CC BY
83
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2021. Т. 18, № 3. С. 94-105.
УДК 343.97
Б01 10.24147/1990-5173.2021.18(3).94-105
О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ И «ОКОЛО» ПРАВОСУДИЯ
П. С. Метельский, Л. И. Разбирина, Д. В. Самулин, И. В. Матвеев
Новосибирский государственный университет экономики и управления, г. Новосибирск, Россия
Введение. В уголовном законодательстве Российской Федерации традиционно присутствует глава о преступлениях против правосудия, включающая не только составы, непосредственно относимые к деятельности судов, которые, собственно, его и вершат, но и преступления, совершаемые на досудебных или постсудебных стадиях, препятствующие достижению задач и целей, стоящих перед правосудием. Кроме того, в указанной сфере не редки и другие преступления, хотя и находящиеся за рамками гл. 31 Уголовного кодекса России, но тесно связанные с «изнаночной стороной» правосудия. Цель. Цель исследования - показать некоторые особенности преступлений должностных лиц органов уголовного преследования, затронув вопросы об их детерминантах, криминологической ситуации в этих органах, а также «вокруг» них. Методология. Используется формально-юридический анализ норм действующего уголовного законодательства, статистические данные и научные изыскания, относящиеся к теме статьи. Предпринимается попытка анализа ситуации с криминологических позиций с выбором в качестве «отправной точки» 90-е гг. ХХ в. Результаты. Общественная опасность преступлений против правосудия, субъектами которых становятся должностные лица органов уголовного преследования и судьи, определяется не только ущербом интересам самого правосудия, правам конкретных потерпевших, но и тем вредом, который они в итоге несут для всего государства. С указанными преступлениями нередко смыкается ряд других преступных деяний, совершаемых в этой же сфере или «около» правосудия, которые, тем не менее, многие ассоциируют именно с дефектами самого правосудия. Заключение. Оценка криминологической ситуации в сфере правосудия должна учитывать факты криминальной активности, совершаемые внутри или «около» этой сферы, пусть и не предусмотренные гл. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации, однако всё же связанные с правосудием.
Ключевые слова: правосудие как уголовно-правовая категория; сфера действия главы о преступлениях против правосудия; общественная опасность преступлений против правосудия, совершаемых должностными лицами органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, производящих дознание, следователей, прокуроров и судей; специальные, общие и «резервные» нормы; преступления «около» правосудия.
1. Введение
Правосудие, пусть это и звучит, может быть, чересчур пафосно, по самому своему назначению призвано «стоять на страже» наших с вами прав и законных интересов, играя исключительно важную роль в поддержании порядка в обществе. Как безусловная социальная ценность оно и само нуждается в защите, выступая в качестве объекта уголовно-правовой охраны [1, с. 4] . Трактовка правосудия с позиций уголовного права традиционно шире его процессуального понимания [1, с. 25; 2, с. 5; 3]. Нормы гл. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) охватывают не только сферу, в которой непосредственно происходит раз-
решение гражданских, уголовных или административных дел судом, но и распространяет своё действие также на деятельность целого ряда других органов, учреждений и лиц, обеспечивающих или способствующих реализации задач и целей правосудия [4, с. 138], которая начинается задолго до судебного разбирательства и завершается исполнением судебных решений [5, с. 111].
Официальной статистикой в стране регистрируется совсем немного преступлений против правосудия: в 2005-2019 гг. их число составило от 11 356 до 19 032 случаев, а удельный вес в общей массе преступлений не превышал 1 % [6, с. 66-70]. В 2020 г., согласно отчётности формы 4-ЕГС, было заре-
гистрировано 19 083 преступлений (удель-ный вес составил 0,93 %). Приведённые цифры не отражают реальное положение вследствие высокой латентности многих таких деяний, которые в силу разных причин, включая «усилия» самих правоохранителей, не попадают в отчётность2. Но и в таких объёмах ущерб от них очевиден. Данные преступления разнообразны и специфичны в плане криминологических характеристик [717]. Их «становым хребтом» выступают составы, «заточенные» под должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность; производящих дознание, следователей, прокуроров и судей (ст. 299-302, ч. 2-4 ст. 303, ст. 305 УК РФ), которые по роду своей деятельности соприкасаются с криминалитетом и в той или иной степени подвержены «обратному» воздействию с его стороны, что, увы, не всегда ограничивается приверженностью «блатному» шансону. Помимо, собственно, вреда право -судию, такие деяния ощутимо попирают права физических лиц и организаций, поддерживая и так уже существующее неприятие по отношению к властным структурам, служат одним из факторов, которые «ещё больше разрушают государство» [18, с.118].
2. Методология
Исследование строится на анализе уголовного закона, теоретических положений, относящихся к его применению, криминологических исследований по указанной проблематике. Практически все примеры связаны с Новосибирском, криминальная ситуация в котором пусть и не была такой острой, как в «бандитском» Петербурге, ставшем ещё и ареной совсем некиношных «ментовских войн», но всё же достаточно типична для страны. Помимо материалов уголовных дел использованы и некоторые личные профессиональные наблюдения.
3. Соотношение преступлений против правосудия с другими преступлениями
Правосудие в уголовно-правовом, широком его понимании, а особенно то, что сложилось и функционирует вокруг него, так сказать, негласно и чего мы стараемся как бы «не замечать», обладает немалым криминогенным потенциалом, не столько даже за счёт деяний, входящих в гл. 31 УК РФ: здесь также встречаются взяточничество, должност-
ные злоупотребления и превышение должностных полномочий, служебный подлог, присвоение и мошенничество, которые связаны с изнаночной стороной такой деятельности, составляют совокупность с преступлениями именно этой главы. Так, получение взятки сочеталось в судебной практике с вынесением заведомо неправосудного судебного акта3; фальсификацией доказательств по уголовному делу4; злоупотребление должностными полномочиями - с фальсификацией доказательств по уголовному делу и незаконным освобождением от уголовной ответственно-сти5; служебный подлог - с фальсификацией доказательств по уголовному делу и незаконным содержанием под стражей6; фальсификация доказательств служила средством сокрытия присвоения изъятых ценностей7.
В последнее время сфера действия гл. 31 УК РФ расширилась, в том числе за счёт отнесения к предмету ст. 303 УК РФ результатов оперативно-розыскной деятельности (Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ) и доказательств по административным делам (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 71-ФЗ), дополнения ст. 299 УК РФ нормой о незаконном возбуждении уголовного дела (Федеральный закон от 19 декабря 2016 г. № 436-ФЗ). Несмотря на это, уголовно-правовое регулирование не является да, пожалуй, и не может быть предельно детализированным. Поэтому в отношении ряда специфических деяний, затрагивающих интересы правосудия, приходится руководствоваться общими, по сути, резервными нормами. Незаконный отказ в возбуждении уголовного дела, когда совершение преступления налицо, как и оставление такого факта без внимания правоохранителями, ограничивают доступ к правосудию, однако за неимением подходящей нормы в гл. 31 УК РФ такие деяния обычно квалифицируются по ст. 285 УК РФ как злоупотребление должностными полномочиями, т. е. по общей норме.
Казалось бы, более подходящая ст. 300 УК РФ здесь не срабатывает, как, впрочем, и тогда, когда лицо, совершившее преступление, намеренно «выводится» из уголовного дела, но оно так и не приобрело статус обвиняемого или подозреваемого, как это в ней предусмотрено. Относительно же сокрытия преступлений правоохранителями есть даже
мнение, что применение ст. 285 УК РФ в случаях неисполнения служебных обязанно -стей противоречит требованиям ст. 3 УК РФ о запрете аналогии [19, с. 57]. Заведомо незаконное задержание подпадает под ч. 1 ст. 301 УК РФ, если оно было произведено и оформлено в уголовно-процессуальном порядке, в противном случае, действует ст. 286 УК РФ о превышении должностных полномочий. Статья 302 УК РФ «Принуждение к даче показаний» не применима к сотрудникам правоохранительных органов, «выбивающим» явку с повинной, здесь снова «работает» общая норма о превышении должностных полномочий. Статья 310 УК РФ «Разглашение данных предварительного расследования» предполагает отобрание у субъекта специальной подписки о недопустимости их огласки. Когда же следственная тайна неправомерно доводится до сведения посторонних должностными лицами органов предварительного расследования, прокуратуры или суда, от которых подписка не отбиралась, и это существенно негативным образом сказывается на сборе доказательств, содеянное опять рассматривается через призму ст. 285 или 286 УК РФ.
4. Преступность в сфере правосудия: «опыт» 1990-х гг.
Говоря о преступности, затрагивающей сферу правосудия, нельзя обойти вниманием особенно деструктивный вклад «лихих 1990-х гг.» [20-23], когда была серьёзно ослаблена правоохранительная система, «запущены» процессы её реальной криминализации, что отчасти продолжилось в «никакие» 2000-е, перешло в 2010-е, напоминает о себе и сейчас. Но именно 1990-е стал переломным этапом в жизни страны и её граждан, включая и тех, кто был связан с правосудием. Самым тяжёлым было начало десятилетия -совершенно «дикое» время, когда не просто рухнули стереотипы и ценности, прививаемые чуть ли не с детского сада, что, безусловно, посеяло «сумятицу в умах» и растерянность, но и оказались «перемолоты» судьбы многих людей. Имевший прямое отношение к тогдашним событиям А. Б. Чубайс заметил даже, что тогда «у нас не было ни государства, ни правопорядка»8. Наивно думать, что в рассматриваемой сфере всё было гладко и в предшествующие советские
1980-е гг. Так, в одном из районных отделов внутренних дел г. Новосибирска оперативные работники милиции для получения «признаний» даже имитировали расстрел «отрабатываемых» из табельного оружия, словесное же запугивание или, допустим, вливание водки с целью «развязать язык» воспринимались тогда едва ли не как неизбежные издержки при раскрытии преступлений. Тем не менее и в те годы, пусть не всегда и не сразу, время от времени получали официальную огласку факты привлечения к уголовной ответственности за несовершён-ные преступления вследствие «недозволенных мер воздействия», приводивших к само-оговору9. Отдельных правоохранителей «ловили» на взятках за процессуальные решения, что, впрочем, происходило, скорее, в порядке сведения счетов, как личных, так и межведомственных, между милицией и прокуратурой. Совсем обычным было сокрытие преступлений от учёта, особенно совершённых в условиях неочевидности. Конечно, прокуратура эпизодически проводила кампании, выявляя какую-то часть «похороненных» преступлений, которые затем ставились на учёт, портя отчётность по раскрываемости, что совсем не нравилось руководителям органов внутренних дел, так как влияло на оценку их работы, тем не менее виновные исполнители привлекались даже к уголовной ответственности. Правда, такие кампании длились недолго, и большинство таких случаев оставались без уголовно-правовых последствий.
Для «оптимизации» предварительного расследования свидетели «допрашивались» заочно, без личного присутствия на допросе, их «показания» формировались на базе первоначально взятых объяснений и, в лучшем случае, уточнялись по телефону, а сам «свидетель», явившись в удобное время, только подписывал заранее заполненный протокол, что «экономило» время следователю, но, по сути, превращало допрос в профанацию. В уголовных делах появлялись и протоколы допросов лиц, с которыми было невозможно выполнить следственное действие, например, уже умерших. Такие «новации» лишь изредка расценивались как должностной подлог (ст. 175 УК РСФСР 1960 г.). В протоколы вписывались «свои» понятые, в действитель-
ности не присутствовавшие в месте следственного действия, хотя это и было тогда обязательным.
В 1990-е и 2000-е гг. всё это не просто преумножилось, но по мере компьютеризации вышло на качественно новый уровень. При наличии «злого» умысла без проблем фабриковались практически любые доказательства по уголовным делам, на первый взгляд, даже не вызывавшие сомнений в «подлинности»: показания свидетелей и обвиняемых с изготовлением подложных протоколов допросов; заключения экспертов; протоколы осмотра, выемки, проверки показаний на месте10; вещественные доказательства (так, для обоснования невиновности Б-ча в совершённом им убийстве в качестве «вещественного доказательства» приобщалось охотничье ружьё, которое якобы находилось у него, но по своим характеристикам заведомо не могло использоваться при лишении жизни потерпевшего). Граждан заставляли подписывать «чистые» бланки процессуальных документов, чтобы заполнить их по собственному усмотрению11. Добиваясь «признания», стачивали зубы напильником12; «делали слона» противогазом13; избивали резиновой дубинкой (после чего совершивший это следователь районной прокуратуры С. в группе с коллегами ещё и получил взятку за непривлечение к уголовной ответственности по материалу проверки, по которому он так «усердствовал»14); одного потерпевшего в тех же целях сотрудники уголовного розыска Октябрьского РУВД г. Новосибирска не только избили, но и окунули головой в унитаз, тем самым «опустив» его по «понятиям» преступного мира15.
В 1990-е гг. параллельно с ухудшением криминальной обстановки, ростом числа преступлений и, как следствие, увеличением нагрузки из правоохранительных органов уходили квалифицированные кадры, которых сменяли неподготовленные, а то и просто случайные люди; падали качество и результативность работы. Скудное финансирование не позволяло приобретать не только компьютеры, принтеры, фотокамеры и прочую относительно дорогую оргтехнику, но даже элементарные канцелярские принадлежности, почтовые конверты, бумагу, горючее для служебных автомобилей. Суды «захлёбыва-
лись» в постоянно растущих остатках дел, причём гражданские не рассматривались годами. Рядовым гражданам стало совсем непросто официально добиться быстрого и справедливого разрешения проблем, требующих содействия или вмешательства правоохранительных органов, пусть даже в связи с совершением преступлений. А это, по существу, вынуждало искать «альтернативные» пути (от банального подкупа должностных лиц с тем, чтобы побудить их работать, до «заказа» расправы с «обидчиком» у представителей криминальных структур).
Приватизация и переделы собственно -сти породили «заказные» уголовные дела как средство «урегулирования» гражданско-правовых отношений. И хотя, с точки зрения обывателя, юридическая профессия и статус сотрудника правоохранительных органов гарантировали достаток, зарплаты там были более чем скромными (как говорили сами правоохранители - «инвалидскими»). В условиях обесценивания рубля деньги выплачивались с задержками, что вряд ли могло быть стимулом отдавать все силы работе. Поневоле вспоминаются слова Джерома Бентама: «Дешёвое правосудие дорого стоит народу».
Сейчас уже сложно судить, была ли немалая часть тогдашних сотрудников правоохранительных органов изначально столь прагматично настроена на извлечение выгод за счёт должности или к этому просто располагали процессы, происходившие в стране, и сама атмосфера, когда без преувеличения большинство ощутило себя «брошенными», «обиженными» властью. Это, конечно, можно списать на «защитную» мотивацию для самооправдания девиантного поведения, тем не менее очевидно, что с приходом рынка появлялись новые возможности и соблазны: пусть и не сразу, отступал товарный дефицит. Но что толку, если зарплаты едва хватало на то, чтобы свести концы с концами? Очень многие оказались тогда чуть ли не с пустыми карманами, а хотелось «всего и сейчас». Подустав от несбыточных обещаний «светлого» будущего в социалистическом формате, далеко не все верили и декларациям о скором эффекте реформ по переходу страны уже на путь капитализма. Но, поскольку жить «всё-таки было надо», совсем неудивительно, что официальная работа стала отодвигаться
как бы на второй план, куда приоритетней стал поиск дополнительных источников денег, в том числе и с использованием возможностей, открываемых должностью, пусть и в разрез с законом, что стало своего рода «бизнесом», где ведущую роль играла «цена вопроса». Снизилась критичность к коллегам, преступающим закон (а точнее, считающим, что «он писан для дураков»), появление у них непонятно откуда взявшихся денег, дорогостоящих вещей воспринималось как «умение жить». Многие начинали ориентироваться на их стандарты в части практически недоступных прежде материальных благ, которыми непременно нужно было обзавестись, чтобы «не быть хуже других», начиная с турецкой кожаной куртки, японского видеомагнитофона, проигрывателя лазерных дисков или видеокамеры и заканчивая персональным компьютером, автомобилем, хотя бы подержанным, собственной, отдельной квартирой. Если же субъект не мог или просто не стремился этому соответствовать, то он начинал восприниматься едва ли не как «законченный лох» - неудачник «по жизни», вызывая насмешки окружающих.
Следственные работники вместо того, чтобы сдавать все ценности по делам в бухгалтерию, «заимствовали» изъятые деньги и продлевали процессуальные сроки для того, чтобы подольше ими попользоваться, наиболее «предприимчивые» «прокручивали» изъятую наличность в коммерческих банках и финансовых пирамидах, закладывали в ломбард изделия из драгоценных металлов. В то же время, как это ни парадоксально, «неправедные» приобретения (компьютеры, видеотехника, автомобили) могли использоваться в том числе и в служебных целях, без чего, наверное, тогда было не обойтись. А для того чтобы разобраться в том же уголовном деле, собрать и грамотно оформить доказательства, приходилось не только «вкалывать», жертвуя «личным» временем, проявлять профессионализм, изобретательность, максимально использовать связи, но и нести материальные затраты, даже не рассчитывая на их возмещение в официальном порядке (для оперативного решения вопросов с оплатой проезда свидетелей, услуг переводчика, ксерокопированием документов, приобретением расходных материалов, бензина и т. п.).
Достигнув относительного материального благополучия, кто-то останавливался, другие только входили во вкус... Даже возбуждение уголовных дел против правоохранителей далеко не всегда имело должный профилактический эффект: коллеги нередко не только сочувствовали тем, «кому не повезло», придерживаясь позиции «ничего не видел, ничего не знаю», но и пытались выгородить «аутсайдера». Инициаторов же таких дел, напротив, воспринимали почти как «предателей». Когда вокруг практически всё шло на продажу, правоохранительные органы, увы, не стали исключением, тем более что свою цену, как оказалось, имела сама информация по уголовным делам, а тем более «правильно» избранная (изменённая) мера пресечения, «нужное» решение по делу.
В органах внутренних дел (и не только) складывалась практика, когда для того чтобы «продвинуть» дело, требовалось «заинтересовать» или «отблагодарить» ответственное должностное лицо, оказать «спонсорскую помощь» лично ему или всему подразделению. Внешне «невинные» мелкие подачки (иногда спиртными напитками и сигаретами, а иногда той же бумагой, что, по существу, граничило с крайней необходимостью) сменила «наличка», вводились «прейскуранты» за услуги, которые по закону не требовали никакой оплаты, при этом за что-то незаконное «тарифы» возрастали. Как и везде, на смену коррупционерам-одиночкам приходили целые структуры [24], формировались устойчивые связи, построенные на доверительных личных отношениях, которые функционировали годами, выходя на «межведомственный» уровень, когда оказывались задействованы представители разных юридических профессий - «свои» прокуроры и судьи (через последних, в частности, на заключительном этапе действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1961 г. решался вопрос об освобождении из-под стражи). Для получения «нужного» заключения экспертизы приглашались «нужные» судебные эксперты. Отрабатывались схемы и цепочки, которые далеко не всегда полностью отслеживались при «обезвреживании» отдельно взятого субъекта. В тех случаях когда такое лицо само по себе не способно было принять решение, за которое, собственно, и передава-
лись деньги, а полномочный на совершение таких действий субъект оказывался «за кадром» или оставался просто свидетелем, содеянное могло расцениваться лишь как мошенничество.
Более осмотрительные правоохранители, по соображениям безопасности предпочитавшие «не светиться», сами не контактировали с лицами, заинтересованными в решении зависящего от них вопроса, предпочитая делать это через «своих» адвокатов, нередко выходцев из правоохранительных органов, которые переключались на роль «пе-редаточого» звена [25, с. 117-259]. Эту же функцию могли выполнять и не имевшие статуса адвоката знакомые должностного лица, состоявшие с ним в доверительных отношениях, часто и сами в прошлом или настоящем правоохранители. Некоторых должностных лиц, от которых напрямую зависело «нужное» решение, могли использовать «в тёмную», объясняя свой «интерес» к делу, например, знакомством с обвиняемым (подозреваемым) или его родственниками, большое значение имел также принцип «ты мне - я тебе», когда выполнение просьбы порождало ответное право обращаться к просителю.
Особый интерес представляли досудебные стадии уголовного судопроизводства, открывавшие реальные возможности для того, чтобы если не «угробить» дело «на корню», то минимизировать последствия его возбуждения. Сделать что-то подобное после того, как дело оказывалось в суде, было гораздо труднее или вообще невозможно. Среди желающих заработать на чужих проблемах были и такие, кто буквально «хватался» за «денежные» дела, изъявляя готовность решить за деньги едва ли не любой вопрос, повлияв на органы предварительного расследования или суд, «исправить» положение по, казалось бы, бесспорным и доказанным делам, подыскав лжесвидетелей, воздействовав на очевидцев и потерпевших. Они сами выходили на предполагаемых «клиентов», обосновывая свою «нужность» наличием «особых подходов» к «конторам», в которых находилось дело, позволяющих добиться положительного решения, что, естественно, подразумевало немалую плату за «труды». Для убедительности приводились обстоя-
тельства дела, демонстрировались документы, подтверждавшие их осведомлённость в сложившейся ситуации. Иногда информация намеренно излагалась в искажённой, более «страшной редакции». За всем этим мог скрываться расчёт на «естественное развитие событий», когда о бесперспективности дела или предстоящем смягчении обвинения субъект узнавал заранее, через «прикормленных» или просто не осведомлённых о его целях должностных лиц.
Бывший начальник Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков областного ГУВД взялся «помочь» Д., задержанной за сбыт героина и давшей признательные показания. Узнав от следователя, что уголовное дело в перспективе прекратят из-за нарушений при оформлении документов, он сообщил Д., что якобы договорился со следователем о том, что её не станут брать под стражу, получив деньги за это «на подарки» и потребовав уже большую сумму за содействие в прекращении дела, что квалифицируется как мошенничество16. Иногда преобладала, скорее, надежда «на авось», строившаяся на том, что в случае негативного для «клиента» развития событий можно отговориться, сославшись на возникшие непреодолимые трудности, например, помехи со стороны вышестоящих должностных лиц; наиболее настойчивым могли даже вернуть полученные деньги или хотя бы их часть. Таким образом, обман играл не последнюю роль в отношениях между субъектами, «решающими» вопросы, и их «клиентами».
Ходили слухи, что один достаточно преуспевающий адвокат брал деньги фактически только за то, что просто приходил в районную прокуратуру и на какое-то время задерживался в приёмной, ничего больше не предпринимая, после чего сообщал людям, которые к нему обратились, что «решал» их вопросы. Однако невыполнение принятых на себя обязательств по оправданию виновного в преступлении могло обернуться даже организацией убийства лица, не выполнившего обещание. В редких случаях, когда прослеживалась связь подобного субъекта с должностными лицами, от которых действительно зависело решение по делу, и существующими реально, а не виртуально, т. е. только для придания убедительности тому, что состав-
ляло суть мошенничества, появлялись основания уже для применения норм о взяточничестве.
Впрочем, даже когда речь шла конкретно о должностном лице как получателе незаконного вознаграждения, нужно было ещё разобраться с оценкой его действий и реальных служебных возможностей. Например, сотрудник прокуратуры Новосибирской области К-ва получала деньги за решение различных вопросов, в том числе за содействие в назначении минимально возможного наказания по уголовному делу. Предварительным следствием ей было предъявлено обвинение в получении взяток, но при рассмотрении дела в суде был установлено, что, будучи прокурором отдела по надзору за законностью судебных постановлений по гражданским делам, она не имела отношения к уголовному судопроизводству (как и к другим вопросам, которые она бралась «решать» за денежное вознаграждение), реальных мер к исполнению взятых обязательств не принимала, т. е. имело место мошенничество17. В то же время отдельные элементы намеренного введения в заблуждение можно усмотреть и при получении взятки, когда должностное лицо пользовалось неосведомлённостью «жертвы» в юридических «веяниях и тонкостях», что, конечно, облегчало возможность получить деньги, хотя реально использовались должностные полномочия субъекта или же это предполагалось сделать.
Заместитель начальника управления по расследованию организованной преступной деятельности при УВД Новосибирской области Б. получил взятку от 3., в отношении которой расследовалось уголовное дело о незаконном обороте иностранной валюты, а при задержании у неё изъяли большую сумму в российских рублях. Когда З. при посредничестве ещё одного сотрудника милиции договорилась с Б. о возврате части изъятого, в деле появились фиктивные расписки о получении всей суммы лицами, которые якобы передали З. эти деньги в долг, сам Б. изготовил протоколы их допросов с изложением таких же сведений о происхождении денег. В действительности З. была возвращена только часть денег, а остальное составило взятку Б. Кроме того, он получил через посредника ещё и деньги за прекращение само-
го уголовного дела18. Появившийся вскоре Уголовный кодекса (далее - УК) РФ 1996 г. декриминализировал само деяние, по признакам которого возбуждалось дело...
Следователь следственной части при УВД г. Новосибирска Г-в получил взятку от Б-на угрозой оказать на допросах давление на потерпевшего и свидетелей с целью добиться уличающих его показаний, «обвинительной» оценки доказательств и направления дела с обвинительным заключением в суд, осознавая недостаточность доказательств его вины, при этом дело в последующем было прекращено .
В Москве следователь налоговой полиции К., зная, что находящееся в его производстве уголовное дело в отношении К-ва будет прекращено в силу примечания к ст. 198 УК РФ, под угрозой направления дела в суд получил от него взятку в размере 4 200 долларов США20 [26]. Значительная часть лиц, «пострадавших» от подобных преступлений, через которых потом и выходили на правоохранителей, мягко говоря, сами были не безупречны перед законом, в силу чего виновные, в принципе, и рассчитывали на их молчание. Участие же таких субъектов в оперативно-розыскных мероприятиях и расследовании против должностных лиц напоминало «сделку с правосудием», когда приходилось «закрывать глаза» на факты противоправного поведения с их стороны или принимать меры к тому, чтобы облегчить их положение.
Пожалуй, стоит заметить, что некоторая часть правоохранителей, «сколотив» первоначальный капитал за счёт чисто криминального использования своего служебного положения, в последующем применяли его уже в легальном или полулегальном бизнесе, например, открывая оформленные на подставных лиц торговые точки или предприятия общественного питания; арендуя на льготных условиях контейнеры для размещения товаров на вещевом рынке и сдавая их потом в субаренду уже за большую сумму; организуя пассажирские перевозки или платные автостоянки, «вкладываясь» в «челночные» операции по закупке товаров за рубежом с их последующей реализацией в России и т. д.
5. Заключение
Обращаясь к событиям минувших десятилетий применительно к деятельности пра-
воохранительных органов, не всё можно однозначно оценивать как чёрное или белое, т. е. имеющее лишь негативную или, наоборот, положительную окраску, так как сотрудники правоохранительных органов, в той или иной мере вставшие на путь нарушения закона, одновременно всё-таки в большинстве случаев могли исполнять свои обязанности должным образом, расследовать сложные уголовные дела, раскрывать и выявлять преступления, получая за это поощрения и продвигаясь по службе. То есть присутствовал своего рода дуализм, что было символом всей эпохи пресловутых «оборотней в погонах».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Хлопцева Е. Ю. Уголовно-правовая охрана правосудия : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Екатеринбург : Уральская государственная юридическая академия, 1995. - С. 6.
2 См. об этом, например: Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: Проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Казань : Казанский государственный университет, 2000. - С. 4; Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Владивосток : Дальневосточный государственный университет, 2007. -С. 3; Спектор Л. А. Судебная власть как объект уголовно-правовой охраны : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Ростов н/Д. : Ростовский юридический институт МВД России, 2012. - С. 6; Лев-ков Д. Ю. Потерпевший в преступлениях против правосудия : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -М. : Высшая школа экономики, 2017. - С. 3.
3 Кассационное определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 23 ноября 2010 г. по делу № КАС 10-596 в отношении Г-на.
4 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-126-1998 в отношении Т., М-вой, К., К-вой, Щ. и О.
5 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-94-2003 в отношении М.
6 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-31-2000 в отношении Г.
7 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело №2-3-2011 в отношении Д.
8 Островский А. Преступление и наказание Чубайса. За что «отец российских олигархов» ненавидит Достоевского. - иКЬ: https://rg.ru/2004 /11/19/еЬиЪа]8.Ь1т1 (дата обращения: 30.06.2021).
9 См., например: Китаев Н. Н. Неправосудные приговоры к смертной казни: Системный анализ допущенных ошибок. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2004. - С. 123-125.
10 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-136-2004 в отношении Н.
11 Архив Чулымского районного суда Новосибирской области. Уголовное дело № 1-40-2001; Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу № 58-002-45.
12 Архив Ленинского районного суда г. Новосибирска. Уголовное дело № 1-502-1998 в отношении В. и З.
13 Архив Ленинского районного суда г. Новосибирска. Уголовное дело № 1-1065-2005 в отношении К.
14 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-06-2001 в отношении С., Ш., М.
15 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-126-1999 в отношении Б-ва и других.
16 Архив Ленинского районного суда г. Новосибирска. Уголовное дело № 1-283-2004 в отношении Г-ва.
17 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-94-2003 в отношении М.
18 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-13-1998 в отношении Б., С. и П.
19 Архив Новосибирского областного суда. Уголовное дело № 2-64-1997 в отношении Гл.
20 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 21 января 2004 г. по делу К. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ЛИТЕРАТУРА
1. Власов И. С., Тяжкова И. М. Ответственность за преступления против правосудия. - М. : Юридическая литература, 1968. - 134 с.
2. Рашковская Ш. С. Преступления против правосудия : учебное пособие. - М. : ВЮЗИ, 1978. - 104 с.
3. Боярская А. В. Общеправовой и междисциплинарный аспекты понятия «правосудие» // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2019. - Т. 16, № 3. - С. 109-120.
4. Тугутов Б. А. Преступления против правосудия: теория и правоприменение // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. - 2017. - № 2 (16). - С. 137-146.
5. Гааг И. А. Проблема родового объекта преступлений против правосудия // Правовые проблемы укрепления российской государственности : сб. ст. - Ч. 20 / под ред. В. А. Уткина. - Томск : Изд-во ТГУ 2004. - С. 110-111.
6. Яшин А. В. Криминологический анализ преступлений против правосудия // Общество: политика, экономика, право. - 2020. - № 4 (81). - С. 66-70.
7. Александрова Н. С. Факторы, детерминирующие преступления против правосудия // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В. Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. - 2005. -№ 2 (24). - С. 119-128.
8. Летягина Е. А. Некоторые вопросы криминологического исследования преступлений против правосудия // Юриспруденция и право: исследования, инновации, практика. - 2019. - № 1. - С. 14-17.
9. Кураков А. В. К вопросу о криминологическом изучении преступлений против правосудия // Актуальные проблемы экономики и права. - 2009. - № 1. - С. 176-180.
10. Гамазина И. В. Криминологический аспект преступлений против правосудия // Вестник Тамбовского университета. - 2012. - № 1. - С. 53-58.
11. Тарасов Н. В. Криминологическая теория и практика предупреждения преступности против правосудия : монография. - Смоленск : Маджента, 2005. - 203 с.
12. Намнясева В. В. Латентная преступность в сфере посягательств на интересы правосудия // Вестник Волгоградской академии МВД РФ. - 2018. - № 4. - С. 55-62.
13. Клейменов М. П. Криминологические аспекты вынесения заведомо неправосудных приговоров // Преступления против правосудия: Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты : материалы теоретического семинара (Омск, 30 ноября 1994 г.). - Омск : Изд-во Юрид. ин-та МВД России, 1996. - С. 29-31.
14. Синельников А. В. Проблемы криминологической оценки масштабов и динамики преступлений против правосудия, совершаемых сотрудниками органов уголовного преследования // Власть. - 2012. -№ 2. - С. 156-159.
15. Синельников А. В. Криминологические особенности преступлений против правосудия, совершаемых должностными лицами органов уголовного преследования // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2013. - № 2. - С. 94-101.
16. Крапчатова И. Н. Социально-криминологическая характеристика преступлений, совершённых в отношении лиц, осуществляющих правосудие и предварительное расследование // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. Серия «Экономика. Управление. Право». - 2018. -№ 3 (13). - С. 103-124.
17. Гамазина И. В. Преступления против правосудия, совершаемые лицами, осуществляющими предварительное расследование // Вестник Тамбовского университета. - 2012. - № 3. - С. 336-342.
18. Борков В. Н. Преступления, совершаемые должностными лицами правоохранительных органов : монография. - Омск : Омская академия МВД РФ, 2012. - 126 с.
19. Стенин А. Проблемы ответственности за умышленное неисполнение должностным лицом своих служебных полномочий // Уголовное право. - 2003. - № 1. - С. 55-57.
20. Тарасова Н. В. Причинный комплекс преступности в России периода реформ 90-х годов // Вестник Брянского государственного университета. - 2008. - Вып. 2. - С. 150-154.
21. Криминологическая характеристика преступности в сфере правоохранительной деятельности : научный отчёт о первом этапе исследования / рук. авт. кол. А. И. Долгова. - М. : Научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка, 1998. - 23 с. - URL: http://crimas.ru /_books/krim_har_prest_pravoohr.pdf (дата обращения: 30.06.2021).
22. Преступность в России в девяностых годах и некоторые аспекты законности борьбы с ней. - М. : Криминол. ассоц., 1995. - 96 с.
23. Долгова А. И. Преступность, её организованность и криминальное общество. - М. : Рос. криминол. ассоц., 2003. - 572 с.
24. Клейменов М. П., Клейменов И. М. Детерминация служебной организованной преступности // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2019. - Т. 16, № 1. - С. 156-166.
25. Гармаев Ю. П. Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. Средства предупреждения и нейтрализации : монография. - М. : Юрлитинформ, 2010. - 440 с.
26. Яни П. С. Разграничение в судебной практике получения взятки и мошенничества // Российский ежегодник уголовного права. - 2008. - № 2. - С. 809-834.
Информация об авторах
Метельский Павел Сергеевич - кандидат
юридических наук, доцент кафедры уголовного
права и национальной безопасности
Новосибирский государственный университет
экономики и управления
Адрес для корреспонденции: 630099, Россия,
Новосибирск, ул. Каменская, 52/1
E-mail: [email protected]
Author ID: 382846
Разбирина Любовь Ильинична - кандидат
юридических наук, доцент кафедры уголовного
права и национальной безопасности
Новосибирский государственный университет
экономики и управления
Адрес для корреспонденции: 630099, Россия,
Новосибирск, ул. Каменская, 52/1
E-mail: [email protected]
SPIN-код: 7222-4454, AuthorlD: 793481
Самулин Дмитрий Викторович - ассистент кафедры уголовного права и национальной безопасности, судья в отставке Новосибирский государственный университет экономики и управления Адрес для корреспонденции: 630099, Россия, Новосибирск, ул. Каменская, 52/1 E-mail: [email protected] SPIN-код: 3514-8408
Матвеев Илья Викторович - старший преподаватель кафедры уголовного права и национальной безопасности
Новосибирский государственный университет
экономики и управления
Адрес для корреспонденции: 630099, Россия,
Новосибирск, ул. Каменская, 52/1
E-mail: [email protected]
SPIN-код: 8680-4683, AuthorlD: 758432
Информация о статье
Дата поступления - 30 июня 2021 г. Дата принятия в печать - 19 июля 2021 г.
Для цитирования
Кайшев А. В., Степашин В. М. О преступлениях против и «около» правосудия // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2021. Т. 18, № 3. С. 94-105. й01: 10.24147/1990-5173.2021.18(3).94-105.
ABOUT CRIMES AGAINST AND "NEAR" JUSTICE
P.S. Metelsky, L.I. Razbirina, D.V. Samulin, I.V. Matveev
Novosibirsk State University of Economics and Management, Novosibirsk, Russia
Introduction. The criminal legislation of the Russian Federation traditionally contains a chapter on crimes against justice, which includes not only compositions directly attributable to the activities of the courts, which, in fact, perpetrate it, but also crimes committed at the pre-trial or post-trial stages that impede the achievement of the tasks and goals of before justice. In addition, other crimes are not uncommon in this area, although they are outside the scope of Chapter 31 of the Criminal Code of Russia, but are closely related to the "seamy side" of justice. Purpose. The purpose of the study is to show some features of the crimes of officials of the criminal prosecution bodies, touching upon questions about their determinants, the criminological situation in these bodies, as well as "around" them. Methodology. A formal legal analysis of the norms of the current criminal legislation, statistical data and scientific research related to the topic of the article is used. An attempt is made to analyze the situation from criminological positions with the choice as a "starting point" of the 90s of the twentieth century. Results. The public danger of crimes against justice, the subjects of which are officials of the criminal prosecution bodies and judges, is determined not only by the damage to the interests of justice itself, the rights of specific victims, but also by the harm they ultimately bring to the entire state. A number of other criminal acts committed in the same sphere or "near" justice, which, nevertheless, many associate precisely with the defects of justice itself, are often associated with these crimes. Conclusion.
Assessment of the criminological situation in the justice sector should take into account the facts of criminal activity committed within or "near" this area, albeit not provided for in Chapter 31 of the Criminal Code of the Russian Federation, but nevertheless related to justice.
Keywords: Justice as a criminal legal category; scope of the chapter on crimes against justice; the public danger of crimes against justice committed by officials of bodies carrying out operational-search activities, conducting inquiries, investigators, prosecutors and judges; special, general and "reserve" norms; crimes "near" justice.
REFERENCES
1. Vlasov I.S., Tyazhkova I.M. Accountability for crimes against justice. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1968. 134 p. (In Russ.).
2. Rashkovskaya Sh.S. Crimes Against Justice, textbook. Moscow, VYUZI Publ., 1978. 104 p. (In Russ.).
3. Boyarskaya A.V. General and Inter-Disciplinary Aspects of the Concept "Justice". Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2019, vol. 16, no. 3, pp. 109-120. (In Russ.).
4. Tugutov B.A. Crimes against justice: theory and law enforcement. Sibirskie ugolovno-protsessual'nye i kriminalisticheskie chteniya = Siberian criminal procedure and criminalistic readings, 2017, no. 2 (16), pp. 137146. (In Russ.).
5. Hague I.A. The problem of the generic object of crimes against justice, in: Utkin V.A. (ed.). Legal problems of strengthening the Russian statehood, collection of articles. Tomsk: Tomsk State Univercity Publishing House, 2004, part 20, pp.110-111. (In Russ.).
6. Yashin A.V. Criminological analysis of crimes against justice. Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo = Society: politics, economics, law, 2020, no. 4 (81), pp. 66-70. (In Russ.).
7. Alexandrova N.S. Factors Determining Crimes Against Justice. Scientific Notes of the St. Bobkov branch of the Russian Customs Academy, 2005, no. 2 (24), pp. 119-128. (In Russ.).
8. Letyagina E.A. Some questions of criminological research of crimes against justice. Jurisprudencija i pravo: issledovanija, innovacii, praktika = Jurisprudence and law: research, innovation, practice, 2019, no. 1, pp. 14-17. (In Russ.).
9. Kurakov A.V. On the question of criminological study of crimes against justice. Aktual'nye problemy ekonomiki i prava = Actual problems of economics and law, 2009, no. 1, pp. 176-180. (In Russ.).
10. Gamazina I.V. Criminological aspect of crimes against justice. Vestnik Tambovskogo universiteta = Bulletin of the Tambov University, 2012, no. 1, pp. 53-58. (In Russ.).
11. Tarasov N.V. Criminological theory and practice of crime prevention against justice, monograph. Smolensk, Madgenta Publ., 2005. 203 p. (In Russ.).
12. Namnyaseva V.V. Latent criminality in the sphere of encroachment on the interests of justice. Vestnik Volgogradskoi akademii MVD RF = Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry ofInternal Affairs of the Russian Federation, 2018, no. 4, pp. 55-62. (In Russ.).
13. Kleimenov M.P. Criminological aspects of passing deliberately unjust sentences, in: Crimes against justice: Criminal legal and criminal procedural aspects, proceedings of the theoretical seminar (Omsk, 30 November 1994). Omsk, Omsk Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia Publ., 1996, pp. 29-31. (In Russ.).
14. Sinelnikov A.V. Problems of criminological assessment of the scale and dynamics of crimes against justice committed by employees of the criminal prosecution authorities. Vlast' = Power, 2012, no. 2, pp. 156-159. (In Russ.).
15. Sinelnikov A.V. Criminological features of crimes against justice committed by officials of the criminal prosecution bodies. Kriminologicheskii zhurnal Baikal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava = Criminological journal of the Baikal State University of Economics and Law, 2013, no. 2, pp. 94101. (In Russ.).
16. Krapchatova I.N. Socio-criminological characteristics of crimes committed against persons administering justice and preliminary investigation. Vestnik Rossiiskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta. Seriya "Ekonomika. Upravlenie. Pravo" = Bulletin of the Russian State University for the Humanities. Series "Economy. Control. Right", 2018, no. 3 (13), pp. 103-124. (In Russ.).
17. Gamazina I.V. Crimes against justice committed by persons carrying out preliminary investigations. Vestnik Tambovskogo universiteta = Bulletin of the Tambov University, 2012, no. 3, pp. 336-342. (In Russ.).
18. Borkov V.N. Crimes Committed by Law Enforcement Officials, monograph. Omsk, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation Publ., 2012. 126 p. (In Russ.).
19. Stenin A. Problems of responsibility for deliberate failure by an official to perform his official powers. Ugolovnoepravo = Criminal law, 2003, no. 1, pp. 55-57. (In Russ.).
20. Tarasova N.V. The causal complex of crime in Russia during the reform period of the 90s. Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of the Bryansk State University, 2008, issue 2, pp. 150-154. (In Russ.).
21. Dolgova A.I. (the head of the group of authors). Criminological characteristics of crime in the field of law enforcement, scientific report on the first stage of the study. Moscow, Research Institute for the Problems of Strengthening Law and Order Publ., 1998. 23 p. Available at: http://crimas.ru/_books/krim_har_prest_ pravoohr.pdf (accessed 30 June 2021). (In Russ.).
22. Crime in Russia in the nineties and some aspects of the legality of the fight against it. Moscow, Criminological Association Publ., 1995. 96 p. (In Russ.).
23. Dolgova A.I. Crime, its organization and a criminal society. Moscow, Russian Criminological Association Publ., 2003. 572 p. (In Russ.).
24. Kleymenov M.P., Kleymenov I.M. Determination of the Official Organized Crime. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2019, vol. 16, no. 1, pp. 156-166. (In Russ.).
25. Garmaev Yu.P. Illegal activities of lawyers in criminal proceedings. Means ofprevention and neutralization, monograph. Moscow, Yurlitinform Publ., 2010. 440 p. (In Russ.).
26. Yani P.S. Differentiation in judicial practice of taking bribes and fraud. Rossiiskii ezhegodnik ugolovnogo prava = Russian Yearbook of Criminal Law, 2008, no. 2, pp. 809-834. (In Russ.).
About the authors
Metelsky Pavel - Ph.D. in Law, Associate Professor at the Department of Criminal Law and National Security
Novosibirsk State University of Economics and Management
Postal address: 52/1, Kamenskaya ul., Novosibirsk, 630099, Russia E-mail: [email protected] Author ID: 382846
Razbirina Lubov - Ph.D. in Law, Associate Professor at the Department of Criminal Law and National Security
Novosibirsk State University of Economics and Management
Postal address: 52/1, Kamenskaya st., Novosibirsk, 630099, Russia E-mail: [email protected] SPIN-code: 7222-4454, Author ID: 793481
Samulin Dmitry - lecturer of the Department at the Department of Criminal Law and National Security
Novosibirsk State University of Economics and Management
Postal address: 52/1, Kamenskaya st., Novosibirsk, 630099, Russia E-mail: [email protected] SPIN-code: 3514-8408
Matveev Ilya - senior lecturer at the Department at the Department of Criminal Law and National Security
Novosibirsk State University of Economics and Management
Postal address: 52/1, Kamenskaya st., Novosibirsk, 630099, Russia E-mail: [email protected] SPIN-code: 8680-4683, Author ID: 758432
Article info
Received - June 30, 2021 Accepted - July 19, 2021
For citation
Metelsky P.S., Razbirina L.I., Samulin D.V., Matveev I.V. About Crimes Against and "Near" Justice. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2021, vol. 18, no. 3, pp. 94-105. DOI: 10.24147/1990-5173.2021.18(3).94-105. (In Russ.).
