CC BY
396
Мельниченко А.Б.
О соотношении международного уголовного права и национального уголовного законодательства
Весьма актуальными в настоящее время являются проблема соотношения международного уголовного права и национального уголовного права, а также вопрос о том, можно ли считать международные договоры источником российского уголовного права.
Конституция РФ обладает высшей юридической силой (ч. 1 ст. 15), поэтому ее положения являются определяющими. Конституция установила приоритет международно-правовых норм над национальными. Эти положения Конституции отражены в отраслевом законодательстве. Согласно ч. 2 ст. 1 УК РФ Уголовный кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права, при этом единственным источником уголовного права признается только УК РФ, и новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в Уголовный кодекс. Аналогичные положения предусмотрены в УИК РФ (ч. 1 ст. 3) и УПК РФ (ч. 3 ст. 1).
Основы механизма национально-правовой имплементации норм международного уголовного права, действующего в России, изложены в положениях Конституции РФ, которые определяют место источников международного права в правовой системе и общие условия их взаимодействия с источниками российского права. Так, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ предусматривает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Однако непосредственно в Уголовном кодексе РФ эта формула не воспроизведена, а предложена более осторожная формулировка, что положения Кодекса основываются на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. К тому же установлено, что уголовное законодательство России состоит только из Уголовного кодекса, а новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в УК РФ (ст. 1). Таким образом, уголовная противоправность соответствующих деяний может быть установлена только Уголовным кодексом.
Кроме того, в ч. 6 ст. 125 Конституции России содержится положение, согласно которому «не соответствующие Конституции РФ международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению». В специальном ФЗ «О международных договорах в РФ» 1995 г. определен перечень тех договоров, которые не действуют на территории России непосредственно после их ратификации и требуют принятия дополнительных или вспомогательных (имплементационных) законов, изменяющих положения внутреннего законодательства (ч. 1 ст. 15, п. «а» ч. 1 ст. 21).
Сопоставление положений ч. 4 ст. 15 Конституции и ФЗ «О международных договорах» с вышеприведенными положениями Уголовного кодекса России, позволяет сделать вывод о том, что нормы-принципы и нормы обычного международного права были учтены при разработке и принятии УК РФ, что касается норм международных договоров, то указания на возможность их применения в качестве самостоятельного источника уголовного права УК РФ не содержит. Данная позиция была также отражена в разъяснениях Верховного суда РФ, данных в Постановлении Пленума ВС РФ № 5 «О применении судами обшей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права» от 10.10.2003 г. Следовательно, для реализации большинства международных договоров и соглашений, содержащих международно-правовые обязательства России по борьбе с международной преступностью и поддержанию мира и безопасности, обязательно должна существовать особая нормативная база, которая состояла бы из общих и специальных законодательных актов, регламентирующих процедуру включения международной уголовной нормы в состав уголовного законодательства России.
Говоря о верховенстве норм международного уголовного права над национальными, следует иметь в виду, что вопрос реализации этого принципа зависит от особенностей национальной системы права, правовых традиций государства, судебной системы и т.д. В странах общего права, где прецедент имеет силу источника права, реализация принципа верховенства нормы международного уголовного права в целом решается мягче в сравнении со странами, где прецедент не имеет такой юридической силы.
О соотношении международного уголовного и внутреннего права имеются различные мнения. Можно ли признать международно-правовые нормы частью национального законодательства? Одни ученые считают, что нельзя говорить о международных нормах о борьбе с преступностью в качестве составной части российского уголовного законодательства [1, с. 7]. По мнению других, правомерно
относить общепризнанные принципы и нормы международного уголовного права к системе национального уголовного законодательства [2, с. 18-19].
Следует отметить, что большинство международных конвенций, направленных на борьбу с соответствующим видом преступной деятельности, после статей, в которых дано описание признаков тех или иных преступлений, содержит статью примерно следующего содержания: каждое государство-участник принимает меры, могущие оказаться необходимыми для признания указанных деяний уголовными преступлениями согласно его внутреннему праву [3; 4; 5; 6; 7]. Поэтому государство, подписав и ратифицировав соответствующую конвенцию (договор, протокол и т.д.), возможно, с определенными оговорками, обязано незамедлительно внести необходимые дополнения и изменения в свое уголовное законодательство. По нашему мнению, правильно решен вопрос о соотношении международного и национального уголовного законодательства в Постановлении Пленума Верховного суда РФ № 5 от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» [8]. Согласно п. 6 этого постановления, «международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договоров обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом... Исходя из статьи 54 и пункта "о" статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также статьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации. В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (например, статьи 355 и 356 УК РФ)».
Вопрос о соотношении международного и национального уголовного законодательства является составной частью более общей проблемы взаимодействия международного и внутригосударственного права. Доктриной разработано три принципа такого взаимодействия.
Один из них - принцип взаимодействия международного и внутреннего права - является прямо противоположным первому и выражает примат внутригосударственного права над международным. Он гласит: если имеются противоречия между нормативными положениями международного и национального законодательства, то подлежат применению нормы национального законодательства. Исходя из указанного принципа, государству принадлежит право принимать на себя обязательства, не противоречащие его идеям, и самому определять способы осуществления международных обязательств в своей внутренней сфере. В литературе обыкновенно утверждается, что принцип, провозглашающий преимущественную силу внутреннего права, ушел в прошлое. Однако, как представляется, этот принцип сохраняет свое ограниченное действие и находит проявление в отдельных областях взаимоотношения между внутренним и международным правом. Так, в части 1 ст. 15 Конституции РФ провозглашается: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Это общее положение распространяется и на область взаимодействия Конституции РФ и международных договоров. Согласно части 6 ст. 125 Конституции РФ «не соответствующие Конституции Российской Федерации международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению».
Другой - принцип приоритета международного права над внутригосударственным. Если указанный принцип понимать буквально, он конкретизируется следующими положениями: международное право не нуждается во внутригосударственной имплементации, и международное право может непосредственно регулировать внутригосударственные отношения и применяться национальными судами; общепризнанные принципы и нормы международного права непосредственно определяют содержание и применение национального законодательства; в случае расхождения между нормами внутреннего законодательства и положениями международного договора, применению подлежат последние; государство не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им норм международного права (ст. 29 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.); лицо может подлежать уголовной ответственности непосредственно на основе норм международного права (так, за преступления против мира и безопасности человечества физическое лицо может быть привлечено к ответственности международным трибуналом, а сами преступные деяния против человечности могут быть наказуемы «независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет»)*.
Реализация приоритета международно-правовой нормы в сравнении с национальной в основном происходит двумя способами.
Государства, допускающие прямое действие международных уголовно-правовых норм, в соответствии со своими международными обязательствами вправе привлечь к уголовной ответственности виновных в совершении международных преступлений, даже если их внутригосударственным законом деяние не предусмотрено в качестве преступного.
В Российской Федерации деяние является преступлением только в том случае, когда оно признано таковым в самом уголовном национальном законе (ст. 1, 3 и 14 УК РФ). Поэтому Российская Федерация может выдать иностранца или лицо без гражданства, которое совершило деяние, не предусмотренное как преступление УК РФ, международному суду или национальному суду другого государства для привлечения его к уголовной ответственности. Когда же лицом, совершившим деяние, является гражданин РФ, то в соответствии с национальным (ст. 13 УК РФ) принципом о невыдаче собственных граждан, Российская Федерация может привлечь своего гражданина за другое преступление, признаки состава которого имеются в совершенном деянии.
Если вышеназванные принципы вытекают из признания международного и внутреннего права составными частями единой правовой системы, то третий принцип - принцип дуализма - лежит в основании порядка, в соответствии с которым международное и национальное законодательства представляют собой две самостоятельные, не подчиненные друг другу правовые системы. Согласно дуализму нормы международного права должны быть имплементированы в национальное законодательство с санкции государства в соответствии с основополагающими принципами внутреннего права и с учетом других особенностей последнего. Иначе говоря, для придания международному праву силы в области внутригосударственных отношений необходимо принятие так называемого трансформационного акта. Принцип дуализма исключает возможность взаимодействия национального законодательства с теми международными договорами, которые не были ратифицированы и согласие на обязательность которых для государства не было принято в установленных внутренним правом порядке и форме. Следует отметить, что с точки зрения дуализма самое тесное взаимодействие международного и национального законодательства не ведет к их слиянию в единую правовую систему.
Взаимодействие международного и национального уголовного законодательства в области определения преступности деяния, т.е. в сфере установления оснований уголовной ответственности за международные преступления и преступления международного характера зиждется на принципе дуализма. Принцип дуализма предполагает такое взаимодействие, при котором международно-правовые стандарты в области борьбы с преступностью трансформируются в национальную уголовно-правовую систему. При этом должны учитываться «внутренние» закономерности построения и функционирования национального уголовного законодательства, его социально-политическая и экономическая детерминированность, криминологическая обусловленность и действие в условиях межотраслевого правового регулирования. Даже будучи связанными трансформационным актом, нормы международного и внутреннего права действуют самостоятельно в своей правовой системе. В таких случаях, как разъясняется в п. 5 постановления Пленума Верховного суда РФ от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений указанного международного договора.
В основе взаимодействия УК РФ и общепризнанных принципов и норм международного права, прежде всего, касающихся прав человека, лежит принцип приоритета международного права над внутренним. Это означает, что общепризнанные принципы и нормы международного права не нуждаются во внутригосударственной имплементации и могут непосредственно влиять на содержание норм национального уголовного законодательства. Сегодня УК РФ не содержит нормативных положений, противоречащих общепризнанным нормам международного права, его предписания в целом соответствуют международным стандартам о правах человека. Однако, будучи обращенный к законодателю, принцип приоритета общепризнанных норм международного права требует своего соблюдения и в процессе дальнейшего совершенствования национального уголовного законодательства, к тому же указанный принцип влияет и на правоприменительный процесс. Так, закрепленное в ч. 2 ст. 6 УК РФ положение может толковаться с учетом п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, исключающего возможность повторного привлечения к уголовной ответственности как в случае осуждения, так и оправдания (при этом следует принимать во внимание и п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Сегодня подлежит обсуждению вопрос о целесообразности и пределах действия принципа международного рецидива, допускающего учет судимостей, возникших в связи с осуждением в иностранном государстве (например, ст. 6 Международной конвенции о борьбе с подделкой денежных знаков).
Приоритет же национального уголовного законодательства сохраняется в области определения наказуемости деяний. Он состоит в выборе вида и (или) размера наказаний и иных мер уголовно-правового характера.
Приоритет норм международного уголовного права над нормами национального права в настоящее время является общепризнанным международно-правовым принципом, воплощенным в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. Эти положения пакта свидетельствуют о том, что если национальное право страны не предусматривает уголовной ответственности за совершенное деяние, то это деяние может быть признано преступлением согласно международно-правовым нормам.
Сегодня в отечественной уголовно-правовой литературе дискуссионным является вопрос о возможности признания общепризнанных принципов и норм международного права в качестве источника российского уголовного законодательства.
Мы полагаем, что общепризнанные принципы и нормы международного права можно характеризовать как источник права, на котором основывается Уголовный кодекс РФ. В соответствии с этим общепризнанные принципы и нормы международного права как бы растворяются в содержании статей Уголовного кодекса РФ, составляя тем самым его основу. Вместе с тем они не могут подменять собой действующее уголовное законодательство, поскольку сами по себе не предусматривают уголовную ответственность. И исходя из этого вряд ли правомерно относить их к форме выражения уголовного права.
Следует подчеркнуть, что внутреннее уголовное право в силу исторических и правовых традиций, международно-правовых начал о государственном суверенитете, территориальной целостности и невмешательстве сосредоточивает свои усилия на охране внутригосударственного правопорядка и предупреждении посягательств на внутренний политико-правовой уклад. Его участие в поддержании правопорядка в сфере международных отношений и в ином взаимодействии с международным правом «получает форму долженствования» (Гегель) и осуществляется, прежде всего, в силу добросовестного выполнения международных обязательств. Сказанное относится и к современному российскому уголовному закону, в котором отсутствует положение о признании принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации составной частью уголовного законодательства России. Наоборот, согласно ч. 1 ст. 1 УК РФ «уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Более того, в ч. 1 ст. 3 УК РФ устанавливается, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Таким образом, следует указать, что уголовное законодательство Российской Федерации допускает приоритет своих норм над международным правом.
Литература
1. Кузнецова Н.Ф. Транснациональная преступность: понятие и вопросы имплементации // Современные проблемы борьбы с транснациональной преступностью. Краснодар, 2000.
2. Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 1999.
3. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г. Вып. 13. «Борьба с терроризмом касается каждого» // Библиотечка «Российской газеты». 2003.
4. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом от 16 декабря 1997 г. Вып. 13. «Борьба с терроризмом касается каждого» // Библиотечка «Российской газеты». 2003.
5. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности // http://www.un.org/russian/index.shtml
6. Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г. // http://www.coe.int/
7. Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 4 ноября 1998 г. // http://www.intelros.ru/index.php?newsid=263
8. Бюллетень Верховного суда РФ. 2003. № 12.
