CC BY
98
На вопрос - Знают ли ваши дети хакасский язык? Респонденты ответили таким образом. Свободно говорят, пишут и читают 8,3% детей; говорят, но не могут писать и читать 25,0%; понимают разговорную речь, но не говорят 41,7%; не говорят и не понимают 8,3% детей.
Большинство из опрошенных (41,7%) при общении дома используют хакасский язык, только лишь 33,3% используют в этом случае оба языка. В остальных случаях (25%), дома разговаривают только на русском языке. На вопрос «На каком языке вы говорите в кругу своих родных, друзей, соседей?» респонденты ответили таким образом. Только на хакасском языке 8,3%, на хакасском и русском языках 50,0%, только на русском языке 41,7% опрошенных.
В семьях, где один из родителей хакас, а другой - русский, хакасский язык также не используется. На вопрос «На каком языке вы говорите на работе с коллегами?» респонденты ответили таким образом. На хакасском и русском языках 16,7%, только на русском языке 41,7% опрошенных. В общественных местах 16,7% кызыльцев говорят на русском и хакасском языках, только на русском языке общаются 83,3% опрошенных.
В селах, где проживают кызыльцы, хакасский язык в школе не изучается. Хакасский язык только изучают в селе Белый Ба-лахчин (больше 10 учащихся) Ширинского района РХ.
Желание родителей, чтобы их дети изучали хакасский язык из числа опрошенных достигает 66,7%, родители, которые не желают, чтобы их дети изучали хакасский язык - 8,3%. Сами родители, которые хотели бы изучать хакасский язык равен 25,0%, не желающих изучать - 8,3%, знающих хакасский язык равен 66,7%.
Из числа читающих книги на хакасском языке, положительно ответили 41,7%, отрицательно 33,3%. Телевизионные передачи на хакасском языке смотрят 41,7%, не смотрят 33,3% из числа опрошенных. Слушают радио, музыку на хакасском языке 25,0%, не занимаются этим 75,0% из числа опрошенных. Посещают спектакли на хакасском языке 58,3%, не смотрят 16,7%
Библиографический список
из числа опрошенных. Посещают национальные хакасские праздники 66,7%, не посещают 33,3% из числа ответивших.
Необходимо ли современному человеку, жителю Республики Хакасия хорошее знание хакасского языка? На этот вопрос положительно ответили 91,7%, затруднился ответить 8,3% из числа ответивших.
На вопрос - Что необходимо для более широкого распространения хакасского языка в обществе? Респонденты ответили таким образом. Надо чтобы дети изучали хакасский язык в школе (из числа опрошенных) было 25,0%, чтобы использовали в быту 33,3%, чтобы увеличить количество учителей хакасского языка 8,3%, затруднились ответить 58,3%.
В целом языковая ситуация (в кызыльском диалекте) в Ширинском и Орджоникидзевском районах Республики Хакасия является результатом действия двух основных факторов. Первый - активное воздействие русского языка, связанное с притоком приезжего населения и распространением средств массовой информации, в особенности телевидения на русском языке, с переводом преподавания в школах на русский язык, с демографической ситуацией и обилием смешанных браков. Второй - ослабление позиций родных языков вследствие разрушения традиционных языковых коллективов при «укрупнении» поселков, изменение традиционных форм хозяйствования, неэффективность работы национальной школы, нарушение внутрисемейного языкового общения.
Таким образом, языковая ситуация в вышеназванных территориях может служить индикатором общего социально-экономического неблагополучия малочисленных носителей кызыльского диалекта. И современное состояние носителей кызыльского диалекта хакасского языка нами характеризуется как двуязычие с нарастающим преобладанием русского языка во всех сферах жизни.
* Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) № 13-04-18015 «Кызыльский диалект: современное состояние и перспективы»
1. Плужников, Н.В. Родной язык в системе ценностей современной культуры народов Севера [Э/р]. - Р/д: WWW lingsib.iea.ras.ru.
2. Аврорин, В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. - Л., 1975.
3. Каксин, А.Д. Хакасы: культурные традиции и их трансформация (конец ХХ - начало ХХ1): рукопись монографии. - Абакан, 2013.
4. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале хХ| века: современные этнические процессы. - Абакан, 2011.
5. Казакевич, О.А. НИВЦ МГУ им. М.В. Ломоносова Функционирование языков коренных малочисленных народов на территории Яма-
ло-Ненецкого АО, Туруханского р-на Красноярского края и Эвенкийского АО [Э/р]. - Р/д: WWW lingsib.iea.ras.ru.
6. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале ХХ1 века. - Абакан, 1995.
Bibliography
1. Pluzhnikov, N.V. Rodnoyj yazihk v sisteme cennosteyj sovremennoyj kuljturih narodov Severa [Eh/r]. - R/d: WWW lingsib.iea.ras.ru.
2. Avrorin, V.A. Problemih izucheniya funkcionaljnoyj storonih yazihka. - L., 1975.
3. Kaksin, A.D. Khakasih: kuljturnihe tradicii i ikh transformaciya (konec KhKh - nachalo KhKhI): rukopisj monografii. - Abakan, 2013.
4. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale KhKhI veka: sovremennihe ehtnicheskie processih. - Abakan, 2011.
5. Kazakevich, O.A. NIVC MGU im. M.V. Lomonosova Funkcionirovanie yazihkov korennihkh malochislennihkh narodov na territorii Yamalo-
Neneckogo AO, Turukhanskogo r-na Krasnoyarskogo kraya i Ehvenkiyjskogo AO [Eh/r]. - R/d: WWW lingsib.iea.ras.ru.
6. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale KhKhI veka. - Abakan, 1995.
Статья поступила в редакцию 08.11.13
УДК 82/821.0 Mainagasheva N.S. ABOUT PROBLEM OF AUTHORIAL TRANSLATION IN THE MODERN KHAKASS LITERATURE. In the article problem of authorial translation in the modern Khakass literature is under consideration. Correspondence of conveyance of national and cultural specificity in works of poet V. Mainashev and dramaturge
A. Chapray's authorial translation is determined.
Key words: artistic bilingualism, authorial translation, correspondence, national and cultural specificity of literature.
Н.С. Майнагашева, канд. филол. наук, с.н.с. сектора литературы ХакасскогоНИИЯЛИ, г. Абакан, Е-mail:[email protected]
О ПРОБЛЕМЕ АВТОРСКОГО ПЕРЕВОДА В СОВРЕМЕННОЙ ХАКАССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В статье рассматривается проблема авторского перевода в современной хакасской литературе, выявляется адекватность передачи национально-культурной специфики в произведениях авторского перевода поэта
B. Майнашева и драматурга А. Чапрая.
Ключевые слова: художественный билингвизм, авторский перевод, адекватность, национально-культурная специфика литературы.
Вопрос об авторском переводе, как и творчество писателя-билингва в целом, остаётся одним из актуальных и малоизученных проблем современной науки. Это становится предметом обсуждения, как самих писателей, учёных-лингвистов и литературоведов, так и читателей - носителей этих двух языков и культур.
В хакасской литературе национальные писатели авторским переводом активно начали заниматься в последнее двадцатилетие. С 1920-1930-х гг., с момента зарождения письменной литературы, до 1970-х гг. национальные писатели, живя в то время в естественной стихии родного языка, могли позволить себе творить на родном языке и не обращаться ко второму языку. Среди зачинателей национальной литературы, как мы можем судить по собранным нами материалам, лишь А.М. Топанов (1903-1959) делал авторские переводы своих стихов на русский язык и писал на русском языке. Некоторые его стихотворения также переведены на русский язык другими поэтами и переводчиками. Вполне закономерно, что художественно-эстетическая сторона произведений А. Топанова на русском языке уступают произведениям, написанным на родном языке, так как поколение первых хакасских авторов жило в естественной стихии родного языка. В эти годы родной язык в жизни хакасского населения играл значительную роль, а произведения хакасских авторов на русский язык переводились профессиональными переводчиками по авторским подстрочникам.
С 1980-х гг. языковая ситуация в республике значительно изменилась, русский язык всё больше становится языком общения между представителями коренного народа республики. Языковая проблема непосредственно связана с вопросами развития национальной литературы. Современный литературный процесс Хакасии (1985-2010) характеризуется активным обращением национальных писателей к неродному, русскому, языку как к языку творчества, а также обращением к авторскому переводу. Одним из первых среди хакасских авторов, переводивших свои произведения на русский язык, стал поэт Валерий Гаврилович Майнашев (1948-1992). В 1990 г. вышел его сборник стихов на хакасском языке «Сырлалган халсарыг» [1] («Крашеный ковыль»). В 1995 г., после его смерти литературовед В. А. Кара-машева, собрав тексты авторских переводов поэта, выпустила сборник стихов с аналогичным названием - «Крашеные ковы-ли» [2]. В сборник вошло 61 произведение (стихотворения и поэмы), 50 из которых представлены в авторском переводе. Поэзию В. Майнашева на русский язык переводили А. Фёдорова,
А. Щербаков, А. Третьяков, Н. Ахпашева. А. Л. Кошелева отмечала: «Поэтический мир В. Майнашева сложен, интересен и глубок, он требует цельного прочтения. К сожалению, такой возможности не имеет русский читатель. В подстрочном переводе утрачивается во многом музыкальность стиха, тонкие внутренние переходы» [3, с. 157].
В связи с вступлением в члены Союза писателей СССР многие переводы В. Майнашев сделал сам. Подстрочные переводы его, как и любого другого поэта, не удовлетворяли, и хакасский поэт, «чья лирика является одним из ярких примеров творческой учёбы и наследования традиций русской лирической поэзии» [4, с. 129], обращается к авторскому переводу.
Рассмотрим, как В. Майнашев сохраняет эквивалентность и адекватность своих произведений, и как в его переводах
строится коммуникация с читателем, не владеющим хакасским языком и не имеющим возможности обратиться к оригинальному тексту.
Как правило, писатель-билингв, осуществляющий авторские переводы, должен не только хорошо владеть двумя языками, но и прекрасно чувствовать образные средства обоих языков, он выступает в качестве посредника между двумя языками и культурами. При этом автор, переводящий свои произведения на другой язык, в отличие от другого переводчика, творчески свободен. Так, В. Майнашев порой адаптирует перевод, т.е. при переводе некоторых реалий, относящихся, например, к бытовым предметам и явлениям. Так, в стихотворениях «Матери», «М. Е. Кильчичакову» автор заменяет понятия, относящиеся к быту и культуре хакасского народа, на другие, более понятные для российского читателя. Так, по тексту стихотворения «1хеме» («Матери») можно проследить, как автор в переводном тексте изменил оригинал:
Данное стихотворение относится к интимной лирике и раскрывает сокровенные переживания поэта, его воспоминания о детстве, о матери, совместно с ней пережитых днях. В таблице можно увидеть, что автор-переводчик в русскоязычном тексте изменил некоторые части текста. Так появляются какие-то стихи вместо письмо матери; просто здесь вместо город, окутанный железом; колодец вместо речка Ниня; плакучая берёза вместо ветвистая берёза и др. Как правило, адекватность перевода оригиналу зависит от мастерства и таланта переводчика, его умения находить образно-языковые эквиваленты в другом языке. Говоря о быте (водопой коров и сенокос), автор на хакасском языке передаёт психологическое и чувственное ощущение народа, живущего на берегу речки Ниня, представителем которого является и сам поэт. Создавая адекватную оригиналу картину, поэт глубоко её переосмысливает, чтобы она была понятна и близка русскоязычному читателю.
В стихотворении «М. Е. Кильчичакову» строки «Тоо пазы-нац у естерге читЬре / СЬрер улуг аалхы поларзар» (От Вершины Тёи до Июсов / Вы будете гостем дорогим) автор перевёл как «От заснеженной Тёи до Кана / В каждом аале Вы гость дорогой». В тексте оригинала автор, говоря о Тёе и Июсах (Белом и Чёрном), автор имеет в виду весь хакасский народ. Для российского читателя, естественно, эти названия мест и рек ни о чём не говорят, поэтому с целью показа величия хакасского поэта Михаила Кильчичакова автор-переводчик применил «до Кана».
В. Майнашев, как и любой другой переводчик, сталкивается с непереводимым: поэт зачастую оставляет непереведённым на русский язык то, что может быть очень близко только для хакассоязычного читателя. Так, столкнувшись со словами, отсутствующими в русском языке, автор, не найдя эквивалента, оставляет хакасские слова, оформляя их так, чтобы мог прочитать русскоязычный читатель: Таг эзи вместо Таг ээзЬ (Хозяин гор), калба вместо халба(черемша); Карлыган вместо Харлы-ган; фраза восклицания Йо, халах син вместо Йо, халах синЬ! (О, беда с тобой!)и др. Вероятно, это связано с тем, что автор чувствует своеобразную вину по отношению к тексту-оригиналу и родному языку, так как совершая перевод на другой язык и что-то меняя в переводном тексте, он отдаляется от первона-
Текст оригинала на хакасском языке Художественный перевод автора Подстрочный перевод наш - Н.М.
1хец, син минЬ Ьди тыц пыролаба: Удаа сагаа письмо паспинчам. Чох, мин тимЬр хурчан салган городта Иртен питуктар табызын исчем. 1хец, Ьхец, сагызым парча синзер, МинЬц ала харагымда турчазыц. Мына пазох кдрчем, хайди син Нинзер 1нектерЬц сугарарга парчазыц. Удаа магаа кдрЬнче, от саап, Хайди пЬс Ьколец сЬренчебЬс, Анац пай хазыц алтында от салып, Колекте азыранып одырчабыс... Прости, что я пишу не часто, мама, Что я пишу какие-то стихи, Но я всё чаще слышу здесь утрами, Как в телефон звонят мне петухи. Мне детство в душу эхом отдаётся, Я сердцем ощущаю всё без слов. Вот снова вижу, как там, у колодца, Ты из ведра поишь своих коров. Я ясно вижу пору сенокоса, Как в полдень, наработавшись, сидим. И тень свою плакучая берёза Нам дарит вместе с щебетом своим... Мама, ты меня так сильно не вини: Письмо не часто я тебе пишу. Нет, я в городе, окутанном железом, Утром слышу голоса петухов. Мама, мама, мысли мои о тебе, Ты стоишь перед моими игривыми глазами. Вот снова вижу, как ты к речке Нин Гонишь своих коров на водопой. Мне часто видится, на сенокосе Как мы стараемся вдвоём, Потом под ветвистою берёзой, постелив травы, В тени обедаем [мы]...
чального текста, «увеличивается дистанция между автором и его письмом», автор в какой-то мере «отрицает своё старое письмо» [5, с. 107]. Авторские переводы В. Майнашева отличаются адекватностью передачи содержания, но не всегда автор сохраняет образность и колорит первоначального текста. В переводе стихотворения «Эй, чеек, айдас хамнар... » (буквально
- «Эй, вы, ненасытные, могучие шаманы.»), переведённом автором как «Последний шаман», опущено слово чеек, что означает ненасытный, или шаман-людоед. Автор-переводчик, не передавая лексико-семантическое значение этого слова, просто переводит его как лихие. В тексте оригинала поэт вызывает шаманов, своей силой умерщвляющих людей, померяться силой и высоким словом. Так, поэт говорит о силе поэтического слова, приравнивая поэта к сильному шаману. В русскоязычном же тексте поэт по отношению к шаманам-людоедам употребляет лишь словосочетание коварный дух. Контекст понятия чеек хам ясен без объяснений для хакассоязычного читателя, и, вероятно, поэт целенаправленно оставляет его без перевода на русский язык, оставляя некую информацию «не для всех» без комментариев.
В целом сличение текстов на двух языках стихотворений поэта В. Майнашева показывает адекватность передачи национально-культурной специфики и семантики исходных текстов. При переводе непереводимого и непередаваемого поэт вносил дополнения, создавал новые, более близкие для русского менталитета образы.
При переводе поэтических текстов интерес представляют не только эквивалентность и адекватность текста, но и ритмика, и строфика отдельного произведения, его эквилинеарность
- сохранение количества строк в переводном тексте. Если хакасский стих представлен силлабической системой стихосложения (в большей степени это девяти- и двенадцатисложные строки), то русский стих написан трёхстопным анапестом сил-лабо-тоники. При этом у В. Майнашева строго чередуются десяти- и девятислоговые строки. В хакасских стихах у В. Майнаша-ева встречаем смежные и перекрёстные рифмы, в переводных же текстах - исключительно перекрёстные. Например, в стихотворении «ИртенгЬ аалда» («Утро в деревне»), автором переведённом как «Утро»:
Анда ыстыг арыгдан аар Тан сырайы хызарча. Нымырха сагып, танахтар Уйа ЬстЬнде хыыхтасча.
Разлилась за синим лесом Речка алая зари,
Напевают под навесом Куры, будто глухари.______
При переводе своих стихов В. Майнашев на русский язык сохраняет и число строк: чаще они написаны четверостишиями (традиционной и стандартной формой хакасского стиха), реже -двустишиями. Интерес представляет одно из его стихотворений
- «Мелейлер» («Рукавицы») - в оригинале написан пятистишием, а в переводе - четверостишием. Об этом факте исследователь С. Майнагашев пишет: «Качественным отличием хакасского стиха от многих собственных творений хакасского поэта является его нетрадиционная форма - пятистишие. Содержание текста и его тематика по-своему оригинальны, но именно формальная организация текстового материала на хакасском языке воспринимается как новая форма поэтического творчества. И надо сказать, ни ранее, ни позже у него мы уже не найдём других подобных стихов. Использование редкой строфической формы связано с общей ситуацией хакасского поэтического искусства: внешнее отличие стиха естественным образом притягивает внимание любителей поэзии. Следует сказать, что подобные формальные эксперименты, характерные для авангардного искусства, у него не перерастают в некую эстетическую задачу. И, очевидно, четверостишие остаётся основным типом построения любого стиха» [6, с. 36].
Высшим аргументом того, хорош ли перевод, всегда является читательское восприятие. О читательской оценке русскоязычной аудитории А. Л. Кошелева писала, что «свежестью и яркостью поэтического мира В. Майнашева восхищался Ю. Кузнецов, рекомендуя его в 1985 году в Союз писателей» [7, с. 207].
Следующим материалом исследования проблемы авторского перевода в хакасской литературе послужили оригинал и авторский перевод драмы Александра Чапрая (Александр Иванович Котожеков, 1948 г.р.) «Чуртастыц харабаны» («Караван жизни», 2005) [8]. Драматург А. Чапрай, начав писать на родном языке, затем так же, как и В. Майнашев, в 2000-е гг. обратился
к авторскому переводу. Перевод автором сделан через незначительное время, через 2-3 года после написания оригинала и опубликован как повесть «Караван» (2008) [9], в то время как оригинал остался в рукописи. При беседе с автором было выяснено, что перевод был сделан в связи с необходимостью подстрочного перевода пьесы для представления в республиканском конкурсе драматургов. Со слов автора, подстрочный перевод не удовлетворил его, и тогда было принято решение сделать художественный перевод, но в результате «родилась повесть». Текст оригинала частично написан на русском языке, так как в пьесе присутствуют действующие лица, которые не владеют хакасским языком, поэтому часть диалогов написана на русском языке.
А. Чапрай в переводном тексте сохраняет сюжетную линию, сделав незначительные дополнения, что продиктовано спецификой повествовательного жанра. Также изменено имя одной из героинь: в оригинале это Манит, а в переводе - Майра. Автор при переводе изменил и название произведения. Как правило, изменение заглавия как «компрессионного, нераскрытого содержания текста» [10, с. 133] влечёт за собой и изменение основного акцента произведения. Здесь слово караван в значении движущейся вереницы кого-либо, чего-либо (в оригинале - жизней, судеб) служит формой ключевого образа, организующего весь текст. Обобщающий смысл этого заглавия заключается в авторском видении изображаемых человеческих судеб и уст-роенности жизни вообще. А. Чапрай в своём произведении размышляет о смысле жизни, о сущности человека, его главном назначении. С этой целью автор обращается к образам двух женщин: Нааны и Манит (Майры). Наана - одинокая женщина, не сумевшая противостоять жизненным трудностям, она стала алкоголичкой, деградировала, стала посмешищем для молодых людей, которые отбирают у неё последние деньги и бутылку водки. Рано осиротевшая, пережившая позор насилия в юности, Нана не видела в жизни ничего светлого, кроме своей привязанности к вернувшемуся с войны «гвардейцу» Павлику, который и изнасиловал её. Паблик, как его называет Наана, попал в тюрьму за убийство, а затем и вовсе пропал без вести. Судьба Наану сводит с другой женщиной - Манит, у которой удачно сложилась жизнь, она - счастливая мать, бабушка, но вся её жизнь прошла на чужбине. На старости лет, вернувшись на родину, Манит чувствует душевную пустоту. Символичным является образ степи, которая в душе у героини соотносится с малой родиной. Женщина обращается к степи, как к живому существу, рассуждает о сути степи и о том, какая степь была в прошлом -широкая, бесконечная, богатая, а теперь опустевшая, грустная, постаревшая. Героини драмы страдают, встречают на жизненном пути стену социально-нравственного отчуждения, непонимания с людьми, каждая из них переживает свою личную драму.
В связи с изменением жанра произведения изменена, соответственно, и его структура, изначальная последовательность событий. Монологи и многие диалоги из оригинала в переводном тексте (повести) становятся воспоминаниями Майры и Нааны. Например, в пьесе на сцене присутствуют такие действующие лица, как Паблик, Илларион и Степан, во вторичном же тексте они живут лишь в воспоминаниях двух героинь.
В переводном тексте по требованию жанра автор добавляет историю знакомства молодых людей: Майры и Иллариона. Также автор для развития сюжета в повести добавляет новые образы (Ойла, подруга Майры, и её отец Акыр) и картину деревенской жизни в день начала войны.
Так, если в оригинале действие начинается с пролога (с картины проводов на войну солдат на железнодорожном вокзале и пения маленькой девочки военной песни), то перевод, т.е. повесть, - с описания картины пустынной степи, встречи Майры со степью, её воспоминаний и размышлений. Картине проводов на войну в повести отведено место в воспоминаниях Нааны о детстве, рассказанных Майре (в тексте повести на двадцатой странице). Оказалось, что много лет тому назад в один день в год начала войны они обе были на вокзале: Наана, будучи маленькой девочкой, пела песню уходящим на фронт солдатам, а студентка педагогического училища Майра в тот день уходила на фронт, и ей запомнилась девочка, исполнявшая песню «Вставай, страна огромная.». И теперь спустя много лет они встретились и познакомились. Тема Великой Отечественной войны и её отражение в судьбах людей становится сквозной для данного произведения А. Чапрая.
Авторский перевод этого произведения А. Чапрая можно отнести к экспериментальному: он исследует свои творческие возможности в сфере русского языка, свободно обращаясь с композицией исходного текста. Учитывая, что текст-оригинал
- это пьеса, то переводы диалогов автор делает буквально или почти буквально. Также автор многие слова в тексте оставляет без перевода: худаг ай, хыйал, чайлаг, халаг ай, позымай, айна и др. При этом в переводном тексте автор в кавычках даёт разъяснение того или иного слова или понятия. Так, например: «Ну, подними, худагай, - протягивает Наана свой стакан («худа-гай» по-хакасски означает сватью, но сейчас по большей части так обращаются к старшей или уважаемой). - Ну, подними, худагай. А как тебя звать-то?» [11, с. 16]. Слову хыйал в значении беда автор даёт целое философское толкование: «Хыйал, Акы-ра абый! Война началась, - промолвил всадник.
Хыйал - это нечто смещающее, подсекающее, сдвигающее. И действительно, Майре показалось, что от этого слова как будто накалённый жарой воздух сгустился, и всё вокруг сдвинулось и замерло. Даже коршуны на небе неподвижно повисли.» [11, с. 61].
Употребляя в русском тексте непереведённые слова, А. Чапрай как бы подчёркивает их эстетический вес, их особость, «проводит глубокую демаркационную линию между говорящим субъектом и его речью» [12, с. 112].
Таким образом, не переведя определённые хакасские слова в русском тексте, А. Чапрай создаёт диалогическое отношение между двумя текстами - оригиналом на хакасском языке
и его переводом на русский, а также между двумя языками. Поэтому такие предложения как Я же не человек им!; Но в каждом доме, меня жалея, угощали, чем могли;... безошибочно направилась к этой группе, не задумываясь, а просто зная, поглощённая в свои думы; Или тобой вскормленный народ, мудрость потеряв, в твои объятия стремясь, улёгся в утробе твоей? свидетельствуют о «проникновении» хакасского письма в плоть русского письма автора, так как они имеют непосредственное отношение к синтаксису хакасского языка, а не русского. Так, автор, говоря словами М. Бахтина, «в процессе литературного творчества взаимоосвещение с чужим языком освещает и объективирует именно ‘миросозерцательную‘ сторону своего (и чужого) языка, его внутреннюю форму, присущую ему ценностно-акцентную систему» [13, с. 427].
Итак, авторский перевод каждого писателя индивидуален. Бесспорно, культура двуязычия проявляется и в особенном складе мышления, соотносимом с родным и приобретённым языками, что выявляется при анализе авторских переводов. Как мы могли проследить, один писатель стремится сохранить в автопереводе не только содержание, но и образность, колорит исходного текста, как у прозаика А. Чапрая, для другого же важно найти образно-языковые эквиваленты, близкие и понятные для носителей этого языка - как у поэта В. Майнашева.
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект 12-04-00314.
Библиографический список
1. Майнашев, В.Г. Сырлалган халсарыг. Сборник стихов и поэм на хакасском языке. - Абакан, 1990.
2. Майнашев, В.Г. Крашеные ковыли. Стихи и поэмы / сост. В.А. Карамашева. - Абакан, 1995.
3. Кошелева, А.Л. Поэзия В. Майнашева // Вопросы развития хакасской литературы. - Абакан, 1990.
4. Очерки истории хакасской советской литературы. - Абакан, 1985.
5. Кавайес, Н. Процесс письма и непереводимое. Многоязычие и генезис «Уроков распада» («Precis de Decomposition») Чорана // Муль-
тилингвизм и генезис текста: материалы международного симпозиума. - М., 2010.
6. Майнагашев, С.А. К эстетике авторского перевода в условиях двуязычия (по материалам переводных работ В. Майнашева) // 55 лет
Хакасскому научно-исследовательскому институту языка, литературы и истории: материалы региональной науч. конф. - Абакан, 2001.
7. Кошелева, А.Л. Хакасская поэзия 1920-1990-х годов: типология и закономерности развития. - Абакан, 2001.
8. Чапрай, А. Чуртасты^ харабааны // Пьесы конкурса драматургов 2010 г. Папка №2 / Рукописный фонд ХакНИИЯЛИ. Л-5, оп. 2, д.1916.
- л. 168-217.
9. Чапрай, А. Караван: повесть. - Абакан, 2008.
10. Гальперин, И.Р Текст как объект лингвистического исследования. - М., 1981.
11. Чапрай, А. Караван: повесть. - Абакан, 2008.
12. Кавайес, Н. Процесс письма и непереводимое. Многоязычие и генезис «Уроков распада» («Precis de Decomposition») Чорана // Муль-
тилингвизм и генезис текста: материалы международного симпозиума. - М., 2010.
13. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975.
Bibliography
1. Mayjnashev, V.G. Sihrlalgan khalsarihg. Sbornik stikhov i poehm na khakasskom yazihke. - Abakan, 1990.
2. Mayjnashev, V.G. Krashenihe kovihli. Stikhi i poehmih / sost. V.A. Karamasheva. - Abakan, 1995.
3. Kosheleva, A.L. Poehziya V. Mayjnasheva // Voprosih razvitiya khakasskoyj literaturih. - Abakan, 1990.
4. Ocherki istorii khakasskoyj sovetskoyj literaturih. - Abakan, 1985.
5. Kavayjes, N. Process pisjma i neperevodimoe. Mnogoyazihchie i genezis «Urokov raspada» («Precis de Decomposition») Chorana // Muljtilingvizm i genezis teksta: materialih mezhdunarodnogo simpoziuma. - M., 2010.
6. Mayjnagashev, S.A. K ehstetike avtorskogo perevoda v usloviyakh dvuyazihchiya (po materialam perevodnihkh rabot V. Mayjnasheva) // 55 let Khakasskomu nauchno-issledovateljskomu institutu yazihka, literaturih i istorii: materialih regionaljnoyj nauch. konf. - Abakan, 2001.
7. Kosheleva, A.L. Khakasskaya poehziya 1920-1990-kh godov: tipologiya i zakonomernosti razvitiya. - Abakan, 2001.
8. Chaprayj, A. Churtastih? kharabaanih // Pjesih konkursa dramaturgov 2010 g. Papka №2 / Rukopisnihyj fond KhakNIIYaLI. L-5, op. 2, d.1916.
- l. 168-217.
9. Chaprayj, A. Karavan: povestj. - Abakan, 2008.
10. Galjperin, I.R. Tekst kak objhekt lingvisticheskogo issledovaniya. - M., 1981.
11. Chaprayj, A. Karavan: povestj. - Abakan, 2008.
12. Kavayjes, N. Process pisjma i neperevodimoe. Mnogoyazihchie i genezis «Urokov raspada» («Precis de Decomposition») Chorana //
Muljtilingvizm i genezis teksta: materialih mezhdunarodnogo simpoziuma. - M., 2010.
13. Bakhtin, M.M. Voprosih literaturih i ehstetiki. - M., 1975.
Статья поступила в редакцию 08.11.13
УДК 801.82
Mizhit L.S. THE ARTISTIC FORMULAS OF ANCIENT TURKS WRITING MONUMENTS. The article considers the artistic features of Orhon-Eniseyic writing monuments of VII-XII centuries as early medieval literature. Author first explores the artistic formulas of ancient Turks writing monuments on the concept of literary theorist J. B. Borev, which determines the features of the ancient world art culture on the example of the ancient world art. Attempted to consider the ancient written literature as one of the worldview foundations of culture development.
Key words: literary monuments of the ancient Turks, poetical traditions, artistic formulas, worldview.
