CC BY
166
О том, что и как было (к 25-летию аварии на Чернобыльской АЭС)
В.А. Владимиров, д-р техн. наук, ЦСИГЗ МЧС России
Прошло почти 25 лет после аварии на Чернобыльской АЭС, но и сегодня события, связанные с ликвидацией последствий этой аварии, вспоминаются достаточно чётко и часто.
Для меня, специалиста-профессионала в области обеспечения радиационной безопасности, чернобыльская катастрофа была соответствующим экзаменом, а полученный опыт ликвидации её последствий обогатил мои знания и практические навыки, позволил скорректировать мою дальнейшую деятельность в этой области.
В 1986 году я был начальником Управления радиационной безопасности управления начальника химических войск Министерства обороны (УНХВ МО) СССР. 26 апреля с утра заступил ответственным дежурным по УНХВ МО. Никаких сообщений, в том числе информации об аварии на Чернобыльской АЭС, не было. Где-то часов в 12 позвонил начальник химических войск Министерства обороны генерал-полковник Пикалов В.К., находившийся в Львове на сборах, проводимых Министром обороны СССР, и сказал, что на Чернобыльской АЭС произошла авария, он вылетает в г. Припять и приказал мне сформировать небольшую группу из офицеров моего управления и срочно прибыть в г. Припять.
В 16 часов вместе с полковником Кузьмичевым В.П. и капитаном II ранга Тимошкиным Ю.А. мы были в аэропорту Внуково. Однако вылететь в г. Киев, несмотря на помощь военного коменданта аэропорта, удалось только после 9 часов вечера. Мы заехали в штаб Киевского военного округа, получили первую не совсем ясную информацию об аварии, взяли карты района Чернобыльской АЭС и на машине направились в г. Припять, где к тому времени разместилась и начала работу Правительственная комиссия под руководством заместителя Председателя Совета Министров СССР Щербины Б.Е. и где уже находился начальник химических войск Министерства обороны СССР генерал-полковник Пикалов В.К.
Следуя в г. Припять, начиная уже от Киева, мы обгоняли огромные колонны автобусов, направляющиеся в район Чернобыльской АЭС для предстоящей эвакуации населения. Подъезжая к г. Припять, увидели над одним из блоков Чернобыльской АЭС на фоне черного неба розово-голубовато-фиолетовое зарево. Стало ясно - разгерметизирован реактор, идет выброс активности, радиационная обстановка должна быть серьезной.
Правительственную комиссию мы нашли в здании горкома КПСС г. Припять. Она только разворачивала свою работу и обстановкой пока не владела. Её интересовали масштабы, характер разрушений реактора 4-го блока и складывающаяся радиационная обстановка. Выявление радиационной обстановки на АЭС и вокруг неё, прежде всего, в г. Припять, организация необходимого режима радиационной безопасности на загрязненных территориях, подготовка предложений по дезактивации АЭС, городов и населенных пунктов, необходимому составу сил и средств было поручено группе Пикалова В.К.
При решении этих задач в первые часы и дни после аварии (примерно до 10 мая) пришлось столкнуться с большим количеством трудностей.
Прежде всего, по состоянию на 1 час 27 апреля не было ясности по радиационной обстановке на АЭС и вокруг нее. Имелись лишь отрывочные данные санитарноэпидемиологической станции (СЭС) г. Припять по городу и службы радиационной безопасности (СРБ) АЭС по станции, которые свидетельствовали, что в г. Припять повышенный радиационный фон, а на АЭС радиационная обстановка в районе аварийного 4-го энергоблока характеризуется уровнями радиации в сотни бэр/час.
Вместе с тем, сил и средств для быстрого уточнения радиационной обстановки пока не было. Имеющиеся в районе АЭС 6 машин УАЗ-469рх от Киевского полка гражданской обороны, прибывшие утром 26 апреля, выбыли из строя, т.к. личный состав получил уже значительные дозы облучения, машины были загрязнены, приборы радиационной разведки, размещенные на машинах, показывали фон уже от машин, который был выше фона загряз-
ненных территорий. Эти дозоры нельзя было использовать для разведки на территории АЭС, т.к. машины не имели радиационной защиты и были негерметичны.
Была сделана попытка уточнить обстановку на АЭС в штабе гражданской обороны станции. Личное посещение пункта управления АЭС, размещенного в подземном помещении станции, позволили лишь несколько уточнить обстановку, определить направления дальнейших работ.
В 3 часа ночи 27 апреля в г. Припять прибыли первые два дозора на машинах БРДМ-2рх от мобильного отряда ликвидации последствий радиационных аварий химических войск, поднятого по тревоге по указанию начальника Генерального штаба ВС СССР Маршала Советского Союза Ахромеева С.Ф. и направленного из Приволжского военного округа в район аварии авиационным и железнодорожным транспортом.
Один из этих дозоров с участием капитана II ранга Волкова Е.М. был направлен на АЭС и прошел вдоль всех блоков станции с северной и южной сторон.
Второму дозору было дано задание обследовать г. Припять и территорию вокруг него.
Было зафиксировано, что с южной стороны от энергоблоков АЭС радиационная обстановка в районе аварийного 4-го энергоблока характеризуется уровнями радиации более 1000 бэр/час, а с северной - более 100 бэр/час. В г. Припять уровни радиации были порядка 10 мбэр/час.
Эти данные позволили уточнить радиационную обстановку в районе аварии, а генерал-полковнику Пикалову В.К. доложить о ней на заседании Правительственной комиссии, начавшемся в 8.00 27 апреля, и сделать, прежде всего, предложение о незамедлительной эвакуации населения из г. Припять. Предложение было принято. В 10.00 были собраны руководители предприятий и городские власти г. Припять. До них было доведено решение Правительственной комиссии по организации предстоящей эвакуации населения. В 14.00 к подъездам домов, на площади города были поданы автобусы для посадки людей. К 17.00 эвакуация населения города, часть которого выехала на электропоездах, численностью около 50 тыс. человек была завершена. За свою жизнь и деятельность, даже на учениях, я не видел более организованного проведения такого сложного мероприятия.
Затем в начале мая было эвакуировано население и сельскохозяйственные животные сначала из 10-километровой, а затем и 30-километровой зоны вокруг АЭС.
Вместе с тем, надо отметить, что из-за неправильных, нерешительных действий, несвоевременного принятия решений руководством АЭС, администрацией г. Припять и Киевской области, руководителей гражданской обороны АЭС, г. Припять, Киевской области, Украинской Республики эвакуация населения г. Припять была задержана более чем на сутки, люди получили в результате этого дополнительные значительные дозы облучения.
Из-за боязни возникновения паники информация о радиационной обстановке в городе до жителей в начале аварии не доводилась. В результате, когда утром 27 апреля шло заседание Правительственной комиссии и решался вопрос об эвакуации населения города, в скверах и дворах города продолжали бегать и играть дети, мамы с детскими колясками медленно прогуливались по аллеям, работали магазины, более того, 26 апреля на стадионе города в присутствии его жителей состоялся футбольный матч, в городе игралось несколько свадеб.
Наше счастье, что основная часть радиоактивного парогазового облака, вырвавшегося из аварийного реактора при его разгерметизации, прошла, минуя город. Иначе последствия катастрофы были бы значительно серьезнее.
Следует отметить, что задержка с информацией о произошедшей аварии на Чернобыльской АЭС, её характере и масштабах не только в районе аварийной АЭС, но и по стране отрицательно сказалась на своевременности принятия мер по организации защиты населения от радиационных воздействий. Не была развёрнута сеть радиационного наблюдения. В результате с запозданием были обнаружены факты радиоактивного загрязнения территорий не только на Украине, но и в России и Белоруссии, не была проведена йодная профилактика, не приняты меры по локализации радиоактивных загрязнений, эвакуации (отселению) населения с территорий с высокими уровнями загрязнения.
Достаточно сказать, что даже члены Правительственной комиссии, не зная о масштабах катастрофы, прибыли в г. Припять в хороших костюмах, которые впоследствии пришлось утилизировать. Я, например, щеголял по АЭС и в районе аварии в адмиральской форме.
Надо признать, что г. Припять неудачно был выбран для работы Правительственной комиссии. Большая загрязненность его территории, значительные уровни радиации приводили к излишнему облучению членов Правительственной комиссии. Неоднократные обращения к Председателю комиссии Щербине Б.Е. с предложением об изменении места работы не воспринимались. Ответ был один: «Нас не правильно поймут». Лишь 30 апреля по нашему очередному докладу было принято решение о переезде в г. Чернобыль, который к этому времени был еще «чист».
28 апреля железнодорожным транспортом прибыли основные подразделения мобильного отряда ликвидации последствий радиационных аварий химических войск, в составе которых были силы радиационной и химической разведки, в том числе несколько машин радиационной и химической разведки РХМ-1, имеющих защищенную капсулу для личного состава. Жить стало легче, дышать свободнее.
С прибытием этих сил была уточнена радиационная обстановка на АЭС и организован ее постоянный контроль, началось планомерное выявление и контроль обстановки в 30километровой зоне вокруг АЭС. Дальнейшее наращивание сил радиационной разведки в начале мая позволило взять радиационную обстановку в районе аварии под жесткий контроль.
В период с 29 апреля примерно по 10 мая 1986 г. направление ветра в районе аварии менялось несколько раз, колебалась и мощность выброса радиоактивных веществ из реактора за счет мер по его забрасыванию теплоотводящими и фильтрующими материалами, что и обусловило радиальное неравномерное (пятнистое) загрязнение территории вокруг АЭС, когда уровни загрязнения на расстоянии 5-10 метров друг от друга отличались на порядок.
В связи с этим специфика организации радиационной разведки в ходе ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС во многом определялась этими особенностями формирования радиационной обстановки.
Вся территория АЭС и вокруг нее была разбита на соответствующие районы (зоны), которые были закреплены за определенными разведывательными подразделениями наземной разведки. В этих районах были установлены обязательные (фиксированные) точки замера, на площадке АЭС - 29 точек, на прилегающей территории в пределах 30-ти километровой зоны - 36 точек. Разведка здесь велась на машинах радиационной и химической разведки (БРДМ, РХМ) с периодичностью 6 часов.
За пределами 30-километровой зоны в короткое время было развернуто около 20 тыс. постов радиационного наблюдения и контроля природной среды, воды и продовольствия. Проводилась также аэрогамма-съемка района АЭС, с помощью которой, начиная с 28 апреля 1986 года, осуществлялась оперативная оценка радиоактивной обстановки.
В наиболее опасных зонах, в том числе в ближней зоне завала у стен реакторного отделения и машинного зала 4-го энергоблока, тщательная разведка была выполнена с помощью инженерной машины разграждения (ИМР) с дополнительной защитой (кратность ослабления уровня радиации до 1000).
Следует отметить, что с самого начала работ по ликвидации последствий аварии обнаружилась нехватка высокочувствительных приборов для измерения всех видов ионизирующих излучений. Войсковые технические средства радиационной разведки обеспечивали выполнение задач лишь в пределах возможности имеющихся штатных приборов (малые уровни радиации и степени загрязнений не фиксировались), и главным образом в области измерения гамма-излучения, но сразу стало ясно, что аппаратурой для контроля только гамма-излучения обойтись нельзя.
Ряд сложностей возникли при использовании подвижных средств радиационной разведки (БРДМ, РХМ, вертолетов).
Например, за сутки на спецодежде личного состава разведывательных машин на шасси УАЗ-469 накапливалось такое количество радиоактивных веществ, которое давало мощность дозы 1 бэр/час. То есть, использование негерметичной разведывательной техники оказалось невозможным в условиях пыления.
Фон от радиоактивного загрязнения внешних поверхностей разведывательной техники в ряде случаев достигал: от наружных поверхностей вертолетов - несколько мбэр/час, от ходовой части наземных разведывательных машин 3-5 бэр/час, от моторной части - сотни мбэр/час. Поэтому использование бортовых средств измерения при малых уровнях радиации стало невозможным. Было рекомендовано измерение уровней радиации на местности в этих условиях проводить с помощью переносных приборов при удалении оператора от разведывательной машины на 20-30 м, в том числе и от вертолета, который для каждого измерения совершал посадку.
Из-за недостаточной защиты разведывательных машин для работы на них вблизи аварийного реактора пришлось увеличивать защиту машин путем их дополнительного освинцо-вывания. В результате удалось добиться, например, для разведывательной машины типа БРДМ-2рх ослабления уровней радиации в 40 раз. Но одновременно машины теряли подвижность, маневренность.
В ряде случаев (особенно на начальном этапе) из-за недостаточной психологической устойчивости отдельных военнослужащих, боязни переоблучения допускалось сокращение маршрутов разведки, увеличение скорости движения машин, что приводило к искажению действительной обстановки на отдельных участках. Пришлось принять ряд мер, чтобы избежать таких явлений (личный показ, разъяснительные беседы и т.п.).
Решению данной проблемы способствовало также использование разведывательных машин в паре, когда по маршруту пускаются две машины, при этом одна машина идет по маршруту, а вторая, находясь на территории с малым уровнем радиации, как правило, в прямой видимости первой машины и поддерживая радиосвязь с ней, выполняет роль дежурного аварийного тягача.
Полностью себя оправдал и способ ведения радиационной разведки по районам ответственности (зонам), по маршрутам внутри их с производством замеров уровней радиации в контрольных точках. Причем опыт подсказал, что привязка контрольных точек должна быть точной. Это позволяло иметь более четкую картину изменения радиационной обстановки. Мы рекомендовали дозорам использовать для обозначения точек контроля колышки, знаки ограждения, надписи и т.п.
В целом анализ результатов радиационной разведки в районе аварии на Чернобыльской АЭС позволил сделать на будущее вывод о необходимости ее организации при возможных авариях на АЭС по следующим направлениям:
определение факта аварии на АЭС - по данным автоматизированной системы радиационного контроля;
оперативное выявление масштаба и характера радиационной обстановки - воздушной разведкой с использованием вертолетов и самолетов, имеющих на борту аппаратуру аэрогамма-съемки и дозиметрического контроля, обеспечивающую измерение мощности дозы от естественного фона до нескольких сот бэр;
установление границ зон радиоактивного загрязнения - наземной разведкой с использованием средств дозиметрического контроля и путем отбора проб с последующей их обработкой на реперные изотопы.
Не менее сложной в начальный период работ по ликвидации последствий аварии оказалась проблема организации режима радиационной безопасности.
Все прекрасно понимали, что, прежде всего, необходимо было предотвратить разнос радиоактивности с загрязненной территории из района АЭС.
Примерно до 5 мая эта проблема решалась плохо. Не хватало сил и средств. Ряд дорог, ведущих от АЭС, были перекрыты. На них были созданы значительные завалы из поваленных деревьев, но установить на оставшихся проезжими других дорогах посты радиомет-
рического контроля загрязнённости выезжающего из зоны аварии автотранспорта и выходящих людей сил не было. В результате были зафиксированы факты радиоактивного загрязнения кресел самолетов, вылетающих из Киева, и полок в поездах, следующих из Киева. С подходом развертываемых воинских частей химических войск и войск гражданской обороны эту проблему удалось решить.
Много недостатков в начальный период работ было в организации дозиметрического контроля. Вначале весь индивидуальный контроль облучения в основном осуществлялся войсковыми дозиметрами ДК-0,2, ДКП-50, ИД-1 и ИД-11. Все они не обеспечивали решение этой задачи. Одни (ДК-0,2) зашкаливали, другие (ДКП-50) имели большую погрешность измерения, а третьи (ИД-1 и ИД-11) контроля облучения до 10 бэр не обеспечивали. Кроме того дозиметров просто не хватало. Был использован групповой метод контроля, когда дозиметр выдавался старшему группы, и всему личному составу группы зачислялась доза с этого единого дозиметра. Безусловно, что данный метод контроля не выдерживал никакой критики при пятнистом характере загрязнения местности, но другого выхода не было. Попытка использовать расчетный метод больших положительных результатов не дала. Лишь переход со временем на использование ряда других дозиметров (Д-2р, ДПГ-0,3 и др.) позволил решить эту проблему. В целом же надо констатировать, что дозиметрический контроль при работах по ликвидации последствий чернобыльской аварии был организован плохо. Отсюда так много нареканий и сегодня со стороны участников работ по ликвидации последствий аварии.
Опыт Чернобыля еще раз подтвердил, что для решения задачи контроля облучения личного состава как в мирное, так и в военное время нужен комплект дозиметров, обеспечивающих контроль облучения в широком диапазоне (линейка дозиметров).
Среди работ по ликвидации последствий аварии, осуществлённых в первые дни после аварии, некоторые запомнились особо.
Памятен эпизод с расчисткой территории с запада и севера от аварийного 4-го энергоблока, где в большом количестве валялись куски тепловыделяющих элементов от разрушенной активной зоны реактора, а уровни радиации достигали сотен бэр/час. Были первые числа мая 1986 г. Температура внутри аварийного реактора поднялась до 3000°С. Были опасения, что при дальнейшем повышении температуры лопнет бетонное дно реактора, и его содержимое провалится в поддон под реактором, в котором скопилось большое количество воды. В этом случае возможен был новый тепловой взрыв с непредсказуемыми результатами. На заседании Правительственной комиссии было решено откачать воду из-под реактора с подходом к блоку с западной стороны, со стороны промплошадки, где уровни радиации были от 200 до 1000 бэр/час. Для этого надо было обеспечить приемлемые условия для работы личного состава инженерных подразделений.
Была сформирована команда из двух ИМР-1 и двух РХМ-1, которая под руководством генерал-полковника Пикалова В.К. пробилась к стене 4-го блока с западной стороны, расчистила подходы. В результате уровни радиации снизились до единиц бэр/час, но личный состав этой группы получил дозы, выше допустимых, и от дальнейших работ в районе АЭС большинство его было освобождено.
Жаль, что этот труд оказался напрасным, т.к. для того, чтобы попасть в подреакторное пространство, нужно было проделать пролом в стене взрывом. Однако взрыв мог стать детонатором разрушения бетонного дна реактора. Ввиду этого Правительственная комиссия приняла решение изменить направление атаки и пробиваться к блоку с севера, где имелся вход в подреакторное пространство, и уровни радиации были порядка 100 бэр/час. На следующий день новая команда под моим руководством выполнила задачу, расчистила территорию, сгребла радиоактивные отходы в район разрушенного реактора 4-го блока. Уровни радиации были снижены до единиц мбэр/час, что обеспечило выполнение задачи инженерными подразделениями по осушению поддона, сняло опасность нового теплового взрыва в случае разрушения бетонного днища корпуса реактора, а впоследствии здесь были развернуты работы шахтерами по усилению подушки под днищем реактора.
Весьма памятны и начавшиеся несколько позже работы по очистке крыш 3-го и 4-го энергоблоков, на которых работы велись вручную, и личный состав, участвующий в работах, несмотря на принимаемые меры по их радиационной защите (респираторы, противогазы, защитная одежда, свинцовые пластины, прикрывающие наиболее уязвимые участки тела), получил значительные дозы облучения.
В завершение воспоминаний о трудностях первых дней ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС хотелось бы сказать несколько слов о некоторых участниках этих работ.
Запомнился Председатель Правительственной комиссии Б.Е. Щербина, во всех действиях которого ощущался государственный подход к решаемым вопросам, твёрдость в организации выполнения принятых решений, личное мужество и смелость, ведь он летал и над разрушенным реактором, и ходил по помещениям энергоблоков АЭС, вплоть до аварийного. Особо хотелось бы подчеркнуть его чуткое отношение к людям.
Начальник химических войск Министерства обороны СССР генерал-полковник В.К. Пикалов воплощал в себе сгусток энергии и идей. По его предложениям развёртывались войска для ликвидации последствий аварии, принимались меры по выявлению радиационной обстановки и защите личного состава войск и населения. Неоднократно, проявляя мужество и героизм, он лично возглавлял проведение наиболее опасных в радиационном отношении работ.
С первых дней аварии вопросами защиты населения в районе АЭС от радиационных воздействий занимался начальник Управления противорадиационной и противохимической защиты штаба Гражданской обороны СССР генерал-лейтенант Максимов М.Т. Каждый день с утра до позднего вечера, колеся по населенным пунктам в зоне аварии, проявляя мужество и большие организаторские способности, он организовывал эвакуацию населения из зоны отселения, дезактивацию населенных пунктов, контролировал принимаемые меры по радиационной защите населения (проведение йодной профилактики, использование средств защиты органов дыхания, контроль за использованием продуктов питания с личных подсобных хозяйств, завоз в населенные пункты «чистых» продуктов).
Капитан II ранга Е.М. Волков, который, несмотря на очень высокие уровни радиации, на БРДМ-2рх (коэффициент защиты - 2) произвел первую и очень важную разведку в районе аварийного энергоблока АЭС.
Также самоотверженно решали стоящие перед ними задачи и десятки других участников ликвидации последствий этой аварии.
Опыт чернобыльской катастрофы вскрыл много недостатков в организации подготовки к таким авариям, техническом оснащении, в методике проведения работ по ликвидации аварии и её последствий. Этот опыт многому нас научил. Были сделаны разумные выводы, намечены мероприятия по устранению вскрытых недостатков, но чувствуется, что приобретённый опыт забывается.
