CC BY
31
В. Ю. Меликян ORCID Ю: 0000-0003-0166-6106
Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия
УДК 811.161.1
НЕГОПОЗИТИВНЫЕ СИНТАКСИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ С АСИММЕТРИЧНОЙ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬЮ ЗНАЧЕНИЙ
В статье исследуется проблема противоположности двух значений одной языковой единицы. На уровне лексики и фразеологии данный феномен получил название «энантиосемия». Однако уже достаточно давно отмечено учёными, что противоположные знания могут выражаться и на уровне предложения. Универсальность и раз-ноуровневость данного феномена обусловлена влиянием антропоцентрического фактора на весь процесс коммуникации. Дополнительным обстоятельством, потенциально предрасполагающим синтаксические конструкции к переосмыслению исходного значения на противоположное, выступает свойство асимметрии языкового знака.
Противоположность репрезентируемых языковой единицей значений может иметь симметричный или несимметричный характер. В этой связи целесообразно говорить об энантиосемичных и квазиэнантиосемичных синтаксических конструкциях.
Существует целый ряд факторов, которые потенциально предрасполагают предложения к энантиосемиче-скому переосмыслению и к специализации в аспекте выражения противоположных значений. Это позволяет все синтаксические конструкции разделить на три группы: максимально специализированные, специализированные и неспециализированные модели предложений. При этом способность выражать два противоположных значения может быть потенциально заложена на различных уровнях конкретизации модели предложения: абстрактном, морфологическом, обобщённо-лексическом и конкретно-лексическом (т.е. на уровне речевой реализации модели).
Энантиосемичные синтаксические конструкции обладают огромным прагматическим потенциалом. Данное свойство нейтрализует действие закона языковой экономии в данной части языковой системы и детерминирует усиление специализации синтаксических конструкций на выражении экспрессивно-иронического отрицания. Следствием этого является распад полисемии (системы противоположных значений предложения) и образование однозначных асимметричных негопозитивных синтаксических конструкций.
Ключевые слова: противоположность, негопозитивность, энантиосемия, внутренняя антонимия, асимметрия, синтаксическая конструкция.
Введение. Экспансия антропоцентризма в лингвистике обусловила бурное развитие коммуникативного синтаксиса, исследующего особенности реализации и функционирования языковых единиц в речи, условия их актуализации, диктуемые ситуацией общения. Проблема коммуникативно-функциональной параметризации текста, его отдельных языковых единиц рассматривается всё более широко и объёмно в плане взаимодействия и соотношения языка и речи, языкового мышления, языковой и общественной деятельности. Особое внимание уделяется исследованию прагматической направленности высказывания, анализу функционирования основных компонентов коммуникативного акта. В связи с этим изучение коммуникативных и функциональных характеристик предложений с двумя противоположными значениями приобретает особую значимость [2; 7; 13].
Феномен противоположности двух означаемых в рамках одного означающего в лексике и фразеологии называется «энантиосемия». Лексические и фразеологические единицы в большей или меньшей степени уже давно и регулярно подвергаются всестороннему исследованию в данном аспекте. В этой связи вполне закономерно возникла необходимость описания проблемы противоположности значений внутри одной языковой формы и на уровне синтаксиса.
Энантиосемичные предложения обладают высоким прагматическим потенциалом, поэтому их параметризация чрезвычайно важна для систематизации знаний в данном разделе синтаксической науки.
Обзор литературы. Проблема определения лингвистического статуса феномена энантиосемии, а также разноаспектная теоретическая разработка данной проблемы осуществлялись такими
российскими учёными, как Л.А. Новиков, М.П. Панов, Ф.П. Филин и некоторыми другими лингвистами. Различные структурно-семантические и коммуникативные типы предложений русского языка в данном аспекте также попадали в поле зрения лингвистов: структурно-семантические характеристики частично исследовались А.А. Шахматовым, А.М. Пешковским, В. Скаличкой, Л. Блумфилдом, Т.А. Колосовой, Г.Ф. Гавриловой, М.В. Никитиным; функционально-коммуникативные - Ш. Балли, А.Ф. Лосевым, Ю.Д. Апресяном, Н.Д. Арутюновой, Е.В. Падучевой; условия их контекстуальной реализации - А.В. Бондарко, В.А. Звегинцевым, Г.В. Колшанским; вопросы стилистики и прагматики -Е.М. Галкиной-Федорук, Д.Н. Шмелёвым, Ю.С. Степановым, Е.М. Вольф, В.Н. Телия, В.А. Масловой и некоторыми другими.
При этом системное описание предложений различных структурно-семантических типов, объединяемых понятием «синтаксическая энантиосемия», в лингвистической науке отсутствует. Это обусловливает неполноту научных изысканий в данном направлении. Кроме того, отсутствует и классификация энантиосемичных синтаксических конструкций.
Методы исследования. В исследовании используются описательный метод, который опирается на наблюдение и сопоставление, метод компонентного анализа семантики предложения и лексемы, а также элементы статистического подсчёта, эксперимента и трансформационного метода.
Результаты и дискуссия. Отсутствие симметрии между формой и содержанием языковых единиц обусловило собой то, что одно содержание может нести в себе много коммуникативных прочтений. Более того, как справедливо отмечает П.Х. Ноуэл-Смит, «для всевозможных вторичных употреблений предложения практически нет логических ограничений; во многих случаях человек достигает своей цели, преднамеренно употребляя предложение необычным образом или даже употребляя его в смысле, противоположном обычному, иронически» [5, с. 173].
Анализируемые в настоящем исследовании синтаксические конструкции не исчерпывают все возможные образования, способные выражать противоположные значения, так как, по нашему мнению, большинство предложений, сопровождаемых особой интонацией, в определенном контексте может иметь противоположные значения, то есть подвергаться конверсии в плане негопозитивности: «Естественно, что ироническое отрицание может скрываться вообще за всяким, по сути дела, предложением» [10, с.75].
Подобным конструкциям присущ «двойной» антропоцентризм их со-держания, который проявляется в стремлении говорящего убедить собеседника в противоположном: в отсутствии факта, в существовании которого он (собеседник) убеждён. При этом основное, информативное значение всегда сопровождают дополнительные субъективно-модальные наслоения, которые реализуются, как правило, в форме эмоционального неприятия факта, о котором говорится в высказывании (огорчение, удивление, экспрессия возмущения и т. п.). Кроме того, очень часто отрицание факта и его негативная оценка сопровождаются негативной оценкой и лица, имеющего отношение к данному факту - чаще всего собеседника.
Рассмотрение негопозитивных синтаксических конструкций с точки зрения характера и степени их специализации на выражении экспрессивно-иронического содержания показало, что по данному критерию все конструкции можно разделить на три группы.
К первой относятся синтаксические построения, которые являются максимально специализированными, так как выражение иронического значения, противоположного форме по знаку, закреплено за самой моделью предложения и обусловлено, как правило, морфолого-синтаксическим уровнем их конкретизации. Специализированные модели - это конструкции, которые обладают какими-либо специфическими языковыми признаками, закрепляющими их функционирование лишь в экспрессивно-иронической функции. Например, «А то + <Pron [NJ> + <не> + V [N, Adj, Adv, ...]!» [3]: - Ты хоть узнай сперва, что тут было-то! - А то я не знаю вас! - Атаман распеленал Ивана и опять повернулся к женщине. («Я и сам знаю вас...») /В. Шукшин. Брат мой/.
В качестве таких конструкций выступают негопозитивные построения со структурно-семантической несимметричностью. Явление структурно-семантической асимметрии наблюдается в синтаксических конструкциях, форма и содержание которых не совпадают. Такие построения являются утвердительными или отрицательными по форме, но не по содержанию. При этом значение, использу-
емое в данной коммуникативной функции предложения, является единственным, то есть не имеющим противочлена. Например, «V finit (бвр + тут [здесь, у вас]!» [3]: - Нечего мне думать! ты хитрить хочешь. - Нахитришь у вас! («Не нахитришь + ирония, негативное отношение к предмету речи и собеседнику») /А. Писемский. Богатый жених/. Значение данного предложения может варьироваться, но не способно кардинально изменяться. Смысл высказывания негативен и по этому признаку противоположен позитивной структуре, выражающей его.
Структурно-семантическая несимметричность может осложняться дополнительными грамматическими факторами, усиливающими характер асимметрии такого предложения. Например, «Я [он, она, они] + тебе [вам, ему, ей, им] + <не> + V finit (бвр)!» [3]: - Эх, я бы вот, поцеловал... - Пьяный женский голос визжит: - Я те поцелую! /М. Горький. Дело Артамоновых/. Кроме знакового противопоставления позитивного по форме высказывания негативному его содержанию («не целуй + угроза»), здесь присутствует несовпадение противопоставляемых категорий по типу значения объективной модальности: форма высказывания характеризуется наличием синтаксического значения изъявительного наклонения будущего времени, а коммуникативный смысл - повелительного наклонения.
Структурно-семантическая асимметрия может осложняться функциональной несимметричностью поверхностной и глубинной структур. Например, «<А> Кто2 + <Pronj [NJ> + <не> + V(?)!» [3]: - Вон какие люди хворают, да и то к врачам ходют, а он, видите, не может задницу свою показать. Кому она нужна к чёрту!.. там глядеть не на что... (Никому не нужна + удивление, осуждение, ирония и т.п.») /В. Шукшин. Операция Ефима Пьяных/. В данном примере, кроме структурно-семантической асимметрии, обнаруживается и несовпадение функциональных характеристик формы и содержания: вопрос - утверждение. Прямое (вопросительное) и переносное (повествовательное) значения не сводимы в одну оппозицию противоположных значений ещё и потому, что данное предложение в прямом значении абсурдно по своему содержанию, за счет наличия оборота к черту, несмотря на грамматическую и логическую правильность в остальном.
Различные причины накладывают запрет на использование таких конструкций в первичном, совпадающем с формой по знаку, значении. В качестве таких причин выступают следующие факторы. Во-первых, структурно-семантическая асимметрия может быть закреплена за самой синтаксической конструкцией, что делает невозможным дальнейшую семантическую трансформацию подобных фразеологизированных образований [1; 12]. Например, формы прошедшего времени глагола найти в конструкции «Нашёл + N4!» [3] приобретают особое значение, уже далёкое от исходного значения данного глагола вообще: «2) ...выражение насмешливого отрицания, утверждения противоположного. -Нашёл дурака! (то есть Я - или тот, о ком идёт речь, - не дурак)» [6, с. 374]. Например: - Пойду сала под кожу кое-кому залью, - сказал он. [...] - Нашли дурачка... Сволочи. Еще по милициям бегает! («Я не дурак, и не буду этого делать + возмущение, иония...») /В. Шукшин. Мой зять украл машину дров!/. «В подобных случаях, - как справедливо отмечает Д.Н. Шмелев, - значение конструкции становится синтаксически обусловленным. Оно не вытекает прямо и непосредственно из значения глагольной формы, а как бы строится на основе определённой и устойчивой «модели», представляя собой синонимическую замену отрицательной конструкции...» [10, 74]. Это делает, в свою очередь, нерелевантным характер лексического наполнения синтаксической конструкции. Такая структура становится специализированной моделью предложения для выражения строго определённого значения: негативного или позитивного (плюс отрицательная эмоциональная оценка). Эта специализация, таким образом, заложена на абстрактном уровне ее организации.
Во-вторых, структурно-семантическая асимметрия может быть вызвана фразеологизацией одного из компонентов синтаксической схемы предложения и обусловлена морфологическим уровнем конкретизации модели. Данный тип несимметричности формы и содержания носит лексико-грамматический характер, когда значения двух внешне сходных высказываний нельзя квалифицировать в качестве противоположных значений одного предложения по причине несовпадения (асимметрии) лексико-грам-матического содержания одного из опорных компонентов синтаксической структуры высказывания, и заложен на морфологическом уровне конкретизации синтаксической модели. В этом случае такие высказывания оказываются омонимичными друг другу. Например, «Так и + V finit (пвр бвр св)!» [3]: - У нас тут дела секретные. - А какие это - секретные? - спросил Миша. - Так тебе и сказали! Станешь
своим, все понемногу узнаешь. («Не скажем тебе + ирония и т.п.») /Е. Рьесс. Приключения во дворе/; Ср.: - Ну, так тебе и сказали сейчас! Неужели непонятно было. Я битый час пытаюсь втолковать это («Так и сказали...»). Данные высказывания, на первый взгляд, имеют общее семантическое ядро, позволяющее противопоставить их друг другу. При детальном же анализе структуры и содержания этих конструкций обнаруживается, что один из обязательных элементов их структуры так и в обоих случаях имеет различное лексико-грамматическое значение: 1) «с глаголами совершенного вида употребляется для выражения несогласия с чем-либо, возражения на что-либо» [8, с.333] и выступает в роли усилительной частицы; 2) «употребляется для подтверждения чего-либо (утверждения в тождестве какого-либо признака действия) - в значении: именно так, не иначе» [8, с.333] и выполняет функцию наречия. Таким образом, анализируемые высказывания обладают сходными, но все же различными синтаксическими схемами, что не позволяет рассматривать их значения в качестве противоположных. Более того, указанные лексико-грамматические несоответствия делают несимметричной и семантическую оппозицию этих высказываний (если все-таки объединить их в одной оппозиции): первое равно фразе «не скажем ни за что...»; второе - фразе «сказали именно так...». К этому добавляется ещё и различие временного значения предикатов обоих высказываний: 1) будущее время; 2) прошедшее время.
Таким образом, модель предложения «Так и + V finit (пвр бвр св)!» [3] характеризуется структурно-семантической асимметрией, осложнённой грамматической несимметричностью, и способна выражать лишь одно - негативное - значение. При этом она омонимична аналогичной модели со свободной структурой, выражающей только позитивное значение на уровне реализации модели в речи.
В-третьих, данный тип негопозитивной несимметричности может быть обусловлен характером семантики глагола-сказуемого, то есть на уровне обобщенно-лексического наполнения модели предложения. Например: [Хорошилин:] Ну, ты похамишь! («Не будешь хамить...») /К. Тренёв. Навстречу/; Ср.: - Ну, ты отдохнёшь! Как бы не так! Всю ночь пахать будешь! («Не отдохнёшь...») и - Ну, ты отдохнешь! Времени у нас будет предостаточно! («Отдохнёшь...»). В рамках данной конструкции не могут быть использованы в своём прямом значении слова, выражающие негативный факт с точки зрения морально-этических норм поведения (например: - Ты у меня пообзываешься!, - Ты у меня покидаешься камнями! и т. п.).
Ограничения данного порядка, кроме закрепления определённого - негативного или позитивного -значения за синтаксической моделью, могут вызывать нарушения грамматической сочетаемости между компонентами синтаксической схемы предложения. Таким образом, запрет на использование предложения в прямом значении может подкрепляться причинами грамматического порядка. Например, «V imper + у меня + ещё!» [3]: Фельдшер вспылил и крикнул: - Поговори мне ещё! Дубина... /А. Чехов. Скрипка Ротшильда/. Предложение используется только в негативном своём значении: «Не говори / не разговаривай...». Это обусловлено применением не свойственного данному глаголу управления (необычностью подчинённой местоимённой словоформы: поговорить с кем?, но не кому?).
Отсюда, за моделью «Я [он, она, они] + тебе [вам, ему, ей, им] + <не> + V finit вр )!» [3] закреплено только одно значение: «побуждение к несовершению какого-либо действия в сочетании с запретом, предостережением, неодобрением, порицанием, возмущением, угрозой и т.п.». Но этот запрет часто соответствует этическим нормам этноса: «не дерись, не хами, не балуйся» и т. п. Например: [Становой грозя:] Я тебе поговорю! («Не разговаривай, не хами + угроза, возмущение и т.п.») /М. Горький. Враги/.
Факт нетрадиционных с точки зрения норм современного языка связей слов, своеобразной сочетаемости компонентов, как справедливо отмечает Н.А. Шигаревская [9, с. 140], представляет собой не «нарушения» синтаксических норм, а построение конструкции по иным правилам - правилам «связанного синтаксиса». Часто именно такое нарушение правил сочетаемости компонентов предложения указывает на фразеологизацию значения одного из лексических элементов синтаксической конструкции.
В-четвертых, структурно-семантическая несимметричность может быть связана с характером оце-ночности глагола-сказуемого. Например, «Только + <попробуй> + V imper [V inf] + у меня [мне] + <ещё [тут, здесь]>!» [3]: - Только свяжись - измотаю как щенка. /М. Шолохов, Тихий Дон/. Данная конструкция имеет лишь одно значение: «не связывайся...». Негативному вторичному значению не противостоит позитивное первичное, так как негативная окраска глагола связаться в значении «взяться, приняться за что-либо невыгодное или предосудительное» препятствует его использованию в форме
повелительного наклонения со знаком «+». Хотя лексемы, обладающие нейтральной оценочностью, легко применяются в обоих значениях в функции императива: - Только начни! А мы уже закончим («Начни...»); - Только начни! Сейчас же уйду. («Не начинай...»). В данном случае синтаксическая конструкция имеет значение передачи положительного отношения к собеседнику в своем прямом употреблении и негативного - в переносном. Негативное значение наблюдается только в составе сложного предложения или текста, где вторая часть выражает следствие. Вторая часть конструкции чаще определённо-личное или обобщенно-личное односоставное предложение.
В данной конструкции структурно-семантическая асимметрия обусловлена конкретно-лексическим ее наполнением и определяется использованием в ее структуре ограниченной группы слов, которые в силу своей семантики обычно накладывают запрет на использование этой модели предложения в прямом, позитивном значении, например: посмей, сунься, подступись, свяжись, наябидничай и некоторые другие.
Среди однозначных синтаксических конструкций в сфере асимметричной негопозитивности нами выделяются две разновидности таких моделей. С одной стороны, позитивные конструкции, которые всегда выражают негативное значение (и наоборот), например: [Глафира:] Теперь скажите: неужели вы в жизни не любили никого? [Лыняев:] Как не любить! («Любил...») /А. Островский. Волки и овцы/ или [Лукинишна:]. ..Мать её за волосья, а она хоть бы тебе пискнула - ни словечка. («Не пискнула, ни словечка...») /А. Чехов. Дура, или Капитан в отставке/. С другой стороны, омомодели, то есть модели, противоположные по знаку, но несоотносимые по морфологическим параметрам. Симметричная него-позитивность таких построений разрушается на морфологическом уровне, например: - Да! как же! -отвечает Ваня. - Так я и буду бегать из угла в угол. («Не буду бегать...») /Гл. Успенский. Невидимка Авдотья/; Ср.: - Так я и буду бегать из угла в угол, пока меня кто-нибудь не остановит. («Буду бегать...»). В одном случае сочетание так и - частица, в другом - наречие.
Во вторую группу входят предложения, которые характеризуются наличием ряда языковых факторов, потенциально обусловливающих их переосмысление в аспекте негопозитивности. В качестве таких средств выступают способы выражения предиката, предполагающие формы ирреальных наклонений или форму будущего времени (или прошедшего в значении будущего), которые выражают отсутствие действия в реальной сиюминутной действительности, использование вопросительных конструкций, характеризующихся неопределённостью знания говорящим о том, существует ли выражаемый им факт в действительности, а также построения с обратным порядком слов, у которых предикативно значимый компонент вынесен на первое место. Такие конструкции способны выражать оба противоположных значения. Это построения с потенциальной специализацией. Например, «V finit (б.вр.) + <...>!» [3]: - Буду я там из-за каких-то стульев ездить! («Не буду...») /А. Макаренко. Педагогическая поэма/; Ср.: - Буду я ездить к ней каждый день, пока она не даст согласия. («Буду...») /Из разг. речи/.
Каждое из подобных предложений обладает системой противоположных значений, позволяющих прогнозировать ситуацию его речевого употребления. Данные синтаксические построения представлены системой моделей, их модификаций, вариантов, характеризующих структуру этих языковых единиц. При этом переосмысление их значения эффективно идет в обоих направлениях: как со знаком «-», так и «+» (Только <не> сделай это! Пожалеешь!; Ср: Только <не> сделай это! Умоляю!).
Сущность таких языковых единиц заключается в том, что противопоставление их значений в плане негопозитивности идёт по линии негации, и такие значения оказываются прямо противопоставленными друг другу. Одно из этих значений выражает при помощи различных языковых средств наличие связи между элементами высказывания, другое - отсутствие такой связи. Второе предполагает убеждённость адресата в наличии факта, прямо противоположного излагаемому, или отсутствие этого факта.
Таким образом, в качестве основного экстралингвистического условия употребления негативных конструкций в речи выступает убеждённость собеседника в существовании положительного факта, соответствующего отрицаемому. Отрицание факта предполагает присутствие в сознании говорящего позитивной установки собеседника в отношении этого же факта. Поэтому отрицательные конструкции исконно полифоничны (Он не пришёл, я знаю; Вы думаете, что он пришёл; Я утверждаю, что он не пришёл). Видимо, поэтому так охотно используется «маска» утвердительной конструкции для выражения отрицания. Передаваемая информация в таких случаях - это повторение того, что заложено
в сознании собеседника, но повторение-«маска», которая используется для негации, содержащей ещё и иронию, сарказм в отношении того, в чём ошибочно убеждён собеседник.
В связи с этим можно сделать вывод, что существует два вида негопозитивности или негопозитив-ных отношений. Один создается за счет изменения отношения значения предложения к признаку наличие / отсутствие грамматического отрицания, выражающегося в наличии или отсутствии отрицательной частицы не, например: - А может, сунуть кому-нибудь в милиции-то? Што, думаешь, не берут? Счас, не взяли! Колька Завьялов, думаешь, не сунул? Сунул ... Счас, отдали так-то. («Не отдадут...») /В. Шукшин. В профиль и анфас/. Данный вид негопозитивности представляет собой так называемую ослабленную, неполную противоположность в силу неопределенности второго члена оппозиции. Другой вид негопозитивности обусловлен категорией энантиосемии, в основе которой лежит явление антонимии, например: - Нет ли у него каких неприятностей? Мне кажется, что есть. - Как же, есть! Наивный! («есть» - «нет») /Н. Помяловский. Мещанское счастье/. Это пример сильной, полной противоположности, так как характеризуются наличием предельного отрицания в толковании одного из значений. Примеры такого типа можно квалифицировать как явление синтаксической энантиосемии.
Таким образом, противоположность значений в предложениях может носить лексико-семантиче-ский или грамматический характер.
Негопозитивность значений предложений в обоих случаях связана с противопоставлением по признаку наличие/отсутствие грамматического отрицания. Отсюда, достаточным условием для формирования категории негопозитивности оказывается факт наличия/отсутствия грамматического отрицания - не.
Модель предложения как единица синтаксиса «...является объёмной и динамической» [4, с. 7]. Поэтому «процесс конкретизации модели до уровня конкретного речевого факта может быть многоступенчатым...» [11, с.16]. Отсюда, способность выражать два противоположных значения может быть потенциально заложена на различных уровнях конкретизации модели предложения: абстрактном, морфологическом, обобщённо-лексическом и конкретно-лексическом (т.е. на уровне речевой реализации модели).
Абстрактный уровень. Изменение нейтрального словопорядка в предложении, в частности, вынесение на первое место одного из членов предложения, способствует переосмыслению его значения на противоположное, например, «V finit (б + <...>!» [3]: - Очень нужно, чтобы ты из-за меня дрался! -ответила Кнопочка. - Стану я драться! Просто не буду обращать на насмешки внимания. («Не стану я драться.») /Н. Носов. Приключения Незнайки и его друзей/; Ср.: - Когда ты станешь серьёзным? - Стану я серьёзным! Когда вырасту. («Стану я серьёзным...») /Из разг. речи/.
Морфологический уровень. Например, переосмысление значения следующей конструкции обусловлено формой будущего времени предиката: - Не скули, Сашка, помолчи хоть немного, как-нибудь на этот раз переправишься, - обнадежил Лопахин. - Переправлюсь! Как же! - в отчаянии воскликнул Копытовский. - Оглох ты, что ли? Все время тебе толкую, что плавать вовсе не могу, ну как я переправлюсь? /М. Шолохов. Они сражались за Родину/; Ср.: Как-нибудь на этот раз переправишься. -Переправлюсь! Куда я денусь!
Неопределённость значения ирреальности глагола-сказуемого также может способствовать переосмыслению ряда синтаксических построений, например, «<Не> V imper + Adj степ) [Adv]!» [3]: -Такой боевитый - так и обжигает! - нескромно захихикав, сказала женщина. - Слушай её больше! -воскликнул Иван горько. - Убить, да грех на душу брать неохота! («Не слушай её.») /В. Шукшин. До третьих петухов/; Ср.; - Слушай её больше! - Она плохому не научит. («Слушай её.»).
Достаточно легко переосмысливаются модели предложений и со сказуемым в форме сослагательного наклонения, например: - А то будь она на хорошем счету - не нашелся бы никто до двадцати шести лет! Эка!.. («Нашелся бы...) /В. Шукшин. Чередниченко и цирк/; Ср.: - А если не нашелся бы никто, тогда что? («Не нашелся бы...»).
Уровень обобщенно-лексического наполнения. Например, «Ты [он, она, они] + у меня [нас, него, неё, них] + <не> + V finit (б вр )!» [3]: - Ты у меня поплачешь! Я отобью у тебя желание так шутить! («Будешь плакать...») /Из разг. речи/; Ср.: - Ты у меня поплачешь при людях! Приедем - я с тобой разберусь! («Не будешь плакать...»). Лишь группа слов, обозначающих различного рода «наказания», может способствовать формированию обоих противоположных значений данного предложения.
Кроме того, в рамках рассматриваемой синтаксической модели могут использоваться все глаголы, не выражающие негативного содержания с точки зрения морально-этических норм (порисуете, поедите и т.п.), например: - Ты всю ночь-то пробегаешь туда-сюда, а днём - спать на полосе! - Я не спал. - Вы у меня поспите, дьяволы! Вы у меня ишо скирдовать в ночь будете. («Не будете спать + угроза...») /В. Шукшин. Жатва/; Ср.: - Вы у меня поспите, отъедитесь! Через месяц родные вас не узнают. («Поспите + обещание позитивных результатов...»).
В языке также существуют предложения, специализация которых в сфере негопозитивности обусловлена наличием в их составе энантиосемичных лексических или фразеологических единиц. Это уровень речевой реализации синтаксической модели. Например, «Есть [было, будет] + ОЬ^ 6 + V М»: - Есть об чем жалеть! и без них тоска смертная! («Не о чем жалеть...») /А. Островский. Доходное место/; Ср.: - Есть о чем жалеть! Такие возможности упустили. («Есть о чем жалеть...») /Из мат. радио/. В данных высказываниях слово есть реализовано в своих противоположных значениях, что повлекло за собой и переосмысление значения всего предложения.
Для конструкций с негопозитивной противоположностью значений одинаково продуктивными в смысле потенций формирования «внутренней противоположности» оказываются все уровни речевой реализации их моделей.
В качестве специализированных негопозитивных конструкций как с одним, так и с двумя противоположными значениями, выступают в основном фразеологизированные синтаксические построения, так как специализация синтаксической схемы уже сама по себе предполагает определенную степень ее устойчивости.
Третья группа предложений характеризуется нулевым уровнем (степенью) специализации. Это неспециализированные, обычные конструкции, для переосмысления которых требуются дополнительные контекстуальные условия, например: - Вон... - Дед кивнул в сторону горницы. - Ничего, говорят, ты не понимаешь, старый хрен. А они понимают! («Сами они ничего не понимают...») /В. Шукшин. Критики/.
Неспециализированные синтаксические модели лишены каких-либо формальных показателей (структурных, морфологических или лексических), которые способствовали бы их более лёгкому переосмыслению в анализируемом аспекте. Они характеризуются нейтральным словопорядком. Для таких построений выражение противоположного, вторичного значения является окказиональным и неспецифичным. Например: - Усмехаются сидят. Они шибко много понимают! - Дед постепенно «заводился», как выражался Петька. («Ничего не понимают...») /В. Шукшин. Критики/; Ср.: - Внучок, ты уж слушай их, они шибко много понимают в этом деле. («Много понимают...»). Весь груз ответственности за переосмысление значения таких предложений на противоположное ложится на контекст. При этом вторичное, негативное значение способно реализовываться лишь в «конфликтном» контексте.
Особенностью неспециализированных конструкций является то, что переосмысление их значений осуществляется, как правило, из зоны «+» в зону «-». Случаи трансформации негативного, первичного значения в позитивное крайне редки.
В своей экспрессивно-иронической функции специализированные и неспециализированные построения проявляют себя примерно одинаково. Различными для них являются лишь степень нормативности, обычности этой функции. Для специализированных она узуальна. Для неспециализированных -окказиональна; это их частно-ситуативное применение. Об этом свидетельствует и статистический анализ исследуемого материала: специализированные конструкции используются приблизительно в 75-90% случаев при формировании отношений негопозитивности в речи.
Описываемые здесь синтаксические конструкции обладают огромным потенциалом экспрессии. Это обусловлено рядом факторов. Во-первых, преимущественным использованием в их арсенале восклицательных по структуре моделей предложений. Во-вторых, использованием «маски» позитивного высказывания при выражении негативного содержания и наоборот, то есть асимметрией формы и содержания, а отсюда, и появлением эффекта неожиданности, всегда связанного с определёнными эмоциями. В-третьих, их функциональным предназначением: такие конструкции, как правило, применяются в качестве эмоционального средства воздействия на собеседника с целью вызвать определённую эмотивную реакцию, либо заставить реципиента изменить своё мнение по обсуждаемой проблеме.
Подобные задачи предъявляют повышенные требования к используемым моделям в сфере экспрессивности, что приводит к их частому употреблению в живой разговорной речи, где эмоциональный замысел говорящего передается ещё и интонационно. В-четвертых, фактом переносного употребления форм наклонения, времени и лица. Эта особенность в значительной степени является следствием расхождения, контраста между контекстом и грамматическим значением формы.
В сфере явления негопозитивной и оценочной противоположности значений предложения доминирующим направлением развития является стремление к максимальной выразительности, яркости языка, с одной стороны, к однозначности, точности, эффективности - с другой. Противоположно направленная тенденция к экономии языковых средств в данном случае оказывается более слабой.
Эта тенденция проявляется в усилении специализации синтаксических конструкций на выражении экспрессивно-иронического отрицания. Ее следствием является распад полисемии (системы противоположных значений предложения) и образование однозначных асимметричных негопозитивных синтаксических конструкций.
Заключение. Функционирование в русском языке достаточно большого количества энантиосемич-ных синтаксических конструкций обусловлено сильнейшим влиянием антропоцентрического фактора на процесс коммуникации в целом. Как показал анализ языкового материала, «асимметричный дуализм» языкового знака детерминировал потенциальную возможность к энантиосемическому переосмыслению практически любого предложения.
В связи с неоднородностью языкового материала, имеющего отношение к феномену противоположности с точки зрения симметричности / несимметричности противопоставляемых значений, все описанные явления целесообразно делить на энантиосемичные и квазиэнантиосемичные.
Все синтаксические конструкции с точки зрения характера и степени их специализации на выражении экспрессивно-иронического содержания можно разделить на три группы: максимально специализированные, специализированные и неспециализированные модели предложений.
Способность выражать два противоположных значения может быть потенциально заложена на различных уровнях конкретизации модели предложения: абстрактном, морфологическом, обобщённо-лексическом и конкретно-лексическом (т.е. на уровне речевой реализации модели).
Энантиосемичные синтаксические конструкции обладают огромным потенциалом экспрессии.
На практике это приводит к распаду энантиосемии и появлению большего количества однозначных асимметричных негопозитивных синтаксических конструкций.
В этой связи представляется весьма актуальной проблема изучения логических и когнитивных аспектов данного феномена.
Библиографический список
1. Меликян А.В. Фразеосхемы с опорным компонентом-союзом в современном испанском языке // Вестник Томского гос. ун-та. Филология. - 2016. - № 5 (43). - С. 59-70. DOI: 10.17223/19986645/43/5
2. Меликян В.Ю. «Внутренняя антонимия» и способы её выражения в языке // Русский язык в школе. - 1998. - №2. - С. 82-88.
3. Меликян В.Ю. Словарь экспрессивных устойчивых фраз: фразеосхемы и устойчивые модели. -М.: Флинта: Наука, 2016. - 336 с.
4. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. - М.: Высш. школа, 1981. - 175 с.
5. Ноуэл-Смит П.Х. Логика прилагательных // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С. 56-63.
6. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: АЗЪ, 1994. - 928 с.
7. Острикова Г.Н. Специфика функционирования энантиосемичных устойчивых синтаксических структур // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2017. - №3. - С. 148-154. DOI: 10.20916/1812-32282017-3-148-154
8. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1981-1984. - Т.4.
9. Шигаревская Н.А. О восклицательных предложениях (на мат-ле франц. языка) // Вестник ЛГУ -1969. - Вып. 2, №8. - С. 139-144.
10. Шмелев Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицания и отрицательной оценки в современном русском языке // Вопросы языкознания. - 1958. - № 6. - С. 63-75.
11. Чеснокова Л.Д. Конструкции с творительным предикативным или его эквивалентами и система членов предложения в современном русском литературном языке: автореф. дис. ... докт. филол. наук. -Л., 1973. - 24 с.
12. Melikyan V.Y., Melikyan A.V., Dzubenko A.I. Syntactic phraseological units. Syntactic phraseology. Phraseological subsystem of language // Zeitschrift fur Slawistik. - 2017. - №1. - Pp. 23-47. DOI 10.1515/ slaw-2017-0002
13. Melikyan VYu., Melikyan A.V., Vakulenko D.A. Enantiosemy phenomenon: system and speech parameterization // Voprosy Kognitivnoy Lingvistiki. - 2016. - №1. - PP. 128-134. DOI: 10.20916/1812-3228-20161-128-134
Меликян Вадим Юрьевич, заведующий кафедрой теории языка и русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ, г. Ростов-на-Дону, ул. 3-я Баррикадная, 13; e-mail: melikyanv@mail.ru.
Для цитирования: Меликян В.Ю. Негопозитивные синтаксические конструкции с асимметричной противоположностью значений // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2017. №4. С. 126-135.
THE NEGOPOSITIVE SYNTACTIC CONSTRUCTIONS WITH ASYMMETRICAL OPPOSITE MEANINGS
Vadim Yu. Melikyan ORCID iD: 0000-0003-0166-6106
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
The article is devoted to the problem of two opposite meanings of one and the same unit. On lexical and phraseological level this phenomenon was called «enantiosemy». However, it was claimed by the scientists rather long time ago that the opposite meanings can also be expressed on the sentence level. The versatility and split-level character of the phenomenon are conditioned by the influence of the anthropocentric factor on the whole communication process.
The additional peculiarity that potentially predisposes syntactic constructions to their original meaning rethinking into the opposite one is characteristic of language sign asymmetry.
The opposite meanings represented by a linguistic unit can have both symmetrical and unsymmetrical character. In this connection, it is reasonable to speak about the enantiosemical and quasi-enantiosemical syntactic constructions.
There are a number of factors that potentially predispose the sentences to the enantiosemical reinterpretation and to the differentiation in the aspect of opposite meanings expressing. It enables to divide all syntactic constructions into three groups: maximally specialized, specialized and non-specialized sentence models.
Moreover, the ability to express two opposite meanings can be potentially built-in on different levels of the sentence models concretization: abstract, morphological, generalized-lexical and concrete-lexical ones (i.e. on the level of speech model realization).
The enantiosemical syntactic constructions possess a great pragmatic potential. This quality neutralizes the operation of the linguistic economy law in this part of the language system and determines the intensification syntactic constructions specialization on conveying expressive and ironical negation. The result is the polysemy destruction and the formation of one-meaning asymmetrical negopositive syntactic constructions.
Key words: contrast, negopositivity, enantiosemy, inner antonymy, asymmetry, syntactic construction.
B. to. MEHHWH
References
1. Melikjan A.V. Frazeoshemy s opornym komponentom-sojuzom v sovremennom ispanskom jazyke [Fixed phrase scheme with the compulsory component-conjunction in modern Spanish]. Vestnik Tomskogo gos. un-ta. Filologija [Tomsk State University Bulletin. Philology], 2016, no 5 (43), pp. 59-70. DOI: 10.17223/19986645/43/5
2. Melikjan V.Ju. «Vnutrennjaja antonimija» i sposoby ejo vyrazhenija v jazyke ["Internal antonyms" and ways of its expression in language], Russkij jazyk v shkole [The Russian Language at School], 1998, no 2, pp. 82-88.
3. Melikjan V.Ju. Slovar' jekspressivnyh ustojchivyh fraz: frazeoshemy i ustojchivye modeli [Dictionary of expressive phrases: fixed phrase schemes and sustainable models], Moscow: Flinta: Nauka, 2016, 336 p.
4. Moskal'skaja O.I. Problemy sistemnogo opisanija sintaksisa [Problems of the system describe the syntax], Moscow: Vyssh. shkola, 1981, 175 p.
5. Noujel-Smit P.H. Logika prilagatel'nyh [The logic of adjectives], Novoe v zarubezhnoj lingvistike [New in Foreign Linguistics], Moscow: Progress, 1985, vyp. 16, pp. 56-63.
6. Ozhegov S.I., Shvedova N.Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language], Moscow: AZ, 1994, 928 p.
7. Ostrikova G.N. Specifika funkcionirovanija jenantiosemichnyh ustojchivyh sintaksicheskih struktur [The specifics of functioning of sustainable syntactic structures], Voprosy kognitivnoj lingvistiki [Questions of Cognitive Linguistics], 2017, no 3, pp. 148-154. DOI: 10.20916/1812-3228-2017-3-148-154
8. Slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language]: V 4-h t. / Pod red. A.P. Evgen'evoj, Moscow: Russkij jazyk, 1981-1984, T. 4.
9. Shigarevskaja N.A. O vosklicatel'nyh predlozhenijah (na mat-le franc. jazyka) [About exclamation sentences (on the basis of the French language)], Vestnik LGU [Herald LSU], 1969, vyp. 2, no 8, pp. 139-144.
10. Shmelev D.N. Jekspressivno-ironicheskoe vyrazhenie otricanija i otricatel'noj ocenki v sovremennom russkom jazyke [Expressive-ironic expression negation and negative evaluation in modern Russian language]. Voprosy jazykoznanija [Questions of Linguistics], 1958, no 6, pp. 63-75.
11. Chesnokova L.D. Konstrukcii s tvoritel'nym predikativnym ili ego jekvivalentami i sistema chlenov predlozhenija v sovremennom russkomliteraturnom jazyke [with predicate or its equivalent and the system of the sentence in modern Russian literary language]: Avtoref. dis. ...dokt. filol. nauk, Leningrad, 1973, 24 p.
12. Melikyan V.Y., Melikyan A.V., Dzubenko A.I. Syntactic phraseological units. Syntactic phraseology. Phraseological subsystem of language, Zeitschrift fur Slawistik, 2017, no 1, pp. 23-47. DOI 10.1515/slaw-2017-0002
13. Melikyan VYu., Melikyan A.V., Vakulenko D.A. Enantiosemy phenomenon: system and speech parameterization, Voprosy Kognitivnoy Lingvistiki, 2016, no 1, pp. 128-134. DOI: 10.20916/1812-3228-20161-128-134
Melikyan V.Yu., Head of Language Theory and the Russian Language Department of the Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication, Southern Federal University, 105, Bol 'shaya Sadovaya St., Rostov-on-Don, Russia, 344006; e-mail: melikyanv@mail.ru.
For citation: Melikyan V.Yu. The negopositive syntactic constructions with asymmetrical opposite meanings. Aktual'nye problemy filologii i pedagogiceskoj lingvistiki, 2017, 4, pp. 126-135 (In Russ.).
