CC BY
40
Прилагательные с префиксом не- относятся и к разряду качественных, и относительных прилагательных. Подобные прилагательные могут иметь положительную и отрицательную оценочность.
Помимо денотативного содержания, некоторые из существительных с не- имеют добавочные эмоционально-оценочные значения. Они обозначают не простое отсутствие чего-либо, какого-либо признака, но и наличие каких-то дополнительных значений. Такие добавочные оттенки значения появляются у слова вместе с его возникновением и по мере жизни в языке обрастают новыми смысловыми и иными наложениями. Существительные с префиксом не- встречаются и в разговорной речи, и в публицистике.
Таким образом, проведенный анализ отрицательных префиксов позволил прийти к следующим выводам.
Библиографический список
В русском языке на современном этапе развития выделяются достаточно широко представленная группа имен, в образовании которых принимают участие отрицательные префиксы без- и не-.
Отрицательные префиксы без- и не- проявляют высокую продуктивность. Префикс не- активен при образовании имен существительных. Он легко прикрепляется к образующей основе, дополняет семантику вновь образованного слова, выступая в роли отрицания.
В английском языке префиксы отрицательной семантики имеют широкую распространенность. В большинстве своем они имеют иноязычное происхождение.
Значительная часть таких слов в обоих языках относится к профессиональной и терминологической лексике.
1. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. Москва: Флинта: Наука, 2011.
2. Леонтьева С.Ф. Отрицательные аффиксы в современном английском языке. Москва: Высшая школа, 1974.
3. Новые слова и значения. Словарь-справочник. Москва: Русский язык», 1984.
4. Обнорский С.П. Приставка без- в русском языке. Избранные работы по русскому языку. Москва, 1960.
5. Арнольд И.В. Лексикология современного английского языка. Москва, 2012.
6. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Москва: Мир И образование, 2015.
References
1. Zemskaya E.A. Sovremennyjrusskij yazyk. Slovoobrazovanie. Moskva: Flinta: Nauka, 2011.
2. Leont'eva S.F. Otricatel'nye affiksy v sovremennom anglijskom yazyke. Moskva: Vysshaya shkola, 1974.
3. Novye slova iznacheniya. Slovar'-spravochnik. Moskva: Russkij yazyk», 1984.
4. Obnorskij S.P. Pristavka bez- v russkom yazyke. Izbrannyerabotyporusskomuyazyku. Moskva, 1960.
5. Arnol'd I.V. Leksikologiya sovremennogo anglijskogo yazyka. Moskva, 2012.
6. Ozhegov S.I. Slovar'russkogoyazyka. Moskva: Mir I obrazovanie, 2015.
Статья поступила в редакцию 01.06.23
УДК 82
Uzdeyeva T.M., senior lecturer, Department of Literature and MT, Chechen State Pedagogical University (Grozny, Russia), E-mail: yzdeeva@mail.ru
IMAGES OF MOSCOW AND ST. PETERSBURG IN ESSAYS BY A.I. HERZEN, V.G. BELINSKY AND A. GRIGORIEV. The article studies the embodiment of images of Moscow and St. Petersburg in the essay literature of the 40s of the XIX century. The tradition of depicting the two capitals was already established at the beginning of the XIX century in the works of A.S. Pushkin, M.Yu. Gogol. In the 40s, Russian prose, continuing these traditions, but in a new way turns to the image of two important cities of Russia. The author of this article focuses on little-known essays by Russian writers. The article analyzes both the external and internal appearance of the capitals. It turns out that Moscow is not only a city and sights, but also residents, their habits, their rituals, their mentality. The article studies Petersburg and Petersburgers, created by the imaginations of three different prose writers. As a result of the study, the author comes to the conclusion that for the first time in the image of the two capitals, these writers have a motive of rivalry. Moscow appears as a group of patriarchal customs, and St. Petersburg as a European city. The researcher finds an individual value approach to the topic in each of the studied essay writers.
Key words: Moscow, Petersburg, essay, rivalry, manners, Europeanization, love
Т.М. Уздеева, доц., Чеченский государственный педагогический университет, г. Грозный, Е-mail: yzdeeva@mail.ru
ОБРАЗЫ МОСКВЫ И ПЕТЕРБУРГА В ОЧЕРКАХ А.И. ГЕРЦЕНА, В.Г. БЕЛИНСКОГО И А. ГРИГОРЬЕВА
Данная статья посвящена исследованию воплощения образов Москвы и Петербурга в очерковой литературе 40-х годов XIX-го века. Традиция изображения двух столиц была уже заложена в начале XIX века в творчестве А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя.В 40-е годы русская проза, продолжает эти традиции, но по-новому обращается к изображению двух важных городов России. Автор данной статьи фокусирует свое внимание на малоизвестных очерках русских писателей. В статье анализу подвергнут как внешний, так и внутренний облик столиц. Выявляется, что Москва - это не только город и достопримечательности, но и жители, их привычки, их ритуалы, их ментальность. В статье изучается Петербург и петербуржцы, созданные воображением трех разных прозаиков. В результате исследования автор приходит к выводу о том, что впервые в изображение двух столиц у этих писателей заложен мотив соперничества. Москва предстает городом патриархальных нравов, а Петербург - европейским городом. Автор обнаружил индивидуально-ценностный подход к теме у каждого из изученных очеркистов.
Ключевые слова: Москва, Петербург, очерк, соперничество, нравы, европеизация, любовь
40-е годы XIX в. - время расцвета русского физиологического очерка. Этот жанр с его бытописательством и углубленным вниманием к маленькому человеку не миновал темы двух русских столиц. Авторы отдали дань уважения этой теме, и их было немало. Это актуальный аспект современного литературоведения, так как в имеющихся работах по этому вопросу не уделено внимания указанным в статье писателям [1-6].
Данная статья ставит своей целью рассмотреть воплощение темы Москвы и Петербурга у разных представителей натуральной школы 40-х годов.
Основная задача: провести сопоставительный анализ для выявления сходства и различий в воплощении образов Москвы и Петербурга в очерковой литературе 40-х годов XIX века.
Теоретическая значимость: в научный оборот введен большой пласт произведений русских писателей, выявляющих сходства и различия в описании Москвы и Петербурга.
Практическая ценность работы: материалы статьи могут быть применены при разработке и чтении курсов по русской литературе в вузе.
Статья «Москва и Петербург» А.И. Герцена была написана в 1842 году и включена в сборник «Статьи и фельетоны 1841-1846 годов». В начале статьи Герцен обращается к читателю, называя свое произведение то статейкой, то шуткой. В этом вступлении автор сообщил, что она написана им во время его второй ссылки, пятнадцать лет тому назад, что она обошла всю Россию в рукописных копиях.
Далее становится понятным, что объектом писательского внимания станут Москва и Петербург как и заявлено в заглавии статьи. Но начинает свое повествование рассказчик с города Петербурга. Его он называет городом настоящего и убежден, что говорить о настоящем России - значит говорить о Петербурге. Рассказчик сразу намечает разницу между Москвой и Петербургом. Москва живет прошлым, а Петербург - настоящим. Прошлое Петербурга укладывается в один век, у него нет истории, да и будущее неизвестно, по мысли автора очерка. И вспоминать не о чем, кроме как о Петре I. Рассказчик признается, что наблюдал жизнь Петербурга в самых разных местах: гостиных, академиях, казармах, канцеляриях. Его пристальный взгляд обращался и на разных людей: чинов-
ников, литераторов, светских львов и львиц, офицеров. И этот город остается для рассказчика загадкой в силу явного присутствия в нем противоречий. Так, рассказчик противопоставил самобытность Москвы с ее добрым патриархальным бытом несамобытному и неоригинальному Петербургу с его скверными жителями. Петербург по мнению автора, похож на многие европейские города, а Москва - нет. Жители Москвы предрасположены к лени, петербуржцы - вечно стонущие и суетящиеся люди. Москвичи любят христианские церемонии, а в Петербурге - католический облик у русских церквей. Москвичи добры и наивны и принимают всякого иностранца за великого человека, тогда как в Петербурге никого не надуешь. Он благодарен Петербургу за мучительные скорбные мысли и надеется, что будущая железная дорога между Москвой и Петербургом будет способствовать их уравниванию.
Очерк «Москва и Петербург» А.А. Григорьева впервые был опубликован в 1847 году в журнале «Московский городской листок». Он небольшой, и в подзаголовке добавлено: заметки зеваки. Здесь авторское кокетство насчет своей персоны, готовящее читателя как бы ни к столь серьезному взгляду на предмет с его стороны. Во вступлении к очерку Григорьев оправдывает ожидания читателей, он свой труд называет то беглыми впечатлениями, то заметками - впечатлениями зеваки. Рассказчик, однако, не хочет, чтобы его путали с разными путешествующими иностранцами: французами, немцами, англичанами. Предметом описания в очерке становятся вечера: московский и петербургский. Приглашая читателя к соучастию, начинает свое описание автор: «Случалось ли вам когда-нибудь ездить по Москве зимнею ночью...» [3, с. 2].
Рассказчик подчеркивает тишину, и ту только русской природе понятную жизнь тишины. Сквозь ставни домов проглядывает приятная полоса света, почти в каждом доме есть стол с самоваром и русские женщины-хозяюшки, разливающие чай. В Москве вас потянет к цыганам, уверен рассказчик, где под влиянием их песен распускается русская душа. Незабываемы также для него московские вечера, где любят обсуждать очень важные общественные вопросы. За вечером следует театральный маскарад с его толкотней и масками. Утомившемуся зеваке обязательно захочется короткой семейной картины, девственного образа... Обобщения рассказчика - результат его наблюдений над московской жизнью.
Показательно противопоставление Петербурга Москве в рассказе «Мое знакомство с Виталиным». Рассказчик акцентирует жестокость Петербурга в отношении маленького человека и подчеркивает, что в Москве, напротив, можно жить.
В мемуарах «Мои литературные и нравственные скитальчества» Григорьев будет развивать тему старой и новой столицы России. Р. Виттакер, автор первой научной биографии А. Григорьева, считает, что причины написания Григорьевым мемуаров были идеологическими [4, с. 326-333]. Ученый пишет, что просьба Ф.М. Достоевского сподвигла Григорьева на написание воспоминаний, в которых доминирующей была мысль о первенстве Москвы как созидательнице русской национальной культуры и национальной почвы.
Петербург многими воспринимался по-новому, исходя из расхожего мнения о Москве как патриархальном городе. Эти поклонники Петербурга даже не замечали новых явлений в древней столице: утверждение купечества, их страсть к образованию и в результате - вымещение дворянства и захват ключевых позиций в столице купечеством. Григорьев видел за мыслящим купечеством будущее России. Описания Москвы наращиваются у Григорьева новыми деталями. Панораму Москвы было принято изображать с Воробьевых гор или Кремля. Писатель по-новому рисует свою Москву с Замоскворечья. Там тогда селились купцы, мещане-носители старых русских обычаев. Далее идет сравнение Москвы с Римом (в чем сказываются впечатления Григорьева от путешествия по Италии). Сравнение Замоскворечья с Трастевере вполне логично — топонимы образованы сходным образом: Замоскворечье - за Москвой рекой, Трастевере - за Тибром. Григорьев видит в Замоскворечье присутствие чистого национального духа. Это для него заповедный край, где хранится народный уклад жизни. В очерке сравниваются архитектура Москвы и итальянская архитектура: он видит сходство в мостах Москвы и Италии. Иные русские дома в Москве похожи на итальянские. Замоскворечье в целом сравнивается со старым римским районом Трастевере, который тоже расположен за рекой по отношению к центру города, благодаря чему в нем сохранились старые римские типы. Здесь неуклонное желание писателя наделить Москву богатой и древней культурой, сопоставимой с древней европейской столицей. Писатель употребил так называемые органические метафоры: Москва у Григорьева - «город-растение», которое «свободно растительно» расстилается, а улицы и переулки «росли, а не делались» [3, с. 8].
Совершенно контрастно изображению Москвы выглядит описание новой русской столицы Петербурга у Григорьева. Это мрачный, фантастический город. Поклонник Гоголя и Достоевского, Григорьев во многом созвучен с этими писателями в изображении петербургского пространства, но у него еще больше неприязни к северной столице. Для него это мертвый город, в нем нет живой жизни, в нем низкопробная литература, в нем грязь и вонь. В нем все дома построены нерусскими зодчими и вообще это мистический город. Далее в повести возникает образ идеального топоса - Аркадии, несущего в себе фамильное, семейственное, усадебное начало.
Проза А. Григорьева делится на раннюю и позднюю. В контексте ранней прозы больше рисуется Петербург хотя не так много непосредственных описаний города. Более того, отсутствуют и скрупулезные описания Москвы. При изобра-
жении Петербурга доминируют описания белых ночей, производящих на героев тягостное и болезненное впечатление. Городской пейзаж пронизан эффектом реальности, но реальности не бытовой, а духовной. Духовный мир героев передается через описание внешнего мира. Позже, в более зрелых произведениях Григорьев прибегает к пейзажу-воспоминанию, фиксирующем вновь любимую часть Москвы - Замоскворечье. Писатель не скрывает своей неприязни к Петербургу. По тем временам Петербург являлся исключительно культурной колыбелью страны. Но, по убеждению Григорьева, истинная национальная почва России жива именно в мыслящем купечестве, которое преобладало в Москве. Северная столица лишена, по мысли писателя, живой природной силы. Этот город лишен русского лица и облика, он весь пронизан Европой: архитектура, зодчие, стиль и дух.
Произведенные нами наблюдения над прозой Григорьева выявляют, что город Москва представляется писателю особой исторической индивидуальностью, панорама города дана как единое целое. Знакомство с городом он начинает с Кремлевского холма и дальше все изображаемое дает в нужном ему идеологическом ключе. По Григорьеву получается, что жизнь города тесно связана с сознанием и культурным уровнем его жителей. Урбанистический пейзаж у писателя служит обрисовке целого социума, а не только отдельного персонажа. Григорьев называл себя последним романтиком, воспевшим патриархальную Москву. Однако писателю не чужды и реалистические тенденции, проявившиеся в умении обобщать или детерминировать явления и характеры временем, средой. Как бы то ни было, читателю очевидно одно: неподдельная страстная любовь писателя к Москве лежала в основе его очерков.
Очерк В.Г Белинского «Петербург и Москва» был опубликован в 1845 году в составе книги «Физиология Петербурга». Кроме этого очерка перу критика принадлежали еще три статьи: «Вступление», «Александрийский театр», «Петербургская литература». Эта книга, - писал В.Г Белинский, - предлагает пищу для легкого чтения, и, действительно, не будучи тяжелою, она приятно занимает читателя и заставляет его мыслить» [6, с. 47].
Известно, что Н.А. Некрасов отметил глубину мысли, верное воззрение очерка «Петербург и Москва» и особо похвалил глубокое изучение Петербурга.
В начале своего очерка В.Г Белинский через повествователя сделал небольшой экскурс в историю России, в XVII век. Уже тогда было очевидно, что Россия представляла собой слишком резкий контраст с Европой и нуждалась в гении, который сумел бы сблизить ее с Европой. Появление Петра I было, по мнению критика, востребовано историческим моментом и великим народом, который жил с глухим предчувствием своей великой будущности. В.Г Белинский пишет: «Петр страстно любил эту Русь и всегда две страны - ту, которую он застал, и ту, которую он должен был создать: последней принадлежали его мысль, его кровь, его пот, его труд, вся жизнь, все счастье и вся радость его жизни» [6, с. 43].
Далее повествователь перечисляет деяния Петра, войны и завоевания. Упоминает также обвинения в презрении к родной стране, которыми награждали царя-реформатора. «Ученик Европы, он остался русским в душе», - пишет В.Г Белинский [6, с. 19]. Затем он обращается к самым истокам зарождения Петербурга - новой столице Российской империи. В очерке приведён отрывок из «Медного всадника» А.С. Пушкина, где Петр изображен как раз в момент закладки северной столицы. Автор очерка подчеркивает, что только стальная воля Петра преодолела жуткий климат, где все сезоны года вылились в мокрую и жуткую осень. Этой же воле преклонились и наследники Петра, достраивая город. Вновь в очерке цитируется Пушкин - отрывок из «Медного всадника». Наличие двух столиц - старой Москвы и нового Петербурга - не могло остаться без последствий, считает автор. Далее он дает свое видение Москвы как города патриархальной семейственности. Отличен быт Москвы от быта Петербурга. Далее автор оправдывает себя за то, что он распространился о Москве. Он считает, что эти два города можно хорошо познать лишь в сравнении. Приступая к описанию Петербурга, Белинский полемизирует со славянофилами и со статьей Герцена «Москва и Петербург», где Петербург назван городом без истории, без связи с прошлым родной страны. Многовековой истории Москвы Белинский противопоставляет сто сорок один год истории Петербурга как великий исторический памятник по своему качеству. Продолжая полемику с Герценом, Белинский опровергает его тезис о сходстве Петербурга с любыми европейскими городами. Он считает его городом с уникальным и индивидуально-неповторимым обликом. Часто апеллируя к деяниям Петра, Белинский оправдывает его борьбу за введение европейских новшеств в быт, во внешность явлений. Борьба с бородами, охабнями, терниками, шапками-мурмолками вполне оправдана, по мысли автора очерка.
Особо выделяет Белинский московское образованное сословие. Автор выделяет три признака, отличающие образованных людей от необразованных. Это одежда, обычаи, карты, чтение. Характеристика москвичей продолжена цитатой из комедии «Горе от ума» А.С. Грибоедова: «От головы до пяток на всех московских есть особый отпечаток» [6, с. 26]. Повествователь восторженно и вдохновенно говорит о московском хлебосольстве и радушии. Целой серией восторженно-вопросительных предложений передает критик все достоинства Москвы - города, позволяющего служить, торговать, сочинять, издавать, отдыхать, обедать, кутить, веселиться, жениться, словом, «жить нараспашку». Обозначив типы москвичей, автор перешел к лучшей стороне московского быта - наличию вкуса в знаниях, искусству спорить и умению беседовать. Однако в Москве говорят, а в Петербурге дело делают.
В очерке Белинского нет явных пристрастий и предпочтений. Ощущая себя искренним патриотом России, критик приходит к единственно верному наблюдению: у обеих столиц свое назначение и значение, и обе столицы нужны России, как и Россия нужна им. Все писатели и поэты XIX века, обращавшиеся к теме двух столиц: Москвы и Петербурга, решали, в сущности, единую задачу - выявить их роль в жизни России. Они могли быть более или менее объективными, но каждый писавший об этом вкладывал свое субъективное эмоционально окрашенное отношение к этим городам. Начиная с Пушкина и Лермонтова, идет традиция восторженного, любовного описания Москвы и Петербурга. На первом этапе формирования текста о Петербурге преобладает панорамный взгляд на новую столицу. С момента появления «Физиологий» (40-е годы XIX века) доминирующим оказывается взгляд на город изнутри, описание его утробы, внутренности. Эта традиция укоренится в последующей литературе. Так мы можем говорить о Петербурге Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Н.А. Некрасова. Они открыли этот город с тыльной, а не фасадной стороны. Это Петербург бедных, униженных и
Библиографический список
оскорбленных. Обнаружение двойственности Петербурга было величайшим достижением этих писателей-реалистов.
Таким образом, мы в своей статье сделали больший акцент на малоизученных произведениях середины XIX века. Это привело нас к следующим выводам.
В последующей литературе (вслед за Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем) укоренилась традиция сопоставления этих городов с обязательным присутствием мотива соперничества. Под таким углом зрения написаны очерки Григорьева, Герцена, Белинского. Патриархальности Москвы противопоставляется европеизм Петербурга, добрым и хлебосольным москвичам - вечно занятые сухие петербуржцы, обильным застольям, неторопливым беседам москвичей -замкнутость и холодность петербуржцев. Москву называли городом невест, а Петербург - городом женихов. Эти две тенденции тогдашней русской жизни сосуществовали, и писатели торопились в выражении своих предпочтений. Но прав Белинский, считавший, что России были нужны обе столицы: Москва как хранительница исконно русских начал жизни, а Петербург - как город будущего России.
1. Белинский В.Г. Петербург и Москва. Собрание сочинений. Москва: ОГИЗ, 1948; Т. 2.
2. Белинский В.Г. Петербургская литература. Москва: Художественная литература, 1981.
3. Герцен А.И. Собрание сочинений: в 30 т. Статьи и фельетоны 1841-1846. Дневник 1842-1845. Москва: Академия наук СССР 1954; Т. 2.
4. Григорьев А.А. Москва и Петербург: заметки зеваки. 1. Вечер и ночь кочующего варяга в Москве и Петербурге. Одиссея последнего романтика. Составитель А.Л. Осповат. Москва: Московский рабочий, 1988: 311-316.
5. Григорьев А.А. Воспоминания. Москва: Наука, 1980.
6. Белинский В.Г. Физиология Петербурга. Москва, 1984.
References
1. Belinskij V.G. Peterburg i Moskva. Sobranie sochinenij. Moskva: OGIZ, 1948; T. 2.
2. Belinskij V.G. Peterburgskaya literatura. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1981.
3. Gercen A.I. Sobranie sochinenij: v 30 t. Stat'ii fel'etony 1841-1846. Dnevnik 1842-1845. Moskva: Akademiya nauk SSSR, 1954; T. 2.
4. Grigor'ev A.A. Moskva i Peterburg: zametki zevaki. 1. Vecher i noch' kochuyuschego varyaga v Moskve i Peterburge. Odisseya poslednego romantika. Sostavitel' A.L. Ospovat. Moskva: Moskovskij rabochij, 1988: 311-316.
5. Grigor'ev A.A. Vospominaniya. Moskva: Nauka, 1980.
6. Belinskij V.G. Fiziologiya Peterburga. Moskva, 1984.
Статья поступила в редакцию 01.06.23
УДК 82
Uzdeyeva T.M., senior lecturer, Department of Literature and MT, Chechen State Pedagogical University (Grozny, Russia), E-mail: yzdeeva@mail.ru
THE CLASSICS ABOUT FOOD: THE GASTRONOMIC THEME IN THE NOVEL BY N.G. CHERNYSHEVSKY "WHAT IS TO BE DONE?" AND THE NOVEL BY P.D. BOBORYKIN "CHINA TOWN". The article compares two novels by Russian writers of the 19th century: the famous novel by N.G. Chernyshevsky "What is to be done?" and the less well-known novel by P.D. Boborykin "China Town". The researcher analyzes the artistic embodiment of the theme of food by these authors. In science, there is fragmentary information about the gastronomic culture of the 19th century. Particular interest is shown in the cuisine of the nobility, in the peculiarities of the rituals of dinner parties and dinners. The presence of this theme in each writer separately, unfortunately, has not been considered by anyone. In this article, the gastronomic addictions of the heroes of Chernyshevsky and of P. D. Boborykin are analyzed. Emphasis is placed on the novels of the writers. As a result of the study, the functional purpose of the motive of food in two writers is revealed. The researcher comes to conclusions about moderation in the depiction of food by Chernyshevsky and the dominance of generous and varied descriptions of cuisine by Boborykin. In the novel "What is to be done?" the main character takes care of the kitchen for her employees and, in her ideal of a good life for herself, Gastronomic Moscow is fully represented by Boborykin. For Chernyshevsky, the motive of food is one of the links in the image of a wonderful future.
Key words: gastronomy, food, dishes, estates, national cuisine, gastronomic motives, chronology of development of literature
Т.М. Уздеева, доц., Чеченский государственный педагогический университет, г. Грозный, E-mail: yzdeeva@mail.ru
КЛАССИКА О ЕДЕ: ГАСТРОНОМИЧЕСКАЯ ТЕМА В РОМАНАХ Н.Г.ЧЕРНЫШЕВСКОГО «ЧТО ДЕЛАТЬ?» И П.Д. БОБОРЫКИНА «КИТАИ-ГОРОД»
В статье сопоставлены два романа русских писателей XIX века: известный роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» и менее известное произведение П.Д. Боборыкина «Китай-город». Автор статьи анализирует художественное воплощение темы еды у этих авторов. В науке имеются отрывочные сведения о гастрономической культуре XIX века. Особый интерес проявлен к кухне дворянского сословия, к специфике ритуалов званых обедов и ужинов. Присутствие этой темы у каждого писателя в отдельности, к сожалению, не рассмотрено никем. В данной статье анализу подвергаются гастрономические пристрастия героев романов Чернышевского и П.Д. Боборыкина. В результате исследования выявляется функциональное предназначение мотива еды у двух писателей. Автор статьи приходит к выводам об умеренности в изображении еды у Чернышевского и доминировании щедрых и разнообразных описаний кухни у Боборыкина. В романе «Что делать?» главная героиня заботится о кухне для своих работниц и в своем идеале хорошей жизни для себя всегда имеет в виду чай с отменными сливками. Гастрономическая Москва представлена Боборыкиным полноценно. Для Чернышевского мотив еды - одно из звеньев образа прекрасного будущего.
Ключевые слова: гастрономия, еда, блюда, сословия, национальная кухня, гастрономические мотивы, хронология развития литературы
Русская литература XIX века богата художественными произведениями, в которых видна эпоха: её быт, культура, обычаи и нравы. Эта литература показывает многие пристрастия разных сословий, населявших Россию в XIX веке [1-4]. Среди них значимым и многоговорящим пристрастием является еда, её особенности, специфика. Кухня, как и одежда, - лицо народа и страны. «Она несёт в себе не только те или иные вкусовые предпочтения, она, как код народа, говорящий о нём самое сокровенное и заветное», - говорят ученые [2, с. 117].
Несмотря на то, что гастрономические мотивы встречаются в очень многих художественных произведениях XIX века, в науке они изучены плохо. Имеющиеся работы по этой теме, среди которых следующие: Марушки-на Н.С. «Концепт «еда» в контексте диалога культур» (2014), Савельева О.Г. «Концепт «еда» как фрагмент языковой картины мира» (2000), Сохань И.В. «Особенности русской гастрономической культуры» (2011), Лаврентьева Е.В. «Культура русского застолья XIX века» (2001), Мельник Л. «Как питались рус-
