CC BY
28
4. Майоров, Н. И., Шавшин, М. Н. Вопросы совершенствования регламентации применения научно-технических средств и участия специалиста в расследовании преступлений // Уголовно-процессуальные проблемы предварительного следствия и пути его совершенствования : сб. науч. трудов. - Волгоград: Изд-во ВСШ МВД СССР, 1985. - С. 48-54.
5. Русский ассоциативный словарь: [В 2 т.] / Ю.Н. Караулов, Г.А. Черкасова, Н.В. Уфимцева [и др.]; Рос. акад. наук. - М.: АСТ: Астрель, 2002. - 781 с.
6. Сабырбаев, С. А. Допрос как следственное действие: сравнительно-правовой анализ по уголовно-процессуальным законодательствам Российской Федерации и Республики Казахстан [Электронный ресурс] // Научно-методический электронный журнал «Концепт». - 2016. - Т. 11. - С. 1866-1870. - URL: http://e-koncept. ru/2016/86400.htm (дата обращения: 14.09.2018).
7. Тенгизова, Ж. А., Джумаева, Р. Х. Допрос как следственное действие: порядок проведения и отличительные особенности // Теория и практика общественного развития. - 2014. - № 18. - С. 98-99.
8. Уголовный процесс : учебник для бакалавров / отв. ред. А.П. Кругликов. - М.: Норма : Инфра-М, 2015. - 688 с.
9. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : В 4 т. / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. - 3-е изд., стер. - М. : Изд. центр «Терра», 1996. - 573 с.
© Длимов А.А., 2018
УДК 343.13 И.А. Одинаев
Последствия применения уголовно-процессуального задержания в досудебном производстве Российской Федерации и Республики Таджикистан для лица, подвергшегося данной меры принуждения в контексте соблюдения конституционных прав человека и гражданина
в уголовном процессе
Consequences of the application of criminal procedural detention in pre-trial proceedings of the Russian Federation and the Republic of Tajikistan
for a person who has undergone this coercive measure in the context of observance of constitutional human and citizen rights
in criminal proceedings
ОДИНАЕВ, Исфандиёр Ахмадович, адъюнкт кафедры уголовно процесса Санкт-Петербургского университета МВД России. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, дом 1. Тел.: +79117984667. E-mail: [email protected],
ODINAEV, Isfandiyor Ahmadovich, a post-graduate of the Criminal Procedural Department of the St.-Petersburg University of MIA Russia, Address: 198206, Russia, St.-Petersburg, Lyotchika Pilutova str., 1. Tel.: +79117984667. E-mail: [email protected].
В статье рассматривается влияние уголовно-процессуального задержания в досудебном производстве Республики Таджикистан и Российской Федерации на человека, в отношении которого данная мера была применена. Автор, проводя анализ последствий задержания, сопоставляет их с теми конституционными правами, которых он лишается частично или полностью в результате задержания и иных мер процессуального принуждения. По мнению автора, негуманные отношения к задержанному и заключённому под стражу лицу, а также неблагоприятные условия его содержания в комплексе свидетельствуют о нарушении одного из таких принципов уголовного судопроизводства России и Таджикистана, как презумпция невиновности. Помимо этого, рассматриваются вопросы нормативно-правового регулирования обеспечения прав подозреваемого и обвиняемого.
Ключевые слова: уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации и Республики Таджикистан, уголовное судопроизводство, уголовно-процессуальное задержание, меры уголовно-процессуального принуждения, заключение под стражу, меры пресечения, конституционные права и свободы человека и гражданина, подозреваемый, обвиняемый, задержанный.
The article examines the impact of criminal procedural detention in the pre-trial proceedings of the Republic of Tajikistan and the Russian Federation on the person against whom this measure was applied. Analyzing the consequences of detention, the author compares them with those constitutional rights that he is deprived partially or completely as a result of detention and other measures of procedural coercion. In the author's opinion, inhumane attitudes towards the detainee and the detained person, as well as the unfavorable conditions of his detention taken
54
as a whole, testify the violation of one of the principles of the criminal proceedings of Russia and Tajikistan namely presumption of innocence. In addition, issues of normative and legal regulation concerning the rights of the suspect and the accused are considered.
Keywords: criminal procedural legislation of the Russian Federation and the Republic of Tajikistan, criminal proceedings, criminal procedural detention, measures of criminal procedural coercion, detention, preventive measures, constitutional rights and freedoms of a person and a citizen, suspect, accused, detained.
В процессе расширения демократических основ государственности в Российской Федерации и Республике Таджикистан, их становления на путь формирования правового государства и гражданского общества, всё большее значение придается реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина. В этом деле особая роль отводится органам уголовного судопроизводства, которые призваны, с одной стороны, защищать граждан от преступного посягательства, обеспечивать восстановление их прав и возмещение ущерба, а с другой стороны, соблюдать права лиц, подвергнувшихся уголовному преследованию. В современном информационном обществе нарушения законности, допускаемые в деятельности органов государственной власти, в т.ч. органов правосудия, часто становятся достоянием общественности.
Среди всех видов государственной деятельности уголовное судопроизводство глубже других вторгается в сферу частной жизни личности, ограничивает его права и свободы. Обусловлено это публичностью уголовного процесса. В данном случае интересы государства и общества сводятся к тому, что установить истину по уголовному делу, привлечь виновное лицо к ответственности, а также преодолеть потенциальное сопротивление заинтересованных лиц. В итоге права частных лиц могут быть ущемлены. Так, органы, ведущие расследование, в целях обеспечения стабильности уголовного процесса осуществляют задержание, заключают обвиняемого под стражу, подвергают потерпевшего или свидетеля приводу, проводят обыск в жилище, налагают арест на имущество, контролируют телефонную связь и т.д.
Эффективность уголовного судопроизводства обеспечивается соблюдением принципов уголовного судопроизводства, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством, в частности: уважение чести и достоинства личности, неприкосновенность личности, презумпция невиновности, обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту, права на обжалование процессуальных действий и решений. Однако, как показала практика, данные принципы часто игнорируются сотрудниками органов дознания и предварительного следствия, о чём свидетельствуют справки и обзоры контрольно-надзорных органов (Следственное управление МВД, Генеральная прокуратура, Верховный Суд) Республики Таджикистан о состоянии законности на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, а также сообщения СМИ и выступления правозащитников.
Из материалов проверок следует, что сотрудники органов дознания и следствия по материалам и уголовным делам, находящимся в их производстве, ущемляют права подозреваемых и обвиняемых, а вместе с тем злостно нарушают процессуальные нормы. Эти процессуальные нарушения главным образом выражаются в несвоевременном предоставле-
нии задержанному, подозреваемому и обвиняемому защитника, участии защитника, нанятого самим дознавателем или следователем из числа так называемых «дежурных адвокатов», которые, как часто это бывает, находятся в сговоре с данным сотрудником и «продвигают» его интересы, порою небескорыстные. Кроме того, после захвата-задержания, в ходе оформления материалов в канун и на стадии возбуждения уголовного дела, задержанные нередко подвергаются пыткам. Подобные случаи часто происходят по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров. При этом мотивы, которыми руководствуются сотрудники органов дознания и следствия, разные - в частности, увод от ответственности соучастников задержанного путём насильственного изменения показаний, либо наоборот, совершение пыток для получения признательных показаний, а также выявления других соучастников и т.п. Помимо этого на стадии предварительного следствия осуществляется шантаж обвиняемого для того, чтобы он принял выгодную для следователя позицию. Вместе с тем подследственный лишается возможности пользоваться своими законными правами, предусмотренными ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК РФ) [1] и ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан (далее УПК РТ) [2]. Существуют также коррупционные акты, совершаемые сотрудниками органов предварительного расследования. Защитники часто выступают в этих незаконных действиях посредниками между должностным лицом, расследующим дело и подзащитным. Этому также способствует отсутствие в уголовном процессе Республики Таджикистан института досудебного соглашения с обвиняемым о сотрудничестве, что приводит к подобным незаконным сделкам. Кроме того, как в России, так и в Таджикистане существуют и другие типичные ситуации ущемления прав подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве.
Репутация государственных правоохранительных органов, в частности, органов уголовного судопроизводства, во многом зависит от того, насколько эффективно они выполняют возложенные на них законом обязанности, в т.ч. соблюдение прав и свобод человека и гражданина независимо от его социального и процессуального положения (статуса), которое, наряду с раскрытием преступления, привлечением виновного лица к ответственности и справедливого разрешения дела в суде, является одной из задач уголовно-процессуального судопроизводства, предусмотренных в ст. 6 УПК РФ и ст. 2 УПК РТ.
Данный аспект является принципиально значимым для органов, осуществляющих предварительное расследование и правосудие, т.к. эффективность их деятельности зависит прежде всего от степени доверия граждан к системе правосудия, что обусловливает уровень их активности в содействии данным
органам в предупреждении, пресечении и раскрытии преступлений.
Рассматривая социально-правовые последствия уголовно-процессуального задержания, следует отметить, что оно наряду с другими мерами принуждения влечёт за собой ограничение преимущественно прав, предусмотренных Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Таджикистан, которые по своему характеру и содержанию не являются процессуальными. К ним относятся такие конституционные права, как свобода и личная неприкосновенность, которые обеспечиваются ст. 22 Конституции РФ, ст. 19 Конституции РТ. В результате задержания лицо, подвергшееся данной мере, временно лишается свободы, тем самым нарушается его личная неприкосновенность, поскольку сам факт принуждения как действие против его воли и интересов, соответственно, является вмешательством в его личное пространство. Вместе с тем происходит вторжение в частную жизнь задержанного. В процессе расследования в целях установления объективной и субъективной сторон совершённого им деяния органы уголовного преследования изучают его образ жизни, круг общения и другие сферы личной жизни данного лица. Коммуникативная сторона человека изучается посредством его контактов, круга общения, связей. Это люди, состоящие с ним в каких-либо отношениях, а также лица, которые хоть и не состоят с ним в отношениях, но обладают некоторыми сведениями об его личности. Помимо этого, на помощь органам уголовного судопроизводства приходят современные коммуникационные технологии, позволяющие отследить практически все социальные и экономические стороны жизнедеятельности человека, вплоть до его географического перемещения. Массовая компьютеризация, вторжение интернет-технологий, 1Р-телефонии и многих других прогрессивных технических средств коммуникации в личную жизнь каждого человека, а вместе с тем развитие информационного общества приоткрыли завесу конфиденциальности личной жизни человека.
Данная тенденция значительно облегчает деятельность органов уголовного преследования до либо после задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, по установлению его причастности к совершенному преступлению, поскольку подробности личной жизни такого лица выясняются путем проверки его телефонных контактов, переписки и видео- и (или) аудиопереговоров по сотовой связи, в мессенджерах, социальных сетях, электронной почте, а также в различных интернет-ресурсах (сайтах, блогах, подкастах, хостах, пабликах и т.п.).
Безусловно, такое вмешательство в личное информационное пространство человека должно быть санкционированным в установленном законом порядке, ибо нарушается тайна сообщений, соблюдение которой гарантируется ст. 23 Конституции Российской Федерации [3] и ст. 23 Конституции Республики Таджикистан [4]. Помимо этого, задержание и прочие меры принуждения позволяют на законном основании затрагивать неприкосновенность жилища, предусмотренное ст. 25 Конституции РФ и ст. 22 Конституции РТ соответственно. Само задержание и иные принудительные меры процессуального характера фактически лишают лицо, подвергшееся уголовно-
му преследованию, свободы передвижения, т.е. оно с момента реализации таких мер временно не может воспользоваться эти правом, предусмотренным ст. 27 Конституции РФ и ст. 24 Конституции РТ. Вместе с тем данное лицо теряет и право распоряжения имуществом, предоставляемое ст. 35 Конституции РФ и ст. 32 Конституции РТ, за исключением имущества, необходимого для личного пользования, перечень которого определен законом. Также он не может свободно распоряжаться своими способностями к труду, т.е. заниматься трудовой деятельностью, что до принятия меры принуждения дозволялось ст. 37 Конституции РФ, ст. 35 Конституции РТ.
Анализируя характер и содержание прав, которых лишается лицо, задержанное или подвергшееся иным уголовно-процессуальным мерам принуждения, можно прийти к выводу, что эти права взаимосвязаны, и лишение какого-либо из них неминуемо влечёт ограничение или лишение другого права. Например, задержание лица, произведенное в порядке, предусмотренном гл. 12 УПК РФ и гл. 11 УПК РТ, лишает его возможности свободно пользоваться иными приведёнными выше конституционными правами. Задержанное лицо, лишённое на определённое время свободы, фактически ограничено в пространстве и не может передвигаться по желаемому маршруту (направлению). Одновременно человек, оказавшись в данной ситуации, естественно, не может заниматься трудовой и иной деятельностью, тем более досугом. Также данное лицо, лишившись привычного домашнего быта, не имеет доступа к тем материальным благам, которые окружали его в домашней обстановке. Описывая эти неблагоприятные для задержанного условия, ещё раз убеждаемся в том, что из всех мер уголовно-процессуального принуждения задержание является наиболее суровым и репрессивным, а лишения, испытываемые задержанным, как правило, сопряжены с тяжёлыми морально-психологическими и физическими потрясениями.
В этой связи следует подчеркнуть, что процессуальное задержание является лишь мерой захвата потенциально опасного для общества лица, его нейтрализации и временной изоляции от общества. Таким образом приостанавливается, возможно, продолжающееся негативное влияние данного человека на общественную жизнь, в частности, продолжение преступной деятельности, асоциального поведения, а равно воспрепятствование деятельности правоохранительных органов. Говоря иначе, данная обеспечительная мера направлена на то, чтобы временно «изъять» данное лицо из общественной среды, обезвредить его и до принятия решения об избрании меры пресечения содержать его в особых условиях, т.е. изоляторе. При этом лишение вышеперечисленных конституционных прав следует рассматривать не как самоцель данной меры, а лишь как обусловленные её правовым режимом временные «неудобства», которые хотя объективно по своему репрессивному характеру тождественны некоторым уголовно-правовым наказаниям, например, лишению или ограничению свободы, но не являются наказанием в уголовно-правовом смысле. В связи с этим важно соблюдать принципы уголовного судопроизводства, предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законодательством России (гл.. 2 УПК РФ)
и Таджикистана (гл. 2 УПК РТ). В рассматриваемом случае важно соблюдение принципа презумпции невиновности (ст. 15 УПК РФ, ст. 14 УПК РТ), т.к. условия содержания под стражей задержанного лица должны, помимо его, изоляции соответствовать минимально допустимым стандартам человеческого быта. Конечно, речь идёт не о комфортном пребывании задержанного в изоляторе временного содержания, а о том, чтобы обеспечить ему элементарные бытовые условия. Это актуально не только для лица, задержанного и содержащегося в изоляторе в краткосрочном порядке, но и для лица, в отношении которого избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, которому хоть и предъявлено обвинение в совершении конкретного преступления, но в отношении него нет вступившего в законную силу обвинительного приговора. В рассматриваемых случаях лица, процессуально лишенные свободы, де-юре ещё не виновны в совершении преступления, следовательно, они могут быть также освобождены от уголовной ответственности по реабилитирующим основаниям, а значит, преждевременно подвергать их суровым условиям содержания под стражей. Конечно, в каких бы хороших условиях такое лицо ни содержалось, сам факт лишения свободы причиняет сильное страдание и является для него неким воздаянием за его злодеяния, и в этом смысле он испытывает наказание. Это субъективная сторона, т.е. восприятие данным лицом ситуации, в которой оно оказалось. Часто испытываемые задержанными в подобных случаях чувства, такие как угрызения совести, душевные переживания, обиды, злоба, сожаление, раскаяние и иные морально-психологические страдания, на наш взгляд, являются достаточными для них наказаниями. О том, насколько гуманно содержание лица под стражей, соответствуют ли условия, в которых оно находится, элементарным бытовым требованиям, можно судить непосредственно по состоянию и обстановке помещения (камеры) изолятора. Например, антисанитарные условия, неприемлемая температура (холод, жара), отсутствие постели, плохое питание и иные не соответствующие нормативам нарушения свидетельствуют о явном нарушении прав лица, содержащегося под стражей, а также о факте несоблюдения принципов уголовного судопроизводства, в частности, презумпции невиновности. В данном случае человек преждевременно, т.е. до вступления обвинительного приговора в законную силу, воспринимается как виновное лицо, и «нечеловеческие» условия быта, по сути, являются для него наказанием.
Данный аспект рассматривается как в правовой, так и в философской плоскостях. Вопросы, касающиеся соблюдения прав и свобод человека и гражданина, неминуемо ведут к рассуждениям подобного характера сквозь призму права и философии, камнем преткновения между которыми в данном случае становится идея германизации правоприменительной деятельности.
Говоря о некоторых лишениях, которые испытывает лицо, подвергшееся краткосрочному задержанию, мы лишь раскрыли некоторые последствия данной меры после реализации, но при этом пропустили предшествующий им момент, а именно, фактическое задержание, т.е. захват. Доставление задержанного
в орган дознания или следствия, первоначальные процессуальные действия, оформление материалов и принятие по ним решения тоже сопряжены с определёнными активными действиями со стороны правоохранителей. Сопротивление лица при задержании, попытка скрыться от преследования, отказ от дачи показаний и иные способы уклониться от ответственности в целях избегания наказания сопровождаются противодействием со стороны должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование. В силу конфликтности таких ситуаций существует реальная угроза ущемления прав задержанного, необоснованного причинения вреда его здоровью при задержании, понуждение к даче признательных показаний, в частности, с применением пыток и иных незаконных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов. Данный аспект является дискуссионным, и часто правозащитные организации, адвокаты и отдельные юристы выступают по поводу нарушения прав и свобод подобного характера.
В связи с этим в Республике Таджикистан так же, как и в Российской Федерации, вопросы ущемления прав подозреваемых и обвиняемых находятся в центре внимания не только правозащитных организаций и СМИ, но и государственной власти. Так, Президент Республики Таджикистан Э. Рахмон в одном из своих выступлений затрагивая данную проблему, отметил, что «Конституция признает человека, его права и свободы в качестве высших ценностей и возложила ответственность на все ветви государства для практического обеспечения их защиты и соблюдения. Поэтому они должны ставить в центр ежедневной своей деятельности защиту и уважение прав человека. Следует отметить, что политика Правительства нашей страны в сфере пресечения пыток и других недопустимых форм в ходе дознания и предварительного расследования всецело сформирована. Учитывая высшую ценность прав и свобод человека, решительно заявляю, что ни один сотрудник правоохранительных органов при каких бы то ни было случаях не имеет права для использования пыток и унижения чести и достоинства человека» [5].
Помимо уголовно-процессуального законодательства России и Таджикистана, соблюдение права подозреваемого и обвиняемого обеспечивается реализацией Федерального закон Российской Федерации «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» [6] и Закона Республики Таджикистан «О порядке и условиях содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых и подсудимых» [7].
Несмотря на принимаемые меры повышения уровня обеспечения прав подозреваемого и обвиняемого в уголовном судопроизводстве Республики Таджикистан и их положительные результаты, которые наметились в последние годы, необходимо укрепить государственный и общественный контроль в рассматриваемой сфере. Полагаем, было бы целесообразно на примере Федерального закона Российской Федерации «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания» [8] в Республике Таджикистан разработать и принять аналогичный по характеру нормативный правовой акт.
Список литературы
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ) // Текст с изменениями и дополнениями на 20 ноября 2017 г. - М.: Эксмо. 2018. - 286 с.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан (Закон РТ от 3 декабря 2009 г. № 564). (Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан, 2009 г., с дополнениями и изменениями от 24.02.2017 г., № 1381).
3. Конституция Российской Федерации (12 декабря 1993 г.) // Российская газета. - 1993. - 25 дек. - № 197.
4. Конституция Республики Таджикистан (6 ноября 1994 г.). (Внесены изменения и дополнения в результате референдума от 26.09.1999 г., 22.06.2003 г.). Конституция Республики Таджикистан. - Душанбе, 2003.
- 86 с. (на тадж., русск. и англ. яз.).
5. Выступление Президента Республики Таджикистан на торжественном собрании, посвященному Дню милиции 10 ноября 2017 г. [Электронный ресурс] // Официальный сайт МВД Республики Таджикистан. -Режим доступа: https://mvd.tj/index.php/ru/novosti-arkhiv/2-uncategoriesed/11240 (дата обращения: 10.11.2017).
6. О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений : федер. закон Российской Федерации от 15 июля 1995 г. № 103 [Электронный ресурс] // Информационно-правовая система «Гарант». - Режим доступа: http://base.garant.ru/1305540/ (дата обращения: 13.05.2018).
7. О порядке и условиях содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых и подсудимых : Закон Республики Таджикистан от 28 июня 2011 г. № 720 [Электронный ресурс] // Сайт «Законодательство Республики Таджикистан». - Режим доступа: http://www.adlia.tj/show_doc.fwx?rgn=115169 (дата обращения: 13.05.2018).
8. Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания : федер. закон Российской Федерации от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ // СЗ ФЗ. - 2008. - № 24. - Ст. 789.
9. Карев, Д. С., Савгирова, Н. М. Возбуждение и расследование уголовных дел. - М.: Высшая школа, 1967.
- 141 с.
10. Яшин В.Н., Победкин А.В. Возбуждение уголовного дела: Теория, практика, перспективы : учеб. пособие для вузов. - М.: Юнити-Дана, 2002. - 184 с.
11. Рыжаков, А. П. Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. - 2-е изд., изм. и доп. - М.: Норма: Инфра-М, 2002. - 1021 с.
12. Григорьев, В. Н. Задержание подозреваемого. - М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфор», 1999. - 334 с.
© Одинаев И.А., 2018
УДК 343.8
О.В. Тепляков, Т.А. Гуркина
Об организации противодействия проявлениям экстремизма в пенитенциарных учреждениях зарубежных стран
On the organization of counteraction to manifestations of extremism in penitentiaries of foreign countries
ТЕПЛЯКОВ, Олег Викторович, доцент кафедры организации кадровой и воспитательной работы, ФКУ ДПО Санкт-Петербургский институт ФСИН России, кандидат политических наук, доцент. Адрес: Россия, 196602, г. С.-Петербург, г. Пушкин, ул. Саперная, 34. E-mail: [email protected].
TEPLYAKOV, Oleg Viktorovich, St. Petersburg IPKR of the FPS of Russia (St. Petersburg), associate Professor of the Department of personnel and educational work, candidate of political Sciences, associate Professor. Address: Russia, 196602, St. Petersburg, Pushkin, Sapyornaya str., 34/ E-mail: [email protected]
ГУРКИНА, Татьяна Алексеевна, начальник кафедры организации кадровой и воспитательной работы, ФКУ ДПО Санкт-Петербургский институт ФСИН России. Адрес: Россия, 196602, г. С.-Петербург, г. Пушкин, ул. Сапёрная, 34. E-mail: [email protected].
GURKINA, Tatyana Alexeyevna, the St. Petersburg IPKR of the FPS of Russia (St. Petersburg), head of the Department of personnel and educational work. Address: Russia, 196602, St. Petersburg, Pushkin, Sapyornaya str., 34. E-mail: [email protected].
В статье рассмотрен опыт по противодействию религиозно-политического экстремизма в пенитенциарных учреждениях зарубежных стран мира.
Ключевые слова: заключённый, меры противодействия, религиозный экстремизм, экстремистская идеология, места лишения свободы.
The article considers the experience of combating religious and political extremism in penitentiaries in foreign countries.
Keywords: convicted person, measures of counteraction, religious extremism.
