CC BY
33А.Х. БОРОВ кандидат исторических наук, доцент, руководитель Центра социально-политических исследований Кабардино-Балкарского научного центра РАН*
К.Ф. ДЗАМИХОВ доктор исторических наук, профессор, директор Института гуманитарных исследований КБНЦ РАН**
Е.Г. МУРАТОВА доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой истории России Кабардино-Балкарского госуниверситета имени Х.М. Бербекова***
Об основных этапах совместного развития России и народов Кабардино-Балкарии
С точки зрения сегодняшнего дня ключевым является вопрос об общности исторических судеб народов Кабардино-Балкарии в контексте их отношений с Россией. Авторы исходят из того, что общность судеб и интересов народов Кабардино-Балкарии представляет собой одновременно неоспоримую историческую данность и безусловную ценность для их настоящего и будущего существования. В контексте рассматриваемой темы эта общность присутствовала уже на ранних этапах развития отношений с Россией, нарастала с углублением этих отношений и приобрела неразрывный характер вместе с их интеграцией в единый государственный организм в составе России.
По меньшей мере, с XVI в. можно говорить об исторической Кабардино-Балкарии в территориальном аспекте как об устойчивой области жизнедеятельности и упорядочения
* Боров Аслан Хажисмелович, e-mail: aslan-borov@mail.ru
** Дзамихов Касболат Фицевич, e-mail: kbigi@mail.ru
*** Муратова Елена Георгиевна, e-mail: lena_gm@mail.ru
взаимных отношений кабардинцев и балкарцев. Неправомерно описывать и интерпретировать социально-политическую организацию этой территории в терминах современной этнополитики, относимых к формам политических отношений, участниками которых выступают этнические общности как целостные потестарно-политические субъекты1. В рамках традиционной эпохи здесь не сложилось какого-либо централизованного «национального» государственного образования - ни кабардинского, ни балкарского. Историческая Кабарда и историческая Балкария представляли собой совокупность этносоциальных и этнопотестарных единиц («уделов», «обществ»), обладавших определенной самодостаточностью. Хозяйственные, феодально-иерархические, родственные, аталыческие, куначеские взаимосвязи между кабардинскими и балкарскими социально-потестар-ными образованиями и их владетелями были достаточно интенсивны и типологически не отличались от социальных отношений внутри соответствующих этнических обществ. В целом на территории исторической Кабардино-Балкарии поддерживался устойчивый качественно однородный общинно-феодальный порядок2.
На этом фоне следует рассматривать вопрос о месте Балкарии в системе отношений России с Кабардой в XVI-XVII вв. Отсутствие до определенного периода прямых документальных свидетельств о степени и формах приобщения балкарских владетелей к этим отношениям или связанным с ними политическим коллизиям, отнюдь не доказывает, что они не знали о русско-кабардинских контактах, не ориентировались в кабардинских делах, не испытывали влияния политических процессов на Центральном Кавказе или не играли в них никакой роли. В то же время от состояния кабардино-русских отношений зависели и возможности установления первых прямых контактов балкарских владетелей с Россией в XVII в., и проявление первых самостоятельных инициатив в этой сфере. Обстоятельства, связанные с русской экспедицией 1628 г. в Балкарию, русской дипломатической миссией начала 50-х гг. XVII в.в
1 См.:Боров А.Х. Кабардино-Балкария в XX в. История и этнополитика // Вопросы истории, 2010, № 6, с. 65-76.
2 См.: Дзамихов К.Ф. Кабарда и Россия в политической истории Кавказа XVI-XVII вв. Нальчик, 2007; Муратова Е.Г. Социально-политическая история Балкарии XVII-начала XX в. Нальчик, 2007.
Имеретию, новым посольством 1655 г. из Москвы в Имере-тию и т.д. показывают, что все эти контакты происходили при посредничестве или прямом участии кабардинских владетелей. Кабарда в XVI-XVII вв., бесспорно, была узловым пунктом, в котором сходились основные линии политики России на Северном Кавказе. Но и тогдашняя Балкария занимала свое особое место в этой политике, в частности благодаря стратегическому положению на пути в Грузию, а балкарские владетели уже в XVII в. начинают вести свою собственную «партию» в том политическом «концерте», который исполняют его основные участники.
В еще большей степени переплетались судьбы Кабарды и Балкарии на завершающем этапе установления прямого военно-политического контроля Российской империи над Центральным Кавказом. С одной стороны, все более жесткое противостояние кабардинских владельцев российскому натиску после 1763 г. создало возможность для балкарских таубиев добиваться реализации собственных интересов в прямом взаимодействии с Российскими военными властями в регионе. Целенаправленные и скоординированные действия в этом направлении прослеживаются, по меньшей мере, с начала 80-х гг. XVIII в. С другой стороны, целый ряд балкарских владельцев участвует в совместной с кабардинскими князьями вооруженной борьбе с русской армией на Центральном Кавказе на протяжении всей первой четверти XIX в. Экспедиция А.П. Ермолова 1822 г. не ограничилась территорией собственно Кабарды, а проникла глубоко в Баксанское ущелье, неоднократны были столкновения царских войск с жителями Чегемского ущелья. Были взяты аманаты (заложники) от знатных семейств практически всех балкарских обществ. Тем не менее, нельзя преуменьшать значение акта верноподданнической присяги, принесенной представителями всех балкарских обществ ген. Эммануэлю в 1827 г. С точки зрения царской военной администрации это могло рассматриваться как простая формальность, но для балкарской феодальной элиты и всей массы населения балкарских обществ это было формой внутреннего признания новой политической реальности и необходимым условием легитимации Российской государственной власти в общественном сознании.
События и акты, знаменовавшие вхождение Кабарды и Балкарии в состав Российского государства, взаимосвя-
заны и являются звеньями единой цепи предшествующего и последующего развития. Они лишний раз свидетельствуют, что кабардинский и балкарский народы двигались одним историческим путем. Важно помнить, что нас отделяет от этих событий не пропасть и вакуум, а почти двухвековой процесс совместного социального и культурного развития, постепенной и поэтапной интеграции народов Кабардино-Балкарии в единое гражданское сообщество современного Российского государства.
В связи с этим следует указать на глубокую общность символических функций, которые несет для формирования современного гражданского самосознания кабардинского и балкарского народов память об установлении дружественных отношений с Россией в 1557 г. и память о присяге России 1827 г. И в том, и в другом случае народы Кабардино-Балкарии выступают как сознательные субъекты исторического действия, ведущего к их единению с Россией. Легитимация Российской государственной власти в их современном гражданском самосознании подкрепляется ее исторической легитимацией - опорой на выбор предков.
Вопрос об исторических предпосылках политического сближения России и народов Центрального Кавказа исследован достаточно подробно1. Обобщенная характеристика культурно-исторического контекста международно-политических процессов вокруг региона может быть представлена следующим образом. К XV-XVI вв. складывается в основных чертах современный этнический состав населения Северного Кавказа. Вместе с завершением процессов этногенеза северокавказских народов образовался и более широкий культурно-исторический контекст, который в решающей степени предопределил пути их дальнейшего развития.
В X-XV вв. на Руси сложилась восточно-христианская цивилизация (Киевская, затем Московская Русь), завершалось формирование централизованного государства. На востоке мусульманский мир обрел устойчивую государственно-политическую структуру, сохранившуюся в основных чертах
1 См.: Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI - 30-е годы XVII века). М, 1963; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. М., 1988, т.1; Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе (1550-е - начало 1770-х гг.). Нальчик, 2001.
на всем протяжении нового времени. Северный Кавказ в целом так и не был включен в орбиту ни одной из великих современных цивилизаций, которые оформились к XV-XVI вв. В социокультурном плане он остался самостоятельным, самобытным, но при этом как бы задержался в предыдущей эпохе. Необычайная устойчивость традиционных социальных институтов, норм и ценностей блокировала запуск механизмов цивилизационного саморазвития местных народов.
Вместе с тем, регион все глубже втягивается в орбиту геополитических интересов крупнейших соседних государств, принадлежащих к различным цивилизациям. Таким образом, обозначились предпосылки складывания специфических форм взаимодействия народов Северного Кавказа с окружающим миром, связанные с необходимостью каждый раз преодолевать цивилизационные расхождения и дисбалансы.
С конца XV и в XVI в. вокруг кавказского региона возник своеобразный силовой треугольник в лице Османской Турции и её вассала - Крымского ханства, Сефевидского Ирана и Русского государства. С XVI до первой половины XVIII в. доминирующим процессом в рамках противостояния держав в регионе было ирано-турецкое соперничество, сопровождавшееся войнами и периодическими переделами сфер влияния. Россия поначалу не включалась напрямую в военно-политическое противоборство с другими державами, но реализовала политику, позволившую ей постепенно наращивать влияние и укреплять свое присутствие на Северном Кавказе. Важнейшим фактором в этом процессе выступило установление в середине XVI в. отношений России с Кабардой, оформленных по результатам кабардинского посольства в Москву 1557 г.
Проблема нахождения строгой историко-полити-ческой формулы для обозначения смысла и значения акта 1557 г.остается предметом научных дискуссий.
Даже его официальная оценка советского периода была довольно неоднозначной. С одной стороны, речь шла о «присоединении Кабарды к России», а с другой - оговаривалось, что это еще не означало окончательного включения Кабарды в состав Российской империи. В 90-е гг. доминирующей в исторической науке КБР стала точка зрения, связывающая акт 1557 г. с началом эпохи военно-политического сотрудничества («союза») между Кабардой и Россией. Видимо и дальше продолжатся научные дискуссии о конк-
ретном политическом смысле акта 1557 г. в терминах феодального «договорного права» той эпохи, о наличии или отсутствии изначально одинакового и однозначного толкования этого акта обеими сторонами и т.п. Но если смотреть на дело с позиций не только XVI в., но и наших дней, то основные его аспекты представляются бесспорными.
Главное, это была собственная политическая инициатива Кабарды в лице одной из влиятельных группировок господствующей феодальной элиты. Иными словами, это был акт сознательного и самостоятельного выбора наших предков, основанный на понимании своих жизненных интересов и на трезвом анализе реальной обстановки, складывающейся вокруг Кабарды.
Итоговая оценка союзнических отношений должна базироваться не столько на формальных аспектах их регламентации, сколько на политической практике, воспроизводившейся на протяжении длительного времени и претерпевавшей неизбежную эволюцию. Кабардинское посольство в Москве 1557 г. было лишь началом длительного исторического процесса. С момента первых политических контактов и до окончательного включения народов Кабардино-Балкарии в состав Российской империи прошло почти 300 лет. В рамки этого периода уместились противоречивые события: политическое и военное сотрудничество в борьбе с общими врагами, покровительство, с одной стороны, и служба - с другой, военно-колонизационный натиск и вооруженное сопротивление. Вместе с тем, на этом длительном историческом отрезке прослеживается определенная направленность эволюции русско-кавказских отношений и выделяются три крупных этапа, которые различаются объемом, характером и интенсивностью установившихся связей.
Таким образом, авторы настоящей публикации интерпретируют кабардино-русские отношения, сложившиеся с 1557 г., как разновидность военно-политического союза. Однако они сознают необходимость учитывать специфичность данного явления. Прежде всего, к нему неприменимы представления, сложившиеся на почве современного международного права. Но и в рамках феодального «договорного права» той эпохи русско-кабардинский союз характеризуется существенными особенностями. Их общую основу составляет глубокая асимметричность союза, обусловленная цивили-зационным дисбалансом, качественными различиями в по-
литических системах, в положении на международной арене, в характере политических интересов и целей сторон, которые эволюционировали под воздействием внутренних и международных сдвигов.
Проблема взаимопонимания социоцивилизацион-ных систем и эволюция кабардино-русских взаимоотношений в ХУ1-ХУШ вв. стала привлекать повышенное внимание исследователей. Кабарда и Россия с XVI в. взаимодействовали не просто в качестве государственно-политических единиц, а в качестве «сложных социальных субъектов» взаимных отношений. При всех принципиальных различиях их социоцивилизационные системы сохраняли традиционный характер и сходство черт феодальной социально-политической организации, что делало возможным их взаимопонимание.
Но уже в этот период проявились проблемы и трудности, которые впоследствии приобрели трагический характер. Неодинаковое прочтение договорных обязательств горцами и самодержавной властью имело место изначально. Все эти элементы разночтений и асимметрии в союзнических отношениях усугубляются на этапе взаимоотношений, который начался вместе с «петербургским» периодом российской истории. Он охватывает практически весь XVIII в. и может быть охарактеризован как переходный.
С первой четверти XVIII в. в государственно-политической системе России происходит принципиальный модерниза-ционный сдвиг. Возникает бюрократическое государство квазисовременного типа, выступающее как один из имперских центров в европейском «концерте» держав. У народов Кабардино-Балкарии сохраняется сугубо традиционная социальная и политическая организация. В результате углубляется стадиальный разрыв уровней их социокультурного развития. Нахождение общего языка для оформления взаимных отношений становится все более затруднительным.
В конечном счете, в основе этих сдвигов лежала активизация политики России на южном направлении. После успешного завершения Северной войны и укрепления её территориального, военно-экономического потенциала она напрямую включается в передел сфер влияния в кавказском регионе. Для набирающей мощь России становится реальной цель установления полного военно-политического контроля над Северным Кавказом. Противоречивый итог почти
векового развития отношений России с народами региона после 1700 г. заключался в том, что культурная дистанция между ними существенно увеличилась, а пространственная и политическая - были стерты. В непосредственное взаимодействие вступили общества с различной социальной структурой и хозяйственными традициями, с качественно разнородными системами организации власти. Культуры этих обществ различались теперь не только по цивилиза-ционной принадлежности и религии. В то время, как в русской культуре уже присутствовали и развивались элементы модернизации, культура народов Кабардино-Балкарии оставалась сугубо традиционной.
Следующий этап российско-кавказских отношений совпадает с тем, что обозначается в исторической науке понятием «Кавказская война». Самой яркой особенностью этого понятия является то, что по всем основным его аспектам сталкиваются различные и, зачастую, противоположные подходы, это касается и причин войны, и хронологии, и характера, и оценки последствий. Если все же вычленить общее содержание различных подходов, то оно сводится к растянувшемуся на десятилетия утверждению в крае российской администрации путем военного подавления сопротивления местных народов. В этом процессе играли свою роль геополитические цели и устремления Российской империи, культурно-цивилизационная дистанция между Россией и народами региона, социальный уклад и социальные процессы в местных обществах.
Большинство историков Кабардино-Балкарии рассматривает переход Российской империи к установлению своего прямого политического контроля над территориями региона с использованием таких военно-колонизационных методов, как начало Кавказской войны. В силу географического положения на Центральном Кавказе Кабарда первой стала испытывать военно-политическое давление со стороны империи, что воплотилось в постройке крепости Моздок (1763). В этих условиях кабардинские феодальные круги начинают борьбу за сохранение своих земель, права суда и управления подвластным населением. С точки же зрения кабардинского общества в целом, это была борьба, направленная не на достижение внешних целей, а на защиту суверенности своего жизнеустройства, традиционного социально-политического порядка на своей территории.
Однако общий ход событий конца XVIII - начала XIX в. показывает, что достижение или закрепление геополитических целей не обязательно строилось на применении военной силы. Механизм, порождающий напряжение во взаимодействии геополитических устремлений с культурно-цивилизационными факторами был заложен как раз не в «колониальном» характере политики имперских верхов России. Имперская идеология несла установку на административно-правовую интеграцию региона - Кавказ должен был стать не колонией, а неотъемлемой частью им-1
перии . Преодоление этого напряжения происходило уже в рамках периода Кавказской войны в процессе развития хозяйственного и социально-культурного взаимодействия народов региона и России. В целом же значение Кавказской войны для настоящего и будущего России и народов Северного Кавказа можно определить, только рассматривая ее на фоне всего длительного исторического цикла российско-кавказских отношений от их истоков до сегодняшнего дня. В этом случае обнаруживается, что различные подходы к осмыслению Кавказской войны не столько опровергают, сколько дополняют друг друга, а главное, становится очевидным, что проблема Кавказской войны - это проблема диалога и взаимопонимания культур.
Окончательное включение народов Кабардино-Балкарии в социально-экономическую, административно-политическую и культурную среду российского общества и государства привело к радикальному изменению основ и механизмов их исторического развития. Можно сказать, что между эпохой автономного общественного бытия на основе собственной социокультурной традиции и эпохой их пребывания в составе России действительно существует глубокий разрыв исторической преемственности. В то же время их историческое развитие, начиная с эпохи великих реформ 1860-х гг. и вплоть до наших дней, характеризуется принципиальным единством своего содержания.
В рамках этой эпохи тема «Россия и Кабардино-Балкария» приобретает качественно новое звучание. В XVI-XVIII вв. основным мотивом в ней являлась проблема
1 См.: Боров А.Х. Кавказская война в современных дискуссиях и интерпретациях // Российская история, 2016, № 3, с.83-90.
политического взаимодействия различных исторических субъектов, сохраняющих свою самостоятельность и самобытность, в период Кавказской войны проблема совместимости в одном государственном организме существенно различных социокультурных систем. А с 60-х гг. XIX в. основным мотивом становится проблема совместного развития, т.е. органичного включения народов Кабардино-Балкарии в процессы российской модернизации1. Ключевым для государственной политики России на Северном Кавказе с этого времени становится вопрос о соотношении системы власти и управления в регионе с процессами преобразования местных обществ.
Не случайно, в центре внимания исследователей истории региона второй половины XIX - начала XX в. находятся условия и результаты социально-культурного развития народов Кабардино-Балкарии в составе Российской империи. В оценках имперской правительственной политики в регионе выделяются две ее характерные черты - компетентность и прагматизм. Россия скорее сама приспосабливалась к «периферийным» реалиям, нежели приспосабливала их к какому-то единому управленческому стандарту. Правительство осуществляло реформы на Северном Кавказе не по шаблону, а на основе тщательного изучения и с учетом всей специфики местных условий. Сталкиваясь с трудностями, реформаторы не форсировали осуществление преобразований, а откладывали нерешаемые вопросы. Но это имело и другие, негативные, последствия, так как консервировало архаические социальные структуры местных этносоциальных общностей и затрудняло их включение в модернизационные процессы социально-экономического характера, которые постепенно охватывали регион. Те аспекты реформ, в которых выражалась либерализация и демократизация общественной жизни России, вообще не распространялись на коренное население Северного Кавказа (земская, городская, военная, судебная реформы).
В результате, масштабы и глубина воздействия реформ на внутренний строй местных обществ, на хозяйственно-
1 См.: Боров А.Х. Историческая наука Кабардино-Балкарии: к постановке теоретико-методологических проблем // Вестник Кабардино-Балкарского государственного университета, 1996, № 2, с. 83-92.
бытовой уклад и религиозную жизнь сельских общин были не столь значительны. Но при этом происходили динамичные сдвиги в окружающей экономической, социальной и культурной среде. Для народов региона они выступали в своей совокупности как изменение всей картины окружающей мира. С этого времени фундаментальной чертой социального бытия народов Кабардино-Балкарии становится дуализм, двойственность социальной структуры и социальных институтов, в которых и через которые они осуществляют свою жизнедеятельность. Привычные, «естественные» институты, представления и нормы, коренящиеся в этносоциальной и этнокультурной традиции каждого народа, включаются теперь в современный («имперский», «русский») социокультурный и правовой контекст, взаимодействуя с ним, испытывая его мощное воздействие. Был запущен процесс органичного и позитивного усвоения социальных и культурных инноваций, успешной адаптации к общественной динамике модернизирующейся России.
Таким образом, исторический процесс вхождения народов Кабардино-Балкарии в состав России, начатый в середине XVI в., завершился в первой трети XIX в., а к началу XX в. были достигнуты определенные результаты в их социально-культурной интеграции в развивающееся российское общество и государство. Но нельзя забывать, что в XX в. дважды возникали исторические ситуации, когда в условиях крайнего ослабления либо прямого распада Российской государственности народы Кабардино-Балкарии на основе самостоятельного осознанного выбора (т. е.национального самоопределения) подтверждали неразрывность своих отношений с Россией. Первый в XX в. опыт национального самоопределения кабардинского и балкарского народов, связан с крушением Российской империи в 1917 г., со всем периодом революций и гражданской войны в России. Он положил начало современной форме их национальной государственности. Кризис, а затем крушение СССР, последующие трудные процессы общественной трансформации и государственно-политической реконструкции в Российской Федерации вновь поставили Кабардино-Балкарскую Республику и ее народы перед необходимостью фундаментального выбора и явного выражения своей политической воли, т. е. перед необходимостью национального самоопределения. Осуществленный многона-
циональным народом Республики в конце XX в. политический выбор в своих наиболее существенных аспектах соединял глубокую историческую преемственность и принципиальную новизну. С одной стороны, он означал: выбор перспективы дальнейшей модернизации, перспективы общественного и культурного прогресса, а не попыток возврата к прошлому; выбор в пользу неразрывного государственного единства с Россией; выбор в пользу национальной государственности, а не региональной «конфедерации»; выбор в пользу государственного единства народов Кабардино-Балкарии. С другой стороны, впервые в истории наших народов сделан осознанный выбор в пользу построения демократической системы власти в республике и системы демократического федерализма в России.
Сегодня народы Кабардино-Балкарии проявляют осознанную волю торжественно отметить 460-летие своего единения с Россией. Они делают этот выбор не потому, что испытывают безоговорочную удовлетворенность современной ситуацией в экономической, социально-политической, культурной жизни страны, а потому, что сознают свою сопричастность и роль в деле восстановления достойных позиций России в мире, в деле обеспечения благополучия и процветания всех ее граждан.
Боров А.Х., Дзамихов К.Ф., Муратова Е.Г. Об основных этапах совместного развития России и народов Кабардино-Балкарии. Работа посвящена исследованию развития народов Кабардино-Балкарии в региональном и общероссийском историческом контексте с середины XVI в. до начала XX в.
Ключевые слова: Россия, Кабардино-Балкария, 460-летие союза и единения, политическое сближение, интеграция.
Borov A. H., Dzamikhov K. F., Muratova E. G. About the main steps of the process of joint development of Russia and the peoples of Kabardino-Balkaria. The work is devoted to research of development of the nations of Kabardino-Balkaria in a regional and all-Russian historical context from the middle of XVIth century to the beginning of the XXth.
Key words: Russia, Kabardino-Balkaria, 460th anniversary of the alliance and unity, political convergence, integration.
