CC BY
143
УДК 821.161.1Цветаева.07:82-6
ОБРАЗНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АДРЕСАТОВ В ПИСЬМАХ М. ЦВЕТАЕВОЙ
К Б. ПАСТЕРНАКУ И Р. М. РИЛЬКЕ КАК ОТРАЖЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ АВТОРА
Н. В. Щитова
FIGURATIVE CHARACTERISTIC OF ADDRESSEES IN LETTERS OF M. TSVETAEVA TO B. PASTERNAK AND R. M. RILKE AS A REFLECTION OF THE AUTHOR’S LANGUAGE PERSONALITY
N. V. Shcitova
Статья посвящена выявлению изобразительно-выразительных средств создания образа адресата в письмах М. Цветаевой. На основе анализа писем к Б. Пастернаку и Р. Рильке доказывается жанровая специфика текстов М. Цветаевой как эпистолярной лирики.
The article is devoted to revealing of depictive-expressive means for the creation of the image of addressee in the letters of M. Tsvetajeva. The analysis of B. Pasternak and R. Rilke letters shows genre specific character of M. Tsvetajeva texts as epistolary lyric poetry.
Ключевые слова: эпистолярный текст, изобразительно-выразительные средства, автор, адресат, языковая личность.
Key words: epistolary text, figurative-expressive sources, author, addressee, language personality.
Знаменитая тройственная переписка М. И. Цветаевой, Б. Л. Пастернака и Р. М. Рильке завязалась в мае 1926 г. Поводом к этому послужило одно из писем Л. О. Пастернака к Р. М. Рильке, в котором он поздравлял поэта с пятидесятилетием. В этом же письме знаменитый художник писал: «Если бы Вы знали, как мои дети любят каждую Вашу строфу, каждую строчку Вашу! Особенно мой старший сын Борис - ... - Ваш самый горячий поклонник. Ваш самый серьезный и искренний ценитель...» [1, с. 45]. В ответном письме Л. О. Пастернаку Р. М. Рильке выказал свое восхищение талантом уже известного ему по публикациям в зарубежных журналах молодого русского поэта. Вскоре Б. Л. Пастернак пишет не менее восторженное письмо Р. М. Рильке, в котором упоминает имя М. И. Цветаевой. На тот момент поэтесса уже была хорошо знакома с творчеством Р. М. Рильке и причисляла его к любимым писате-лям-современникам [там же, с. 71].
В связи с тем, что письма из Швейцарии в Россию не доставлялись, Б. Л. Пастернак попросил Р. М. Рильке писать ему через М. И. Цветаеву, которая в то время находилась во Франции. Этот факт послужил поводом для эпистолярного «знакомства» М. И. Цветаевой и Р. М. Рильке. По просьбе Б. Л. Пастернака, вместе с первым письмом Рильке отправил М. И. Цветаевой две книги с дарственными надписями - «Дуинезские элегии» и «Сонеты к Орфею». Переписка трех великих поэтов продолжалась чуть более полугода и была прервана 26 декабря 1926 г. в связи со смертью Р. М. Рильке.
Несмотря на столь непродолжительный срок переписки, эпистолярные тексты М. Цветаевой, Б. Пастернака и Р. М. Рильке вызывают глубокий интерес у лингвистов. В письмах стремительно разворачиваются рассуждения на различные темы, например, на тему творческого самоопределения и определения бытийной сущности других участников эпистолярного диалога. Нас будут интересовать письма М. Цветаевой. В них выделяются основные
образы, с которыми соотносятся личности Б. Пастернака и Р. М. Рильке.
Разные ученые по-разному определяют понятие «образ». В. А. Скриба и Л. В. Чернец под образом понимают «категорию эстетики», которая «выражает идейно-эмоциональное отношение автора к предмету», поскольку он обращен не только к сознанию, но и к чувствам читателей [2]. С точки зрения М. Столярова, «образ не есть предмет» [3]. Исследователь видит задачу искусства в том, чтобы «разве-ществить предмет: это и есть превращение его в образ», то есть «образ переводит изображаемый им предмет или событие из внешнего мира во внутренний... В образе мы переживаем изображаемое» [там же]. Ученые выделяют образы времени и пространства, повествователя и лирических героев и т.д. [4, с. 142]. При рассмотрении эпистолярных текстов М. Цветаевой, жанр которых определяется как «эпистолярная лирика» [5, с. 22; 1, с. 31], можно выделить образы адресатов. По мнению В. З. Демьянко-ва, образ адресата является «представлением о реальном или потенциальном «получателе» сообщения», на которое «автор опирается, строя свою речь» [6]. Как правило, в эпистолярии образ адресата представлен в виде совокупности черт определенного человека. Но существуют особые виды письма, в которых не стоит отождествлять представленные образы с личностью реального человека. Примером могут служить письма М. Цветаевой, которые представляют собой «не что иное, как продолжение ее прозаических произведений, со всеми их особенностями и свойствами. И относилась Марина Ивановна к своим письмам, как к прозе» [7]. Так, придавая своим эпистолярным текстам художественность, М. Цветаева, «неизменно пересоздавая личность своего героя», «творила художественный образ» [1, с. 32]. Примечательно, что М. Цветаева и Б. Пастернак несколько раз встречалась на литературных вечерах, а Р. М. Рильке М. Цветаева знала лишь по его стихам и недолгой дружественной переписке.
В языковом плане образ воплощается в тексте посредством реализации образного кода, который представляет собой систему «эстетически обусловленных, лингвистически выраженных сигналов» [4, с. 141]. С точки зрения плана выражения, образ есть не что иное, как сложное единство различных регулятивных средств, тщательно отобранных автором для более точного выражения мысли и эффективного воздействия на сферу сознания адресата. В связи с этим мы можем говорить об образном строе того или иного текста.
В письмах принято выделять количество адресатов в зависимости от количества участников эпистолярного диалога. В случае с эпистолярным наследием М. Цветаевой ситуация обстоит несколько иначе. В письмах к Б. Пастернаку и Р. М. Рильке образы адресатов представлены во взаимосвязи и порой один образ адресата реализуется посредством другого. Остановимся подробнее на письмах М. Цветаевой к Б. Пастернаку. Со времени их переписки с 1922 по 1935 гг. сохранилось лишь 20 копий писем, 3 оригинала и 1 черновая запись, из них на период тройственной переписки приходится всего 5 писем к Б. Пастернаку.
В уцелевших эпистолярных текстах образ адресата представлен следующими характеристиками: «Вы у меня в жизни не умещаетесь, очевидно ... Вы в ней не ... живете. Вас нужно искать ... И не потому, что Вы поэт и «ирреальны». Вы точно вместо себя посылаете в жизнь свою тень, давая ей все полномочия» [8, с. 226]. Как мы видим, при создании образа адресата для М. Цветаевой характерно использование различных изобразительно-выразительных средств, таких как метафоры и сравнения. Опираясь на высказывание автора, мы понимаем, что адресат мыслится им как нечто великое, загадочное и не имеющее материального воплощения в обыденной жизни. На это указывают и сравнение адресата с шифром: «Пастернак, есть тайный шифр! Вы - сплошь шифрованы, Вы безнадежны для «публики», Вы - царская перекличка, или полководческая. Вы переписка Пастернака с его Гением» [8, с. 231]. Масштабность изображаемой личности Пастернака подчеркивается также посредством использования эпитетов, придающих описываемому образу особую возвышенность. В своих письмах М. Цветаева неоднократно называет Б. Пастернака «первым поэтом» «за жизнь», но первым как единственным, поскольку «Единственный не бывает первым» [там же, с. 248], в чей завтрашний день верит, как в свой и во «вчерашний Байрона» [там же, с. 229].
На причисление Б. Пастернака к высшим силам указывает отнесение его к явлению природы: Бог задумал Вас дубом, а сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть - такие дубы!)» [8, с. 233]. По данным словаря символов, дуб соотносится с мощью, выносливостью и благородством [9] и был «посвящен богам грома в Греции, Скандинавии, Германии и славянских странах, . потому, что считалось, что дуб способен выдержать удар молнии» [там же]. У некоторых народов дуб символизировал ось мира и ассоциировался с мужской силой и мудростью. Посредст-
вом данного сравнения автором создается образ могучего и мудрого человека, который является частью природного мира. С позиции М. Цветаевой, важнейшим элементом природы является «душа», в своем единстве они представляют «источник творчества и поэзии» [1, с. 29], чем и был Б. Пастернак в идеализированном представлении автора. В своих письмах М. Цветаева «исповедуется» не поэту, а Духу в нем, Б. Пастернак для нее - «переписка Пастернака с его Гением» [8, с. 231]. Адресат представлен как нечто божественное, потому все, что им создается, представляет собой природное явление («Ваша книга -ожог! Та - ливень, а эта - ожог!») [8, с. 233]. С точки зрения символики, ливень (дождь), с одной стороны, обладает живительной силой и соотносится с плодородием, с другой - граничит с разрушительной силой природы и связывается со стихией естества. В письмах М. Цветаевой книге-ливню («Сестра моя -жизнь») противопоставлена книга-ожог («Темы и вариации»). В словаре символов ожог олицетворяет последствие воздействия огня или пламени, божественную энергию, духовные порывы и вдохновение, считается субстанцией, объединяющей землю, воду и воздух [9]. Как мы видим, М. Цветаева посредством сравнений раскрывает важнейшие стороны тех или иных образов.
Автор использует гиперболизацию и метафорический перенос, чтобы придать описываемому образу некую возвышенность, божественность и одухотворенность. Поскольку идеализация образа русского поэта встречается в письмах 1922 - 1923 гг., можно предположить, что это связано с тоской М. Цветаевой по России и желанием уйти от сурового эмигрантского бытия.
В письмах второй половины 1923 г. М. Цветаева использует прием описания образа адресата посредством других образов в письмах. Например, образ Б. Пастернака раскрывается через образ сына: «. назови я его Борисом, я бы навсегда простилась с Будущим: Вами, Борис, и сыном от Вас. Так, назвав его Георгием, я сохранила права на Бориса. (Борис остался во мне)» [8, с. 242]. Таким образом, автор подчеркивает важность для него имени адресата. Примечательно, что имя Б. Пастернака неоднократно упоминается в тексте каждого письма М. Цветаевой. Это обусловлено дружеским общением и желанием автора постоянно обращаться к своему адресату. Даже в письмах к другим лицам М. Цветаева не могла не писать о Б. Пастернаке: «Борис. Я так люблю твое имя, что для меня не написать его лишний раз, сопровождая письмо Рильке, было бы настоящим лишением, отказом» [там же, с. 254]. Наряду с частым использованием имени адресата в связи с продолжительным общением автор употребляет разные варианты обращения: Борис Леонидович, Пастернак, Борис, Борюшка, - дополняя их различными эпитетами: дорогой, «насквозь родной», милый, тем самым выражая свою позицию по отношению к получателю письма. Это обусловлено динамикой дружеской переписки поэтов и личными взаимоотношениями между ними.
В эпистолярии М. Цветаевой на протяжении многих лет переписки с Б. Пастернаком активно проявляется идеализированный образ Р. М. Рильке сначала как образ поэта, а затем как образ адресата. Если в начале тройственной переписки М. Цветаева была «посредником» между Б. Пастернаком и Р. М. Рильке (через нее шли письма Рильке к Пастернаку), то после смерти Р. М. Рильке М. Цветаева опосредованно, через Пастернака, «общалась» с умершим поэтом. В ее письмах два адресата «вживаются» и дополняют образы друг друга. Так, М. Цветаева писала Б. Пастернаку: «Рильке перерос Эккермана, ему - между Богом и «вторым Фаустом» не нужно посредника. Он старше Гёте и ближе к делу. Он старше друзей. Эта встреча для меня - большая растрата, удар в сердце, да. Тем более, что он прав (не его холод! оборонительного божества в нем!), что я в свои лучшие высшие ... часы - сама такая же. [8, с. 250]. В данном высказывании выражается не только мнение М. Цветаевой о величии и мудрости Р.М. Рильке, но и прослеживается сравнение его с друзьями (к ним можно отнести Пастернака и Цветаеву), которые были значительно младше его. Подобное сопоставление подчеркивает значимость личности поэта. При этом М. Цветаева использует прием описания образа адресата через образ автора. Сравнивая себя и Р. М. Рильке, М. Цветаева причисляет обоих к выдающимся поэтам и «оправдывает» их поступки талантом. Это обусловлено не только художественностью эписто-лярия М. Цветаевой, но и спецификой дружеского общения.
После смерти Р. М. Рильке 26 декабря 1926 г. М. Цветаева продолжает с ним виртуальную переписку через Б. Пастернака, поскольку письмо для нее «некий вид потустороннего общения» [8, с. 225], менее совершенный, нежели сон, но существует по тем же законам. «Что почувствовала, узнаешь из вчера (7-го, в его день) законченного (31-го, в день вести, начатого) письма к нему, которое, как личное, прошу не показывать. ... Я просто рассказывала ему, живому, к которому собиралась! - как не встретились, как иначе встретились» [там же, с. 269]. Для М. Цветаевой телесная оболочка не имеет такого важного значения, как Дух, заключенный в ней. Использование в письмах мотивов сна и потустороннего дает автору возможность расширить образный потенциал текстов и придать им особую тональность. Так, автор может не только писать ирреальному адресату, но и получать от него ответы: «Борис, я рада, что последнее, что он от меня слышал: Bellevue (Прекрасный вид). Это ведь его первое слово оттуда, глядя на землю!» [8, с. 267]. Таким образом, доверяя Б. Пастернаку самые сокровенные мысли и чувства, в то же время придавая своим письмам художественную окраску, М. Цветаева характеризует адресата как хорошего собеседника и друга.
В письмах М. Цветаевой, Б. Пастернака и Р. М. Рильке часто содержится просьба, например прислать книгу (см. Цветаева, 1995, с. 228, с. 231; там же, с. 73 и др.). Как правило, речь шла о стихах Б. Пастернака (в письмах к Пастернаку) и о Библии (в письмах к Рильке). Это свидетельствует о высокой
степени дружеского общения между поэтами и духовной общности.
В письмах последних лет для характеристики адресата М. Цветаева использует прием отнесенности его к категории человек / нечеловек. Поскольку в сознании М. Цветаевой Б. Пастернак соотносился с явлением природы, то и «судить» его «как человека» было нельзя («Убей меня, я никогда не пойму, как можно проехать мимо матери на поезде, мимо 12летнего ожидания» [8, с. 277]). Посредством данного приема автор выражает свое «разочарование» в адресате как в человеке, но при этом оправдывает его как природную инстанцию. Так, М. Цветаева при описании Б. Пастернака посредством многих приемов показывает, с одной стороны, внутреннюю гармонию его образа, а с другой - его неоднозначность и противоречивость. Многогранность в плане воплощения образа адресата обусловлена длительным периодом переписки двух поэтов и особенностями языковой личности адресата.
Переписка М. Цветаевой с Р. М. Рильке была недолгой (с мая по декабрь 1926 г. написано 11 писем из Франции в Швейцарию). Тем не менее в ней образ адресата получил яркую характеристику. Если в образе Б. Пастернака «больше Гения, чем поэта Гения» [8, с. 230], то Р. М. Рильке - это «воплощенная поэзия» [там же, с. 55]. При этом, как и Б. Пастернак, он метафорически олицетворяет в сознании автора явление природы, высшее проявление космического Духа, суть которого раскроется лишь в веках. Именно в отнесении поэта к природе открывается его «душа» и талант, для которых не важны такие понятия, как язык или нация. «Для поэта нет родного языка. Писать стихи, и значит перелагать» [8, с. 66], так как «Поэзия - уже перевод, с родного языка на чужой -будь то французский или немецкий - неважно» [там же]. В случае «дробления» учеными личности Р. М. Рильке на «Рильке-человека», «Рильке-мистика» и «Рильке'-мифотворца» М. Цветаева противопоставляет им единой целое - «Рильке-абсолют» [8, с. 59], который растворен во всем окружающем.
Интересны также обращения поэта к данному адресату. На протяжении всей переписки автор, как правило, использует следующие варианты: Райнер Мария Рильке, Райнер и Рильке. Впоследствии в письмах появляются эпитеты «дорогой» (друг, Райнер) и «любимый», что свидетельствует о переходе к более дружескому общению. Для М. Цветаевой его имя священно, потому с долей ревности она писала: Святой, которого звали Райнер, звался, верно, иначе. Ты - Райнер» [8, с. 54]. При этом образ адресата актуализируются за счет образа автора («. я ощущаю себя первенцем своего имени, как тебя - первенцем твоего» [там же]).
Несомненно, в письмах к Р. М. Рильке образ Б. Пастернака оставил свой след: «Борис - хороший. ... Борис подарил тебя мне» [Цветаева. 1995. С. 65], то есть предоставил М. Цветаевой возможность эпистолярного знакомства с великим поэтом. С Б. Пастернака началась переписка с Р. М. Рильке и им же закончилась. Посмертное письмо к Р. М. Рильке было отправ-
лено Б. Пастернаку как к человеку, способному общаться с высшими силами в потустороннем мире.
Таким образом, в письмах М. Цветаевой к Б. Пастернаку и Р. М. Рильке можно выделить несколько основных приемов образной характеристики адресатов. Особенно часто автор использует сравнения и метафоры, посредством которых акцентируются определяющие черты данных образов. Так, оба поэта в восприятии М. Цветаевой ассоциируются с явлениями природы, ирреальным и одухотворенным. Для усиления данного приема служит использование мотивов сна и обращения к потустороннему миру, к которому, по мнению автора, принадлежали и Б. Пастернак, и Р.М. Рильке. Частое употребление имен указывает на духовную близость участников эпистолярного общения. В связи с этим в письмах правомерно возникает мотив дружеской просьбы о чем-либо. При создании одного образа адресата М. Цветаева прибегает к усилению его посредством других образов (Пастернака, Рильке или Георгия) и образа автора. Так, в эпистолярии М. Цветаевой размываются временные границы, образ адресата из писем, предназначенных одному поэту, «перетекает» в письма, адресованные другому. Вследствие этого образы адресатов способны не только дополнять друг друга, но и сосуществовать как единое духовное целое. Внутренняя взаимосвязь трех великих поэтов нашла свое отражение в специфике эпистолярных текстов М. Цветаевой. Ее письма следует отнести к особому жанру, к эпистолярной лирике, наделенной художественностью и особым лиризмом. Посредством актуализации разных образов адресатов в эпи-столярии автор характеризуется как многоплановая и сложно организованная личность с трагической судьбой и огромным творческим потенциалом. Это отражает специфику языковой личности М. Цветаевой как поэта и необыкновенного человека.
Литература
1. Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак, Марина Цветаева. Письма 1926 года. - М.: Книга. - 1990: http://www.belousenko.com/books/Rilke/Rilke_Pisma.htm
2. Скиба, В. А. Образ художественный / Литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / Под редакцией Л. В. Чернец: http://stavatv.narod.ru/dopolnit/ book0080.htm.
3. Столяров, М. Образ // Словарь литературных терминов: http://feb-web.ru/feb/slt/abc/.
4. Болотнова, Н. С. Образный код текста // Коммуникативная стилистика текста: словарь-тезаурус / Н. С. Болотнова. - Томск: Изд-во ТГПУ, 2008. - 384 с.
5. Курьянович, А. В. Коммуникативные аспекты слова в эпистолярном дискурсе М. И. Цветаевой / А. В. Курьянович: дис. ... канд. филол. наук. - Томск, 2001. - 227 с.
6. Демьянков, В. З. Образ адресата // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-
справочник / В. З. Демьянков; под общ. рук. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева. - М.: Флинта; Наука, 2003. - С. 376 - 377.
7. Саакянц, А. Письма поэта: http://www. synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/letter/saak0pis.html.
8. Цветаева, М. Собр. соч.: в 7 т. - Т. 7. Письма / сост., подг. текста и комм. Л. Мнухина. - М., 1995. -848 с.
9. Тресиддер, Д. Словарь символов. - М., 1999: http://www.psyinst.ru/library.php?part=article&id=1153.
Рецензент - Н. И. Шапилова, ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».
