Научная статья на тему 'О проявлениях бессистемности в уголовно-правовой борьбе с незаконным оборотом наркотиков'

О проявлениях бессистемности в уголовно-правовой борьбе с незаконным оборотом наркотиков Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
304
44
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Область наук
Ключевые слова
НАРКОТИК / СОСТАВ / НАРКОТИЗМ / NARCOTICS / DRUG

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Кузнецов Василий Иннокентьевич

В статье анализируются недостатки уголовного законодательства о «наркотических» преступлениях, отмечается, что в принципе порочен подход законодателя, при котором дифференциация ответственности осуществляется в зависимости от разновидностей объективной стороны посягательства. Предлагается вернуться к системе уголовно-правовых норм, при которой критерием повышенной общественной опасности сходных деяний является наличие или отсутствие цели сбыта наркотика. Критикуется также бессистемный подход законодателя и Правительства РФ к установлению размеров наркотика, влекущих уголовную ответственность.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the Manifestations of Non-System in Legal Fighting with Illegal Drug Trafficking

In the article some failures of the criminal legislation on drug related crimes are analyzed. The author focuses on the fact that the approach of a legislator when the differentiation of the liability is implemented depending on the kinds of the objective aspect of the violation is wrong. It is offered to come back to the system of penal norms under which the criterion of the increased social danger of similar actions is the presence or absence of the criminal purpose to sell drugs. The non-system approach of the legislators and the RF Government to the determining the amount of drugs involving prosecution is criticized

Текст научной работы на тему «О проявлениях бессистемности в уголовно-правовой борьбе с незаконным оборотом наркотиков»

О ПРОЯВЛЕНИЯХ БЕССИСТЕМНОСТИ В УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ БОРЬБЕ С НЕЗАКОННЫМ ОБОРОТОМ НАРКОТИКОВ

© Кузнецов В. И., 2007

В. И. Кузнецов — старший преподаватель Юридического института ИГУ

Системный подход в уголовно-правовой борьбе с преступностью на законодательном уровне включает в себя: разработку принципиальных установок уголовной политики; точное формулирование норм уголовного права, запрещающих конкретное преступное поведение; единообразное использование тождественных или сходных терминов уголовного закона при описании конкретных составов преступлений, посягающих на одинаковые или сходные объекты; установление сопоставимых по уровню репрессии санкций за примерно одинаковые по характеру и степени общественной опасности уголовно-наказуемые деяния. На правоприменительном уровне системный подход прежде всего заключается в принятии Верховным Судом РФ руководящих разъяснений по уголовным делам, которые бы грамотно и недвусмысленно толковали конкретные положения уголовного закона (без уклона в фактическое правотворчество), и тем самым ориентировали следователей, прокуроров и особенно судей на безупречную уголовно-правовую оценку содеянного всеми виновными лицами.

Если говорить о нормах и статьях Уголовного кодекса РФ, регламентирующих ответственность за преступления против здоровья населения и общественной нравственности (а равно об их трактовке высшей судебной инстанцией страны), то здесь имеются еще большие резервы для совершенствования. К сожалению, на сегодняшний день в статьях гл. 25 УК РФ можно заметить немало нарушений принципа, системного подхода. Они по своему калибру различны — от неточностей в редакции отдельных квалифицирующих признаков и до серъезных провалов при решении важнейших вопросов, касающихся проблемы дифференциации ответственности за противоправные действия с наркотиками и фактически свидетельствующих об отсутствии у российского государства целенаправленной и обоснованной уголовной политики по борьбе с наркотизмом.

Например, долгие годы верой и правдой служила стране ст. 224 УК РСФСР 1960 г., в которой «водораздел» между наиболее опасными и иными деяниями проводился по очень важному критерию — наличию цели сбыта наркотика у виновного (т. е. по его стремлению расширить сферу незаконного оборота наркотиков). С принятием же УК РФ 1996 г. воцарился «новаторский» подход — поставить во главу угла объективные (а не субъективные) признаки совершаемых преступлений. Поэтому в ч. 2 ст. 228 нового Уголовного кодекса сразу же была искусственно повышена наказуемость изготовления наркотика «для себя» — до уровня его сбыта другим лицам. Стала возможной довольно хлесткая жизненная ситуация: решив выкурить сигарету с небольшим количеством гашиша (до 0,1 г), потребитель наркотика заглядывал в Уголовный кодекс и убеждался, что, если он сам изготовит для себя этот кусочек гашиша, то ему грозит нешуточная кара — от 3 до 7 лет лишения свободы. Переведя взгляд на часть первую той же статьи, он с удивлением убеждался: если такую же порцию гашиша он просто купит за ближайшим углом у распространителя-«бегунка», то вместо тюрьмы ему по закону полагается только административное взыскание. Легко дога-

даться, какой вариант поведения избирал рядовой российский наркоман. Таким образом, ст. 228 УК РФ в первоначальной редакции вместо борьбы с наркобизнесом на самом-то деле стимулировала «черный рынок» наркотиков!

Реконструкция ст. 228 законом от 8 декабря 2003 г., дробление ее на несколько самостоятельных статей — вопреки ожиданию законодателя — так и не изменили упомянутый порочный принцип. Разновидности объективной стороны деяний, связанных с незаконным оборотом психоактивных веществ, были поделены между двумя статьями — 228 и 228-1, но цель сбыта в качестве обязательного признака субъективной стороны состава преступления стала обязательной лишь для второй из них. Потому-то наказуемость пересылки и перевозки наркотиков теперь различается в четыре раза (хотя то и другое на равных соседствуют в процессе наркотраффика).

Возникла в судебной практике и другая коллизия: как квалифицировать действия лица, которое приобретает с целью сбыта партию наркотического зелья и тут же задерживается сотрудниками милиции либо РУ ФСКН? Если по ст. 228, то это явится резким и необоснованным смягчением ответственности наркодилера — ведь не будет учтен главный стимул его противоправного поведения, т. е. цель сбыта (а значит, и получение преступной наживы, распространение наркомании «вширь»). А ст. 228-1, как назло, не содержит в диспозиции упоминания о приобретении наркотика.

Суды Иркутской области (по материалам изученных нами 335 уголовных дел за 2005 г.) нашли более или менее пристойный выход: содеянное квалифицировалось ими по ч. 1 ст. 30 и соответствующей части ст. 228-1, т. е. как приготовление к последующему сбыту наркотика. Кстати, этот подход позднее был освящен в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 14 от 15 июня 2006 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами». Но это ведь всего лишь паллиативная мера, а надо совершенствовать текст самого уголовного закона!

В какой-то мере бессистемным является и подход законодателя (а вслед за ним — и высшей судебной инстанции) к определению момента юридического окончания пре-

ступления, предусмотренного ст. 230 УК РФ — «склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ». От того, считать ли данное деяние преступлением с «материальным» составом или нет, зависит его реальная наказуемость. Если виновному не удалось убедить потерпевшего попробовать впервые какой-либо наркотик, то преступление все равно признается оконченным, и никакого обязательного смягчения наказания на одну четверть (как при покушении) не произойдет, хотя объекту уголовно-правовой охраны, на наш взгляд, ущерба причинено не было — ведь число россиян, попробовавших наркозелье, осталось прежним.

Но это преступление по всем элементам состава схоже с вовлечением несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков и одурманивающих веществ (ст. 151 УК РФ), а по отношению к моменту окончания данного посягательства высшая судебная инстанция нашей страны периодически меняла свою позицию (в т. ч. во времена, когда вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение охватывалось диспозицией ст. 210 УК РСФСР 1960 г.). В 1976 и 2000 гг. Пленум Верховного Суда признавал это преступление оконченным при совершении действия, а вот в 1986 г. — при наступлении последствия, что гораздо точнее и справедливее с позиций уголовно-правовой теории и социальной практики. Видимо, есть основания внести изменения в статью 230 УК РФ, назвать оба упомянутых посягательства «вовлечением» (т. е. отразить в названии общественную опасность и процесса, и результата в совокупности), считать их составы «материальными». Это и будет возвращением к принципу системности построения уголовного закона.

Поистине многострадальной можно считать эпопею с официальной трактовкой одного из центральных понятий анализируемой темы — «крупный размер наркотических средств или психотропных веществ». Казалось бы, системный подход здесь прост: определить количество наркотика, достаточное, чтобы привести человека в состояние эйфории (либо снять абстинентный синдром), и не считать уголовно- наказуемым деянием нахождение 1—2 таких «порций» при себе у наркомана — на всякий случай, чтобы не умереть от абстиненции. А все, что больше данного количества, счи-

тать крупным размером, и за незаконные действия с ним, даже и без цели сбыта, установить именно уголовную ответственность. В свое время специалисты Постоянного комитета по контролю наркотиков под руководством академика Э. А. Бабаяна доказали: для человека массой 70 кг требуется всего 0,004 г героина, чтобы привести его в состояние эйфории — однако их выводы никого из законодателей не заинтересовали. Жизненные реалии современной России, изучение конкретных уголовных дел свидетельствуют о том, что чаще всего разовая порция героина (так называемый «малый чек») равна 0,1 г или чуть больше.

Однако Государственная Дума РФ вкупе с Правительством страны предпочли пойти иным путем и продемонстрировали настоящую правовую эквилибристику. Сначала, в 1997 г., крупный размер наркотиков был резко уменьшен, иногда в десятки раз — хотя, например, содержание тетрагидроканна-бинола в конопле осталось прежним. И от этого немотивированного усиления репрессии пострадали в первую очередь рядовые потребители наркотиков, а не наркобароны. Крупным размером героина тогда считалось даже т.н. «следовое» количество его (0—0,005 г), буквально отдельные крупинки, которые просто не могли причинить вреда здоровью населения как объекту уголовно-правовой охраны. После «реформы» уголовного права в декабре 2003 г. государство ринулось в другую крайность — почти по всем видам наркотиков цифры нижнего порога крупного размера были резко увеличены: по гашишу — в 50 раз, по маковой соломе — в 1000 раз. Но все рекорды побил героин, который, к сожалению, тогда уже заполонил «черный рынок» наркотиков. Крупный размер героина, незаконное хранение которого даже без цели сбыта влекло применение уголовно-правовых мер, был увеличен не в десятки и даже не в тысячи, а в сотни тысяч раз и достиг 10 средних разовых доз, т. е. 1 г. Последнее по времени постановление Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. «отполовинило» эту цифру и несколько стеснило розничных торговцев, до этого безбоязненно носивших в карманах по 9 разовых доз сильнейшего наркотика. Но оптимальные параметры крупного размера по сей день так и не найдены — видимо, это никого не волнует... Введя в ст. 228-1 УК новый термин «производство» (хотя по сути своей это частный случай изготовления), законодатель породил еще од-

ну сложнейшую проблему — соотношение этих двух понятий, заставив высшую судебную инстанцию эту проблему как-то решать. И очень досадно, что в п. 12 постановления Пленум дал неточное толкование очень важного термина «производство наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов». Он по-прежнему, как и в официальном проекте постановления, сделал акцент на серийности получения этих веществ из растений, химических или иных веществ. Но какая такая «серийность» может быть при получении 0,4 г героина (а это ведь подпадает под признаки ч. 1 ст. 228-1 УК РФ)? И кто станет для этого строить специальную лабораторию? Важен ведь не технический уровень получения наркозелья, а его количество и предназначенность для распространения в обществе (а не для личного потребления)! Достойно сожаления и то, что Пленум в этом пункте лукаво уклонился от признания обязательной цели сбыта при производстве (в официальном проекте он допускал любую цель, но сейчас и этот тезис снял). И вот теперь изготовление человеком 1,8 г гашиша себе для курения можно расценить, в зависимости от судейского усмотрения, и как административный проступок (ст. 6.8 КоАП РФ), и как тяжкое преступление, караемое 8 годами лишения свободы по ч. 1 ст. 228-1 Уголовного кодекса. Во втором варианте судья, видимо, должен учесть способ изготовления (прессование таблеток гашиша не вручную, а с помощью самодельного штампа), серийность изготовления (три «серии» по 0,6 г гашиша каждая). Но разве эти второстепенные обстоятельства способны столь резко повысить степень общественной опасности содеянного и вызвать колоссальную разницу в правовой оценке поведения лица? При таком подходе высшей российской судебной инстанции о подлинной законности можно будет забыть.

Еще один пример. Квалифицирующие признаки основных «антинаркотических» статей, касающиеся размера наркотика или психотропного вещества, построены по довольно логичной системе: небольшой размер (ч. 1 ст. 228-1), крупный размер (ч. 1 ст. 228 и п. «б» ч. 2 ст. 228-1), особо крупный размер (ч. 2 ст. 228, п. «г» ч. 3 ст. 228-1) с прогрессивным увеличением верхнего предела санкции. Только вот ст. 229 «выпадает» из этой системы: в ней вообще не упоминается об особо крупном размере похищенного наркотика или психотропного ве-

щества (как будто в реальной жизни это невозможно сделать!). И Пленум Верховного Суда РФ вынужден рекомендовать судам применять в подобных случаях п. «б» ч. 3 ст. 229 УК РФ, где предусмотрена ответственность за хищение в крупном размере, нивелируя тем самым различия в степени опасности соответствующих деяний. Кстати, и в статьях гл. 21 УК РФ «Преступления против собственности» до декабря 2003 г. существовала аналогичная ситуация — законодатель упорно не желал признавать де-юре, что в России в постсоветскую эпоху совершаются особо крупные хищения — в то время как процветало воровство и присвоение имущества подчас даже в грандиозных размерах!

Об отсутствии системного подхода говорит и трактовка термина «заболевание наркоманией». Толкуя положения ч. 3 ст. 230 УК РФ, Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом постановлении 2006 г. предложил считать возникновение у склоняемого лица зависимости от наркотика разновидностью «иных тяжких последствий» (что во-обще-то верно). Но наряду с этим данный термин почему-то используется в диспозиции ч. 1 ст. 111 УК как самостоятельное последствие (кстати, вовсе не характерное именно для этого преступления, как показал опыт обобщения судебной практики в Иркутской области). Кроме сказанного, санкция ч. 3 ст. 230 УК РФ (склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ, причинившее по неосторожности смерть потерпевшему) немыслимо жестока — до 12 лет лишения сво-боды(!), и никак не соотносится с санкцией ч. 1 ст. 109 (лишение свободы до 2 лет). А ведь в этих преступлениях идентичны и субъект, и объективная сторона, особенно последствие, и субъективная сторона, очень схож и объект посягательства — за что же тогда шестикратно увеличен предел санкции ч. 3 ст. 230?

Отдельно надо сказать и о недостатках судебного толкования положений закона об ответственности за содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ (ст. 232 УК РФ). Пленум Верховного Суда РФ в п. 32 постановления от 15 июня 2006 г. допустил расширительное толкование уголовного закона, упомянув в п. 32 аналоги наркотиков и психотропных веществ — а это не соответствует диспозиции ст. 232 УК РФ.

Другую ошибку, на наш взгляд, высшая судебная инстанция допустила в этом постановлении, когда признала состав содержания притона и в случае потребления наркотиков в притоне несколькими лицами, но однократно. Дело в том, что понятие притона связано с систематичностью совершения в нем определенных действий (воровской притон, наркопритон, притон для занятия проституцией и т. д). Именно систематичность использования помещения создает уверенность у наркоманов в стабильности такого положения, когда можно будет регулярно находить здесь приют для производства инъекций. В советском и российском уголовном праве систематичность традиционно связана с совершением действий 3 раза и более (например, истязание как систематическое нанесение побоев). Неслучайно в ст. 226-1 УК РСФСР 1960 г. разделялись понятия «содержание притона» и «предоставление помещения» — под последним понималась только разовая акция. Кроме того, предшествующее постановление Пленума Верховного Суда РФ № 9 от 27 мая 1998 г. по делам данной категории говорило об использовании помещения 2 и более раза, равно как и официальный проект ныне действующего постановления. Кстати, большинство из опрошенных нами 250 судей, прокуроров, следователей, оперуполномоченных и адвокатов считают, что в наркопритоне должно быть совершено (или он должен быть для этого предназначен в момент создания) не менее 3 различных эпизодов потребления наркотиков посторонними лицами. По изученным нами 20 уголовным делам из архивов судов Иркутской области за 2005—2006 гг., в ходе следствия установлено и в судебном заседании доказано 3 и более эпизодов использования притона наркоманами (а в 20 % дел их было даже пять). Никаких сложностей в плане документирования оперативными работниками или следователями количества эпизодов посещения на практике не возникает. Тем досаднее отмеченная ошибка Пленума, которая, несомненно, отразится на правоприменительной практике не в лучшую сторону.

Приведенные выше примеры бессистемного подхода к построению уголовно-правовых норм — и их диспозиций, и их санкций — требуют пристального внимания отечественного законодателя. Ведь иначе просто подрывается уважение к уголовному закону со стороны российских граждан и исчезает стремление его соблюдать. ^

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.