CC BY
21
Е. Ю. Ромашина
Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого
ОБРАЗ СТОЛИЦЫ КАК МЕТАФОРА НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ: РОССИЙСКИЕ АЗБУКИ И БУКВАРИ 1900-1925гг.4
Пособие для первоначального обучения грамоте может быть рассмотрено как средство политической и социальной индоктринации ребенка. Но сложные и абстрактные идеи (например, национальной идентичности) презентируются в нем, как правило,в виде знакомых и понятных ребенку символов, в том числе визуальных. Один из способов решения этой задачи был использован в российскихазбуках и букварях начала XX века: национальная идея была представлена в них через образ столицы.
Нами рассмотрены азбуки, буквари, книги для чтения, изданные в России с 1900 по 1925 г., в столичных и провинциальных городах, государственными и частными издательствами (более 140 наименований). Образы столицы (архитектура, рынки и магазины, городской транспорт, уличное освещение, жанровые сцены и т.д.) были обнаружены в 23 пособиях.
В контенте учебников присутствуют тексты и изображения обеих русских столиц - Москвы и Санкт-Петербурга.Однако в большинстве случаев именно Москва представлена как символ национальной идентичности. Образ столицы в российских азбуках и букварях рассматриваемого периода репрезентирует следующие характеристики нации: обширная территория (Москва - сердце русской земли); централизованная государственная власть («царь и царица живут в столице»); поддерживаемая государством религия (московские православные храмы на иллюстрациях); экономическое развитие (столица - центр торговли, промышленности, транспортных коммуникаций); общность культуры и языка (архитектурные объекты, стихотворные тексты и т.д.). Данные характеристики свойственны азбукам и букварям, опубликованным в России как до, так и после революции 1917г.; они сохраняются в учебниках примерно до 1923-1925гг. Позднее им на смену приходит идея «единой социалистической нации», главными становятся не этнические и культурные, а экономические и социальные (классовые) признаки общности людей.
Ключевые слова: учебник, азбука, букварь, текст, город, столица, нация, национальная идентичность
4 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-013-00246.
E. Yu. Romashina
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University
(Tula, Russia)
THE IMAGE OF THE CAPITAL AS A METAPHOR FOR NATIONAL IDENTITY: RUSSIAN ALPHABET AND PRIMERS OF 1900-1925
A primer can be considered as a means of political and social indoctrination of a child. However, complex and abstract ideas (for example, an idea of national identity) should be presented in it in the form of symbols a child can understand, including visual ones. One solution to this task was used in the Russian alphabets and primers of the early 20th centuries: the images of the capital city represented the national idea.
The article analyzes Russian primers and basal readers published in 1900-1925 in the capital and provincial cities by state and private publishers (N>140). 23 textbooks contained the images of the capital city (its architecture, markets and shops, city transport, street lighting, genre scenes, etc.).
The textbooks has texts and figures with both Russian capital cities - Moscow and St. Petersburg. However, in most cases, it is Moscow that is presented as a symbol of national identity. The image of the capital in the Russian primers of the period under review represented the following characteristics of the nation: vast territory (Moscow is the heart of the Russian land); centralized state power ("the tsar and the tsarina live in the capital"); state-supported religion (Moscow Orthodox churches in the illustrations); economic development (the capital is the center of trade, industry, transport communications); community of culture and language (architectural objects, poetic texts about the capital city, etc.). These characteristics were present in the ABCs and primers published in Russia before and after the socialist revolution of 1917. They remained in school textbooks until about 1923-1925. Later the idea of a "united socialist nation" replaced them. The main features were not the ethnic and cultural ones, but the economic and social (class) signs of a community of people.
Keywords: textbook, alphabet, primer, text, city, capital, nation, national identity
DOI 10.22405/2304-4772-2020-1 -3-135-154
Букварь - в силу массовости и широкой адресации этой учебной книги -представляет собой важное средство политической и социальной индоктринации ребенка (A. Berecs,G. Bosco, D. Caroli, A. Krüze, R. Sani, V. Stürmer, В. Г. Безрогов, К. А. Левинсон, М. Полякова и др.), в том числе в области формирования национальной идентичности (J. Ahier, A. Ascenzi, M. Bacigalupi, P. Fossati, I. Paert, etc.). Однако, чтобы стать доступными детскому пониманию такие сложные и абстрактные идеи как нация, этнос, народ и др. в букваре должны обрести зримую форму, стать узнаваемыми символами, текстуальными и визуальными метафорами, репрезентируемымии транслируемыми авторами / составителями / иллюстраторами учебных пособий и воспринятыми и усвоенными учениками.
Мы рассмотрим одну из таких метафор - столичный город как точку сосредоточения характерных черт нации, фокус видения и понимания национальной идентичности.
Наше исследование основано на анализе российских азбук, букварей, книг для чтения, изданных в Москве, Санкт-Петербурге и провинциальных городах России с 1900 по 1925 год. Тема столицы обнаружилась в 23 из 140 рассмотренных пособий. Внимание было сосредоточено не только на текстуальных компонентах, но и на визуальном ряде, осуществлен их
целостный семантический, исторический, социокультурный и педагогический анализ. Принципиальным методологическим основанием исследования стал «переход» через рубеж 1917 года, что позволило проследить динамику идеи «национальной идентичности» и ее отражение в образе столицы в условиях смены политического режима и передачи статуса главного города страны от Санкт-Петербурга к Москве. В качестве верхней границы исследования был обозначен 1925 год, поскольку решения III Всесоюзного съезда Советов (май 1925) и XIV съезда ВКП(б) (18-31 декабря1925) о необходимости превращения России из аграрной страны в индустриальную детерминировали бурные дискуссии о методах промышленного строительства и темпах урбанизации страны. С этого момента репрезентации национальной идеи и образа города в школьных учебниках изменились самым кардинальным образом.
В качестве исследовательской матрицы предложим систему маркеров, позволяющих идентифицировать и интерпретировать идею нации в текстах и иллюстрациях азбук, букварей, книг для первоначального чтения. в этом качестве мы ориентировались на следующие характеристики нации:
территория (с центром - столицей);
централизованная государственная власть (столица - место пребывания правителя);
поддерживаемая государством религия(и) (столица - центр духовной жизни);
экономическое развитие (столица - центр торговли, промышленности, транспортных коммуникаций);
общность культуры и языка (узнаваемые архитектурные объекты, социальные практики и ритуалы, художественные произведения и т.п.) [11].
Обнаруживаются ли данные маркеры в текстах и иллюстрациях азбук и букварей рассматриваемого периода? С какой частотностью? Можно ли говорить об их динамике? О зависимости от адресации учебных пособий? Каков механизм их репрезентации в текстах? во внетекстовых компонентах учебников? Можно ли проследить (взаимо)связи этих маркеров с какими-либо дидактическими приемами и средствами?
Попробуем ответить на эти вопросы. итак...
Территория
Общность территории как характеристика национального единства достаточно часто присутствовала в российских книгах для обучения грамоте, в которых описывалась «родная земля» с ее природными богатствами и красотами: лесами, полями, реками, озерами и т.д. Отметим, что первое такое описание зафиксировано в русской литературной традиции еще в середине XIII века: «О, светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами ты нас дивишь: дивишь озерами многими, реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями чудными, зверьми различными и птицами бесчисленными, городами великими, селами чудными, садами монастырскими, храмами церковными и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими! Всего ты
исполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!» [9, с. 90-91].Так впервые был представлен мотив широты пространства и разнообразия ландшафтов страны, вошедший затем в канон русской торжественной оды. (А. Сумароков, Г. Державин, Ф. Сологуб, П. Орешин и др.). В рассмотренных учебных пособиях одним из ярких примеров подобных текстов является, отрывок из стихотворения И. С. Никитина [Комм. 1]:
РУСЬ
Под большим шатром голубых небес -вижу - даль степей зеленеется.
И на гранях их, выше темных туч, цепи гор стоят великанами.
По степям в моря реки катятся, и лежат пути во все стороны.
Посмотрю на юг -нивы зрелые, что камыш густой, тихо движутся;
Мурава лугов ковром стелется, виноград в садах наливается.
Гляну к северу -там, в глуши пустынь, снег, что белый пух, быстро кружится;
Подымает грудь море синее, и горами лед ходит по морю;
Широко ты, Русь, по лицу земли в красе царственной развернулася!
Уж и есть за что, Русь могучая, полюбить тебя, назвать матерью,
Стать за честь твою против недруга, за тебя в нужде сложить голову. [21, с. 42-43].
Вернувшись к «Слову», обратим внимание, что земля украшена не только озерами и лесами, но и «великими городами». Для современного сознания такое помещение города в перечень «красот земли» может показаться странным, но в поэтическое описание единой державы оно вполне вписывалось, и сохранило свое место в нем и в XX веке (вспомним Маяковского: «начинается земля, как известно от Кремля»). В корпусе рассмотренных учебников рассказ о «великом городе» - столице тесно связан с рассуждениями об Отечестве. Нередко эти понятия прямо подменяли друг друга. Так, в учебнике М. Александровича «Школка грамоты» (1905) было помещено изображение Московского Кремля (Рис. 1), а под ним следующий текст: «Велика святорусская земля, а везде солнышко светит. Родина всего милее». Далее задан вопрос, обращенный к ученику: «Где мы живем?» [ 15, с. 29]. Вряд ли автор ожидал от ребенка ответа в соответствии с иллюстрацией -«мы живем в Москве». Скорее - «мы живем в России». Тем самым проведено прямое тождество между историческим центром столицы и идентичностью жителя страны. Символический образ главного города распространен на всю, весьма обширную, территорию государства.
Рис. 1. Александрович М. Школка грамоты, 1905. С. 29.
Аналогичный пример мы обнаружили в «Азбуке» В. О. Криж (1905). Автор поместил в учебник достаточно объемный текст под заглавием «Отечество»: «Велико наше отечество Россия! Чтобы проехать Россию вдоль, с запада на восток, надо ехать без отдыха днем и ночью, на самых лучших курьерских лошадях, слишком два месяца. В эту сторону Русь-матушка протянулась на тринадцать тысяч верст. В ширину Россия, с севера на юг, меньше: в эту сторону, если мерять прямиком, или как говорят - птичьим полетом, намеряешь четыре тысячи верст. Вот как широка Россия - наше Отечество!» Далее автор перечисляет основные регионы страны, указывает количество и этнический состав жителей и заключает: «все это великое множество народов составляет одну семью, одно ... Государство» [20, с. 95]. Однако иллюстрацией к этому тексту опять же служит Московский кремль (Рис. 2). Причем это фотография, что подчеркивает реальный и конкретный характер образа.
Рис. 2. Криж В. Азбука, 1905. С. 95.
В пособии К. Д. Ушинского «Родное слово» (изд. 148-е, 1916) территория страны «очерчена» небольшим разделом «Города и реки» [Комм. 2]. В порядке перечисления названы Петроград, Киев, Нижний Новгород, Архангельск и почему-то - Париж. Не все названные города далее удостаиваются какой-либо характеристики, но Москва отмечена ею. Она у Ушинского - «матушка», «белокаменная, златоглавая, хлебосольная» [27, с. 79]. Отметим, что именование столицы «матерью городов» - это калька с греческого ^цтропоХгд (древнегреч. ^т^р - «мать» и лоХк; - «город»), т.е. «материнский город», митрополия; этот оборот речи был использован еще в древнем русском летописании [2, с. 211]. Сохранение его Ушинским и другими авторами букварей дает отсылку к освещенной веками традиции и, вместе с тем, создает образ столичного города как «начала начал», исходной первопричины для всех других городов земли.
Тенденция отождествления страны и столицы или «собирания» всей территории в одну, центральную точку сохраняется в букварях и азбуках и после 1917 года, уже при новой, советской власти. В «Азбуке для неграмотных» (1920) среди первых предложений читаем: «Москва сердце России» [14. с. 6]. Интересно, что этой фразе предшествуют следующие: «Отец. Церковь. Отец подарил нам деревцо. У Вани нет отца. Птица хранит своих
птенцов» - при кажущейся внешней бессвязности эти словая вно образуют контекст, который объединяет понятия: отечество - забота - Москва - Россия.
Место власти
Слово «столица» в русском языке происходит от древнерусского стол -«престол, место правления князя»; от этого существительного возникли прилагательное «стольный», а в начале XVII века - «столица» и «столичный» [2, с. 215]. Таким образом, этимологически понятие «столица» в русском языке изначально связано с местом пребывания власти (в отличие, скажем, от английского, немецкого, итальянского языков, где этот термин восходит к латинскому caput - голова, и «столица», прежде всего, означает «головной», главный город).
В рамках рассматриваемого периода столица россии была перенесена: Москва являлась столичным городом с 1389 по 1712 год и затем с 1918 по настоящий момент; Санкт-петербург выполнял эту функцию с 1712 по 1918 год, причем город на Неве был заложен и строился именно как новая столица империи. Как отразились - и отразились ли - эти изменения в школьном учебнике? Сразу подчеркнем, что во всех случаях, когда в азбуке / букваре речь идет о столице как месте власти, упоминается только одна ее характеристика: это город, где живет государь (или иной руководитель страны). Это верно и для учебников, изданных до революции 1917 года, и после нее. Никакие другие структуры и органы власти - ни законодательные, ни исполнительные, ни судебные - не названы. Конечно, отчасти это объясняется возрастом детей, которым адресована первая книга для обучения грамоте, но, тем не менее, факт показательный. Справедливости ради отметим, что упоминание в учебнике главы государства и места его пребывания не всегда может быть интерпретировано как идеологическая «нагруженность» текста. Нередко - как ни парадоксально это звучит - это оказывалось продиктовано методическими задачами. Дело в том, что буква и звук ц в русских словах присутствуют не часто. Четырежды содержащая эту букву фраза «царь и царица живут в столице» стихотворным рефреном «кочевала» из одного издания в другое, обладая, конечно, неким политическим смыслом, но, прежде всего, ориентируя ребенка на запоминание сложной буквы [21, с. 21; 23, с. 55].
После социалистической революции 1917 года этот методический прием из букварей и азбук исчез, но представление о столице как о городе, где находится первое лицо государства, сохранилось. В первые годы советской власти москва - это город, где живет вождь революции В. И. Ленин (18711924), в учебниках середины 1920-х годов - место, где он похоронен и находится его «великая могила» - мавзолей на красной площади (Рис. 3) [25, с. 76; 22, с. 50].
Рис. 3. Соловьева Е. Е. Русская грамота, 1925. с. 76.
Соединение земли - «всея руси» - и подданства государю присутствовало не только в связных текстах повествовательного характера, но и в заданиях для учеников, например, в пособии в.о. криж имелся «диктант» следующего содержания (Рис. 4):
Диктантъ. Наше отечество—Росая. Иначе Росст на-зываютъ: Русь, Русь-матушка, святая Русь, Русское царство, Русское государство, Россшское государство, Россш-
мы подданные одного Русскаю Царя. Разныя нагтеноватя Русскаго Царя: Русскш царь, Русскш Государь, Русскш Император?,, Россшскш Императоръ, Русскш Самодержецъ. Титулъ ныть благополучно царствующаго въ Россш Импе-
Рис. 4. Криж В. О. Азбука для сельских школ, 1905. С. 95.
Собственно говоря, это упражнение на правописание - использование в тексте заглавной буквы, но содержание текста впечатляет.
Миссия: центр духовности и «окно в Европу»
Устойчивое представление о том, что в России две столицы - Москва и Санкт-Петербург было характерно для общественного сознания россиян на протяжении всего XIX и XX веков, оно нашло свое отражение и в пособиях для обучения грамоте. Нередко рассказы об этих городах соседствовали на страницах учебников, но главные характеристики двух столиц, их миссии в прошлом и настоящем были представлены очень по-разному. С образом Москвы связаны, как правило, положительные коннотации, с Петербургом -нейтральные, а часто и отрицательные. Москва - «матушка», «сердце России», «хлебосольная хозяйка» и пр., а рядом читаем: «Хорош город Питер, но бока повытер» [27, с. 78], «Москва веками строилась, Питер - миллионами» и т.д. В некоторых случаях даже при нейтральном тексте с описанием города, оценочные суждения заложены в вопросах, адресованных ученику: автор явно «подталкивал» ребенка к формированию определенной позиции. Например, в пособии Е. Е. Соловьевой обе столицы репрезентированы одинаковым образом - через фрагменты поэм А. С. Пушкина. Рассказ об основании Петербурга - это вступление к «Медному всаднику»:
На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел. Пред ним широко Река неслася; бедный чёлн По ней стремился одиноко. По мшистым, топким берегам Чернели избы здесь и там, Приют убогого чухонца; И лес, неведомый лучам В тумане спрятанного солнца, Кругом шумел.
И думал он: Отсель грозить мы будем шведу, Здесь будет город заложен На зло надменному соседу. Природой здесь нам суждено В Европу прорубить окно, Ногою твердой стать при море. Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град, Полнощных стран краса и диво, Из тьмы лесов, из топи блат Вознесся пышно, горделиво; Где прежде финский рыболов, Печальный пасынок природы, Один у низких берегов Бросал в неведомые воды Свой ветхой невод, ныне там По оживленным берегам Громады стройные теснятся Дворцов и башен; корабли Толпой со всех концов земли К богатым пристаням стремятся; В гранит оделася Нева; Мосты повисли над водами; Темно-зелеными садами Ее покрылись острова, И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова [26, с. 133-134].
Далее у Пушкина - «Люблю тебя, Петра творенье.» Но не у Соловьевой. Сразу после текста в пособии даны следующие задания:
«Разделите стихотворение на части и озаглавьте каждую часть. Почему поэт назвал Петербург «окном в Европу»?
Кем, когда и где был основан Петербург? Местность, где был основан город.
Почему было трудно основать этот город?
1. Завоевание берегов Финского залива.
2. Осушение болот.
3. Уничтожение лесов.
4. Доставка материалов. Почему было трудно рабочим?
1. Климат побережья.
2. Тяжелая работа.
3. Скудная пища.
Влияние условий работы при постройке Петербурга на рабочих.
Заселение города.
Для чего нужен был этот город?
1. Близость Европы.
2. Торговля.
3. Промышленность.
4. Просвещение.
Каких последствий ждал Петр Великий от основания здесь города? Исполнились ли его мечты?» [26, с. 134-135].
На следующей странице мы читаем отрывок из романа в стихах «Евгений Онегин»:
Но вот уж близко. Перед ними Уж белокаменной Москвы Как жар, крестами золотыми Горят старинные главы. Ах, братцы! как я был доволен, Когда церквей и колоколен, Садов, чертогов полукруг Открылся предо мною вдруг! Как часто в горестной разлуке, В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва. как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! Вот, окружен своей дубравой, Петровский замок. Мрачно он Недавнею гордится славой. Напрасно ждал Наполеон, Последним счастьем упоенный, Москвы коленопреклоненной С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя К нему с повинной головою. Не праздник, не приемный дар, Она готовила пожар Нетерпеливому герою. Отселе, в думу погружен, Глядел на грозный пламень он. Прощай, свидетель падшей славы, Петровский замок. Ну! не стой, Пошел! Уже столпы заставы Белеют: вот уж по Тверской Возок несется чрез ухабы. Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды, Купцы, лачужки, мужики, Бульвары, башни, казаки, Аптеки, магазины моды, Балконы, львы на воротах И стаи галок на крестах [26, с. 135-136].
Вопросы к тексту заданы следующие: «Что видел Пушкин, въезжая в Москву? Какое чувство питал поэт к Москве? О каком историческом событии вспоминает поэт?» [26, с. 136]. Иллюстрации к тексту про Петербург нет, а к Москве - есть, и это снова Московский кремль (Рис. 5).
Рис. 5. Соловьева Е. Е., Ционглинская Е. П. Развитие речи, 1923. С. 136.
Задания ученику явно выстроены «поперек» стихотворных текстов и визуального ряда. Что видел Пушкин? Как будет ученик отвечать на этот вопрос - опираясь на текст или на иллюстрацию? О чем скажет - о кремлевских башнях и куполах церквей или о стаях галок на крестах? Несмотря на ироничное пушкинское перечисление огородов, саней, модных лавок вперемешку с башнями и дворцами, автор учебника не сомневается, - и исключает сомнения у учеников - какое чувство поэт «питал» (именно так, высоким слогом) к Москве. А вот разговор о Петербурге - это болота, тяготы рабочих и промышленность. Любви не предполагается, только «последствия» основания города.
Почему Санкт-Петербург - несмотря на двухсотлетнюю «столичную» историю - так и остался «в голове», но не в сердце России? Возможно, дело как раз в духовной миссии города. Москва и ее «сорок сороков» православных церквей - некое сакральное, веками намоленное место; Петербург -«искусственная конструкция», окно, прорубленное для решения отнюдь не духовных, но сугубо светских государевых задач. Отметим, что ни одного изображения Санкт-Петербурга в азбуках и букварях исследуемого периода нами не обнаружено. Даже рядом с фразой «царь и царица живут в столице» автором помещен рисунок Московского кремля, что, вероятно, сбивало детей с толку [23, с. 55]. Напротив, Москва в учебниках грамоты представлена весьма зримо - купола Кремлевских церквей подчеркивают (осознанно или
подсознательно это было сделано авторами учебников - вопрос неразрешимый) «соборность» ее образа как духовного центра страны и нации.
Экономика
К концу XIX века город как особое социально -экономическое пространство, отличное от деревни, появился на страницах российских азбук и букварей (К. Д. Ушинский, Н. А. Корф и др.). Столице в этом случае отводилась особая роль: она оказалась неким Городом с большой буквы, максимально воплотившим в себе собственно городские черты. Текстуальный и визуальный нарративы в этом случае дополняли друг друга: даже если в тексте речь шла о «городе вообще», иллюстративный ряд был задан изображениями столицы.
Например, в «Букваре» В. Н. Панова и Н. И. Соколова на одной странице мы видим мастеровых «городских» профессий (трубочиста, маляра, фонарщика); различные экипажи; фабрику, - и все это объединено более крупным изображением - фотографией Красной площади Москвы (Рис. 6). Обратим внимание на необычный ракурс снимка: акцент не на храмах и башнях Кремля, но на городской жизни - Гостиный двор, фонари, извозчики, пешеходы и т.п.
Рис. 6. Панов В. Н., Соколов И. Н. Букварь. 1909. С. 42
Тот же подход осуществлен в учебнике В. Г. Богораз-Тана и С. Н. Стебницкого. Глава «Город» открывается видом на Московский Кремль с Большого Каменного моста (Рис. 7), хотя в тексте о Москве нет ни слова: «В городе десять тысяч домов. В городе тысяча тысяч людей. Дома в городе высокие, в пять-шесть этажей, сложены из кирпича и укреплены железом» и т.д. [17, с. 109]. Впрочем, другие иллюстрации к этому тексту (трамвай, автомобиль, завод, аэроплан) носят «универсальный» характер и «не привязаны» к какому-либо конкретному городскому пространству. Обратим внимание на фольклорный мотив, присутствующий в тексте - «тысяча тысяч». Неисчислимая тьма... Город - вероятно, никогда не виданный ребенком-читателем - некое почти сказочное пространство, далекое и непостижимое, почти как Америка, о которой идет речь далее. «Букварь» В. Г. Богораз-Тана имеет узкую адресацию: он был создан для детей северных народностей России. В этом контексте описание города для ребенка, семья которого ведет традиционный кочевой образ жизни, особенно интересно. В учебнике имеется текст, посвященный тому, как самоед Мика поехал учиться в Ленинград. Однако речь в нем идет только о дороге к городу: описан путь на оленьей упряжке, на лодке и, наконец, по железной дороге. Ни одного слова о Ленинграде, равно как и его изображений, нет. В следующем разделе этого учебника тема города рассмотрена на абстрактом примере и проиллюстрирована московским пейзажем.
Рис. 7. Богораз-Тан В. Букварь, 1927. С. 109.
Язык и культура
Принадлежность к нации предполагает наличие некоего общего «культурного кода», в котором зашифрована система ключевых понятий и ценностей, носителями которых выступают языковые единицы, семиотически нагруженные артефакты и произведения искусства. Рассмотрим те из них, которые связаны с понятием «столичный город». Фактически все подобные примеры были упомянуты нами выше, но сделаем шаг назад, чтобы рассмотреть их под иным углом.
Мы уже упоминали, что достаточно часто в учебниках грамоты употреблялись слова «родина», «отечество», «наша страна». К середине XIX века (не без влияния европейского романтизма) в русском языке слово «родина», подобно немецкому Heimat (дом) обозначало как место рождения, так и страну в целом, абстрактное понятие воспринималось и «проживалось» сквозь призму эмоциональной связи с «малой родиной» [5, с. 169]. Авторами букварей и азбук была осуществлена еще и визуальная «привязка» этих понятий к месту: изображения Москвы соседствовали с текстами об Отечестве, дополняли их, создавали опору для чувства общности и сопричастности. Причем Москва здесь была репрезентирована не столько как конкретный город, с его реальным экономическим и социокультурным пространством, сколько действительно символ, устойчивый паттерн: Москва = Россия. Визуально символ оказывался еще более узким: если в текстах речь могла идти о разных характеристиках Москвы как столичного города, то на изображениях всегда присутствовал только Кремль - ничего больше. Нам не попалось ни одной (!) иллюстрации какого бы то ни было другого московского городского ландшафта. Зато листая буквари и азбуки, фактически мы совершили экскурсию вокруг Кремля, он последовательно открывался нам с разных точек: перейдя реку по Каменному мосту, мы смотрели на него с Софийской набережной, затем с моста Москворецкого, перебирались на другую сторону и через Зарядье выходили на Красную площадь. Конечно, панорама впечатлила, но предельная избирательность авторов учебников оказалась неожиданностью для нас. Среди причин такого положения дел можно подозревать ограниченность визуальных ресурсов у издателей дешевой учебной литературы, но это не отменяет жестких стереотипов восприятия - и наличествующих у авторов / составителей пособий, и формируемых ими у детей. После Октябрьской революции ракурсы изображения Кремля в учебниках изменились: с куполов и колокольни Ивана Великого взгляд постепенно смещался на башни и стены, а затем и мавзолей Ленина, но, тем не менее, попыток сделать шаг в сторону не было предпринято, читатель по-прежнему «ходил» вокруг Кремля.
Маркирование и описание обеих русских столиц через стихотворные тексты А. С. Пушкина, предпринятое в учебнике Евгении Соловьевой также очень интересно. Отметим, что в языковом и семантическом отношении эти фрагменты достаточно сложны для детей, учащихся в начальной школе. Устаревшие слова, непривычные грамматические обороты, метафоры,
упоминание ряда исторических событий и лиц, - все это, вероятно, затрудняло ребенку чтение и понимание прочитанного. Включение этих отрывков в учебник, возможно, было продиктовано тем, что к началу XX века поэтическое наследие А. С. Пушкина прочно входило в национальный канон детской дидактической литературы России. Его тексты олицетворяли «самобытное», «особенное», и во многом являясь квинтэссенцией национальной литературы. Еще в 1859 году поэт Аполлон Григорьев афористично сформулировал: «Пушкин - наше всё». В школьных пособиях столицы как «самые-самые» русские города были представлены через слово «самого-самого русского» поэта.
Несколько спрямляя, скажем, что церковные купола и Пушкин - как наиболее устойчивые стереотипы «русскости» маркировали таким образом столичное пространство города, делая его узнаваемым с точки зрения общенационального культурного кода.
Итак, удалось ли нам обнаружить и опознать идею национальной идентичности в текстах и иллюстрациях азбук, букварей, книг для чтения начала XX века? Вполне ответственно можно утверждать, что - да. Одним из приемов презентации этой идеи ребенку, только начинающему познавать «широкий мир», было ее олицетворение (в том числе буквальное) в образе столицы - главного города страны, точки «собирания» народов и земель. Как центр территории, место власти, сосредоточие промышленности, транспорта и торговли, как узнаваемый архитектурный объект и запечатленный в слове образ, столица присутствовала на страницах пособий обучения грамоте. В учебниках упомянуты обе столицы России, но черты собственно русского «главного города» приписаны авторами только одной из них - Москве. Эта избирательность особенно ярко была выражена в визуальном нарративе: образы исторического центра города - Кремля - наиболее часто сопутствовали разговору с ребенком об Отечестве и его принадлежности к единой «семье народов» России.
В заключение отметим, что в букварях и азбуках начала века образ столицы - не единственный (и даже, пожалуй, не самый распространенный) способ поговорить с маленьким читателем о нации и национальном. В это время Россия являлась еще преимущественно аграрной страной, и процессы ее урбанизации только набирали обороты. В школьном учебнике идея национальной идентичности чаще предъявлялась через «деревенский», а не городской подход: картины родной природы, этнические костюмы, традиционные полевые работы, «лето Господне» и т.д. [16]. «Русскость» в этот период - скорее рустикализм. Но скоро все изменится: отражая дискуссии о промышленном и урбанистическом развитии страны, в буквари придет идея «единой социалистической нации», главными станут не этнические и культурные, но экономические и социальные (классовые) ее признаки, а образ столицы превратится в метафору революционного обновления и фабрично-заводского строительства [3, 4].
Комментарии
1. Именно с этим стихотворением Иван Саввич Никитин (1824-1861) дебютировал в печати. Написанное в 1851 году, оно было опубликовано в «Воронежских губернских ведомостях» только 21 ноября 1853 года - после начала Крымской войны, что добавило тексту злободневности и патриотического пафоса. В «Букваре» автор текста не указан. Отметим, что в учебнике опущено более половины строф оригинала, в которых речь идет об исторических победах России - от татарского нашествия до Наполеона.
2. Первое издание «Родного слова» было осуществлено в 1864 году, потому этот раздел нельзя считать «педагогической новостью»; но востребованность пособия, его многочисленные переиздания косвенно свидетельствуют и о некоем «согласии» педагогов и власти с его контентом.
Литература
1. Безрогов В. Г., Тендрякова М. В. Город и Корф: figura urbis novae в учебных книгах для земской школы // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Сер. 4: Педагогика. Психология. 2019. Вып. 55. С. 110-127.
2. Введенский А. М. Стольный город в древнерусских и фольклорных источниках // Slovene. 2014. № 1. С. 206-220.
3. Кларк К. Петербург: горнило культурной революции. М.: НЛО,
2018. 484с.
4. Кларк К. Москва, четвертый Рим: сталинизм, космополитизм и эволюция советской культуры (1931-1941). М.: НЛО, 2018. 520 с.
5. Манчестер Л. Поповичи в миру. Духовенство, интеллигенция и становление современного самосознания в России. М.: НЛО, 2015. 439 с.
6. Рожков А. Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов. М.: НЛО, 2014. 640 с.
7. Салова Ю. Г. Политическое воспитание детей в советской России в 1920-е годы. Ярославль: ЯГУ, 2001. 200 с.
8. Семенова Н. В. Дети и общество. История социального воспитания в теоретическом и практическом опыте отечественной педагогики (20-30-е годы ХХ века). Хабаровск: ДГГУ, 2011. 163 с.
9. Слово о погибели Русской земли // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 5. С. 90-91.
10. Тендрякова М. В., Безрогов В. Г. Корф и Город: figura Urbis capitis в учебной литературе для земской школы // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Сер. 4: Педагогика. Психология.
2019. Вып. 54. С. 96-117.
11. Тишков В. А. Нация // Энциклопедия Всемирная история. URL: https://w.histrf.ru/articles/article/show/natsiia (дата обращения: 16.02.2020).
12. Ahier J. Industry, Children and the Nation: Analysis of National Identity in School Textbooks. London: Falmer Press Ltd, 1988. 215 p.
13. Kirschenbaum L. A. Small Comrades. Revolutionizing Childhood in Soviet Russia, 1917-1932. New-York ; London: RoutledgeFalmer, 2001. 232 p.
Источники
14. Азбука для неграмотных: Сост. слушателями Ковернин. уезд. курсов крас. учителей 1 нояб. по 1 дек. 1920 г / Под ред. А. И. Кандорского; [предисл. Трохачева]. Ковернин: Ковернин. уезд. отд. Просвещения : Тип. Совета нар. хоз-ва, 1920. 8 с.
15. Александрович М. С. Школка грамоты: Начатки род. яз., Христова учения и счета: для крестьян. ребят. М.: тип. т-ва И.Д. Сытина, 1905. 46, [2] с., ил.
16. Альбом-азбука: Народы России. М.: т-во И.Д. Сытина, [1907]. 24 с.:
ил.
17. Богораз-Тан В. Г., Стебницкий С. Н. Букварь для северных народностей / сост. проф. В. Г. Богораз-Тан и С. Н. Стебницкий ; со 140 рис. в тексте С. В. Иванова и О. И. Бородиной ; Центросовнацмен Наркомпроса РСФСР и Ком-т содействия малым народностям севера при Президиуме ЦИК. М.: Центр. изд-во народов СССР, 1927. IV, 127 с.: ил.
18. Букварь для взрослых / сост. под ред. деятелей секции внешкол. образования и нач. шк. Одес. отд-ния Всерос. союза учителей. 2-е изд. Одесса: Книгоизд-во Культур.-просветит. отд. Ком. румын. фронта Всерос. земс. союза, 1917. 47 с.
19. Корф Н. А. Руководство к «Нашему другу»: кн. для учащих. СПб.: Тип. М. А. Хана, 1881. II, 190, [2] с.: ил.
20. Криж В. О. Азбука для сельских школ, русская и церковнославянская: С разнообразным материалом для самостоят. письм. работ. 3 -е изд. М.: И. Ф. Жирков, 1904. VIII, 124 с.: ил.
21. Никитин П. Я. «Ключик»: Букварь для обучения чтению / сост. П. Никитин. Екатеринодар: типо-лито-фото-цинкогр. С. Казарова, 1912. 29 с.: ил.
22. Новая деревня: Кн. для чтения в I группе сел. шк. / сост.: В. И. Волынская, Е. Е. Соловьева, А. М. Смирнова [и др.]. М.-Л.: Гос. изд-во, 1925. 240 с.: ил.
23. Овчинников И. С., Пляшкевич М. И. Русская азбука и первая после азбуки книга для чтения: 1 год обучения в нач. училищах (преимущественно на окраинах Империи). СПб.: бр. Башмаковы, 1905. [4], 91 с.: ил.
24. Панов Вл. Н., Соколов Н. И. Букварь «Охота пуще неволи»: Почти самоучитель: Новый легчайший путь к обучению грамоте и к общему развитию (самодеятельности, наблюдательности, творчеству [!]). М.: тип. т-ва И.Д. Сытина, 1909. 72 с., ил.
25. Соловьева Е. Е., Тихеева Е. И., Чулицкая Л. И. Русская грамота: Букварь. 2-е изд. М.-Л.: Гос. изд., 1925. 112 с.: ил.
26. Соловьева Е. Е., Ционглинская Е. П. Развитие речи: письм. и уст. упражнения в изложении мысли (с 9 карт.) / Е. Соловьева и Е. Ционглинская. 2-е изд. М.-Птг.: Гос. изд. и Новая Москва, 1923. 160 с.: ил.
27. Ушинский К. Д. Родное слово. Год первый, Азбука и первая после азбуки книга для чтения с прописями, образцами для первоначальной рисовки и картинками в тексте: для детей мл. возраста. 148-е изд. СПб.: Н.С. Ушинская, 1916. IV, 110 с.: ил.
References
1. Bezrogov V. G., Tendryakova M. V. Gorod i Korf: figura urbis novae v uchebnykh knigakh dlya zemskoy shkoly [City and korff: figura urbis novae in textbooks for the rural school]. Vestnik Pravoslavnogo Svyato-Tikhonovskogo gumanitamogo universiteta. Ser. 4: Pedagogika. Psikhologiya [St. Tikhon's University Review. Series 4. Pedagogy. Psychology]. 2019. Issue. 55. Pp. 110-127. [In Russian]
2. Vvedenskiy A. M. Stol'nyy gorod v drevnerusskikh i fol'klornykh istochnikakh [Stol'nyi Gorod 'Capital City' in Old Russian and Folklore Sources]. Slovene. 2014. Issue 1. Pp. 206-220. [In Russian]
3. Clark K. Peterburg: gornilo kul'turnoy revolyutsii [Petersburg, crucible of Cultural Revolution]. Moscow: NLO Publ., 2018. 484 p. [In Russian]
4. Clark K. Moskva, chetvertyy Rim: stalinizm, kosmopolitizm i evolyutsiya sovetskoy kul'tury (1931-1941) [Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism, and the Evolution of Soviet Culture (1931-1941)]. Moscow: NLO Publ., 2018. 520 p. [In Russian]
5. Manchester L. Popovichi v miru. Dukhovenstvo, intelligentsiya i stanovleniye sovremennogo samosoznaniya v Rossii [Holy Fathers, Secular Sons: Clergy, Intelligentsia, and the Modern Self in Revolutionary Russia]. Moscow: NLO Publ. 2015. 439 p. [In Russian]
6. Rozhkov A. Yu. V krugu sverstnikov: Zhiznennyy mir molodogo cheloveka v Sovetskoy Rossii 1920-kh godov [In a circle of peers: Life-world of a young man in Soviet Russia of the 1920-ies]. Moscow: NLO Publ., 2014. 640 p. [In Russian]
7. Salova Yu. G. Politicheskoye vospitaniye detey v sovetskoy Rossii v 1920-ye gody [Political education of children in Soviet Russia in the 1920s]. Yaroslavl: YAGU Publ., 2001. 200 p. [In Russian]
8. Semenova N. V. Deti i obshchestvo. Istoriya sotsial'nogo vospitaniya v teoreticheskom i prakticheskom opyte otechestvennoy pedagogiki (20-30-ye gody XX veka) [Children and Society. The history of social education in the theoretical and practical experience of domestic pedagogy (20-30s of the XX century)]. Khabarovsk: DGGU Publ., 2011. 163 p. [In Russian]
9. Slovo o pogibeli Russkoy zemli [The Lay of the Ruin of the Russian Land] Vol. 5. Biblioteka literatury Drevney Rusi [A History of Russian Literature]. St. Petersburg, 1997. Pp. 90-91. [In Russian]
10. Tendryakova M., Bezrogov V. G. V. Gorod i Korf: figura urbis novae v uchebnykh knigakh dlya zemskoy shkoly [City and korff: figura urbis novae in textbooks for the rural school]. Vestnik Pravoslavnogo Svyato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Ser. 4: Pedagogika. Psikhologiya [St. Tikhon's University Review. Series 4. Pedagogy. Psychology]. 2019. Issue. 54. Pp. 96-117. [In Russian]
11. Tishkov V. A. Natsiya [Nation]. Entsiklopediya Vsemirnaya istoriya [Encyclopedia of World History]. URL: https://w.histrf.ru/articles/article/show/natsiia (accessed 16 February 2020). [In Russian]
12. Ahier J. Industry, Children and the Nation: Analysis of National Identity in School Textbooks. London: Falmer Press Ltd, 1988. 215p.
13. Kirschenbaum L. A. Small Comrades. Revolutionizing Childhood in Soviet Russia, 1917-1932. New-York -London: RoutledgeFalmer, 2001.
Istochniki
14. Azbuka dlya negramotnykh: Sost. slushatelyami Kovernin. uyezd. kursov kras. uchiteley 1 noyab. po 1 dek. 1920 g [Alphabet for the illiterate: Comp. listeners to Kovernin. county. courses red. teachers 1 Nov. - 1 Dec. 1920 g]. Ed. by A. I. Kandorsky; foreword by Trokhacheva]. Kovernin: Kovernin. uezd. otd. Prosveshcheniya: Tipografiya Soveta narodnogo khozyaystva publ., 1920. 8 p.
15. Aleksandrovich M. S. Shkolka gramoty: Nachatki rod. yaz., Khristova ucheniya i scheta: dlya krest'yan. Rebyat [School of Literacy: The beginnings of the genus. yaz., Christ's teachings and accounts: for peasants. guys]. Moscow: Tipografiya isdatel'stva I. D. Sytina Publ., 1905. 46, [2] p., illustrated.
16. Al'bom-azbuka: Narody Rossii [Album alphabet: Peoples of Russia]. Moscow: Izdatel'stvo I. D. Sytina Publ., 1907. 24 p.: illustrated.
17. Bogoraz-Tan V. G., Stebnickij S. N. Bukvar' dlya severnykh narodnostey [A primer for northern peoples]. compiled by Professor V. G. Bogoraz-Tan and S. N. Stebnitsky; with 140 drawings in the text by S. V. Ivanov and O. I. Borodina; Centrosovnatsman of the RSFSR People's Commissariat for Education and the Committee for Assistance to Small Nations of the North under the Presidium of the CEC. Moscow: Tsentral'noye izdatel'stvo narodov SSSR Publ., 1927. 4, 127 p: illustrated.
18. Bukvar' dlya vzroslykh [Primer for adults]. 2nd ed. compiled under the editorship of the leaders of the section of out-of-school education and elementary school of the Odessa branch of the All-Russian Union of Teachers. Odessa: Odessa: Knigoizdatel'stvo Kul'turno-prosvetitel'nogo otdeleniya Komiteta rumynskogo fronta Vserossiyskogo zemskogo soyuza Publ., 1917. 47 p.
19. Korf N. A. Rukovodstvo k «Nashemu drugu»: kn. dlya uchashchikh [A Guide to "Our friend": book. for teachers]. St. Petersburg: Tipografiya M. A. Khana Publ., 1881. 2, 190, [2] p.: illustrated.
20. Krizh V. O. Azbuka dlya sel'skikh shkol, russkaya i tserkovno-slavyanskaya: S raznoobraznym materialom dlya samostoyat. pis'm. rabot. [Alphabet for rural schools, Russian and Church Slavonic: With a variety of material for self-
sufficient. letter. works]. 3rd ed. Moscow: I. F. Zhirkov Publ., 1904. 8, 124 p.: illustrated.
21. Nikitin P. Ya. «Klyuchik»: Bukvar' dlya obucheniya chteniyu ["A Key": Primer for teaching reading]. Comp. by P. Nikitin. Yekaterinodar: Tipo-lito-foto-tsinkografiya S. Kazarova, 1912. 29 p.: illustrated.
22. Novaya derevnya: Kn. dlya chteniya v I gruppe sel. shk. [New Village: A Book for Reading in Group 1 of a Village School]. Comp. by: V. I. Volynskaya, E. E. Solovyeva, A. M. Smirnova [et al.]. Moscow-Leningrad: Gos. izdatel'stvo Publ., 1925. 240 p.: illustrated.
23. Ovchinnikov I. S., Plyashkevich M. I. Russkaya azbuka i pervaya posle azbuki kniga dlya chteniya: 1 god obucheniya v nach. uchilishchakh (preimushchestvenno na okrainakh Imperii) [Russian alphabet and the first book for reading after the alphabet: 1st year of study at the beginning. schools (mainly on the outskirts of the Empire)]. St. Petersburg: Brat'ya Bashmakovy Publ., 1905. [4], 91 p: illustrated.
24. Panov Vl. N., Sokolov N. I. Bukvar' «Okhota pushche nevoli»: Pochti samouchitel': Novyy legchayshiy put' k obucheniyu gramote i k obshchemu razvitiyu (samodeyatel'nosti, nablyudatel'nosti, tvorchestvu [!]) [Primer "A wish is greater than forcing": Almost a self-instruction book: A new easiest way to teaching literacy and general development (amateur performance, observation, creativity [!])]. Moscow: Tipografiya isdatel'stva I. D. Sytina, 1909. 72 p., illustrated.
25. Solovyeva E. E., Tikheeva E. I., Chulitskaya L. I. Russkaya gramota: Bukvar' [Russian literacy: Primer]. 2nd ed. Moscow-Leningrad: Gos. izdatel'stvo Publ., 1925. 112 p.: illustrated.
26. Solovyeva E. E., Tsionglinskaya E. P. Razvitiye rechi: pis'm. i ust. uprazhneniya v izlozhenii mysli (s 9 kart.) [Speech Development: Written and Oral Presentation Exercises (with 9 flashcards)]. 2nd ed. M.-Pg.: Gos. izdatel'stvo Publ. i Novaya Moskva Publ., 1923. 160 p.: illustrated.
27. Ushinsky K. D. Rodnoye slovo. God pervyy, Azbuka i pervaya posle azbuki kniga dlya chteniya s propisyami, obraztsami dlya pervonachal'noy risovki i kartinkami v tekste: dlya detey ml. vozrasta [Native Word. Year one, the ABC and the first after the ABC book for reading with prescriptions, samples for initial drawing and pictures in the text: for young children]. 148th ed. St. Petersburg: N. S. Ushinskaya Publ., 1916. 4, 110 p.: illustrated.
Статья поступила в редакцию 04.07.2020 Статья допущена к публикации 15.11.2020
The article was received by the editorial staff 04.07.2020 The article is approved for publication 15.11.2020
