CC BY
1022
Г.А. СЕРЕБРОВА
ОБРАЗ ЖЕНЩИНЫ ВО ФРАЗЕОЛОГИЗМАХ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ
Важными аспектами, вызывающими пристальный интерес во все времена, являются роль женщины в обществе, ее поведение и отношение самого общества к женщине.
В данной статье делается попытка освещения этого вопроса с точки зрения фразеологии, так как «язык - зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира» [11].
Женщина, точнее образы, ассоциированные с женщиной, всегда были связаны с такими понятиями, как добродетель и целомудрие, ум и глупость, верность и коварство, добро и зло и, конечно же, красота.
В любом обществе доминирует отрицательная коннотация языковых единиц, в частности пословиц и поговорок, и всего, что связано с женщиной. Особенно ярко это проявляется во фразеологии, где образу женщины приписываются почти исключительно отрицательные качества. Женщина - это лицемерное, хитрое, коварное, существо: «Бабьего вранья и на свинье не объедешь. Кто бабе поверит, трех дней не проживет. Жена льстит - лихое норовит. A holy terror сущий дьявол, чудовище, ведьма».
Яркая черта, присущая женщине от природы, согласно русским и английским гендерным стереотипам, - злость, сварливость, вздорный нрав: «Злая жена сведет мужа с ума. Лучше раздразнить собаку, нежели бабу. Сварливая жена - в доме пожар, hell hath no fury (like a woman scorned)».
Образ разгневанной женщины особенно интересен, если принять во внимание, что с давних времен женщина была приучена подавлять свои чувства и во всем подчиняться мужчине. А сдерживаемые негативные эмоции могут со временем выплеснуться наружу. Получается, что чем больше женщины находятся в подчиненном положении, тем больше в обществе распространяется мифов об их ярости и гневе. Гнев женщин служит постоянным напоминанием о том, что может произойти, если мужчины и дальше не будут считаться с их правами: «Злая жена - злее зла. Лучше жить со змеею, чем со злою женою. Лучше камень долбить, нежели злую жену учить. От пожара, от потопа и от злой жены, боже, сохрани!»
Женщина - это змея, искусительница, дьяволица с точки зрения русскоязычного общества. По крайней мере, это мнение присуще его мужской части. «Мужчины никогда не понимали женщин, да, наверное, и никогда не суждено им их понять [8]. А все непонятное - страшно, странно, сродни нечистой силе, отсюда и такое обилие пословиц, в которых женщина приравнивается к бесу (черту, лукавому): «Где сатана не сможет, туда бабу пошлет. Баба да бес -один у (в) них вес». Зачастую женщина легко и уверенно превосходит нечистую силу: «Куда черт не поспеет, туда бабу пошлет. Баба и черта перехитрит». Таким образом, с точки зрения мужчин, женщины - злокозненные и демонические создания; они воплощают зло того или иного рода.
Придерживаясь мнения, широко распространенного среди мужчин, что женщины созданы для того, чтобы их соблазнить и сбивать с пути истинного, те же мужчины создали почти недостижимый идеал целомудренной жены: «Woman of reputation - почтенная, пользующаяся хорошей репутацией. Her reverence (шутл.) - достопочтенная. Сохранять (сохранить) себя (устар., прост.) - беречь свою девичью честь, целомудрие, непорочность».
Во все времена женщина уделяет большое внимание своей внешности и изыскивает всяческие возможности сделать себя еще красивее. Дорогие украшения, мудреные прически, кринолины, корсеты и высокие каблуки - ухищрения, усиливающие женскую привлекательность, что нашло свое отражение в языке: «А beauty spot - мушка, родинка (на лице). Vanity bag (или case) - дамская сумочка (для косметики), косметичка».
Красота женщины во фразеологизмах английского языка определяется соответствием некому эталону или стандарту: «Cover girl - a pretty girl or woman whose picture is put on the cover of a magazine. A pin-up girl (Pinup girl) phr. (амер.) - фотография красотки, вырезанная из газеты или журнала».
В разное время существовал различный эталон красоты и женственности. В XVI в. закрепился образ слабой и безвольной женщины, уступающей в уме мужчине и обреченной на зависимость от него, появился идеал женщины с пышными формами, женщины «в теле» «(as) plump as a partridge пухлая, толстенькая, пышка».
На смену образа женщины-вамп с ее порочностью, вычурностью: «painted (up) to the eyes - размалеванная, сильно накрашенная», созданного кинематографом, приходит красотка с обложки с точеными ножками, с гибкой и стройной фигуркой, с наивным и одновременно соблазнительным видом «a glamour girl (разг.) - красотка; шикарная девица. «A (red) hot mam(m)a (амер. жарг.) знойная женщина, “секс-бомба”».
Однако в любом обществе преобладает тенденция к умалению роли женских прелестей. Конечно же, старинные поговорки свидетельствуют о притягательности женской красоты, но вместо того, чтобы ею восхищаться и превозносить ее, они стремятся ее обесценить, принизить: «А slick chick (амер. жарг.) - красотка, милашка. А pretty-pretty face - кукольное, смазливое личико. To be abnormally pretty is a goal for many dyed tiring women».
Мотивы оценки женской внешности в различных культурах имеют разные основания. Так, к примеру, в русском языковом сознании красота традиционно тесно связана с нравственными качествами женщины. «Родилась пригожа, да по нраву негожа. Бела, румяна, да нравом упряма. Красавица без ума - что кошелек без денег». В русской культуре физическая красота не обязательна, гораздо важнее внутренняя красота, предполагающая хозяйственность, трудолюбие, целомудрие и добрый нрав «С лица воду не пить, умела бы пироги печь. Красную жену не в стенку врезать. Где бабы гладки, там воды нет в кадке. Собой красива, да не по красаве слава».
«С незапамятных времен женственность олицетворяет собой соблазн». [1]. В настоящее время в англоязычной культуре восприятие женской красоты определяется сексуальной привлекательностью и умением женщины преподнести себя: «beach bunny slang - An attractive girl seen on beaches - mostly to show off her figure; one who doesn’t get into the water and swim. А cock teaser -spoken an offensive expression used about a woman who behaves in a sexual way to get men’s attention, when she does not intend to have sex with them». Ряд фра-
зеологизмов «vital statistics (разг. шутл.) - жизненно важные данные, размеры женской фигуры (объем груди, талии и бедер). А sweater girl (амер. разг.) -девушка с пышным бюстом» характеризуют важность природных данных, обязательность физической привлекательности.
Во фразеологических единицах английского языка очень мало, а в русском языке практически нет позитивной оценки женской сексуальности. К женской сексуальности традиционно негативное отношение. Оценка женщин как созданий никчемных, похотливых и неспособных контролировать свое поведение вполне четко прослеживается во фразеологизмах и английского, и русского языков: «Alley cat slang. A person (usually a female) of rather easy-going, or actually loose sexual morals; a promiscuous person. Hot stuff (разг.) - темпераментный, любвеобильный (преим. о женщине). A hot number (амер. разг.) - зажигательная особа, девица «с огоньком. Днем пуглива, а ночью блудлива. Трепать подол. Трепать хвост (хвосты). Трепать юбки. (устар. презр.) - вести распутный образ жизни; распутничать. О женщине».
Подобные фразеологизмы реализуют существующее в сознании носителей культуры представление о женской красоте и сексуальности как источнике опасности для мужчин. «Красоту нередко считают особой силой, присущей женскому полу, и провозглашают ее огромной, поскольку она позволяет приводить мужчин к повиновению, добиваться высочайших почестей, исподволь влиять на правителей» [1].
При оценке женской внешности особое внимание в пословицах и поговорках русского языка акцент ставится на том, что красивая женщина - опасная женщина, яд для мужчин. «Красивая, как елка; колючая, как иголка. Лицом красавица, а нравом только черту нравится. Личиком скрасила, а нравом подгадила». Она всегда задумывает лихое против них. Почему? В книге «Женщина в пословицах и поговорках народов мира» Э.А. Гейвандов раскрывает женскую точку зрения на этот вопрос: «Негативные пословицы и поговорки о женщинах создают и используют преимущественно мужчины (у женщин, занятых домом и детьми на это просто нет времени)» [7].
Почему же тогда эти нелестные для женщин пословицы и поговорки передаются из поколения в поколение? Почему же мужчины с таким удовольствием муссируют и лелеют антиженскую направленность стереотипов?
В своей книге «Третья женщина. Незыблемость и потрясение основ женственности» Ж. Липовецкий приводит слова Руссо о мужском взгляде на предназначение женщины: «Нравиться мужчинам, быть им полезной, заслужить их любовь и уважение, воспитывать их в раннем возрасте, ухаживать за ними в зрелости, подавать им советы, утешать, делать им жизнь легкой и отрадной -таковы женские обязанности во все времена» [10].
Мужчина - это сила и ум, женщина - красота и глупость. Сама суть женственности в том, чтобы отдаваться, существовать ради другого, посвятить всю жизнь счастью мужчины: «А clinging vine - обвившаяся лоза, слабая, беспомощная женщина, целиком зависящая от мужчины. Aunt Tabby (тж. Aunt Thomasina) (амер. жарг.) - «тетушка Тэбби (или Томазина)» (прозвище консервативно настроенной женщины, противницы женского равноправия). Man gets and forgets, woman gives and forgives. Жена без мужа - всего хуже. Жена без мужа - вдовы хуже».
С мужской точки зрения, укорененной в русских патриархальных традициях, «женское» само по себе уже является отклонением от нормы. Женщина
отличается от мужчины только тем, что она женщина, существо низшего ранга, недочеловек: «Курица не птица, а баба не человек. Кобыла не лошадь, баба не человек. Я думал, идут двое, ан мужик с бабой».
Кардинально иная ситуация в английском обществе, где женщине дается возможность принимать решения в отношениях с мужчиной самостоятельно, главным образом в период ухаживания, когда женщина обретает статус повелительницы мужчины: она принимает клятвы верности от любовника, держит бразды правления в любовной игре и одаряет своими милостями тогда, когда сама того пожелает; влюбленный может взять лишь то, что женщина согласна ему уступить: «Men are born the slaves of women. Man chases a girl until she catches him».
И в русском, и в английском обществе мужчине положено проявлять инициативу, ухаживать за дамой, побеждать ее сопротивление. А вот женщины призваны внушать поклонение, побуждать поклонника к терпеливому ожиданию, порой «делая авансы», используя весь арсенал средств: «Make (австрал. throw) eyes at smb. (амер. give smb. the big eye) - делать или строить глазки кому-л., стрелять глазами. Строить глазки, стрелять глазами (разг.), играть глазами - игриво, кокетливо поглядывать на кого-либо, кокетничать с кем-либо. Плести кружева (прост., ирон.) - кокетничать, заигрывать с кем-либо».
Что же касается половой морали, то она развивается в соответствии с двойным социальным стандартом: снисходительность к мужским проказам и суровые преследования вольностей со стороны женщин: «Муж согрешил, так в людях грех, а жена согрешила, домой принесла. Мужнин грех за порогом остается, а жена все домой несет».
Брак служит основой общества, он соединяет вместе мужчину и женщину. В реальной жизни в русской культуре женщин часто выдавали замуж без их согласия, по договоренности родителей. Девушкам же оставалось только гадать, кто к ней посватается. Поэтому все основные моменты свадебного обряда - помолвка, девичник, собственно свадьба - сопровождались плачем невесты. Она просила, чтобы ее не отдавали в чужой дом, где ждет тяжелая работа и недоброжелательность родственников мужа. Она одна плачет на празднике, где все остальные поют радостные песни: «Замуж идти - не мед пить, а слезы лить».
Но сватовство не всегда было устроено таким образом. Часто свадьбы проходили без согласия родителей, по тайному сговору молодых: «Выходить (выйти) уходом (обл.). Крутить свадьбу уходом (устар., обл.) - выходить замуж без согласия родителей; венчаться тайком».
Негативное восприятие женщины среди носителей английского и русского языков отражается в отношении к незамужней женщине: «An unappropriated blessing (шутл.) - «невостребованное сокровище», незамужняя женщина, старая дева. Be on the shelf - остаться старой девой, не выйти замуж (тж. be left on the shelf). Lead apes in hell - ирон. умереть старой девой. Старая дева, старая девка (разг) - оставшаяся девицей до пожилых лет. Вековечная невеста - немолодая женщина, не бывшая замужем; то же самое, что старая дева».
Пренебрежение вызывает тот факт, что женщина, дожив до среднего возраста, не смогла привлечь мужчину. Чаще всего это образ непривлекательной и незамужней женщины, упрямой, вздорной, сварливой и злой, вечно чем-то недовольной: «Невеста без места (разг., ирон.) - о девушке, не имеющей жениха, но мечтающей выйти замуж. Old maid phr. A spinster; a woman who has never married».
В профессиональной сфере женщины отдают предпочтение главным образом тому виду деятельности, в котором внешность играет важную роль. Однако
повсюду профессиональную деятельность представительниц женского пола либо презирали, либо считали второстепенной по сравнению с деятельностью мужчин.
Медицина, образование, религия и благотворительность - те сферы, где женщины могли найти применение своим силам и талантам «An angel of mercy (шутл.) - «ангел милосердия» (о сестре милосердия). Ministering angel - добрый ангел (особ. о сестре милосердия, сиделке). Lady Bountiful (преим. ирон.) - дама-благотворительница, дама-патронесса. A wet nurse - кормилица. Классная дама (доревол.) - воспитательница в женских средних учебных заведениях. Сестра милосердия (ист.) - в дореволюционной России - медицинская сестра».
Разумеется, в области профессиональной деятельности произошли заметные изменения: женщины отстаивают свои позиции в театре, кино, в сфере политики и у руля власти: «leading lady (кино, театр.) - ведущая актриса, актриса на первых ролях. A woman of letters - женщина-литератор, писательница. A Hallelujah girl (или lass) (ирон.) - девушка из Армии спасения».
Обширный пласт фразеологизмов и русского, и английского языков связан с беременностью, таинством родов. «В положении (разг.), в интересном (счастливом) положении (разг.), в тягости (в тягостях) (прост.), на сносях (прост.), с животом (с брюхом, с пузом) (груб.-прост.) - в состоянии беременности, скоро родит. Be big with child. Be in a certain (delicate или interesting) condition (эвф.) - быть в интересном положении, быть беременной».
Особое внимание уделено первой беременности, своеобразному женскому «посвящению»: только после рождения ребенка женщина обретала статус «бабы», пребывая после свадьбы в промежуточном положении «молодухи»: «У всякого первенец родится: во лбу светлый месяц, за ушами ясны звезды. Happy event - счастливое событие, рождение ребенка (особ. первого)». К женщине, не сумевшей родить ребенка, в русском обществе отношение презрительное: «Не умела родить ребенка, корми серого котенка. Ласкай и кота, коли не родила дитя. Детей нет - жена пустоцвет. Бесплодная смоковница - о бездетной женщине».
В русской культуре во все времена образ матери является святым. Идеалом женщины представляется женщина-мать, женщина-хозяйка. Материнство представлялось жизненным предназначением женщины. Так как самой природой женщине назначено производить на свет детей, кормить их и воспитывать, мать «призвана полностью посвятить себя выполнению этой задачи, напрочь отказаться от любых амбиций и возложить свою жизнь на алтарь семьи, стать добрым ангелом домашнего очага» [1].
Самым важным событием в жизни женщины было рождение ребенка, в особенности сына. Тогда она приобретала социальный статус матери: «Мать кормит детей, как земля людей. Мать приветная - ограда каменная».
В понимании любого общества женщина должна быть жена-мать, только тогда достигается стабильность: «Без матки пчелки - пропащие детки. Дом без женщины, что весна без цветов. Men build houses, women build homes. Where there is no wife, there is no home».
Во фразеологизмах русского языка женщины чаще наделяются материнскими качествами, чем мужчины отцовскими: «Материнская забота в огне не горит и в воде не тонет. Материнская ласка конца не знает. Материнская молитва со дна моря вынимает. Материны глаза слепы».
Для ребенка гнев и доброта матери неотделимы от ее образа, они составляют единое целое. Материнский гнев направлен на то, чтобы защитить
детей от вреда. Агрессивна она именно потому, что мать. Если она время от времени наказывает детей, то только любя: «Материнский гнев, что весенний снег: и много выпадает, да скоро растает».
Единственная женщина, к которой можно относиться с почтением и ставить выше себя, - это мать, «так что «мать» и «богиня» значат почти одно и то же» [8]. «Мать - богиня рода, с ней не ругаются».
Во всех известных нам обществах заботы о детях и работа по дому неизменно возлагаются на женщин: «Do the honours (of the house, table, town, etc.) -выполнять обязанности хозяйки, радушно принимать гостей, оказывать гостеприимство. Be slaving over a hot stove - a humorous expression meaning to spend a lot of time cooking for someone. A woman’s work is never done. Дом без женщины, что весна без цветов. Баба в доме - во всем порядок».
Как мы отмечали ранее, одно из немногих достоинств женщины, получивших положительную коннотацию, - женская хозяйственность, бережливость, трудолюбие: «Жена не сбережет, так мужу и подавно не сберечь. Муж того возом не навозит, что жена горшком наносит».
Самой главной стереотипной чертой женщины в русском обыденном сознании является болтливость: «Волос долог, а язык длинней (у бабы). С бабой не сговоришься. Бабу не переговоришь. За бабой покидай последнее словцо». Большинство этих пословиц имеет иронически-насмешливый характер и отражает пренебрежительное отношение к процессу женского говорения как не имеющему никакой ценности: «Баба бредит, да черт ей верит. Поехала кума трубить по городу. Не утерпела баба, провралась».
Болтливость женщины - это общепринятый (пусть даже только мужской половиной) факт. Женщины говорят почти в три раза больше мужчин. Каждый день женщина произносит в среднем 20 тысяч слов - на 13 тысяч больше, чем мужчина. Женщины также говорят быстрее мужчин [7]: «Трещать (стрекотать) как сорока (разг., экспрес.) - много и попусту болтать (о женщине). Бабий язык, куда ни завались, достанет. Бабий кадык не заткнешь ни пирогом, ни рукавицей».
Язык женщины сродни языку дьявола, способен убивать: «A woman fights with her tongue. A woman’s tongue is only three inches long, but it can kill a man six feet high. Женское слово - как стрела».
Женская болтливость тесно связана в русском языке с любопытством. Примечательно, что в пословицах употребляются имена собственные, что придает им большую эмоциональность: «Нет тебе дела, Федосья, обирать чужие колосья! Приехала из города Фетинья, привезла щепетинья».
Женский ум в английском языке воспринимался зачастую как неспособный к здравому мышлению, так как женщина отличается нелогичностью и повышенной эмоциональностью, которая мешает критически оценивать ситуацию и хладнокровно рассуждать. К интеллектуальным способностям женщины довольно ироничное отношение: «dumb bunny (амер. жарг.) - дурочка; cousin Betty (уст. разг.) - слабоумная, дурочка». В повседневной жизни женский ум противопоставлен мужскому как ум, не соответствующий нормальному человеческому. Такое восприятие женского ума отображено во фразеологизме «a woman’s reason -женская логика», которое воспринимается как эталон нелогичности мышления.
Представления о более низком статусе женского ума присутствуют и в русском языке: «Бабий волос долог, а ум кроток. Перекати-поле - бабий ум». Эквивалент английского фразеологизма «a woman’s reason - женская логика»
также является отображением «второсортности» женского ума, отсутствия строгой логичности.
Приведенные выше примеры дают основание считать, что в обыденном английском сознании женский интеллект служит своего рода образцом ума неразвитого, необъемного. На этом фоне явно просматривается отрицательная коннотация всех этих выражений: «Woman's mind is the infantile mind - женский ум - ум инфантильный». Женский ум является как бы второсортным вследствие нелогичности, нерациональности, непредсказуемости, изменчивости. «Long hair and short wit - волос долог, да ум короток. Бабий ум - бабье коромысло: и криво, и заруби-сто, и на оба конца. У бабы семь пятниц на неделе».
В русском языке допускается наличие ума у женщины, но только в житейском, бытовом плане. От него зависит благополучие семьи «Женский ум лучше всяких дум. Честная жена для супруга душа, а с хорошим умом и для всех хороша. Утро вечера мудренее, жена мужа удалее». Однако эта небольшая часть пословиц русского языка, положительно оценивающая способность женщин мыслить, скорее отражает жизненный опыт женщины, практическое мышление, выражающееся в здравом смысле.
Важную роль в жизни женщины играет ее возраст. Можно выделить два возрастных периода, получивших отражение во фразеологизмах русского и язык, - девичество и старость. Русские пословицы очерчивают конкретные возрастные рамки для каждого периода в жизни женщины, самой короткой из которых признается девичество: «Девки век обыденный (сутки)». Стадия наивысшей физической активности, работоспособности женщины также объявляется недолгой: «Сороклет - бабий век».
Во фразеологизмах английского языка к этим двум возрастным периодам добавляется еще один, характеризующий юную девушку, подростка: «Bread and butter miss (шутл.) - школьница, девочка школьного возраста. Bobby-soxer A teen-aged girl (1940s idiom). Young thing - девушка, юноша».
Особо выделяются пословицы русского и английского языков, характеризующие женщину в возрасте. Они приписывают ей такие черты, как отсутствие способности мыслить и адекватно реагировать вследствие преклонного возраста, склонность к пьянству, выражают отрицательную оценку образа старой женщины: «Старуха - бабушка повируха: из старого умы выжила, нового не прижила. В лесу птицы, в тереме девицы, а у бражки старые бабы. Чертова (старая) перечница (бран.) - старая, вздорная и сварливая женщина. An old cat (пренебр.) - «старая кошка», сварливая, злая старуха. Old geezer (разг. пренебр.) - старушенция».
Итак, анализ фразеологизмов русского и английского языков позволил сделать следующие выводы:
1. Восприятие образа женщины в основном формируется под влиянием национальных гендерных стереотипов, которые находят свое выражение во фразеологических единицах, пословицах и поговорках русского и английского языков.
2. Через отражение понятия «женщина» в языке можно судить о роли и отношении к женщине в обществе, т. е. определить статус женщины в английском и русском обществе сквозь призму языка.
3. В исследуемых фразеологизмах прослеживается двойственное восприятие образа женщины: идеальный образ - образ добродетельной жены, матери, хозяйки, хранительницы очага, и негативный образ, наделенный многими отрицательными чертами: злостью, коварством, лицемерием, хитростью, лживостью, распущенностью, упрямством, своеволием и болтливостью.
4. Между фразеологизмами русского и английского языков прослеживается сходство:
а) андроцентричность (ориентированность языка на оценки, производимые с точки зрения мужчин);
б) и в русском, и в английском языках женщина выступает часто как объект действия, предмет потребления;
5. Проведенный анализ фразеологических единиц русского и английского языков позволил определить и некоторые расхождения:
а) количество ФЕ с положительной характеристикой женщины, ее душевных качеств выше в английском языке, чем в русском, что обусловлено различием культур и отношением к женщине в различных обществах;
б) в русском языке доминирует отрицательная коннотация пословиц и поговорок. Положительные же характеристики женщин относятся в основном к сферам, где они оказываются полезны для мужчин.
Литература
1. Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц, семантически ориентированных на человека в русском и английском языках и вопросы создания русско-английского фразеологического словаря: автореф... докт. филол. наук / Е.Ф. Арсентьева. М., 1993. 34 с.
2. Айвазова С.Г. Идейные истоки женского движения в России // Женщина в обществе: мифы и реалии: сб. ст. / С.Г Айвазова; ред.-сост. Л.С. Круминг. М.: Информация - XXI век, 2000. С.23-42.
3. Бовуар С. де. Второй пол: пер. с фр. Т. 2. Жизнь женщины / С. де Бовуар; общ. ред. и вступ. ст. С.Г. Айвазовой. М.: Прогресс, 1997. 831с.
4. Берн Ш. Гендерная психология / Ш. Берн. СПб.: Прайм-Еврознак, 2004. 320 с. (Секреты психологии).
5. Брандт Г.А. Природа женщины / Г.А. Брандт. Екатеринбург: Урал НАУКА, 1999. 154 с.
6. Весельницкая Е. Женщина в мужском мире. 2-е изд., доп. / Е. Весельницкая. СПб.: Медуза, 1995. 124 с.
7. Гейвандов Э.А. Женщина в пословицах и поговорках народов мира: Любовь. Красота. Супружество. Дети. Разноцветье / Э.А. Гейвандов. М.: Гелиоцентр, 1995. 304 с.
8. Женщины в легендах и мифах / пер. с англ. О. Перфильева; под ред. Кэролайн Ларрингтон. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. 592 с.
9. Клименкова Т.А. Женщина как феномен культуры. Взгляд из России / Т.А. Клименкова. М.: Преображение, 1996. 155 с.
10. Липовецкий Ж. Третья женщина. Незыблемость и потрясение основ женственности / Ж. Липовецкий; пер. с фр. и послесл. Н.И. Полторацкой. СПб.: Алетейя, 2003. 512 с.
11. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С.Г. Тер-Минасова. М.: Слово, 2000. 624 с.
СЕРЕБРОВА ГУЛЬНАРА АНВАРОВНА родилась в 1967 г. Окончила Елабужский государственный педагогический институт. Старший преподаватель кафедры германской филологии филиала Казанского государственного университета в г. Набережные Челны. Область научных интересов - сопоставительно-типологическое историческое языкознание.
