CC BY
37
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2005. № 2. С. 90-93. © Н.Р. Афанасьева, 2005
УДК 801
ОБРАЗНЫЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВНУТРЕННЕГО МИРА ЧЕЛОВЕКА: ПЕРСПЕКТИВЫ СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ
Н.Р. Афанасьева
английского языка
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, ка~
644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 15 февраля 2005 г.
The paper reviews the current approaches to studying figurative representation of psychological phenomena and evaluates their potential in a comparative study. A brief sample of a comparative pragmaticoriented analysis is given.
С 80-х гг. XX в. в контексте общей антропо-логизации языкознания актуальным становится всестороннее изучение отражения мира человека в языке, в частности языкового образа человека (см.: [1, 2, 6, 15, 17]). Проблема сопоставления разных ЯКМ придает особую важность сопоставительному изучению способов концептуализации внутреннего мира человека, в том числе образных его репрезентаций, содержащих культурно значимую информацию [17; 8; 16] и др. Однако наблюдается недостаток как теоретических, так и практических решений вопроса о методах межъязыкового сопоставления образных выражений, описывающих весь спектр явлений психики. Не всегда можно выявить и объяснить специфику концептуализации внутреннего мира в разных языках, лишь сопоставив набор обобщенных образов, тем более что он зачастую оказывается одинаковым [4].
Цель данной работы - попытаться проанализировать существующие подходы к изучению семантики внутреннего мира и оценить перспективность и значимость их применения при межъязыковом исследовании. В исследовании образных (в широком смысле этого слова) репрезентаций внутреннего человека можно выделить несколько основных направлений: семасиологический, лингвокультурологический, когнитивный.
В русле наиболее распространенного - семасиологического направления выявляются содержательные характеристики языкового образа внутреннего человека на всех уровнях его системной организации, в том числе закономерности их образования и функционирования. Так, основой концептуализации называются: общий образный ряд [2], коннотативные признаки и адгерентные
ассоциации [18], оценка [1; 4], семантические признаки разных классов явлений внутреннего мира [6]. Таким образом, анализ идет в направлении: образ - набор выражений, смысл - набор образных выражений, оценка - образ, свойства имен -тип образности предикатов. Несколько схематизируя направления возможного сопоставительного анализа, можно говорить об анализе от образа к эксплицирующим его смыслам или от смысла к набору образов, которые могут его представлять. Последний путь кажется более естественным, так как он в определенной степени повторяет путь порождения высказывания.
Анализ образно-смысловых соответствий дает возможность выделения интегративных и дифференциальных смыслов разных образов, что позволяет отобразить синонимические связи между образными выражениями, несущими разные образы, что особенно важно при построении целостной образной модели внутреннего мира. Такой компонентный сопоставительный анализ может позволить выделить прототипические способы выражения определенных смыслов в разных языках, а также полнее отображает семантическое и прагматическое сходство образов или их дифференциацию как внутри одного языка, так и при сопоставлении языков.
Среди смыслов, организующих лингвистическое представление внутреннего мира, упоминаются субъектная/объектная ориентированность, зависимость/независимость от субъекта, степень целенаправленности и контролируемости, связь с памятью [17]; стихийность, неконтролируемость, изменчивость [2]; отрицательная/положительная оценка, активность [1] и др. (этот список требует расширения и систематизации). Можно сказать,
что они являются эксплицированными именами смысловых категорий, выделить которые можно посредством анализа мотивирующих признаков метафорического переноса. Обсуждаемые свойства связаны со свойствами описываемых явлений (как объективных, так и только приписываемых им) и отражают как семантические, так и прагматические особенности образа.
Образная репрезентация внутреннего человека построена по определенной модели метафо-ризации. М.В. Пименова, анализируя признаки «внутреннего» человека, вслед за В.Н. Телией отмечает, что основой переносов материальных признаков на внутреннего человека являются ад-герентные ассоциации, заимствованные из предметного мира [16, с. 99]. На наш взгляд, имена предметной семантики могут принимать интенсиональные значения в том числе и на основе ингерентных ассоциаций, например их функциональных особенностей: And you remember what you read. It goes right into a slot in your mind. My mind has no slots (I. Murdoch Philosopher's pupil). При сопоставительном изучении принятие этого утверждения дает нам возможность сравнивать языки на предмет того, какие признаки чаще определяют конструирование внутреннего мира - адгерентные (и следовательно, эмоциональная оценка) или ингерентные (оценка рационалистическая). Изучение образных выражений, описывающих явления внутреннего мира, может включать и препозитивный анализ, который предполагает исследование компонентов образных выражений как частей пропозиций, их функций и прагматической нагрузки [15; 10; 12].
Распределение семантических ролей среди феноменов разного рода эксплицирует наивные представления о психике. Так, их персонификация в нашем мышлении влечет за собой их аген-тивную роль в предложении [18]. Это происходит вследствие склонности сознания экстериоризи-ровать составляющие психики [2, с. 94]. Человеку же отводится роль пассивного экспириенцера. Интерпретация содержательной стороны препозитивных моделей помогает выделить представления о субъекте в ЯКМ (например, целостность и инактивность субъекта в русском языке [7]).
Анализ семантических категорий пространства, субъекта, объекта и инструмента и характерных для каждой СК препозитивных моделей позволяет систематизировать языковые и речевые выражения [10]. Анализ компонентов препозитивных фреймов позволяет типизировать образные высказывания через систематизацию представленных в них субъектов или объектов психической жизни [15]. При сопоставлении языков выделение препозитивных фреймов в рамках определенного образа дает семантическое осно-
вание для сравнения, выявления когнитивных и концептуальных оснований образных высказываний, а также дает ключ к изучению прагматического потенциала образных выражений. Л.Г. Ба-бенко отмечает, что он заключается в возможности образной конкретизации чувств и актуализации их динамических признаков, что достигается использованием метафорического глагола при именах органов чувств и эмоций в позиции субъекта [3]. Он может зависеть от того, к какой семантической категории (пространства, субъекта, объекта и т. д.) относится используемое выражение [10].
Кроме уже упоминавшихся подходов, нужно упомянуть и лингвокультурологически ориентированный анализ определенного набора ключевых для ЯКМ концептов, что включает выявление синтагматических и парадигматических отношений изучаемого слова-концепта с другими концептами той же культуры [13; 19; 4]. В сопоставительных исследованиях используются разные методы - семантического анализа, культурологического объяснения, когнитивного моделирования и всевозможные интегративные методики. Однако многое всетаки остается за пределами исследования отдельных концептов. Особую ценность имеют исследования, направленные на комплексное описание внутреннего мира человека (см. напр., [16]).
При сопоставительном изучении языков также используется когнитивный подход. 3. Кове-чеш применяет методику когнитивного моделирования для выделения универсальных и национально специфических свойств эмоций [20]. Следуя методологии Дж. Лакоффа, автор выделяет концептуальные метафоры и метонимии, и их совокупность составляет модель, или когнитивный сценарий, эмоционального концепта. Автор считает, что метафора вместилища или контейнера, лежащая в основе всех концептов эмоций, имеет характер универсалии, что обусловлено восприятием человеческого тела как некоего вместилища. На эту образную схему накладывается культурно обусловленное содержание концептов эмоций в разных языках.
Многие авторы применяют методику выявления и сравнения концептуальных метафор при сравнении отдельных концептов в разных языках (напр., [5]) или имен определенных явлений ментального мира [9]. Как отмечает И.М. Кобозева, этот подход позволяет проанализировать продуктивность некоторых концептуализацпй, и более или менее определенно предсказать те индивидуальные метафорические употребления, которые порождаются на основе инвариантного представления [9]. Но, как справедливо отмечают Т.В.Булыгина и А.Д.Шмелёв, такой подход не
92
Н.Р. Афанасьева
учитывает так называемый отрицательный языковой материал, найденные исходные образные основания не отвечают на все вопросы, связанные с порождением и функционированием метафорических выражений [6]. Можно также отметить, что такой анализ не всегда показывает суть различий между языками. Это приводит исследователей к попыткам разработать интегративные методики, сочетающие сильные стороны разных подходов (напр., [14]).
Многие авторы обращают внимание на неоднозначность, сложность, диалектичность представления мира психики в языке [17; 2]. Сложность лингвистического представления (как результат сложности самого объекта) наводит на мысль о необходимости анализа образов именно как системы. Одним из способов такого представления могла бы быть целостная образная модель, построенная на многоуровневом и многоаспектном анализе. На самом абстрактном ее уровне мы найдем когнитивные основания - систему метафорических переносов (например, «движение как активность»), позволяющие объяснить перенос физических признаков на описание внутреннего мира. Семантический уровень, расширяя и укрупняя смысловую нагрузку образов, выстраивает отдельные части модели внутри обозначенных когнитивных переносов. Прагматический анализ детализирует описание особенностей функционирования образных выражений в сопоставляемых языках.
Приведем фрагмент такого анализа. Рассмотрим перенос «движение как активность во внутреннем мире». С когнитивной точки зрения концепт движения структурируется несколькими представлениями: это образ-схема горизонтального движения - «source - path - goal» [22, с. 277], концептуальная метафора верха и низа (Good is Up, Bad is Down - [21, c. 16]) и образная схема вместилища [22; 11]. Образ-схема горизонтального движения является наиболее общей. Однако не все ее компоненты приобретают одинаковую значимость. Так, отправная точка движения является наименее значимой, ею имплицитно считается субъект переживания. Компонент цели не всегда имеет значение, так как внутренняя активность не всегда концептуализируется как целенаправленная деятельность. Наибольшее значение приобретает именно компонент пути и траектории, потому что дает наибольшие возможности для конкретизации образа действия, а в метафорическом переосмыслении - для выражения прагматической составляющей вообще и аксиологической характеристики в частности. Именно этот компонент является носителем прагматической цели высказывания.
Основой метафорического переосмысления об-
разов движения является характеристика образа, способа и траектории движения. Однако все они по-разному реализуются в пропозициях с разными субъектами - номинациями человека, эмоциональных и ментальных феноменов. Например, движение вверх: . . . он был. . . очень ограниченный и малообразованный, хотя и очень самоуверенный человек, который едва-едва поднимался в своих взглядах до уровня передовых статей самых пошлых консервативных газет; Он скоро почувствовал, что в душе его поднялись желания желаний, тоска; В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей. . . (Л. Толстой. Воскресение).
Что касается способа движения, то во внутреннем мире особую важность приобретают такие его характеристики, как целенаправленность - нецеленаправленность, упорядоченность - хаотичность, свобода движения - наличие препятствий, скорость - медленность. При этом оба языка чаще описывают именно отрицательные характеристики вследствие склонности языка и мышления фиксировать не норму, а отклонение от нее. При образном осмыслении именно эти характеристики составляют аксиологическую основу прагматики выражения. Интересно, что квантитативная оценка (скорости) и функциональная (траектории) при образном осмыслении выражают квалитативную оценку, что свидетельствует о взаимозависимости и эквивалентности разных аспектов прагматического компонента.
Что касается траекторий движения, то доминирующими среди них оказываются: движение вверх, по кругу и внутрь/ из замкнутого пространства. Однако значение этих образов движения не укладывается в бинарные оппозиции -во-первых, некоторые из них лишены семантически и прагматически противоположных образов, во-вторых, даже при кажущейся противоположности образы обнаруживают несимметричность значений. Например, движение по кругу в концептуализации внутреннего мира не имеет прагматической оппозиции в виде прямолинейного движения. При этом образ круга реализуется в высказываниях о внутреннем мире именно в смысле порочного круга, отрицательно оцениваемой бессмысленной, непродуктивной повторяемости: Мысли его, как и тело, совершали полный круг, не нападая ни на что новое (Л. Толстой. Анна Каренина).
Не выдерживается и жесткая прагматическая оппозиция между движением вверх и движением вниз - они оказываются прагматически противоположными в сфере морально-этической оценки. Однако при образном обозначении эмоциональных феноменов движение вверх означает осозна-
ние их человеком и не концептуализируется как противоположное движению вниз: Он скоро почувствовал, что в душе его поднялись желания желаний, тоска (Л. Толстой. Анна Каренина).
Разветвленность значений также оказывается неодинаковой: движение может описываться прагматической оппозицией интенсивное - неинтенсивное. Однако в случае упорядоченности ситуация другая: движение чаще всего описывается именно как хаотичное, неупорядоченное: В быстром мелькании мыслей, наполнявших его, и в страшном возбуждении своем он никак не мог припомнить подробностей этих минут и установить, когда наконец он остался один (А. Грин. Голос и глас); The trick was to get his reason and his émotions pulling together in double harness, instead of letting them fly off in opposite directions, tearing him apart between them. (T. Wolfe. You can't go home again).
Неравномерно и распределение смыслов по ментальной и эмоциональной сферам: интенсивность чаще присуща мыслительным феноменам, а неинтенсивность - эмоциональным. Но семантически эти две стороны оппозиции неравны -интенсивность означает активность мыслей, в то время как неинтенсивность эмоциональных - их осознаваемость. Например: И в его воображении, заставляя замирать сердце, носились картины возможного будущего; ...странное чувство удовольствия и вместе с тем страха шевельнулось у нее в сердце. (Л. Толстой. Анна Каренина). Не является прагматически симметричной и оппозиция движение - отсутствие движения: Грубое, мужицкое лицо доктора мало-помалу озаряется улыбкой умиления и восторга перед движениями человеческого ума (А. Чехов. Палата № 6); What a wonderful i.dea, said Alex, whose imagination had been in motion (I.Murdoch. The Unicorn) ; . . . все прошло, улеглось, утряслось (А. Куприн. Гранатовый браслет). Все это означает, что образы при перенесении с физического, внешнего, мира не сохраняют целиком своих системных отношений, а приобретают во внутреннем мире другие смысловые связи, выстраиваются в новую систему, основным критерием которой становится именно прагматика высказываний.
Вопрос о методиках комплексного сопоставления образных репрезентаций все еще остается актуальным, но очевидно, что необходимо учитывать результаты и достижения всех методов исследований для ответа на вопрос о системности и специфике семантического представления внутреннего мира человека в разных языках.
[1] Апресян Ю.Д. Избранные труды. М., 1995.
[2] Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. 383 с.
[3] Вабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989. 184 с.
[4] Баженова И.С. Эмоции. Прагматика. Текст. М.,
2003. 392 с.
[5] Будянская О. О., Мягкова, Е.Ю. Сопоставление средств описания эмоций в английском и русском языках // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 2. 2002.
[6] Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Перемещение в пространстве как метафора эмоций // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000.
[7] Вольф Е. М. Эмоциональные состояния и их представление в языке // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. С. 55-75.
[8] Добровольский Д. О. Национально-культурная специфика во фразеологии // ВЯ. 1997. № 7.
[9] Кобозева И.М. Мысль и идея на фоне категоризации ментальных имен / / Логический анализ языка: Ментальные действия. М., 1993.
[10] Коськина Е.В. Внутренний человека в русской языковой картине мира: образно-ассоциативный и прагмастилистический потенциал семантических категорий «пространство», «субъект», «объект», «инструмент»: Дис. . . . канд. филол. наук. Омск,
2004.
[11] Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике // Изв. АН. Сер.: Лит. и яз. 1999. Т. 58. № 5-6.
[12] Никитина Л.В. Образ HOMO SAPIENS в русской ЯКМ. Омск, 2003. 188 с.
[13] Никитина С.Е. Сердце и душа фольклорного человека // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М., 1999.
[14] Новоселова. A.A. Метафорическая концептуализация сознания в английском и русском языках: Дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 2003.
[15] Одинцова М.П. Обитатели «духовной вселенной» в русской языковой картине мира // Филол. ежегодник. Вып. 4. 2002.
[16] Пименова М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека. Кемерово, 1999.
[17] Телия В.Н. О специфике отображения мира психики и знания в языке // Сущность, развитие и функционирование языка. М., 1987.
[18] Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1981.
[19] Яковенко Е.В. Сердце, Душа, Дух в английской и немецкой ЯКМ (опыт реконструкции концептов) // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке / Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М., 1999.
[20] Kovecses Z. Metaphor and Emotion. Chicago, 2001.
[21] Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago, 1980.
[22] Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things. Chicago, 1987.
