CC BY-NC-ND
30
Борьба с преступностью
И.Н. Крапчатова
МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ В ОТНОШЕНИИ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ, В СИСТЕМЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ
Статья посвящена вопросу определения места преступлений против присяжных заседателей в системе преступлений против правосудия. Присяжные заседатели являются неотъемлемой частью правосудия, и посягательства на них являются преступлениями, посягающими на общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач правосудия в соответствии с его целями.
Ключевые слова: правосудие, преступления против присяжных заседателей, классификация преступлений, должностные лица, объект преступлений.
Правосудие как объект уголовно-правовой охраны ввиду многообразия включаемых в его содержание общественных отношений не может быть представлено в качестве односложно защищаемого блага.
Неслучайно классификации посягательств, включенных в главу Уголовного кодекса о преступлениях против правосудия, строилась в основном по признаку субъекта преступления.
Однако, во-первых, при построении подобных группировок учеными не всегда учитывался принцип единства основания клас-сификации1.
Анализ различных позиций, касающихся классификации преступлений против правосудия, привел автора к выводу, что такие группировки проведены на основании не одного, а нескольких критериев, характеризующих различные качества субъекта: 1) наличие специальных признаков; 2) отнесение к должностным лицам правоохранительных органов; 3) наличие обязанности содействовать правосудию; 4) возложение обязанности подвергнуться мерам
© Крапчатова И.Н., 2009
принуждения или исполнить их.Требование единства критерия при построении классификации предполагало осуществление не простой, а многоступенчатой группировки.
На первоначальном этапе логично выделить две группы преступлений против правосудия, одну из которых составят преступления, совершаемые специальным субъектом, а другую - преступления, совершаемые любыми лицами, наделенными лишь признаками, обязательными для любого субъекта преступления. При этом к первой группе преступлений будут отнесены деяния, предусмотренные в ч. 3 ст. 294, ст. 299-303, 305, 306, 307, 308, 310- 316 УК, а ко второй - соответственно ч. 1 и 2 ст. 294, ст. 295-298, 304, 309 УК, а равно ст. 315 (в части воспрепятствования исполнению судебного акта). В свою очередь преступления, совершаемые в сфере правосудия специальными субъектами, могут подвергаться дальнейшей классификации с учетом тех особых качеств, которыми наделены их исполнители.
Во-вторых, классификация преступлений против правосудия с учетом признаков субъекта хотя и имеет важное теоретическое и практическое значение, не должна освобождать ученых от группировки данных посягательств по традиционному, зарекомендовавшему себя критерию - с учетом признаков основного, непосредственного объекта преступления. Без такой группировки, думается, невозможно наглядно представить себе, что именно в правосудии подлежит особой опеке со стороны уголовного закона, а следовательно, нельзя показать наиболее значимые свойства соответствующих уголовно наказуемых деяний. Ведь классификация есть «способ обнаружения существенных качеств подразделений системы, от которых зависят другие, производные от них признаки каждого из элементов подразделения»2.
Таким образом, прежде чем проводить юридический анализ составов преступлений, совершаемых в отношении присяжных заседателей, необходимо определить их место в самой системе преступлений против правосудия.
Специфика субъектов преступлений, на взгляд автора, не первична, а во многом предопределена своеобразием нарушаемых социальных отношений, поэтому именно группировка общественно опасных посягательств по объекту, судя по большинству глав Уголовного кодекса, лежит в основе построения системы Особенной части.
После принятия УК РСФСР (1960 г.) в литературе неоднократно предпринимались попытки систематизировать законодательство о преступлениях против правосудия. При этом учитывалось, что система преступлений - это установленный законом
исчерпывающий перечень видов преступлений, посягающих на один и тот же родовой объект, расположенных в определенном порядке в зависимости от того или иного признака.
Например, И.М. Черных3 предлагал следующую систему:
1) преступления, совершаемые должностными лицами суда и органов предварительного расследования;
2) преступления, совершаемые лицами, призванными законом способствовать осуществлению правосудия;
3) преступления, совершаемые прочими лицами.
Я.М. Кульберг4 делил все преступления против правосудия на две группы:
1) преступления, совершаемые должностными лицами;
2) преступления, совершаемые гражданами, не осуществляющими должностные функции.
Аналогичного мнения придерживалась Ш.С. Рашковская5.
П. Елизаров6 предлагал следующую систему:
1) преступления, совершаемые работниками органов дознания, следствия, прокуратуры и суда;
2) преступления, совершаемые частными лицами;
3) преступления, совершаемые осужденными или лицами, заключенными под стражу.
Сходную систему предлагали А.Б. Сахаров и Н.А. Носкова7:
1) преступления, совершаемые работниками правоохранительных органов;
2) преступления, совершаемые гражданами;
3) преступления, совершаемые лицами, отбывающими наказание.
Система преступлений против правосудия по субъекту их совершения зависит от трактовки родового объекта этого вида преступлений. В литературе, как было отмечено выше, по этому поводу имеются две точки зрения. Одна из них исходит из буквального понимания правосудия и трактует его лишь как деятельность, связанную с осуществлением судебной деятельности. Однако законодатель, объединяя в одну главу все преступления против правосудия, стремился к тому, чтобы показать, что под названием «преступления против правосудия» объединены все преступления, которые посягают на деятельность как самого суда, так и на деятельность органов, способствующих осуществлению правосудия и обеспечивающих исполнение приговоров и назначенных наказаний.
На взгляд автора, систему преступлений против правосудия нельзя строить по субъекту рассматриваемых преступлений: этот критерий не позволяет четко выделить особенности отдельных
видов рассматриваемых преступлений. Например, преступления против присяжных заседателей могут совершаться как субъектами, обладающими специальными признаками8, так и не обладающими ими9.
Однако в литературе, кроме классификации по субъекту, имеется другая точка зрения. И.С. Власов и И.М. Тяжкова10, например, сделали попытку систематизировать преступления против правосудия на основе сходства непосредственных объектов этих преступлений. Их система выглядит следующим образом:
1) преступления, препятствующие использованию работниками правосудия их прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им;
2) преступления, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и справедливых сведений от граждан;
3) преступления, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и об обстоятельствах его совершения;
4) преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения, выраженного в приговоре или решении суда, в постановлении суда или прокурора.
По мнению указанных авторов, система любой группы преступлений должна строиться на основе признаков, относящихся к объекту преступления11.
Представляется, что попытка классифицировать преступления против правосудия по их непосредственным объектам заслуживает внимания, так как такая система находится в соответствии с общим принципом построения системы Особенной части УК по родовому объекту.
Интересную систему по объекту преступлений против правосудия предложил М.И. Бажанов в работе «Уголовно-правовая охрана советского правосудия»12; он сконструировал систему, исходя из Конституции:
1) преступления против правосудия, которые посягают на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов деятельности органов расследования, прокуратуры, суда;
2) преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие получение достоверных доказательств и истинных выводов по делу;
3) преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие своевременное пресечение и раскрытие преступлений;
4) преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие исполнение приговоров и назначенных к отбытию наказаний.
Автору представляется, что исходя из Конституции, систему преступлений против правосудия построить нельзя, так как только первый пункт этой системы связан с нарушением конституционных принципов, остальные три ничего общего с Конституцией не имеют. Фактически М.И. Бажановым была предпринята попытка систематизировать преступления против правосудия, исходя из непосредственного объекта.
Непосредственные объекты отдельных преступлений против правосудия дают возможность систематизировать их и определить именно те общественные отношения, на которые каждое из них посягает.
Наиболее удачной считает классификацию преступлений против правосудия по их непосредственному объекту М.Н. Голоднюк. Автор указывает, что такая классификация в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред, и пишет: «По непосредственному объекту преступления против правосудия можно дифференцировать следующим образом:
1. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия.
2. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьями, прокурорами, лицами, производящими дознание и предварительное расследование).
3. Преступления, препятствующие осуществлению мер государственного принуждения, указанных в приговорах, решениях суда или иных судебных актах»13.
Тенденция перехода от классификации рассматриваемых преступлений по признакам субъекта к группировке с учетом особенностей непосредственного объекта преступлений наметилась и в учебной литературе. Так, авторы соответствующего раздела учебника «Российское уголовное право» считают указанный критерий положенным в основу следующей группировки преступлений, предусмотренных в гл. 31 УК РФ:
а) посягательства на судей и сотрудников органов предварительного расследования (ст. 294-298);
б) служебные преступления участников уголовного судопроизводства (ст. 299-302, 305, 310, 311);
в) фальсификация и сокрытие доказательств (ст. 303-304, 306309, 316);
г) невыполнение процессуальных решений (ст. 312-315)14.
В учебнике по Особенной части уголовного права15 наряду с группировкой преступлений против правосудия по признаку
субъектов преступления сделана попытка классифицировать посягательства, содержащиеся в гл. 31 УК, с учетом объекта преступления. Его авторы считают, что предпочтительнее говорить о закреплении в данной главе трех разновидностей уголовно-противоправных деяний: а) воздействие на лиц, участвующих в отправлении правосудия; б) злоупотребление правами и обязанностями представителя правосудия; в) неисполнение гражданского, служебного или общественного долга в сфере правосудия со стороны лиц, не являющихся его представителями по конкретному делу.
Однако приведенные классификации в большей или меньшей мере страдают некоторыми недостатками16. Они выражаются в том, что единство основания классификации не выдерживается, что основной объект преступления как критерий классификации в действительности подменяется другим. Подтвердим сказанное на примере анализа одной из классификаций.
Неоправданным, в частности, представляется объединение под наименованием «Посягательства на судей и сотрудников органов предварительного расследования» преступлений, предусмотренных ст. 294-297 УК РФ, ибо далеко не все из этих посягательств соответствуют данному наименованию. Состав преступления, предусмотренный ст. 294 УК РФ, вообще может иметь место без какого-либо воздействия на лиц, участвующих в отправлении правосудия или осуществляющих предварительное расследование. Нехарактерно посягательство на судей или присяжных заседателей и для состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 297 УК РФ, где установлена ответственность за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участника судебного разбирательства.
Выделенные преступления действительно могут быть отнесены к одной классификационной группе, но по другому общему свойству. Объединяет указанные преступления то, что нарушаются общественные отношения, призванные обеспечить предпосылки для выполнения участниками процесса и последующей деятельности своих функций.
Структура правосудия как объекта уголовно-правовой охраны может быть представлена с разных позиций. Общественные отношения, являющиеся ее элементами, различаются между собой и по сфере судопроизводства, и по этапам процессуальной деятельности, и в зависимости от тех существенных качеств правосудия, сохранение и развитие которых данные отношения призваны обеспечить, а затем и с учетом конкретных задач, поставленных перед правосудием государством, а равно условий, созданных для их (задач) решения. Располагая нормативный материал в гл. 31 УК РФ, законодатель не всем этим различиям придал значение.
Автор разделяет мнение ученых, полагающих, что выделение главы «Преступления против правосудия» в рамках разд. X УК РФ осуществлено по признаку общности межгруппового объекта пре-ступлений17. Но поскольку этот подход является комплексным, следует обратить внимание на то, что построение односложной классификации вряд ли может быть успешным, и, возможно, в этом нет необходимости. «Где много глубоких различий между классифицируемыми явлениями, там необходимо должна быть и многочисленная классификация», подчеркивал П.П. Пусто-рослев18.
По мнению автора, для определения места преступлений против присяжных заседателей необходимо сначала выстроить классификацию преступлений против правосудия. Первой операцией в ее построении должно быть отделение преступлений, нарушающих условия, необходимые для успешного осуществления процессуальных функций и исполнения процессуальных актов, от посягательств на общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач правосудия в соответствии с его целями. Каждая из этих групп преступлений может быть подвергнута дальнейшей классификации.
Вместе с тем преступления, включенные в соответствующую группу, имеют некоторые общие черты.
Так, преступления, нарушающие условия, необходимые для успешного осуществления процессуальных функций и исполнения процессуальных актов, объединяет то, что в большинстве своем эти деяния выражаются в существенном отклонении субъектов от возложенных на них функций, нарушении обязанностей, которыми эти лица обременены. Почти всегда субъект данных преступлений специальный. Особые качества такого субъекта характеризуют либо его процессуальное положение, либо роль в исполнении судебных решений. Обладает спецификой и субъективная сторона подобных преступлений, поскольку в содержание умысла виновного в обязательном порядке включается осознание им своего особого статуса.
Преступления данной группы могут быть подразделены на две подгруппы:
1) посягательства на общественные отношения, обеспечивающие развитие процессуальной деятельности (ст. 299-309 и 316 УК РФ);
2) на общественные отношения, обеспечивающие реализацию процессуальных актов (ст. 312-315 УК РФ).
Дальнейшее деление составов преступлений каждой из указанных подгрупп, как представляется, следует проводить, принимая
во внимание конкретное содержание и тип тех общественных отношений, обеспечение которых затрудняется соответствующим преступным деянием. Поэтому, на наш взгляд, посягательства на общественные отношения, обеспечивающие развитие процессуальной деятельности, могут быть подразделены на три подгруппы:
а) посягательства, направленные на отношения по реализации конституционных принципов правосудия (ст. 299-301, 305 УК РФ);
б) посягательства на процессуальный порядок получения доказательств по делу (ст. 302-304, 306-309 УК РФ);
в) посягательства на деятельность органов правосудия по своевременному пресечению и раскрытию преступлений (ст. 310, 316 УК РФ).
Что же касается посягательств на общественные отношения, обеспечивающие реализацию судебных актов, то представляется, что они могут быть подразделены:
а) на общие составы, касающиеся исполнения актов в целом (ст. 315 УК РФ);
б) на составы преступлений, посягающих на общественные отношения, обеспечивающие обязательность приговора в части назначенного в соответствии с законом уголовного наказания или других принудительных мер (ст. 312-314 УК РФ).
Общими чертами обладают и посягательства на общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач правосудия в соответствии с его целями. Все эти преступления заключаются в создании препятствий для выполнения носителями данных функций их прав и обязанностей. Лица, подлежащие ответственности за подобные преступления, определяются законодателем без учета процессуального положения виновных. Как правило, субъект указанных преступлений наделен лишь общими признаками. Для некоторых из этих посягательств обязательны цель воспрепятствования соответствующей деятельности или мотив мести за подобного рода деятельность, хотя в законе это не всегда выражено прямо (ч. 1 и 2 ст. 294-296, 298 УК РФ).
Ответственность за указанные преступления наступает независимо от того, насколько их совершение в действительности осложнило решение стоящих перед правосудием задач.
Среди норм, направленных на обеспечение выполнения участниками процессуальных отношений конкретных задач правосудия в соответствии с его целями, следует выделить прежде всего такие, которые служат для защиты любых направлений процессуальной деятельности. Такими, в нашем понимании, должны быть признаны нормы, направленные на защиту жизни, здоровья и безопас-
ности лиц, вовлеченных в том или ином качестве в сферу судопроизводства.
Вместе с тем для осуществления некоторых задач правосудия требуется создание особых условий, в том числе с помощью средств уголовного закона. Так, существует необходимость в защите таких объектов, как:
независимость судебной власти, процессуальная самостоятельность следователя, прокурора, лица, производящего дознание;
авторитет суда, честь и достоинство должностных лиц, отправляющих правосудие или содействующих ему;
нормальные условия для решения вопроса о возбуждении уголовного дела;
беспристрастность лиц, исполняющих обязанность содействовать правосудию.
С учетом сказанного в рамках анализируемой группы преступлений могут быть выделены следующие подгруппы:
1) общие составы, касающиеся обеспечения благоприятных условий для деятельности органов правосудия (ст. 294, 297-298 УК РФ);
2) посягательства на жизнь, здоровье и безопасность участников процессуальной и связанной с нею деятельности (ст. 295, 296, 311 УК РФ).
Исходя из данной классификации, можно сделать вывод, что преступления в отношении присяжных заседателей принадлежат к группе посягательств на общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач правосудия в соответствии с его целями.
Конечно, как и всякая классификация, построенная группировка преступлений против правосудия является условной.
Думается, что предложенная классификация способна помочь правильно оценить, насколько последовательно расположены составы преступлений внутри гл. 31 УК РФ, а также может иметь значение и для правоприменения. Верное определение целевого назначения той или иной статьи, включенной в соответствующую главу УК РФ, а следовательно, и защищаемой соответствующей нормой социального блага, облегчает решение вопроса о соотношении различных составов преступлений против правосудия. Ведь правильное применение закона об ответственности за преступления против правосудия практически невозможно без ответа на следующий вопрос: нарушает преступное деяние условия осуществления правосудия и какие именно или оно непосредственно препятствует решению одной или нескольких задач процессуальной деятельности?
По мнению автора, преступления против присяжных заседателей представляют для интересов правосудия большую опасность, так как подрывают устои правосудия, веру граждан в торжество справедливости, вызывают сомнение в способности суда должным образом защищать права и законные интересы граждан. Увеличив санкции за совершение этих преступлений (по сравнению с УК РСФСР), законодатель тем самым подчеркнул актуальность и возросшую опасность таких действий.
Примечания
1 См. напр.: Сахаров А., Носкова Н. Преступления против правосудия // Социалистическая законность. 1987. № 11. С. 46; Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1993. С. 411-413; Советское уголовное право. Особенная часть / Под ред. П.И. Гришаева и Б.В. Здравомыслова. М., 1988. С. 398; Уголовное право. Особенная часть: Учеб. для вузов / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. М., 1998. С. 619-620.
2 Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому уголовному праву (Теоретические проблемы). М., 1981. С. 60.
3 Черных И.М. Преступления против социалистического правосудия: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1962. С. 6.
4 Кульберг Я.М. Преступления против правосудия. М., 1962. С. 3.
5 Рашковская Ш.С. Преступления против социалистического правосудия. М., 1957. С. 9.
6 Елизаров П. Преступления против правосудия. Киев, 1965. С. 13. Сахаров А., Носкова Н. Указ. соч.
8 Т. е. специальный субъект.
9 Т. е. общий субъект. Власов И.С., Тяжкова И.М. Ответственность за преступления против правосудия. М., 1968. С. 52.
11 Там же. С. 53.
12 Бажанов М.И. Уголовно-правовая охрана советского правосудия. Харьков, 1986.
13 Голоднюк М. Вопросы развития законодательства о преступлениях против правосудия // Вестник Московского ун-та. Серия 11: «Право». 1996. № 6. С. 18.
14 См.: Российское уголовное право. Особенная часть: Учеб. / Под ред. А.В. Наумова и В.Н. Кудрявцева. М., 1997. С. 396.
15 См.: Уголовное право. Особенная часть: Учеб. для вузов / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. С. 618.
Некоторые ученые прямо отмечают, что система преступлений против правосудия, построенная по непосредственному объекту, отличается сложностью и неудобна при практическом использовании. См., напр.:
7
10
16
Гаранина М.А. Система преступлений против правосудия (формирование и развитие): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 23.
17 См., напр.: Практикум по уголовному праву: Учеб. пособие / Под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль, 1997. С. 3.
18 Пусторослев П.П. Из лекций по Особенной части русского уголовного права. Вып. 1. Юрьев, 1908. С. 10.
