CC BY
96
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2019-10227
Сычёв Павел Геннадиевич Pavel G. Sychev
кандидат юридических наук, заместитель начальника контрольно-методического управления Следственный департамент МВД России (125009, Москва, Газетный пер., 6)
deputy chief kontrolno-methodical management
Investigation department of the Russian interior ministry (6 Gazetnyy lane, Moscow, Russian Federation, 125009)
E-mail: [email protected]
Об отдельной главе Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о производстве по уголовным делам в отношении предпринимателей
On a separate chapter of the Code of criminal procedure of the Russian Federation on criminal proceedings against entrepreneurs
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 года № 48 констатировало наличие особенностей уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Неизбежно встает вопрос о создании отдельной главы в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ), но для этого необходимо решить некоторые трудноразрешимые вопросы.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, преступления в сфере предпринимательской деятельности, дифференциация, равенство перед законом и судом.
Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated November 15, 2016 no. 48 stated the presence of features of criminal proceedings in cases of crimes in the sphere of entrepreneurial and other economic activities. Inevitably the question arises of creating a separate chapter in the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, but for this it is necessary to solve some difficult questions.
Keywords: criminal proceedings, crimes in the sphere of business activity, differentiation, equality before the law and the court.
Государственная политика, направленная на либерализацию уголовного судопроизводства по уголовным делам о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, имеющая термин «doing business» [1], отличается стабильностью и не меняется на протяжении многих лет. Ежегодно в своих посланиях Федеральному Собранию Президент Российской Федерации В.В. Путин обращается к проблематике применения к предпринимателям неоправданно суровых уголовно-процессуальных мер, не стало исключением и послание от 20 февраля 2019 года, в котором, в частности, затрагивались вопросы необоснованной квалификации преступлений в сфере предпри-
нимательской деятельности как совершенных группой лиц по предварительному сговору только на основании совместной работы в одной компании, необоснованного продления сроков содержания обвиняемых под стражей без проведения с ними следственных действий и др. [2].
Принятие 27 декабря 2018 года Федерального закона № 533-ФЗ «О внесении изменений в статьи 761 и 1451 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [3] в очередной раз подтвердило неизменность и последовательность указанной политики. Следует отметить, что это уже одиннадцатый законодательный акт
© Сычёв П.Г., 2019
в данном направлении.В период с 2009 по 2016 год Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации приняла десять федеральных законов, которые ввели в УПК РФ, и изменила десять норм об особенностях судопроизводства по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (Федеральные законы от 29 декабря 2009 года № З8З-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», от 7 апреля 2010 года № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты», от 6 декабря 2011 года № 407-ФЗ «О внесении изменений в статьи 140 и 241 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ и от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», от 2 ноября 2013 года № 302-Ф3 и от 21 июля 2014 года № 218-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», от 22 октября 2014 года № 308-Ф3 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования основания и порядка освобождения от уголовной ответственности» и № 325-Ф3 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»).
15 ноября 2016 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» [4] (далее — постановление № 48) суммировал своего рода промежуточные результаты этого законодательного процесса. Пленум констатировал наличие особенностей уголовного судопроизводства по делам о некоторых преступлениях, предусмотренных главами 21 и 22 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ). К этим особенностям отнесены, в частности, порядок рассмотрения сообщения о преступлении (части 7—9 статьи 144 УПК РФ) и возбуждения уголовно-
го дела (часть 3 статьи 20, часть 12 статьи 140 УПК РФ), признания предметов и документов вещественными доказательствами (статья 811 УПК РФ), применения меры пресечения в виде заключения под стражу (часть 11 статьи 108 УПК РФ), а также особенности освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного преследования (статья 761 УК РФ, статья 281 УПК РФ).
В данный список не вошел особый порядок оглашения приговора по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности, предусмотренный частью 7 статьи 241 УПК РФ. Возможно, что причиной исключения явилось то, что в редакции Федерального закона от 6 декабря 2011 года № 407-ФЗ данная норма содержала только фразу «по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности», однако в действующей редакции, введенной Федеральным законом от 21 июля 2014 года № 251-ФЗ, в ней также содержатся постатейно перечисленные преступления террористической направленности, по которым применяется такой же порядок оглашения приговора.
Использование в уголовно-процессуальном законе и документах высшего судебного органа термина «преступления в сфере предпринимательской деятельности» дает основания обратиться к его гражданско-правовому определению. В статье 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) указано, что она направлена на систематическое получение прибыли. А пункт 1 статьи 50 ГК РФ гласит, что извлечение прибыли — основная цель деятельности коммерческой организации. Таким образом, предпринимательская деятельность не возможна без коммерческой организации. Это значит, что преступления, включенные в главу 23 УК РФ, совершенные в отношении или с участием коммерческой организации, являются преступлениями в сфере предпринимательской деятельности, а статья 23 УПК РФ о порядке возбуждения уголовных дел об указанных преступлениях должна быть отнесена к процессуальным особенностям в постановлении № 48.
Наличие такого количества норм, имеющих обособленный предмет процессуального регулирования, при этом «разбросанных» по УПК РФ, не может не навести на мысль о возможности (или необходимости) собрать их в отдельной главе.
Наиболее ранние предложения подобного рода касались включения в УПК РФ главы 501 о производстве по уголовным делам с участи-
ем юридических лиц, в которую предлагалось включить статьи 4321—4327, касающиеся общих положений об участии юридического лица в уголовном судопроизводстве, осуществлении его процессуальных прав, признании его орудием преступлениям в случае использования при совершении такового и т. д. [5, с. 43—46].
На тот момент автор исходил из того, что юридическое лицо в составе участников уголовного судопроизводства было главным критерием отнесения преступления к разряду экономических. Позже вышеописанный законотворческий процесс сместил акценты, и предпринимательская деятельность сама по себе стала определяющим фактором. Предложения о создании главы 501 УПК РФ трансформировались, она получила название «Производство по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности». Помимо уже существовавших на тот момент в УПК РФ процессуальных особенностей заключения под стражу подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности, возбуждения и прекращения уголовных дел о преступлениях данной категории, предлагалось также ввести нормы о признании фирм-однодневок, использованных при совершении преступлений, орудиями преступления, а фактических владельцев юридических лиц (бенефициаров), получивших выгоду от совершенных преступлений, привлекать в уголовных делах в качестве гражданских ответчиков [6—9].
Соответствующий проект Федерального закона, разработанный в Следственном департаменте МВД России, для дачи оценки направлялся в Комитет Государственной Думы Российской Федерации по конституционному строительству, параллельно в аппарате Уполномоченного по защите прав предпринимателей разрабатывался свой проект. Несовместимость двух законопроектов в силу диаметрально противоположных идеологий, заложенных в их основу, не позволила объединить усилия и довести решение вопроса до положительного результата.
В настоящее время выдвигаются предложения аналогичного характера. Так, Л.В. Попова предлагает ввести в УПК РФ главу 521 «Особенности досудебного производства по уголовным делам о преступлениях, совершенных в связи с хозяйственно-экономической деятельностью, осуществляемой в организационно-правовых формах предпринимательства», в которую включить статьи 4521—4528 о предмете и условиях данного вида досудебного производства,
особенностях рассмотрения сообщения о преступлении и возбуждения уголовного дела, избрания меры пресечения, изъятия и признания вещественными доказательствами предметов и документов, предъявления обвинения и допроса обвиняемого и т. д. [10, с. 261—275]. Необходимо поприветствовать не столько «реанимацию» старых процессуальных идей, сколько свежий и нетрадиционный взгляд на процессуальное регулирование этого предмета.
Сама по себе идея заслуживает внимания, поскольку дифференциация уголовного судопроизводства является закономерным развитием данной отрасли права. Еще профессор М.Л. Якуб писал: «Дифференцированный порядок судопроизводства по делам различных категорий — необходимое условие эффективного и рационального построения процесса» [11, с. 79]. Т.С. Манова объясняет это тем, что «развитие форм уголовного судопроизводства определяется двумя внешне противоречивыми факторами: потребностью создания действенных гарантий защиты прав и законных интересов его участников и необходимостью рационального использования процессуальных и материальных средств при осуществлении соответствующей деятельности, необходимостью повышения эффективности судопроизводства» [12, с. 23].
Создание в УПК РФ отдельной главы, подобной существующим 32, 321, 40, 401, 42, 50, 51, 511 и 52 главам, — логичный результат такого развития. Однако для этого необходимо решить несколько проблем юридико-технического и отчасти политического характера.
В 2002 году при введении в действие нового УПК РФ в уголовное судопроизводство вошел ряд сугубо экономических терминов. Так, потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком, лицом, вносящим залог за подозреваемого, и т. д. может быть юридическое лицо (статьи 42, 44, 54, 106 УПК РФ), что и побудило автора настоящей публикации внести в 2006 году предложение о создании отдельной главы в УПК РФ. Кроме этого, ведена статья 116 УПК РФ о наложении ареста на ценные бумаги (в том числе бездокументарные), а в 2015 году в части восьмой статьи 115 УПК РФ появились особенности снятия ареста с безналичных денежных средств. Нет сомнений, что это инструменты хозяйственного оборота и при совершении экономических преступлений юридические лица бездокументарные ценные бумаги, безналичные деньги применяют весьма активно. Особенности производства процессуальных
действий с ними, безусловно, должны быть отнесены к производству по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности.
Однако юридическое лицо может быть потерпевшим и гражданским истцом по делам о преступлениях против собственности (кражах, грабежах, разбоях, вымогательствах), а гражданским ответчиком — по делам о дорожно-транспортных происшествиях, которые к разряду экономических не относятся. Ценные бумаги могут быть в собственности лиц, привлекаемых в качестве обвиняемых за совершение преступлений, которые могут также не относиться к экономическим. Так называемый бесконтактный сбыт наркотических средств в настоящее время осуществляется за безналичные денежные средства через анонимные платежные системы типа «Qiwi», «Veb-money» и др. Как отграничить процессуальные особенности дифференцированного производства с указанными гражданско-правовыми объектами от стандартных действий ординарного производства — задача, решения у которой пока что нет.
В названии постановления № 48 и далее по тексту речь идет о производстве по отдельному виду преступлений. Однако каждая процессуальная норма, указанная в нем, или de jure, или de facto затрагивают (а точнее, расширяют) процессуальные права и гарантии подозреваемого и обвиняемого в преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Особый процессуальный режим формируется для лиц, обладающих статусом предпринимателей.
Профессор Л.В. Головко по этому поводу указал, что «законодатель пытается создать по некоторым преступлениям (статьи 159, 160, 165 УК РФ) особый режим для предпринимателей, <...> такой режим возникает в случае совершения преступлений "в сфере предпринимательской деятельности". <...> Что в уголовно-процессуальном смысле есть "сфера предпринимательской деятельности». <... > Классический предметный критерий (конкретный состав преступления) здесь не подходит, поскольку статья 159 и др. УК РФ не исключают применения заключения под стражу в целом, а лишь ограничивают его использование в сфере предпринимательства. <...> Есть еще целевой критерий, используемый в ГК РФ (статья 2), на который обратил внимание Верховный Суд Российской Федерации. Но если его применять буквально, то получится, что законодатель считает мошенничество совершенным в сфере
предпринимательской деятельности, если оно направлено на "систематическое получение прибыли" (гражданско-правовой критерий) или, говоря старым добрым уголовно-правовым языком, совершено в виде "промысла". <...> Остается персональный критерий, то есть запрет применения заключения под стражу не в "сфере предпринимательской деятельности", а именно к предпринимателям как особой и строго формализованной категории лиц» [13, с. 55,56].
Анализируя хронологию толкования и разъяснения термина «преступления в сфере предпринимательской деятельности», следует констатировать, что законодатель и высший судебный орган в течение семи лет пытались разрешить фактически неразрешимую проблему: определить категорию деяний, совершаемых конкретной категорией лиц, путем характеристики вида их деятельности, пытаясь избежать их персонального определения, при этом давая все более и более подробную его субъективную характеристику. Законодатель мог бы сразу предотвратить непредсказуемое развитие судебной практики и неоднократные ее разъяснения, если бы в законодательной норме сразу был назван статус того, кого необходимо освободить от наиболее строгих мер процессуального принуждения.
После введения Федеральным законом от 7 апреля 2010 года № 60-ФЗ в статью 108 УПК РФ части 11, где впервые используется термин «преступления в сфере предпринимательской деятельности», он разъяснялся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» от 29 октября 2009 года № 22 (в ред. от 10 июня 2010 года). Федеральный закон от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ в части третьей статьи 20 УПК РФ дал более широкое определение предпринимательской деятельности применительно к возбуждению уголовного дела, которое постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» распространил на порядок заключения под стражу. В постановлении № 48, наконец, дано самое подробное на сегодняшний день толкование этого термина.
Итак, для решения вопроса о создании отдельной главы о производстве по уголовным делам указанной в здесь категории необходимо сделать первый шаг: признать, что это произ-
водство не по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, а по уголовным делам в отношении предпринимателей.
В этом случае новая глава органично займет свое место между главой 50 УПК РФ «Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних» и главой 51 «Производство о применении принудительных мер медицинского характера», принимая во внимание, что у последней дифференциации своя особая цель — не приговор о признании лица виновным в совершении преступления, а констатация факта общественно опасного деяния и назначение лицу, его совершившему и признанному невменяемым, соответствующего лечения.
Неизбежно возникает вопрос: а как же принцип равенства всех перед законом и судом, провозглашенный в части первой статьи 19 Конституции Российской Федерации?
Здесь следует отметить, что статья 4 УК РФ предусматривает принцип равенства граждан перед законом и говорит о том, что они подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности и т. д., то есть это уголовно-правовой принцип.
Несмотря на то, что в главе 2 УПК РФ «Принципы уголовного судопроизводства» аналогичной нормы нет, в теории уголовно-процессуального права такой принцип все же существует. Анализируя его, С.В. Романов указывает: «речь не идет об абсолютном равенстве, а только о равенстве лиц, объективно находящихся в идентичных условиях. <...> Поэтому закон вполне обоснованно содержит нормы об особенностях производства в отношении отдельных категорий лиц, об обеспечении для некоторых лиц дополнительных уголовно-процессуальных гарантий и т.п. Важно лишь, чтобы такие особенности были необходимыми, справедливыми и затрагивали именно категории лиц, не превращаясь в персональные привилегии» [14, с. 271—272].
Если идейные вдохновители либерализации уголовного судопроизводства для предпринимателей смогут ответить на вопросы о ее справедливости по отношению к остальному обществу, то создание отдельной главы в УПК РФ с концептуальных позиций можно считать обоснованным.
Примечания
1. Головко Л.В. Два направления уголовной политики по делам об экономических и финансовых
преступлениях: crime control и doing business // Закон. 2015. № 8.
2. URL: http: //cremlin.ru/ (дата обращения: 10.04.2019).
3. Собрание законодательства РФ. 2018. № 53, ч. I, ст. 8459.
4. Российская газета. 2016. 24 ноября.
5. Сычев П.П Юридическое лицо в уголовном деле. М.: ООО «ИнтелБилд», 2006.
6. Сычев П.П Правовая защита субъектов предпринимательской деятельности: проблемы уголовного судопроизводства // Предпринимательское право.
2012. № 4. С. 30—34.
7. Сычев П.П. Предпосылки дифференциации порядка судопроизводства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности // Законодательство. 2013. № 1. С. 71—77.
8. Сычев П.П. Проблематика уголовно-правовой защиты имущественных отношений хозяйствующих субъектов России // Имущественные отношения.
2013. № 2. С. 81—87.
9. Сычев П.П. Досудебные стадии судопроизводства по уголовным делам об экономических преступлениях: тенденции развития и правоприменения // Российский следователь. 2013. № 21. С. 38—41.
10. Попова Л.В. Особенности уголовно-процессуального регулирования досудебного производства по уголовным делам об экономических преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2019.
11. Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., «Юридическая литература», 1981.
12. Манова Н.С. Теоретические проблемы уголовно-процессуальных производств и дифференциации их форм: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005.
13. Половко Л.В. Концептуальные основы уголовной политики в сфере экономики // Закон. 2011. № 9. С. 43—56.
14. Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Половко. М.: Статут, 2016.
References
1. Golovko L.V. Two directions of criminal policy in cases of economic and financial crimes: crime control and doing business. Law, 2015, no. 8.
2. URL: http://cremlin.ru/ (accessed 10.04.2019). (In Russ.)
3. Collection of legislative acts of the RF, 2018, no. 53, part I, art. 8459. (In Russ.)
4. Russian gazeta, 2016, 24 November. (In Russ.)
5. Sychev P.G. Legal entity in a criminal case. Moscow: OOO «Interbild» Publ., 2006. (In Russ.)
6. Sychev P.G. Legal protection of business entities: problems of criminal proceedings. Business law, 2012, no. 4, pp. 30—34. (In Russ.)
7. Sychev P.G. Prerequisites differentiation of the procedure for criminal proceedings on crimes in the field of economic and business activities. Legislation, 2013, no. 1, pp. 71—77. (In Russ.)
8. Sychev P.G. Problems of criminal-legal protection of property relations of economic entities of Russia. Property relations, 2013, no. 2, pp. 81—87. (In Russ.)
9. Sychev P.G. Pre-trial stages of criminal proceedings on economic crimes: trends in development and law enforcement. Russian investigator, 2013, no. 21, pp. 38—41. (In Russ.)
10. Popova L.V. Features of criminal procedural regulation of pre-trial criminal proceedings on econo-
mic crimes committed in the field of business. Dissertation... candidate of legal sciences. Volgograd, 2019. (In Russ.)
11. Yakub M.L. Procedural form in the Soviet criminal proceedings. Moscow: «Legal literature» Publ., 1981. (In Russ.)
12. Manova N.S. Theoretical problems of criminal proceedings and differentiation of their forms. Author's abstract... doctor of legal sciences. Moscow, 2005. (In Russ.)
13. Golovko L.V. Conceptual bases of criminal policy in the sphere of economy. Law, 2011, no. 9, pp. 43—56. (In Russ.)
14. The course of the criminal process / ed. by L.V. Golovko. Moscow: Statute, 2016. (In Russ.)
