CC BY
183
УДК 81.38/42
Н. В. Щитова
К ВОПРОСУ ОБ ОТРАЖЕНИИ КОГНИТИВНОГО УРОВНЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ М. И. ЦВЕТАЕВОЙ В ПИСЬМАХ К Б. Л. ПАСТЕРНАКУ И Р. М. РИЛЬКЕ
В статье рассматривается концептуальная картина мира М. И. Цветаевой, вербализованная в эпистолярии поэта, на материале писем к Б. Л. Пастернаку и Р. М. Рильке. Предпринято описание концептосферы М. И. Цветаевой с использованием уже имеющихся исследований отдельных концептов в творчестве автора.
Работа выполнена в рамках коммуникативной стилистики текста.
Ключевые слова: когнитивный уровень языковой личности, концептосфера, концепт, эпистолярий.
Переписка М. И. Цветаевой с Б. Л. Пастернаком и Р. М. Рильке возникла в разные годы: с Пастернаком -в июне 1922 года, с Рильке - в мае 1926, в этом же году завязывается эпистолярный диалог трех великих поэтов. В первом случае поводом для переписки послужило письмо Б. Л. Пастернака к М. И. Цветаевой с положительными отзывами о ее книге стихов «Версты». Во втором - одно из писем Л. О. Пастернака к Р. М. Рильке, в котором он поздравлял юбиляра и упоминал о большой любви своего сына к творчеству поэта. Через некоторое время между Б. Л. Пастернаком и Р. М. Рильке возник эпистолярный диалог, который осуществлялся через М. И. Цветаеву, находившуюся во Франции, так как письма из Швейцарии в Россию напрямую не доставлялись. Этот факт лег в основу эпистолярного «знакомства» М. И. Цветаевой и Р. М. Рильке.
Тройственная переписка поэтов продолжалась чуть более полугода и была прервана 26 декабря 1926 г. в связи со смертью Р. М. Рильке. Общение М. И. Цветаевой с Б. Л. Пастернаком, пережив пик и спад, продолжалось до 40-х гг. XX в. Всего сохранилось 23 письма М. И. Цветаевой к Б. Л. Пастернаку (из них 3 оригинала и 20 копий, большая часть из которых снял в 30-е гг. поэт А. Е. Крученых), 11 писем к Р. М. Рильке и 37 фрагментов писем в черновых тетрадях поэта 1932-1939 гг.
Объектом исследования в статье являются письма М. И. Цветаевой, адресованные Б. Л. Пастернаку и Р. М. Рильке [1, т. 6; 2]. Данная переписка интересна тем, что позволяет выявить новые грани языковой личности автора. В задачи статьи входит исследование основных особенностей когнитивного уровня языковой личности М. И. Цветаевой, отраженных в письмах к Б. Л. Пастернаку и Р. М. Рильке.
В коммуникативной стилистике особое внимание уделяется рассмотрению текста с учетом факторов, влияющих на его формирование и восприятие. Поскольку за каждым текстом «стоит» та или иная языковая личность, в рамках данного научного направления актуально изучение ее идиостилевых особенностей с учетом многоуровневых и многоаспектных проявлений. Согласно концепции Ю. Н. Караулова, модель языковой личности включает вербально-се-
мантический, лингво-когнитивный и мотивационнопрагматический уровни. В соответствии с целью работы остановимся подробнее на лингво-когнитивном (тезаурусном) уровне. Он отражает знания о мире, «понятия, идеи, концепты» [3, с. 5], темы и мотивы, образы и символы, которые напрямую зависят от уровня духовной культуры человека, его образованности, знания истории, литературы и др. Анализ единиц данного уровня позволяет судить о целостной картине мира, отражающей иерархию ценностей определенного носителя языка [3, с. 4]. Концепт, как «сгусток культуры в сознании человека» [4, с. 40], является одним из важных составляющих картины мира. 3. И. Резанова определяет картину мира как «образ мира.., в котором отражен не только... объект отражения - мир - сколько сам человек, создатель образа» [5, с. 29]. Человек познается через его речевое поведение в разных ситуациях общения. При этом репрезентируется языковая картина мира отдельно взятой личности. Чтобы представить особенности концептуальной картины мира М. И. Цветаевой в целом, рассмотрим сначала некоторые составляющие концеп-тосферы поэта: концепты, образы и мотивы, выявленные в творческом наследии автора разными исследователями.
В лирике М. И. Цветаевой учеными выделены следующие художественные концепты: творчество [6], поэт [7], слово [8], человек [9] и др. Все они связаны с творческой деятельностью поэта. Поскольку в поэтическом дискурсе М. И. Цветаевой одним из излюбленных изобразительно-выразительных средств является антитеза, было правомерно выделение таких антитетичных пар концептов, как стихия и разум [10]. Исследованием языковых средств воплощения концепта стихия в лирике автора занимался И. Надь [11]. О влиянии на данный концепт русской революции 1917 года в мировоззренческой системе М. И. Цветаевой писала Г. Ч. Павловская [12]. Н. О. Осипова рассматривала семантику «взрыва» как проявление стихийного в поэзии М. И. Цветаевой и в культуре ее эпохи в целом [13]. Данные концепты отражают одновременное сближение и противопоставление рационального и иррационального, подсознательного, интуитивного, граничат с идеей космоса и хаоса [14].
Они, в свою очередь, соотносятся с антитетичными концептами земное и небесное [15], жизнь и смерть [16], а также с концептами добро и зло [17] и т. д. Доминирование контраста как стилистического приема и типа выдвижения в текстах автора характеризует его как личность многоплановую, имеющую сложную внутреннюю организацию.
Особенности мировидения поэта обусловили наличие в его текстах концептов: одиночество [18], бессонница [19], любовь [20], верность [21], ад [22], счастье [23] и т. д. Эти концепты отражают разноплановость и многомерность эмоциональной сферы автора с учетом эволюции его творческой деятельности. Как отмечают исследователи, данные концепты тесно связаны с концептами время [24], память и возраст [25], которые актуализируют антитетичную концептуальную пару первый и последний (см. [26]). При этом в поэзии М. И. Цветаевой концепт первый «содержит такой компонент, как ‘обязательный’, что выводит его из линейной в спиралевидную модель времени, где первое повторяется в каждом новом» [26, с. 15]. Представленные концепты находятся во взаимосвязи с библейскими мотивами [27], мифологическими образами, которые реализуют эстетическую и прагматическую функции в тексте.
Одним из главных в дискурсе М. И. Цветаевой является концепт душа. Он представлен как единство эмоционального и стихийного в русском человеке [28]. С точки зрения языковой репрезентации данный концепт был рассмотрен О. В. Четвериковой [29], а его семантическая емкость стала объектом исследования И. В. Черных [30].
Как в творчестве, так и эпистолярии поэта концепт душа тесно связан с концептами творчество, дом, пространство и место [31]. В связи с этим в лирике поэта периодически возникает тема родины и тема Москвы. Соответствующие концепты вошли в концептосферу автора как самостоятельные [32]. В поэзии и прозе получили отражение некоторые общие концепты, например концепт дом. Он вербализован во многих прозаических текстах М. И. Цветаевой: «Мать и музыка», «Черт», «Мой Пушкин», «Дом у Старого Пимена», «Повесть о Сонечке» и др.; в дневниковой прозе: «Октябрь в вагоне», «Вольный проезд», «Мои службы», «Из дневника», «Чердачное» и т. д. [33]. Данный концепт занимает центральную позицию в концептосфере поэта. Во многом это связано с обстоятельствами жизни М. И. Цветаевой, ее эмиграцией в 1920-1940-х гг.
Таким образом, обзор исследований, посвященных анализу отдельных концептов в творческом наследии М. И. Цветаевой, позволяет систематизировать полученные данные и установить взаимосвязь концептов: дом -> душа -> творчество -> стихия -> небесное / земное -> любовь / ад -> время -> первый / последний -> [библейские мотивы и мифологические образы] -> творчество -> душа -> дом. Обоб-
щая эти данные, можно сделать вывод о взаимодействии концептов на основе кольцевого принципа, в соответствии с которым ключевые ядерные концепты детерминируют периферийные, которые, в свою очередь, определяют ядерные.
Далее рассмотрим концепты, образы и мотивы, выявленные нами в эпистолярных текстах М. И. Цветаевой (на примере писем к Б. Л. Пастернаку и Р. М. Рильке). В эпистолярии поэта (как в лирике и прозе) одним из главных по значимости для автора является концепт дом, неразрывно связанный с концептом душа. Например, в одном из писем к Б. Л. Пастернаку М. И. Цветаева писала: «Мой же дом всегда на полудороге к Вам» [1, т. 6, с. 233]; «Душу свою я сделала своим домом.., но никогда дом - душой. Я в жизни своей отсутствую, меня нет дома. Душа в доме, - душа-дома, для меня немыс-лимость, именно не мыслю» [там же, с. 243]. Наряду с этим в эпистолярных текстах автора важное место занимает концепт творчество (после концептов дом и душа). В связи с ним в письмах актуализируются такие концепты, как поэт и поэзия. Рассмотрим в качестве иллюстрации пример из раннего письма М. И. Цветаевой к Б. Л. Пастернаку.
«Вы первый поэт, которого я - за жизнь - вижу. Вы первый поэт, в чей завтрашний день я верю, как в свой. Вы первый поэт, чьи стихи меньше него самого, хотя больше всех остальных» [1, т. 6, с. 228]. В данном высказывании речь идет о Б. Л. Пастернаке и о его поэтическом таланте. М. И. Цветаева считает своего собеседника одним из великих поэтов, поскольку встречу с А. Блоком она «пропустила». Чтобы подчеркнуть масштабность личности Б. Л. Пастернака, автор использует синтаксический параллелизм с анафорой, акцентируя повтор лексемы «первый». При этом М. И. Цветаева уверяет своего адресата в несомненном признании его в веках, как и ее самой. Т аким образом, автор одновременно актуализирует значимость концептов первый, жизнь и время.
В других случаях М. И. Цветаева конкретизирует свою коммуникативную роль в тексте, наполняя новым содержанием концепт поэт. Так, она писала Б. Л. Пастернаку: «Я была нянькой при поэтах, убла-жительницей их низостей, - совсем не поэтом! И не Музой! - молодой (иногда трагической, но все ж:) -нянькой! С поэтом я всегда забывала, что я - поэт. И если он напоминал - открещивалась» [1, т. 6, с. 229]. Это позволяет иначе взглянуть на самооценку автора и ее воплощение в тексте.
Концепт стихия также нашел свое отражение в письмах поэта эмигрантской поры в связи с антитетичными образами моря и гор. Ярким примером этому может послужить письмо М. И. Цветаевой к Б. Пастернаку от 23-26 мая 1926 г. В нем говорится: «...я не люблю моря. Не могу. Столько места, а ходить нельзя. Раз. Оно двигается, а я гляжу. Два. Борис, да ведь это та же сцена, т. е. моя вынужденная,
заведомая неподвижность. Моя косность» [1, т. 6, с. 252]. В данном высказывании море в прямом смысле обозначает одну из стихий природного мира, а в переносном смысле под морем подразумевается сцена и творческий процесс. В силу исторически сложившихся обстоятельств, эмиграции поэта, М. И. Цветаева была вынуждена писать в рамках установленных правил, что тормозило и сковывало ее активность. Морю в эпистолярии автора противопоставлены горы. «Море - диктатура, Борис. Гора - божество... Гора с ручьями, с норами, с играми. Гора - это прежде всего мои ноги, Борис. Моя точная стоимость» [там же, с. 252]. С одной стороны, гора представлена как физический объект, значительно возвышающийся над окружающей местностью, с другой - как объект метафорического осмысления, в соответствии с которым гора олицетворяет высоту духа, талант и его самобытность.
В других письмах поэта (сравним, например, письмо к Б. Л. Пастернаку от 11 февраля 1923 г.) со стихией соотносятся явления природы, огня, ливня и т. д. «Вы - явление природы... Бог задумал Вас дубом, а сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть - такие дубы!), а Вы должны жить» [1, т. 6, с. 233]. Приписывая Б. Л. Пастернаку сверхчеловеческие свойства, автор тем самым выделяет своего собеседника из общей массы. При этом поэтическому таланту адресата придается космический масштаб, что возводит его дарование в разряд стихии. Все творчество Б. Л. Пастернака в той или иной мере считается проявлением сверхчеловеческого, стихийного. Не случайно М. И. Цветаева писала: «Ваша книга [«Сестра моя - жизнь] - ожог. Та [«Темы и Вариации»] - ливень, а эта - ожог: мне больно было, и я не дула» [там же, с. 252]. В силу своей неординарности М. И. Цветаева гиперболизирует образ своего собеседника. Это же прослеживается и в письмах к Р. М. Рильке, где М. И. Цветаева называет адресата «воплощенной поэзией» [1, т. 6, с. 55]. Гиперболизация, сравнение и метафоры являются особенностью языковой манеры автора в рамках тройственной переписки поэтов.
В эпистолярии М. И. Цветаевой актуализируются и другие концепты. Примерами этого могут служить следующие фрагменты из писем поэта. «Каждое наше письмо - последнее. Одно’ - последнее до встречи, другое - последнее навсегда. Может быть оттого, что редко пишем, что каждый раз - все заново. Душа питается жизнью, здесь душа питается душой, само-жорство, безвыходность» [1, т. 6, с. 275]. Здесь М. И. Цветаева актуализирует мотивами письма и встречи концепты последний, душа и жизнь. В связи с этим в понимании автора душа определяет личность человека, поэтому в эпистолярном общении адресанту очень важно духовное родство с собеседником. Концепт жизнь, определяемый как источник нового, в письмах М. И. Цветаевой тесно связан с
концептом последний, что придает трагичность высказыванию поэта о дружественной переписке. Мотивы письма и встречи определены различными лингвистическими и экстралингвистическими факторами: спецификой языковой личности автора, тематикой и условиями переписки поэтов и др. Стоит отметить, что в письмах к Б. Л. Пастернаку и Р. М. Рильке часто звучит не только мотив встречи, но и мотив невстречи, отражающий трагичность бытия М. И. Цветаевой.
В эпистолярных текстах поэта также представлены образы судьбы (судьбы-нищенки) и слепого человека (связанные отношениями контраста «слепота» -«зоркость») [34]. Сравним: «Я вообще сомневаюсь в Вашем существовании. по той слепоте, которая у меня к Вам» [1, т. 6, с. 232].
Антитетичные концепты истина, правда, ложь [35] актуализируются в письмах поэта в связи с концептами время и память. Они, в свою очередь, соотносятся с концептами жизнь, первый и последний, о которых говорилось ранее. Данные концепты связаны с библейскими мотивами и мифологическими образами. Частое использование подобных элементов направлено не только на придание тексту особой выразительности, образности и красочности, но и отражает эрудицию и особенности мышления автора. Так, в письмах М. И. Цветаевой к Б. Л. Пастернаку нередко используется прием реминисценции. Например: «Твоя тоска по мне - тоска Адами по Лилит, до - первой и нечислящейся. (Отсюда моя ненависть к Еве!)» [1, т. 6, с. 244]. Соотнесение М. И. Цветаевой с Лилит и Б. Л. Пастернака с Адамом свидетельствует об особом отношении автора к собеседнику. Данное высказывание интересно и тем, что в нем эксплицитно представлен концепт первый: согласно Библии, Адам является первым человеком на земле, а Лилит - его первой женой (до Евы), как и он, созданной Богом из глины. В связи с этим можно провести параллель между равенством Адама и Лилит по происхождению с общностью по поэтическому таланту М. И. Цветаевой и Б. Л. Пастернака. Стоит также отметить, что в литературе неземная красавица Лилит противопоставляется простой и обычной Еве.
В письмах к Р. М. Рильке также встречаются библейские образы и мотивы: «Ты один высказал Богу нечто новое. Ты высказал отношения Иоанна и Иисуса (невысказанные обоими)»; «Давид - вся застенчивость своей силы. Ты же - вся отвага и дерзость твоей силы» [1, т. 6, с. 58]. Неоднократное использование автором подобных средств эстетизации эпистолярного текста свидетельствует о своеобразии языковой личности поэта, богатстве его информационного тезауруса. Кроме библейских мотивов, стоит упомянуть об использовании поэтом различных мифологических образов, например Орфея и Эвридики. «Оборот Орфея - дело рук Эвридики. («Рук» - через весь коридор Аида!). Оборот Орфея - либо смелость ее любви.., либо приказ обернуться и потерять» [1,
т. 6, с. 254]. Данные образы, используемые автором как в поэтическом творчестве, так и в эпистолярии, соотносятся с такими концептами, как ад и любовь.
В разных текстах поэта известные мифологические образы «обрастают» новыми смыслами и умело используются автором для достижения прагматического эффекта. Различные элементы интертекстуальности характерны для поэта в эпистолярных текстах. Например, в письмах Б. Л. Пастернаку от 26 мая 1925 г встречается следующее: «А ты знаешь, откуда посвящение «Мо'лодцу»? Из русской былины «Морской царь и Садко». Когда я прочла, я сразу почувствовала тебя и себя, а сами строки - настолько своими, что не сомневалась в их авторстве лет триста-пятьсот назад» [1, т. 6, с. 246].
В характеристике когнитивного уровня языковой личности автора важен еще один момент. М. И. Цветаева пронесла через всю жизнь воспоминание о переводных книгах, которые в детстве читала мать (фр. А. Третье «Царевна в зелени»; нем. А. Штейн «Машин дневник» и др.). Идеи повести А. Третье о «НАТУРЕ» перекликались с идеями Ж.-Ж. Руссо об уединении человека на лоне природы. Отголоском этого является письмо Б. Л. Пастернаку, написанное в феврале 1925 г.: «Все можно понять через природу, всего человека, - даже тебя, даже меня» [1, т. 6, с. 244].
Русская и зарубежная литература оказала большое влияние на формирование концептуальной картины мира поэта, что нашло отражение в его эпистолярии. Среди писателей М. И. Цветаева особо выделяет И. В. Гёте, А. С. Пушкина, А. Блока, Б. Л. Пастернака, Р. М. Рильке. Для М. И. Цветаевой И. В. Гёте предстает мерилом таланта; А.С. Пушкин и А. Блок -ярчайшими представителями мировой литературы. Сравним признание М. И. Цветаевой в полемике с Г. Адамовичем по поводу «Цветника» поэта в 1925 г.: «чтоб назвать всех разом - ОРФЕИ - никогда не могут умереть, поскольку он умирает именно теперь (вечно)» [1, т. 6, с. 59]. Б. Л. Пастернак и Р М. Рильке мыслятся автором как «явление природы» и «воплощенная поэзия» соответственно. Таким образом, в письмах реализуются важные для автора темы памяти и творчества.
Другой особенностью эпистолярных текстов поэта, важных для характеристики его тезауруса, является использование в них цитат на французском и немецком языках. Это обусловлено знанием М. И. Цветаевой иностранных языков и тем, что для удобства письма к Р. М. Рильке были написаны на его родном языке.
...Etpourtant quel fier moment lorsqu’un instant Ie vent se düclare pour telpays: consent а la France Перевод: Однако какой возвышенный миг, когда вдруг поднимается ветер за эту страну; заодно с Францией (фр.). [1, т. 6, с. 68].
Для поэта не имеет значения, на каком языке он излагает, «поэзия - уже перевод, с родного языка на чужой - будь то французский или немецкий - неважно» [там же, с. бб]. Национальность, в свою очередь, - «это от- и заключенность. Орфей взрывает национальность или настолько широко раздвигает ее пределы, что все (и бывшие, и сущие) заключаются в нее. И хороший немец - там! И - хороший русский!» [1, т. б, с. бб]. Таким образом, автор мыслит глобально, выходя за рамки национальности и языка.
Как показал анализ, в связи с тем, что эпистоля-рий М. И. Цветаевой имеет не только биографическую основу, но и художественную (что роднит его одновременно с поэзией и прозой), основные концепты, вербализованные в творчестве М. И. Цветаевой, находят свое отражение в письмах поэта. В условной схеме концептосферы анализируемых эпистолярных текстов также реализуется кольцевой принцип взаимодействия концептов. Он представлен следующим образом: дом -> душа ->творчество -> стихия -> письмо, встреча / невстреча, судьба -> правда / ложь -> время, память -> жизнь, первый / последний -> [библейские мотивы и мифологические образы] ->творчество ->душа ->дом. Общность элементов концептосферы, отраженной в лирике, прозе и письмах М. И. Цветаевой, свидетельствует о целостности и сложности картины мира поэта. В схему в квадратных скобках включены характерные для автора мотивы и образы, поскольку они отражают один из слоев концептосферы М. И. Цветаевой.
Как показал анализ теоретического и эмпирического материала, автор предстает как целостная языковая личность, проявляющаяся в текстах разной жанровой принадлежности. Индивидуальная манера письма М. И. Цветаевой отразилась в ее прозе. В свою очередь, особенности прозы нашли отражение в эпистолярии. Это связано с отношением М. И. Цветаевой к своим письмам «как к прозе» [Зб]. Основные концепты, вербализованные в творчестве М. И. Цветаевой, представлены как в прозе, так и в эпистоля-рии, что свидетельствует о едином когнитивно-дискурсивном пространстве, отражающем языковую личность автора.
Об эпистолярном дискурсе можно говорить в случае учета лингвистических и экстралингвистических факторов порождения эпистолярного текста. Отличительной особенностью эпистолярного дискурса М. И. Цветаевой является то, что она делает установку на художественность, поэтому в тексте предстает не только как автор письма, но и как поэт. Так, ставя задачу донести информацию до читателя и воздействовать на сферу его сознания, М. И. Цветаева в полной мере реализует свои творческие способности. Благодаря этому, на наш взгляд, обеспечивается интерес к ее письмам со стороны «первичного читателя» -адресата (например, Б. Л. Пастернака или Р. М. Риль-
ке) и «вторичного» (лингвистов и просто любителей творчества данного автора). Одних привлекает установка на исповедальность и доверительность в дружеской переписке, других - интерес к сведениям о жизни и творчестве трех великих поэтов.
Судя по письмам М. И. Цветаевой, ее тезаурус многослоен, содержит разнообразные сведения об истории, культуре. На формирование концептосферы поэта непосредственное влияние оказали литература и искусство. Знание иностранных языков дало возможность в тяжелые годы зарабатывать на жизнь пере-
водческой деятельностью. Эмиграция и постоянные переезды в 1920-1940-х гг., нахождение вдали от Родины и частые разлуки с близкими людьми оставили в душе поэта неизгладимый след. Этим отчасти обусловлен лиризм и трагичность эпистолярных текстов автора. Таким образом, для изучения когнитивного уровня языковой личности М. И. Цветаевой (на основе рассматриваемой тройственной переписки с Б. Л. Пастернаком и Р. М. Рильке) значимы не только лингвистические, но и экстралингвистические факторы эпистолярного общения поэтов.
Список литературы
1. Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6.: Письма / сост., подгот. текста и комм. Л. Мнухина. М.: Эллис Лак, 1995. 798 с.
2. Цветаева М. Неизданное. Сводные тетради / подгот. текста, предисл. и примеч. Е. Б. Коркиной и И. Д. Шевеленко М.: Эллис Лак, 1997.
640 с.
3. Караулов Ю. Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения: предисловие // Язык и личность. М.: Наука, 1989. С. 3-8.
4. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры: опыт исследования. М.: «Языки русской культуры». 1997. 824 с.
5. Резанова 3. И. Языковая картина мира: взгляд на явление сквозь призму термина-метафоры // Картина мира: модель, методы,
концепты: мат-лы Всерос. междисципл. шк. молодых ученых «Картина мира: язык, философия, наука». Томск, 1-3 ноября 2001 г. / под общ. ред. проф. 3. И. Резановой. Томск, 2002. С. 28-34.
6. Четверикова О. В. Концепт творчество в поэзии М. Цветаевой и средства его языковой объективации // Континуальность и дискретность в языке и речи: материалы Междунар. науч. конфер. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, Просвещение-Юг, 2007. С. 70-72.
7. Шишкина О. Ю. Художественный концепт поэт в идиостиле М. И. Цветаевой и его лингвистическая репрезентация: на материале поэзии: дис. ... канд. филол. наук. Череповец, 2003. 178 с.
8. Пушкарева И. А. «Между молчаньем и речью...»: концепт слово в лирике М. Цветаевой (на материале смысловых лирических парадигм) // Художественный текст и языковая личность: проблемы изучения и обучения: мат-лы II Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. 100-летию ТГПУ. Томск, 11-12 окт. 2001 г. / под ред. проф. Н. С. Болотновой. Томск, 2007. С. 61-67.
9. Корчевская Г. П. Номинации поэтов-современников в лирике А. С.Пушкина и М. И. Цветаевой (к вопросу о концепте человек в индивидуальной картине мира) // Мат-лы Междунар. конф. студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». Вып. 4. М.: Изд-во МГУ, 2000. С. 382-383.
10. Ляпон М. В. Логика интуиции // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой: сб. докл. XII Междунар. науч.-тематич. конф. Москва, 9-11 октября 2004 г. М., 2005. С. 23. // и^: http://www.ruthenia.ru/document/534256.html
11. Надь И. Одержимость словом и власть над ним (о языковом аспекте концепта стихия у М. Цветаевой) // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой: Там же // и^: http://www.ruthenia.ru/document/534256.html
12. Павловская Г. Ч. Стихия революции в мироощущении Марины Цветаевой // Там же. // 11^: http://www.ruthenia.ru/document/534256.html
13. Осипова Н. О. Семантика взрыва в творчестве Марины Цветаевой // Там же. // 11^: http://www.ruthenia.ru/document/534256.html
14. Болотнов А. В. О некоторых текстовых направлениях ассоциирования, отражающих концепт хаос в лирике М. И. Цветаевой // Вестн. ТГПУ. Вып. 2 (65). 2007. С. 85-91.
15. Козлова Л. Н. «Все вижу — ибо я слепа» // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой: сборник докладов XII Междунар. научно-тематич. конф. Москва, 9-11 октября 2004 г. М., 2005. // 11^: http://www.ruthenia.ru/document/534256.html
16. Дзюба Е. В. Концепты жизнь и смерть в поэзии М. И. Цветаевой: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001. 24 с.
17. Палеха Е. С. Концепт добро в языке поэзии Серебряного века: дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2007. 209 с.
18. Казакова А. А. Ненормативные грамматические формы как отражение концепта одиночества в идиостиле М. Цветаевой. 2001 // и^: http://vestnik.rsuh.ru/article.html?id=55176
19. Пушкарева И. А. Концепт бессонница сквозь призму смысловых лексических парадигм (А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Цветаева) // Поэтическая картина мира: слово и концепт в лирике серебряного века: мат-лы VII Всерос. науч.-практ. сем. Томск, 27 апр. 2004 г. / под. ред. проф. Н. С. Болотновой. Томск: ТГПУ, 2004. С. 79-85.
20. Четверикова О. В. Концепт любовь и его языковая экспликация в поэтической речи М. И. Цветаевой // Поэтика художественного текста: мат-лы Междунар. заочной науч. конф.: В 2 т. Т. 1: Язык. Текст. Культура / под ред. Е. В. Борисовой, М. Н. Капрусовой. Борисоглебск: БГПИ, 2008. 283 с.
21. Атанасова Р. Н. Концепт верность в творчестве Марины Цветаевой. 2006 // и^: http://vestnik.rsuh.ru/article.html?id=73635
22. Шестакова Л. Л. «Твоя палитра, Ад!..» (О языковой составляющей концепта ад в поэзии М. Цветаевой). 2006. http://vestnik.rsuh.ru/ aгticle.html?id=73635
23. Козакова А. А. Концепт счастье в поэзии М. Цветаевой // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях: мат-лы Междунар. науч.-практ. конф. «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие». IX Кирилло-Мефодиевские чтения. Москва. 2008. С. 197-203.
24. Юдина И. Н. Лексические средства репрезентации концепта время в ранних стихах М. И. Цветаевой // Сибирская школа молодого ученого: тр. регион. науч.-практ. конф. студ., аспир. и молодых ученых. Т. III. Лингвистика. Стилистика художественного текста. Литературоведение. Томск: ТГПУ, 1999. С. 73-74.
25. Тюрина Р. Я. Актуализация концепта возраст в лирике М. Цветаевой начала ХХ в. // Поэтическая картина мира: слово и концепт в лирике серебряного века: мат-лы VII Всерос. науч.-практ. сем. Томск, 27 апр. 2004 г. / под ред. проф. Н. С. Болотновой. Томск: ТГПУ, 2004. С. 85-93.
26. Иванова Л. А. Прошлое, настоящее, будущее в аспекте номинации и предикации (по творчеству М. И. Цветаевой до эмиграции): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2009. 23 с.
27. Бабенко И. И. Особенности функционирования библейских мотивов в ранней лирике М.И. Цветаевой // Проблема трансформации и функционирования культурных моделей в художественной литературе XX в. (архетип, мифологема, мотив): мат-лы юбилейной конф., посвященной 100-летию ТГПУ и 5-летию кафедры литературы XX в. и МХК. Томск, 1-2 дек. 2001 г. / под ред. проф. В. Е. Головчинер. Томск, 2002. С. 56-63.
28. Цветкова М. В. Концепт душа в художественном мире Цветаевой и проблема его перевода на английский язык // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой: сб. докл. XII Междунар. науч.-тематич. конф. Москва, 9-11 октября 2004 г. М., 2005. // URL: http:// www.ruthenia.ru/document/534256.html
29. Четверикова О. В. Историко-культурные традиции этнопоэтики в лирике М. И. Цветаевой // Синергетика образования. Вып. 15. 2009. // URL: http://www.sinobr.ru/artcls/a15_76.html
30. Черных И. В. Семантическая емкость слова душа в стихотворении М. Цветаевой «Все повторяю первый стих...». Вестник РГГУ. № 4 (58). 2001. // URL: http://vestnik.rsuh.ru/article.html?id=55176
31. Салимова Д. А. Пространство и место как концепт и лексемы в текстовом поле М. Цветаевой // Успехи современного естествознания. № 7. 2009. // URL: http://www.rae.ru/use/?section=content&op=show_article&article_id=7783944
32. Корчевская Г. П. Концепт Москва в русской языковой картине мира и поэтическом идиолекте М. И. Цветаевой: автореф. дис. ... канд. филолог. наук. Владивосток, 2002. 25 с.
33. Фещенко О. А. Концепт дом в художественной картине мира М.И. Цветаевой (на материале прозаических текстов): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 2005. 21 с.
34. Курьянович А. В. О лексических средствах презентации некоторых ключевых образов в эпистолярии М. И. Цветаевой // Лингвистический анализ художественного текста: мат-лы VI регион. науч.-практ. сем. / под ред. проф. Н. С. Болотновой. Томск: ТГПУ, 2003. С. 116-121.
35. Кирьянова А. П. Адресант эпистолярия в аспекте языковой оценки (на материале писем М. И. Цветаевой): дис. ... канд. филол. наук. Череповец, 2007. 188 c.
36. Курьянович А. В. Коммуникативные аспекты слова в эпистолярном дискурсе М. И. Цветаевой: дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2001. 227 с.
Щитова Н. В., аспирант.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, г. Томск, Томская область, Россия, 634061.
E-mail: [email protected]
Материал поступил в редакцию 21.05.2010
N. V Schitova
ON THE PROBLEM OF V. I. TSVETAYEVA LANGUAGE PERSONALITY COGNITIVE LEVEL IN HER LETTERS TO B. L.
PASTERNAK AND R. M. RILKE
This article considers the conceptual world-view of M. I.Tsvetayeva, verbalized in poet’s epistolary materials based on letters to B. L. Pasternak and R. M.Rilke. It explores the conceptual sphere of M. I. Tsvetayeva based on previous research of separate concepts in the poet’s creative works. The research is carried out withing the communicative text stylistics.
Key words: cognitive level of language personality, conceptual sphere, concept, epistolary.
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kievskaya, 60, Tomsk, Tomskaya oblast, Russia, 634061.
E-mail: [email protected]
