CC BY
54
В. Ю. Меликян ORCID iD: 0000-0003-0166-6106
Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия
УДК 004.423.23
О СИНКРЕТИЗМЕ СЕМАНТИКИ СИНТАКСИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-94-103
В любом естественном языке существуют «синтаксически не вполне дифференцированные» структуры, т.е. контаминированные, синкретичные.
В статье исследуется явление синкретизма синтаксических конструкций русского языка, способных выражать противоположные значения. Цель - описание переходных, промежуточных явлений в сфере семантики синтаксических конструкций, выходящих за пределы точных классификаций. Выделение переходных, контами-национных явлений должно облегчить классификацию языковых фактов, так как базируется на диалектическом подходе к явлениям, требующем учитывать всё их многообразие.
В исследовании использованы описательный и трансформационный методы, а также методы компонентного анализа пропозитивной структуры предложения, синтаксического моделирования, фразеологического, этимологического, контекстуального и дискурсивного анализа.
Иллюстративный материал был извлечён методом сплошной выборки из Национального корпуса русского языка, фразеологических и толковых словарей, произведений художественной литературы XIX-XXI вв., а также записей устной речи.
В языке одна и та же синтаксическая конструкция может выражать прямо противоположные значения в зависимости от коммуникативной интенции адресанта. В современном русском языке существует целый спектр таких единиц. Среди них выделяются специализированные модели предложений, которые обладают какими-либо языковыми средствами, облегчающими их переосмысление на противоположные, и неспециализированные, которые такими средствами не обладают. Для специализированных построений выражение экспрессивно-иронического значения узуально. У каждого из типов противоположности, предметной или оценочной, существуют свои собственные средства специализации.
Установлено, что явление синкретизма семантики предложений, способных выражать противоположные значения, обусловлено следующими факторами: лингвистическими (асимметрией языкового знака, благодаря которой одна и та же языковая форма способна выражать различное содержание; неразрывным единством рационального и эмоционального в языке; способностью синтаксических конструкций выражать как предметную, так и оценочную семантику; разнообразием контекстуальных средств, которые способны обеспечить актуализацию и реализацию как информативного, так и оценочного аспектов значения) и экстралингвистическими (разнообразием, сложностью и многоаспектностью предметов объективной действительности; неразрывностью логического и оценочного планов в реальной действительности; особенностями человеческой психики, индивидуальным коммуникативным замыслом субъекта речи; разнообразием ситуаций речевого общения). Выявление же определенной предметной и оценочной семантики рассматриваемых конструкций осуществляется только в контексте, проблема типологического описания которого еще ждет своего исследования.
Ключевые слова: семантика, синкретизм, синтаксическая конструкция, русский язык.
Введение. Системный характер грамматического строя языка проявляется в сложном взаимодействии и взаимовлиянии соотносимых единиц языковой системы, выделяемых в результате обобщения их разнообразных признаков.
Во всех сферах функционирования языка обнаруживаются наряду с категориями, обладающими четкими семантико-грамматическими показателями, и переходные, промежуточные явления, выходящие за пределы точных классификаций.
Выделение переходных контаминационных явлений облегчает классификацию языковых фактов, так как устраняет традиционное требование рассматривать тот или иной факт по принципу «или - или», в то время как диалектический подход к явлениям требует учитывать как то, так и другое.
Обзор литературы. А.М. Пешковский неоднократно подчеркивал, что существуют «синтаксически не вполне дифференцированные» структуры и отмечал большое количество «переходных рубрик в языке, который вообще не делает скачков. И описывающему остается только жертвовать в таких случаях
чистотой своих определений и схем ради верности передачи фактов и создавать комбинативные группы и термины» [10, с. 250].
Вслед за В.В. Бабайцевой под переходностью мы понимаем «такое явление в языке, которое скрепляет языковые факты в целостную систему, отражая взаимосвязь и взаимодействие между ними и обусловливая возможность трансформаций (диахронных преобразований)» [1, с. 21].
Методы и методология исследования. В исследовании используются описательный метод, который опирается на наблюдение и сопоставление, метод компонентного анализа семантики предложения и лексемы, а также элементы статистического подсчёта, эксперимента и трансформационного метода.
Общеметодологической основой изучения синкретичных построений является тезис о том, что эмоциональное и интеллектуальное начала в языке неразрывно связаны. В.В. Виноградов подчёркивал это при анализе смысловой структуры слова: «Слово является одновременно и знаком мысли говорящего, и признаком всех прочих психических переживаний, входящих в задачу и намерение сообщения» [2, с. 25].
Таким образом, в содержательной структуре конкретного высказывания различаются семантический (когнитивный) и прагматический (в широком смысле) аспекты. Это обусловлено особенностями человеческого сознания: «Психическая деятельность опирается на координированное единство прагматических и когнитивных структур сознания» [8, с. 20]. Эти структуры заполняются опытом всего человечества, а также собственным опытом индивидуума, скорректированным благодаря языку социальным коллективом. При этом «исходными являются прагматические структуры сознания, отвечающие за субъективную оценку всего наблюдаемого и переживаемого человеком с точки зрения его интересов и ценностной ориентации в мире» [8, с. 20]. Всякая мысль характеризуется как элемент этих двух структур сознания, что и приводит к расслоению значения на указанные выше аспекты. Первый представляет собой информацию о мире вне субъективной оценки индивида. Второй является носителем информации о субъективном отношении к означаемому факту.
Различаясь по своей природе, эти компоненты значения тесно связаны между собой, «так как различие в субъективной ценности вещей, явлений, событий для человека коренится в различии их объективных свойств» [8, с. 21].
Результаты и дискуссия. В языке одна и та же синтаксическая конструкция может выражать прямо противоположные значения в зависимости от речевого замысла говорящего [4; 9; 14]. В современном русском языке существует целый спектр таких переходных построений. Среди них выделяются, с одной стороны, специализированные модели предложений [3; 6; 7; 11; 12; 13], которые обладают какими-либо языковыми средствами, облегчающими их переосмысление на противоположные. С другой - неспециализированные [6], которые такими средствами не обладают. Для специализированных построений выражение экспрессивно-иронического значения узуально. У каждого из типов противоположности, предметной или оценочной, существуют свои собственные средства специализации.
У конструкций с предметным типом противоположности это, как правило, предикаты, предполагающие формы ирреальных наклонений или форму будущего времени (или прошедшего в значении будущего), которые, как известно, выражают отсутствие действия в реальной сиюминутной действительности; использование общемодальных вопросительных конструкций, характеризующихся неопределённостью знания говорящим о том, существует ли выражаемый им факт в действительности, а также построения с обратным порядком слов, у которых предикативно значимый компонент вынесен на первое место. Например: - Черта с два, - угрюмо подумал он. - Как же, заболеют они! («не заболеют...») /Стругацкие, Парень из преисподней/; Ср.: - Боюсь, заболеют они, уж слишком малы («заболеют...») /Из разг. речи/. Как видим, предложение Заболеют они! в первом случае употреблено в переносном, негативном, ироническом значении, во втором - в прямом, позитивном. Оно реализует негопозитив-ную (предметную) противоположность значений. Потенциальная возможность большая, чем у других синтаксических конструкций выражать оба противоположные значения, обусловлена здесь обратным порядком слов в предложении, который, как правило, свидетельствует об особом коммуникативном замысле говорящего (собеседнику обычно нет необходимости повторять предшествующую реплику).
В сфере оценочных предложений в роли средств их специализации чаще оказываются различные местоименные и наречные лексические компоненты, выполняющие функцию частиц и обладающие аб-
страктной, отвлечённой семантикой, а также междометия: они обычно являются частью вопросительных и восклицательных синтаксических моделей. Данные языковые средства в силу различной степени неопределённости их семантики облегчают переосмысление содержания анализируемых построений на противоположное. Например: - Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! («положительная оценка...») /Л. Толстой, Война и мир/; Ср.: - И что это за герои пошли! Ни устава не хотят признавать, ни дисциплины, об военной службе и понятия не имеют, действуют как детишки на ярмарке... («негативная оценка...») /М. Шолохов, Они сражались за Родину/.
Неспециализированные конструкции представляют собой обычные синтаксические построения, которые лишены каких-либо формальных показателей (структурных, морфологических или лексических), способствующих их более лёгкому переосмыслению в анализируемом аспекте. Они характеризуются нейтральным словопорядком. Для таких построений выражение противоположного, вторичного значения является окказиональным и неспецифичным. Для их переосмысления требуются дополнительные контекстуальные условия, определенное лексическое содержание конструкций, например: 1) предметная противоположность: [Гребенщиков:] Неужели без суда нельзя было договориться? Заплатили бы вам за баню... [Ефим:] Это уж ты сам с ней договаривайся, может, сумеешь. Я не мог. Мне этот суд нужен... как собаке пятая нога («не нужен...») /В. Шукшин, Суд/ и - Думайте, что хотите, а мне этот суд нужен («нужен...») /Из мат. ТВ/; 2) оценочная противоположность: - Гулять в такую погоду! Что может быть замечательней! («положительная оценка, одобрение...») и - Гулять в такую погоду! С ума сойти! («негативная оценка, неодобрение...»).
Средства репрезентации явления противоположности как предметной, так и оценочной имеют своё ядро и периферию. В качестве ядра выступают конструкции, способные выражать оба значения: прямое и переносное (т.е. противоположное). Мы обозначили их термином «симметричные» конструкции. В роли периферии («несимметричных» конструкций) - модели предложений, которые обладают одним значением, противоположным форме, выражающей его, а также модели, противоположные по знаку, но несоотносимые по каким-либо морфологическим параметрам. Их моносемантичность закреплена на морфолого-синтаксическом уровне организации предложения.
Нами выделяются различные типы асимметрии предложений с предметной противоположностью: структурно-семантическая, грамматическая и функциональная. Суть всех этих видов асимметрии сводится к отсутствию семантической оппозиции негопозитивного характера. К примеру, явление структурно-семантической асимметрии наблюдается в синтаксических конструкциях, форма и содержание которых противоположны. При этом значение, используемое в данной коммуникативной функции предложения, является единственным, например: «Pror^ [NJ + тебе [мне, ему и т.п.] + V finit (6уд вр сов в)!»: - Эх, я бы вот, поцеловал... - Пьяный женский голос визжит: - Я те поцелую! /М. Горький, Дело Артамоновых/. Данное построение всегда асимметрично благодаря наличию в его структуре аграмматичного компонента: те (тебе) вместо тебя. Кроме знакового противопоставления позитивного по форме высказывания с негативным его содержанием («не целуй + угроза»), здесь присутствует несовпадение противопоставляемых категорий по типу значения объективной модальности: форма высказывания характеризуется наличием предиката в форме изъявительного наклонения будущего времени, а коммуникативный смысл ее совпадает с повелительным наклонением. Таким образом, это структурно-семантическая несимметричнность негопозитивного характера, осложнённая наличием асимметрии функциональной направленности формы и содержания предложения: повествовательное по форме утвердительное предложение имеет значение побудительной отрицательной конструкции.
Многие из данных построений часто характеризуются наличием обоих семантических компонентов: информативного и оценочного. Более того, особенностью экспрессивно-иронического значения является наличие в его структуре широкого спектра субъективно-модальных наслоений. При этом, как правило, семантика таких предложений четко организована в плане структуры и иерархии компонентов. Например, «V finit , , + у вас [с вами, такого, тут, здесь и т.п.]!»: - Вылезай! - закричали
А i 7 (наст., буд. вр., сов. в.) L ^ j х
товарищи. - Да, вылезай! - отозвался Миша, - черта с два! вылезешь тут... («не вылезешь + недовольство, раздражение...») /И. Тургенев, Отрывки из воспоминаний - своих и чужих/; Ср.: - Поработаешь с ними, а завтра решим, на какой участок тебя направить («поработаешь...») /Из мат. ТВ/. Вторичное, экспрессивно-ироническое употребление соответствует выражению информативного содержания, и
оно выступает в качестве ядра семантической структуры данного высказывания, а набор субъективно-модальных сем - в качестве периферии.
Наряду с такими построениями в языке нередко встречаются конструкции, синкретичные в плане характера выражаемого значения. Этот синкретизм присущ им чаще всего на уровне языка; на уровне же речи происходит расчленение семантики языковой единицы и ее специализация на выражении лишь одного типа значения. Таким образом, в содержании некоторых предложений в зависимости от контекста может по-разному переосмысливаться одна и та же пропозиция и тем самым выражаться различные типы противоположности - предметная и оценочная. Например: 1) - Здравствуй, Михеевна! С праздничком! - С каким, Макарыч? - А с воскресеньем. - Господи, праздник! («какой это праздник, это не праздник...») /В. Шукшин, Непротивленец Макар Жеребцов/; Ср.: - С праздничком, соседи! - Господи, праздник! Отец, ведь сегодня святой день - грех работать! («ведь сегодня действительно праздник...»); 2) - Господи, праздник! Ни музыки, ни парада, ни салюта! («плохой праздник...»); Ср.: - Господи, праздник! Везде цветы, гуляющие пары! («хороший праздник...»). В первом примере предложение Господи, праздник! выражает значения, построенные на негопозитивной противоположности («это - праздник» - «это - не праздник»), которые утверждают или отрицают определенную информацию о факте. Во втором - информация о наличии или отсутствии этого факта не является значимой. Факт имеет место (т.е. «это - праздник»), но более существенным оказывается его оценка: «хороший праздник» -«плохой праздник». Эксплицитная информация, выражаемая данным высказыванием и связанная с констатацией факта о наличии «праздника» выполняет роль интегрального, объединяющего признака оппозиции значений. Это содержание находится на периферии семантической структуры высказываний. В качестве ядерных элементов оппозиции выступают семы, выражающие оценку имеющейся в поверхностной семантической структуре информацию. Таким образом, противоположность коммуникативных смыслов предложения в первом случае носит негопозитивный характер, а во втором - оценочный. Такая универсальность (разнохарактерность) рассматриваемых образований в выражении отношений внутренней семантической противоположности обусловлена особенностями человеческого мышления, стремящегося познать реальную действительность во всем ее многообразии и единстве противоположностей, а также собственно лингвистическими факторами: характером синтаксической конструкции и ее контекстуальным окружением.
В рассмотренном выше последнем примере и предметная, и оценочная противоположность значений являются симметричными, т. е. представлены полной семантической оппозицией. Но в сфере построений с синкретичными видами противоположности (как и с несинкретичными) встречаются конструкции и с асимметричными оппозициями. Например, «Что за + N^»: 1) - А твой Прищепа - ... фрайер. Он думает - праздник, так мы и киряем. А у нас ... свой календарь. Есть «капуста» - гудим. А без «капусты» что за праздник?!. («без "капусты" - не праздник...») /С. Довлатов, Зона/; 2) - Что за праздник! Так хорошо давно не веселился! («хороший праздник...»); Ср.: - Что за праздник! Так скучно никогда не было! («плохой праздник...»). Как видим, при выражении предметной противоположности значений данное предложение оказывается несимметричным и обладает лишь одним - негативным значением. Оппозиция же оценочных значений представлена обоими противоположными значениями, т. е. является симметричной. Это обусловлено тем, что эта конструкция является оценочной по происхождению, поэтому в своем прямом употреблении выражать прямое позитивное предметное значение оно просто не способно.
Некоторые из рассматриваемых нами предложений выражают асимметричную противоположность значений в обоих аспектах - предметном и оценочном. Например, «Nj [V finit (прош вр)] + называется!»:
1) Подошла официантка... - Бутылочку столичной и чего-нибудь закусить, - распорядился молодой человек. - Водки только сто грамм. - Выпил, называется, - горько сказал детина («здесь не выпьешь...») /В. Шукшин, Случай в ресторане/; 2) - Выпил, называется! Со всеми соседями переругался («негативная оценка факта и собеседника...»); Ср.: 1) - Помог, называется! Я тебя весь день прождал («не помог...»);
2) - Помог, называется! Лучше б вообще не притрагивался! Только все испортил («плохо помог...»). И в предметном, и в оценочном вариантах данные предложения способны выражать только по одному значению: отрицание и негативную оценку. Специфика лексического наполнения этому не препятствует. Характер коммуникативного смысла высказывания в таких случаях всецело определяется контекстом.
В некоторых случаях лексическое наполнение конструкции переводит такое предложение в разряд несинкретичных, например: - Хорошо! А то аж душа трясется. Замерзнуть к черту можно. Апрель называется... /В. Шукшин, Охота жить/. В данном примере факт наличия месяца апреля в момент речи отрицать просто невозможно, да и трудно представить себе ситуацию, в которой это оказалось бы уместным. Поэтому единственное значение, которое данное предложение способно выражать, - негативная оценка предмета речи. Поэтому оно на уровне речи переходит в разряд несинкретичных. Это связано, вероятно, с тем, что двух мнений в определении времени года быть не может, так как существует календарь, который всем хорошо известен. А вот определение времени суток может выступать в качестве предмета спора, так как по этому вопросу нет строго установленных рамок, например: - Добрый вечер! - Вечер называется! Уже полночь («какой же это вечер, это не вечер...»). Кроме предметного значения данное предложение может выражать и оценочное, например: - Вечер называется! Темень, хоть глаз выколи, и ветер пронизывающий («негативная оценка...»).
Специфика референта может накладывать ограничения не только на способность предложения выражать отрицание (как в предыдущем случае), но и ограничивать возможности говорящего в плане выражения оценочного значения. Например: - Хорош друг! - говорил Тарантьев. - Я слышал, он и невесту у тебя поддел; благодетель, нечего сказать! («негативная оценка...») /И. Гончаров, Обломов/ и - ...Из поповен и прямо в чиновницы. Хороша чиновница! Дай ты ей наше дело, так она тебе и впишет входящую в исходящие («какая же это чиновница, это вовсе не чиновница...») /А. Чехов, Женское счастье/. Как видим, модель предложения «Хорош (-а ...) + в соответствующем контексте может выражать и отрицание, и негативную оценку. Но в сочетании с некоторыми лексемами прилагательное хороший теряет свою способность выражать значение оценки и употребляется только для отрицания квалификации лица, представленной значением последующего существительного или субстантивированного прилагательного, например: - Свидетельству поверю, а вам нет... Хорош сумасшедший! («какой же это сумасшедший, это не сумасшедший...») /А. Чехов, Жених и папенька/; Ср. еще: - Ты теперь высоко летаешь, все больше по городу бьешь. Не мы, бедолаги. - Хорош бедолага, - затрясся животом Мартын Лопарев, - что ни месяц, то новая постройка («какой же ты бедолага, ты не бедолага...») /В. Тендряков, Падение Ивана Чупрова/. Видимо, то, что заслуживает сочувствия с точки зрения морально-этических норм и уже однажды оценено социумом, не может подвергаться оценке в плане «+» или «-», так как это будет противоречить уже существующей оценке, которая имплицитно сопровождает такие единицы языка в форме экзистенциальной пресуппозиции (фонда общих знаний человечества). Подобные предложения, таким образом, теряют на обобщенно-лексическом уровне своей реализации в речи синкретизм семантики и превращаются в построения, способные выражать только отрицание.
Совмещение отрицания с негативной оценкой присутствует во всех конструкциях, переводимых в разряд негативных и сопровождаемых отрицательными оценочными коннотациями за счет употребления коммуникем (слов-предложений), функции которых специализированы на преобразовании синтаксической семантики высказывания. Они обладают разветвленной синонимикой: - Он сделает! Как же! / Держи карман! /Как бы не так! /Жди! /Надейся! и т.п. или - Так вот он и сделает!
С парадигмой прошедшего времени некоторые из коммуникем не употребляются, видимо, в силу своего исходного лексического значения: жди, надейся. Ждать, надеяться можно только на что-то должное совершиться в будущем. С другой стороны, только с временным планом прошедшего сочетается коммуникема Нечего сказать! (- Он сделал... Нечего сказать!, но не - Он сделает... Нечего сказать!). Таким образом, возникает еще одна проблема - выявление соотношения коммуникем с определенным членом парадигмы предложения-высказывания. В зависимости от формы времени глагола-предиката меняется и направленность оценки. Прошедшее время связано с оценкой ситуации, данной в предложении, будущее - с оценкой содержания предшествующей реплики.
Видимо, синкретичная модель перестает быть таковой, если в ее состав ввести коммуникему, переводящую ее из сферы позитивных моделей в сферу негативных. Графически коммуникемы чаще всего отделяются от предложения основной модели точкой или восклицательным знаком, но практически входят в его семантическую структуру. Следовательно, проблема переходности неразрывно связана с другой глобальной проблемой - тождества и отдельности предложения-высказывания, а также с выявлением всего арсенала коммуникем в русском языке, резко меняющих значение высказывания [5].
Таким образом, характер семантики, выражаемой синкретичной синтаксической конструкцией, определяется как макроконтекстом, так и ее микроконтекстом - лексическим уровнем реализации модели предложения.
Иногда содержание синкретичных построений может быть обусловлено особенностями морфологического представления модели. Например, конструкция «Нашел (-а...) + N2-6 [кто2-6, что2-6] + V inf)!» в зависимости от варианта второго члена синтаксической схемы предложения способна выражать либо предметное, либо оценочное значение: - Пойду сала кое-кому под кожу залью, - сказал он... «Нашли дурачка!.. Сволочи. Еще по милициям бегает!» («я - не дурак...»); Ср.: - Нашли кого приглашать! Пьяница, буян, оборванец! («негативная оценка выбора приглашенных, осуждение действий собеседника...») /А. Чехов, В номерах/.
Неспециализированные модели предложений с предметной семантикой не способны выражать оценочное значение. Для подобного рода трансформации необходима определенной степени устойчивость структурной схемы предложения, что отсутствует у неспециализированных построений, так как они все представляют собой свободные синтаксические построения.
Неспециализированные оценочные конструкции, напротив, почти все представляют собой синкретичные построения. Дело в том, что это построения по происхождению неоценочные. Они образованы от обычных утвердительных предложений с предметной семантикой, которые в силу незначительных структурных изменений приобрели способность выражать эмотивно-оценочное значение. Модификация структуры некоторых утвердительных конструкций, таким образом, может повлечь за собой изменение отношений между диктальным и модальным компонентами семантики предложения. При этом модус выходит на передний план, а диктум смещается в область периферии. Например: - А он с характером! Да каким! Кремень, а не человек! («положительная оценка, одобрение...»); Ср.: - А он с характером! Его близким не позавидуешь! («негативная оценка, неодобрение...»).
Как видим, утвердительная конструкция с предметной семантикой способна выражать противоположные оценочные значения, выступая в качестве восклицательного, эмоционального построения. При этой коммуникативной функции предложения центральным элементом его семантики является не столько выражение утверждения («человек, о котором идет речь, обладает каким-либо характером - хорошим или плохим»), сколько оценка данного факта - положительная или негативная.
Способность использоваться в качестве восклицательных такие конструкции приобретают благодаря некоторым структурным особенностям своей реализации в речи, а также изменению их коммуникативной направленности. Так, большинство из этих моделей представляет собой усеченный, неполный вариант аналогичной утвердительной конструкции. Например: 1) - Дружить с таким человеком! Что может быть более интригующим! («положительная оценка, одобрение...») и - Дружить с таким человеком! Что о тебе скажут окружающие! («негативная оценка, неодобрение...»); Ср.: - Дружить с таким человеком хорошо / плохо; 2) - А он с характером! Нам повезло! («положительная оценка...»); Ср.: - Я думала, ты тряпка, а ты оказался с характером... («положительная оценка...») /Из разг. речи/. В одном случае анализируемые восклицательные конструкции оказываются лишь каким-либо членом соответствующего повествовательного предложения (Дружить с таким человеком хорошо / плохо), в другом -представляют собой одну из частей сложного предложения.
По-видимому, подобная «эллиптичность» данных конструкций создает напряжение в речевой ситуации и открывает дополнительные возможности для функциональной и семантической трансформации предложений, порождая их синкретизм.
В некоторых случаях, на наш взгляд, можно говорить о существовании синкретичных построений в анализируемом аспекте и на уровне речи, например: - Кричи еще шибче, чтоб соседи услыхали, коли стыда в тебе нет /А. Островский, Пучина/. Данная конструкция выражает оба компонента значения -информативный и оценочный: «не кричи + возражение, осуждение...», т.е. «не кричи + бессовестная...». Это полностью обусловлено соответствующим контекстом. В целом же часто бывает очень трудно определить характер соотношения диктума и модуса в семантической структуре предложения и заявить о том, что в каком-либо конкретном высказывании они занимают равноправное положение.
В стандартном для себя контексте модель «V imper + еще [у меня, мне и т.п.]!», как правило, служит для выражения информативного значения, например: Фельдшер вспылил и крикнул: - Поговори
мне еще! Дубина... ("замолчи, не разговаривай...") /А. Чехов, Скрипка Ротшильда/. Основное значение здесь сопровождается дополнительными субъективно-модальными, оценочными наслоениями ("возмущение, неодобрение и т.п."), которые выступают в качестве периферии семантической структуры высказывания.
Как показал анализ данного языкового материала, явление синкретизма в сфере предложений, способных выражать противоположные значения, в равной степени свойственно предложениям и с предметной, и с оценочной семантикой. Если же говорить о конструкциях с симметричной и несимметричной противоположностью значений, то следует отметить, что построений с асимметричной противоположностью несколько больше. Это объясняется тем, что в сфере данного языкового факта доминирующим является стремление к максимальной выразительности, яркости, с одной стороны, к однозначности, точности, эффективности - с другой. Противоположно направленная тенденция к экономии языковых средств в данном случае оказывается более слабой.
Причиной этого процесса является стремление закрепить данные предложения за сферой экспрессивного синтаксиса благодаря их использованию исключительно во вторичном, ироническом, максимально экспрессивном значении и удалить из языка их первичные, нейтральные или менее выразительные значения. В качестве подтверждения выступает то обстоятельство, что, как правило, несимметричные построения характеризуются наличием целого набора языковых средств, закрепляющих за ними экспрессивно-ироническую функцию.
Синкретизм семантики синтаксических конструкций, таким образом, может носить разный характер. Преобразование позитивной конструкции в негативную может сопровождаться: а) негативно-оценочным значением, сориентированным на предшествующую реплику: - А то они заблудятся!; - Так он тебе и сказал!; б) негативно-оценочным значением ситуации, содержащейся в самом высказывании: -Куда вы прёте напролом!; - Ты еще побалуешься!. Высказывание из позитивно-оценочного может быть преобразовано: а) в негативно-оценочное (- Хорош друг!); б) высказывание в зависимости от контекста может быть в одном случае использовано как негативное, а в другом - как негативно-оценочное (- Какой праздник!). То есть синкретизм семантики предложений в русском языке может сопровождаться одновременным преобразованием двух или нескольких значений, преобразованием одного значения (совмещенностью в одной форме-модели двух противоположных значений), преобразованием одного по форме предложения в зависимости от контекста в отрицательное высказывание или же в высказывание позитивное, но имеющее негативно-оценочное значение: то есть в последнем случае одной синтаксической модели могут соответствовать три высказывания в речи.
Явление синкретизма семантики предложений, способных выражать противоположные значения, обусловлено различного рода факторами: лингвистическими (асимметрией языкового знака, благодаря которой одна и та же языковая форма способна выражать различное содержание; неразрывным единством рационального и эмоционального в языке; способностью синтаксических конструкций выражать как предметную, так и оценочную семантику; разнообразием контекстуальных средств, которые способны обеспечить актуализацию и реализацию как информативного, так и оценочного аспектов значения) и экстралингвистическими (разнообразием, сложностью и многоаспектностью предметов объективной действительности; неразрывностью логического и оценочного планов в реальной действительности; особенностями человеческой психики, индивидуальным коммуникативным замыслом субъекта речи; разнообразием ситуаций речевого общения). Выявление же определенной предметной и оценочной семантики рассматриваемых конструкций осуществляется только в контексте, проблема типологического описания которого еще ждет своего исследования.
Заключение. В статье исследовано явление синкретизма синтаксических конструкций русского языка, способных выражать противоположные значения; выделены специализированные и неспециализированные модели предложений; различаются предметная и оценочная противоположность значений; определены лингвистические и экстралингвистические факторы, детерминирующие существование в естественном языке переходных, промежуточных явлений, выходящих за пределы точных классификаций.
Библиографический список
1. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1967. 392 с.
2. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М. - Л.: Министерство просвещения, 1947. 639 с.
3. Меликян А.В. Фразеосхемы с опорным компонентом-союзом в современном испанском языке // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2016. № 5 (43). С. 59-70. DOI: 10.17223/19986645/43/5.
4. Меликян В.Ю. «Внутренняя антонимия» и способы её выражения в языке // Русский язык в школе. 1998. №2. С. 82-88.
5. Меликян В.Ю. Синтаксический фразеологический словарь русского языка [Электронный ресурс]. М.: Флинта: Наука, 2013. 400 с.
6. Меликян В.Ю. Словарь экспрессивных устойчивых фраз: фразеосхемы и устойчивые модели. М.: Флинта: Наука, 2016. 336 с.
7. Меликян В.Ю., Акбаева О.В. Фразеосинтаксические схемы с опорным компонентом-неполнозна-менательным словом в современном русском языке // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2017. №47. С. 57-71. DOI: 10.17223/19986645/47/4.
8. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения: учебное пособие. М.: Высш. школа, 1988. 168 с.
9. Острикова Г.Н. Специфика функционирования энантиосемичных устойчивых синтаксических структур // Вопросы когнитивной лингвистики. 2017. №3. С.148-154. DOI: 10.20916/1812-3228-2017-3148-154.
10. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. 380 с.
11. Diemer S. Phrasal Verbs: The English Verb-Particle Construction and Its History // English Studies. 2015. Vol. 96, issue 3. Pp. 360-362. DOI: http://dx.doi.org/10.1080/0013838X. 2014.998039.
12. Josephson F. Grammaticalization Paths of Verbal Prefixes in Slavic and Other Indo-European Branches // Scando-Slavica. 2015. Vol. 61, issue 2. Pp. 283-292. DOI: http://dx.doi.org/10.1080/00806765.2015.11 09192.
13. Melikyan V.Y., Melikyan A.V., Dzubenko A.I. Syntactic phraseological units. Syntactic phraseology. Phraseological subsystem of language // Zeitschrift fur Slawistik. 2017. No 1. Pp. 23-47. DOI 10.1515/slaw-2017-0002.
14. Melikyan V.Yu., Melikyan A.V., Vakulenko D.A. Enantiosemy phenomenon: system and speech parameterization // Voprosy Kognitivnoy Lingvistiki. 2016. No 1. Pp. 128-134. DOI: 10.20916/1812-3228-2016-1128-134.
Меликян Вадим Юрьевич, заведующий кафедрой теории языка и русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ, Ростов-на-Дону, ул. 3-я Баррикадная, 13; e-mail: [email protected].
Для цитирования: Меликян В.Ю. О синкретизме семантики синтаксических конструкций // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2018. №2. С. 94-103. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-94-103.
ABOUT THE SYNCRETISM OF SYNTACTIC CONSTRUCTIONS DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-94-103
Vadim Yu. Melikyan ORCID iD: 0000-0003-0166-6106
Southern Federal university, Rostov-on-Don, Russia
In any natural language there are constructions that are not properly differentiated syntactically, i.e. contaminated, syncretic ones.
The article is devoted to the syncretism phenomenon of the syntactic constructions in the Russian language that are capable of expressing the opposite meaning. The aim is to describe transient, intermediate phenomena in the field of syntactic constructions semantics beyond the precise classifications. The distinction of the transitional, contaminated phenomena should facilitate the linguistic facts classification, as it is based on a dialectical approach to the phenomena that require taking into account all their diversity.
The descriptive and transformational methods, the methods of component analysis of the propositional sentence structure, syntactic modeling, and phraseological, etymological, contextual and discursive analysis are used in the study.
Illustrative material has been extracted with a help of continuous sampling method from the National Corpus of Russian Language, phraseological and definition dictionaries, fiction literature of XIX-XXI centuries as well as records of oral speech.
In the language one and the same syntactic construction can express the opposite meanings depending on the communicative intentions of the speaker. In modern Russian language there is a range of such units. Among them are the specialized sentence models which possess some linguistic means facilitating their rethinking to the opposite ones, and non-specialized sentences that do not possess such means. Denoting the expressive-ironic meaning is usual for the specialized constructions. Each opposition type, subjective or evaluative, has its own specialization means.
It was established that the phenomenon of sentence semantics syncretism enable to express the opposite meaning due to the following factors: the linguistic one (language sign asymmetry, due to which one and the same linguistic form is able to express various content; continuous unity of rational and emotional in the language; the ability of the syntactic constructions to express both subjective and evaluative semantics; a variety of contextual tools that are able to provide actualization and realization of both informative and assessing aspects of the meaning) and extralinguistic ones (the variety, complexity and multiaspected items of objective reality; the inseparability of logical and evaluation plans in reality; the human psyche peculiarity, individual communicative concept of the speech subject; the communicative situations variety). The identification of the particular subjective and evaluative semantics of the described constructions is only fulfilled in the context; the problem of the typological descriptions still needs be researched.
Key words: semantics, syncretism, syntactic construction, the Russian language.
References
1. Babajceva V.V Perekhodnye konstrukcii v sintaksise [Transitionalstructures in syntax], Voronezh: Cen-tral'no-chernozemnoe knizhnoe izdatels'vo, 1967, 392 p.
2. Vinogradov VV. Russkij yazyk. Grammaticheskoe uchenie o slove [Russian language. Grammatical teachings about the word], Moscow-Leningrad: Ministerstvo prosveshcheniya, 1947, 639 p.
3. Melikjan A.V. Frazeoshemy s opornym komponentom-sojuzom v sovremennom ispanskom jazyke [Fixed phrase scheme with the compulsory component-conjunction in modern Spanish], Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, Filologija [Tomsk State University Bulletin. Philology], 2016, volume 43, no 5, pp. 59-70. DOI: 10.17223/19986645/43/5.
4. Melikjan V.Ju. "Vnutrennjaja antonimija" i sposoby ejo vyrazhenija v jazyke ["Internal antonyms" and the ways of its expression in language], Russkij jazyk v shkole [Russian Language at School], 1998, no 2, pp. 82-88.
5. Melikjan V.Ju. Sintaksicheskij frazeologicheskij slovar' russkogo jazyka [Syntacticphraseological dictionary of the Russian language], [Jelektronnyj resurs], Moscow: Flinta: Nauka, 2013, 400 p.
6. Melikjan V.Ju. Slovar' jekspressivnyh ustojchivyh fraz: frazeoshemy i ustojchivye modeli [Dictionary of expressive phrases: fixed phrase schemes and sustainable models], Moscow: Flinta: Nauka, 2016, 336 p.
7. Melikjan V.Ju., Akbaeva O.V. Frazeosintaksicheskie shemy s opornym komponentom-nepolnoznamena-tel'nym slovom v sovremennom russkom jazyke [The fixed phrase schemes with the compulsory compo-nent-non-contentive word in the modern Russian language], Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, Filologija [Tomsk State University Bulletin. Philology], 2017, no 47, pp. 57-71. DOI: 10.17223/19986645/47/4.
8. Nikitin M.V. Osnovy lingvisticheskoj teorii znacheniya: Uchebnoe posobie [The basis of the linguistic theory of value: a tutorial], Moscow: Vysshay shkola, 1988, 168 p.
9. Ostrikova G.N. Specifika funkcionirovaniya ehnantiosemichnyh ustojchivyh sintaksicheskih struktur [The specifics of functioning of jenantiosemichnyh sustainable syntactic structures], Voprosy Kognitivnoy Lingvistiki [Questions of Cognitive Linguistics], 2017, no 3, pp. 148-154. DOI: 10.20916/1812-3228-20173-148-154.
10. Peshkovskij A.M. Russkij sintaksis v nauchnom osveshchenii [Russian scientific syntax highlighting], Moscow: Uchpedgiz, 1956, 380 p.
11. Diemer S. Phrasal Verbs: The English Verb-Particle Construction and Its History, English Studies, 2015, volume 96, issue 3, pp. 360-362. DOI: http://dx.doi.org/10.1080/0013838X. 2014.998039.
Josephson F. Grammaticalization Paths of Verbal Prefixes in Slavic and Other Indo-European Branches, Sc 12. ando-Slavica, 2015, volume 61, issue 2, pp. 283-292. DOI: http://dx.doi.org/10.1080/00806765.2015. 1109192.
13. Melikyan V.Y., Melikyan A.V., Dzubenko A.I. Syntactic phraseological units. Syntactic phraseology. Phraseological subsystem of language, Zeitschrift fur Slawistik, 2017, no 1, pp. 23-47. DOI 10.1515/slaw-2017-0002.
14. Melikyan VYu., Melikyan A.V., Vakulenko D.A. Enantiosemy phenomenon: system and speech parameterization, Voprosy Kognitivnoy Lingvistiki [Questions of Cognitive Linguistics], 2016, no 1, pp. 128-134. DOI: 10.20916/1812-3228-2016-1-128-134.
Melikyan V.Yu., Head of Language Theory and the Russian Language Department of the Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication, Southern Federal University, 105, Bol 'shaya Sadovaya St., Rostov-on-Don, Russia, 344006; e-mail: [email protected].
For citation: Melikyan V.Yu. About the syncretism of syntactic constructions. Aktual'nye problemy filologii i pedagogiceskoj lingvistiki [Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics], 2018, no 2, pp. 94-103 (In Russ.). DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-94-103.
