CC BY
29
О РОЛИ АНАЛОГИЧЕСКОГО ВЫРАВНИВАНИЯ В ПРЕОБРАЗОВАНИИ ГЛАГОЛЬНОЙ СИСТЕМЫ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Н.П. Дронова
Dronova N.P. On the Role of Analogous Improvement in the Transformation of the Verb System in Current German. The author analyses some historical changes in the verb system of the German language.
Константная тенденция развития глагольной системы немецкого языка заключается в противоположном движении сильных (с синхронической точки зрения -неправильных) и слабых (правильных) глаголов. В то время как у сильных глаголов наблюдается сокращение состава от одного периода развития к другому (от 300 в древний период до 150-160 в настоящее время) и нет почти новообразований, то у слабых происходит последовательное возрастание количества глагольных лексем (от 1000 в древний период до - свыше 10000 в современном языке) [1].
"Ясный" принцип образования основных форм слабых глаголов с дентальным суффиксом -/- благоприятствует формированию новообразований по образцу слабых: заимствования и иностранные слова "входят" в глагольную систему, как правило, в качестве слабых.
Благодаря квантитативному росту количества слабых глаголов данный принцип образования форм прошедшего становится главенствующим на парадигматическом уровне. Индуцирующее влияние слабой флексии исторически оказывается не только на новообразования, но и по причинам интра- и экстралингвистического порядка - на систему сильных глаголов, образующих формы прошедшего на основе внутренней флексии (аблаута).
Модификация фонетической структуры слова в процессе исторической эволюции языка способствовала утрате внешнего сходства некоторых сильных глаголов с соответствующим рядом аблаута, часть сильных глаголов под влиянием сходства с существительными родственной группы слов стали восприниматься как производные от имени, иначе говоря, как слабые [2]. Потребность в преодолении омонимии, использовании более четкой и простой формы явилась одной из причин уподобления "сильной" флексии слабой [3].
Сопоставление инвентаря лексем сильных глаголов средневерхненемецкого периода с новонемецким показывает, что около 56 процентов единиц с идентичной внутренней флексией презенса и партици-па II перешли в систему слабых глаголов, лексемы с различным корневым гласным, ставшие слабыми, составили лишь 22 процента. Данное явление объясняется прежде всего исчезновением синтетического претерита в верхненемецких диалектах. Если партицип II и презенс имеют одинаковый корневой гласный, то в таком случае теряется восприятие чередования гласного, как носителя темпоральной оппозиции. Следовательно, маркирование временных форм прошедшего требует в данной ситуации применения дополнительных морфологических средств, то есть дентального суффикса -?е- [4].
Причина ментального свойства, неуверенность говорящего в корректном образовании аблаута может также создать предпосылки для использования слабой флексии глагола, в особенности в случае низкой частотности употребления единицы. "Редкочастотное подвергается аналогии раньше и сильнее, чем высокочастотное" ([4]. 5. 26).
Наряду с вышесказанным специалисты отмечают также роль так называемой "частичной функционализации" оппозиции сильных и слабых форм для разграничения форм наклонения (РипШопа^егиг^ гиг МосЗшшПегесЬ^ёиг^). Иначе говоря, существуют двойные формы претерита собственно сильных глаголов, а именно, сильные формы служат для выражения индикатива, слабые - для конъюнктива. Однако подобное объяснение, выдвинутое уже в 1755 году Дорнблютом, может быть достаточным разве лишь для диалектов, например, для баварского, где для образования конъюнктива II как сильных, так и слабых глаголов использовался суффикс -оес!-.
В Швейцарии могут употребляться сильные формы индикатива и конъюнктива также диалектальные слабые - при этом в ряде случаев очевидна четкая модальная оппозиция. В качестве примеров приводятся лексемы глаголов §еЬеп, §сясЬеИеп, 1гейеп [5].
Исторически наиболее интенсивно процесс перехода сильных глаголов в систему слабых развивается, начиная со средне -верхненемецкого периода. Э. Теобальд отмечает в данный период 88 лексем, допускающих колебания в формах партиципа II и претерита (Ье11еп, ИеНеп, втеггеп), которые в новонемецкий период становятся в основном флективно слабыми.
Часть этимологически слабых глаголов вытесняют омонимичные формы сильных глаголов, что в целом способствует дальнейшему расширению сферы функционирования лексем со слабой флексией.
Так, Г. Аугст [6] называет следующий инвентарь единиц, относившихся в средневерхненемецкий период к разряду сильных глаголов и полностью утративших в новонемецком языке функциональную значимость в связи с уподоблением слабым формам. Ср.:
средневерхненемецкий период нововерхне- немецкий период
nigen neigen (наклонять)
krigen kriegen (получать)
striefen streifen (гладить)
schrimpfen schrumpfen (морщиться)
brinnen brennen (гореть)
rimpfen rampfen (морщиться)
welben wolben (выводить свод)
bremen brammen (рычать)
scheren scliarren (скрести)
schemen schamen (стыдить)
valten falten (складывать)
Большинство из вышеперечисленных глаголов в силу их семантической специфики достаточно редко используются в письменной и устной речи, что, по-видимому, в значительной мере предопределило их историческую судьбу.
Однако ряд глагольных единиц, исторически аблаутных, в современном немецком языке употребляется в вариантных формах прошедшего, что дало основание для определения подобного рода глаголов как "смешанных" или "колеблющихся" (термин Ф. Блатца). По мнению В.М. Жирмунского, аблаутный вариант данных единиц следует рассматривать как книжный, литературный, а вариант с суффиксом как
разговорный [7], с чем в принципе можно согласиться.
Однако едва ли стоит отрицать и тот факт, что слабая форма во многих случаях регулярна и в письменном языке.
Процесс аналогического выравнивания сильной формы со слабой "смешанных" глаголов характеризуется неравномерным темпом устранения старых, аблаутных вариантов и заменой их формой с дентальным суффиксом.
Некоторые сильные глаголы демонстрируют начальный этап перехода в систему слабых. Слабая флексия оказывается возможной лишь в претерите, в то время как партицип II по-прежнему сохраняет сильную форму. Например:
hauen, hieb,te, gehauen; backen, buk,te, gebacken; braten, briet,te, gebraten.
По мнению Г. Мутманна, слабая форма воспринимается привычнее (ublicher), аблаутная - устаревшей или устаревающей (veraltet, alter) [8]. Ср.:
buk (veraltet) - backte; dang (alter) - dingte; kor (veraltet) - kuite; schund - schindete (ublicher); schnob - schnaubte (ublicher).
Формы типа glimmte, klimmte, stiebte являются новообразованиями современного немецкого языка, однако употребление данных вариантов уже не исключается в литературном языке. Ср. примеры:
(1) Die Zigarre in seiner Hand glomm rotlich...;
(2) Das Feuer glimmte wieder starker.
В структурно-семантически сходной (даже идентичной) дистрибуции зарегистрированы сильная и слабая формы, что наглядно свидетельствует о формировании конкурирующего варианта с дентальным суффиксом и, по-видимому, перспективном вытеснении варианта с аблаутом.
Часть "смешанных" глаголов находится на более "продвинутой" ступени выравнивания: в данном случае претерит реализуется только в слабой форме, в то время как партицип II, сохраняя аблаутную форму, окказионально возможен также и в слабой форме. Например:
spalten,te, gespalten,t;
melken,te, gemolken,t;
salzen,te, gesalzen,t;
verwirren,te, verworren,t и так далее.
Статистические данные о количестве "смешанных" глаголов в специальной литературе разноречивы. Так, Г. Аугст отмечает 45 единиц [6], Г. Мутманн исследует 26 претеритальных лексем и 29 лексем партиципа II [8]. В "Немецком словаре" Г. Варига насчитывается до 30 глаголов с двойным претеритом (bleichen, bewegen, melken, triefen u.a.) [9].
Функционирование двойных форм прошедшего в современном немецком языке оказывается возможным в силу ряда причин:
1. Вследствие семантической дифференциации форм, возникших нередко этимологически от двух или нескольких глаголов. Например, глагол schaffen исторически объединил несколько сильных и слабых глаголов, поэтому его реализация в значении "создавать, творить" в аблаутном варианте и в значении "делать что-либо" в слабой форме считаются нормативно признанными. Ср. примеры:
(3) ... er schaffte mit Gliick das Festgelande der Schichauwerft;
(4) Hecken, Hohlwege ... geschaffen fur Kavallerieattacken [10].
2. Вследствие грамматической дифференциации: сильные формы - не транзи-тивны, слабые - традиционно транзи-тивны, однако языковой материал показывает тенденции постепенного разрушения сложившейся нормы. Например:
(5) Erschreckt prallte der Junge Mann zuriick;
(6) "Siehst du nun, wovor du erschrocken bist?" [11].
Слабая и сильная формы партиципа II реализуются в нетранзитивной дистрибуции, что наглядно свидетельствует о тенденции проникновения слабых форм в сферу функционирования сильных.
3. Вследствие стилистической дифференциации форм: сильные рассматриваются как книжные, "возвышенные", слабые -как разговорные. Ср.:
(7) stecken, stak (gehoben), steckte;
(8) triefen, trof (gehoben), triefte [8].
4. Вследствие региональных расхождений: в литературном языке употребляется слабая форма, регионально сохраняется сильная и наоборот. Например:
(9) schleiBen, schleisste/schliss (южнонемецкая форма);
(10) bitten,, gebeten/gebittet (швейцарский вариант).
Таким образом, процесс развития морфологических форм смешанных глаголов, начиная со средневерхненемецкого периода (и ранее), показывает постепенное устранение варьирования в пользу слабой флексии, как более продуктивной словообразовательной модели.
Следует отметить, что процесс аналогического выравнивания форм глагола в немецком языке не был односторонним: ряд слабых глаголов подверглись выравниванию по аналогии с сильными. Также формы как frug (fragen), pries (preisen), glich (gleichen), stak (stecken) фиксируются в верхненемецких диалектах до XVIII века, некоторые из них сохраняют сильный претерит и партицип II до настоящего времени (weisen, gleichen, preisen, pfeifen).
Разумеется, преобразования подобного рода незначительны в сравнении с вышеизложенными изменениями в морфологической структуре сильных глаголов.
Однако преждевременными пока еще представляются прогнозы об окончательном распаде системы сильных глаголов на основе длительного исторического выравнивания в связи с оптимизацией системы слабых глаголов.
По мнению Ст. Зондереггера, сильные глаголы занимают ключевые семантические позиции, они почти без исключения составляют основу словаря и обозначают всеобщие и единичные формы деятельности человека [1].
Э. Теобальд приводит статистические данные о частотности употребления глагольных лексем в современных текстах: 41 процент всех лексем составляют сильные глаголы, 18 процентов - неправильные, 41 процент - слабые ([4]. S. 43).
Эти данные подтверждают тезис о том, что наиболее частотно употребительные единицы, образованные сложным, неправильным образом, то есть на основе аблаута, оказываются достаточно стойкими по отношению к языковым изменениям. Исчезновение и переход в систему слабых оказывается возможным там, где недостаточно высока частотность употребления неправильной формы.
Тезис о "жизнеспособности" сильных глаголов на современном этапе развития языка подтверждается также фактами из других германских языков. Так, в нидерландском сильные лексемы все еще продуктивны, класс сильных глаголов стабилен и менее подвержен колебаниям [12].
В целом сильные глаголы сохраняют до сих пор четко выраженный темпоральный маркер, структурно кратки, однозначны по
форме в отличие от слабых глаголов, однако анализ исторического развития системы, ее "свертывания" позволяет в известной степени согласиться с гипотезой специалистов как о дальнейшем процессе аналогического выравнивания системы по образцу слабых глаголов, так и о формировании новой парадигмы аблаута, возможно, более "прозрачной" (с1игс1шс]^) вплоть до единого темпорального гласного корня [1, 4, 6].
1. Sonderegger St. Althochdeutsche Sprache und Literatur. Berlin; N.Y., 1974.
2. Schmidt W. Geschichte der deutschen Sprache. Stuttgart; Leipzig, 1993.
3. Koenraads W.H.A. Studien Liber sprachokonomische Entwicklungen im Deutschen. Amsterdam, 1953.
4. Theobald E. Sprachwandel bei deutschen Verben. Flexionsklassenschwankungen starker und schwacher Verben. Tuebingen, 1992. S. 44.
5. Wegera K.-P. Morphologie des
Fruhneuhochdeutschen // Sprachgeschichte. Ein Handbuch der deutschen Sprache und ihrer Erforschung / Hrsg. von W.Besch,
O.Reichmann, St.Sonderegger. N.Y., 1985.
B. 2. S. 1508.
6. Augst G. Wie stark sind die starken Verben // Sprachnorm und Sprachwandel: Vier Projekte zu diachroner Sprachbetrachtung. Wiesbaden, 1977. S. 161.
7. Жирмунский B.M. История немецкого языка. М., 1965. С. 267.
8. Muthmann G. Doppelformen in der deutschen
Sprache. Studie zu den Varianten in
Aussprache, Schreibung, Wortbildung und Flexion. Tuebingen, 1992. S. 397.
9. Wahrig G. Deutsches Worterbuch. Giitersloh; Munchen, 1991.
10. Grass G. Die Blechtrommel. Hamburg, 1974. S. 25, 33.
11. Specht J. Der Einzelganger // RZ. 1984. № 12.
S. 15, 24.
12. Hempen U. Die starken Verben im Deutschen und Niederlandischen. Tubingen, 1988.
ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ КВАЗИПРИДАТОЧНОЙ СТРУКТУРЫ КАК ОБЪЕМНЫЕ СМЫСЛОВЫЕ ЕДИНИЦЫ
JI.A. Фуре
Furs L.A. Expressive Quasi-subordinate Clauses as Volumetric Semantic Units. The author considers the syntactic organisation and semantic role of expressive quasi-subordinate clauses.
Категория эмоциональной экспрессии имеет в языке наряду с окказиональными (случаи "наслаивания" эмоциональноэкспрессивной интонации на любой синтаксический тип предложения) системно закрепленные формы своего выражения. Данная категория представлена на всех уровнях языковой системы. На синтаксическом уровне эмоциональная экспрессия реализуется эмоционально-экспрессивными предложениями, одной из форм организации которых является наиболее приспособленная для этой цели квазиприда-точная структура. Такие предложения представляют собой системные образования четко выраженной и однозначной синтаксической организации. В основе построения этих предложений лежит жестко заданная синтаксическая схема, имеющая четко фиксированный порядок следования компонентов: 1) союзное слово if, as if, as though, that; 2) подлежащее;
3) сказуемое. Формальная сторона эмоционально-экспрессивных предложений данной структуры характеризуется наличием союзных слов, эмоционально-экспрессивной лексики, слов-интенсификаторов. В качестве дополнительных элементов, конституирующих данные предложения, выделены эмоционально-экспрессивные частицы, междометия и междометные слова.
Особо следует остановиться на словах-и нтс н с иф и катерах. Как отмечает И.И. Туран-ский, разноуровневые интенсификаторы усиливают степень эмоционального отношения говорящего к предмету речи и увеличивают экспрессивность сказанного, ибо "интенсивность есть мера экспрессивности, эмоциональности, оценочности, сигнализирующая градуальность" [1].
Анализ фактического материала показывает, что для передачи одного эмоционально-экспрессивного значения исполь-
