CC BY
184
УДК 316.74:81 С.Ц.-Д. Дашиева
ГЕНДЕРНАЯ СПЕЦИФИКА ВО ФРАЗЕОЛОГИИ
(на материале бурятского, китайского и русского языков)
В статье рассматриваются некоторые гендерные особенности фразеологических единиц бурятского, китайского и русского языков. Гендер представлен как один из основных бинарных дихотомий и один из параметров социальной идентичности индивида.
Ключевые слова: мужчина, женщина, гендер, языковая картина мира, мировоззрение, фразеология, бурятский язык, китайский язык, русский язык.
S.Ts.-D. Dashieva GENDER IN PHRASEOLOGY
(materials of Buryat, Chinese, Russian languages)
The article examines some gender-specific phraseological units of Buryat, Chinese and Russian languages. Gender is represented in the article as one of the basic binary dichotomies and one of the parameters, social identity of the individual.
Keywords: man, female, gender, linguistic view of the world, outlook, phraseology, the Buryat language, the Chinese language, the Russian language.
В науке о фразеологии в последние годы наблюдается изучение фразеологических единиц в различных аспектах: семантическом, грамматическом, лингвокультурологическом, антропоцентрическом, когнитивном и др. Особое внимание в современных работах уделяется исследованию антропоцентрической сущности языковых единиц, так как многие этические, общекультурные. социальные проблемы рассматриваются через призму языковых явлений. В то же время важнейшим уровнем языковой системы, наиболее ярко отражающим мировоззрение, быт, нравы, поведение людей, как известно, является фразеология, в которой кумулируется и передается из поколения в поколение специфика этнокультурных норм, менталитет этноса. По фразеологической картине мира нередко можно познать особенности мировосприятия того или иного народа. Наиболее ярким фрагментом данной картины является понятие «человек», которое включает в себя множество других фрагментов, так или иначе характеризующих человека.
Антропоцентрический подход во фразеологии послужил толчком для становления и развития такого направления, как лингвистическая ген-дерология. В последние десятилетия внимание многих лингвистов привлекает категория гендера в языке, поскольку пол - одна из важнейших характеристик личности, во многом определяющая ее социальную, культурную, когнитивную ориентацию в обществе.
А.В. Кирилина утверждает, что мужествен-
ность и женственность не являются только лишь следствием действия природных факторов, но в большей степени обусловлены культурной традицией, что позволяет рассматривать их как культурные концепты, то есть применять для их исследования понятийный аппарат лингвокульту-рологии [2, с. 75-80]. Все вышеизложенное дает основание считать исследование гендера актуальным в разных областях лингвистики и смежных с ней дисциплин.
В данной работе мы рассматриваем фразеологизмы и паремии, отображающие гендерные особенности, представленные в сознании бурят, китайцев и русских, поскольку характер любого объекта изучения, в том числе и языка, лучше всего познается в сравнении, а представления о мужском и женском, мужественности и женственности, фемининности и маскулинности сильно различаются в разных культурах.
Первоначально маскулинность и феминин-ность были зафиксированы в мифологии как основная бинарная дихотомия, посредством которой интерпретировался весь мир - и славянские представления о Земле-матери и Небе-отце, и древнекитайская концепция Инь и Ян, и древнегреческий миф об андрогинах тому подтверждение [3, с.121]. В бурятской культуре Эхэ эсэгэ хоёр - наран hара хоёр (букв. Мать и отец - солнце и луна); Эсэгэ орон (букв. Отец, родина) и Эхэ орон (букв. Мать, родина) имеют одно значение - Родина.
В своем исследовании мы сделали попытку
изучить стереотипы мужского и женского образов, обусловленных культурой; установить статус мужчин и женщин в обществе и в системе семейно-родственных отношений через фразеологические и паремиологические единицы языка; выявить национально-культурную специфику мужского и женского вербального поведения в призме языковой картины мира.
Анализ рассматриваемых нами фразеологических единиц будет проводиться в рамках двух групп: 1) ФЕ, характеризующие лиц мужского пола; 2) ФЕ, характеризующие лиц женского пола.
В первой группе можно выделить качества, признаки и свойства, которые в сознании носителей рассматриваемых языков являются наиболее существенными и формирующими мужской характер, поступки и поведение лиц мужского пола, их внешние и внутренние качества. Например, признаки смелости, храбрости, решительности и т.д.: в бур.: Баатар «богатырь»; баатар зориг «богатырская отвага»; адуунhаа хулэг тодорхо, хyбyyдhээ баатар тодорхо «скакун выделяется из табуна, богатырь выделяется среди парней); гарай бухэ ганса хуутэ, сээжын бухэ сэрэг хуутэ «силач равносилен одному человеку, а мудрец - целому войску»; эрын дээжэ «лучший из мужчин»; бухэ голтой «с крепким стрежнем, физически крепкий, выносливый»; букэтэй хун «мужчина» (букв. «человек с поясом»). В кит.: ^ШШ5 «незыблем, как скала»; «незыблем, как гора Тай-
шань»; ШШМЙ «могучий, всесильный» (букв. «вытягивающий горы, закрывающий небо»); 15 «непобедимый» (букв. «в ста битвах не познавший поражений»); —МШШ «бесстрашный, отважный»; ШЖ$Л «храбрый, дерзкий, сорвиголова»; «смелый в решениях и
действиях, дерзкий». Стойкость характера, честь и достоинство человека древние китайцы также сравнивали с бамбуком и яшмой, например,
«яшму можно
разбить, от этого она не перестанет быть белой, бамбук можно сжечь, от этого не сломаются его коленца» [1, с. 305]. В русском языке смелость представлена следующими фразеологическими единицами: Илья Муромец; не робкого десятка; рыцарь без страха и упрека; косая сажень в плече, удалой молодец. Наиболее ярко смелость русского мужчины проявляется в военных действиях: русский в поле не сробеет; бой красен мужеством, а приятель - дружеством; смелый боец и в ученье и в бою молодец.
Таким образом, смелость является неотъемлемым атрибутом бурятской, китайской и русской модели маскулинности. Во всех трех культурах смелость вызывает восхищение и служит эталонным признаком «настоящего мужчины».
Смелости достаточно ярко противопоставляется трусость, которая выступает в качестве осуждаемого негативного признака. Например, бур.: аймхай hаа, арба ухэдэг, баатар hаа, нэгэ ухэдэг «трус умирает десять раз, герой - один раз»; дорьбо шадалгуй «жалкий, слабый»; дээрэ зурхэтэй «трусливый, безвольный»; зориг hула «слабовольный». Кит.: ШШ «трусливый, робкий»; ШФШШ; «труслив как мышь»; Ш7МЙ^ «робкий человек, робкого десятка». Русск.: не (из) храброго десятка; тише воды ниже травы; заячья душа.
Очень ярко во фразеологии представлен образ интеллектуальных особенностей мужчины. Бур.: гарай бухэ ганса хуутэ, сээжын бухэ сэрэг хуутэ «силач равносилен одному человеку, а мудрец - целому войску»; номгуй хун ^хортол адли, нохойгуй айл дулиитэй адли «человек без образования похож на слепого, семья без собаки похожа на глухого»; нэгэ газарта hууhан сэсэнhээ хан харгые зайhан тэнэг дээрэ «глупец, прошедший длинную дорогу, лучше мудреца, просидевшего на одном месте». Кит.: «ходячая энцикло-
педия», 155^^ «белая яшма заметна в песке»;
«эрудит»; «тупоголовый»;
«безграмотный». Русск.: ума палата, иметь голову на плечах, голова варит, семи пядей во лбу; набитый дурак; валять дурака; глуп как пробка; заблудиться в трех соснах; тупой как валенок.
При всех лексических расхождениях бурятских, китайских и русских фразеологических единиц мы можем отметить типологические параллели и общности. Во всех лингвокультурах типично маскулинным качеством признается смелость, храбрость, твердость духа и высокий интеллект. К осуждаемым относятся трусость и глупость. Также следует отметить, что в исследуемых языках смелость, храбрость и трусость, ум и глупость передается путем сравнения с объектами растительного и животного мира.
Ко второй группе относятся фразеологические единицы, характеризующие лиц женского пола. В данной группе женщина независимо от национальной принадлежности прежде всего ассоциируется с красотой, нежностью, обаянием, изяществом и грацией. В бур.: булаг харахан нюдэнууд
«Глаза как родник»; могойдол хара гэзэгэнууд «косы как черная змея»; хурганууд шэнги губэгэр нидхэ «брови подобно выпуклым пальцам»; тоб-шо харахан нёлбоНон «слезы как черная пуговица»; монг. туухий сууний бяслаг шиг «белолицая, как сыр из сырого молока». Бяслаг - это сыр домашнего приготовления. Его получают из сырого молока (туухий сууний бяслаг) и из кипяченого (болсон сууний бяслаг). Сыр из сырого молока получается белый, круглой формы, поэтому его сравнивают с белолицей девушкой [7, с. 21].
Символом красоты, грациозности, утонченности и изящества в китайской культуре являются лотос и персик. Лотос - особенное растение в китайской культуре, символ чистоты, непорочности и женской красоты: «красавица;
женщина восхитительной красоты; грациозная и тонкая красота» (букв. «ивовая талия, лотосовое лицо»); «молодая, красивая изящная
женщина» (букв. «только что появившийся над водой цветок лотоса») [1, с. 308].
Персик - символ весны, любви, девичьей красоты. «цветок персика» имеет метафорическое переносно-образное значение «красавица, красотка». ЦШШШШ «весеннее цветение; краски весны» (букв. «персики краснеют, ивы зеленеют»); АМШЖ, букв. «лицо словно цветок персика» [1, с. 311].
По мнению В.Н. Телия, «само идеографическое поле женщины складывается изо всех наименований, обозначающих Евино племя, из которых родовым является женщина, а также баба (в обыденном менталитете русских). По свойствам баба - здоровая, работящая, грубая, необразованная, простая, ее облик сексуально привлекателен. Сформировалась идиоэтническая характеризация женщины по этим свойствам, поэтому во фразеологии (а также и паремиологии) этим словом ярче проявляется культурно-национальная специфика концепта женщина» [4, с. 260]. Например, кровь с молоком; как наливное яблоко; свежа как майская роза; кругла да бела, как мытая репка; васильковые глаза; глаза как у лани; волоокая красавица; как картинка; писаная красавица; царевна-лебедь; величава как лебедь.
В русском и китайском языках можно противопоставить два эталона красоты: с одной стороны, это утонченная и грациозная красота, с другой - дородная, статная, с румянцем как признаком здоровья и крепким телосложением женщина. Интересно отметить в русском и бурятском языках схожесть сравнения красивой женщины с
лебедью.
Так, в ряде бурятских сказок женщина-героиня имеет небесное происхождение. В этом видится прямой отголосок народной мифологии. Ведь согласно древнейшим легендам, прародительницей некоторых бурятских племен и родов является лебедь - Хун шубуун. Поэтому в силу своего неземного происхождения женщина обладает чудесным даром, всякий раз выручает мужа, дает ему мудрые советы, помогая герою добиваться своей цели.
Идеалом женщины в фольклоре и литературе представляется женщина-хозяйка, женщина-мать. Единицами обоих типов, но преимущественно народно-разговорными, устанавливается свод неписаных законов, по которым женщина должна исполнять свои функции в семье и обществе.
Женщина у бурят - носительница народной мудрости. Ведь испокон веков она была хранительницей домашнего очага, благополучие семьи и рода во многом зависело от нее. Об этом свидетельствует старинная бурятская поговорка: Найн Намган Нара, наран шэнги «хорошая жена, как солнце и луна». А уму женщины и ее смекалке воздается в следующей поговорке: сахилгаанНаа хурса Нэлмэ байдаг, эрэНээ сэсэн эхэнэр байдаг «бывает сабля молнии острее, бывает женщина мужчин умнее».
Следует отметить, что фразеологические единицы, отражающие умственные способности женщины в исследуемых языках, представлены очень скудно. Женский ум воспринимается зачастую как неспособный к здравому мышлению, так как женщина отличается нелогичностью и повышенной эмоциональностью. Женщине чаще всего приписывается глупость, болтливость, неумение дружить и хранить тайны, распутство.
Все вышеперечисленное подтверждается в следующих фразеологизмах: бур. эмэ хунэй yhэниинь уташье hаа, ухааниинь богони; русский эквивалент волос долог, да ум короток; меж бабьим «да» и «нет» не проденешь иголки; бабьи хоромы недолго живут; женщины встают с кровати, чтобы ничего не делать, и ложатся в кровать, чтобы заняться делами; ухами шэнги уралтай, хэдэргэ шэнги хэлэтэй «губы как тесло, язык как кожемялка»; хамар доро хахархай аман «язык без костей»; хэлэхэдэ хэлэн байха «язык без костей»; хухэ улэгшэн «стерва» (букв. «синяя волчица»); хухэ зольбо улэгшэн «серая бродячая волчица» (об убежавшей женщине); кит.: Щ^Щ «сварливая, злая женщина» (букв. «тигрица»).
Анализ практического материала помог выявить репрезентацию мужчин и женщин в разных культурах, а именно в бурятской, китайской и русской. Так, для лиц мужского пола в рассматриваемых языках наиболее важным представляются смелость, храбрость, ум. Данным мужским достоинствам противопоставляются трусость и глупость.
В бурятских и русских фразеологических единицах, передающих образ женщины, преобладают описания таких отрицательных качеств, как болтливость, лживость, упрямство, непредсказуемость, нелогичность, распутство. Неоспоримыми достоинствами женщины в рассматриваемых нами языках признаются красота, физическая выносливость, интуиция, богатый эмоциональный мир. Идеалом женщины в фольклоре и литературе бурятского народа представляется женщина-хозяйка, женщина-мать.
Каждый язык имеет свою особую картину мира, где особенно интересным фрагментом выступают гендерные фразеологизмы, сочетающие в себе культурно-исторические традиции своего
УДК 811.512’22
народа, которые, в свою очередь, дают представление о национально-специфических особенностях отражения образов мужчины и женщины в определенном этническом сообществе.
Литература
1. Войцехович И.В. Практическая фразеология современного китайского языка. М.: АСТ: Восток-Запад, 2007.
2. Кирилина А.В. Мужественность и Женственность как культурные концепты // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 2001.
3. Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. завед. М.: Академия, 2001.
4. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1990.
5. Уранчимэг Б. Особенности монгольских фразеологических единиц, характеризующих человека: автореф. ... канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2005.
Дашиева Соелма Цырен-Дашиевна, ассистент кафедры восточных языков Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, ул.Смолина, 24а. e-mail: soelma1@gmail. com
Dashieva Soelma Tsyren-Dashievna, assistant lecturer of oriental languages chair, of Buryat State University, e-mail: [email protected]
М.З. Жамьянова
ИНФИНИТИВ ТУРЕЦКОГО ЯЗЫКА В ФУНКЦИИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ЕГО СООТВЕТСТВИЯ В МОНГОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена адвербиальной функции турецкого инфинитива с привлечением данных из монгольского языка в сравнительном аспекте.
Ключевые слова: турецкий язык, монгольский язык, инфинитив, функция обстоятельства.
M.Z. Zhamyanova
INFINITY OF TURKISH LANGUAGE IN ADVERBIAL FUNCTION AND IT’S CORRESPONDENCE IN MONGOLIAN LANGUAGE
The article is devoted to an adverbial function of Turkish infinity in comparison with it’s correspondence in Mongolian language.
Keywords: Turkish, Mongolian, infinity, adverbial function.
Инфинитив турецкого языка наряду с остальными инфинитными глагольными формами активно употребляется для выражения различных обстоятельственных значений. При этом инфинитив оформляется падежными аффиксами либо сопровождается послелогами. В монгольском языке для выражения аналогичных значений употребляются обстоятельственные деепричастия либо причастно-послеложные конструкции.
Инфинитив в турецком языке выражает обстоятельства:
1) цели: а) при оформлении дательным паде-
жом, например, bir gйn en bйyйk karde§ ormana odun kesmege gitmi§ [1. с. 467] «однажды самый старший брат пошёл в лес, чтобы нарубить дров». В монгольском языке для передачи подобного значения употребляется деепричастие цели, например, тYлээ бэлтгэхээр ой гарав «отправился в лес, чтобы заготовить дрова»; б) в сочетании с послелогом igin «для», «ради», йzere «для, чтобы», например, Artik geng olmasa da yillar once kendisine sevgiyle yakla§an bayani ilk gдrdйgй anda tanimi^ti ve onun ya^amini kurtarmak igin elinden geleniyapti [3, с. 61] «хоть и не был уже молодым,
