CC BY
41
УДК 81'322
Н.И. РЕЦ
ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ: КОДИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИИ В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ
Ключевые слова: обусловленность, моделирование обусловленности, способов кодирования информации в языке, семантическая координация, парадигматическая и синтагматическая организация категории обусловленности.
Рассмотрены способы кодирования отношений обусловленности в разноструктурных языках. Исходя из того, что отношения обусловленности не поддаются одномерной детерминации, их смысловая структура требует разноаспектного толкования, автор показывает, что в исследовании вариантов отношений обусловленности, как и других лингвистических объектов, наиболее действенным является системный подход, который осуществляется в несколько этапов: на первом из этих этапов определяются параметры, на основе которых производится моделирование обусловленности (аспект смысловой информативности - исходная точка), а на следующих этапах происходят сопряжение, логическое умножение, семантическая координация обусловленности. Типология смыслов обусловленности в разноструктурных языках (русском и чувашском) может быть построена на основе эвристически пассивной и активной связей (парадигматическая и синтагматическая организация категории обусловленности), ибо логика естественного языка отражает эвристический характер обусловленности.
N.I. RETZ
CONDITIONALITY: MEANS OF INFORMATION ENCODING IN DIFFERENT STRUCTURAL LANGUAGES
Key words: conditionality, conditionality modeling, means of information encoding in language, semantic coordination, paradigmatic and syntagmatic arrangement of conditionality category.
Considered means of encoding of conditionality relations in different structural languages. On the assumption of the fact the conditionality relations can not be determinated in one-dimensional way, semantic structure of the relations needs various aspect interpretation, the author show that in conditionality relations variants studies, as other linguistic object studies, systematic approach is the most effective method. The approach realize in several stages. At the first stage it define parameters the conditionality modeling based of (semantic self-descriptiveness aspect - initial point). At the next stages it carry out conjugation, logical multiplication, semantic coordination of conditionality. Conditionality senses typology in different structural languages (Russian and Chuvash) can be constructed on the base of heuristic passive and active connection (paradigmatic and syntagmatic arrangement of conditionality category) because natural language logic reflects heuristic nature of conditionality.
Обращение к феномену обусловленности как к одному из аспектов человеческого бытия отвечает интересам современной лингвистики, цель которой состоит в раскрытии через семантику, синтаксис, прагматику сущности путей концептуализации результатов человеческого познания. Когнитивные концепты, формируемые в сознании человека, могут иметь разное происхождение: на уровне анализа они порождаются при индивидуальном взаимодействии с предметным миром, т.е. имеют феноменологическую природу, на уровне синтеза они возникают как результат осмысления феноменологического знания, существующего и сохраняемого в «оязыковленном» виде и позволяющего составить представление об общем устройстве мира [3].
Референция обусловленности отражает результат активного взаимодействия разных способов кодирования информации в языке. Взаимодействие разнотипных и разноуровневых способов знакообозначения в едином акте смыслооб-разования создает новое качество обусловленности: переход на каждую новую ступень знаковости происходит за счет изменения принципа кодирования информации и, соответственно, принципа ее декодирования. Исследование проблемы обусловленности должно способствовать разработке семиотической теории соответствующей референции: одним из положений выдвигаемой нами концепции является тезис о знаковости грамматических форм обусловленности, когда грамматическая форма - граммема (индексалы/предложно-падежные кон-
струкции/ и символы/таксисные структуры/ - рассматривается как знак, олицетворяющий собой более высокий по сравнению с номинативными знаками уровень знаковости. При этом в коде закрепляется связь знака с фиксированным признаком, и знак сигнифицирует понятие [1]. Многоплановость такого фрагмента языковой картины мира связана со специфическими проблемами интеллектуальной и эмоциональной сфер субъекта-говорящего. В языковой системе, кроме ономасиологического подхода к исследуемому значению, существует и модусный подход, актуализирующий прагматику знака.
В языковом значении обусловленности представлен широкий спектр антропологических факторов (локализация в ментальном поле, зависимость ментального поля от социального, связь с эмоциональной сферой говорящего и др.). Таким образом, мы должны исходить из того, что отношения обусловленности выступают как дискретная единица коллективного сознания, отражающая предмет реального или идеального мира и хранящаяся в национальной памяти носителей русского и чувашского языков как вербальный субстрат.
Отношения обусловленности, как известно, имеют как инвариантные, так и вариантные признаки, которые моделируют вариантно-инвариантное строение мира. На основе инвариантности-вариантности можно представить двухуровневую семную модель обусловленностных отношений, ибо обусловленность - эквиполентная оппозиция двух инвариантов: инвариант 1 - сема «прямая обусловленность», инвариант 2 - «обратная обусловленность», т.е. семантика рассматриваемых отношений формируется отношениями каузальной (прямой) и инкаузальной (обратной) обусловленности, возникающими при взаимодействии двух объектов реальной действительности, т.е. компонентами парадигмы функционально-семантической категории обусловленности выступают те или иные типы каузальных отношений.
В основе выражения прямой обусловленности выступают параметры, отражающие возможные способы выражения главного (персуазивного) значения: эксплицитный и редуцированный. Структуры первого способа в основном ориентированы на специализированные способы выражения каузальности: ситуативная информация, составляющая содержание данных отношений, эксплицитно может быть представлена развернутыми конструкциями: в русском - сложноподчиненными, а в чувашском языке, как и в других тюркских языках, - полипредикативными конструкциями, где в зависимой предикативной части в роли предиката могут выступать инфинитные формы глагола. Ср.: Петрович взял капот, разложил его сначала на стол, рассматривал долго, покачал головою и полез рукою на окно за круглой табакеркой с портретом какого-то генерала, какого именно, неизвестно, потому что место, где находилось лицо, было проткнуто пальцем и потом заклеено четверо-угольным лоскуточком бумажки (Гоголь). Ку ача дул динче пёр ута лавё тел пулать те диес килнё майёпе датать ярать (Ашмарин Сл. VI, 202); Вал епле хумханнине кура чатса тараймарё, ман пата чупса пычё (Кипек).
Обратная обусловленность (уступительность) бытует объективно и имеет проблематичный характер, характер парадокса. Неотъемлемым компонентом уступительности оказывается смысл «вопреки ожиданиям», «вопреки ожидаемому». Этот смысл включен в семантическую структуру экспликаторов этого типа связи как субъективная реакция на парадоксальное положение вещей, т.е. данная обусловленность представляет собой результат соединения причинности с противительным значением. Если в русском языке центральным конституентом семантического пространства уступительности являются конструкции с реляти-вами хотя (хоть), несмотря на то что, то в чувашском языке условный союз пулсан, сочетаясь с частицей та, приобретает уступительное значение (союз пулсан, стоящий после придаточного предложения, предполагает наличие пред-
ложения, выражающего следствие, и частица та лишь предупреждает, что это следствие носит адверсативный характер). Ср.: Хотя, конечно, он знал, что за Петровичем водилась блажь заломить вдруг черт знает какую непомерную цену, так что уж, бывало, сама жена не могла удержаться, чтобы не вскрикнуть: «Что ты с ума сходишь, дурак такой! В другой раз ни за что возьмет работать, а теперь разнесла его нелегкая запросить такую цену, какой и сам не стоит». Хотя, конечно, он знал, что Петрович и за восемьдесят рублей возьмется сделать; однако все же откуда взять эти восемьдесят рублей? (Гоголь); (^анталак шарах пулсан та варман уда сывлашне духатман (Долгов).
Синтагматическая система (дискурсная дивергентность, или конвергент-ность признаков) обусловленностных отношений становится возможной в силу действия таких общеязыковых законов: 1) закон давления ряда (адаптация языковой единицы) к требованиям включающей ее системы; б) закон семантической компенсации (восполнение семного состава единицы при ее дивергентном употреблении); в) закон концептивной конгруэнтности (зависисмость формальной языковой сочетаемости от совместимости понятийных сущностей). В основе ар-гументативной онтологизации информации, содержащейся в высказывании, лежат процедуры изменения онтологического статуса знания - процессы дивергенции (актуализация/виртуализация) и конвергенции. Исчисление возможных семантических сфер действия процедурных преобразований может рассматриваться как основание процедурно ориентированной классификации составляющих в плане содержания обусловленности - градуальный компонент, отвечающий за степень проявленности обусловленности в речевом отрезке, интерпли-катный - степень совмещенности обусловленности с другими смысловыми отношениями.
Понятие градуальности характеризует отношение между причиной и следствием, а именно большую/меньшую степень достаточности для производства данного следствия [2]. В рассматриваемых нами отношениях признаки интенсивности могут выражаться эксплицитно и имплицитно. Эксплицитная интенсивность выражается градаторами-лексемами, которые различаются разными семантическими и формальными признаками: а) адвербиальные компоненты -гиперлексема очень и ее синонимы (слишком, чересчур, крайне, совершенно, совсем, довольно, значительно): Он начал довольно часто расспрашивать о нем, так что это меня настораживало (Куприн); б) градаторы-частицы, имеющие трехвалентную структуру: И если он не оправдывался перед судом, то разве потому только, что не хотел запутать меня (Пушкин); в) предикаты, выраженные глаголами интенсивного подтипа результативного способа действия: Я на все это насмотрелся - сыт на всю жизнь (Гоголь); г) описательнофункциональные обороты: Он едет туда так себе, для прогулки.
Языковые единицы в дискурсе могут изменять свои функции, при этом происходит переориентация категориальных характеристик, и в результате этого взаимодействия возникают переходные смысловые отношения. Переходные явления в области смысловых отношений обусловленности представляют периферию рассматриваемых смыслов. Обычно критериями выделения центра и периферии смысловых отношений служат следующие признаки: а) интеграция связей и отношений в центре фунукционально-семантической категории и «смы-тость» связей и отношений на периферии; б) концентрация существенных для каузальности признаков на периферии; в) функциональная нагруженность компонентов центра по сравнению с элементами периферии; г) частотность употребления элементов центра и нечастотность «составляющих» периферию; д) максимальная функционально-семантическая специализация элементов центра и меньшая степень специализации элементов периферии в выражении каузальной семантики. Степень проявления признака в семантической структуре обрат-
ной обусловленности в русском и чувашском языках может выражаться следующими структурами: а) предлог (несмотря на, невзирая на, при, с, после, в ответ на и др.) + местоимение весь в соответствующем падеже + существительное: Несмотря на все усилия хана уйти из-под влияния Москвы, проку не было (Турхан). - Хан тем пек Мускав аллинчен хаталас тесе тарашсан та, усси пулмарё (схема усиления в данных глагольно-именных конструкциях актуализируется местоимением «весь»: Несмотря на все богатство графа Безухова, с тех пор как Пьер получил его и получал, как говорили, пятьсот тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои десять тысяч от покойного графа (Толстой). - Безухов графан петем пуянлахне пахмасарах, Пьер, халё пилёк дёр пин тупаш илсе тарать пулин те, хайне вилнё графран вуна пин илсе тана чухнехинчен чуханрах туйна; б) даже + предлог + превосходная степень прилагательного + существительное (в этом случае чаще всего употребляются предлоги при, против, несмотря на, невзирая на): При величайшей путанице в стране они приобрели самые выгодные ценные бумаги. - Qёршыври едем патранчакла вахатра вёсем чи хакла хутсене хайсен аллине даварса илнё; в) при помощи глаголов с префиксом на- и постфиксом -ся (при этом содержание предикативной единицы, отражающей причинный компонент, получает отрицательную оценку): Насмотрелся я вчера на них - тошно... (Шолохов). - Вёсем дине пахса тарантам - аш-чик тулса дитрё; г) (даже) + превосходная степень прилагательного + существительное: Даже самые преданные секретарши не могли уберечь своих начальников от ее вторжений (Кожевникова). - Темле паранса ёдлекен секретарьсем те хайсен начальникёсене вал пырса чармантарассинчен сыхлайман; В чувашском языке эквиваленты представляют собой так называемые аналитические конструкции, в состав которых входят вспомогательные глаголы, указывающие на предел действия.
В отношениях обусловленности, осложненных градуальным компонентом «только», чувствуется сильная связь с контекстом: Только с размаху ничего не надо делать: это только навредит общему делу (Шолохов). - Пуд тавра шухашламасар дед нимён те тумалла мар; Поэтому только имей в виду, я тебя об этом не прошу (Каверин). - (^аванпа та пёлсе тар, кун пирки эпё хам ыйтмастап; Но только, чтобы я тебя не видела и не слышала (Каверин). -Анчах та сана урах курам та мар, сассуна та илтем мар; Но в его выражении не было заметно смущения, оно как будто говорило мне: «Да, я играю, а ты удивляешься этому только потому, что еще молод» (Л. Толстой). - Анчах, унан санё вал именнине палартмасть, ку сан дапла каланан туйанать: Ийя, вылятап, эсё вара картла вылякансенчен ху дамраккипе дед тёлёнетён; Какой же ты пролетариат, если только в кулак шепчешь, а на собрании тебя с фонарем надо разыскивать? (Шолохов). - Хаван самсу айёнче дед пашалтататан, пухура сана хунарпа шыраса та тупма дук пулсан, мёнле пролетариат-ха вара эсё; Эх, ворон, как посмотрю на тебя, по твоему росту да красоте только бы тебе царем быть (Л. Толстой). - Эпё сан дине пахса таранаймастап, ку пёву-сийупе, сану-пудупа санан патша анчах пулмалла; С тещей он условился, что она будет писать ему о Зине, как только получит какое-нибудь сообщение (Ажаев). - Зина динчен пёр-пёр хыпар илтсенех, хунямашё ана дырса пёлтерме пулначчё; Только если из штаба пришлют - разбудишь! (Шолохов). - Штабран кама та пулин ярсан дед варататан! В чувашском языке эквивалентами данного экспликатора градуальности, как видно из примеров, выступают слова дед, кана, анчах.
Знания, используемые при декодировании языка, отнюдь не ограничиваются знаниями о языке. В их число входят также знания о мире, социальном контексте высказываний, умение извлекать хранящуюся в памяти информацию, планиро-
вать и управлять дискурсом и др. Существует проблема представления знаний, используемых в процессах языковой коммуникации. При этом эксплицитно выраженные знания составляют лишь незначительную часть общей базы знаний носителей языка. С точки зрения современных подходов, эта база знаний не является статистическим «хранилищем информации» - она представляет собой саморегулирующуюся и саморегулируемую систему, подвижную и изменяющуюся на основе новых данных. В состав базы знаний входят, по меньшей мере, следующие компоненты: 1) языковые знания; 2) знание языка - грамматики (с фонетикой и фонологией), дополненное знанием композициональной и лексической семантики; б) знания об употреблении языка; в) знания принципов речевого общения; 2) внеязыковые знания: а) о контексте и ситуации, знания об адресате (в том числе знание поставленных адресатом целей и планов, его представления и об окружающей обстановке и т.д.); б) общефоновые знания (т.е. знания о мире): знания о событиях, состояниях, действиях и процессах и т.д. Структурирование ментального поля обусловленности предполагает выявление модусного компонента. В частности, в сопоставляемых языках ситуация обоснования возможности совершения в связи с актуализацией того или иного оттенка возможности представлена рядом вариантов. Семантический множитель «предпола-гаемость» может быть выражен эксплицитно и имплицитно. В русском языке группа модальных модификаторов возможности включает различные по своим морфологическим характеристикам единицы; таковы, в частности, модальные глаголы мочь, уметь, модальный предикатив можно, глагольно-именные словосочетания с краткими прилагательными (быть способным) и существительными (иметь возможность, быть в силах): Акакий Акакиевич хотя было отчасти и сконфузился, но, будучи человеком чистосердечным, не мог не порадоваться, видя, как все похвалили шинель (Гоголь). В чувашском языке поле предполагаемое™ представлено множеством конструкций, глагольных форм и грамматикализованных сочетаний: 1) -ма (-ме) + пул: Ты мог бы забыть, потому что был счастлив, а я нет, потому что несчастен (Каверин). - Эсё телейлё те, даванпа манма пултарна, эпё - манман, телейём дук дав ман; 2) глагольные конструкции с аффиксами возможности и невозможности -ай/-ей: Марья Алексеевна вслушивалась, разбирала почти каждое слово, да мало могла понять, потому что они говорили все по-французски (Чернышевский). - Марья Алексеевна вёсем мён каладнине тимлён итлесе ларчё, кашни самах динчен тенё пек шухашласа пахрё, анчах та пит анлансах каймарё, мёншён тесен вёсем пёрмаях французла каладрёд; 3) -ма (-ме) + пёл: Эпё халё ёнтё килме пёлетёп, мёншён тесен мана дул катартрёд (Юхма) - Я теперь сумею приехать к вам, потому что мне объяснили, как найти дорогу; 3) -ма (-ме) + май пур (дук): Лифт был полон, и мы пошли пешком - совершенно напрасно, потому что дорогой выяснилось, что на двенадцатый этаж нельзя попасть иначе, чем лифтом (Каверин). - Лифтра туллиех халахче, зпир вара суранах улахрамар, пирен утни калахах пулче иккен, меншен тесен вуниккемеш этажа лифтсар ниепле те хапарма сук иккен; 4) -сар (-сёр) + пултарайман: Я не мог расстаться с нею, не сказав ей последнего прости (Тургенев). - Эпё унпа юлашки хут сывпуллашмасар уйралма пултараймарам. Организация росла и не могла не расти, потому что она развивала свою деятельность (Фадеев). -Организаци усет, вал усмесёр тама та пултараймасть, мёншён тесен вал хайён ёдне вайлатсах пырать.
Таким образом, приведенные выше фрагменты картины мира обусловленности (моделирование обусловленности с реальным и ментальным денотативными содержаниями) отличаются друг от друга способами кодирования инфор-
мации: в первой истина (событие) локализована в объективной действительности, а во второй истина (факт) - в эпистемическом (ментальном) пространстве.
Литература
1. Андрамонова Н.А. Системность и несистемность в синтаксисе / Н.А. Андрамонова // Лингвистика на исходе ХХ века: итоги и перспективы. Т. 1. М., 1995. С. 23-24.
2. Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике / И.М. Богуславский. М.: Наука, 1985. 132 с.
3. Кравченко А.В. Язык и восприятие: когнитивные аспекты языковой категоризации / А.В. Кравченко. Иркутск, 1996. 159 с.
РЕЦ НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА - докторант кафедры сопоставительной филологии и межкультурной коммуникации, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]). rEtZ NATALIA IVANOVNA - doctoral candidate, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
