CC BY
15
УДК 340.13 : 340.132 ББК 67.0
Пушкарев Евгений Александрович Pushkarev Evgeny Aleksandrovich
профессор кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России доктор политических наук, кандидат юридических наук.
Professor of the Department of Theory and History of Law and State of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Politics, PhD in Law. E-mail: kr_evg@mail.ru
ОБЩЕСТВЕННОЕ ДОВЕРИЕ КАК МОРАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА
Public trust as a moral institute of the legal state
В статье анализируется взаимосвязь правовых и моральных норм в системе общественных связей, реализуемых в рамках современного государства на принципах справедливости и гуманизма. Автор приходит к выводу, что граждане оценивают правотворческую и правоприменительную деятельность исходя из своих традиционных нравственных ценностей, тем самым формируют институт общественного доверия. Отмечается необходимость стабильного развития современного демократического общества в условиях обоюдного доверия граждан и государства.
Ключевые слова: общественное доверие, общественный контроль, правовое государство, моральные нормы, моральные ценности, позитивное право.
It is analyzed the connection of legal and moral norms in the system of public relations implemented in modern state on the principles of justice and humanism. The author comes to the conclusion that citizens evaluate lawmaking and law enforcement based on their traditional moral values, thereby forming the institution of public trust. It is noted the necessity of sustainable development of a modern democratic society in the conditions of mutual trust of citizens and state.
Keywords: public trust, public control, rule of law, moral standards, moral values, positive law.
В правовом государстве общественное доверие выступает одновременно формой социального контроля и моральным оценочным критерием реализации государственными органами нормативно-правовых предписаний. Общественное доверие основывается на моральной оценке граждан соответствия законотворческой и правоприменительной деятельности не только законности, но прежде всего целям правового регулирования.
Конституционные положения гласят, что Россия является правовым государством. Тем самым признается концепция естественного права - тесная связь моральных общественных ценностей с позитивным правом.
И моральные, и правовые нормы носят общеобязательный характер, охватывают практически все общественные отношения, но имеют различную форму. Правовые нормы закрепляются в актах государством, моральные - передаются в межличностном общении.
Моральные и правовые нормы оказывают устойчивое воздействие на поведение индивидов, призваны обеспечить функционирование системы общественных связей в государстве на принципах справедливости и гуманизма.
Указанные принципы вынуждают государственную власть использовать цивилизацион-ные методы управления населением: превалировать нравственное убеждение над государственным принуждением. Как правильно заметил ученный И.А. Иванников, право эффективно, когда опирается на силу, но это не исключает добровольного соблюдения договоров и иных норм права [1, с. 74]. При справедливых законах и их реализации происходит гуманизация общества и государственной власти, так как любая справедливость есть проявление доброты и милосердия [2, с. 11].
Исполнение норм права обеспечивается в государстве аппаратом принуждения и правосудия. Моральные нормы имеют архаичный
характер и поддерживаются общественным мнением через психологическое воздействие на действия индивида.
Реализация правовых норм через нравственное убеждение мотивирует к установленным действиям индивида на подсознательном уровне, освобождает власть от необходимости иметь большой обременительный силовой аппарат и дает возможность направить ресурсы на развитие. Действенную общественную силу моральные нормы обретают при признании их властью, распространении и защите через государственные институты.
Право распространяет свое действие на территориально-государственную общность, имеющую также национальные, родовые, семейные, религиозные и иные групповые связи. Эти связи являются первичными по отношению к государству, устанавливаются на основе моральных норм. Однако групповые связи не ограничены территорией государства, могут иметь международное распространение и образовывать уже так называемые общечеловеческие ценности.
С давних времен общечеловеческие ценности на макроуровне представляли не имевшие государственных границ религиозные нормы. С усложнением отношений общечеловеческие ценности были трансформированы в правовые принципы о мере свободы и достоинства для индивида, справедливости в общественной жизни, и отнесены к естественному праву человека.
Закрепление нравственного эталона жизнедеятельности индивида в государственной правовой системе в настоящее время имеет рекомендательный характер для участия в качестве равноправного участника в межправительственных организациях и осуществления международных экономических отношений. Следовательно можно говорить о существовании межгосударственного механизма поощрения развития и защиты естественного права личности.
Соединение позитивного права с естественным предполагает равноправные отношения индивида и политической власти, существование механизмов общественного контроля над властью, и, наконец, саму волю власти на собственное ограничение. От политической воли зависит претворение в жизнь декларативных естественных прав.
Исследуя динамику правового регулирования, следует констатировать его возрастающую роль по отношению к иным общественным регуляторам. При этом изменения правовой среды могут граничить с самыми радикальными проявлениями государственного этатизма: с противопоставлением морали требованиям норм закона, с публичным объявлением морали архаичной и неполиткоректной, с рассматриванием ее лишь как объекта информационного управления. Более того, противоречивое, нестабильное, несоответствующее социальным ожиданиям законодательство может понизить моральную обязанность лица подчиняться законам, а также его доверие к государственно-правовому регулированию в целом. Поэтому закрепление в современном правовом регулировании естественного (морального) минимума выглядит совершенно оправданным.
Обогащение права нравственными принципами дает ориентиры для законодателей, правоприменителей и судей в его развитии и применении, за исключением норм, ущемляющих права человека. Также власть может апеллировать к моральным ценностям при претворении в жизнь непопулярных политических решений, закрепленных в нормативных актах, обосновывая свои действия всеобщим благом и справедливостью.
В научной литературе можно встретить утверждения о необходимости закрепления в Конституции РФ таких базовых морально-правовых ценностей, как «общее благо», «государственный интерес», «гражданский долг» [3, с. 14]. Раскрывая вопрос о правовой реализации отечественных моральных ценностей, имеющих как постоянные, так и динамические характеристики, следует отметить сложность использования их в нормативной лексике, предполагающей четкое закрепление терминологии.
Тем не менее, работа по нормативно-правовому закреплению российских моральных ценностей была проведена. Так, указом Президента РФ от 31.12.2015 № 683 одними из стратегических целей обеспечения национальной безопасности в области культуры были определены сохранение традиционных российских духовно-нравственных ценностей и воспитание молодого поколения в духе гражданственности. При этом отечественными ду-
ховно-нравственным ценностями названы приоритет духовного над материальным, созидательный труд, служение Отечеству, взаимопомощь, коллективизм, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие, справедливость, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины [4].
Реализация законодательства содержит не только внешние морально-правовые основания, но и зависит от морально-волевых качеств правоприменителя. Наличие в законодательстве оценочных категорий поведения граждан требуют соответствующей нравственной культуры от представителей правоприменительных профессий (судья, прокурор, полицейский), способности и творческого потенциала в оказании воспитательного воздействия на всех участников правоотношений.
Моральная зрелость субъекта правоприменения предполагает этические знания и убеждения, их активное сознательное использование в практической деятельности. Уважительное отношение и сочувствие юриста является одним из важных способов установления психологической атмосферы доверия и сотрудничества с гражданами, позволяет установить истину по делу. Тем самым личностные качества правоприменителя оказывают значительное влияние на общественное доверие к государственно-правовым институтам, обеспечивают социальную ценность самого права.
Нравственные принципы и правила поведения, регулирующие отношения внутри профессионального коллектива правоприменителей, также определяют отношение каждого его члена к подконтрольной деятельности граждан. Доверие, сочувствие и моральная поддержка между коллегами, их совместные усилия в работе играют решающую роль в положительном и справедливом исходе юридического дела. Организовать работу единомышленников должен руководитель коллектива, давая объективную оценку каждому члену коллектива, проявляя интерес к их бытовым проблемам и показывая на личном примере соблюдение требований профессиональной этики. Поэтому немаловажное значение для престижа профессии приобретает выработка кодексов (регламентов) поведения сотрудников и оказания услуг населению.
Соблюдение законности представителем права тесно связано с такими высоконравственными нормами как честность, неподкупность, верность духу и букве закона, вежливость, справедливость, гуманизм.
Следуют выделить также узкопрофессиональные этические требования, например, предоставление максимальной защиты правонарушителю, отказ от «принудительного признания» при доказывании явной вины, недопустимость разглашения данных предварительного следствия, легендирование оперативно-розыскной деятельности, адвокатская тайна. Указанные требования, на первый взгляд, могут вступать в конфликт с принципами морали. Однако их практическое преломление является, прежде всего, следствием общеправового и нравственного баланса, исходящего из обязанностей граждан по отношению к обществу и государству, из гражданского долга действовать во имя всеобщего блага.
Наиболее острыми этическими проблемами для современного правоприменителя являются правовой и нравственный нигилизм в российском обществе, преобладание доверительных связей на уровне семьи и микрогрупп, забвение человеческих начал в сфере политики и экономики.
Тесная взаимосвязь норм морали и права реализуется через институт доверия к праву, к правотворческой и правоприменительной практике. Доверие определяется уровнем ощущения, ожидания и осознания полезности следования правовым предписаниям, соответствия их опыту неконфликтного и устойчивого общественного устройства.
Низкий уровень доверия граждан к праву приводит к увеличению роли неформальных и неправовых практик разрешения споров в обществе, обусловленному противопоставлением морали и права. Крайняя форма низкого доверия граждан выливается в нигилизм и гражданское неповиновение государственным институтам.
Исследуя взаимодействие институтов доверия и права, представитель конституционной отрасли права В.Д. Зорькин разделяет формальные и неформальные социальные механизмы доверия и указывает на их слабость и рассогласованность в нынешней России. Формальные механизмы доверия обеспечиваются формальным юридическим правом, на-
деляющим действия статусом санкционированных и несанкционированных. Неформальные механизмы доверия формируются культурой и традицией, представляют собой сочетание в управлении обществом альтруизма и разумного эгоизма, определяются массовыми представлениями о моральном и справедливом.
При чем традиционная мораль в России, пишет конституционалист, с ее представлениями о справедливом всегда играла главную роль в смысле доверия; а в нынешней политической элите социологические исследования обнаруживают сострадание и солидарность лишь в порядке исключения. Для полноценного социального доверия В.Д. Зорькин предлагает выстраивать формальные правовые механизмы в осознанном сопряжении с восстанавливаемыми основами единой моральной регулятивности [5].
Доверие к законодательному органу власти формируется на основе соответствующего социальным ожиданиям, предшествующего процесса правотворчества и распространяется в последующем на исполнительные органы, изначально наделяя их повышенной ответственностью на практическую реализацию права.
Нормотворческая политика должна быть предсказуемой для участников правоотношений. Они должны быть уверены в своем официальном статусе, в наделенных правах, в последствиях своего поведения и действенности государственной защиты.
Положительные примеры из правоприменительной практики способствуют осознанию индивидом эффективности правовой системы государства, укрепляют его доверие не только к праву, но и к политическому порядку в целом.
Исследуя конституционный принцип поддержания доверия к закону и действиям государства, правовед С.Н Хорунжий выделяет его такие основные черты, как разумная стабильность, обоснованность и гарантированность правового регулирования, предоставление для граждан адекватной временной адаптации к правовым новшествам, справедливый и добросовестный баланс частноправовых и публично правовых ценностей [6, с. 8, 13].
Стабильное развитие современного демократического общества возможно только в условиях обоюдного доверия граждан и государства. Если граждане доверяют государству, то это проявляется в их лояльном к государствен-
ным установлениям поведении, в нормальном функционировании государства. Государство в свою очередь, доверяя своим гражданам, осуществляет правовое регулирование и предоставляет им защиту в реализации субъективных прав.
Степень доверия государства может проявляться в различных формах контроля над поведением граждан. Контроль государства, основанный на доверии, является формальным, выборочным и с адекватными санкциями. Тотальный же контроль характеризуется крайней степенью недоверия государства, преобладанием бюрократизации, принуждения и произвола власти в выборе мер реагирования на нарушения. По справедливому выражению ученого Л.И. Карнаушенко, современное государство подвержено существенным внешним изменениям, стремится адаптироваться к ожиданиям и потребностям граждан, их аксиологическому пласту сознания, наладить добровольное, а не принудительное сотрудничество [7, с. 126-127].
В целях поддержания и укрепления обоюдного доверия необходим постоянный диалог власти и общества, начиная с обычных сходов граждан для обсуждения общих бытовых проблем на уровне муниципалитета и заканчивая публичными дебатами кандидатов от действующей власти и оппозиции в ходе предвыборной компании. Также в научных исследованиях можно встретить предложения о необходимости четкого установления круга субъектов конституционной ответственности как основы выполнения взаимных обязательств государства и личности; о введении в практику института парламентского расследования в целях развития системы самоконтроля власти [3, с. 15, 48].
Доверие к государству основывается на добросовестном обеспечении правового регулирования общественных отношений государством. Принцип поддержания доверия, по выражению юриста Д.Г. Макаренко, не обязывает государство соблюдать свое право, а обязывает уже соблюдающее право государство делать это добросовестно, то есть обеспечивать не только формальную, но и содержательную правомерность [8, с. 18].
Добросовестность предполагает непрерывность правового регулирования государством; полное использование доступных средств в
обеспечении предоставленных субъективных прав; ясность, разумность и обоснованность возлагаемых на граждан обязанностей; не искажение целей и ожиданий результатов правоотношений.
Следует согласиться с мнением исследователя С.В. Володиной, что высокий уровень доверия общества к власти призван минимизировать последствия несовершенства правовой системы, однако подменять эти недостатки он не должен. Считая общество «безусловно доверяющим» власти, будучи ничем не ограниченным, государство может злоупотребить доверием и пренебречь обратной связью с обществом при решении социально-политических вопросов [9, с. 40-41].
В этой связи не полностью обоснованной следует признать точку зрения Д.Г. Макаренко о разделении понятий неудовольствия государством и доверия к нему. Без ожиданий невластных субъектов достижения своих целей, пишет он, правоотношения невозможны без принуждения к ним. Не устраивать правоотношения могут граждан в случае высоких налогов, множества разрешений и лицензий, длительности юридических процедур, однако это не умоляет, по мнению Д.Г. Макаренко, уверенности граждан в гарантированности результата в юридическом смысле, то есть доверия к государству [8, с. 16-17].
Как видится, недовольство отдельными юридическими процедурами или положения-
ми, в конечном счете, приводит к недоверию всему правовому регулированию. Из этого можно сделать вывод, что понятие недоверия государства шире понятия недовольства им. Так, в российской действительности традиционно незначительно используется государственная судебная система в разрешении бытовых и экономических споров, что является следствием как раз недоверия (неудовольствия) граждан к судебным процедурам.
Доверие как феномен нравственной и гражданской коммуникации приобретает особое значение в рамках процесса разгосударствления отдельных сфер глобализирующегося общества. Эти процессы наиболее отчетливо проявляются во всемирной экономической и правозащитной деятельности, объектами деятельности которой становятся свободная торговля и конкуренция, права человека как члена общества.
Таким образом, общественное доверие характеризуется моральной оценкой властной деятельности в выполнении своих общественных обязательств по справедливому правовому регулированию и обеспечению прав человека. Современное российское демократическое государство должно развиваться только на основе взаимного доверия с гражданами, в условиях постоянного обратного диалога, с развитыми механизмами общественного и самоконтроля.
Литература
1. Иванников И.А. Право как форма выражения силы // Гуманитарий Юга России. 2016. Т. 17. № 1.
2. Иванников И.А. Истина и справедливость // Вопросы философии. 2017. № 3.
3. Цыбулевская О.И. Нравственные основания современного российского права: авто-реф. дис. ... докт. юрид. наук. Саратов, 2004.
4. Ст. 76, 78 указа Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации».
5. Зорькин В.Д. Доверие и право // Российская газета. 29 апреля 2013 г. № 93 (6069).
6. Хорунжий С.Н. Морально-нравственные ценности доверия к власти и принимаемым решениям // Мониторинг правоприменения. 2017. № 4 (25).
Bibliography
1. Ivannikov I.A. Law as a form of expression of force. Humanitarian of the South of Russia. 2016. V. 17. № 1.
2. Ivannikov I.A. Truth and justice. Questions of philosophy. 2017. № 3.
3. Tsybulovskaya O.I. Moral foundations of modern Russian law: abstract of the dis. ... Doctor of Law. Saratov, 2004.
4. Art. 76, 78 of the Decree of the President of the Russian Federation of December 31, 2015 № 683 «On the National Security Strategy of the Russian Federation».
5. Zorkin V.D. Trust and law. Russian newspaper. April 29, 2013. № 93 (6069).
6. Khorunzhiy S.N. Moral values of trust in authority and decisions made. Monitoring of law enforcement. 2017. № 4 (25).
7. Карнаушенко Л.В. Институт государства как ценность в системе представлений граждан: теоретико-прикладные аспекты // Общество и право. 2019. № 2.
8. Макаренко Д.Г. Принцип доверия как детерминанта эффективного правовогорегули-рования общественных отношений: правовое обеспечение // Мониторинг правоприменения. 2017. № 4 (25).
9. Володина С.В. Правовое доверие как основа устойчивости правовой системы общества: российское измерение // Актуальные проблемы российского права. 2018. № 7 (92).
7. Karnaushenko L.V. Institute of the state as a value in the system of representations of citizens: theoretical and applied aspects. Society and Law. 2019. № 2.
8. Makarenko D.G. The principle of trust as a determinant of effective legal regulation of public relations: legal support. Monitoring of enforcement. 2017. № 4 (25).
9. Volodina S.V. Legal trust as the basis for the stability of the legal system of society: the Russian dimension. Actual problems of Russian law. 2018. № 7 (92).
