CC BY
38
Т. Р. Сабитов
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ТЕРМИНОВ «СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ» И «ИНТЕРНЕТ» ПРИ ФОРМУЛИРОВАНИИ ПРИЗНАКОВ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Информационно-телекоммуникационные технологии стремительно развиваются, что не может не сказываться на Особенной части Уголовного кодекса РФ. Использование различных информационных ресурсов в преступных целях становится для общества все большей проблемой. Не случайно реакцией законодателя на это является ужесточение наказания, предусмотренного за незаконное распространение информации в источниках, доступ к которым имеет неограниченный круг лиц. Вместе с тем подобные законодательные новеллы вводятся поспешно. Далеко не всегда вопросы законотворчества решаются системно, что влечет противоречия в терминологии, употребляемой при конструировании соответствующих составов преступлений.
Рассматривая термины «средства массовой информации» и «Интернет», используемые в уголовном законе, автор пытается выяснить их соотношение, а также логику их применения в качестве признаков составов преступлений. При этом акцентируется внимание на большом терминологическом разбросе, а также труднообъяснимых сочетаниях этих и смежных с ними терминов. Автор предлагает критерии включения их в тот или иной состав преступления и настаивает на унификации терминологии в Уголовном кодексе РФ. В статье также рассматриваются вопросы квалификации отдельных преступлений, составы которых включают вышеназванные признаки.
Ключевые слова: средства массовой информации, информационно-телекоммуникационные сети, сеть Интернет, квалифицированный состав преступления, незаконное распространение сведений
Для цитирования
Сабитов Т. Р. Об использовании терминов «средства массовой информации» и «Интернет» при формулировании признаков составов преступлений // Российское право: образование, практика, наука. 2020. № 6. С. 41-48. DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_41.
УДК 342.2/.7 DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_41
В конструкциях ряда составов преступлений, в которых объективная сторона заключается в незаконном распространении какой-либо информации, используется признак «средства массовой информации». Он может быть признаком как простого (чч. 1, 3 ст. 137, ч. 1 ст. 185.3, ч. 1.1 ст. 258.1, чч. 1, 2 ст. 282), так и квалифицированного (особо квалифицированного) состава преступления
(п. «д» ч. 2 ст. 110, п. «д» ч. 3 ст. 110.1, ч. 2 ст. 110.2, ч. 2 ст. 128.1, п. «в» ч. 2 ст. 151.2, ч. 2 ст. 205.2, ч. 2 ст. 228.1, ч. 1.1 ст. 238.1, п. «б» ч. 3 ст. 242, п. «г» ч. 2 ст. 242.1, п. «г» ч. 2 ст. 245, п. «б» ч. 2 ст. 258.1, ч. 2 ст. 280, ч. 2 ст. 280.1, ч. 2 ст. 354, ч. 2 ст. 354.1 УК РФ). В уголовно-правовой литературе также выделяется группа составов преступлений, в которых СМИ не является необходимым
признаком, но при этом данные преступления можно совершить посредством них [Но-скова 2008: 65].
Кроме того, в объективной стороне преступлений СМИ играют разную роль - в одних случаях они служат способом или средством совершения преступления (например, ч. 1 ст. 185.3 УК РФ), а в других имеются основания полагать, хотя и с долей условности, что СМИ выступают в качестве места совершения преступления (например, ч. 1 ст. 137 УК РФ).
Механизма регламентации деятельности по передаче информации с помощью сети Интернет в Законе о СМИ предусмотрено не было, что фактически сводило на нет все попытки отнести эту сеть к СМИ хотя бы частично
Уже по номерам приведенных выше статей УК РФ можно понять, что большинство из них появились в Кодексе спустя некоторое время после вступления его в силу. Это свидетельствует не только о стремительном развитии информационно-телекоммуникационных технологий, но и о том, что использование СМИ в незаконных целях становится все большей проблемой для общества.
Развитие указанной сферы способствовало включению законодателем в ряд перечисленных составов преступлений также смежных признаков: «информационно-телекоммуникационные сети»; «электронные сети»; «сеть „Интернет"». При этом можно отметить, что данные признаки используются законодателем в различных сочетаниях: где-то они собраны вместе (например, в ч. 2 ст. 205.2 УК РФ), где-то не включен признак «электронные сети» (п. «б» ч. 2 ст. 258.1 УК РФ), а где-то помимо признака «с использованием СМИ» другие смежные признаки и вовсе не применяются (ч. 2 ст. 354 УК РФ). Однако базовым следует признать признак «с использованием СМИ», так как исторически использование именно его послужило основой для конструирования и корректировки с точки зрения общественной опасности составов
преступлений, объективная сторона которых состоит в незаконном распространении информации.
Для получения представления о понятии СМИ необходимо обратиться к законодательству, регламентирующему их деятельность. В соответствии со ст. 2 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 2 декабря 2019 г.) (далее - Закон о СМИ) под массовой информацией понимаются «предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы». Средствами массовой информации являются «периодическое печатное издание, сетевое издание, телеканал, радиоканал, телепрограмма, радиопрограмма, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации под постоянным наименованием (названием)». Как видим, Закон, по сути, не дает ни определения СМИ, ни исчерпывающего перечня их разновидностей, ограничиваясь примерным списком средств передачи информации.
Около двух десятилетий в Законе о СМИ сеть Интернет не упоминалась. При этом назревал вопрос о том, относится ли указанное средство передачи информации к СМИ. Анализ определений массовой информации и средств массовой информации, данных в Законе в первоначальной редакции, позволяет сделать вывод, что они в принципе не запрещали ранее признавать Интернет средством массовой информации. Несмотря на то что информационные ресурсы в сети Интернет нельзя отнести к периодическому печатному изданию, радио-, теле-, видеопрограмме или кинохроникальной программе, данную сеть можно назвать иной формой распространения массовой информации при условии периодичности. Однако механизма регламентации деятельности по передаче информации с помощью сети Интернет в Законе предусмотрено не было, что фактически сводило на нет все попытки отнести эту сеть к СМИ хотя бы частично.
Вместе с тем с точки зрения эффективности распространения информации Интернет не так уж далек от СМИ. Так, он предназначен для пользования неограниченным кругом лиц. Масштабы использования Интернета сейчас настолько велики, что
без него не обходится практически ни одна серьезная государственная или коммерческая организация. Более того, по сравнению с обычными СМИ, Интернет имеет ряд неоспоримых преимуществ. Например, часто через него информацию можно получить гораздо быстрее, чем через средства массовой информации, перечисленные в Законе о СМИ, а наличие специальных поисковых систем делает нахождение информации в Интернете результативным и доступным. В итоге Интернет все больше вытесняет СМИ с информационного поля.
Все эти аргументы были учтены при внесении изменений в Закон о СМИ Федеральным законом от 14 июня 2011 г. № 142-ФЗ. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 8 Закона «сайт в информационно-телекоммуникационной сети „Интернет" может быть зарегистрирован как сетевое издание в соответствии с настоящим Законом. Сайт в информационно-телекоммуникационной сети „Интернет", не зарегистрированный в качестве средства массовой информации, средством массовой информации не является». В ст. 2 теперь дается определение понятия «сетевое издание» - это «сайт в информационно-телекоммуникационной сети „Интернет", зарегистрированный в качестве средства массовой информации в соответствии с настоящим Законом». При этом понятие «сетевое издание» было включено и в определение СМИ, указанное выше.
Данные положения были восприняты и судебной практикой. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» дал разъяснение, в котором разграничил сетевые издания как разновидность СМИ и электронные или информационно-телекоммуникационные сети, в том числе сеть Интернет (п. 22). Следовательно, на основании ст. 8 Закона о СМИ, а также разъяснений, данных Верховным Судом РФ, сайт в сети Интернет в определенных случаях может признаваться СМИ.
Тем не менее в некоторых случаях в самом Законе о СМИ понятия «средства массовой информации» и «информационно-телекоммуникационные сети, в том числе сеть „Интернет"» безоговорочно разграничиваются, что можно расценивать как недостаток. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 7 не может являться учредителем СМИ, в част-
ности, «гражданин, отбывающий наказание в местах лишения свободы либо имеющий судимость за совершение преступлений с использованием средств массовой информации или (курсив мой. - Т. С.) информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети „Интернет"». Такое же противопоставление рассматриваемых понятий можно заметить в ч. 6 ст. 19 Закона, ограничивающей круг лиц, которые могут занимать должность главного редактора СМИ.
В данных случаях использование союза «или» должно свидетельствовать о том, что первое понятие не включает в себя второе, т. е. сайт в сети Интернет в принципе не может относиться к СМИ. Но если использовать системное толкование закона, в частности ч. 2 ст. 8 Закона о СМИ, то в его ч. 6 ст. 19 речь идет о «СМИ или информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе сети „Интернет", не являющихся СМИ (курсив мой. -Т. С.)». Иначе говоря, задействование для распространения информации сайта в сети Интернет, зарегистрированного в качестве сетевого издания, - это уже использование СМИ. Полагаем, что именно приведенная фраза должна быть употреблена в анализируемом Законе.
Кроме того, как в ст. 7, так и в ст. 19 Закона о СМИ говорится о лицах, совершивших преступления с использованием рассматриваемых средств распространения информации. Поэтому указанное выше противоречие, по-видимому, может объясняться тем, что эта далеко не безупречная терминология была «в чистом виде» перенесена из УК РФ. В частности, в ст. 285.3 УК РФ «Манипулирование рынком» электронные, информационно-телекоммуникационные сети (включая сеть Интернет) как средство совершения преступления стали фигурировать в 2010 г.1, в то время как в Закон о СМИ термин «информационно-телекоммуникационная сеть „Интернет"» был включен лишь год спустя2.
1 О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 31. Ст. 4193.
2 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования в сфере средств массовой информации: Федеральный закон от 14 июня 2011 г. № 142-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 25. Ст. 3535.
Так или иначе, в УК РФ понятия «средства массовой информации» и «Интернет» столь же безоговорочно противопоставляются. Например, в п. «д» ч. 2 ст. 110 УК РФ закреплен квалифицированный состав доведения до самоубийства. В соответствии с данной нормой более строгое наказание назначается в случае совершения деяния «в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении, средствах массовой информации или (курсив мой. - Т. С.) информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть „Интернет")». Аналогичные формулировки были добавлены во многие другие статьи, в которых совершение преступления с помощью специальных средств распространения информации является признаком состава преступления.
В УК РФ можно заметить еще одно противоречие, связанное с применением рассматриваемой терминологии: несмотря на упоминание СМИ в ч. 1 ст. 137, ч. 2 ст. 128.1, ч. 2 ст. 354 и ч. 2 ст. 354.1 УК РФ, другой термин - «информационно-телекоммуникационные сети (включая сеть „Интернет")» -не используется вовсе.
Например, в ч. 1 ст. 137 УК РФ зафиксирован состав преступления с альтернативными признаками: «Незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации». Как видим, Интернет здесь не упоминается. В связи с этим в абз. 2 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 46 «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)» дано следующее разъяснение относительно термина «распространение»: «Распространение сведений о частной жизни лица заключается в сообщении (разглашении) их одному или нескольким лицам в устной, письменной или иной форме и любым способом (в частности, путем передачи материалов или размещения информации с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети „Интернет")». Обоснованность этого разъяснения трудно отрицать.
Вместе с тем по смыслу ч. 1 ст. 137 УК РФ если распространение сведений совершено в информационном ресурсе сети Интернет, не являющемся СМИ, то при квалификации по ч. 1 ст. 137 УК РФ, как того требует диспозиция статьи, необходимо установить отсутствие согласия потерпевшего на такое распространение. Если сайт в Интернете зарегистрирован в качестве СМИ, то установления такого согласия не требуется. В данном случае следует заметить, что если сведения о человеке составляют его личную или семейную тайну, то при их незаконном распространении на сайте в сети Интернет вряд ли будет иметь значение то, зарегистрирован ли он в качестве СМИ или нет. Соответственно принципиального различия в общественной опасности распространения информации в том или ином источнике не наблюдается. При этом если распространение указанных сведений незаконно, как опять же того требует диспозиция ч. 1 ст. 137 УК РФ, то вряд ли может идти речь о согласии потерпевшего на такое действие. Поэтому следует поддержать точку зрения, согласно которой указание на отсутствие согласия потерпевшего на распространение сведений из ч. 1 ст. 137 УК РФ следует исключить [Курманов 2011: 31].
Исследование практики применения ст. 137 УК РФ и статей, предусматривающих ответственность за смежные преступления, показало, что суды, пренебрегая точностью квалификации, избегают разграничения понятий «Интернет» и «средства массовой информации». По-видимому, иногда это просто затруднительно. Например, в одном из дел действия Ш., незаконно распространившего в социальной сети «ВКонтакте» сведения о личной жизни потерпевшей без ее согласия, суд верно квалифицировал по ч. 1 ст. 137 УК РФ1. Но при этом суд не аргументировал такую квалификацию, отграничив указанное средство распространения информации от СМИ.
Неясность в вопрос о том, какие ресурсы в сети Интернет можно относить к СМИ, внес «Закон о блогерах»2. С его принятием
1 Уголовное дело № 1-203/2019 // Архив Гагарин-ского районного суда г. Севастополя за 2019 г.
2 О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей: Федеральный закон
была осуществлена попытка расширить поле контроля за информационными ресурсами, в том числе ресурсами, использующими важные личные данные [Черемисинова 2018: 125]. Владельцы наиболее посещаемых страниц в сети Интернет (в частности, блоге-ры) по статусу были приравнены к организаторам СМИ. Так, Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» был дополнен статьей 10.2, в соответствии с которой блогер был обязан «соблюдать требования законодательства Российской Федерации, регулирующие порядок распространения массовой информации» (п. 5 ч. 1). Это не означало, что информационные ресурсы данных лиц следовало относить к СМИ, хотя многие страницы в сети Интернет в то время пестрели заголовками о том, что, например, ресурсы «Яндекс» и «ВКонтакте» были приравнены к СМИ1. Неудивительно, что неопределенный статус этих и многих других информационных источников в Интернете подтолкнул законодателя к отмене своего прежнего решения уже спустя три года без какой-либо полемики [Наумов 2018: 6].
Следует отметить, что вступление в силу Закона о СМИ в первую очередь обусловлено необходимостью контроля источников массовой информации и регламентации их деятельности. Это явствует уже из ст. 1 «Свобода массовой информации» Закона, где делается акцент не столько на свободе массовой информации, сколько об ограничениях в отношении нее. В связи с этим позже и возникла необходимость регламентации деятельности наиболее популярных источников передачи информации в сети Интернет2.
Смысл использования терминов «средства массовой информации», «Интернет» и других смежных с ними терминов в УК РФ иной: они употребляются не в контексте контроля за информационными ресурсами,
от 5 мая 2014 г. № 97-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 19. Ст. 2302.
1 См., например: Тодоров В., Орлов А. ВКонтакте с реестром // URL: https://www.gazeta.ru/busi-ness/2014/09/05/6204745.shtml (дата обращения: 20.07.2020).
2 «Битва за Рунет»: как Кремль подчинял своим интересам «ВКонтакте» и «Яндекс» // URL: https:// secretmag.ru/trends/players/bitva-za-ranet.htm (дата обращения: 20.07.2020).
а в качестве средств дифференциации ответственности либо в виде криминообразу-ющих признаков. Следовательно, единственное видимое различие между указанными терминами в УК РФ должно состоять в степени общественной опасности совершения преступления посредством использования информационных источников.
Возвращаясь к ч. 1 ст. 137 УК РФ, нужно сделать акцент на том, что фактическое отсутствие в ней дифференциации наказания за незаконное распространение сведений в СМИ либо сети Интернет свидетельствует об одинаковой общественной опасности использования этих средств совершения преступления с точки зрения законодателя. Вместе с тем в некоторых других составах преступлений, наоборот, такая дифференциация наказания есть.
Так, отсутствует указание на признак «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть „Интернет")» в ч. 2 ст. 128.1 УК РФ, в которой сформулирован квалифицированный состав преступления: «Клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации». Это означает, что клевета, содержащаяся, например, на странице пользователя социальной сети, к которой имеет доступ неограниченное количество лиц, должна квалифицироваться лишь по ч. 1 ст. 128.1 УК РФ, поскольку расширительное толкование термина «средство массовой информации» в данном случае недопустимо. Исключение из данного правила, как указывалось выше, будет иметь место лишь в том случае, если сайту в сети Интернет, с помощью которого была распространена информация, присвоен статус сетевого издания.
Оставлен без внимания признак «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть „Интернет")» и в квалифицированных составах публичных призывов к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК) и реабилитации нацизма (ст. 354.1 УК РФ). В обоих составах преступлений в качестве средства незаконного распространения информации выступают только СМИ. Следовательно, если лицо распространило информацию, содержащую призывы к развязыванию агрессивной войны, например, на известном видеохостинге
YouTube, то несмотря на миллионные просмотры данной видеозаписи и повышенную общественную опасность в действиях указанного лица будет содержаться только состав преступления, предусмотренного ст. 354 УК РФ, без отягчающих обстоятельств. Такая квалификация обусловливается тем, что видеохостинг YouTube не является средством массовой информации, что уже подтверждено в судебной практике.
Так, Арбитражный суд Челябинской области в решении от 6 декабря 2017 г. по делу № А76-18927/2017 по заявлению Г. о защите деловой репутации указал, что исходя из положений Закона о СМИ сайт www.youtube. com не является средством массовой информации.
Подобное молчание законодателя можно понимать двояко. С одной стороны, оно может быть «квалифицированным» [Баранов 2008; Мухортов 2014], не допускающим включения сети Интернет в содержание понятия СМИ. С другой стороны, это молчание может свидетельствовать об очередном законодательном пробеле, что более вероятно. Например, в ч. 3 ст. 137 УК РФ законодатель использует труднообъяснимую с точки зрения системности формулировку «в средствах массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетях». Неясно, почему законодатель не использовал здесь уже упомянутую в других статьях УК РФ стандартную фразу
«в том числе в сети „Интернет"». Если еще учесть «заплаточный» метод внесения изменений и дополнений в УК РФ, то наличие пробела объяснить легче.
Таким образом, общественная опасность незаконного распространения сведений как в СМИ, так и в сети Интернет, не имеет существенных различий, однако в этих случаях она будет выше, чем при распространении информации обычным способом. Данное обстоятельство и дает основание для использования понятий «средства массовой информации» и «Интернет» в квалифицированных составах преступлений [Иванчин 2017: 118; Кругликов, Васильевский 2003: 182-186].
В связи с этим, во-первых, необходима унификация используемой в УК РФ терминологии, касающейся источников распространения информации. При этом ликвидация терминологического разброса должна осуществляться системно, т. е. затрагивать не только УК РФ, но и Закон о СМИ, Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», а также, возможно, и другие нормативные правовые акты. Во-вторых, требуется дальнейшее исследование проблемы соотношения рассматриваемых понятий, так как нужно выяснить, необходимо ли использовать в УК РФ и другие термины - «электронные сети» и «информационно-телекоммуникационные сети».
Список литературы
Баранов В. М. «Квалифицированное молчание законодателя» как общеправовой феномен (к вопросу о сущности и сфере функционирования пробелов в праве) // Пробелы в российском законодательстве. 2008. № 1. С. 75-78.
Иванчин А. В. О некоторых правилах образования уголовно-правовых запретов // Юридическая наука. 2017. № 3. С. 117-123.
Кругликов Л. Л., Васильевский В. А. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2003. 300 с.
Курманов А. С. Уголовное законодательство России об охране конституционных прав и свобод человека: сравнительно-правовое исследование: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2011. 57 с.
Мухортов А. Н. Преодоление «молчания законодателя» как основное направление развития правоприменительной деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 10. С. 145-148.
Наумов В. Б. Право в эпоху цифровой трансформации: в поисках решений // Российское право: образование, практика, наука. 2018. № 6. С. 4-11.
Носкова И. А. Проблемы, возникающие при квалификации уголовных дел, совершенных с использованием средств массовой информации // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2008. № 4. С. 64-69.
Черемисинова М. Е. Реализация законных интересов в сети Интернет // Журнал российского права. 2018. № 9. С. 120-130.
Тимур Рашидович Сабитов - доктор юридических наук, доцент кафедры уголовного права Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: [email protected].
On the Use of the Terms «Mass Media» and «the Internet» in Corpus Delicti
The information and telecommunication technologies are developing rapidly, which, of course, is reflected in corpus delicti. The use of various information resources for criminal purposes is becoming an increasing problem for society. Therefore, it is no coincidence that the legislator's reaction to this is to toughen the punishment provided for the illegal dissemination of information in sources to which an unlimited number of people have access. At the same time, there is often a haste to introduce such legislative novelties. Lawmaking issues are not always resolved systematically, which entails contradictions in the terminology used when constructing the corresponding corpus delicti.
Considering the terms «mass media» and «the Internet» used in the criminal law, the author tries to flnd out their relationship, as well as the logic of their use in the Criminal Code of the Russian Federation. Attention is focused on a large terminological spread, as well as difflcult-to-explain combinations of these and related terms. The author proposes criteria for including them in one or another corpus delicti and insists on the unification of the terminology used in the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: mass media, information and telecommunication networks, Internet, aggravated crime, illegal distribution of information
Recommended citation
Sabitov T. R. Ob ispol"zovanii terminov «sredstva massovoi informatsii» i «Internet» pri formulirovanii priznakov sostavov prestuplenii [On the Use of the Terms «Mass Media» and «the Internet» in Corpus Delicti], Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2020, no. 6, pp. 41-48, DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_41.
References
Baranov V. M. «Kvalifitsirovannoe molchanie zakonodatelya» kak obshchepravovoi fenomen (k voprosu o sushchnosti i sfere funktsionirovaniya probelov v prave) [«Qualified Silence of The Legislator» as a General Legal Phenomenon (to the Question of the Essence and Sphere of Functioning of Gaps in Law)], Probely v rossiiskom zakonodatel'stve, 2008, no. 1, pp. 75-78.
Cheremisinova M. E. Realizatsiya zakonnykh interesov v seti Internet [Realization of Legitimate Interests on the Internet], Zhurnal rossiiskogo prava, 2018, no. 9, pp. 120-130.
Ivanchin A. V. O nekotorykh pravilakh obrazovaniya ugolovno-pravovykh zapretov [On Some Rules for the Formation of Criminal Law Prohibitions], Yuridicheskaya nauka, 2017, no. 3, pp.117-123.
Kruglikov L. L., Vasil'evskii V. A. Differentsiatsiya otvetstvennosti v ugolovnom prave [Differentiation of Liability in Criminal Law], Saint Petersburg, Yurid. tsentr «Press», 2003, 300 p.
Kurmanov A. S. Ugolovnoe zakonodatel'stvo Rossii ob okhrane konstitutsionnykh prav i svobod cheloveka: sravnitel'no-pravovoe issledovanie [Criminal Legislation of Russia on the Protection of Constitutional Human Rights and Freedoms: a Comparative Legal Research]: auto-abstr. of doct. jur. sc. thesis, Yekaterinburg, 2011, 57 p.
Mukhortov A. N. Preodolenie «molchaniya zakonodatelya» kak osnovnoe napravlenie razvitiya pravoprimenitel'noi deyatel'nosti [Overcoming the «Silence of the Legislator» as the Main Direction of the Development of Law Enforcement], Vestnik Moskovskogo universiteta MVVD Rossii, 2014, no. 10, pp. 145-148.
Naumov V. B. Pravo v epokhu tsifrovoi transformatsii: v poiskakh reshenii [Law in the Digital Transformation Age: Seeking Solutions], Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2018, no. 6, pp. 4-11.
Noskova I. A. Problemy, voznikayushchie pri kvalifikatsii ugolovnykh del, sovershennykh s ispol'zovaniem sredstv massovoi informatsii [Problems Arising During the Qualification of Criminal Cases Committed using the Media], Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii, 2008, no. 4, pp. 64-69.
Timur Sabitov - doctor of juridical sciences, associate professor of the Department of criminal law, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: [email protected].
Дата поступления в редакцию / Received: 24.07.2020
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 01.09.2020
