided between the prosecutor, the defense, and the court, then the type is adversarial. As a consequence, the inquisitorial and adversarial type of proceedings are fundamentally different in the process of proof. The three-subject nature of the adversarial process obliges the court, the defense, and the prosecutor to participate in the first stage of proof, and therefore evidence is "formed" in such a procedure. The formation of evidence consists in the fact that the parties have the right to cross-examination and alternative examination. At the same time, in inquisitorial proceedings, the process of proving begins with the "collection" of evidence by one powerful subject, and the defense lawyer's powers are limited only by "petitions". Based on the comparative legal and historical-legal analysis, the authors note that a defense lawyer is only part of a large system of criminal procedural relations. Its place and role are methodologically determined by the type of criminal proceedings. In continental society, the lawyer has always been a person providing legal assistance, whereas in the Anglo-American process, the lawyer acted as an equal party to the dispute. As a result of the conducted research, the authors come to the conclusion that the concepts of reforming the institution of a defense lawyer in criminal proceedings proposed in the literature do not correspond to the historical path of development of the legislation of our country and will entail a change in the type of criminal proceedings. To date, Part 3 of Article 123 of the Constitution of the Russian Federation uses the adversarial nature and equality of the parties only in relation to judicial proceedings. Despite attempts at a complete adversarial reorganization of criminal procedural activity, the Criminal Procedure Code of the Russian Federation has retained the preliminary investigation, i.e. the authoritative activity of officials collecting evidence, which is later used by the court in motivating conclusions
© Азарёнок Н.В., Давлетов А.А., Чарыков А.В., 2023
about the guilt or innocence of the defendant, the question of the conceptual definition of the place and role of the defense lawyer in the criminal procedure remains open.
Keywords: defense lawyer, continental type of criminal procedure, Anglo-American type of criminal procedure, parties, right of everyone to receive qualified legal assistance
For citation: Azarenok, N.V., Davletov, A.A. & Charykov, A.V. (2023) Conditionality of a defense lawyer's place and role by the type of criminal proceedings. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 494. pp. 198-204. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/494/21
Революционные изменения в общественно-правовой жизни страны, произошедшие после 1991 г., повлекли за собой попытку смены континентальной формы отечественного уголовного производства на англо-американскую с равноправием обвинения и защиты [1. С. 25-26]. С этой целью в УПК РФ 2001 г. уголовно-процессуальная деятельность в целом, т.е. судебное и досудебное производство, была объявлена состязательной (п. 56 ст. 5 и ст. 15 УПК РФ), где органы предварительного расследования, потерпевший, его представитель, частный обвинитель и гражданский истец оказались на стороне обвинения (гл. 6 УПК РФ), тогда как подозреваемый, обвиняемый, адвокат-защитник и адвокат-представитель гражданского ответчика стали стороной защиты (гл. 7 УПК РФ).
Одним из последствий такого подхода стало представление об адвокате-защитнике как о равноправной обвинению стороне юридического спора, осуществляющей «параллельное» адвокатское расследование [2. С. 21-29], в связи с чем и возникла необходимость введения института «следственного судьи» [3]. В обоснование первой позиции ученые отмечают, что «принятие в 2001 г. УПК РФ, основанного на иных принципах, чем УПК РСФСР, высветило явное противоречие между концепцией формирования доказательств и принципами состязательности и независимости судебной власти, поскольку значение судебных доказательств имеют материалы, сформированные одной из сторон - стороной обвинения. Это обстоятельство делает актуальным исследование концепции формирования доказательства в свете принципа состязательности» [4. С. 22-27]. Поэтому предлагается реформирование досудебного производства в соответствии со стандартами состязательности, равенства сторон, в том числе по собиранию доказательств [5. С. 138-151], что возможно при наделении защитника наряду со следователем правом на производство своего собственного расследования с формированием защитительных материалов [6]. Вместе с тем реализация указанных предложений в УПК РФ ограничилась лишь включением защитника в число субъектов собирания доказательств, наделенных правом производства опроса лица с его согласия и привлечения специалиста для разъяснения вопросов (ст. 53 и ст. 86 УПК РФ). При этом данные «собирательные» действия защитника не были обеспечены в УПК РФ надлежащим процессуальным механизмом и положениями, определяющими доказательственное значение полученных таким образом адвокатом-защитником сведений. Для устранения этого законодатель в 2003 г. включил в перечень доказательств, предусмотренных ч. 2 ст. 74 УПК РФ, заключение специалиста (п. 3.1). Но ввиду отсутствия уголовной ответственности специалиста по ст. 307 УК РФ
за дачу заведомо ложного заключения, получаемые сведения так и не стали полноценным доказательством по уголовному делу.
В результате следователи, как правило, отказывают адвокатам-защитникам в приобщении к уголовному делу материалов, полученных путем привлечения специалиста и опроса лица. В целях исправления сложившейся ситуации в 2017 г. ст. 159 УПК РФ «Обязательность рассмотрения ходатайства» была дополнена ч. 2.2, где было указано, что в ходатайстве защиты о приобщении к делу заключения специалиста не может быть отказано. Однако оговорка «если обстоятельства, о которых ходатайствует, имеют значение для дела» фактически сделала данную норму диспозитивной для правоприменителя. В этом плане лишь императивные положения ч. 4 ст. 271 УПК РФ в определенной степени гарантируют допрос свидетеля и специалиста, вызванного стороной защиты в судебное заседание. Но и эта возможность в последнее время ограничивается решениями Пленума Верховного Суда РФ [7. С. 60-64].
Изложенное позволяет заключить, что концепция «параллельного» адвокатского расследования в настоящее время в УПК РФ своей реализации не получила.
Кроме этого, как уже отмечалось, в юридической науке существует позиция о необходимости состязательного переустройства досудебного производства путем введения фигуры следственного судьи [8, 9]. В результате предлагается «наделить следственных судей настолько широкими полномочиями, в результате которых «весь уголовный процесс превратится в собственно судопроизводство, построенное на основе состязательности и равенства сторон», в котором предварительное расследование выступает как «судебное предварительное следствие, ведущееся особым следственным судьей, не участвующим в рассмотрении дел по существу» [8]. Однако такой подход был подвергнут критике со стороны ряда ученых [10. С. 45; 11. С. 40; 12. С. 26].
Как известно, судебный контроль появился потому, что в советское время в нашем уголовном процессе превалировал публичный интерес, а права и свободы человека оставались на втором плане. Курс на построение правового государства обусловил переход наиболее строгих мер процессуального принуждения под судебную юрисдикцию. В результате действующий порядок судебного контроля полностью обеспечивает защиту конституционных прав и свобод личности. Поэтому если современный судебный контроль выполняет свое конституционное назначение и при этом не создает препятствий для деятельности органов предварительного расследования, то нет никакой необходимости ломать сложившуюся систему досудебного производства.
Таким образом, сторонники «параллельного» адвокатского расследования предлагают наделить адвоката такими же полномочиями по собиранию доказательств, как и у следователя, создав тем самым в российском уголовном процессе «институт двух папок», когда в суд направляются материалы, собранные как обвинением, так и защитой. Наряду с этим предлагается ввести в досудебное производство специального судью, который бы преобразовал процесс доказывания в «треугольник» состязательности с равноправными сторонами.
Вместе с тем противники предлагаемых изменений, критикующие как идею следственного судьи [13], так и самостоятельное адвокатское расследование [14. С. 41-43], отмечают, что нормы УПК РФ во многом сохранили классический «розыскной» характер и потому содержание предварительного расследования принципиально не изменилось. Следователь как был, так и остался «хозяином» дела, защитник не получил права проводить параллельное адвокатское расследование, не стал равноправной стороной правового спора, а судья не вошел в досудебное производство в качестве постоянно действующего арбитра в состязании обвинения и защиты.
В связи с этим возникает необходимость определения места и роли адвоката-защитника в архитектонике современного отечественного уголовного процесса.
Принято считать, что за всю историю человечества в самом общем виде существовало два основных правовых способа разрешения правового спора - тремя субъектами (состязательная) и одним субъектом (инквизиционная) [15. С. 10]. В этой связи первый способ именуют accusatorial (обвинительный), а второй inquisitorial (инквизиционный) [16. P. 5]. Инквизиционный процесс, в свою очередь, обозначается как розыскной или следственный, чтобы не путать его с церковным производством времен святой инквизиции. Поэтому в настоящей статье мы будем пользоваться терминами «состязательный» и «розыскной» соответственно.
Одним из способов теоретического водораздела между состязательностью и розыском, предложенным еще в XIX в. [17. С. 5-6], является распределение функций обвинения, защиты и разрешения дела. Если один субъект соединяет в себе три функции - это розыск, если же функции разделены между обвинителем, защитой (сторонами) и судом - то это состязательность.
Как отмечается в литературе, фактически все процессы цивилизованных государств являются смешанными по тому признаку, что в них в разной степени присутствуют идеи состязательного и розыскного типа процесса [18]. Тем не менее англо-американский (состязательный) и континентальный (розыскной) процесс принципиально отличаются по процессу доказывания.
Уголовный процесс в Англии на протяжении длительного времени не подвергался коренному изменению, и процесс доказывания в нем сложился как спор защиты и обвинения при формировании доказательств непосредственно перед судом, т.е. при разделении трех функций между субъектами. Приверженность англичан консерватизму, а также иные исторические фак-
торы сохранили в основных положениях тот тип процесса, который сложился еще в античном Риме эпохи Республики [19].
Поэтому Великобритания и США так и не ввели в свой процесс отдельную стадию предварительного расследования, хотя элементы розыска до суда в данном процессе все же присутствуют. Например, в США признание подозреваемым вины на досудебной стадии может быть принято в суде через перекрестный допрос сотрудника полиции («правило Миранды»). Протоколы опросов, полученные в досудебном производстве, как правило, не имеют доказательного значения в суде, если стороны их оспаривают [15. С. 75]. Основным требованием к доказательствам является относи-мость, т.е. соблюдение разнообразных правил доказывания [15. С. 78].
По-другому происходило формирование уголовного процесса в континентальной Европе. Принято считать, что перерождение состязательного производства в розыскное началось с четвертого Латеранского собора в XII в. путем внедрения письменного и тайного собирания доказательств одним субъектом. Считается, что подобный тип не мог возникнуть сам собой и, возможно, базировался на позднейших разработках юристов Рима эпохи Империи [20. С. 194-205]. В дальнейшем розыскной процесс получил развитие в немецкой Каролине Карла V (1532 г.). Затем в 1670 г. во Франции был принят Ордонанс Людовика XIV, окончательно оформивший стадию предварительного расследования, состоящую из комплекса следственных действий, направленных на установление события преступления и выявление подозреваемого лица: осмотр места происшествия, осмотр трупа, освидетельствование, допросы, очные ставки, экспертизы. При этом судебное следствие фактически не проводилось, так как суть дела была установлена и заранее запротоколирована. Суд в количестве трех судей должен был допросить обвиняемого, а затем решал лишь вопросы назначения наказания [21. С. 135-144].
Великая французская революция 1789 г. положила конец Ордонансу 1670 г. В 1790 г. был принят Декрет об изменениях в уголовном процессе [22. С. 84-87], отменивший его действие. В Декрете были осмыслены английский суд присяжных, состязательность и гласность судебной процедуры, право обвиняемого на квалифицированную юридическую помощь и др. После чего 16 декабря 1808 г. был принят Кодекс уголовного следствия (Code d'instruction criminelle). Вместе с тем данный Кодекс полностью вернул стадию предварительного расследования, ранее уже детально разработанную в Ордонансе 1670 г. В литературе отмечается, что именно так был создан континентальный тип реформированного процесса [23], который, по мнению исследователей, является дальнейшим развитием идей розыскного процесса [24. С. 6-7].
Таким образом, с момента усиления христианской церкви и зарождения «святой инквизиции» начал обособляться тип процесса, в котором функцию расследования в процессе доказывания осуществляло одно обличенное властью лицо. Этот тай-
ный и письменный процесс, осуществляемый должностным субъектом, собирающим доказательства, не получилось изжить даже по итогам Великой французской революции. Двухэтапное производство на сегодняшний день существует почти во всех европейских государствах: Франции, Германии, Австрии, Швейцарии и др. При этом правительства государств стараются проводить реформы, направленные на модернизацию производства, не отменяя основного положения континентального процесса -собирание доказательств властным субъектом путем письменного и тайного производства на досудебной стадии.
Как известно, «сердце» любого процесса - это доказывание. Поэтому, когда речь идет о разделении трех функций, нельзя обойти стороной процедуру доказывания. Закономерным отличием доказывания в состязательном и розыскном типе производства является процесс собирания (формирования) доказательств. На наличие в процессах обоих типов одинаковых элементов доказывания уже обращалось внимание в литературе [18]. Трехсубъектность состязательного процесса обязывает участвовать в первом этапе доказывания суд, защиту и обвинителя, в связи с чем доказательства в таком процессе «формируются». Формированием доказательств именуют также и перекрестный допрос [25. С. 19-24]. На тот факт, что англо-американский и континентальный процессы могут быть разграничены по признаку наличия перекрестного допроса, обращает внимание С.И. Конева [26. С. 155-162].
Полагаем, что термин «формирование» в данном случае для проведения сравнительно-правового исследования вполне уместен и логичен, хотя в отечественной процессуальной литературе его также используют и в отношении действий континентального следователя. Однако сама суть формирования очень точно уловлена С.А. Шейфером - это процесс преобразования доказательственной информации в форму доказательств, предусмотренных уголовно-процессуальным законом [27. С. 32-33]. Необходимо лишь добавить, что «преобразование» происходит при участии сторон под руководством суда.
Формирование доказательств - это принципиальная составляющая, которая присутствует неизменно и определяет как целое часть, место и роль адвоката-защитника во всем уголовном процессе.
Формирование доказательств включает в себя два важных момента. Первый - перекрестный допрос, который состоит из основного допроса (chief examination), перекрестного допроса противоположной стороной (cross-examination) и повторного допроса (re-examination) [15. С. 79]. Второй момент - это альтернативная экспертиза. Так, например, глава 19 Criminal Procedure Rules and Practice Directions 2020 в Великобритании предусматривает, что «каждая сторона вправе выбрать эксперта и инициировать проведение собственного исследования. Сторона обвинения обязана предоставить стороне защиты материалы и доступ к объектам, на основании которых было проведено исследование. Для проверки заключения другой стороны
эксперт может быть допрошен в суде. При спорных заключениях с обеих сторон суд назначает экспертизу по своей инициативе и сам определяет экспертов из списка, предложенного сторонами» [28]. Как следует из описанного выше, для назначения и проведения экспертизы, а также допроса любого лица в процессе требуются действия трех субъектов.
Таким образом, подобная совокупность полномочий, включенных в процесс формирования доказательств, позволяет именовать адвоката в состязательном процессе стороной. Противостоит ему такая же сторона, полномочия которой также ограничиваются формированием доказательств.
На сегодняшний день часть 3 статьи 123 Конституции РФ использует состязательность и равноправие сторон только применительно к судебному производству. Несмотря на попытки полного состязательного переустройства уголовно-процессуальной деятельности, УПК РФ сохранил предварительное расследование, т.е. властную деятельность должностных лиц, собирающих доказательства, которые в дальнейшем используются судом при мотивировании выводов о виновности или невиновности подсудимого (ч. 2 ст. 240 УПК РФ). Например, показания подозреваемого, обвиняемого, данные в стадии предварительного расследования в присутствии защитника могут быть использованы в качестве доказательства в суде даже при дальнейшем отказе от них (ч. 2 ст. 75, ст. 276 УПК РФ).
Поэтому когда континентальный следователь работает самостоятельно, то он собирает доказательства, как это прямо предусмотрено в ч. 1 ст. 86 УПК РФ, согласно которой «собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства... следователем... путем производства следственных и иных процессуальных действий». Аналогичную логику продолжает и ч. 1 ст. 74 УПК РФ, в силу которой «доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых... следователь. устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию».
Собирание доказательств - неизменная аксиома розыскного процесса. Следователь выполняет функцию обвинения, защиты и разрешения дела. Так как один субъект в процессе доказывания соединяет в себе три функции, достаточно понятным термином будет именно «собирание» как единоличное познавательное действие.
Что в таком случае остается делать адвокату? Для признания его стороной правового состязания нет никаких юридических и фактических оснований. Согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ адвокат «собирает» доказательства в трех закрепленных в законе формах. Однако механизм такого «собирания» ограничивается лишь приведенной статьей УПК РФ. Никаких иных нормативных положений относительно «собирательных» мероприятий, проводимых адвокатом, Кодекс не содержит.
Возможности адвоката в доказывании на досудебной стадии ограничены правом на заявление ходатайств следователю о собирании тех или иных доказательств, в том числе проведении экспертиз или приобщении неких добытых адвокатом сведений в
качестве доказательств. Такие ходатайства, как известно, могут быть удовлетворены в редких случаях, когда они «имеют значение для дела» (ст. 159 УПК РФ). Об альтернативной экспертизе, например в виде «заключения специалиста», не может идти и речи [29. С. 45-48].
Общие правила производства следственных действий (ст. 164 УПК РФ) не обязывают следователя уведомлять адвоката об их проведении, допускать адвоката к участию в них (кроме следственных действий с доверителем адвоката) или разрешать адвокату задавать вопросы участвующим лицам.
Даже в судебной стадии документы со стороны защиты не обязательны для приобщения к материалам уголовного дела, а уже приобщенные документы суд не обязан оглашать (ст. 285, 286 УПК РФ). В практике вопросы адвоката к свидетелям и потерпевшим могут быть сняты председательствующим, хотя УПК РФ прямо этого и не предусматривает. Единственное на сегодняшний день право защиты на обязательный допрос лица, «явившегося в суд по инициативе сторон» (ч. 4 ст. 271 УПК РФ), не перевешивает все преимущества государственных органов. Кроме того, это право стороны защиты может быть ограничено, и на сегодняшний день в практике существуют примеры его ревизии [7. С. 60-64].
Невозможно кардинально изменить в УПК РФ процесс доказывания, например, путем создания в досу-
дебной стадии института «следственного судьи», введения «адвокатского расследования» и др. Такие реформы не отвечают эволюционному пути развития, который должен проходить любой уголовный процесс, а ведут, скорее, к революции [30. С. 4-9], последствия которой сложно предугадать. Превращение адвоката-защитника в «сторону» процесса противоречит типу российского уголовного производства. Кроме этого, понимание адвоката исключительно как стороны состязания сужает его возможности, поскольку касается лишь судебных стадий, так как в досудебном производстве суд участвует эпизодически и далеко не всегда с участием сторон. Рассмотрение адвоката-защитника как стороны, по сути, сводит его деятельность к судебным стадиям, оставляя без адвокатской помощи лиц в досудебном производстве [31. С. 120].
Таким образом, адвокат-защитник - это лишь часть большой системы уголовно-процессуальных отношений. Его место и роль методологически определяются типом уголовного производства. Так, если в англо-американском уголовном производстве защитник выступает исключительно стороной правового спора, то в континентальном процессе гандикап органов предварительного расследования не позволяет защитнику быть равноправным субъектом доказывания. Поэтому адвокат-защитник в российском уголовном процессе на сегодняшний день -это «лицо, оказывающее квалифицированную юридическую помощь» (статья 48 Конституции РФ).
Список источников
1. Уголовно-процессуальное законодательство РФ 2001-2011 гг. : сб. науч. ст. / Л.Б. Алексеева, Г.Н. Ветрова, Л.М. Карнозова и др. ; под ред. И.Б. Михайловской. М. : Проспект, 2012. 176 с.
2. Мартынчик Е.Г. Правовые основы адвокатского расследования: состояние и перспективы формирования нового института и модели // Адвокатская практика. 2012. № 1. С. 21-29.
3. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и Комментарии к ней / А.С. Александров и др. М. : Юрлитинформ, 2015. 304 с.
4. Лазарева В.А. Концепция формирования доказательств в свете принципа состязательности и перспективы его развития // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. 2019. № 1 (36). С. 22-27.
5. Рудич В.В. Перспективы смены существующей модели механизма применения мер пресечения в контексте перехода к состязательному типу уголовного судопроизводства // Правовые проблемы укрепления российской государственности : сборник статей / науч. ред. О.И. Андреева, Т.В. Трубникова. Томск : Издательский дом Томского государственного университета, 2018. С. 138-151.
6. Мартынчик Е.Г. Адвокатское расследование в уголовном процессе. Теоретико-методологические основы доктрины адвокатского расследования. М., 2009. 258 с.
7. Давлетов А.А., Чарыков А.В. Верховный суд «сворачивает» право адвоката-защитника привлекать специалиста в судебное следствие? // Российский судья. 2022. № 1. С. 60-64.
8. Смирнов А.В. Российский уголовный процесс: необходима новая модель. URL: http://rapsinews.ru/judicial_analyst/20150122/273010035.html (дата обращения: 29.07.2023).
9. Морщакова Т.Г. О компетенции и порядке формирования института следственных судей в Российской Федерации. URL: http://genproc.gov.ru/documents/nauka/document-622573 (дата обращения: 29.07.2023).
10. Быков В.М. Нужен ли в уголовном судопроизводстве России следственный судья? // Законность. 2015. № 6. С. 45.
11. Ляхов Ю.А. Стоит ли кардинально изменять российское уголовное судопроизводство // Российская юстиция. 2015. № 10. С. 40.
12. Шеховцева Ю.Н. Быть ли в России следственным судьям? // Прокурор. 2015. № 3. С. 26.
13. Головко Л.В. Следственные судьи или очередной раунд «американизации» российского уголовного процесса? URL: http://www.iuaj.net/node/1740 (дата обращения: 30.07.2023).
14. Давлетов А.А. Адвокатское расследование: миф или реальность? // Российская юстиция. 2017. № 6. С. 41-43.
15. Уголовный процесс европейских государств / под ред. В.И. Самарина, В.В. Луцика. М. : Проспект, 2018.
16. European Criminal Procedure / Ed. by M. Delmas-Marty, J.R. Spencer. Cambridge, 2004.
17. Гартунг Н. История уголовного судопроизводства и судоустройства Франции, Англии, Германии и России. СПб., 1868.
18. Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств : учеб. пособие / под ред. Гуценко К.Ф. М. : Зерцало, 2001. 470 с.
19. Миттермайер К.Ю.А. Уголовное судопроизводство в Англии, Шотландии и Северной Америке. М. : в типографии Грачева и Комп., 1864. 446 с.
20. Ли Г.Ч. История инквизиции в Средние века. СПб., 1999.
21. Ишков А.Ю. Уголовный ордонанс 1670 года - источник уголовно-процессуального права Франции эпохи абсолютизма // Вестник Московского университета. 2017. № 5. С. 135-144.
22. Декрет об изменениях в уголовном процессе 8-9 октября 1789 г. // Великая французская революция : документы и исследования. М., 1990. Т. 1. С. 84-87.
23. Курс уголовного процесса / под ред. д.ю.н., проф. Л.В. Головко. 2-е изд., испр. М. : Статут, 2017. 1280 с.
24. Roberto E. Kostoris (ed.) Handbook of European Criminal Procedure. Springer International Publishing AG, 2018.
25. Александров А.С. Перекрестный допрос в суде как средство формирования доказательств // Сборник статей по материалам Всероссийского круглого стола. СПб., 2021. С. 19-24.
26. Конева С.И. О значении перекрестного допроса для формирования фактов во время судебного разбирательства // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2012. № 5. С. 155-162.
27. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2014. С. 32-33.
28. Criminal Procedure Rules 2020 and Criminal Practice Directions 2023. URL: https://www.gov.uk/guidance/rules-and-practice-directions-2020 (дата обращения: 16.04.2023).
29. Вдовцев П.В., Чарыков А.В. Новые поправки в УПК РФ о специалисте // Российский следователь. 2017. № 18. С. 45-48.
30. Зайцева Е.А. Уголовный процесс России: «Есть у революции начало, нет у революции конца»? // Уголовное судопроизводство. 2018. № 1. С. 4-9.
31. Корсаков К.В. Парадигмальный фон дискурса об абсолютном и утилитарном в уголовном наказании // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2014. Т. 14, Вып. 1. С. 119-132.
References
1. Mikhaylovskaya, I.B. (ed.) (2012) Ugolovno-protsessual'noe zakonodatel'stvoRF2001—2011 gg. [Criminal procedural legislation of the Russian Federation in 2001-2011]. Moscow: Prospekt.
2. Martynchik, E.G. (2012) Pravovye osnovy advokatskogo rassledovaniya: sostoyanie i perspektivy formirovaniya novogo instituta i modeli [Legal foundations of legal investigation: the state and prospects for the formation of a new institution and model]. Advokatskaya praktika. 1. pp. 21-29.
3. Aleksandrov, A.S. et al. (2015) Doktrinal 'naya model' ugolovno-protsessual 'nogo dokazatel 'stvennogopravaRossiyskoy Federatsii i Kommentarii k ney [Doctrinal model of criminal procedural evidentiary law of the Russian Federation and Commentaries on it]. Moscow: Yurlitinform.
4. Lazareva, V.A. (2019) Kontseptsiya formirovaniya dokazatel'stv v svete printsipa sostyazatel'nosti i perspektivy ego razvitiya [The concept of forming evidence in the light of the principle of competition and the prospects for its development]. Vektor nauki Tol 'yattinskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Yuridicheskie nauki. 1 (36). pp. 22-27.
5. Rudich, V.V. (2018) Perspektivy smeny sushchestvuyushchey modeli mekhanizma primeneniya mer presecheniya v kontekste perekhoda k sostyazatel'nomu tipu ugolovnogo sudoproizvodstva [Prospects for changing the existing model of the mechanism for applying preventive measures in the context of the transition to the adversarial type of criminal proceedings]. In: Andreeva, O.I. & Trubnikova, T.V. (eds) Pravovye problemy ukrepleniya rossiyskoy gosudarstvennosti [Legal problems of strengthening Russian statehood]. Tomsk: Tomsk State University. pp. 138-151.
6. Martynchik, E.G. (2009) Advokatskoe rassledovanie v ugolovnom protsesse. Teoretiko-metodologicheskie osnovy doktriny advokatskogo rassledovaniya [Legal investigation in criminal proceedings. Theoretical and methodological foundations of the doctrine of legal investigation]. Moscow: [s.n.].
7. Davletov, A.A. & Charykov, A.V. (2022) Verkhovnyy sud "svorachivaet" pravo advokata-zashchitnika privlekat' spetsialista v sudebnoe sledstvie? [Is the Supreme Court "curtailing" the right of a defense lawyer to involve a specialist in a judicial investigation?]. Rossiyskiy sud'ya. 1. pp. 6064.
8. Smirnov, A.V. (2023) Rossiyskiy ugolovnyyprotsess: neobkhodima novaya model' [Russian criminal procedure: a new model is needed]. [Online] Available from: http://rapsinews.ru/judicial_analyst/20150122/273010035.html (Accessed: 29.07.2023).
9. Morshchakova, T.G. (2023) O kompetentsii iporyadke formirovaniya instituta sledstvennykh sudei vRossiiskoi Federatsii [On the competence and procedure for forming the institution of investigative judges in the Russian Federation]. [Online] Available from: http://genproc.gov.ru/documents/nauka/document-622573 (Accessed: 29.07.2023).
10. Bykov, V.M. (2015) Nuzhen li v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii sledstvennyy sud'ya? [Does Russia need an investigative judge in criminal proceedings?]. Zakonnost'. 6.
11. Lyakhov, Yu.A. (2015) Stoit li kardinal'no izmenyat' rossiyskoe ugolovnoe sudoproizvodstvo [The worth of radically changing Russian criminal proceedings]. Rossiyskaya yustitsiya. 10.
12. Shekhovtseva, Yu.N. (2015) Byt' li v Rossii sledstvennym sud'yam? [Should there be investigative judges in Russia?]. Prokuror. 3. pp. 26.
13. Golovko, L.V. (2023) Sledstvennye sud'i ili ocherednoy raund "amerikanizatsii" rossiyskogo ugolovnogo protsessa? [Investigating judges or another round of "Americanization" of the Russian criminal procedure?]. [Online] Available from: http://www.iuaj.net/node/1740 (Accessed: 30.07.2023).
14. Davletov, A.A. (2017) Advokatskoe rassledovanie: mif ili real'nost'? [Legal investigation: myth or reality?]. Rossiyskayayustitsiya. 6. pp. 41-43.
15. Samarin, V.I. & Lutsik, V.V. (eds) (2018) Ugolovnyy protsess evropeyskikh gosudarstv [Criminal procedure of European states]. Moscow: Prospekt.
16. Delmas-Marty, M. & Spencer, J.R. (eds) (2004) European Criminal Procedure. Cambridge: CUP.
17. Gartung, N. (1868) Istoriya ugolovnogo sudoproizvodstva i sudoustroystva Frantsii, Anglii, Germanii i Rossii [History of criminal proceedings and the judicial system of France, England, Germany and Russia]. Saint Petersburg: [s.n.].
18. Gutsenko, K.F., Golovko, L.V. & Filimonov, B.A. (2001) Ugolovnyy protsess zapadnykh gosudarstv: ucheb. posobie [Criminal procedure of Western states: textbook]. Moscow: Zertsalo.
19. Mittermayer, K.Yu.A. (1864) Ugolovnoe sudoproizvodstvo v Anglii, Shotlandii i Severnoy Amerike [Criminal proceedings in England, Scotland and North America]. Moscow: v tipografii Gracheva i Komp.
20. Li, G.Ch. (1999) Istoriya inkvizitsii v Srednie veka [History of the Inquisition in the Middle Ages]. Saint Petersburg: [s.n.].
21. Ishkov, A.Yu. (2017) Ugolovnyy ordonans 1670 goda - istochnik ugolovno-protsessual'nogo prava Frantsii epokhi absolyutizma [The Criminal Ordinance of 1670 as the source of the criminal procedural law of France in the era of absolutism]. VestnikMoskovskogo universiteta. 5. pp. 135144.
22. Ado, A.V. et al. (eds) (1990) Dekret ob izmeneniyakh v ugolovnom protsesse 8-9 oktyabrya 1789 g. [Decree on changes in the criminal procedure. October 8-9, 1789]. In: Velikaya frantsuzskaya revolyutsiya: dokumenty i issledovaniya [The Great French Revolution: documents and research]. Vol. 1. Moscow: Moscow State University. pp. 84-87.
23. Golovko, L.V. (ed.) (2017) Kurs ugolovnogo protsessa [Course of criminal procedure]. 2nd ed. Moscow: Statut.
24. Kostoris, R.E. (ed.) (2018) Handbook of European Criminal Procedure. Springer International Publishing AG.
25. Aleksandrov, A.S. (2021) Perekrestnyy dopros v sude kaksredstvoformirovaniya dokazatel'stv [Cross-examination in court as a means of forming evidence]. Collection of articles based on materials from the All-Russian Round Table. Saint Petersburg. pp. 19-24.
26. Koneva, S.I. (2012) O znachenii perekrestnogo doprosa dlya formirovaniya faktov vo vremya sudebnogo razbiratel'stva [On the importance of cross-examination for the formation of facts during the trial]. Vestnik Saratovskoy gosudarstvennoy yuridicheskoy akademii. 5. pp. 155-162.
27. Sheyfer, S.A. (2014) Dokazatel'stva i dokazyvanie po ugolovnym delam: problemy teorii i pravovogo regulirovaniya [Evidence and proof in criminal cases: problems of theory and legal regulation]. Moscow: [s.n.]. pp. 32-33.
28. UK. (2023) Criminal Procedure Rules 2020 and Criminal Practice Directions 2023. [Online] Available from: https://www.gov.uk/guidance/rules-and-practice-directions-2020 (Accessed: 16.04.2023).
29. Vdovtsev, P.V. & Charykov, A.V. (2017) Novye popravki v UPK RF o spetsialiste [New amendments to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation on a specialist]. Rossiyskiy sledovatel'. 18. pp. 45-48.
30. Zaytseva, E.A. (2018) Ugolovnyy protsess Rossii: "Est' u revolyutsii nachalo, net u revolyutsii kontsa"? [Russian criminal procedure: "The revolution has a beginning, but the revolution has no end"?]. Ugolovnoe sudoproizvodstvo. 1. pp. 4-9.
31. Korsakov, K.V. (2014) Paradigmal'nyy fon diskursa ob absolyutnom i utilitarnom v ugolovnom nakazanii [Paradigmatic background of the discourse about the absolute and the utilitarian in criminal punishment]. Nauchnyy ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural'skogo otdeleniya Rossiyskoy akademii nauk. 14 (1). pp. 119-132.
Информация об авторах:
Азарёнок Н.В. - д-р юрид. наук, директор Института юстиции, профессор кафедры судебной деятельности и уголовного процесса Уральского государственного юридического университета им. В.Ф. Яковлева (Екатеринбург, Россия). E-mail: [email protected]
Давлетов А.А. - д-р юрид. наук, профессор кафедры судебной деятельности и уголовного процесса Уральского государственного юридического университета им. В.Ф. Яковлева (Екатеринбург, Россия). E-mail: [email protected] Чарыков А.В. - адвокат Адвокатской палаты Свердловской области, адвокатский кабинет «Консильери» (Екатеринбург, Россия). E-mail: [email protected]
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Information about the authors:
N.V. Azarenok, Dr. Sci. (Law), director of the Institute of Justice, professor, Ural State Law University named after V.F. Yakovlev (Yekaterinburg, Russian Federation). E-mail: [email protected]
A. A. Davletov, Dr. Sci. (Law), professor, Ural State Law University named after V.F. Yakovlev (Yekaterinburg, Russian Federation). E-mail: [email protected]
A.V. Charykov, lawyer, Law Chamber of the Sverdlovsk Region, Consiglieri lawyer's office (Yekaterinburg, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 07.08.2023; одобрена после рецензирования 26.09.2023; принята к публикации 29.09.2023.
The article was submitted 07.08.2023; approved after reviewing 26.09.2023; accepted for publication 29.09.2023.
