CC BY
334
УДК 343.13
DOI 10.24411/2078-5356-2019-10215
Гриненко Александр Викторович Alexander V. Grinenko
доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики
Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России (119454, Москва, проспект Вернадского, 76)
doctor of sciences (law), professor, honored lawyer of the Russian Federation, professor of the department of criminal law, criminal procedure and criminalistics
Moscow state institute of international relations (university) of the Ministry of foreign affairs of the Russian Federation (76 Vernadskogo av., Moscow, Russian Federation, 119454)
E-mail: avgrinenko2@mail.ru
Иванов Дмитрий Александрович Dmitry A. Ivanov
доктор юридических наук, доцент, почетный сотрудник МВД России, заместитель начальника кафедры предварительного расследования
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, 12)
doctor of sciences (law), associate professor, honorary worker of the Ministry of internal affairs of Russia, deputy head of Department of preliminary investigation
Moscow university of the Ministry of internal affairs of Russia named after V.J. Kikot (12 Akademika Volgina st., Moscow, Russian Federation, 117997)
E-mail: ida_2008_79@mail.ru
Совершенствование мер процессуального принуждения в российском уголовном судопроизводстве
Improvement of measures of procedural coercion in Russian criminal proceedings
Цель данного исследования состоит в выявлении проблем, существующих при применении мер процессуального принуждения в сфере уголовного судопроизводства Российской Федерации, а также в обосновании предложений по их разрешению. Автором вводится в научный оборот термин «принудительное воздействие в уголовном судопроизводстве». Проводится отграничение понятий «принуждение», «предупреждение» и «убеждение» при производстве по уголовным делам. Доказана необходимость комплексного изменения действующего уголовно-процессуального законодательства с целью создания единого механизма законного и обоснованного принуждения в российском уголовном судопроизводстве.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, уголовное дело, принуждение, заключение под стражу, права личности, следователь, суд, обвиняемый, потерпевший.
The purpose of this study is to identify the problems existing in the application of measures of procedural coercion in the field of criminal proceedings of the Russian Federation, as well as to substantiate proposals for their resolution. The author introduces the term «coercive influence in criminal proceedings»into scientific circulation. The concepts of «coercion», «warning» and «persuasion» in criminal proceedings are delimited. The necessity of complex changes in the current criminal procedure legislation in order to create a single mechanism of legal and reasonable coercion in the Russian criminal proceedings is proved.
Keywords: criminal proceedings, criminal proceedings, coercion, imprisonment, individual rights, the investigator, the court, the accused, the victim.
© Гриненко А.В., Иванов Д.А., 2019
Процессуальное принуждение — это конкретное понятие, оно представляет собой определенную совокупность мер, перечень которых приведен в действующем законодательстве [1, с. 92]. Принуждение вне конкретных мер не существует, как не существует и иных мер принуждения, помимо прямо закрепленных в законе.
Процессуальное принуждение применяется строго в рамках конкретных, уже возникших правоотношений. Это может быть возбужденное уголовное дело, по которому осуществляется предварительное расследование или судебное разбирательство. В качестве исключения некоторые авторы называют случаи, когда такие меры (например, задержание) применяются на первоначальной стадии процесса, при проверке сообщения о преступлении [2, с. 43].
Меры процессуального принуждения применяются лишь теми органами и должностными лицами, в производстве которых находится уголовное дело [3, с. 7—8]. Запрещено предоставлять возможность применения мер процессуального принуждения другим должностным лицам, хотя контроль за фактическим осуществлением этих мер возможен, и другими органами (например, привод осуществляется полицией, контроль за домашним арестом — сотрудниками Федеральной службы исполнения наказаний).
Для применения той либо иной конкретной меры процессуального принуждения требуется наличие соответствующих оснований. Фактическим (материальным) основанием являются доказательства, которые вызывают необходимость применения той либо иной меры, а юридическим (формальным) основанием — составление соответствующего процессуального документа. В качестве оснований в любом случае не должны использоваться какие-либо домыслы, предположения, не подтвержденные доказательствами версии.
При применении мер процессуального принуждения должно использоваться правило их экономии. Принуждение — не самоцель. Если та либо иная задача может быть решена без применения принуждения или с применением принуждения сравнительно небольшой степени, то следователь, суд должны идти по пути наименьшего принудительного воздействия.
И, наконец, при применении мер принуждения в полной мере обеспечиваются права, свободы и законные интересы лиц, в отношении которых принимается соответствующее решение [4, с. 45]. В частности, решение может быть обжаловано в вышестоящий орган, вышесто-
ящему должностному лицу, а в случаях, когда решение затрагивает конституционные права и свободы личности — непосредственно в суд. Решение суда о применении мер принуждения (например, о заключении под стражу) обжалуется в вышестоящий суд. Тем самым установлено, что лицо, в отношении которого применяется процессуальное принуждение, является не объектом воздействия, а субъектом правоотношений с присущими ему не только обязанностями, но и правами.
Настоящее исследование в методическом плане представляет собой анализ российского уголовно-процессуального законодательства, зарубежных законов, нормативных правовых актов международного уровня, а также правоприменительной практики в части, касающейся использования принуждения на различных стадиях уголовного судопроизводства. На основании полученных результатов получены выводы, которые позволили уточнить ряд терминов, установить необходимость системного совершенствования российского законодательства путем введения механизмов, обеспечивающих соблюдение прав, свобод и законных интересов лиц, в отношении которых применяется процессуальное принуждение в ходе уголовного судопроизводства.
Перейдем непосредственно к примерам.
1. Весьма распространенной мерой принуждения является задержание подозреваемого. В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ) данной процедуре посвящена целая глава 12, где указаны основания задержания, его порядок, а также основания последующего освобождения подозреваемого. Что касается международно-правовых стандартов, то в российском законодательстве, на первый взгляд, этим требованиям все соответствует. Однако отметим, что еще до принятия ныне действующего законодательства возникла существенная проблема соотношения процессуального (официального) задержания и задержания фактического, которое зачастую происходит еще до начала уголовного процесса.
Согласно пункту 11 статьи 5 УПК РФ задержание представляет собой меру процессуального принуждения, которая применяется на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Вместе с тем, «фактическое задержание» и «фактическое лишение свободы» — это по сути синонимические понятия, одно не может быть выводимо из другого и тем более разъяснять его. Исходя из положений
международных стандартов, отраженных прежде всего в статье 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, лицо должно считаться задержанным и получать соответствующие права сразу же с того момента, когда оно лишилось свободы передвижения, независимо от процессуального оформления данного факта. В этой связи требуется более детально отразить в российском законе тот момент, когда лицо фактически лишается возможности передвигаться и становится задержанным со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В статье 91 УПК РФ отражены основания задержания лица. Ими являются конкретные сведения, подтверждающие, что лицо совершило социально негативные действия. При этом в протоколе задержания должен быть отражен не только сам факт совершения таких действий, но и конкретные доказательства, которыми это основание подтверждается.
Статья 94 УПК РФ содержит также и основания освобождения подозреваемого. Такие основания, действительно, имеют место, однако Уголовно-процессуальный закон — это документ, который содержит ограничения права личности на свободу передвижения. Вне прямо закрепленных в законе запретов и ограничений либо обладает полной свободой передвижения, поэтому при отсутствии оснований для задержания дополнительных оснований для его освобождения не требуется.
2. Разновидностью и наиболее значительной частью мер процессуального принуждения являются меры пресечения. В отличие от многих других мер принуждения, они избираются в отношении обвиняемых, и только в исключительных случаях — подозреваемых. По своей сути мера пресечения — это закрепленный в законе способ воздействия на лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, с целью обеспечить его явку по вызовам. Сразу же следует отметить, что любая мера пресечения, а тем более угроза замены одной относительно более мягкой меры пресечения на более строгую не может быть использована в качестве средства собирания доказательств, подтверждающих совершение преступления этим определенным лицом.
Статья 97 УПК РФ содержит основания для избрания мер пресечения. К ним относятся доказательства, которые позволяют обосновать вывод о том, что в случае отказа от избрания следователем той либо иной меры пресечения лицо совершит одно из социально негативных
действий (скроется от расследования и суда, может продолжить преступную деятельность, может препятствовать производству по уголовному делу и т. п.). Сведения должны быть отражены в материалах уголовного дела в виде официальных документов (протоколов следственных действий, справок и др.). Даже полная убежденность должностного лица в необходимости избрания меры пресечения, не будучи подкрепленной доказательствами, не служит основанием для применения процессуального принуждения этого вида.
3. В статье 97 УПК РФ закреплен универсальный перечень оснований для избрания той либо иной меры пресечения из числа содержащихся в законе. Этим гарантируется, с одной стороны, законность и обоснованность избрания любой меры пресечения, с другой — возможность гибкого подхода к избранию конкретной меры из их общего арсенала. Вместе с тем, недопустимы ситуации, когда в постановлении об избрании какой-либо достаточно мягкой меры пресечения (например, подписка о невыезде) указывается, что лицо имеет постоянное место жительство, постоянное место работы, ранее не судимо, на иждивении находятся дети, ввиду чего целесообразно избрать именно данную меру пресечения или иную меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Если обвиняемый характеризуется столь положительно, то основания для избрания любой меры пресечения вообще отсутствуют.
4. При наличии оснований фактором, который помогает определить, какую конкретную меру пресечения целесообразно выбрать из их общего перечня, являются обстоятельства, которые дополнительно учитываются в соответствии со статьей 99 УПК РФ. К ним относятся: тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и др. Вместе с тем, в законе не в полной мере выражен постулат о том, что такие дополнительные условия не должны полностью подменять собой собственно основания для избрания той либо иной меры пресечения, а лишь выделять меру пресечения, которая в данном конкретном случае наиболее целесообразна. Например, тяжесть совершенного преступления при избрании конкретной меры пресечения учитывается, однако сама по себе она не может быть единственным основанием для ее избрания в отсутствие других оснований из числа указанных в статье 97 УПК РФ.
Вместе с тем, изучение правоприменительной практики подтверждает обратное. Были
обнаружены многочисленные случаи, когда лицо заключается под стражу без достаточных оснований, а лишь ввиду того, что оно обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Поэтому требуется более четкая дифференциация оснований и условий, как на правоприменительном, так и на законодательном уровнях.
5. Самой строгой из закрепленных в законе мер пресечения, несомненно, является заключение под стражу. Данная мера представляет собой полную изоляцию от общества, отсутствие свободы передвижения и еще ряд ограничений, что создает надлежащие условия для эффективного рассмотрения и разрешения уголовного дела. Вместе с тем, сама по себе ее суровость не означает, что лицо, в отношении которого она применена, утрачивает какие-либо процессуальные права. Поскольку эта мера пресечения избирается на основании ходатайства стороны обвинения судом, заключенный под стражу и его защитник вправе обращаться с жалобой в вышестоящий суд, причем даже в случаях, когда решение вступило в законную силу [5, с. 20].
В части 11 статьи 108 УПК РФ имеется одно весьма важное исключение, на которое следует обратить внимание. Указано, что данная мера ни при каких обстоятельствах не применяется, если, например, было совершено мошенничество в сфере предпринимательской деятельности. Этот запрет был специально установлен на уровне федерального закона, чтобы на предпринимателей не оказывалось излишнее давление со стороны государственных органов.
Вместе с тем, на практике этот запрет сторона обвинения легко обходит. Так, общественно опасные деяния, содержащие признаки преступлений, несмотря на явное наличие двусторонних предпринимательских отношений, квалифицируются как общеуголовные преступления, после чего в отношении обвиняемых мера пресечения избирается в общем порядке. Даже в случаях последующего изменения квалификации в суде должностные лица, представляющие сторону обвинения, юридической ответственности не несут. Представляется, что в случае переквалификации деяния в сторону смягчения ответственности, в том числе в связи с тем, что преступление признано совершенным в сфере предпринимательской деятельности, должна наступать частичная реабилитация обвиняемого, а на должностное лицо со стороны обвинения налагаться юридическая ответственность (дисциплинарная, имущественная, а в установленных законом случаях — уголовная).
6. Достаточно эффективной мерой пресечения является подписка о невыезде. Она заключается в том, что обвиняемый или подозреваемый дает письменное обязательство не покидать постоянного или временного места жительства и являться по вызовам [6, с. 110]. Широкое использование данной меры обусловлено тем, что лицо остается в условиях свободы передвижения, не исключается из своих обычных занятий, может осуществлять трудовую деятельность и т. п. Наряду с этим за невыполнение требований подписки о невыезде обвиняемый (подозреваемый) подвергается иным мерам принудительного воздействий (например приводу), а мера пресечения может быть заменена на более строгую, в том числе на заключение под стражу.
В статье 102 УПК РФ данная мера пресечения названа чрезмерно широко, как «подписка о невыезде и надлежащем поведении». Следователь, избирая данную меру пресечения, может неправомерно разъяснить обвиняемому (подозреваемому), что при применении данной меры обязан содействовать предварительному расследованию преступления, в том числе путем дачи показаний. Однако это не соответствует действительности и может повлечь нарушение права лица не свидетельствовать против себя лично, а также против своего супруга и своих близких родственников, предусмотренного частью 1 статьи 51 Конституции Российской Федерации. Поэтому, наоборот, требуется прямо закрепить в законе, что само по себе нахождение лица под действием подписки о невыезде, а равно иной меры пресечения, не порождает у него обязанности давать показания и иным образом содействовать осуществлению в отношении него уголовного преследования.
7. Весьма значительной спецификой характеризуется такая мера пресечения, как личное поручительство. Она состоит в том, что лицо, которое заслуживает доверия, дает письменное обязательство о том, что обвиняемый (подозреваемый) будет являться по вызовам и участвовать в производстве по уголовному делу. Избирая данную меру пресечения, следователь должен оценивать широкий объем доказательств, характеризующих не только обвиняемого (подозреваемого), но и того лица, которое дает поручительство. Иногда на практике за одного и того же человека сразу ручается значительное число людей, что, по их мнению, должно уж наверняка подтвердить явку обвиняемого (подозреваемого). Однако в таком случае ответственность поручителя за поведение лица
размывается, деперсонализируется, что, наоборот, приводит к снижению эффективности данной меры пресечения. С другой стороны, нескольким лицам должна быть предоставлена возможность поручиться за обвиняемого (подозреваемого), но это требуется оформлять с каждым поручителем отдельным документом.
8. К мерам процессуального принуждения российский закон причисляет и наложение ареста на имущество, состоящее в том, что из оборота изымается имущество, которое принадлежит обвиняемому и иным лицам, с целью обеспечения гражданского иска и иных имущественных взысканий по уголовному делу. Гарантией против нарушений прав личности является то, что данная мера процессуального принуждения налагается лишь по судебному решению, принимаемому на основании ходатайства и подтверждающих это ходатайство материалов, которые были в установленном порядке представлены стороной обвинения [7, с. 83].
Несомненным достоинством данной меры является то, что она обеспечивает возмещение вреда, причиненного преступлением, а также иных имущественных взысканий, возникших в связи с фактом общественно опасного деяния. Однако это не снимает со следователя, а впоследствии с суда обязанности устанавливать причинно-следственную связь между наличием определенного имущества, подлежащего аресту, и тем, что данное имущество принадлежит именно обвиняемому или иным лицам, которые могут нести за него гражданско-правовую ответственность.
9. Достаточно важной мерой процессуального принуждения является денежное взыскание. В соответствии со статьей 118 УПК РФ оно налагается судом. Причем в случаях, когда нарушение допущено на стадии предварительного расследования, следователь составляет протокол и также направляет его в суд. Несомненно, судебный порядок наложения денежного взыскания призван обеспечить соблюдение имущественных прав лица, которое подвергается данной мере принуждения. Однако это существенно снижает эффективность ее применения, ведь в каждом случае нарушения следователь должен инициировать весьма громоздкую процедуру: составить протокол, направить его в суд, судья рассматривает его в присутствие лица, в отношении которого составлен протокол, и следователя, и т. п. Это отвлекает следователя от исполнения своих непосредственных обязанностей, в связи с чем денежное взыскание даже при наличии оснований применяется крайне редко.
В данном случае целесообразно установить порядок, когда денежное взыскание будет налагаться самим следователем, а лицо должно получить право обжаловать данное постановление в суд по месту производства предварительного расследования. Это создаст и эффективный механизм воздействия на нарушителей, и гарантии против произвольного наложения денежного взыскания на вовлеченных в уголовный процесс лиц.
10. Мерой процессуального принуждения, весьма сходной по своей сути с мерой пресечения в виде подписки о невыезде, является обязательство о явке. Но наиболее существенное отличие обязательства о явке состоит в том, что оно отбирается не только от обвиняемого (подозреваемого), но также от свидетеля и даже потерпевшего. Назначение данной меры — обеспечить участие лица в уголовном судопроизводстве в качестве участника процесса — носителя определенных сведений [8, с. 4]. Если же обязательство о явке применяется в отношении обвиняемого (подозреваемого), то это более щадящий способ ограничения свободы его передвижения, нежели мера пресечения, даже и не связанная с лишением свободы.
В этой связи и нарушение обязательства о явке вызывает различные последствия в зависимости от того, от какого именно участника процесса оно было получено. Если это обвиняемый (подозреваемый), то в отношении него может быть избрана мера пресечения как связанная, так и не связанная с лишением свободы. В отношении же потерпевшего и свидетеля возможная мера воздействия — наложение денежного взыскания и привод. При этом дифференцировать последствия в зависимости от категорий участников процесса желательно не только в правоприменении, но и на законодательном уровне.
11. В качестве принудительного воздействия в российском уголовном судопроизводстве может использоваться привод, то есть принудительное доставление лица, не являющегося без уважительных причин, в орган предварительного расследования или в суд. По своей сути привод представляет собой весьма непродолжительную меру принуждения, ведь после того, как он осуществлен, принудительное воздействие оканчивается. Вместе с тем, и при осуществлении привода вопросы обеспечения прав, свобод и законных интересов являются весьма актуальными.
В соответствии с частью 1 статьи 113 УПК РФ привод осуществляется при неявке по вызову
без уважительных причин. Приводу подлежит не только подозреваемый или обвиняемый, но также потерпевший и свидетель. Для того чтобы лицо было подвергнуто приводу, требуется, чтобы в материалах уголовного дела был зафиксирован факт вызова лица, а также отражены обстоятельства, свидетельствующие о его неявке без уважительных причин.
Однако уважительность или неуважительность причин неявки — оценочная категория, а, кроме того, данный факт может быть установлен уже после того, как лицо будет доставлено, ведь сам привод по письменному постановлению следователя или суда осуществляют сотрудники полиции. Поэтому возникают ситуации, когда привод формально осуществляется по всем правилам закона, однако уважительность или неуважительность причин устанавливается уже после доставления этого лица. В этой связи требуется на законодательном уровне закрепить процедуру, позволяющую не исполнять постановление о приводе лица, если уже после явки к нему сотрудников полиции выяснится, что имеются уважительные причины неявки (например, болезнь, недоставление повестки).
В заключение следует подчеркнуть, что в рамках настоящей статьи была сделана попытка привлечь внимание к сфере законодательного регулирования применения мер принуждения в уголовном судопроизводстве Российской Федерации, рассмотрению ее с позиций обеспечения прав, свобод и законных интересов личности, целесообразности и обоснованности применения данных мер уполномоченными органами и должностными лицами.
Данные меры входят в сферу научных интересов многих ученых, однако они рассматривают в большей мере теоретические проблемы, не вдаваясь в те ошибки законодательного и правоприменительного плана, которые наиболее существенно нарушают права, свободы и законные интересы личности. В частности, требуется конкретизировать доказательственную основу применения мер процессуального принуждения, установить необходимость отражения доказательств не только в материалах уголовного дела, но и непосредственно в документе о применении той либо иной меры.
Примечания
1. Вершинина С.И. О юридической природе, понятии и системе уголовно-процессуального при-
нуждения // Журнал российского права. 2016. № 5. С. 90—98.
2. Попов А.И. Задержание как мера государственного принуждения, применяемая полицией // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. № 3. С. 41—44.
3. Баландюк О.В. Субъекты исполнения мер уголовно-процессуального принуждения // Российский следователь. 2016. № 11. С. 6—10.
4. Кожевников С.Н. Государственное принуждение: регулятивно-охранительное назначение, формы // Юридический мир. 2010. № 9. С. 43—50.
5. Волошин В.М., Зайцев А.О. К вопросу о сущности и свойствах международно-правового стандарта применения меры пресечения в виде заключения под стражу // Международное уголовное право и международная юстиция. 2017. № 5. С. 19—22.
6. Барабаш А.С. Подписка о невыезде и другие меры пресечения, избрание которых не требует решения суда // Российский юридический журнал. 2017. № 1. С. 110—124.
7. Дикарев И.С. Проблемы наложения ареста на имущество в уголовном процессе // Уголовное право. 2009. № 4. С. 81—85.
8. Булатов Б.В. Обязательство о явке // Российский следователь. 2003. № 5. С. 2—6.
References
1. Vershinina S.I. On the legal nature, concept and system of criminal procedural coercion. Journal of Russian law, 2016, no. 5, pp. 90—98. (In Russ.)
2. Popov A.I. Detention as a measure of state coercion used by the police. Laws of Russia: experience, analysis, practice, 2013, no. 3, pp. 41—44. (In Russ.)
3. Balandyuk O.V. Subjects of execution of measures of criminal procedural coercion. Russian investigator, 2016. no. 11, pp. 6—10. (In Russ.)
4. Kozhevnikov S.N. State enforcement: the regulatory enforcement purpose, form. Legal world, 2010, no. 9, pp. 43—50. (In Russ.)
5. Voloshin V.M., Zaitsev A.O. On the nature and properties of the international legal standard for the application of preventive measures in the form of detention. International criminal law and international justice, 2017, no. 5, pp. 19—22. (In Russ.)
6. Barabash A.S. Recognizance not to leave and other preventive measures, the election of which does not require a court decision. Russian legal journal, 2017, no. 1, pp. 110—124. (In Russ.)
7. Dikarev I.S. Problems of seizure of property in criminal proceedings. Criminal law, 2009, no. 4, pp. 81— 85. (In Russ.)
8. Bulatov B.V. Obligation to appear. Russian investigator, 2003, no. 5, pp. 2—6. (In Russ.)
