CC BY
150
УДК 343.8
РО! 10.23672/Г7835-4590-1440-э
Литвяк Лариса Геннадиевна
кандидат юридических наук, доцент,
начальник кафедры
уголовного права и криминологии,
Новороссийский филиал
Краснодарского университета МВД России
Пирогова Елена Николаевна
старший преподаватель кафедры тактико-специальной подготовки, Волгодонский филиал Ростовского юридического института МВД России [email protected]
Larisa G. Litvyak
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Criminal Law and Criminology, Novorossiysk branch Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia [email protected]
Elena N. Pirogova
Senior lecturer at the Department of Tactical and Special Training, Volga Branch of the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia [email protected]
К вопросу о понятии электронных или информационно-телекоммуникационных сетей для целей уголовного закона
On the concept
of electronic or information and telecommunication networks for the purposes of criminal law
Аннотация. В статье поднимается вопрос о понятии электронных, информационно-телекоммуникационных сетей, использование которых в ряде статей уголовного закона предусмотрены в качестве признака основного или квалифицированного составов преступлений. Авторами делается вывод об отсутствии единого понятийного аппарата, закрепленного на законодательном уровне, в исследуемой сфере, что ставит вопрос об эффективности применения уголовно-правовых норм.
Ключевые слова: информационно-телекоммуникационные сети, электронные сети, Интернет, преступление, уголовный закон.
Annotation. The article raises the question of the concept of electronic, information and telecommunication networks, the use of which in a number of articles of the criminal law is provided as a sign of the main or qualified elements of crimes. It is concluded that there is no single conceptual framework, fixed at the legislative level, in the field under study, which raises the question of the effectiveness of the application of criminal law norms.
Keywords: information and telecommunications networks, electronic networks, the Internet, crime, criminal law.
Сегодня наша жизнь все больше переходит в виртуальный мир. Электронные или информационно-телекоммуникационные сети пронизывают все сферы жизни общества, оказывая весьма существенное влияние на дальнейшее развитие государств и всего мирового сообщества. В нашей стране сетевое пространство становится преобладающим средством реализации конституционного права, закрепленного в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ и предоставляющего каждому возможность свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию. Сказанное наглядно демонстрируют данные в цифрах. Семь лет назад, при численности населения России в 143369806 человек, пользователями виртуальных сетей было 72,5 миллионов из них, то есть, половина жителей нашей страны. А в 2020 году, по данным Digital, - уже 118 миллионов таких пользователей. С учетом того,
что на территории Российской Федерации в настоящее время проживает 146745098 человек, это означает, что интернетом пользуются более 80 % россиян [1].
Развитие информационно-телекоммуникационных сетей принесло человечеству как много хорошего, так и плохого. Негативная сторона такого рода п ро гресса заключается в переходе преступности в виртуальный мир. Ежегодно наблюдается рост числа преступлений, совершаемых с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, а ущерб от таких деяний колоссален, так как вред причиняется, как правило, большому количеству охраняемых УК РФ интересов. Так, согласно статистическим данным МВД России, в январе-декабре 2019 года зарегистрировано 294,4 тыс. таких преступлений (из 2024,3 тыс. зарегистрированных в нашей стране всего за
этот период преступлений, что увеличило их удельный вес до 14,5 % с 8,8 % за 12 месяцев 2018 года), что на 68,5 % больше, чем за аналогичный период прошлого года. Почти половина таких общественно опасных деяний (48,5 %) относится к категориям тяжких и особо тяжких: 142,7 тыс. (+149,0 %); половина (53,3 %) совершается с использованием сети «Интернет»: 157,0 тыс. (+45,4 %), более трети (39,5 %) - средств мобильной связи: 116,2 тыс. (+89,5 %). Четыре таких преступления (80,0 %) из пяти совершаются путем кражи или мошенничества: 235,5 тыс. (+83,2 %), каждое двенадцатое (8,4 %) - с целью незаконного производства, сбыта или пересылки наркотических средств: 24,7 тыс. (+31,2 %) [2]. Но, несмотря на это, такие понятия как «электронные, информационно-телекоммуникационные сети», «Интернет», «преступления, совершаемые с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет», в российском законодательстве или не раскрываются вообще, или раскрываются не в полной мере, а эффективность применения правовых ном, в том числе, уголовных, зависит от наличия единого понятийного аппарата в данной сфере. В УК РФ использование таких технологий может выступать в качестве или обязательного признака объективной стороны основного состава преступления (как, например, в ч. 3 ст. 137, ч. 1 ст. 171.2, ч. 1 ст. 185.3, ч. 1.1 ст. 258.1, ст. 282), или отягчающего в квалифицированных составах (как имеет место в п. «д» ч. 2 ст. 110, п. «д» ч. 3 ст. 110.1, ч. 2 ст. 110.2, п. «в» ч. 2 ст. 151.2, ч. 2 ст. 205.2, п. «б» ч. 2 ст. 228.1, п. «б» ч. 3 ст. 242, п. «г» ч. 2 ст. 242.1, п. «г» ч. 2 ст. 242.2, п. «г» ч. 2 ст. 245, п. «б» ч. 2 ст. 258.1, ч. 2 ст. 280, ч. 2 ст. 280.1 УК РФ). Здесь остается непонятным, почему при описании многих других преступлений, где возможно использование таких технологий, они не описаны ни в основном, ни в квалифицированном составах? Неясной нам представляется и ситуация, при которой в одних случаях этот признак описан в части первой статьи уголовного закона, а в других он способствует усилению уголовной ответственности, так как предусмотрен в качестве отягчающего обстоятельства. На наш взгляд, позиция законодателя в данном вопросе должна иметь четкие критерии - то есть, должны быть определены признаки, по которым одно и то же средство совершения преступления попадало бы или в разряд конструктивных, или отягчающих признаков конкретного состава преступления. Складывается впечатление о фрагментарности действий законодателя при внесении изменений и дополнений в УК РФ.
Некоторые авторы предлагают для решения данной проблемы, например, расширить перечень отягчающих наказание обстоятельств (ст. 63 УК РФ), добавив новый пункт - «с применением информационно-телекоммуникационных сетей или средств массовой информации» [3]. Стоит отметить, что такое предложение является рациональным с одной стороны, так как позволит в определенной степени унифицировать уголовное законодательство, а, с другой стороны, это будет нарушать принцип справедливости. Объясним почему. Максимально возможное наказание, например, за преступление, описанное в ч. 1
ст. 110 УК РФ, - шесть лет лишения свободы человека. Если же доведение до самоубийства происходит в информационно-телекоммуникационных сетях, то размер наказания уже составляет от 8 до 15 лет лишения свободы, так как это уже п. «д» ч. 2 данной статьи. Если бы совершение преступления посредством информационно-телекоммуникационных сетей являлось бы только отягчающим наказание обстоятельством и не было закреплено в качестве признака квалифицированного состава, то это на квалификацию бы никак не повлияло, а отразилось бы только на выборе вида и размера наказания, и все равно, максимально возможный срок составил бы, как, например, в нашем случае, 6 лет лишения свободы. На наш взгляд, если законодатель уже ужесточил ответственность за использование информационно-телекоммуникационных сетей в перечисленных выше видах преступлений, то ему следует быть последовательным и добавить такой квалифицирующий признак и в другие преступления. Поэтому включение такого отягчающего наказания обстоятельства в ст. 63 УК РФ является довольно спорным предложением, на наш взгляд, нарушающим принцип справедливости, но и, существующее в настоящее время положение вещей, тоже требует корректировки.
Непоследователен законодатель и в содержании данного признака (выступающего в качестве конструктивного): в одних статьях он звучит как «использование информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе, сети «Интернет» (ч.1 ст. 171.2 УК РФ), в других - «электронные, информационно-телекоммуникационные сети (включая сеть «Интернет»)» (ч.1 ст. 185.3 УК РФ, в ч. 1.1 ст. 258.1 УК РФ такая же формулировка, но с разделительными союзами «или»), в ст. 282 УК РФ вообще не упоминаются электронные сети, а в ст. 137 УК РФ нет ни электронных сетей, ни сети «Интернет». Не отличается единообразием формулирования этот признак и в случае закрепления его в статьях УК РФ в качестве квалифицирующего: в статьях 110, 110.1, 110.2, 151.2, 242.2, 245, 258.1, 280 УК РФ - нет электронных сетей, в статьях 205.2, 228.1, 258.1, 280.1 УК РФ - они упоминаются, а в статьях 242, 242.1 УК РФ законодатель пишет «с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)». В статье 274 УК РФ установлена ответственность за нарушение информационно-телекоммуникационных сетей. Почему законодатель непоследователен в описании данного признака и о разных ли вещах идет речь? Попробуем разобраться в сложившей здесь ситуации.
Понятие «информационно-телекоммуникационные сети» закреплено на законодательном уровне: Федеральный закон от 27 июня 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [4] в пункте 4 статьи 2 определяет: «Информационно-телекоммуникационная сеть - технологическая система, предназначенная для передачи по линиям связи информации, доступ к которой осуществляется с использованием средств вычислительной техники». Данная сеть включает в себя две составляющие: информационную и телекоммуника-
ционную, но закон не раскрывает эти понятия, что способно оказать негативное влияние на правоприменительную практику. В специальной же технической литературе отмечается, что основное функциональное назначение телекоммуникационной сети - дистанционный обмен информацией, а информационной - хранение информации [5].
Что касается понятия «электронная сеть», то оно нигде не раскрывается и мало в каких нормативных правовых актах используется (УК РФ один из них). Но в том же Федеральном законе № 149-ФЗ, законодатель, давая определения электронному сообщению и электронному документу, указывает, что это информация, которая обращается в информационно-телекоммуникационных сетях, из чего можно сделать вывод, что эти два вида сетей - понятия совпадающие. Тогда непонятно зачем законодатель их разделил в статьях УК РФ? На наш взгляд, понятие «информационно-телекоммуникационные сети», даваемое нашим законодателем, не является безупречным. Федеральным законом РФ от 27.07.2006 № 149-Ф3 не даны четкие разъяснения относительно того, какие сети все-таки входят в определение информационно-телекоммуникационных, поэтому и возникают проблемы, связанные с применением такого абсолютно нового определения, как «электронные сети», его отграничения от понятия информационно-телекоммуникационных сетей. Такие недочеты должны быть устранены на уровне специализированного законодательства.
Понятия «сеть «Интернет» в законодательстве Российской Федерации не содержится. Проанализировав ряд нормативных правовых актов (например, Кодекс административного судопроизводства РФ, ФЗ «О рекламе», упомянутый выше ФЗ № 149, а также ведомственные акты), мы видим, сеть «Интернет» в них - это одна из разновидностей информационно-телекоммуникационной сети. На основании этого нами предлагается исключить из текста Особенной части УК РФ указание на сеть «Интернет». А вот какое положение содержит Письмо ФАС России от 03.08.2012 № АК/24981 «О рекламе алкогольной
Литература:
1. Вся статистика интернета на 2020 год - цифры и тренды в мире и в России. URL : https:// www.web-canape.ru/business/internet-2020-global-naya-statistika-i-trendy
2. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2019 года. URL : https://xn--b1aew.xn--p1 ai/reports/item/19412450
3. Шутова А.А. Современные тенденции использования информационно-телекоммуникационной сети в процессе совершения преступления // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 4. С. 205-208.
4. Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федеральный закон
продукции в Интернете и печатных СМИ» [6]: «Понятие Интернета в законодательстве Российской Федерации не содержится, однако, в литературе под Интернетом понимается всемирная система объединенных компьютерных сетей, построенная на базе протокола !Р и маршрутизации !Р-пакетов. Посредством данной системы распространяется информация различных форматов и на различных языках. В практике использования сети Интернет выделяют Рунет как русскоязычную часть всемирной сети Интернет». Эта цитата из указанного документа также подтверждает высказанную выше позицию, что Интернет - разновидность информационно-телекоммуникационных сетей, понятие которого в действующем законодательстве России отсутствует.
Проведенный нами анализ действующего законодательства, дает основания подвести следующие итоги - в нормативных правовых актах приводится определение только информационно-телекоммуникационных сетей, понятия же «электронные сети» и «сеть «Интернет» в них не раскрываются . Но из анализа некоторых документов можно сделать вывод о том, что электронные сети и информационно-телекоммуникационные -синонимичные понятия. Сеть «Интернет» можно рассматривать как разновидность информационно-телекоммуникационных сетей, хотя некоторые также склоны считать их синонимами. Также, не вполне понятным остается вопрос о том, как правильно писать Интернет - с большой или маленькой буквы, в кавычках или без них? В НПА мы встречаем термин «сеть «Интернет», в частности, так написано в анализируемом нами ФЗ № 149, УК РФ, а вот в приведенном выше Письме ФАС написано просто Интернет, филологи предлагают вариант написания данного слова и с маленькой буквы. Использование анализируемых нами сетей в УК РФ может выступать или в качестве признака основного, или квалифицированного составов преступлений. Основное значение использования информационно-телекоммуникационных сетей при технико-юридическом конструировании уголовно-правовых предписаний - это дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности за деяния, совершаемые с их использованием.
Literature:
1. All Internet statistics for 2020 - figures and trends in the world and in Russia. URL : https://www.web-canape.ru/business/internet-2020-globalnaya-statis-tika-i-trendy
2. A criminality condition in Russia for January-December 2019. URL : https://xn--b1aew.xn--p1ai/re-ports/item/19412450
3. Shutova A.A. Modern trends in the use of information and telecommunications networks in the process of committing a crime // Gaps in Russian legislation. 2015. № 4. P. 205-208.
4. On information, information technologies and information protection: Federal law № 149-FZ of
от 27.07.2006 № 149-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс». URL : http://www.consultant.ru/cons/cgi/ online
5. Кошелев С.В. Информационные сети : учеб. пособие / С.В. Кошелев, А.В. Яковлев. Муром, 2004. С. 8.
6. О рекламе алкогольной продукции в Интернете и печатных СМИ: Письмо ФАС России от 03.08.2012 № АК/24981. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс». URL : http://www.consultant.ru/cons/cgi/online
27.07.2006. Access from the «ConsultantPlus» legal reference system. URL : http://www.consultant.ru/ cons/cgi/online
5. Koshelev S.V. Information networks : textbook. Stipend / S.V. Koshelev, A.V. Yakovlev. Murom, 2004. P. 8.
6. About advertising of alcoholic products on the Internet and print media: Letter of the FAS of Russia dated 03.08.2012 № AK / 24981. Access from the ConsultantPlus legal reference system. URL : http:// www.consultant.ru/cons/cgi/online
