CC BY
4713. Веселовский А.Н. О романо-германском кружке в Петербурге и его возможных задачах.// Записки романо-германского отделение филологического общества при императорском Санкт-Петербургском университете. — СПб., 1888.
14. Из истории языкознания. Из лингвистического наследия Л.В. Щербы (публикация А.А. Леонтьева). // Вопросы языкознания, 1962, №2.
15. Винокур Г.О. Культура языка. — М., 1925.
16. Реформатский А.А. Ведение в языковедение. — М. 1967.
17. Вопросы теории языка в освещении яфетической теории. Сост. В.Б. Аптекарь. — Л., 1933.
18. Шишмарёв В.Ф. Филологическая работа в Академии наук СССР. // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. IV, вып. 2.
А.А. Шаповалова
ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ КОНЦЕПТА «ЧЕЛОВЕК» (НА
МАТЕРИАЛЕ ЗООМОРФИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ РУССКОГО, АНГЛИЙСКОГО, ФРАНЦУЗСКОГО И НОВОГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКОВ)
В плане выявления национально-культурных особенностей фразеологии и паремиологии значительную роль играет исследование зооморфических единиц, позволяющее создать представление, хоть и фрагментарное, о национально-культурной картине, запечатленной в зооморфической лексике.
Зоосемия — родовидовая сверхобщность, в которой доминируют лексемы с переносным значением. Значительную часть данного пласта лексики составляют характеристики лица, среди которых центральное место принадлежит зооморфизмам.
Будучи неотъемлемой частью сверхобщности, зооморфизмы, как и вся оценочная лексика любого языка выражают чувств, реакции, проявления эмоциональной жизни человека в целом. Кроме того, они формируют ценностную картину мира, поскольку дают оценку предметов по этическим и эстетическим нормам данного языкового коллектива.
В состав сверхобщности можно включить коннотированные лек-семы-зооморфизмы, анималистические ФЕ, паремиологизмы (к числу которых мы относим и малые фольклорные жанры — пословицы,
поговорки, прибаутки, загадки, и «прецедентные тексты» — басни, сказки).
Наш опыт тематического словаря основан на материале русского, английского, французского и новогреческого языков и является результатом анализа систем ассоциаций, коннотаций, которые связаны у носителей каждого из названных языков с представлением о данном животном в проекции на человека. При этом мы опирались в основном на лексикографически закрепленные данные, содержащиеся в толковых, фразеологических, лингвострановедческих словарях. Такого рода единицы анализа показывают уже сформированную языковую картину.
Как показывает изученный материал, в сравниваемых языках наблюдается тенденция использования зоонимов для конкретизации «незримых», «неосязаемых» свойств и качеств человека. Например, рус.: «выдра» — 'вредный, противный человек', «рептилия» — 'консервативный, неприятный человек', «курица» — 'глупая женщина', «заяц» — 'трус; безбилетник'; англ.: «rat» (крыса) — 'предатель, подлый человек, обманщик', «leech» (пиявка) — 'настойчивый, настырный, извлекающий для себя пользу человек'; фр.: «mouche» (муха) — 'осведомитель, доносчик', «éléphant» (слон) — 'сухопутный человек', «une vache» (корова) — 'подлец'; новогр.: «аХепош (лиса) — 'хитрец, изворотливый человек', «катЫка» (коза) — 'ведьма, женщина с плохим характером'.
Сами названия животных оценки не содержат, но при соотнесении определенных признаков с человеческими качествами и характеристиками зоонимы практически всегда приобретают оценочные смыслы. Оценка человека с помощью названий животных может приобретать шутливый, иронический, уничижительный, грубый или фамильярный оттенки значения, нести как положительную, так и отрицательную нагрузку, с явным преобладанием последней.
Многослойный концепт «человек» представлен рядом уровней и объединяет различные понятия о личности, сгруппированные по определенным параметрам. В качестве уровней концепта выделяем маскулинность-феминность. Внутри каждого имеется несколько слоев, включающих описание внешности (положительный и отрицательный аспекты), характера, действий, положения в обществе, отношение к окружающим. Данный слой фиксирует отношение человека к себе подобным посредством пейоративов, инвектив и апеллятивов.
На материале зооморфизмов в четырех языках попытаемся доказать, что в концепте «человек» отражаются как наиболее общие, интерэтнические способы видения личности, так и национально специфические.
В русской культуре положительный образ женщины может быть представлен с помощью следующих зооморфизмов: «лебедушка»,
«голубка», «ласточка», «цыпленок», «рыбка», «рыбонька», «зайчик», «зайчонок», «зайчишка», «кошечка», «котенок», «котик», «козочка». Как видно, широта данного ассоциативного ряда зависит и от словообразовательных возможностей русского языка. Благодаря уменьшительно-ласкательным суффиксам достигается высокая степень эмо-тивности.
Особое внимание в русской культуре уделяется походке женщины, девушки: «идет словно павушка плывет», «уточкой плывет» — сказано о плавной, красивой, величественной поступи. Поэтически возвышенное представление о женской красоте выражает русская поговорка «грудь лебедина, походка павлина, очи сокольи, брови собольи».
В поговорках отражены также требования к качествам идеальной жены, женщины: «смиренная, как агнец, делова как пчела, красна, что райская птица, верна, что горлица».
Отрицательная оценка внешнего вида женщины содержится в следующих образах, выделяющих крупную, полную, рослую женщину: «кобыла», «лошадь» (дополнительное значение 'вытянутое некрасивое лицо'); крупную и неуклюжую: «корова», «слониха». Отметим отрицательное отношение русских к худобе, закрепленное в поговорке «костлявая девка — тарань рыба». Женщину, которая много и тяжело работает, сильно устает, и, как следствие этого, плохо выглядит, сравнивают с клячей. Такое качество как хитрость, универсально передается с помощью сравнения женщины с лисой, причем данный зооморфизм может употребляться и по отношению к хитрому мужчине. Глупая женщина для русских — это «овца», «ослица» (глупая и не желающая признавать своей неправоты), «курица», «утка» и «гусыня». Несерьезную женщину назовут «мартышкой» (глуповатая, некрасивая, вертлявая). Алчная женщина, которая обращает внимание на все яркое, безвкусно, пестро одета, обозначена в русской менталь-ности как «сорока». Злая, алчная и коварная женщина сравнивается со «змеей», «змеюкой», «барракудой», разгневанная — с «пантерой» (скрытое звуковое сходство с «мегерой»), ревнивая и опасная женщина — «тигрица», суровая и сварливая женщина, а также злая жена представляется русским как «кобра». Злоязычная, язвительная и коварная женщина обозначается как ехидна, однако последний зооморфизм может быть использован и безотносительно к полу. Отношение к детям, потомству обозначается с помощью сравнения с «тигрицей» 'женщина, способная на все ради детей', «волчицей» 'женщина, защищающая своих детей' и «кукушкой» 'мать, которая бросила детей или отказалась от них'. Лицемерие такого рода женщины отражено в пословице «плакала кукушка, что детей отдала в люди». Плодовитость женщины соизмеряется со свиньей («плодовита как свинья») или достаточно универсально — с крольчихой. Русскому языку, в
отличие от английского и французского, не свойственно использовать зооморфизмы для обозначения профессий людей, определения их социальной принадлежности. Исключением является использование калькированного образа «ночная бабочка» для обозначения дам полусвета, женщин легкого поведения.
Для английского языка актуально выделение таких качеств женщины, как плохой характер: «cat» (кошка) 'сварливая или недоброжелательная женщина; сплетница; язва'; old cat (старая кошка) 'старая ведьма' (о женщине с неуживчивым характером); «vixen» (самка лисы) 'сваливая женщина, мегера'; «tigress» (тигрица) 'жестокая, бессердечная женщина'. В английском языке, в отличие от французского, реже встречается обозначение отношения женщины к детям с помощью зоометафоры: отметим лишь «tigress» (тигрица) 'свирепая женщина, защищающая своих детей'. Тем не менее, есть косвенное обозначение темы материнства в достаточно универсальном выражении «to breed like rabbits» (плодиться как кролики) 'размножаться в большом количестве'.
Во внешности женщины англичане оценивают как отрицательные: «old cow» (старая корова) 'неуклюжая, толстая женщина', — так и положительные стороны: «fox» (лисица) 'сексуально привлекательная женщина', «duck» (утка) 'душка, приятная, милая женщина'. Внешнюю привлекательность женщины подчеркивает сравнение «a dolly bird» (куколка — птичка) 'хорошенькая девушка'. Английский язык, как и все другие языки нашего анализа, фиксирует отрицательное отношение нации к женщине со страстью ко всему яркому, блестящему, ненужному хламу в сравнении её с сорокой «magpie».
В целом для английского языка характерно в одном образе соединять противоположные значения, например, «jade» (кобыла) 1) 'озорница, игривая женщина', шутл. 'шельма'; 2) 'изможденная женщина' или «quail» (куропатка) 1) 'студентка'; 2) 'старая дева'.
Красота и социальное положение женщины подчеркиваются в сравнении её с бабочкой «butterfly» 'красивая, легкомысленная и непостоянная женщина'; «social butterfly» (бабочка общества) 'пустая светская красавица'; 'пустая, недалекая девица с внешней красотой'. Заимствованное из французского языка обозначение 'светской львицы' «lionne» может приобретать в некоторых контекстах иронический смысл.
Зооморфизмы с актуализированной семой 'возраст' представляют женщину в следующих образах: chick (цыпленок) 'молодая женщина, девушка'; «bird» (птица) 'молодая женщина'; «filly» (кобыла моложе 4 лет) 'шустрая девчонка'; 'молодая веселая девушка '; «a little mouse of a girl» (маленький мышонок) 'о молоденькой девушке'.
Сравнение «mutton dressed up as a lamb» 'молодящаяся старушка' (баранина под видом молодого ягненка) [первоначально означавшее
блюдо из баранины, имитировавшее мясо молодого ягненка, отсюда появление иронических коннотаций], выражения «old duck» (старая утка) 'старушка' (уменьшительно-ласкательное обращение) и «no chicken» (не цыпленок) 'женщина не первой молодости' также содержат компонент 'возраст'.
В английском языке нами отмечены лишь единичные зооморфиз-мы, обозначающие профессии женщин, «canary» (канарейка) 'певичка' и «bunny girl» (крольчонок) 'официантка в ночном клубе, одетая в специальный костюм кролика: ушки и короткий пушистый хвостик'. Данный образ был заимствован во многие языки вместе с самой реалией.
К особенностям английского восприятия образа женщины относим сексуальный подтекст пейоративов и инвектив, используемых для обозначения женщины: polecat» (хорек) 'проститутка'; cat (кошка) 'проститутка'. Достаточно широка группа английских апелляти-вов, передающих уменьшительно-ласкательные коннотации, обозначающих любимую девушку, женщину: «bun» (белочка); «mouse» (мышь); ladybird (божья коровка); dove (голубка); turtle-dove (горлинка).
Взаимоотношения женщины с мужчиной отражены в английской культуре с помощью противопоставления образов hen (курица) и cock (петух). Женщина домоседка в английской ментальности может ассоциироваться с образом привычного ручного голубя «house-dove», часто разводимого в Англии. Статус 'одинокой холостячки, независимой и самостоятельной девушки' исторически передает зооморфизм «beetle» (жук). Выражения «the grey mare» (серая кобыла) 'женщина, держащая мужа под каблуком' [часть выражения the grey (gray) mare is the better horse: (серая кобыла — самая лучшая лошадь, в парной упряжке верховодит кобыла) — жена верховодит в доме] и «to hen peck» (держать под клювом курицы) 'держать мужа под каблуком' создают образ жены, командующей своим мужем. Пословица «it is a sad house where the hen crows louder than the cock» (жалок тот дом, в котором куры поют громче петуха) 'нет счастья в доме, где командует жена, а муж ей подчиняется' отражает одну из точек зрения англичан на семейную жизнь.
Для французского языка характерно значительно более расширенное, по сравнению с другими языками, использование зооморфиз-мов в составлении концепта «женщина».
Французская поговорка утверждает, что «femme et des chevaux, n'en est point sans défauts » (женщин, как и лошадей, безупречных не бывает). Таким образом, даже нация истинных ценителей женщин — французы — находит в женских образах определенные отрицательные черты.
Некрасивая женщина в понимании французов — это «cheval » (лошадь) 'о крупной, некрасивой женщине с крупными чертами лица'; «chèvre coiffée » (коза причесанная) 'урод, уродина'; «un chat écorché » (ободранная кошка) 'заморыш, замухрышка'; «chat coiffé » (кошка причесанная) 'образина, некрасивая женщина'; «guenon» (обезьяна-самка) 'уродина, образина, обезьяна' ; «guenuche» (молодая обезьяна) 'маленькая некрасивая женщина'. Отрицательное отношение к внешности женщины французы передают, выделяя в ней следующие черты: толстая «vache» (корова); толстая и вульгарная «coche» (свинья); неизящная «grande bique» (большая коза) 'дылда' 'о крупной, нескладной, неизящной девушке'. Негативные черты женского характера отражены в следующих сравнениях: злая женщина: «chameau» (верблюд) 'ведьма, мегера, черт в юбке' [ah, la chameau! ну и ведьма!; quel chameau что за ведьма!]; разгневанная женщина: pantère (пантера) 'сердитая разгневанная женщина'; ревнивая женщина: «tigresse » (тигрица) 'ревнивая женщина, тигрица' а также 'суровая, неумолимая, недоступная женщина'; «carne» (кляча) 'ведьма, склочная женщина'. Глупая женщина в понимании французов представлена как «dinde » (индюшка, индейка) 'глупая баба, глупая гусыня, дура'; «grand dinde» (большая индюшка) 'большая дура'; «grue» (журавль) 'дура'; «oie» (гусь, гусыня) 'глупая гусыня; дурочка' [отметим, что последний зооморфизм может использоваться безотносительно к полу обозначаемого человека]. Образ гусыни был использован ещё Лафонтеном, заимстовавшем у Боккаччо рассказ о юноше, которого воспитали в монастыре. Когда юноша впервые увидел женщин и задал вопрос: «Что это такое?», брат Филлип ответил ему: «Это гусыни». Эта фраза « les oies du frère Phillipe » (гусыни брата Филиппа) превратилась во фразеологизм, означающий 'женщины'. Такой женский недостаток, как болтливость, выражает уподобление женщины птицам: «perruche » (попугайчик) 'надоедливая болтунья; трещотка'; pie (сорока) 'трещотка, разговорчивая не в меру женщина'.
Ироничные и шутливые оттенки значения передаются в следующих образах, описывающих отношение женщины к детям, ее семейный статус: «une mère poule » (мама курица) 'настоящая наседка, клуша, хлопотливая, чадолюбивая мамаша'; «mère cigogne » (мать аистиха) 'хлопотливая мамаша, клуша'; « joument poulinière » (племенная заводская кобыла). Отметим универсальное по смыслу сравнение 'многодетная мать; мать семейства'; « une lapine » (крольчиха), « une mère lapine » (мать крольчиха) 'плодовитая женщина'. Отношение французов к роли женщины в семье можно проследить на примере пословицы: «la poule ne doit pas chanter devant le coq» (курица не должна петь перед петухом) 'жена должна слушаться мужа'.
Во французском языке широко представлено обозначение женщин, занимающихся древнейшей профессией: grue (журавль) 'женщина легкого поведения'; «sauterelle » (кузнечик; саранча) 'легкодоступная женщина, проститутка'; «caille coiffée» (причесанная перепелка) 'женщина легкого поведения'. Женщина, находящаяся на содержании у мужчины, у французов ассоциируется с бобровым мехом дорогой шубы, отсюда «castor» (бобр, бобер) 'содержанка'.
В числе сильных пейоративов и инвектив, используемых для обозначения женщины, во французской культуре используются: «vache » (корова) 'шлюха, потаскуха'; « chat » (кошка) — очень грубое оскорбление с сексуальным подтекстом (ассоциируется с «chas» 'ушко иголки') [однако, для английского языка в последнее десятилетие зооморфизм cat приобретает мелиоративные коннотации, ср. «cat» 'парень, малый']; guenuche (молодая обезьяна) шлюха; «veau» (теленок) 'холодная женщина, «бревно»'.
Особенностью французского языка является обширное использование зооморфизмов для обозначения различных профессий, а также определения социального статуса человека. Так, 'гостиничная воровка' — это «une souris d'hôtel» (отельная мышь); 'молоденькая артистка кордебалета, фигурантка' — « un petit rat de l'Opéra » (маленькая крыса Оперы); 'танцовщица кордебалета' — «tigre » (тигр); 'женщина-полицейский' — poulette (молодая курочка).
Во французском языке есть ряд зооморфизмов, которые обозначают женщину, и при этом передают просторечные, сниженные оттенки, таким образом определяя социальный статус говорящего по его речи: «poule » (курица) 'любовница, полюбовница, краля'; «souris » (мышь) 'молодая жена, баба; любовница'; «pantère » (пантера) 'жена, баба, хозяйка' (из уст слабого, зависящего от жены мужа); «grenouille » (лягушка) 'баба'; «limace » (улитка) уст. 'баба'; « limande » (камбала) уст. 'баба, девка'. Как известно, в словарях подобного рода коннотации передаются с помощью помет простонародное, разговорное.
Критическое отношение к возрасту женщины у французов приобретает особую актуальность: старая женщина: «vieille bique » (старая коза) 'старая карга'; «cheval de retour» (стареющая лошадь) шутл. 'престарелая кокетка'; «vielle taupe» (старый крот) 'старая жаба, старая карга, ведьма' ('о старой, некрасивой женщине с плохим характером)'.
Такой компонент, как молодость женщины, отражают следующие зооморфизмы: «marmotte » (сурок) 'девушка-подросток'; «souris » (мышь) 'молодая женщина, девушка'. Своеобразный взгляд на поведение молодой девушки выражает французская пословица «mieux vaudrait tenir un panier de souris qu'une fille de vingt ans » (легче удер-
жать корзину мышей, чем девушку двадцати лет), в качестве русского аналога приведем «замок да запор девки не удержат».
Ласкательный оттенок для носителей французского языка приобретают следующие зооморфизмы, обозначающие женщину: «biquette » (козочка); «poulette » (молодая курочка); 'девушка, молодая женщина, красотка'; «poule » (курица) 'девушка, молодая женщина, красотка'; «ma petite chatte» (мой котик); «pouliche » (молодая кобыла) 'красотка'.
В греческой культуре положительные ассоциации вызывает женская внешность, представленная следующими образами: «уата» (кошка) 'ласковая женщина', 'обольстительная женщина', 'кошечка, котенок'; «уатоиХа» (кошечка) 'женщина, которая своим поведением требует ласки и внимания'; «ооташ» (каракатица) 'сладострастная женщина'; «лербгкбстпбп» 'красивая полногрудая женщина' (выпяченная грудь как у куропатки); «лербгкодата» 'женщина с красивыми глазами' (с глазами куропатки); «лерютера» (голубка) 'красивая любимая женщина'; «летаХоиба» / «nmiyiov» (бабочка, мотылек) 'стрекоза': 'о подвижной, молодой, непоседливой, легкомысленной девушке'.
Отрицательное отношение к внешности женщины греки передают тогда, когда акцентируют её следующие характеристики: толстая: «ауеХаЗа» (корова); «аХоуа» (кобыла); «уоироша» (свинья-самка); «ЗадаХа» (телка); «аркоиЗа» (медведица); «фюкга» (тюлень); крупная: «аХоуа» (лошадь); «ЗадаХа» (телка); «фораЗа» (кобыла); неуклюжая: «кад^Ха» (верблюд); «фораЗа» (кобыла); «аХоуа» (лошадь); медлительная: «аХоуа» (лошадь).
Отрицательным в женщине греки считают агрессивное эротическое поведение («аурюуата» — дикая кошка); чрезмерно требовательное поведение («уатоиХа» — кошечка); невоспитанность, невежливость и жестокость («уоироша» — свинья-самка); беззастенчивое и бессовестное поведение («доиХарг» — самка мула); сварливое поведение («кад^Ха» — верблюдица).
Глупую женщину греки сравнивают с коровой «лаХюфораЗа» (глупая корова), лошадью «аХоуа» и ослицей «уоаЗара». 'Бедная женщина' для греков в первую очередь «коироша» (ворона). Чрезмерно плодовитую женщину греки называют «кошеХа» (крольчиха), вкладывая в этот образ иронический смысл. Женщина легкого поведения универсально для греческого и русского языков ассоциируется с бабочкой: «летаХоиЗа тп? тохтоъ?» (ночная бабочка). Заимствованное из мира западного шоу-бизнеса понятие «кошеХак1» (крольчонок) [этим. англ. «bunny-girl»], означающее 'женщину с вызывающим внешним видом, снимающуюся для глянцевых мужских журналов', а также 'женщину, зазывающую посетителей в ночные центры развле-
чений', прижилось в новогреческом языке и не имеет ярко выраженных отрицательных коннотаций.
Такие качества, как разговорчивость, болтливость, оцениваются иронично: «уаХлаутра» (жаворонок) 'щебетунья'; негативно, с осуждением: «каракала» (сорока); болтунья, сплетница, трепло'; как дополнение к другим отрицательным качествам: «п урш-карака^а» (старая сорока) 'ведьма: некрасивая, болтливая женщина с плохим характером'. Негативный образ дополняет женское злоязычие: «фгЗоуХюссо'б» (змеиный язык) 'вредная, злая, острая на язык женщина'.
Зооморфическими пейоративами по отношению к женщине для греческого языка являются «каХшкоиЗа» (галка) [словарь отмечает это значение с пометой бранное] и универсальное для культур всех анализируемых языков «скиХа» (собака-самка) в значениях 'женщина с плохим, трудным характером' и 'проститутка'.
К зооморфизмам, передающим ласкательные оттенки наименования женщин, относим триуоуа (горлинка). Притяжательное местоимение дои (мой, моя, мое) в сочетании с практически любым зооморфизмом, придает последнему оттенки ласкательного апеллятива, например, поиХак дои (птичка моя) цыпленочек мой; лоиМ дои (птичка моя) золотце мое!; дауара дои! (мой откормленный на убой барашек) 'золотая моя, любимая моя!'
Таким образом, каждая культура, исходя из исторического опыта страны, через отдельные зооморфизмы, а также зоонимы, входящие в состав фразеологических единиц и паремий, выстраивает шкалу наиболее ценимых или осуждаемых качеств. Сквозь призму зоомета-форы в женщине высоко оцениваются в русском языке — верность, смирение и трудолюбие; в английском — сексуальная привлекательность, веселый нрав, проворность; во французском — красота, свобода человеческих отношений; в греческом — обольстительность и прагматизм. Английская и французская культуры оставляют за женщиной право на профессиональную деятельность, тогда как русская и греческая видят женщину преимущественно как хранительницу очага, мать, жену.
А.Ю. Шелковников
МЕТАФИЗИКА СЕМИОСФЕРЫ
Учение о семиосфере, семиотическом пространстве восходит к трудам Ю.М. Лотмана и представляет собой построение наиболее цельного знания в контексте зрелого структурализма. В то время как западный структурализм в 1960-1970 гг. переформировался (самоде-конструировался) в постструктурализм, московско-тартуская струк-
