CC BY
512
Об ответственности за преступления против правосудия
КОШАЕВА Татьяна Олеговна,
ведущий научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства; судоустройства ИЗиСП, кандидат юридических наук
Под преступлениями против правосудия понимается совокупность уголовно наказуемых общественно опасных деяний, которые препятствуют законной деятельности органов правосудия в соответствии с их целями и задачами, посягают на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов правосудия, а также на установленный законом процессуальный порядок получения доказательств по делу, деятельность этих органов по своевременному пресечению и расследованию преступлений, отношения по реализации вступивших в законную силу судебных актов. Общественная опасность преступлений против правосудия определяется и тем, какое значение в государстве и обществе придается судебной деятельности и связанным с ней функциям других правоохранительных органов.
Объектом уголовно-правовой охраны являются отношения, которые обеспечивают предпосылки для надлежащего отправления правосудия, а также осуществления деятельности органов и лиц, призванных содействовать суду в реализации стоящих перед ним задач и результатов правосудия.
С учетом особенностей непосредственного объекта преступлений против правосудия, ответственность за которые установлена в гл. 31 УК РФ, все составы можно подразделить на четыре группы: 1) преступления, по-
сягающие на самостоятельность органов судебной власти; 2) посягающие на конституционные права граждан со стороны должностных лиц правоохранительных органов; 3) препятствующие нормальному функционированию правоохранительных органов, совершаемые в процессе осуществления уголовного судопроизводства; 4) посягающие на установленный порядок исполнения наказания или возмещения вреда, причиненного преступлением или иным правонарушением1.
В учебной и научной литературе существуют и иные классификации преступлений против правосудия, которые, однако, не имеют принципиально значимых разночтений2.
Вместе с тем наиболее опасными для общества среди таких преступлений являются общественно опасные деяния, совершаемые должностными лицами, т. е. специальными субъектами. Действия таких лиц направлены на грубое нарушение закона при осуществлении ими правосудия, прав и свобод человека и гражданина, причинение существенного вреда (ущерба) интересам службы в правоохранительных органах и судах.
Служебные преступления, совершаемые судьями, прокурорами, следователями, лицами, производящими дознание, и другими участника-
1 См.: Развитие уголовного законодательства Российской Федерации. М., 2007. С. 637.
2 См.: Уголовное право России. Части Об-
щая и Особенная: учебник. 5-е изд. / под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 614; Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 52—53.
ми судопроизводства нарушают как конституционные права граждан, так и должностные обязанности. Такие преступления дискредитируют правоохранительные органы, подрывают авторитет закона, наносят ущерб интересам государственной власти.
Из всего массива составов преступлений против правосудия можно выделить в отдельную группу специальные должностные преступления. В соответствии с УК РФ к ним относятся: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300), незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301), принуждение к даче показаний (ст. 302), фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (ч. 2 и 3 ст. 303), вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305), неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315).
Такие преступления объединяет то, что они могут совершаться лицами, которые, как правило, злоупотребляют должностными полномочиями в сфере своей профессиональной деятельности в правоохранительных органах и судах, могут быть непосредственно сопряжены с действиями коррупционного характера. Так, по данным Следственного комитета РФ, только за январь — сентябрь 2010 г. в сфере правоохранительной деятельности было совершено 6224 преступления, в числе обвиняемых по которым 14 прокуроров, 5 следователей Следственного комитета, 66 руководителей следственных органов и следователей внутренних дел, 6 следователей ФСКН России, 30 адвокатов, совершивших преступления коррупционной направленности3.
3 См.: Вестник Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. 2010. № 3—4. С. 95—96.
Особо следует выделить преступления против правосудия, которые повышают коррупционные риски, т. е. сопряжены с действиями должностных лиц, осуществляющих правосудие и правоохранительную деятельность, использующих свое должностное положение в корыстных целях. Действия таких лиц могут входить в служебные полномочия должностного лица правоохранительных и судебных органов, выходить за пределы его полномочий или способствовать совершению подобных действий. Такие лица наделены законом полномочиями, позволяющими им совершать юридически значимые действия, обязательные для исполнения гражданами и должностными лицами, а также правом применения различных форм принуждения, в том числе связанных с ограничением свободы личности4.
Корыстное использование должностными лицами в сфере правоохранительной деятельности своего служебного положения характеризуется такими действиями коррупционного характера, как взяточничество, злоупотребление должностными полномочиями, их превышение, служебный подлог и т. п.
Выделим, например, такой состав преступления против правосудия, как укрывательство преступлений (ст. 316 УК РФ), совершенное должностным лицом. Укрывательство в форме пособничества в коррупционном преступлении (получение взятки, присвоение или растрата и т. д.), которое выразилось в сокрытии должностным лицом — представителем власти, в чьи полномочия входит выявление и регистрация преступлений, возбуждение и расследование уголовных дел, может быть квалифицировано как должностное преступление5.
4 См.: Фролов Е. Ю. Методика расследования коррупционной деятельности в правоохранительных и судебных органах: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2005. С. 10—11.
5 См.: Макаров С. Служебные злоупотребления в сфере борьбы с коррупцией // Уголовное право. 2007. № 3. С. 108.
В целях определения понятия должностного лица как субъекта преступлений против правосудия необходимо первоначально обратиться к закрепленным в п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ признакам: должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.
Иных толкований должностного лица уголовный закон не содержит. В связи с этим на определение должностного лица, осуществляющего правосудие, а также деятельность в правоохранительных органах, также распространяются указанные в примечании положения. Прежде всего это наличие специальных полномочий, которыми наделены должностные лица как представители власти для осуществления ими функций в правоохранительных органах и судах.
Кроме того, в примечании к ст. 318 УК РФ, устанавливающей ответственность за применение насилия в отношении представителя власти, определяется, что таковым признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости. Таким образом уголовный закон ограничивает круг лиц, относящихся к должностным лицам правоохранительных органов.
В связи с вопросами, возникающими у судов по делам о злоупотреблении должностными полно-
мочиями и о превышении должностных полномочий, было принято постановление Пленума ВС РФ от 16 октября 2009 г. № 19, которое содержит разъяснения, касающиеся признаков должностного лица как субъекта преступления. Так, в п. 3 этого постановления отмечается, что «к исполняющим функции представителя власти следует относить лиц, наделенных правами и обязанностями по осуществлению функций органов законодательной, исполнительной или судебной власти, а также, исходя из содержания примечания к ст. 318 УК РФ, иных лиц... наделенных полномочиями...».
Вместе с тем анализ уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за преступления против правосудия, показывает, что такие конструктивные объективные признаки преступлений, как «злоупотребление» и «превышение полномочий» указанными лицами, не нашли отражения в вышеназванных составах преступлений. Поэтому содеянное ими, как правило, квалифицируется с учетом норм общего характера, т. е. ст. 285, 286 УК РФ. Кроме того, нормы, составляющие группу преступлений против правосудия, совершенных должностным лицом, не содержат такого субъективного признака, как «корысть или иная личная заинтересованность», что, на наш взгляд, неправильно.
Вопрос об определении признаков должностного лица как субъекта преступления остается по-прежнему дискуссионным в юридической литературе6. Вместе с тем нечеткость формулировки понятия должностного лица отражается и на практике применения уголовного закона.
Анализ теорий и практики о понятии должностного лица как субъ-
6 См.: Бриллиантов А.,Яни П. Должностное лицо: представитель власти // Законность. 2010. № 5. С. 18—22; Лысиков А. Развитие понятия «должностное лицо» // Законность. 2011. № 6. С. 48—52.
екта преступлений против правосудия показывает, что к таковым в соответствии с УК РФ относят следующих лиц: по ст. 299 субъектом признаются следователь либо дознаватель или прокурор, т. е. лица, которые вправе привлекать к ответственности; по ст. 300 — прокурор, следователь либо лицо, производящее дознание, которым предоставлено право выносить решение об освобождении от уголовной ответственности; по ст. 301 — должностные лица правоохранительных органов, а именно дознаватели, следователи, прокуроры, которым предоставлено право производить задержание, а также судьи, которые принимают решение об избрании меры пресечения; по ст. 302 — следователь или лицо, производящее дознание, а равно другие лица, действовавшие с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание, т. е. лица, которые уполномочены в пределах компетенции осуществлять предварительное расследование по уголовным делам; по ст. 303 (ч. 2 и 3) — лицо, производящее дознание, следователь, прокурор либо защитник, т. е. лица, которые наделены правом получения достоверных доказательств по уголовному делу; по ст. 305 — судья (судьи), т. е. лицо, которое правомочно выносить решение суда либо приговор; по ст. 315 — представители власти, государственные служащие, служащие органа местного самоуправления, а также служащие государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации, в обязанность которых входит исполнение вступивших в законную силу приговора суда, решения суда или иного судебного акта.
Таким образом, к общим признакам должностного лица как субъекта преступлений против правосудия следует относить наличие определенных законом полномочий по осуществлению правосудия, а также служебную деятель-
ность в правоохранительных органах. Кроме того, указанную категорию должностных лиц можно подразделить на группы в зависимости от специфики деятельности: 1) лица, осуществляющие свои полномочия в сфере уголовного преследования (возбуждения уголовного дела, предварительного расследования, прекращения уголовного дела). Это дознаватель, следователь, прокурор (ст. 299, 300, 301, 302, ч. 2 и 3 ст. 303 УК РФ); 2) лица, осуществляющие правосудие в сфере судебного производства — судьи (ст. 305 УК РФ); 3) лица, призванные к исполнению приговора суда, решения суда или иного судебного акта: представители власти, государственные служащие, служащие органов местного самоуправления, а также служащие государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации (ст. 315 УК РФ).
Вместе с тем спорным представляется вопрос о признании субъектом преступления, предусмотренного ст. 305 УК РФ, присяжных заседателей наравне с судьями. В литературе относительно данного вопроса высказано мнение о том, что за правильность и достоверность вердикта присяжных как судебного акта несут ответственность присяжные заседатели, в связи с чем они могут быть и субъектами данного преступ-ления7. Законом установлено, что окончательное решение суда (приговор), касающееся квалификации преступления, и назначение виновному наказания выносит судья единолично, т. е. он несет персональную ответственность за вынесение заведомо неправосудного приговора либо решения.
На основании вышеизложенного можно отметить, что под должностным лицом как субъектом преступлений против правосудия следует понимать лицо, наделенное зако-
7 См.: Горелик А. С., Лобанова Л. В. Указ. соч. С. 237.
ном специальными полномочиями и осуществляющее функции представителя власти в правоохранительных органах и судах. По таким признакам субъекта следует отличать должностных лиц от иных специальных субъектов преступлений против правосудия, например защитника, эксперта, специалиста, переводчика и т. д., а также от должностных лиц, на которых распространяется норма общего характера (п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ).
В связи с этим было бы целесообразно включить в уголовный закон самостоятельное положение об определении должностного лица как субъекта преступлений против правосудия, поскольку соответствующие его признаки отличаются от общих признаков должностного лица, данных в примечании к ст. 285 УК РФ, наличием функций, которыми наделены субъекты преступлений против правосудия вследствие специфики их деятельности как представителей власти. Кроме того, в гл. 31 УК РФ необходимо предусмотреть ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение их лицом, осуществляющим правосудие либо правоохранительную деятельность, в качестве как самостоятельной нормы, так и квалифицирующих признаков.
Указанные новеллы в уголовном законе будут способствовать эффективности применения таких норм на практике в целях противодействия нарушениям закона и коррупционным проявлениям в сфере деятельности правоохранительных органов и осуществления правосудия.
Несовершенство уголовного законодательства о преступлениях против правосудия, в частности квалификация таких преступлений, установление признаков специального субъекта, нередко проявляется в судебной практике, анализ которой показывает, что должностные лица, осуществляющие правоохранительную деятельность, совершают
незаконные действия, связанные со злоупотреблением должностными полномочиями и получением взятки. Среди таких лиц можно указать, например, заместителя прокурора, заместителя начальника милиции, оперуполномоченного, дознавателя и других лиц. Действия таких лиц нередко совершаются по корыстным мотивам либо иной личной заинтересованности, сопряжены с вымогательством взятки и т. п.
Так, по приговору Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 29 января 2010 г., вынесенного с участием присяжных заседателей, Я. признан виновным в злоупотреблении своими должностными полномочиями в период работы заместителем прокурора г. Нерюнгри, а также в получении взятки, которые совершил в составе группы лиц по предварительному сговору с вымогательством взятки в крупном размере. Я. назначено наказание в виде лишения свободы по ч. 1 ст. 285 УК РФ сроком на один год шесть месяцев, по п. «а», «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ сроком на семь лет четыре месяца со штрафом в размере 200 тыс. руб., с лишением в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ права занимать должности на государственной службе, связанные с осуществлением функций представителя власти, сроком на три года, с лишением в соответствии со ст. 48 УК РФ чина юриста I класса. По совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ окончательно назначено восемь лет лишения свободы со штрафом в размере 200 тыс. руб., с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Этим же приговором осужден Б.
Из приведенного выше примера следует, что суд правильно квалифицировал действия Я. по совокупности ст. 285 и 290 УК РФ с обвинением его в получении взятки, сопряженном со злоупотреблением должностными полномочиями в период работы заместителем прокурора. Вместе с тем при квалификации судом действий Я. как должностного преступления наказание
определялось с учетом норм общего характера. Однако деяния, характеризующие злоупотребления непосредственно по службе в должности заместителя прокурора, судом во внимание не принимались. Вместе с тем очевидно, что Я. совершил конкретные незаконные действия в пользу взяткодателя именно как должностное лицо при осуществлении своих полномочий в правоохранительных органах.
Другой пример из судебной практики по уголовным делам рассматриваемой категории также свидетельствует о том, что действия виновного, как правило, квалифицируются судом только как взяточничество, при этом не оцениваются конкретные нарушения, которые были совершены по службе.
Брянским областным судом 8 июня 2010 г. П. осужден по п. «а», «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ. По приговору суда П., являясь должностным лицом — представителем власти — заместителем начальника милиции общественной безопасности ОВД, осужден за получение взятки в виде денег за входящие в его служебные полномочия действия (бездействие) в пользу взяткодателя, совершенные группой лиц по предварительному сговору с вымогательством взятки. П. был признан виновным в вымогательстве взятки в виде денег у В., совершенном по предварительному сговору с Г., который осужден 11 марта 2010 г. по п. «а», «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Г. признан виновным в получении взятки у В. по предварительному сговору с другим должностным лицом. При этом, как отмечено в приговоре, согласно достигнутой между ними договоренности другое должностное лицо ОВД непосредственно потребовало от В. взятку в виде регулярных денежных платежей, угрожая в противном случае проведением постоянных проверок на предприятии, изъятием оборудования. Совершение таких действий могло причинить ущерб предпринимательской деятельности В., поэтому он вынужден был дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для своих интересов.
Данный пример свидетельствует о том, что действия виновных лиц были квалифицированы только как взяточничество по ст. 290 УК РФ. Виновные П. и Г. являлись должностными лицами, так как осуществляли свою деятельность в правоохранительных органах. Однако оценки их конкретных незаконных действий, которые выразились в злоупотреблении своими полномочиями по службе, совершенном из корыстных побуждений, сопряженных с вымогательством, также судом по существу дано не было.
Приведенные примеры из судебной практики показывают, что следственные органы и суд при квалификации преступлений, которые совершаются в правоохранительных органах должностными лицами и сопряжены со злоупотреблениями по службе и взяточничеством, учитывают только общие признаки, характерные для таких преступлений, однако не уделяют должного внимания тому, что они совершаются специальными субъектами и в особо охраняемой уголовным законом сфере правоохранительной деятельности и ответственность за них предусмотрена в гл. 31 УК РФ.
Теория уголовного права и практика применения уголовного закона требуют от правоприменителя четкости и правильности определения всех признаков любого состава преступления, в том числе и субъекта, безошибочной квалификации содеянного. При этом и следственные органы, и суд должны руководствоваться как нормами общего характера, так и специальными нормами, призванными охранять общественные отношения, а именно права и интересы граждан, общества, государства от посягательств. Таким образом, правильность применения уголовно-правовых норм, квалификации преступлений против правосудия повысит эффективность самого закона и усилит меры противодей-
ствия преступлениям коррупционной направленности, совершаемым в сфере осуществления правосудия и правоохранительной деятельности.
Библиографический список
Бриллиантов А., Яни П. Должностное лицо: представитель власти // Законность. 2010. № 5.
Вестник Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. 2010. № 3—4.
Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005.
Лысиков А. Развитие понятия «должностное лицо» // Законность. 2011. № 6.
Макаров С. Служебные злоупотребления в сфере борьбы с коррупцией // Уголовное право. 2007. № 3.
Развитие уголовного законодательства Российской Федерации. М., 2007.
Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник. 5-е изд. / под ред. А. И. Рарога. М., 2004.
Фролов Е. Ю. Методика расследования коррупционной деятельности в правоохранительных и судебных органах: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2005.
Основные направления реформирования судов общей и специальной юрисдикции
ЯРОШЕНКО Наталья Ивановна,
доцент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета РУДН, кандидат юридических наук
Цель судебной реформы, проводимой в России, — создание качественной судебной защиты конституционных прав и свобод физических и юридических лиц. Ориентиром при этом выбраны правовые ценности, закрепленные в международных стандартах в сфере охраны и защиты прав и свобод. На сегодня можно выделить несколько основных направлений реформирования судов общей и специальной юрисдикции, определенных в Конституции РФ.
1. Придание мировым судьям статуса муниципальных судов (что соответствует Конституции РФ) и тем самым окончание формирования судебной системы России. Согласно ст. 10 Конституции РФ в России действует принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Помимо этого предусмотрены три уровня власти — федеральный, региональный и местный. В настоящее время
в России сложилась следующая система организации судебной власти: федеральные суды (Конституционный Суд РФ, суды общей юрисдикции во главе с Верховным Судом РФ, арбитражные суды во главе с Высшим Арбитражным Судом РФ); региональные суды (конституционные (уставные) суды субъектов РФ); мировые судьи (в каждом из субъектов РФ). Согласно Федеральному закону от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» мировые судьи являются судьями общей юрисдикции субъектов РФ и входят в единую судебную систему России. С момента учреждения Судебными уставами 1864 г. мировые судьи осуществляли функции федеральных судов, им были переданы дела «о менее важных преступлениях и проступках», а их выборы проводились земским собранием или городской думой при тайном голосовании. «Мировая юстиция, включившая в себя два звена (мировой судья и съезд мировых судей), была достаточно обособлена от общей системы судов»1. После 25 лет функциониро-
1 Цыганаш В. Н, Степанов О. В. Мировые судьи в современной России: опыт юри-
