CC BY
37
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
О ВЛИЯНИИ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА НА НОРМАТИВНОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
И.Н. КОНДРАТ,
кандидат юридических наук, профессор кафедры правового обеспечения управленческой деятельности
МГИМО (У) МИД России
Научная специальность: 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
E-mail: Kondrat@mail.ru
Аннотация. Анализируется исторически присущая отечественному законодательству объективная зависимость нормативного закрепления института процессуального принуждения от содержания уголовной политики государства. Нормативное закрепление мер процессуального принуждения используется правоприменительными органами государства в качестве важного инструмента политики государства в сфере борьбы с преступностью. Меры уголовно-правового и уголовно-процессуального воздействия в борьбе с преступностью не являются универсальными, поскольку объективно ограничены. Далеко не всегда реализация отечественной уголовной политики в сфере уголовного судопроизводства обеспечивала защиту прав и свобод граждан.
Ключевые слова: уголовная политика; преступление; наказание; цели и принципы уголовного права; уголовный процесс, меры процессуального принуждения; права и свободы человека; реформирование уголовного судопроизводства.
THE INFLUENCE OF THE STATE CRIMINAL PROCEEDINGS POLICY ON THE NORMATIVE SECURE OF THE INSTITUTION OF THE COMPULSION IN CRIMINAL PROCEEDINGS
I.N. KONDRAT,
candidate of law, professor of the chair of lawful guarantee for management activity of MGIMO (University) Ministry of Foreign Affairs Russian Federation
Annotation. The article is devoted to the analysis of the objective dependence of the normative secure of the institution of the compulsion in criminal proceedings on the content of the state criminal proceedings policy, which is historically is a characteristic of the domestic legislation. The author comes to the conclusion that the normative secure of the measures of compulsion in criminal proceedings is used by state maintenance of law and order authorities as the important state police instrument in the field of fight with crime. The measures of criminal legal and criminal proceedings influence in the fight with crime are not universal but are restricted by objective circumstances. Unfortunately not as always the implementation of the domestic criminal proceedings policy in the field of criminal legal proceedings secured the protection of individual human rights and freedoms.
Keywords: criminal proceedings policy, crime, punishment, the goals and principles of the criminal law, criminal proceedings, the measures of compulsion in criminal proceedings, individual human rights and freedoms, reforming of the criminal legal proceedings.
В юридической науке много внимания уделено уголовной политике как в ее широком, так и в узком понимании. Относительно объема и содержания этого понятия, как сегодня, так и раньше, существовали различные научные позиции. Наиболее полно исторический анализ уголовной политики был осуществлен известным правоведом М.П. Чубинским, который определял уголовную политику как «ветвь уголовного права для разработки улучшения правосознания политики». Эту точку зрения разделяли и другие ученые его времени1.
В советский период одна группа ученых полагала, что понятием уголовной политики охватывается все, что прямо или косвенно направлено на борьбу с преступностью. Трактуя понятие уголовной политики, они включали в ее сферу не только специальные меры
(уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, криминологические, уголовно-исполнительные, криминалистические), но и меры социального характера (экономические, идеологические и т.д.)2.
Сторонники другой точки зрения считали, что только специальные меры социального предупреждения преступности, которые основываются на уголовном, уголовно-процессуальном и исправительно-тру-
1 ЧубинскийМ.П. Курс уголовной политики. СПб., 1912. С. 1; Владимиров Л.Е. Курс уголовного права. М., 1908. С. 179—181; Дриль Д. А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912. С. 83.
2 Гальперин И.М., Курляндский В.И. Предмет уголовной политики и основные направления ее изучения // Основные проблемы борьбы с преступностью. М., 1975. С. 12.; Герцензон А.А. Уголовное право и социология. М., 1970. С. 179; Ковалев М.И., Воронин Ю.А. Криминология и уголовная политика. Свердловск, 1980. С. 8.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
-G/Hi^jflb'
довом законодательстве, с привлечением методов криминологии и криминалистики, составляют понятие уголовной политики3.
Современными учеными уголовная политика определяется как многогранное социально-политическое образование, объектом воздействия которого является преступность, нормативно выраженное в государственной программе борьбы с преступностью и проявляющееся в деятельности государственных и общественных организаций4.
Таким образом, мы можем заключить, что традиционно уголовная политика в юридической науке рассматривается как отдельное направление государственной деятельности, определяющее стратегию и тактику борьбы с преступностью на базе уголовного, процессуального и уголовно-исполнительного права. Она же предопределяется национальными условиями борьбы с преступностью.
Предложенный вывод подтверждается тезисом, что содержание уголовной политики не может исчерпываться только уголовным законодательством, хотя именно уголовное законодательство выступает материально-правовым основанием, диктующим соответствующую форму для уголовно-процессуальной политики. Об уголовно-процессуальной политике мы говорим, в основном, как о составной части уголовной политики, имея в виду реализацию норм уголовного права.
Традиционно одной из наиболее острых проблем уголовной политики является характер различных видов воздействия государства на правонарушителя. Соответственно, в первую очередь, нам интересен институт мер процессуального принуждения. Такое внимание обусловлено возможностью именно в рамках этого правового института «упреждающего» ограничения прав и свобод человека: лицо, еще не признанное виновным в совершении преступления, вынуждено претерпевать не только ограничение свободы передвижения, но и все иные лишения, сопутствующие такого рода мерам.
Оценивая уровень соотношения институтов уголовной политики государства в соответствующий период развития общества, нельзя не обратить внимание на исторический аспект происхождения и развития мер процессуального принуждения. Без такого исследования не возможно правильно соотнести уголовную политику с существующим отношением государства к уровню гарантированности прав и свобод человека.
Изучение доступных нам исторических источников показывает, что определение и применение мер принуждения традиционно являлось выражением политики государства в борьбе с явлениями, определяемыми в конкретный исторический период как преступные. Вместе с определением запретов, нарушение которых карается наказанием, возникает необходимость обеспечения возможности принудительного исполнения такого наказания. Интересен пример «мер процессуального принуждения», описанный в Библии:
«11. Хулил сын израильтянки имя Господне и злословил. И привели его к Моисею;
12. И посадили его под стражу, доколе не будет объявлена им воля Господня»5.
Из приведенной цитаты можно сделать вывод, что при нарушении религиозных норм со стороны власти следовала конкретная мера пресечения — содержание под стражей.
В Русской Правде (Х в.) преступление определялось не как нарушение закона (княжеской воли), а как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба частному лицу со стороны другого лица. Уголовное правонарушение в законе не отграничивалось от гражданско-правового деликта. Поэтому отечественный ранний процесс был всецело проникнут состязательным началом. Несмотря на признание за преступлением общественного значения, говоря современным языком, уголовный процесс ведется усилиями частных лиц, а участие представителей государственной власти весьма невелико6.
Вместе с тем, мы можем обнаружить в Русской Правде данные о существовании первых мер уго-
3 Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С. 15; Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Понятие советской уголовной политики и ее отражение в действующем законодательстве. М., 1979. С. 4; Загородников Н.И. Советская уголовная политика. М., 1979. С. 8—10; Исмаилов И.А. Преступность и уголовная политика (актуальные проблемы организации борьбы с преступностью). Баку, 1990. С. 101.
4 Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003; Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты: моногр. М., 2008; Лесников Г.Ю. Уголовная политика Российской Федерации (проблемы теории и практики): моногр. М., 2004; Малышева О.А. Современная уголовная политика Российского государства и ее реализация на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: дисс. ... докт. юрид. наук // Академия права и управления Минюста РФ. М., 2006; Стахов Я.Г. Уголовная политика и ее реализация субъектами Российской Федерации: дисс. ... докт. юрид. наук // Академия управления МВД РФ. М., 2006; Челохсаев О.З. Современная уголовно-процессуальная политика государства: моногр. Владикавказ, 2009.
5 Библия. Ветхий завет. Третья книга Моисеева. Левит 24:11-12.
6 РозинН.Н. Уголовное судопроизводство. СПб., 1916. С. 29.
Актуальные проблемы истории государства и права
ловно-процессуального пресечения. Так, косвенное указание на возможность задержания и ареста указано в ст. 38 Русской Правды (краткая редакция): «Аще убьють татя на своем дворе, любо у клети, или у хлева, то той убит; аще ли до света держать, то вести его на княжь двор; а оже ли убьють, а люди будуть видели связан, то платити в немь»7. В этой норме мы видим закрепление гарантии обеспечения сохранения жизни задержанного до принятия по нему «судебного» решения князя под угрозой штрафа. Можно сделать вывод о существовании, наряду с задержанием на месте преступления, также и обязанности последующего содержания задержанного под стражей на период рассмотрения его дела.
Отсутствие подробного описание мер процессуального принуждения в законодательных актах древней Руси можно объяснить тем, что основное наказание в тот период за проступки уголовного характера предусматривалось в виде штрафа (виры), который платила община. Соблюдение прав человека в таком процессе также гарантировала община.
Вместе с развитием централизованной власти, российское уголовное право в XV в. претерпело существенные изменения. И первым, наиболее значимым нормативным выражением всех аспектов уголовной политики того периода следует признать Судебники 1497, 1550, 1589 гг., Уставные книги Разбойного, Поместного и Земского приказов. Суммируя взгляды историков права по проблеме понимания преступного в тот период, В.А. Рогов писал: «Для периода Московской Руси очень трудно выделить четкую дефиницию преступного. Собственно «лихое дело» как терминологическое обозначение преступного предполагает тяжкое преступное деяние с ущербом для интересов государства»8.
С изменениями в уголовном праве, происходят изменения в процессуальном порядке расследования и рассмотрения уголовных дел. Преобладающими становятся розыскные черты уголовного процесса, а в уголовном судопроизводстве все большее значение приобретает пытка как средство получения доказательств. Д.Г. Тальберг отмечает: «Усиление центральной власти обусловило развитие форм внесудебной расправы. Практика выработала такую своеобразную форму судебного процесса, как «облихование» (ст. 52 Судебника 1550 г.): если подозреваемого обвиняли в том, что он «ведомо лихой человек», этого было достаточно для применения к нему пытки»9.
В Судебнике 1497 г. определяются три основные меры пресечения: задержание, арест (как задержание в качестве подозреваемого, так и содержание под стражей как мера пресечения) и поруки. Интересным представляется закрепление в ст. 68 Судебника некоторых гарантии по обеспечению неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве: одним из условий возможности отдачи на поруки является отсутствие прежней судимости. Если оказывалось, что подозреваемый был ранее судим, то его арестовывали и до суда он находился под стражей10.
Соборное Уложение царя Алексея Михайловича Романова (1649 г.) в корне меняет содержание преступного деяния, определяя его как «.. .непослушание царской воле, нарушение предписаний» (воровство)11. За основу борьбы с преступностью был принят метод устрашения применения смертной казни «.безо вся-кия пощады» (ст. 19 гл. 2). Как отмечал И.Я. Фойниц-кий: «Соборное уложение создалось в вихре государственных безурядиц; нужно было устранить политическое шатание масс; необходимо было оградить безопасность общественную и от внутренних врагов, лихих людей всякого рода; оттого-то «оно грозно, как русский царь», оно не дает суда, всем равного: восстанавливая прочность власти государственной, необходимо было сохранить в силе и все прочие власти, служившие ей опорой»12.
Достаточно конкретное нормативное закрепление в Соборном Уложении (1649 г.) целей уголовной политики самодержавного государства (для «.неминуемой кары за содеянное» (гл. 2 ст. 15)) непосредственно повлияло на углубление публичности уголовного процесса13. Здесь мы даже не видим какой-либо гарантии сохранения жизни задержанного, как это было закреплено в Русской Правде. Напротив, по Соборному Уложению поощрялось наградой убить пойманного «изменника». Какого-либо контроля за действиями лиц, наделенных властными полномочиями, в уголовном судопроиз-
7 Российское законодательство X—XX вв. В 9 т. Т. 1.: Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 49.
8 Рогов В.А. История государства и права России IX — начала ХХ вв. М., 1995. С. 226.
9 Тальберг Д.Г. Русское уголовное судопроизводство. Т. 1. Киев, 1889. С. 28, 29.
10 Штамм С.И. Судебник 1497 г. М., 1955. С. 51.
11 Российское законодательство X—XX вв. Т. 3. С. 78.
12 ФойницкийИ.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб., 1996. С. 42.
13 Маньков А.Н. Уложение 1649 г. (Кодекс феодального права России) // АН СССР. Институт истории СССР. Л., 1980. С. 61.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
-G/Hi^jflb'
водстве не было и все принимаемые в процессуальных целях меры имели сыскной характер.
Появление уголовно-правового элемента виновности в преступном деянии породило процессуальное требование получения признания вины в содеянном как основного доказательства виновности подозреваемого. Это повлекло повсеместное применение пытки и определило содержание под стражей как обязательную меру пресечения.
Грандиозные изменения политической и государственной системы России эпохи Петра I повлекли значительные изменения и в сфере уголовной политики. Впервые систематизированные в «Артикулах Воинских» (1715 г.) уголовно-правовые нормы вводят термин «преступление», обозначающее нарушение закона: «Многие, якобы оправдая себя, говорят, что сие не заказано было, не рассуждая того, что все то, что вред и убыток государству приключить может, суть преступление»14. Метод устрашения в борьбе в преступностью провозглашается основным: «Всякий бунт, возмущение и упрямство без всякой милости имеет быть виселицею наказано ...дабы чрез то другим страх подать, и оных от таких непристойностей удержать»15, а жестокость наказаний еще более увеличилась. Почти каждый указ грозил нарушителю «.. .лютой казнью».
Такая трансформация уголовной политики привела к созданию специальных органов для осуществления функций охраны, установленного государственными органами правового порядка — полицейских органов. Учреждение в 1718 г. полиции явилось логическим этапом формирования сил и средств новой уголовной политики.
В области судебного процесса уже с конца XVII в. господствуют принципы розыска и инквизиционный процесс. В 1697 г. принимается указ «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных рас-просу и розыску...»16. Этим указом повелевается решать розыском все дела без исключения. Воинский устав (1716 г.) и Морской устав (1720 г.) возводит признание вины подозреваемым в ранг абсолютного доказательства: «Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лутчее свидетельство всего света»17. По преступлениям, представляющим угрозу государственной власти, функции судьи и следователя совмещены, а розыск в обязательном порядке сочетается с применением пытки. Основной мерой пресечения продолжает оставаться содержание под стражей по
причине обязательности применения пытки и большой вероятности последующего назначения основного уголовного наказания — смертной казни.
Говорить о защите прав и свобод личности в судебном производстве того времени довольно сложно, поскольку положение личности было тесно связано с карательными принципами уголовной политики государства того времени. По-прежнему в процессуальных нормах не существует понятия презумпции невиновности, а действует правило, в соответствии с которым если ответчик полагает себя невиновным, то на него возлагается обязанность доказать свою невиновность. Как точно определял И.Я. Фойницкий: «При абсолютизме и государственном бесправии личности обвиняемый становится предметом исследования, не имеющим прав стороны, представленным суду как материал по делу; меры судебного принуждения достигают высшего развития, личное задержание обвиняемых и пытка возводятся в общее правило»18.
Говорить об уголовной политике периода царствования Екатерины II, Павла I и Александра I возможно лишь как о серьезных прогрессивных, но так и не реализованных в нормах права, концепциях. Под влиянием идей европейских просветителей того времени была создана Комиссия для разработки нового Уложения (1767 г.), в котором должны были быть определены нормы уголовного и процессуального права, закреплены цели и методы борьбы с преступлениями, процессуальные права сторон судопроизводства. В своем Наказе19 Комиссии Екатерина II проводит новый взгляд на сущность преступлений, отказываясь от его определения как ослушание царской воли. Преступление, по Наказу, есть «деяние, направленное против общего блага; охрана общественного спокойствия и забота о народном благосостоянии — вот цель законодательства» (ст. 41). Провозглашалась идея равенства всех перед лицом закона (ст. 34), необходимости обеспечения возможности обвиняемому осуществлять свою защиту (ст. 116,
4 Российское законодательство X—ХХ вв. Т. 4. С. 320.
5 Там же.
6 РозинН.Н. Указ. соч. С. 32.
7 Российское законодательство X—ХХ вв. Т. 4. С. 331.
8 Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 12, 13.
9 Здесь и далее цитируется по: Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения / под ред. Н.Д. Чечулина // Памятники русского законодательства 1649—1832 гг., издаваемые Императорской Академией Наук. СПб., 1907.
Актуальные проблемы истории государства и права
117, 119) и формулируются положения презумпции невиновности: «Человека не можно почитать виноватым прежде приговора судейского, и законы не могут его лишить защиты своей прежде, нежели доказано будет, что он нарушил оные» (ст. 120).
В аспекте мер пресечения в Наказе предусматривается лишь две: содержание под стражей (ст. 136) и поруки (ст. 137). Интересно, что содержать под стражей предусматривалось только тех, кто подозревался в совершении особо тяжких преступлений против государства и государственной власти (ст. 163). Предложенные в ст. 164 основания задержания и заключения под стражу: «Глас народа, который его винит, побег его, признание, учиненное им вне суда; свидетельство сообщника, бывшего с ним в том преступлении, угрозы и известная вражда между обвиняемым и обиженным, самое действие преступления и другие подобные знаки довольную могут подать причину, чтобы взять гражданина под стражу» практически не отличались от оснований задержания, предусмотренных сейчас в ст. 91 УПК РФ. Под влиянием положений презумпции невиновности проводится разделение между лишением свободы как уголовным наказанием и лишением свободы как мерой пресечения (ст. 167, 168).
По оценке Н.С. Таганцева: «Величавая попытка императрицы Екатерины Великой не дала непосредственных результатов. Поэтому понятно, что при обзоре истории нашего уголовного законодательства нельзя миновать Наказа, несмотря на то, что сам по себе Наказ есть памятник теоретический, а не прак-тический»20.
Продолжающееся развитие гуманистических взглядов в России в XIX в. не могло не коснуться уголовной политики государства и отразилось, в первую очередь, на социальном и юридическом содержании понятия преступления: «Всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права и безопасность общества или частных лиц» (ст. 1 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1845 г.). Такая родовая характеристика преступления просуществовала в нашем законодательстве не долго, и уже в редакции Уложения о наказаниях 1866 г. и 1885 г. при определении понятия преступления с фактом нарушения стала связываться не родовая, а видовая характеристика преступления: «Преступлением или проступ-
ком признается как самое противозаконное деяние, так и не исполнение того, что под страхом наказания законом предписано»21. Наказание не рассматривается теперь лишь только как устрашение, а представляется в законе как «кара за содеянное».
Реализация новой уголовной политики настоятельно требовала реорганизации процессуального порядка. Значимое изменение произошло в уголовном процессе накануне судебной реформы в 1860 г., когда был введен институт судебных следователей, отнесенных к судебной власти. Вследствие этого применение всех мер пресечения, за исключением краткосрочного задержания, было изъято из компетенции полиции и стало прерогативой следователей.
Среди нормативных правовых актов, регулирующих процессуальные действия, фундаментальный характер имел подготовленный в ходе судебной реформы Устав уголовного судопроизводства (1864 г.). В отличие от преобладающего ранее розыскного порядка уголовного судопроизводства, усиление состязательных начал не могло ограничиваться существовавшими до этого двумя основными мерами пресечения (отдача на поруки и арест). В ст. 416 Устав предусматривал следующие меры: «отобрание вида на жительство или обязание подпискою о явке к следствию и неотлучке с места жительства; отдача под особый надзор полиции; отдача на поруки; взятие залога; домашний арест; взятие под стражу»22. Судебный следователь обязан был незамедлительно сообщить органу прокурорского надзора о заключении лица под стражу (ст. 284).
Избрание той или иной меры пресечения зависело от тяжести обвинения, силы улик и звания обвиняемого. Однако, как отмечает Д.В. Горожанкина, основной мерой пресечения и в этот период оставалось содержание под стражей. Из мер пресечения, не связанных с заключением под стражу, по-прежнему имели место поручительство или отдача на поруки23. В ст. 421 Устава перечислялись обстоятельства, которые было необходимо учитывать при избрании
20 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. М., 1994. С. 154.
21 Российское законодательство Х—ХХ вв. Т. 6. 1988. С. 174. В Уголовном Уложении 1903 г. содержание понятия преступления принципиально не изменилось.
22 Викторский С.И. Русский уголовный процесс; 2-е изд. М., 1912. С. 309.
23 Горожанкина Д.В. Историко-правовой анализ систематизации уголовно-процессуального законодательства Российской империи первой половины XIX в.: дисс. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007.
Актуальные проблемы истории государства и права
меры пресечения: строгость угрожающего обвиняемому наказания; сила имеющихся против него улик; возможность скрыть следы преступления; состояние здоровья; пол; возраст и положение обвиняемого в обществе. Как мы видим, система мер пресечения имеет вполне современный вид.
Под влиянием новой уголовной политики была законодательно запрещена пытка как процессуальная основа получения доказательств. Как отмечал В.К. Случевский, вследствие отмены пытки «...произошло постепенное преобразование следственных форм процесса: доказательства уже не получались с помощью пытки, однако по-прежнему требовалось получение от обвиняемого признания своей вины. Следователь .. .был поставлен под более действительный надзор судебной коллегии; участие защитника в производстве уголовных дел стало допускаться в более значительном размере»24.
Таким образом, к середине XIX в. в России, как и в странах западной Европы, путем восприятия идей неприкосновенности личности и презумпции невиновности происходит фактическая либерализация уголовной политики государства и соответствующее реформирование порядка уголовного судопроизводства. В первую очередь, это повлияло на повышение роли состязательных начал судопроизводства. При всей консервативности правоприменительных органов нельзя отрицать прогресс в самом порядке применения мер пресечения, фактической направленности на соблюдение принципа неприкосновенности личности.
Практически незамедлительно после свершения Октябрьской революции 1917 г. все аспекты внутренней политики нового государства в корне изменились. Она становится направленной на подавление сопротивления противников новой власти и обеспечение правопорядка в стране. В Конституции (Основном Законе) РСФСР (1918 г.) задачей государства провозглашается: «.установление диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма.»25.
Для рассмотрения дел о контрреволюционных преступлениях декретами «О суде» (№ 1 от 24 ноября 1917 г. и № 3 от 20 июля 1918 г.) повсеместно учреждаются рабочие и крестьянские революционные трибуналы. Предварительное расследование по этим де-
лам поручалось особым следственным комиссиям, создаваемым при Советах. Они имели правомочия производить реквизиции и конфискации, налагать штрафы, закрывать органы печати, производить аресты, распускать общественные организации, призывавшие к активному противодействию или свержению Советской власти.
С февраля по сентябрь 1918 г. органам ВЧК предоставлялось исключительное право на аресты, обыски, реквизиции и конфискации, а также право внесудебного применения высшей меры наказания — расстрела. Это привело к неизбежным злоупотреблениям и гибели невиновных26.
Положение о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 г. законодательно закрепило обязанность Народных Судей при рассмотрении дел обосновывать свои решения только декретами Рабоче-Крестьянского правительства, а в случае их неполноты или недостаточности — разрешать дело, руководствуясь социалистическим правосознанием (ст. 22 Положе-ния)27. Данным положением закреплялся преимущественный розыскной порядок уголовного судопроизводства. На судей возлагались обязанности не только по рассмотрению дела по существу, но и проведение предварительного следствия (ст. 54—57), что неизбежно стало причиной господства обвинительного уклона в судопроизводстве. Каких-либо процессуальных сроков содержания под стражей, самого расследования и рассмотрения уголовного дела Положение не предусматривало.
Таким образом, мы видим, что с 1918 г. в государстве фактически существовало три органа власти, имевшие правомочия применять меры пресечения к физическим лицам (суды, органы ВЧК и ревтрибуналы Советов). Такой процессуальный беспорядок законодательно царил до принятия в 1922 г. УПК РСФСР.
В традициях российского уголовного законодательства были составлены первые советские уголовные кодексы. В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР от 12 декабря 1919 г. определяется, что:
24 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Ч. 1. М., 2008. С. 51, 52.
25 Конституция РСФСР (принята V Всерос. съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 г.) // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.
26 Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете народных комиссаров РСФСР (1917—1922 гг.). Образована 7 (20) декабря 1917 г. // ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 1. Д. 1. Л. 31.
27 Новицкая Т.Е. Использование дооктябрьских норм права в первый год Советской власти // Правоведение. 1983. № 3. С. 48—54.
Актуальные проблемы истории государства и права
«Преступление есть нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом»28. УК РСФСР (1922 г.) характеризовал общественную опасность деяния как «угрозу основам советского строя и правопорядка, установленного рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени». Преступлением признавалось «всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому срою период времени» (ст. 6)29.
25 мая 1922 г. был принят первый советский Уголовно-процессуальный кодекс, который впервые соединил французский тип предварительного расследования и судебные стадии, построенные по германскому образцу30. Он предусматривал следующие меры пресечения: подписка о невыезде, личное и имущественное поручительство, залог, домашний арест, заключение под стражу. В соответствии со ст. 149 УПК РСФСР (1922 г.) правом избрания меры пресечения наделялся исключительно суд.
6 июля 1923 г. принимается Конституция СССР (в окончательной редакции от 31 января 1924 г.), в которой «революционная законность» провозглашается целью существования судебной власти в стране (ст. 43)31. И уже редакция УПК РСФСР 1923 г. предусматривает возможность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу лишь по мотивам социальной опасности содеянного лицом, без необходимости обосновывать такое решение и оценивать тяжесть имеющихся улик. М.С. Строгович отмечал, что «в тот период зачастую никто себя не утруждал мотивировкой необходимости заключения под стражу или указывал какую-либо формальную, ничем не обоснованную формулировку»32.
Статья 100 УПК РСФСР (1923 г.) предусматривала возможность задержания лица органом дознания в случаях когда:
♦ преступник застигнут при непосредственном подготовлении, самом совершении преступления или тотчас после его совершения; когда потерпевший или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;
♦ при или на подозреваемом лице, или в его жилище будут найдены следы преступления;
♦ подозреваемый покушался на побег или задержан во время побега;
♦ подозреваемый не имеет места постоянного жительства или места постоянных занятий;
♦ не установлена личность подозреваемого.
Как мы видим, данная норма практически дословно повторяет положения рассмотренного выше Наказа Екатерины II, а в настоящее время продублирована в ст. 91 УПК РФ. Однако следует отметить, что УПК РСФСР (1923 г.) не только не предусматривал нормативное закрепление презумпции невиновности, но само ее существование в тот период отрицалось. Необходимо отметить, что процессуалисты того времени полагали, что меры пресечения в уголовном процессе имеют тот же характер и цель, что и меры уголовного наказания33.
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1924 г.) сформулировали материальное понятие преступления как общественно опасное деяние, посягающее на интересы социалистических правоотношений. О том, что преступление посягает на советский строй или правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью, говорила ст. 6 УК РСФСР (в редакции 1926 г.): «Общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени»34. Постановлением ЦИК СССР от 31 октября 1924 г. были утверждены Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.
Постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР от 3 сентября 1928 г., ЦИК и СНК СССР от 30 января 1929 г. следственный аппарат был передан в прокуратуру. Результатом этого стала, как верно высказался А.И. Александров, «гибель в советском уголовном процессе предварительного следствия. Оно фактиче-
28 Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917—1991 гг. М., 1997. С. 64.
29 Постановление Всерос. Центрального Исполнительного Комитета от 1 июня 1922 г. «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР» // «Гарант». 2012, 15 мая.
30 Ткачева Н.В. Меры пресечения, не связанные с заключением под стражу, в уголовном процессе России: моногр. Челябинск, 2004. С. 92.
31 Конституция РСФСР // СУ РСФСР. 1925. № 30. Ст. 218.
32 Строгович М.С., Карницхий Д.А. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Текст и постат. ком. / под ред. Н.Я. Не-хамкина; 3-е изд., испр. и доп. М., 1928. С. 267.
33 Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1941. С. 185.
34 Постановление Всерос. Центрального Исполнительного Комитета от 22 ноября 1926 г. «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР редакции 1926 г.» // «Гарант». 2012, 15 мая.
Актуальные проблемы истории государства и права
ски превратилось в прокурорское дознание, наделенное узурпированными судебными полномочиями. С точки зрения распределения процессуальных функций предварительное расследование окончательно утратило признаки состязательности. Это явилось шагом назад, по сравнению с Уставами уголовного судопроизводства и даже УПК 1922 и 1923 гг.»35.
Постепенно создавались условия для полного преобразования уголовного судопроизводства в инквизиционное (вплоть до применения пыток), что влекло повсеместное усиление произвола со стороны лиц, наделенных властными полномочиями по расследованию и рассмотрению уголовных дел.
Закрепление инквизиционных начал в уголовном судопроизводстве продолжилось в Постановлении ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»36. Минимального размера похищенного названное постановление не предусматривало и, фактически, назначалось «за колоски»: «Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества». Амнистия к лицам, осужденным по указанному постановлению, не применялась.
Чрезвычайным VIII съездом Советов Союза ССР 5 декабря 1936 г. утверждена новая Конституция СССР37. Она закрепила созданную правовую систему и послужила основой для продолжения государством уголовной политики, основанной на классовой характеристике преступления и инквизиционном характере следствия.
Изменения в политической, экономической, социальной, культурной жизни страны, произошедшие в послевоенные десятилетия, а особенно после смены политического руководства страны в 1954 г., нашли свое отражение в изменении уголовной политики государства. Принятые в декабре 1958 г. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик в качестве одной из задач провозглашали охрану законности, личности и прав граждан. Отменялись классовая характеристика преступления и принцип объективного вменения. Вводились такие важные принципы уголовного судопроизводства, как:
неприкосновенность личности (ст. 6); осуществление правосудия только судом (ст. 7); осуществление правосудия на началах равенства граждан перед законом и судом (ст. 8); участие народных заседателей и коллегиальность в рассмотрении дел (ст. 9); независимость судей и подчинение их только закону (ст. 10); гласность судебного разбирательства (ст. 12); обеспечение обвиняемому права на защиту (ст.ст. 13, 22); свободы оценки доказательств (ст. 14); прокурорский надзор в уголовном судопроизводстве на всех его стадиях (ст. 20). Здесь мы обращаем внимание на продолжающееся отсутствие нормативного закрепления принципа презумпции невиновности. Применение в качестве меры пресечения заключения под стражу допускалось лишь по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года (ст. 34). К лицам, обвиняемым в совершении наиболее тяжких преступлений, заключение под стражу могло быть применено по мотивам одной лишь опасности преступления38.
Провозглашенные новые принципы отечественной уголовной политики нашли отражение в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. и Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1960 г. Определялось, что: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающие на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, все формы собственности, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом»39. Здесь мы по-прежнему видим приоритет государственных интересов над правами и свободами личности.
Характеризуя УПК РСФСР 1960 г., А.В. Смирнов отмечал: «Его заслуга состоит в том, что он впервые обнаружил в советском уголовном судопроизводстве человека: были четко сформулиро-
35 Александров А.И. Указ. соч. С. 251.
36 Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» // СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.
37 Конституция СССР // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1936. № 283.
38 Давыдов П.М., Якимов П.П. Применение мер процессуального принуждения по Основам уголовного судопроизводства Союза СССР и союзных республик. Свердловск, 1961. С. 12.
39 Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. // ВВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.
Актуальные проблемы истории государства и права
ваны права участников процесса, в первую очередь обвиняемого, и встречные обязанности государственных органов; подозреваемый сделался самостоятельной процессуальной фигурой; защитник был допущен на стадию предварительного расследования; получили формальное закрепление в законе новые принципы судопроизводства»40.
УПК РСФСР (1960 г.) предусматривал следующие меры пресечения: подписка о невыезде; отдача несовершеннолетнего под присмотр; личное поручительство или поручительство общественных организаций; залог; наблюдение за обвиняемым командования воинских частей; заключение под стражу. На практике же из мер пресечения реально применялись только две — подписка о невыезде и заключение под стражу (а по делам военнослужащих — наблюдение командования воинской части).
В ст. 89 УПК РСФСР закреплялись основания применения мер пресечения в случаях, если имеются достаточные основания полагать, что: обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда; воспрепятствует установлению истины по уголовному делу; будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора. При разрешении вопроса об избрании меры пресечения учитывались также тяжесть предъявленного обвинения, личность обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства (ст. 91). Такое нормативное закрепление обоснования избрания меры пресечения было нацелено на формирование гарантий неприкосновенности личности в соответствии с новой уголовной политикой государства.
Каких-либо указаний на необходимость доказывания обоснованности избрания конкретной меры пресечения закон не содержал. Это вполне естественно, так как уголовно-процессуальный порядок по УПК РСФСР имел преимущественные черты розыскного процесса, презумпция невиновности нормативно в нем не закреплялась. Достаточно обратить внимание, что согласно ст. 251 УПК РСФСР при неявке прокурора в судебное заседание, суд имел право рассмотреть уголовное дело в его отсутствие, соответственно, выполняя процессуальные функции стороны обвинения41.
Применение меры пресечения в виде содержания под стражей не только не ограничивалось в применении, а напротив, высшие судебные органы ориенти-
ровали органы расследования и суда на применение именно этой меры пресечения: «Недопустим отказ от применения мер пресечения, как и применение более мягкой меры пресечения, в случае, когда, исходя из обстоятельств дела и личности обвиняемого (подсудимого), необходимо применить более строгую меру. Пленум Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 7 сентября 1961 г. № 5 отметил как серьезный недостаток то, что отдельные суды неосновательно оставляют под подпиской о невыезде до вступления приговора в законную силу расхитителей социалистической собственности, осужденных к лишению свободы. Генеральный Прокурор СССР требует решительно пресекать случаи необоснованных отказов в даче санкции на арест и оставления на свободе преступников, изобличенных в тяжких преступлениях» (п. 2 Приказа от 4 августа 1955 г. № 76)»42.
В.К. Попов отмечает: «Доминирующей стала форма в виде санкционирования прокурором постановления следователя о заключении под стражу. Суд же в применении заключения под стражу на стадии предварительного следствия реально не участвовал. Почему? А потому что советские законодатели и политики при регулировании этой меры пресечения проявили некоторое лукавство. Закрепив лишь возможность судебного санкционирования (ст. 127 Конституции СССР 1936 г.) избрания заключения под стражу, .законодатели не зафиксировали этого положения в тексте УПК РСФСР»43.
Конституция (Основной Закон) СССР 1977 г. закрепляла, что Советское государство, все его органы действуют на основе социалистической законности, обеспечивают охрану правопорядка, интересов общества, прав и свобод граждан (ст. 4). К сожалению, говорить о сколько-нибудь серьезных изменениях в уголовной политике после 1977 г. мы оснований не видим. Нормативно тип и характер уголовного судопроизводства в Конституции СССР 1977 г. не закреплялся и соответствующих изменений в УПК РСФСР 1960 г. не последовало. Лишь в 1983 г. в уголовно-процессуальный закон было введено конституционное положение о том, что «никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также под-
40 Ком. к УПК РСФСР. М., 1976. С. 147.
41 Летрухин И.Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М., 1989. С. 148.
42 Ком. к УПК РСФСР. С. 149.
43 Попов К.В. Проблемы участия суда в применении мер пресечения: дисс. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 54.
Актуальные проблемы истории государства и права
вергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом». Но, как и ранее, заключение под стражу остается одной из самых распространенных мер пресечения44.
Изменения в конституционном и социально-политическом строе нашей страны, произошедшие в начале 1990-х гг., в корне преобразовали правовую систему государства. Под сильным влиянием международных правовых норм, а также виду внутренних причин, уголовная политика РФ, в нормативном плане, претерпела существенные изменения. Начало этому, как мы считаем, положил итоговый документ Конференции по человеческому измерению СБСЕ (1990 г., Копенгаген), подписанный и нашей страной. В нем закреплялось, что «полное уважение прав человека и основных свобод и развитие обществ, основанных на плюралистической демократии и верховенстве закона, является необходимым условием для обеспечения прогресса в деле создания стабильной обстановки прочного мира, безопасности, справедливости и сотрудничества, которую они стремятся утвердить в Европе»45. В сфере уголовного судопроизводства государства-участники приняли четыре важные положения: об исключительном праве суда на арест задержанного (п. 5.15); о праве человека на справедливое, открытое и законное судебное разбирательство (п. 5.16); о праве задержанного на процессуальную защиту (п. 5.17) и о неотъемлемом принципе презумпции невиновности (п. 5.19).
Названные принципы защиты прав и свобод человека оказали прямое влияние на содержание Конституции РФ (1993 г.), где в качестве норм прямого действия были установлены презумпция невиновности (ст. 49) и состязательность судопроизводства (ст. 123).
Наконец, УК РФ (1996 г.) определил задачу уголовной политики как охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя РФ от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Принцип законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости и гуманизма были нормативно закреплены в УК РФ, а преступлением признавалось виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания. Целью применения наказания установлено восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43).
Такие кардинальные новеллы, направленные на изменение самого типа уголовной политики, не могли ограничиться только локальными изменениями в уголовно-процессуальном законодательстве. На фоне всех происходящих в стране социально-экономических изменений, в 2001 г. принимается УПК РФ, в котором положения обвинительного процесса сочетаются с нормами состязательного характера. Поскольку новые нормы, установленные УПК РФ, по замыслу законодателя, должны были способствовать, помимо прочего, снижению преступности, то произошедший вместо этого ее явный рост как раз и говорил о кризисных явлениях в реализации уголовной политики.
В последнее десятилетие в сфере применения мер уголовно-процессуального принуждения сложилась достаточно сложная ситуация. Применение отдельных норм УПК РФ приводило к фактической безнаказанности значительного количества хулиганов, членов организованных преступных групп и экстремистских формирований. В правоохранительных органах по-прежнему практикуются недозволенные методы обращения с задержанными. Ради получения показаний задержанных нередко избивают, подвергают жестокому обращению и даже пыткам. Имеются примеры, когда пытки приводили к смерти или тяжелым последствиям для здоровья задержанных. Возбуждение и прекращение уголовных дел стали рычагом вмешательства правоохранительных органов в экономику, способом получения доли собственности46.
Но, как мы понимаем, права человека в нашей стране исторически нарушались и нарушаются не только преступной диктатурой власти. В значительной мере они попирались диктатурой криминала в самом широком его понимании. Этот фактор не был главенствующим во времена самодержавия и авторитаризма, но в настоящее время, по оценке В.В. Лунеева, он вышел на первые роли. Поэтому современная уголовная политика должна быть соотнесена с сегодняшними реалиями. А права и свободы сегодняшних жертв системного и ра-
44 Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М., 1996. С. 10.
45 Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ и Приложение (1990) // Электронная библиотека международных документов по правам человека. URL:http://hri.ru/docs/?content=doc&id=284 http://hri.ru/docs/7con-tent=doc&id=284.
46 Доклад Генерального прокурора РФ Ю.Я. Чайки «О состоянии законности и правопорядка в 2011 г. и о проделанной работе по их укреплению» на заседании Совета Федерации Федерального Собрания РФ 30 мая 2012 г. URL:http://gen-proc.gov.ru/genprokuror/appearances/document-76185.
Актуальные проблемы истории государства и права
стущего криминала, которые в связи с его огромной ла-тентностью в условиях России не получают никакой правовой помощи и защиты, остаются забытыми47.
Анализируя и сопоставляя историю формирования содержания понятия о преступлении в российском уголовном праве и нормативного закрепления института процессуального принуждения, можно сделать вывод о том, что правовое содержание этих понятий диалектически взаимосвязано с содержанием уголовной политики государства и отражает стоящие перед властью задачи. Понятия преступления, наказания, целей и принципов уголовного закона, мер процессуального принуждения носят исторически переходящий характер.
Из проведенного нами анализа видно, что государственная уголовная политика не всегда выражается в официальных документах, тем более, если рассматривать только уголовные и уголовно-процессуальные нормы. Известно, что конституции и кодексы существуют не во всех странах. Уголовная политика формируется в борьбе противоречивых сил и завершается консенсусом или вынужденным согласием с господствующей политической линией власти большинства политических институтов. Низкое качество законопроектной деятельности и отсутствие четкой концепции уголовной политики напрямую ведет к ухудшению криминогенной обстановки в стране.
К примеру, либерализация 68 статей УК РФ в 2010—2011 гг., по оценке специалистов, никак не повлияла на практику назначения судами наказания. Материалы статистики показывают лишь 2%-е сокращение удельного веса осужденных к лишению свободы при аналогичном росте числа приговоренных к обязательным работам. Положительная тенденция находится на грани статистической погрешности. Лишение свободы по-прежнему назначается 30% наказанных. Каждый шестой предприниматель в РФ привлекался к уголовной ответственности. Суды практически не пересматривают приговоры48.
Уголовная политика показывает отношение государственной власти к преступности. То, что власть считает преступным, какими методами и средствами она готова бороться, какие гарантии могут быть предоставлены гражданам от необоснованного обвинения, каким власть видит наказание за преступление, что делается для предупреждения преступлений, и наконец, действительно ли власть желает бороться с тем злом, которое она публично злом объявляет, — все это находит отражение в уголовной политике государства.
Вместе с тем, следует иметь в виду, что возможности уголовного права и наказания в борьбе с преступностью не являются беспредельными, они объективно ограничены. Это объясняется тем, что применение уголовного наказания не устраняет причины и условия, порождающие правонарушения. Поэтому в борьбе с преступностью внимание должно уделяться предупреждению правонарушений, устранению причин и условий, их порождающих, осуществлению мер социально-экономического, нравственно-правового и культурно-воспитательного характера. Важную роль играет повышение материального благополучия людей, рост их культурного уровня и сознательности, повышение нравственного и духовного потенциала общества и народа.
По убеждению Г.Ю. Лесникова, «в перспективе «репрессивность» мер пресечения должна снижаться. Эта общая тенденция должна быть переломлена согласованным действием ряда факторов: убыванием силы уголовной репрессии и приданием особого значения воспитательной цели уголовного наказания; возрастанием степени включенности личности в социальные связи; большим доверием граждан к суду; большей технической оснащенностью оперативно-разыскных и следственных органов; наличием международных договоров о правовой помощи и др.»49.
Профилактика и предупреждение правонарушений — наиболее гуманный, а, следовательно, и самый целесообразный способ борьбы с ними. Они не позволяют допустить того вреда, который мог бы быть нанесен отдельной личности, обществу и государству совершением преступления, обеспечивают возможность с наименьшими издержками положительно влиять на людей, склонных к совершению правонарушений.
В такой ситуации необходима ясность политической программы, определяющей цели проводимой уголовной политики, а также методы и средства ее осуществления. Еще более важным является включение в сферу уголовной политики таких принципов, как общественное и национальное согласие; соблюдение прав человека и гражданина; социальная защита потерпевшего; господство права и закона, и, наконец, разделение властей. Все это, по нашему мнению, должно охватываться уголовной политикой современной России, а точнее, ее государственно-правовой идеологией.
47 Лунеев В.В. Преступность ХХ в.: мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005. С. 5.
48 Уголовная политика в сфере экономики: экспертные оценки. М., 2011. URL: http://www.liberal.ru/upload/files/ugol_econom_light.pdf
49 Лесников Г.Ю. Указ. соч. С. 170.
