CC BY
412. Isaev I.A. Istoriya gosudarstva i prava Rossii: Polnyj kurs lekcij. Izdanie 2-e. Pererab. i dop. - M., 1994.
3. Kobzeva E.V. Ocenochnye priznaki v ugolovnom zakone. Diss. ... kand. yurid. nauk. - Saratov, 2002.
4. Kurs ugolovnogo prava. V pyati tomah: Uchebnik / Pod red. N.F. Kuznecovoj i I.M. Tyazhkovoj. T.1. Uchenie o prestuplenii. -M., 2002.
5. Sbornik dokumentov po istorii ugolovnogo zakonodatel'stva SSSR i RSFSR. 1917-1952 gg. / Pod red. I.T. Golyakova. - M., 1953.
6. SU RSFSR. 1917. № 2.
7. SU RSFSR. 1919. № 66. St. 590.
КЛЮЕВ АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, кафедра уголовного права СевероКавказского филиала Российского государственного университета правосудия.
KLYUEV, ANDREI A. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of criminal law, North-Caucasian branch The Russian state University for justice (klyuevaa@mail.ru)/
УДК 34.09
ГАВРИЛОВА А.В., КОЗЛОВА Н.В. ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНЗ КАК КРИТЕРИЙ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА КАДРОВОГО СОСТАВА В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ В
СОВЕТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
Ключевые слова: высшее и среднее юридическое образование, квалификационные требования, прокурор, судья, нотариус, адвокат.
В статье представлено историко-правовое исследование требований, предъявляемых к лицам, занимающим юридические должности в период становления и развития советского государства. Анализируются привязка образовательного ценза к квалификационным требованиям судей, адвокатов, нотариусов, прокуроров. Обобщается политика советского государства в отношении к праву, юриспруденции и юридическому образованию; в становлении и развитии системы юридического образования, подготовки и переподготовки действующих работников правоохранительной системы. Уделяется внимание статистическим данным по кадровому составу системы правосудия, адвокатуры, нотариата, прокуратуры в привязке имеющегося юридического образования; количеству выпускников в рамках среднего и высшего юридического образования. Приводятся примеры отсутствия профессионализма у действующих и находящихся при исполнении сотрудников фемиды и правоохранительной системы. Обобщается нормативно-правовая практика, направленная на правовое регулирование юридической сферы деятельности, показывающая уровень обеспечения юридического образования среди юридических профессий и уровень отсутствия или наличия достаточного числа квалифицированных юристов.
GAVRILOVA, A.V., KOZLOVA, N.V.
EDUCATIONAL CENSUS AS A CRITERION OF PROFESSIONALISM IN THE LAW-ENFORCEMENT
SYSTEM IN THE SOVIET STATE
Keywords: higher and secondary legal education, qualification requirements, prosecutor, judge, notary, attorney.
The article presents an historical and legal study of the requirements for persons holding legal positions in the period of the formation and development of the Soviet state. The linkage of the educational qualification to the qualification requirements of judges, lawyers, notaries, and prosecutors is analyzed. The policy of the Soviet state in relation to law, jurisprudence and legal education is generalized; in the formation and development of the system of legal education, training and retraining of existing law enforcement personnel. Attention is paid to statistical data on the staffing of the justice system, the bar, the notary, the prosecutor's office in connection with the existing legal education; the number of graduates in the secondary and higher legal education. Examples are given of the lack of professionalism in the existing and in-service employees of the femida and law enforcement system. The normative and legal practice aimed at legal regulation of the legal sphere of activity is summarized, showing the level of provision of legal education among legal professions and the level of absence or availability of a sufficient number of qualified lawyers.
В настоящее время высшее юридическое образование является необходимым критерием для отправления обязанностей в должности прокурора, адвоката, нотариуса, судьи, должностей, связанных с другими юридическими специальностями.
Историко-правовое исследование юридического образования в России позволяет сделать вывод, что вопрос о необходимости профессионального образования в сфере юриспруденции поднимался на законодательном уровне государства, уже начиная с XVIII столетия. Еще Петром I в Кратком изображении процессов и судебных тяжб при введении
военных судов - кригсрехтов, подчеркивалось, что, поскольку судьи не являются специалистами в юриспруденции, то присутствие при судопроизводстве аудитора, знающего право и правила судопроизводства, является обязательным.
Судебные Уставы 1864 г. положили начало практике обязательности наличия высшего юридического образования у кандидатов на должности правоохранительного ведомства (судья, мировой судья, адвокат, судебный следователь, прокурор и др.). Однако с принятием Декрета о суде № 1 от 24.11.1917 г. в период после социалистический революции, которым была упразднена дореволюционная правоохранительная система, интересы личности в суде было разрешено представлять любому человеку, обладающими гражданскими правами. Т.е. никаких требований о наличии юридического или иного образования, а также практического стажа работы к лицам, содействующим правосудию, не предъявлялось. Приоритетом являлось владение революционным правосознанием.
По Положению о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 г. судьей мог быть исключительно представитель трудящихся классов, независимо от его образовательного уровня. На основании ст. 12, кандидаты на должности народных судей должны удовлетворять следующим требованиям:
1) наличие избирательного права;
2) иметь политический опыт работы в партийных и иных советских учреждениях;
3) иметь должную теоретическую и практическую подготовку.
При этом постоянный народный судья должен был, безусловно, удовлетворять первому условию и хотя бы одному из последних двух, что уже поражает своей абсурдностью, т.е. теоретическая и практическая подготовка не имела существенного значения для решения судьбы человека. Для содействия суду в деле наиболее полного освещения всех обязательств, касающихся обвиняемого или интересов сторон, участвующих в гражданском процессе предусматривалось учреждение коллегии защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе, где члены коллегий являлись должностными лицами, к которым предъявлялись такие же требования, как и к судьям. Соответственно, высшее юридическое образование и здесь не являлось обязательным.
Говоря о правовой политике в первые годы после революции 1917 года, можно констатировать, что формирование нового кадрового состава в правоохранительной сфере по принципу политической лояльности породило резкое сокращение квалифицированных кадров в сфере юриспруденции и положило начало образовательному коллапсу в правоохранительной деятельности. Назначение судей, следователей, адвокатов и других юристов производилось местными партийно-советскими работниками, исходя из идеологических представлений, построенных на убеждении постепенного отмирания права в условиях социализма.
Документы свидетельствуют, что судебно-следственные участки и местные прокуратуры испытывали серьезный недостаток в квалифицированных кадрах. Статистика Наркомюста, представленная на сентябрь 1918 г., свидетельствует, что в кадровом составе 3 267-ми судов, действующих в тот период, «профессиональные судьи составляют сравнительно ничтожный процент» [1, с. 132]. 83% судей революционных трибуналов имели лишь начальное образование, и только 4% имели университетские дипломы [2; с.55].
Несмотря на эти ужасающие цифры, позиция Наркомата юстиции относительного того, что судьям и прокурорам не нужно специальное образование, а политические цели для них должны стоять превыше всего остального, продолжала доминировать.
Аналогично судейскому и прокурорскому корпусу, кадровый кризис оформился и в адвокатской среде. Причины сокращения профессионального адвокатского состава были обусловлены новыми советскими законами, суть которых выражались в следующем: огосударствление адвокатуры, уничтожение самоуправления, приравнение адвокатов к госслужащим на окладе, упрощение судопроизводства, вменение адвокату роли оказания помощи суду, а не представления интересов клиента и т.д. В результате указанных преобразований, часть дореволюционных профессиональных адвокатов бойкотировала
новые правовые институты, предпочитая «подпольные» правовые консультации. Около 15 % адвокатов эмигрировали, приблизительно 15 % - ушли из жизни [2, с. 63].
Несмотря на попытку государства построить новую, приемлемую для советского режима адвокатуру, существовала явная необходимость в профессионализме дореволюционной адвокатуры. В целях обеспечения исполнения положения о предоставлении защиты и надлежащего использования специальных познаний юристов-практиков, СНК, на основании Декрета от 11.05.1920 г. «О регистрации лиц с высшим юридическим образованием» потребовал обязать всех лиц с высшим юридическим образованием зарегистрироваться в местных отделах юстиции.
Это осуществлялось с целью их последующего привлечения к оказанию юридических услуг на основе трудовой повинности. Однако отделы юстиции местных советов, на которые была возложена обязанность наладить систему трудовой повинности в сфере юридической помощи, оказались не в состоянии справиться с этой задачей, в связи чем функция по оказанию юридической помощи населению была вменена именно им. В итоге, по всей стране насчитывалось порядка 650 таких консультантов, которые, в силу малочисленности, могли оказать только лишь самую общую консультационную помощь без предоставления услуг судебного представительства и защиты на суде. Тем не менее, цель государства по нейтрализации оппозиционно настроенной дореволюционной профессиональной адвокатуры с заменой ее на политически лояльную «адвокатуру» минимальной численности и с минимумом функций, была достигнута.
Провозглашение новой экономической политики характеризуется изменением правовой политики государства. Отказ от идеи отмирания права обусловил построение новой правовой базы регулирования общественной и государственной жизни, в том числе юридической деятельности.
Обратим внимание на принятые нормативные правовые акты, направленные на регулирование правоохранительной деятельности.
В соответствие с Положением о коллегии защитников от 5 июля 1922 г., членами коллегии могли быть лица, удовлетворяющие одному из требований. Это были либо имеющие практический стаж ответственной работы не менее 2-х лет в органах советской юстиции в качестве судьи, следователя, членов коллегии отделов юстиции, консультантов и правозаступников (при этом напомним об отсутствии ранее образовательного ценза), либо лица, выдержавшие испытание в особой комиссии. При этом в исключительных случаях испытательные комиссии, по единогласному решению, могли освобождать от испытания лиц, с учетом их познаний и практической подготовки в области советского права.
По Положению о судоустройстве РСФСР от 11 ноября 1922 года:
- народным судьей может быть гражданин РСФСР, обладающий избирательным правом, стажем ответственной политической работы не менее 2-х лет или практическим стажем не менее 3-х лет, полученным в органах советской юстиции, при отсутствии судимости. Отметим, что на 1 июля 1925 г., как следует из докладной записки НКЮ РСФСР, лишь 5,7% председателей судов и 10,6% их заместителей имели высшее юридическое образование, при этом имели низшее образование - 54,7%, среднее - 37,7%, Среди народных судей имели низшее образование - 83,4%, среднее - 13% и высшее - 3,6% [3; с.132];
- следователями могли быть лица, имеющие, по крайней мере двухлетний стаж работы в органах советской юстиции в должностях не ниже секретаря народного судьи;
- председателем и членами Верховного Суда РСФСР могли быть лица, утвержденные Президиумом ВЦИК, при этом квалификационные требования отсутствовали. Так, из 32 членов Верховного Суда РСФСР на данном этапе только 11 человек имели высшее образование, а 21 - всего лишь низшее и домашнее образование [4]. В то же время, в задачи Верховного Суда РСФСР входило, например правильное толкование законов по вопросам судебной практики, рассмотрение, отмена и изменение приговоров любого суда республики.
В положении о прокурорском надзоре от 28 мая 1922 г. вообще отсутствует требование о профессиональных, либо образовательных качествах кандидатуры.
Все это свидетельствует о мерах, предпринятых государством ранее в рамках формирования новой правоохранительной системы, построенной на основе убеждения, а не по профессионализму, и разрушенной системы юридического образования.
Таким образом, налицо была настоятельная потребность в формировании системы юридического образования. Вместе с этим, очевидной была и другая потребность - кому преподавать в рамках советского правоведения.
С принятием Постановления СНК РСФСР от 22 декабря 1922 г. «Об открытии юридических курсов» стали открываться первые юридические курсы для подготовки народных судей и следователей с годичным сроком обучения. В 1924 г. при губернских судах были образованы экспертные комиссии, которые должны были экзаменовать кандидатов в народные судьи, имеющих стаж работы в органах юстиции менее трех лет. Однако и курсы, и экспертные комиссии столкнулись с теми же проблемами: нехваткой квалифицированных преподавателей и ужасающей безграмотностью слушателей, уже работавших в системе юстиции.
С принятием Постановлений ЦИК СССР № 2, СНК СССР № 389 от 05.03.1935 «О мероприятиях по развертыванию и улучшению правового образования» устанавливалось:
- для подготовки руководящих работников органов суда, прокуратуры, следствия и госарбитража организовать Всесоюзную Правовую Академию при ЦИК СССР с двухгодичным сроком обучения, а при ней - Высшие академические курсы с годичным сроком обучения;
- помимо существующих 6 правовых институтов (Московского, Ленинградского, Саратовского, Казанского и Свердловского, Минского) и 3 правовых факультетов при институтах и университетах Азербайджанской, Грузинской и Армянской ССР, организовать еще Харьковский и Ташкентский правовые институты;
- для подготовки и переподготовки правовых работников открыть сеть юридических школ (в РСФСР - 29, СССР - 44).
В то же время, вернемся к вопросу о профессионализме самого преподавания. Качество работы в правовых школах было крайне неудовлетворительным. Причин тому было несколько: недостаточное обеспечение, неблагоустроенность школ и нехватка помещений, отсутствие учебного материала, совмещение преподавательской деятельности с основным местом работы и, конечно, отсутствие должного образования у самих преподавателей. Из 29 директоров школ только 18 имели высшее образование, а из 247 преподавателей - только 164 [5, с.83].
В то же время отметим востребованность данных правовых школ. В 1939 г. конкурс в них составил четыре человека на место, в 1940 г. - уже 6 [5, с.84].
Данный феномен популярности среднего юридического образования объясняется тем, что большинство сотрудников органов юстиции имели только начальное образование и, соответственно, не могли получать высшего юридического образования, не имея среднего общего образования. Пик роста обучающихся в правовых школах, наступил 1 сентября 1940 г. и достиг 5089 человек (два года назад - 3184 слушателя). Всего в 1935-1940 гг. в СССР было выпущено 11 495 специалистов - юристов. По общей квоте предполагалось 40% выпускников направлять в судебные органы, 40% - в прокуратуры, 5% - в нотариат, 15% - в адвокатуру [5, с.83-84]. Лучшие выпускники получали положительную характеристику и направлялись в суды и прокуратуру, менее успешные направлялись в адвокатуру и нотариат. Так, выпускникам Красноярской правовой школы были даны следующие характеристики: «не имеет жизненного опыта, недостаточно исполнительный, учится посредственно, может быть рекомендована на работу в нотариате или адвокатуре» [6; с. 114]. Все это объясняется тем, что государство было больше заинтересовано в интересах государственных и общественных, а деятельность адвокатуры и нотариата, трактовалась как направленная на удовлетворение частных интересов.
В то же время стоит отметить, что и направленные в суды и прокуратуру выпускники, в силу некачественного юридического образования, полученного в правовых школах, также
не всегда имели успехи по службе, нередко показывая профессиональную несостоятельность в процессе практической работы. Например, в 1940 г. за дискредитацию судебных органов и необеспечение работы в Красноярском крае с должностей были сняты 15 народных судей [6, с. 114].
Несмотря на предпринятые меры по восстановлению юридического образования, действующие правовые школы и незначительное число юридических факультетов оказались не в состоянии обеспечить органы юриспруденции достаточным количеством квалифицированных кадров.
Вновь принимаемые нормативно-правовые акты по-прежнему допускали возможность отсутствия юридического образования у работников Фемиды.
Период с момента организации работы правовых школ характеризуется принятием нескольких нормативно-правовых актов:
- Положение об адвокатуре СССР от 16 августа 1939 г., по-прежнему допускало, что членами коллегии адвокатов могут быть лица, как имеющие высшее или среднее юридическое образование, так и не имеющие такового, но проработавшие не менее трех лет в качестве судей, прокуроров, следователей и юрисконсультов.
- Закон СССР от 16 августа 1938 года «О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик» регламентировал одинаковые требования для народных заседателей (по сути статистов) и судей (рассматривающих дела по существу вопроса), которыми мог быть избран каждый гражданин СССР, пользующийся избирательным правом и достигший ко дню выборов 23 лет (при отсутствии у них судимости).
Годы войны существенно затормозили налаживание системы юридического образования. Данный период, по причине закрытия и эвакуации юридических институтов, ухода на фронт студентов характеризуется низким процентом выпускников юридических институтов, Всероссийского юридического заочного института и правовых школ, особенно в первые годы. Так, в 1941 г. число выпускников юридических институтов сократилось на 46% в сравнении с прошлым годом. В 1942 г. из стен юридических вузов вышло всего 426 выпускников. ВЮЗИ, выпустив в 1941 г. всего 251 студента, вообще прекратил работу [7].
После начала реэвакуции и восстановления закрытых вузов, в период с 1943 по 1944 гг. началась работа по увеличению контингента студентов: в 1944 г. в юридические институты было зачислено 2060 человек. Общее число студентов в них в 1945 г. достигло 6550. Число филиалов ВЮЗИ к январю 1943 г. достигло 17, а к 1945 г. - 27 (в 1943/44 уч. г. в них обучались 2363 человека, в 1944/45 - 3945). Восстанавливали работу и правовые школы (в 1944 г. в юридических школах СССР обучались 2647 человек). В то же время, погоня за увеличением количества студентов привела к массовому набору молодежи с низким уровнем знаний. Резкое увеличение числа студентов обострило старые проблемы заочного образования и образования в правовых школах.
Таким образом, необходимость в юридическом образовании и наличии квалифицированных кадров в послевоенные годы приобрели еще большую актуальность. Подтверждением тому является приказ № 4 МЮ СССР от 21 февраля 1947 г., определивший план подготовки и переподготовки кадров судебных органов на период 1947-1950 годов. В соответствие с ним, предполагалось довести долю лиц, имеющих высшее юридическое и среднее юридическое образование, среди народных судей - до 40% и 46%, членов областных судов - до 65% и 28% , членов верховных судов - до 86% и 12%, соответственно. Таким образом, общее число судей и работников юстиции с высшим образованием должно было достигнуть к 1950 году 51%, со средним образованием 38% [8, с. 153].
Низкий уровень юридической грамотности приобрел особую остроту в регионах, отдаленных от центральной части России. В качестве примера низкой квалификации действующего состава органов правосудия, приведем деятельность Хакасских народных судов. В 1947 г. в Хакасском областном суде фиксировалась отмена каждого третьего решения народных судей, что в первую очередь объясняется слабым юридическим образованием, либо полным отсутствием такового, а также общей безграмотностью
работников юстиции. В этой связи, можно выделить две основные причины плачевного состояния основного звена системы правосудия. Во-первых, война и недостаточное число юридических школ и факультетов за Уралом (отметим, что в 1946 г. имелось только 10 юридических факультетов: в Московском, Ленинградском, Киевском, Тбилисском, Азербайджанском, Ереванском, Тартуском, Львовском, Латвийском, Вильнюсском университетах, которые никоим образом не охватывали большую часть государства), где действующий состав судов мог бы получить образование по юридическим направлениям без отрыва от основного вида деятельности. Так, В.А. Печерский в своей работе отмечает: «На состав областного суда повлияла недавняя война - из 5 членов судебного органа 4 были женщины. Уровень их образования, как правило, ограничивался юридической школой. Поступить в ВЮЗИ судебным работникам мешала отдаленность его филиалов от Хакасии, загруженность на основной работе, семейные обстоятельства» [9, с.93].
Во-вторых, Зауралье, охватывающее Западную и Восточную Сибирь, традиционно являлось местом своеобразной «ссылки» для низкоквалифицированного работника юстиции. В качестве примера можно отметить бывшего народного судью (с 1937 г.) Клепинина, который с сентября 1942 г. был назначен старшим ревизором народных судов Управления наркомата юстиции РСФСР по Красноярскому краю. При этом его деятельность характеризовалась следующим образом: «Политически и юридически развит недостаточно, в силу общей малограмотности не может достаточно грамотно излагать докладные записки о результатах ревизий, своему назначению не соответствует» [9, с.91].
О проблемах профессионализма юридических кадров говорилось в Постановлении ЦК ВКП(б) от 5 октября 1946 г. «О расширении и улучшении юридического образования в стране». Постановление потребовало с 1947 г. значительно увеличить контингент ежегодного приема на юридические факультеты и в юридические институты, открыть ряд новых юридических факультетов. Результатом этого стало открытие в 1947 году юридических факультетов в Ростовском и Одесском, в 1948 г. - в Томском, Пермском и Среднеазиатском, в 1949 г. - в Иркутском и Таджикском, в 1950 г. - в Туркменском государственных университетах [10, с. 10]. Стоит сказать, что данное постановление в какой-то степени было направлено также на повышение качества образования. Ускоренное обучение в виде двухгодичных юридических школ Министерства юстиции СССР допускалось теперь не только для работников, которые уже имели законченное среднее образование и возраст не моложе 23 лет, обладающих опытом партийной, советской, общественной работы. По большому счету, такое право распространялось уже на лиц, занимающих определенные юридические должности, но до сих пор не имевших юридического образования, что было вполне возможно в довоенный период.
Обратим внимание на то, что количество не всегда порождает качество. Массовые выпуски юристов, прошедшие в СССР в 1946-1952 гг., привели к наполнению народного хозяйства юристами. К примеру, если в 1941 году лиц с юридическим образованием (средним и высшим) было 20,9 тыс. человек, то в 1955 году - 47,1 тысяч. Резкое увеличение числа юридических специалистов с высшим образованием в начале 50-х годов поставило на повестку дня вопрос о перестройке системы образования, поскольку отмечались общие недостатки в подготовке кадров в учебных заведениях: нехватка учебников, низкий уровень подготовки, плохое распределение специалистов, большая текучесть кадров и т.д. [11, с. 90].
Результатом этого стало принятие 30 августа 1954 года Постановления «Об улучшении подготовки, распределения и использования специалистов с высшим и средним образованием». Реорганизация юридического образования коснулась в первую очередь среднего образования, качественная подготовка которого вызывала больше всего нареканий. В 1953-1954 гг. в СССР вместо 29 школ осталось только 18. Закрывались заочные формы на уровне правовых школ. Реформирование затронуло и высшее юридическое образование, которое осуществлялось путем объединения юридических институтов с университетами. Часть филиалов ВЮЗИ вошла в состав высших юридических учебных заведений. С 1954 года стали появляться альтернативные формы заочному обучению в виде вечернего
обучения; сокращалась численность контингента при приеме на заочную форму обучения, куда в первую очередь принимали действующих работников правоохранительных органов, не имеющих юридического образования. Например, в 1955 году при приеме на заочное отделение Свердловского юридического института из 250 принятых студентов были сотрудниками прокуратуры - 55, суда - 25, нотариата - 6, адвокатуры - 4, МВД - 98, КГБ -25 человек, что составляло 85% уже действующих сотрудников правоохранительной системы без высшего юридического образования. Всего в ноябре 1956 года из 1102 заочников института служили в прокуратуре - 247, в суде - 155, в нотариате -42, в КГБ -132, в МВД -236, что составляло 74 % уже действующих сотрудников.
Подытоживая, можно отметить, что все проводимые мероприятия по развитию юридического образования, отношение государства к той или иной правоохранительной и правозащитной структуре, наличие действующего состава правоохранительной системы, не имеющего высшего или среднего юридического образования, находят свое подтверждение и отражение в нормативных правовых актах послевоенного советского периода.
Так, в частности допускалось отсутствие высшего юридического образования у лиц, претендующих на должности:
- нотариусов, при наличии стажа по специальности юриста от 2 до 3 лет (Положение о государственном нотариате РСФСР от 31.12.1947 г. и Закон РСФСР от 2 августа 1974 г. № 852 «О государственном нотариате»);
- адвокатов, при наличии практического стажа не менее 5 лет (Положение об адвокатуре РСФСР от 25 июля 1962 года);
- прокуроров и следователей, но с разрешения Генерального прокурора (Положение о прокурорском надзоре СССР от 24 мая 1955 г.).
Императивная привязка должностного статуса к вопросу о наличии высшего юридического образования, как определенном требовании к квалификации работника, станет появляться в нормативно-правовых актах только в период после принятия Конституции СССР 1977 года. В частности, Закон «О прокуратуре СССР» от 30 ноября 1979 года предъявлял к лицам, назначаемым на должности прокуроров и следователей, безоговорочное требование о наличии высшего юридического образования. Положение об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 года устанавливало императивное требование наличия у кандидатов в адвокаты высшего юридического образования и стажа работы по специальности юриста не менее двух лет.
Однако данные преобразования не затронули представителей Фемиды, поскольку Основы законодательства о судоустройстве Союза ССР, Союзных и автономных республик от 25 декабря 1958 г., которые продолжали действовать и в этот период, по-прежнему устанавливали и к кандидатам в судьи, и к народным заседателям одинаковые требования в виде лишь гражданства, наличия избирательного права и возраста не менее 25 лет.
В отношении требований, предъявляемых к кандидатам в судьи, впервые только Законом СССР от 04.08.1989 «О статусе судей в СССР» устанавливалось наличие высшего юридического образования, помимо которого также требовался стаж по специальности не менее двух лет и пяти лет - для судей вышестоящих судов. Также с этого времени появляется новое, ранее неизвестное, условие, предъявляемое к сотрудникам Фемиды, в виде сдачи квалификационного экзамена.
Литература и источники
1. Крыжан А.В. Из истории изучения местных советских учреждений юстиции 1920 - 1930-х годов: взгляд на монографию П. Соломона // Новый исторический вестник. - 2016. - №47. - С.126-137.
2.ХаскиЮ. Российская адвокатура и советское государство. - М., 1993.
3. Винниченко О. Ю., Филонова О.Ю. Модернизация судебной системы в период нэпа: монография. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2013.
4. Смыкалин А. С. Судебная реформа 1922 г. // Российская юстиция. - 2002. - №4.
5. Кодинцев А.Я. Среднее юридическое образование в системе органов юстиции СССР в 30-е годы XX века // Среднее профессиональное образование. - 2007. - № 9. - С. 83-84.
6. Печерский В.А. Деятельность Красноярской юридической школы в 1937-1941 гг. // Вестник Томского государственного университета. - 2016. - №411. - С.107-115.
7. Смыкалин А.С. Юридическое образование в СССР в годы Великой Отечественной войны // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». - 2Q15. - №4. - С. 52-58.
8. Кодинцев А.Я. Среднее юридическое образование в СССР в 1941- 1956 гг. // Право и образование. - 2Q15. -№7. -С.147-157.
9. Печерский В.А. Судебные органы Хакасской автономной области в послевоенные годы (1945-1953 гг.) // Историческая и социально-образовательная мысль. - 2Q16. - Т.8. - №б/1. - С.88-94.
1Q. Шебанов А.Ф. Развитие юридических высших учебных заведений после Великой отечественной войны // Историко-правовые проблемы: Новый ракурс. - 2Q16. - № 17. - С. 5-26.
11. Кодинцев А.Я. Юридическое образование в СССР в середине 50-х годов XX века // Северный регион: наука, образование, культура. - 2Q1Q. - №2. - C9Q-93.
References and Sources
1. Kryzhan A.V. Iz istorii izucheniya mestnyh sovetskih uchrezhdenij yusticii 192Q - 193Q-h godov: vzglyad na monografiyu P. Solomona // Novyj istoricheskij vestnik. - 2Q16. - №47. - S.126-137.
2. Haski YU. Rossijskaya advokatura i sovetskoe gosudarstvo. - M., 1993.
3. Vinnichenko O. YU., Filonova O.YU. Modernizaciya sudebnoj sistemy v period nehpa: monografiya. - Kurgan: Izd-vo Kurganskogo gos. un-ta, 2Q13.
4. Smykalin A. S. Sudebnaya reforma 1922 g. // Rossijskaya yusticiya. - 2QQ2. - №4.
5. Kodincev A.YA. Srednee yuridicheskoe obrazovanie v sisteme organov yusticii SSSR v 3Q-e gody XX veka // Srednee professional'noe obrazovanie. - 2QQ7. - № 9. - S. 83-84.
6. Pecherskij V.A. Deyatel'nost' Krasnoyarskoj yuridicheskoj shkoly v 1937-1941 gg. // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2Q16. - №411. - S.1Q7-115.
7. Smykalin A.S. YUridicheskoe obrazovanie v SSSR v gody Velikoj Otechestvennoj vojny // EHlektronnoe prilozhenie k «Rossijskomu yuridicheskomu zhurnalu». - 2Q15. - №4. - S. 52-58.
8. Kodincev A.YA. Srednee yuridicheskoe obrazovanie v SSSR v 1941- 1956 gg. // Pravo i obrazovanie. - 2Q15. - №7. -S.147-157.
9. Pecherskij V.A. Sudebnye organy Hakasskoj avtonomnoj oblasti v poslevoennye gody (1945-1953 gg.) // Istoricheskaya i social'no-obrazovatel'naya mysl'. - 2Q16. - T.8. - №б/1. - S.88-94.
1Q. SHebanov A.F. Razvitie yuridicheskih vysshih uchebnyh zavedenij posle Velikoj otechestvennoj vojny // Istoriko-pravovye problemy: Novyj rakurs. - 2Q16. - № 17. - S. 5-26.
11. Kodincev A.YA. YUridicheskoe obrazovanie v SSSR v seredine 5Q-h godov XX veka // Severnyj region: nauka, obrazovanie, kul'tura. - 2Q1Q. - №2. - S.9Q-93.
ГАВРИЛОВА АНЖЕЛИКА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права, Юридический институт Кемеровского государственного университета.
КОЗЛОВА НАДЕЖДА ВИКТОРОВНА - ассистент кафедры теории и истории государства и права, Юридический институт Кемеровского государственного университета.
GAVRILOVA, ANZHELIKA V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Theory and History of the State and the Law, Law Institute, Kemerovo State University (Anhzik77@mail.ru)
KOZLOVA, NADEZHDA V. - Assistant of the Department of Theory and History of State and Law, Law Institute, Kemerovo State University (kozlovanadegda@mail.ru)
УДК 342.72
НЕЧЕПУРЕНКО А.А., ВЕРЕТЕННИКОВ Н.Н. РОЛЬ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ПРАВОЗАЩИТНОЙ ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: защита прав и свобод человека, судебная власть, справедливое правосудие, правозащитная политика, отказ в правосудии, мотивированность судебных актов.
Настоящая статья посвящена определению роли судебной власти в современной правозащитной политике Российской Федерации. Основное внимание авторы акцентируют на рассмотрении справедливого правосудия, являющегося одной из форм осуществления судебной власти и необходимым элементом для функционирования правозащитной политики Российской Федерации. В частности авторами рассматриваются понятие и основные функции судебной власти, исторический аспект становления справедливого правосудия, анализируются международные договоры и прецедентная практика Европейского суда по правам человека, регламентирующие основные положения справедливого правосудия. Также авторами выделяются актуальные проблемы российского правосудия (неправомерный отказ в правосудии и отсутствие мотивированности в судебных актах) и предлагаются пути их решения.
NECHEPURENKO, A.A, VERETENNIKOV, N.N THE ROLE OF JUDICIAL POWER IN THE MODERN HUMAN RIGHTS POLICY OF THE RUSSIAN FEDERATION
Keywords: protection of human rights and freedoms, judicial authority, fair justice, human rights policy, denial of justice, motivation of judicial acts.
