CC BY
89
Литература
1. Герасимович Л.К. Монгольская литература XIII - начала XIX вв. (материалы к лекциям). - Элиста, 2006.
2. Рифтин Б.Л., Семанов В,И. Монгольские переводы старинных китайских романов и повестей // Литературные связи монголов. - М., 1981.
3. Цэрэнсодном Д. Монгол уран зохиол (XIII-XX зууны эхэн). - Улаанбаатар, 1987.
Literature'
1. Gerasimovich L.K. Mongolian literature of the Xlllth-beginning XlXth centuries (materials for lectures). -Elista, 2006.
2. Riphtin B.L., Semanov V I. Mongolian translations of ancient Chinese novels //Literary contacts of Mongols. -M„ 1981.
3. Tserensodnom D. Mongolian literature (Xlllth-beginning XlXth centuries). - Ulan-Bator, 1987.
Сведения об авторе
Дашибалова Дарима Владимировна - кандидат филологических наук, научный сотрудник Центра восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.
Data on author
Dashibalova Darima Vladimirovna, cand. of philology scicnce, scientific worker of IMBT SD RAS, Ulan-Ude, Sakhiyanova str, 6.
УДК 811.512.3+811.58+811.161.1
ББК 81.642+81,71+81.411.2 С.Ц-Д. Дашиева
ОБ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКЕ ИДИОМАТИКИ,
СВЯЗАННОЙ С ОБРАЗОМ ЧЕЛОВЕКА
(на материале бурятского, китайского и русского языков)
Статья посвящена исследованию фразеологизмов, связанных с образом человека разноструктурных и разнотипных, генетически неродственных языков (бурятский, китайский, русский) с целью выявления основ мировоззрения как отдельного человека, так и нации в целом.
Ключевые слова: языковая картина мира, мировоззрение, фразеология, образ человека, бурятский язык, китайский язык, русский язык.
S.Ts-D. Dashieva
ABOUT ETHNOCULTURAL SPECIFIC IDIOMS OF MAN’S IMAGE
(on material of buryat, Chinese, russian languages)
The article is devoted to research phraseologies about man's image in polytypic, uncognate languages (buryat, chines, russian languages) to exposure world outlook base individuals and as a whole nation.
Key words: world outlook, phraseology, the buryat language, the Chinese language, the russian language.
Проблематика этнокультурного своеобразия фразеологической системы языка в настоящее время является предметом исследования многих лингвистов. Связь языка и национальной культуры во фразеологизмах наиболее ярко раскрывает языковую картину мира. В связи с этим пристальное внимание лингвистов вызывает национально-культурная специфика фразеологизмов, ее культурно-информативная функция, т.е. их способность к накоплению и закреплению в своей семантической структуре всего богатства общественного опыта многих поколений людей, особенностей мировоззрения того или иного народа.
Изучая национально-самобытное своеобразие фразеологизмов, необходимо учитывать, что фразеология является объектом многочисленных разноаспектных исследований. Па сегодняшний день в лингвистике существует несколько различных подходов к выявлению национальнокультурной составляющей фразеологических единиц, имеющих различную методологическую базу, различные методы исследования, отличающиеся друг от друга степенью охвата фразеологического материала.
В последнее время усилился интерес к рассмотрению фразеологии с точки зрения нового направления лингвистики "лингвокультурологии", где язык рассматривается как культурный
код нации, а не просто орудие коммуникации и познания. "Лингвокультурология исслсдуст прежде всего живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с синхронно действующим менталитетом народа" [Телия, 1996:218]. Развитие лингвокультурологического подхода к изучению фразеологии ориентирует исследователя на изучение соотношения фразеологизмов и знаков культуры и актуализирует значение системы эталонов, стереотипов, символов и т.п. для описания культурно-национальной специфики фразеологической системы [Кириллова, 1988:18].
В современной лингвистике лингвокультурологическая парадиг ма неотделима от когнитивной парадигмы исследования. Когнитивный подход - это способ исследования менталитета нации, где раскрывается психология мышления носителя языка, что и является первопричиной возникновения национального своеобразия фразеологии. Следовательно, изучение человека в лингвокультурологии представляет собой продукт антропоцентрической парадигмы в лингвистике. Понятие ’’человека в языке" или антропоцентризм ставит в центр внимания человека, который творит язык и творим языком.
"Известно, что человек только тогда становится человеком, когда он с детства усваивает язык и вместе с ним культуру своего народа. Все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, так как по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем” [Маслова, 2001:4]. С мнением В.А. Масловой нельзя не согласиться, поскольку именно человек, его внешность, духовный мир являются ядром каждой национальной культуры и системы ее ценностей. Фразеологизмы играют важную роль в формировании миропонимания как отдельной личности, так и языкового коллектива. Изучение соотношения фразеологических единиц и знаков культуры помогает выявить специфические элементы мировосприятия, а именно характеристики его нелинейности и психологически тонкой чувствительности.
В настоящее время ни у кого не вызывает сомнения мысль о том, что восточный менталитет отличается от западного менталитета, что отражается в культурах стран этих регионов и в языках как части данных культур. По мнению известного китайского ученого Ван Бина, мышление человека, принадлежащего восточной культуре, разнится с мышлением человека западной культуры \ Wang Bing Qin ,1997:243-254].
В свете всего вышеизложенного представляется актуальным системное исследование фраа зеологических оборотов со значением образа человека с точки зрения лингвокультурологии в сопоставлении бурятского, китайского и русского языков. Актуальность нашего исследования заключается в том, что здесь впервые рассмотрены фразеологизмы разноструктурных и разнотипных, гснстически неродственных языков с целью выявления основ мировоззрения как отдельного человека, так и нации в целом. На основе изучения фразеологических единиц бурятского, китайского и русского языков, которые принадлежат разным языковым семьям, в настоящей статье проведем интерпретацию и дифференциацию бурятских, китайских и русских фразеологизмов, в которых нашли свое отражение внешность, характер, способности и эмоции человека.
Поскольку в качестве объекта исследования взят образ человека, то здесь закономерно привлекаются методы психолингвистики, антропологической лингвистики, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, которые изучают язык в тесной связи с сознанием человека, его мышлением и духовно-практической деятельностью.
По нашим наблюдениям, группа фразеологизмов со значением качественной оценки лица одна из наиболее многочисленных функционально-семантических групп фразеологии. Фразеологизмы этой группы являются одним из средств экспрессивной характеристики человека, эмоциональной оценки его индивидуальных качеств или его положения в обществе, коллективе.
Образ красивого человека во фразеологизмах рассматриваемых языков раскрывается по-разному. В них ярко отражаются компоненты национального колорита, присущие бурятскому, китайскому и русскому народам.
Как известно, каждый народ по-разному описывает эстетическое восприятие, осмысление, образы. Однако принципы эстетического отношения, например, к «образу человека, в том числе и к образу красоты человека, всегда и везде основаны на принципах эстетического отношения самого человека к миру» [Солнцева, 2004:237].
Наиболее часто в описании человека встречается символика цвета. Например, у монголоязычных народов для передачи образа красивого человека часто используется белый цвет, который передает не только физическую красоту, но красоту внутреннюю: Гоё Найхан сагаан. хубуун
"Красивый мальчик"; Ута сагаан шарайтай "С тонким белым лицом". Преклоняясь перед красотой и душевной чуткостью женщины, буряты говорили: Cahanhaa сагаан, саарНанкаа нимгэн ’’Белее снега, тоньше бумаги” [Баранникова, 1973:104-113].
Сравнения, содержащие символику белого и черного цветов, встречаются во фразеологизмах, характеризующих человека с нравственно-этической стороны: Сагаан хун "Человек с открытой чистой душой"; Сагаан hauaamau "Человек с чистыми помыслами"; Сагаан убгэн "Старец, мудрец"; Хара сэдьхэлтэй "Человек с черной душой"; Хара золиг "Отъявленный негодяй"; Хара дотор "Черное нутро". Вышеприведенные фразеологизмы показывают, что в цветовой символике белый цвет у бурят, как и у большинства монголоязычных народов, был всегда связан с понятием добра, счастья, благополучия, правдивости, чистоты и благородства, а главным цветом с отрицательной коннотацией становится черный цвет, который передает образ плохого, недоброго человека. Ьайн хун Ьанаагаар "Хороший человек но желанию". Так говоря!' о том, кто появляется в момент, когда о нем говорят. Соответствует русскому выражению "Легок на помине" [Будаев, 1970, 86].
Если в бурятских фразеологизмах белый цвет передает только положительное значение, то в китайских фразеологизмах он проявляется как в положительном, так и негативном контекстах. Например, "Душа чиста как родниковая вода" [Сизов, 2005:15]; "Кристально
чистый, незапятнанный"; ЙШЙ "Неблагодарный человек"; "Безграмотный, глупый че-
ловек, недоросль" [Кожевников, 2005:28].
Концепты "молодой человек" и "старый человек" нашли свое отражение в следующих фразеологизмах: Наран эртэ, накан залу у "Молодой, юный"; Залу у накан "Молодость1’; Залу у хун эдирхуу, гулгэн нохой шудэрхуу "Молодой человек бывает самоуверенным, щенок - зубастым"; Ундэр накатай "Пожилой, старый"; Нарбаа сайха "Постареть, поседеть вискам"; Накаяа эдихэ, нарбаяа сайха "Достичь преклонного возраста, поседеть вискам" [Цыдснжапов, 1992:45, 58,59,93].
В данной категории фразеологизмов также прослеживается символика белого цвета. Бурятский фразеологизм Сагаан буурал толгойтой "Седовласый" и китайский ЙМ-&& "Белый пепел волос" по семантике и ситуативному употреблению одинаковы и выражают сходное мировоззрение языковой картины мира. Китайские фразеологизмы "В расцвете сил" и ЙШ
"Молодой, неопытный человек" (букв. "Ученик с белым лицом") раскрывают образ юного молодого человека.
Из русских фразеологизмов концепты "молодой" и "старый" наиболее ярко проявились н следующих- фразеологизмах: Молодо-Зелено; Зеленый; Недоросль; Молоко на губах не обсохло; Старая кляча; Старая развалина; Рухлядь; Старый пень; Седой как лунь.
Особый интерес вызывают фразеологизмы с концептом "здоровый" и "нездоровый". Например, русский и китайский фразеологизмы Кровь с молоком и "Румяное лицо" почти
эквиваленты между собой; так же как и Бледен как смерть и ШШШШ "Истощенный, кожа да кости" (букв."лицо желтое, мускулы слабые"); Старая развалина" (букв. "Начинка для
гроба"); Старая развалина"; "Старый человек" (букв. "Старая кость") [И№йШрШ,
2004:473]. В буря тском языке, также как и в китайском и русском, скудно представлены фразеологизмы, связанные с образом здорового и нездорового человека: Мэндэ амар\ Элуур jhxj; нездорового Убшэ хабшан; амиды голтой; Aphanha; бэенъ муу [Цыденжапов, 1992:17, 29, 56, 88].
Концепты "хороший" и "плохой" представлены в нижеследующих фразеологизмах: Буру у Ьаналтай хунэй досоо бур шабар, кайхан hauaamau хунэй досоо hapa наран "В душе плохого человека - непролазная грязь, а в душе хорошего человека - солнце и луна" [Цыденжапов, 1992:25]. О хорошем человеке в Китае говорят:"Безобидный, хороший человек"; [$7г^гёШИЭД, 2004:279]. "Добрый, мягкий человек" [Кожевников, 2005:253]; "Кристально чис-
тый человек" [Мудров, 1988:35]; о плохом - ПШШ$] "На устах мед, а за пазухой меч" 2004:403]. Данный фразеологизм имеет русский эквивалент На устах мед, а н сердце лед. "Бессовестный" (букв. "Нет сердца и печени, бессердечный") [Кожевников,
2005:208].
Для каждого парода характерен выбор тех или иных фрагментов действительности, передающих образ человека, его красоты. В число таких фрагментов входит зооморфный фрагмент [Солнцева, 2004].
Многие китайские фразеологизмы связаны с мифическим миром животных. В китайской культуре ни с чем не сравнимое высокое место занимает дракон. Это один из самых излюбленных мифических персонажей. Китай называют Великим драконом Востока, а китайцы считают себя потомками дракона. Дракон обладает очень сильной символикой, олицетворяет собой
слияние неба и земли, воды и огня. Не удивительно, что в Китае о гениальном, талантливом человеке говорят, что он подобен дракону. ШМА'М "Пустить дракона в море" означает "дать возможность человеку реализовать себя, раскрыть свои возможности". "У дракона рождает-
ся дракон". Так говорят, когда у хорошего отца и сын хороший [Семенас, 2005:131].
Не менее важное место в китайских фразеологизмах отведено тигру. О борьбе двух равносильных соперников говорят "Схватка дракона с тигром"; о человеке, скрывающем свои
таланты, повествует фразеологизм "Таить в себе дракона с тигром" [Семенас, 2005:132].
В бурятских фразеологизмах наиболее ярко представлен образ коня: Морин садхапан, мур дулаан "Быть удовлетворенным, жить в довольстве"; Моринойнгоо шэхэ баярлуулха "Быть удачливым"; Моритой ябаган хоер нухэсэжэ тарахагуй "Всадник пешему не товарищ"; Морин Иайтай "Удачливый, везучий”; Мории муутай "Невезучий, неудачливый" [Цыденжанов, 1992:53]. Бурятский и китайский фразеологизмы Мории муушье Наа, харгы мэдэдэг и ^Ц£$?^"Дажс плохой конь знает дорогу" эквиваленты и раскрывают образ опытного человека.
Интересно отметить совпадение в китайских и русских фразеологизмах образа хитрой лисы. В основу этого фразеологизма ШШЙШ "Лис тем и грозен, что царь зверей с ним" легла басня о тигре и лисе. Однажды тигр вышел на охоту и схватил лису. Лиса ему говорит: "Сам небесный владыка послал меня быть главой всех зверей. Если ты не веришь мне, то давай я пойду впереди, а ты вслед за мной и посмотри, найдется ли хоть один зверь, который при виде меня скроется ". Тигр пошел за лисой, а звери при виде тигра разбегались [Семенас, 2005:130].
Образ хитрой лисы очень ярко представлен в русской языковой карт ине мира: Лиса семерых волков проведет; Лисичка всегда сытнее волка; Лиса Патрикеевна.
Поскольку фразеологизмы содержат в своей семантике национально-культурный компонент, они имеют страноведческую ценность. Многие фразеологизмы возникли в глубокой древности, другие - недавно. Для понимания значения и употребления некоторых фразеологизмов требуется экскурс в историю, в исторические предания.
Как отмечает китайский ученый Су Я, «связь истории и культуры народа с языком особенно ярко проявляется на фразеологическом уровне. Большое число пословиц, поговорок отражает специфические национальные черты, которые корнями своими уходят в историю народа, ею быт, обычаи, традиции» [Су Я, 2004:204].
Мнение китайского ученого Су Я подтверждается в исследуемой нами работе, где проанализированы фразеологические единицы, выражающие универсальное (глобальное) знание и уникальную (национально-культурную) информацию, и их реализация как средства выражения национальных концептов. В данной статье мы сделали попытку сравнить сходство и различие концепта "человек" в бурятской, китайской и русской языковых картинах мира на материале фразеологизмов и пришли к выводу о том, что концепт как мыслительная сущность выражает специфику менталитета бурятского, китайского и русского народов.
Таким образом, в бурятской, китайской и русской языковых картинах мира концепт "человек" занимает важное место. Как буряты, русские, так и китайцы дают образу человека богатые чувства. Надо отметить, что ассоциации со словом "человек" у данных народов не совсем одинаковы, каждая нация по-разному мыслит о нем, но они частично совпадают.
Лингвокультурологический анализ картины мира бурят, китайцев и русских помог выявить элементы национального менталитета путем сравнения фразеологизмов с концептом "человек".
Из всего вышеизложенного видно, что в языках данных этнических групп имеются определенные соответствия между образами, описываемыми опосредованно через представления. Однако необходимо иметь в виду, 410 в семантике и структуре образов имеются значимые отличия.
Следует также учитывать, что у монголоязычных народов существенное место занимают особые образы, которые характерны только для кочевой цивилизации. А для китайцев характерны мифические животные.
Понимание роли фразеологии в языковой картине мира, особенно понимание ее как единиц воплощения содержания концепта, дает основание для изучения и понимания бурятских и русских фразеологических единиц в китайской аудитории, а также, с другой стороны, помогает бурятскому, русскому и китайскому народам общаться друг с другом, способствует их взаимопониманию.
Литература
1.Баранникова Е.В. Символика белого цвета в бурятских волшебных сказках // Филологические записки: сб. тр. Бурятского института общественных наук. - Улан-Удэ, 1973 - С. 104-113.
2. Будаев Ц.Б. Фразеология бурятского языка. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970. - С.86.
3.Кириллова Н.Н. Предмет и методы исследования идиоэтнической фразеологии. - Л,, 1988.- С. 18.
4. Китайско-русский словарь, Ок. 60000 слов / под ред. Б.Г.Мудрова- М.: Русский язык, 1988,- 528 с.
5. Кожевников И.Р. Словарь привычных выражений современного китайского языка: более 1000 словосочетаний. - М.: ACT: Восток-Запад, 2005. - С.28,208, 253.
6.Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Академия, 2001.-С.4.
7.Семенас А.Л. Лексика китайского языка. - М.: ACT: Восток-Запад, 2005. - С. 130-132.
8.Сизов С.Ю. Китайско-русский словарь идиом: более 6000 словосочетаний. - М.: Восток-Запад, 2005. -С.15.
9. Солнцева Н.В. Идеал красоты в восточном мире И Логический анализ текста. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2004. - С.237.
10. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологичсский аспекты. - М.; Школа "Языки русской культуры”, 1996. - С.218.
11. Цыденжапов Ш.Р. Бурятско-русский фразеологический словарь. - Улан-Удэ, 1992. - С.45, 58, 59, 93.
12. 2004^ - С.279, 403, 473.
13. Су Я. Контрастивно-лингвистический анализ культурных особенностей в языковом выражении китайского и русского языков // Русский язык: система и функционирование: материалы между нар. научной конф,- Минск, 2004. - С. 204.
]4. W a ng Bing Qin . Lun dong xi fang si wei fang fa cha yi ji qi fan yi // Wen hua yu yu yan, Beijing, 1997. P.243-254. [Культурная коннотация слов и их перевод].
Literature
1. Barannikova Е. V. Symbolism of white colour in buiyat magic tales If Philological notes; Buryat social sciences institute works.-Ulan-Ude, 1973,-P. 104-113.
2. Budaev Th.B. Phraseology of buryat language. Ulan-Ude: Buryat publishing house, 1970.-P.86.
3. Kirillova N.N. The subject, methods of idioethnic phraseology research. L., 1998.-P. 18.
4. Chinese-russian dictionary. Edited by B.G. Mudrov. M.: Russian language, 1988.-528 P.
5. Kozhevnikov I.R. Modem Chinese usual expressions dictionary. M.:East-West, 2005.-P. 28, 208, 253.
6. Maslova V. A, Linguistculturology. M.: Academy, 2001. -P. 4.
7. Semenas A.L. Vocabulary' of Chinese language. М.: East-West, 2005.-P. 130-132.
8. Sizov S.Yu. Chinese-russian dictionary of idioms. М.: East-West, 2005.-P.15.
9. Solntseva N.V. Ideal of beauty in east world//logical analysis of text. Aesthetics language // editor-in-chief N.D.Arutyunova.-M.: Indrik, 2004.-P.237.
10. Teliya V.N. Russian phraseology: semantic, pragmatic, hnguistculturological aspects. М.: School "Russian cultures language", 1996. - P.218.
11. Thydenzhapov Sh.R. Buryat-russian phraseology dictionary.- Ulan-Ude, 1992. - P. 45, 58, 59, 93.
12. Idioms dictionary. Beijing, 2004.-P. 279,403, 473.
13. Su Ya. Contrasting linguistic analysis of cultural peculiarity Chinese, Russian languages/Su Ya//Material of international scientific conference. -Minsk,2004. P.204.
14. Wang Bing Qing. Culture connotation of words and translate. Beijing, 1997. P.243-254.
\
\
Сведения об авторе x
Дашиева Соелма Цырен-Дашиевна - ассистент кафедры бурятского языка национально-гуманитарного института БГУ. E-mail: soelma 1 @rambler.ru
Data on author
Dashicva Soelma Tsyren-Dashievna, assistant of department of filology of Buryat language of National-Humanitarian Institute of BSU, Ulan-Ude. E-mail: soelma 1 @rambler.ru
