CC BY
16О повышении научного уровня дискуссий в интересах развития военного искусства
Полковник в отставке В.И. ОРЛЯНСКИЙ, доктор военных наук
Подполковник запаса Д.Ю. ГРЕЧИН, кандидат технических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Акцентируется важность повышения научного уровня и результативности полемики, ведущейся в интересах развития военного искусства, на примере ряда дискуссионных статей.
The paper emphasizes the importance of improving the scientific standards and effectiveness of debates conducted in the interests of furthering military art as exemplified by a series of discussion articles.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Военное искусство, дискуссия, методика оценки противника, автоматизированная система управления, сетецентризм.
Military art, discussion, methodology of estimating adversary, fire superiority, automated control system, network-centrism.
ДИСКУССИЯ является неотъемлемой частью внутренней научной работы высших военных учебных заведений и научно-исследовательских организаций. По открытой тематике она может вестись и на страницах военной печати. При этом научная полемика может играть важную роль в развитии военного искусства при условии, когда ее конечным результатом становится согласованный понятийный аппарат и единые взгляды на обсуждавшиеся вопросы (проблемы), способные дать определенный импульс практике.
В связи с этим обращает на себя внимание ряд статей, опубликованных в журнале «Военная Мысль», где авторы, анализируя боевой опыт, полученный воинскими формированиями Вооруженных Сил (ВС) России в современных вооруженных конфликтах, ведут дискуссию по актуальным вопросам развития военного искусства1'2'3.
Ярко выраженная острота данной дискуссии обусловлена тем обстоятельством, что, к сожалению, в отечественной военной науке нередко проявляются тенденции негативного характера, выражающиеся в поверхностном подходе к научным исследованиям, абсолютизации зарубежных взглядов, представлении в качестве новых научных результатов известных истин, изложенных другими словами, причем часто с подачи извне. Это приводит к искажению общепринятых, научно обоснованных положений теории военного искусства и неоправданному привнесению в военный лексикон весьма абстрактных понятий. Как следствие, нередко могут выбираться ошибочные направления научных исследований и создаваться псевдотеории, не инициирующие, а, напротив, тормозящие развитие военного искусства и разработку перспективных средств вооруженной борьбы.
С учетом данного фактора проанализируем обмен мнениями и некоторые высказывания авторов указанных статей в ходе дискуссии. Так, в статье К.А. Троценко4 дается широкий аналитический обзор боевых действий в Сирийской Арабской Республике (САР), в ходе которого делаются выводы по вопросам существующей теории тактики и практики боевого применения незаконных вооруженных формирований (НВФ) и правительственных войск. Общая цель исследования, исходя из названия статьи, заключалась в выявле-
нии (на фоне анализа причин неудач правительственных войск и успехов НВФ) фактов, подтверждающих или опровергающих развитие способов боевых действий тактического и оперативного масштабов.
Рассмотрим некоторые положения данной статьи. Автор, в частности, утверждает, что действия НВФ были активными и эффективными при техническом, огневом и информационном превосходстве правительственных войск, что они достигали внезапности и прорывали передний край обороны правительственных войск при слабой артиллерийской поддержке. При этом он обнаруживает следующие слагаемые успеха НВФ в борьбе с технологически сильным противником: несоответствие методики оценки противника (командованием правительственных войск. — Прим. авт.) тактике НВФ; использование местных ресурсов незначительными по численности НВФ; децентрализованное управление НВФ, основывающееся на общих, но требующих строгого выполнения правилах; специфический боевой порядок НВФ, включающий малочисленные по составу боевые группы, входящие в тактические группы, каждая из которых предназначалась для выполнения определенной задачи5.
При всей важности описания в статье характера реальных боевых эпизодов и объективных причин неудач правительственных войск вызывает сомнение утверждение автора о несоответствии методики оценки противника его тактике.
Существующие методы работы командиров и штабов по подготовке боя (операции) и управлению войсками применяются на протяжении многих десятилетий и постоянно совершенствуются с учетом развития содержания вооруженной борьбы, средств ее ведения и тактики войск противоборствующих сторон. При этом методика
оценки противника, основывающаяся на определении его состава, состояния, положения и возможностей, остается гибкой и простой в использовании. Она применима к любой обстановке и к самой разной тактике. В соответствии с данной методикой оценка противника и обстановки в целом предполагает также изучение населения в районе боевых действий, его состава, степени лояльности или агрессивности по отношению к местной или государственной власти и к воинским формированиям противоборствующих сторон.
Что касается боевых действий в САР, то практически полное господство (неограниченная власть) полевых командиров на подконтрольной им территории и использование всех находящихся на ней ресурсов было в то время обычным явлением, требующим глубокого анализа при оценке обстановки, что вполне позволяла сделать существующая методика работы командования. Не имелось никаких организационных препятствий по оценке прогнозируемых возможностей НВФ с учетом их значительной поддержки местным населением. Объективность данного вывода подтверждается тем, что тактика НВФ к тому времени приобрела широкую известность, поскольку применялась в аналогичных ситуациях во многих горячих точках на протяжении десятилетий.
Очевидно, что дело не в несовершенстве методики оценки противника, а в незнании его тактики вследствие отсутствия регулярных занятий в процессе боевой подготовки по изучению и глубокому анализу способов боевых действий НВФ в различных вооруженных конфликтах. На практике разведорганы оказались неспособны своевременно добывать требуемые данные о противнике, а работа командования не всегда была достаточно эффективной в вопросах организации разведки
и объективного анализа полученной информации.
Достижение внезапности действий НВФ при слабой артиллерийской поддержке также не является чем-то уникальным в теории и практике военного искусства.
В годы Великой Отечественной войны внезапность многократно обеспечивалась благодаря отходу от шаблона, когда при переходе к активным действиям артиллерийская подготовка наступления преднамеренно не проводилась, что при других благоприятных условиях способствовало успеху. На территории САР боевики, как правило, из-за недостатка дальнобойных средств поражения нередко вынужденно прибегали к подобному способу действий, стремясь достичь внезапности перехода в атаку.
Из-за отмеченной выше низкой эффективности работы командования правительственных войск и в силу более высокого уровня организации действий НВФ (в частности, способности быстро концентрировать усилия на главном направлении из рассредоточенного боевого порядка) последним удавалось достигать успеха, реализуя свои сильные стороны и нивелируя слабые. При этом требующееся для разгрома противника превосходство правительственных войск в силах и средствах в ходе боевых действий на территории САР обеспечивалось не всегда, в том числе и в операции «Источник мира», которую автор приводит в качестве примера. Как известно, данная операция проводилась хорошо подготовленными и оснащенными формированиями «смешанной группировки турецких войск и Свободной сирийской армии»6.
В статье также говорится, что специфическая система управления, основанная на «постоянно действующих и обязательных правилах» и на «контроле территории в форме сети участков ответственности» позволяла
в наибольшей степени реализовать сильные стороны НВФ7. Однако вряд ли было неожиданностью для командования армии САР то обстоятельство, что лояльно настроенное к НВФ население способствовало эффективному контролю территории и создавало для них надежный тыл. При этом в содержании установленных для НВФ правил нет ничего теоретически нового, поскольку они включают общеизвестные требования тактики, такие как необходимость непрерывного ведения разведки, активных маневренных действий, обеспечения флангов, поддержания тесного взаимодействия, нанесения ударов во фланг и тыл противнику и другие.
Еще раз отметим, что успех НВФ достигался за счет более высокой организованности действий, обусловленной в том числе готовностью их командиров к неукоснительному выполнению установленных правил в силу жесткой ответственности за проявление пассивности. И напротив, правительственные войска даже при более высоком уровне их оснащения не имели успеха из-за слабой организации боевых действий и отсутствия ответственности за выполнение поставленных задач. К сожалению, подобные ситуации иногда имели место и в ВС России, в частности в «операции по разоружению вооруженных формирований и восстановлению конституционного строя в Чеченской Республике (1994—1996), отличавшейся неподготовленностью, неудовлетворительным управлением на военно-политическом уровне, невостребованностью... прежнего опыта»8.
Слабым руководством действиями правительственных войск САР в определенной степени можно объяснить и успехи НВФ, применявших специфический боевой порядок. Их малочисленные боевые и тактические группы при высоком уровне организации их действий могли удачно выполнять определенные за-
дачи, упреждая в нанесении ударов противоборствующую сторону. В таких условиях от командования правительственных войск требовалась адекватная реакция, однако недооценка противника и, как результат, слабое противодействие ему лишь способствовали достижению успеха хорошо подготовленных и согласованно действующих элементов боевого порядка НВФ.
Как известно, в соответствии с теорией военного искусства войска переходят к обороне при невозможности или нецелесообразности наступления из-за превосходства противника, неготовности своих войск и по другим причинам. При этом в любом случае оборона строится с учетом предполагаемых действий противника, с сосредоточением основных усилий, в том числе огневых, на наиболее вероятном направлении его главного удара. В современных условиях принимаются во внимание существенно возросшие возможности дальнобойных ракетно-артиллерийских средств поражения наземного и воздушного базирования, которые не требуется заблаговременно сосредоточивать на направлениях действий противника. Огневое превосходство достигается маневром ударов и огня. Время маневра и требуемая степень сосредоточения огневых усилий определяются в принимаемом командованием решении, детализируются при планировании боя (операции) на основе имеющихся сведений о противнике и корректируются с учетом изменений обстановки в последующем.
Перечисленные общеизвестные положения современной теории военного искусства могли в той или иной степени реализовываться правительственными войсками САР при высоком уровне организации боевых действий. В этой связи представляется сомнительным вывод автора, что успешные действия войск в совре-
менных вооруженных конфликтах обусловливаются якобы новыми явлениями в теории и практике тактики, выражаемыми терминами типа «огневой перевес», «огневая тактика» и др.
Замена общепринятого понятия «огневое превосходство», в полной мере соответствующего сущности отражаемого им явления, на «огневой перевес» при весьма запутанном обосновании его сути ничего нового в существующие взгляды не привносит. Это тем более очевидно, что сам автор в конечном счете сводит достижение «огневого перевеса» к «более качественной подготовке и ведению огня»9, что в общем-то является изначальным требованием к принимаемым решениям и действиям воинских формирований любого масштаба при выполнении поставленных задач, т. е. к организации и ведению боя в целом.
Следует также добавить, что приведенные в статье критерии оценки огневого перевеса, такие как «количество разведанных и обстрелянных целей (с учетом их возможного маневра); количество прицельных очередей и отдельных выстрелов в ограниченный период времени; количество точных попаданий; степень вывода из строя одним попаданием боеприпаса (за счет его могущества) поражаемой групповой или одиночной цели»10, не могут служить исходными данными для проведения расчетов и математического моделирования боя, без чего невозможно определить соотношение сил и средств сторон, спланировать огневое поражение противника и принять рациональное решение в целом. В отличие от предложенного подхода существующие научно обоснованные и подтвержденные практикой представления, суть которых заключается в количественно-качественном превосходстве над противником в огневых средствах, позволяют это делать.
Еще одно неоднозначное утверждение, содержащееся в рассматриваемой статье, заключается в том, что якобы военные ученые принижают роль тактических действий в угоду действиям оперативного и стратегического масштабов. Автор отмечает: «В настоящее время нередко приходится сталкиваться с мнением (особенно в среде военных ученых), что тактические действия имеют значимость второго или даже третьего порядка... По их мнению, первостепенное значение для военного дела имеют вопросы стратегического и оперативного масштаба»11.
Свое несогласие с этим К.А. Тро-ценко обосновывает высказываниями военных и других деятелей разных времен, от Средневековья до XVIII—XIX веков, и необходимостью применения «диалектико-материа-листического подхода: от социально-экономического устройства воюющей социальной группы к приемлемой для нее тактике, от приемлемой тактики — к действиям более крупного масштаба». Он считает, что первостепенное значение стратегия и оперативное искусство имеют лишь «при решении практических задач обороны государства»12.
Помимо сомнения в целесообразности использования таких, довольно абстрактных аргументов следует отметить, что в военно-научной работе и в боевой обстановке всегда был и остается важным учет взаимовлияния и взаимозависимости трех составных частей военного искусства (тактики, оперативного искусства и стратегии), что прежде всего обусловлено средствами вооруженной борьбы, соответствующими каждой из них в военных конфликтах разных исторических периодов. На современном этапе оснащение войск противоборствующих сторон оружием глобальной дальности естественным образом предопределило главенствующую
роль стратегии над другими составляющими военного искусства.
Вместе с тем на протяжении всей истории войн имело место обратное влияние нижних уровней военного искусства на верхние. Так, в годы Великой Отечественной войны оперативное искусство нередко зависело от тактики, например, в связи с необходимостью прорыва тактической зоны обороны противника в течение одних суток. В противном случае противник получал возможность перегруппироваться, усилить оборону и успешно противодействовать достижению оперативного успеха наступающих войск.
Специфика военных конфликтов последних десятилетий, динамичные изменения характера вооруженной борьбы с применением высокотехнологичных средств способствуют тому, что тактика в определенных ситуациях может более активно влиять не только на оперативное искусство и военную стратегию, но и на политику. Так, гипотетическая возможность захвата НВФ стратегически важных и опасных объектов, например ядерной энергетики, производства и хранения ядерного и других видов оружия массового поражения, может оказать существенное влияние на политику и практические действия руководящих структур государства в какой-то период времени.
Из истории войн известны случаи, когда тактические и оперативные успехи или неудачи влияли на военную стратегию и политику. Об этом можно судить по опыту Гражданской и Великой Отечественной войн, войны в Корее (1950—1953) и др. При этом известно, что политика способна оказывать и обратное влияние на военную стратегию, а через него — на оперативное искусство и тактику. Это убедительно демонстрируется сегодня действиями правительств западных стран, направленными
на продолжение кровопролития на Украине, которую они продолжают оснащать современным оружием. Их политика — это политика террора, фейковая политика, основанная на лжи и направленная на сохранение любыми путями веками удерживаемой позиции превосходства над всеми членами мирового сообщества. Помимо увеличения потерь противоборствующих сторон и массовой гибели мирного населения это ведет к затягиванию вооруженной борьбы, изменениям в планировании на уровне стратегии и оперативного искусства, расширению сферы и способов тактических действий, уточнению их целей и содержания.
Предположения о возрастании взаимного влияния составных частей военного искусства и политики в новых условиях неоднократно высказывались на страницах военной печати на основе выводов из анализа изменений характера вооруженной борь-бы13Д4. В последние годы и особенно в ходе специальной военной операции по освобождению Донбасса эти взаимосвязи и взаимозависимости не только исследуются военными специалистами, но становятся порою едва ли не главной темой, обсуждаемой в СМИ на международном уровне. Причина состоит в том, что антинародная власть Украины подталкивает нацистские тактические формирования к совершению террористических актов на объектах ядерной энергетики, производства и хранения сильнодействующих ядовитых веществ, которые могут привести к катастрофам и массовым жертвам среди мирного населения, что, естественно, повлияет как на военное искусство, так и на политику государств, причем не только участников военного конфликта.
Таким образом, упрек в принижении военными учеными роли тактических действий, высказанный в рассматриваемой статье, представ-
ляется необоснованным. Взаимосвязи составных частей военного искусства при реализации на практике их теоретических положений могут динамично меняться в зависимости от складывающейся обстановки.
Вместе с тем нельзя не отметить, что К.А. Троценко излагает и рациональные идеи, не получившие, однако, должного развития в его статье ни в теоретическом, ни в практическом плане, что подтверждается мнением одного из его оппонентов — доктора технических наук Ю.Н. Фесенко15. Одна из них заключается в предложении считать целесообразным насыщение подразделений и частей тактического звена разнородными средствами разведки и создание организационно-технических условий для «сбора, обобщения и незамедлительного распределения разведывательных данных между первичными тактическими подразделениями и поддерживающими их огневыми средствами»16. Актуальность этой идеи не вызывает сомнения, как и рекомендации о создании специального пункта управления разведкой, комплексных групп разнородных сил и средств разведки, включающих средства разведки частей РЭБ, контроля стрельбы артиллерии, радиолокационные станции, беспилотные летательные аппараты и многое другое17.
Рациональность данных предложений автора заключается в том, что они, по сути, выражают (хотя и весьма обобщенно) необходимость теоретического обоснования новых требований к разведке, управлению, всестороннему обеспечению действий воинских формирований и в конечном счете ориентированы на создание эффективной многофункциональной многоуровневой автоматизированной системы управления (АСУ) оперативного и тактического звеньев, интегрирующей в себе ряд подсистем.
Сегодня имеются все необходимые материально-технологические предпосылки для создания средств, способных вести фотографическую, телевизионную, инфракрасную, радиотехническую, радиолокационную, радиационную, химическую разведки с воздуха и решать широкий круг разведывательных задач от обнаружения на местности минно-взрыв-ных заграждений до оперативного и достоверного получения информации об объектах различного происхождения (рис.)18.
Рис. Многофункциональный комплекс воздушной разведки НЕЛК-В6.М1
Функциональная интеграция подобных средств в АСУ должна привести к созданию в ее составе подсистемы разведки. Отражение результатов ее функционирования на мониторах должностных лиц командно-штабного уровня общевойсковых формирований тактического звена в форматах электронных карт и документов в реальном масштабе времени позволит оперативно их использовать в интересах выполнения боевых задач.
Чтобы наполнить эти и другие подобные идеи конкретным смыслом и реальным тактическим содержанием, требуется проведение глубоких теоретических исследований, поиск и обоснование путей их практической реализации. Подобная работа ведется в рамках совершенствова-
ния комплекса разведки, управления и связи «Стрелец-М» и Единой системы управления тактического звена (ЕСУ ТЗ) «Созвездие»19. Некоторые предложения по этой тематике содержатся и в ряде научных публикаций20—23. Другое дело, что на этом направлении требуется интеграция усилий специалистов из разных областей военного дела при превалировании технического аспекта, в какой-то мере выходящего за рамки исследуемой темы.
Определенную ценность представляют приведенные в статье К.А. Троценко примеры применения мелких групп при ведении боя в городских условиях. На их основе можно разработать конкретные практические рекомендации, в частности, по порядку последовательного перемещения боевого порядка (как совокупности рассредоточенных огневых средств) на все более близкие и решительные дистанции огня, что дает возможность успешно наступать не только на равного, но и на превосходящего по численности про-тивника24, а также по способам действий боевых пар (троек) стрелков в составе штурмовых групп, оснащенных короткоствольным оружием с высокой скорострельностью и малой отдачей, приборами бесшумной стрельбы, коллиматорными прицелами и обученных навыкам быстрого ведения прицельного огня, взаимной огневой поддержки и прикрытия в ходе наступления или маневра25.
Подобные рекомендации особенно важны сегодня, когда широкомасштабные боевые действия в Донбассе приходится вести в городах и населенных пунктах, где проживает большое количество мирного населения, используемого украинскими нацистами в качестве живого щита. Добавим, что бесценным является и опыт Великой Отечественной войны, когда освобождение Красной Армией европейских государств велось на урбанизирован-
ной местности, где каждый город, село и даже хутор представляли собой сильно укрепленные районы, узлы обороны и опорные пункты. Отработанную тогда тактику в современных условиях можно применять более эффективно с учетом оснащения войск качественно новыми средствами вооруженной борьбы.
Ввиду вышеизложенного статья К.А. Троценко, не являясь глубоким научным исследованием, тем не менее может служить содержательным источником информации, изучение и анализ которой позволят выявлять особенности современных вооруженных конфликтов и учитывать их при проведении научных исследований в интересах изыскания и внедрения эффективных способов ведения общевойскового боя и операции. Что касается якобы новых предложений автора по развитию теории тактики, то проведенный анализ свидетельствует, на наш взгляд, об их отсутствии. Аналогичные выводы сделаны и в критической статье Ю.Н. Фесенко26, по мнению которого в работе К.А. Троценко имеют место необоснованная подмена понятий, недостаточная аргументированность вопросов огневой поддержки и ведения систематического огня.
Впечатляющей по содержанию оказалась реакция группы авторов на дискуссионную статью Ю.Н. Фе-сенко. Их публикация27 начинается с высоких философских позиций, употребления общенаучных, порою далеких от военной тематики понятий. Суть рассуждений сводится к тому, что «на развитие военного дела сегодня, как никогда ранее, влияют два взаимоисключающих фактора». С одной стороны, по их мнению, это «неопределенность опасностей и угроз, предопределяемых новой социально-политической парадигмой постмодерна». Противоположным фактором выступает самопроизволь-
ное стремление военной организации как системы к сохранению равновесия, в связи с чем «не только деструктивные, но и новаторские изменения воспринимаются ею как угроза ста-бильности»28.
Авторы рассматриваемой статьи считают, что этими взаимоисключающими факторами обусловливается наличие трех наиболее значимых вызовов «для военного дела, одновременно являющихся и основными чертами постмодерна». Первый из них заключается в якобы практически неизбежном применении ядерного оружия в случае развязывания войны. Как можно понять из содержания статьи, это предопределяется трансформацией военно-экономического потенциала государств, а также в связи «с открытостью их экономик и относительной прозрачностью границ» и с другими факторами. В статье определяются даже «объекты для легитимного применения ядерного оружия в современных условиях» — крупные локализованные группировки войск (сил)29.
Да, безусловно, это подходящие объекты. Однако здесь стоит немного отойти от темы, чтобы выразить принципиальное несогласие с такой постановкой вопроса, как и с высказывавшемся ранее мнении о неизбежности войн на обозримую перспективу существования человечества30.
Пожалуй, можно понять авторов, которые в полной мере понимают всю степень риска развязывания ядерной войны при наличии такого оружия в ряде стран. Однако вряд ли можно считать приемлемой ситуацию, когда подобный фатализм, в прошлом соотносившийся только с «загнивающим» капитализмом, где преобладали античеловеческие теории, теперь овладевает и нашими передовыми умами.
Действительно, риск развязывания ядерной войны существует
с момента создания ядерного оружия. На протяжении многих лет он повышался по ряду причин, прежде всего из-за неконструктивной и безответственной политики США, которые вышли из ряда важнейших международных договоров, обеспечивавших относительную стабильность в мире. Вторая причина — расчет западных политиков на эффективность создаваемых ими систем противоракетной обороны. Кроме того, определенная угроза может исходить от технологий искусственного интеллекта, внедряемых в стратегическую систему принятия решений31.
Однако публикации, «легитимизирующие» применение ядерного оружия в военных конфликтах, могут рассматриваться как спланированная информационная подготовка общества к восприятию ядерной войны как неизбежности. Это отчетливо вырисовывается и в рассматриваемой статье, где авторы ссылаются на тенденцию постепенной, но объективной трансформации ядерного оружия из фактора военного в фактор преимущественно техногенный, которая, по их мнению, к настоящему времени «не только не опровергнута, но, напротив, все отчетливее проявляется и все больше признается международным сообществом военно-политических экспертов»32.
Хорошо все-таки, что в публикациях, где излагаются подобные идеи, не имеется их глубокого научного обоснования, а надежда человеческого общества на здравый смысл пока не исчезла, и его самосознание, хотя и медленно, но неуклонно растет. К этому можно добавить, что даже при отсутствии на так называемом коллективном Западе политических деятелей уровня де Голля (как говорят ведущие политологи) главы разных государств на официальном уровне отрицают возможность применения в войне ядерного оружия для дости-
жения политических целей, поскольку она неминуемо закончится апокалипсисом. Аналогичные заявления делает и руководство России, особенно в связи с ситуацией на Украине.
Второй вызов, изложенный в рассматриваемой статье, связан, по мнению авторов, с «падением доверия к основным массовым идеологиям» и «чрезмерными экономическими нагрузками на противоборствующие государства» при ведении ими современных «высокотехнологичных военных конфликтов». Утверждается, что высокие «расходы в течение длительного времени не под силу ни одной экономике мира», прямым следствием чего «стало привлечение к решению военных задач иррегулярных вооруженных формирований, в том числе террористических, и негосударственных военных подрядчиков — так называемых частных военных компаний»33.
Подобные утверждения представляются весьма спорными. Действительно, в современных военных конфликтах по сравнению с прошлыми войнами существенно возрос ежесуточно потребляемый войсками объем материально-технических средств. Например, если во время Второй мировой войны для заправки истребителя требовалась одна тонна топлива, а танка — 600 л, то сегодня необходимо 10 т и 1800 л соответственно.
Публикации, «легитимизирующие» применение ядерного оружия в военных конфликтах, могут рассматриваться как спланированная
информационная подготовка общества к восприятию ядерной войны как неизбежности.
Существуют и проблемы подготовки эффективных производственно-логистических систем, создания запаса высокотехнологичных, имеющих длительный цикл производства запасных частей для агрегатного ремонта техники и др.
Однако решение подобных проблем относится к прерогативе государства, одна из важнейших задач которого заключается в обеспечении готовности к войне, откуда бы ни исходила угроза ее развязывания. Определены и реализуются на практике разные пути их решения, в том числе максимальное упрощение конструкций создаваемого вооружения в целях обеспечения возможности ремонта в полевых условиях и своевременного восполнения боевых потерь в ходе военного конфликта.
В связи с этим уместно обратиться к опыту Великой Отечественной войны, который наглядно продемонстрировал высокие возможности экономики государства по обеспечению длительного вооруженного противоборства при высочайшем напряжении всех сил общества. Локальные вооруженные конфликты, имевшие место в современных условиях (Афганистан, Сирия в борьбе с западной коалицией), также свидетельствуют о возможности длительного вооруженного сопротивления даже значительно превосходящему противнику. А если учесть еще и то обстоятельство, что крупномасштабная война (без применения ядерного оружия) в случае ее развязывания с большой вероятностью будет вестись коалиционными группировками войск (сил), то очень непросто спрогнозировать ее продолжительность. Поэтому утверждение о неспособности ни одной экономики мира выдержать высокие расходы на военные действия в течение длительного времени вряд ли можно считать достаточно убедительным.
В отношении задействования в военных конфликтах иррегулярных вооруженных формирований и частных военных компаний следует отметить, что они являются немалым бременем, которое ложится на экономику государства. Использование наемников во все времена требовало и требует не меньших, а чаще всего гораздо больших финансовых и материальных затрат, чем применение собственной армии. Поэтому вряд ли частные военные компании будут представлять собой основную силу в крупномасштабной и даже региональной войне.
Третий вызов, по мнению авторов, обусловлен нарастающей доми-нацией сетевых отношений и архитектур во всех областях человеческой жизни34. Глубоко проанализировав историю возникновения и развития сетей в торгово-экономической сфере, они обосновывают важность сети в военной области и утверждают, что «единственной организацией сил, способной противостоять сети, оказалась сама сеть. Первыми такими организациями, над которыми вооруженные силы США и их союзников по НАТО не смогли одержать быстрой и безоговорочной победы, стали террористические сети и сетевые построения, в которых действовали относительно автономные незаконные вооруженные формиро-вания...»35. В подтверждение приводятся примеры достижения успехов так называемой сети, создававшейся НВФ на Северном Кавказе, в Афганистане и Сирии. К сети они относят и партизанское движение в годы Великой Отечественной войны.
На наш взгляд, абсолютизируя понятие «сеть», авторы практически выводят из сферы обсуждения вопросы, непосредственно относящиеся к области военного искусства: количественное и качественное соотношение сил и средств в воору-
женной борьбе; сосредоточение основных усилий на решении главных задач в определенные периоды противоборства; развитие системы управления войсками и оружием, способов действий войск, их обеспечения и др. Превознося сеть (без акцента на ее физическую сущность) и ставя ее во главу угла как единственный фактор, обеспечивающий победу в вооруженной борьбе, они создают некую абстракцию, игнорируя при этом реальные (высказывавшиеся в их же публикации) причины, обусловившие успехи НВФ в САР, такие как их поддержка населением, нешаблонные действия при переходе в наступление (без огневой поддержки) и др.
Неоднократно обращая внимание на сетевое построение войск, сетевую организацию как способ применения сухопутных подразделений, частей и соединений, способы ведения боя и операции в сетевом построении войск36, авторы статьи, однако, не поясняют, чем, собственно, является сеть, кроме представления ее в виде некоего количества НВФ, поддерживаемых населением, воюющих по определенному протоколу сети, включающему требования, невыполнение которых жестко карается. Явления, отражаемые понятиями «сетевое построение», «сетевая организация как способ ведения боя и операции», «выгоды сетевой организации как способа применения сухопутных подразделений, частей и соединений»37, не раскрываются с оперативно-тактической точки зрения, а лишь декларируются без какой бы то ни было их характеристики.
Данная ситуация еще более удивительна в связи с тем, что в материалах Межведомственной научно-практической конференции, проведенной в Военной академии Генерального штаба ВС РФ еще в 2010 году, подробно анализировались сущность так называемой сети и тенденции развития
теории и практики сетецентрических войн (операций)38. На конференции была наглядно показана история возникновения идеи о сетецентризме, ее трансформации в разных странах, а главное, раскрыта динамика ее практической реализации в ВС США. Более того, приводились примеры первых попыток внедрения сетецен-трических принципов управления при создании разведывательно-ударных (РУК) и разведывательно-огневых комплексов (РОК), их совершенствования в более сложных системах, таких как РУК «Джистарс», затем в системе, созданной при проведении военной операции «Буря в пустыне» и интегрировавшей в единую сеть средства разведки различного базирования, управления и передачи данных, а также средства поражения РУК «Джистарс» и MLRS сухопутных войск39. При этом подчеркивалось, что «появление концепции (сетецен-трических войн. — Прим. авт.) непосредственно связано с развитием информационных (точнее, цифровых. — Прим. авт.) технологий и созданием высокоточного оружия»40.
Не акцентируя внимания на названии войны, отметим, что иностранный термин «сетецентризм», не отражающий ясно и в полной мере сущность военного конфликта, отсутствует в Военной доктрине РФ и в понятийном аппарате отечественной военной науки. Важно другое — в современной войне успеху будет способствовать «не только развертывание цифровых сетей с целью обеспечения как вертикальной, так и горизонтальной интеграции всех участников операции. Это еще и изменение тактики перспективных формирований с рассредоточенными боевыми порядками, оптимизация способов разведывательной деятельности, упрощение процедур согласования и координации огневого поражения»41.
Имеется в виду явно выраженная и набирающая силу тенденция, заключающаяся в гарантированном сосредоточении усилий в реальном масштабе времени при рассредоточенном размещении в назначенной полосе сил и средств различного предназначения (огневого и энергетического поражения, ПВО, общевойсковых, воздушно-десантных, десантно-штурмо-вых и других формирований). При этом принцип сосредоточения основных усилий приобретает более широкий смысл — в зависимости от складывающейся обстановки он должен обеспечивать не только эффективное поражение противника на главном направлении или в определенном районе, но и решение наиболее важных задач или уничтожение критически важных объектов противника независимо от их пространственного положения.
Данная тенденция характеризует проявление важной особенности войны с применением перспективных средств ее ведения и в дальнейшем может набирать силу только при создании единой оперативно-тактической системы разведки и поражения на основе комплексного внедрения новейших цифровых технологий. При этом в качестве основополагающего элемента данная система должна включать информационно-коммуникационную сеть, объединяющую средства разведки, связи и органы управления, а также средства поражения, боевого и материально-технического обеспе-чения42. Другими словами, речь идет о создании перспективной АСУ войсками и оружием, включающей многоуровневую информационно-коммуникационную сеть, объединяющую средства не только оперативного, но и тактического уровня. Именно с данным направлением можно соотнести идею К.А. Троценко, высказанную в его статье43.
Нет сомнения, что внедрение такой АСУ позволит оперативно управлять войсками. При этом важно понимать, что самая совершенная информационно-коммуникационная сеть способна лишь создать предпосылки для эффективного воздействия на типовые объекты противника при рассредоточенном расположении воинских формирований (элементов боевого порядка) во всей полосе. Для сосредоточения основных усилий (рассредоточенных!) войск (сил) на важных направлениях в реальном масштабе времени, поддержания их тесного взаимодействия и успешной реализации других принципов военного искусства необходимо иметь соответствующие силы и средства, способные эффективно действовать (применяться) во всей назначенной полосе путем осуществления маневра, нанесения ударов и ведения огня всех видов.
Именно поэтому военные специалисты США эволюцию сетецентри-ческих войн (операций) изначально увязывали с развитием средств поражения, прежде всего ВТО44. В последующем в их многочисленных концепциях* особое внимание уделялось созданию формирований нового типа, способных «вести взаимосвя-
занные по целям военные действия рассредоточено, в полуавтономном режиме, располагая основными боевыми возможностями в тактическом звене управления, сохраняя при этом достаточную маневренность для сосредоточения сил и средств в конкретном районе и в определенное время», а также совершенствованию систем управления такими форми-рованиями45.
Сегодня применительно к разработкам, связанным с созданием перспективной АСУ для оперативного и тактического звеньев ВС РФ, возможности быстрой реакции на изменения обстановки важно увязывать с наличием воздушно-десантных и десантно-штурмовых формирований, с применением БПЛА различного предназначения и других перспективных сил и средств.
Однако в рассматриваемой публи-кации46 ничего не говорится о необходимости развития АСУ и разработок нового оружия, что позволило бы совершенствовать теорию и практику тактики с учетом новых тенденций в изменении характера вооруженной борьбы. Проблема сводится к несовершенству способов огневого поражения, огневой тактики и трактуется при этом общими фразами, никак
* В разные годы в США были приняты различные концепции, в которых последовательно развиваются положения военного искусства с учетом изменений в военно-политической, стратегической и оперативно-тактической обстановке, а также в связи с принятием на вооружение новейших средств вооруженной борьбы. К основным из них относятся: Единые силы-2020, Основополагающая концепция совместных операций, Основополагающая концепция СВ, Концепция боевых действий СВ «Победа в сложном мире», Концепция боевых действий морской пехоты ВМС, План достижения превосходства в воздухе до 2030 года, Перспективная концепция боевых действий ВВС, Подготовка и ведение интегрированных военных кампаний, Доступ единых сил в районы проведения операций, Доступ и маневр ВС США в районах всеобщего достояния, Операции вторжения, Влияние социокультурного фактора на ведение военных действий и др. Эти и другие документы легли в основу концепции «Многосферная операция».
не раскрывающими ни сути самой проблемы, ни предлагаемых путей ее решения. По мнению авторов, это выглядит так: «Огневое поражение противника в данной ситуации представляет собой длительную, кропотливую, согласованную и напряженную работу органов артиллерийской разведки, управления и огневых подразделений по поиску, обнаружению, сопровождению, уничтожению (подавлению) и уточнению результатов поражения малоразмерных и подвижных отдельных целей, чередуемую с попытками мотострелковых (мотопехотных) подразделений начать продвижение в глубину обороны противника»47.
Возможно, в содержании приведенного фрагмента авторы видят некую новизну, оригинальный путь решения проблемы огневого поражения. На самом деле здесь нет ничего нового. В большей степени это известная характеристика современного общевойскового боя, который в масштабах части и соединения иначе и не представляется. Да, это действительно так и еще более многогранно. Можно только подтвердить, что в таком бою в составе противоборствующих сторон будут малоразмерные и подвижные цели, причем не только одиночные, но и групповые, наземные, воздушные,
а в перспективе — не только обычные, но и роботизированные и др.
На наш взгляд, подобные малозначимые рассуждения только снижают степень научности публикации. Вообще-то ожидалось большего от этой дискуссии, и она могла бы быть намного результативнее, если бы авторы не переходили на личности в ущерб рассмотрению сути проблемных вопросов.
В заключение отметим, что в настоящей статье изложены личные представления авторов о сути поднятых в рассмотренной дискуссии вопросов, которые, безусловно, не могут полностью совпадать со взглядами и мнениями других специалистов. Тем не менее желательно в ходе последующей конструктивной критики акцентировать внимание не на характеристиках той или иной персоны, а на реальных проблемах в области военного дела и путях их решения. Цели данной публикации состоят в том, чтобы способствовать расширению масштабов дискуссий по военной тематике и повышению их научного уровня, обеспечивающего получение значимых результатов, направленных на поступательное развитие военного искусства как важного фактора противодействия внешней агрессии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии — развитие способов ведения общевойскового боя и операции или частный случай? // Военная Мысль. 2020. № 11. С. 6—24; № 12. С. 31—48.
2 Фесенко Ю.Н. О неоднозначных аспектах восприятия опыта боевых действий в Сирии // Военная Мысль. 2021. № 7. С. 141—147.
3 Смоловый А.В., Лойко В.В., Троценко К.А. О научной критике в военном деле // Военная Мысль. 2021. № 10. С. 148—156.
4 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии — развитие способов ведения.
5 Там же. № 11. С. 10.
6 Там же. С. 8.
7 Там же. С. 12.
8 Борщов А.Д. Опыт применения группировок войск и сил РФ в Северо-Кавказском регионе (1994—1996 и 1999— 2000 гг.). Лекция для слушателей ВА ГШ ВС РФ, 2004.
9 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии. № 11. С. 14.
10 Там же.
11 Там же. С. 9.
12 Там же. С. 9—10.
13 Орлянский В.И., Дульнев П.А. Основные изменения в характере вооруженной борьбы первой трети XXI века // Вестник Академии военных наук. 2015. № 1 (50). С. 44—50.
14 Романчук А.В., Дульнев П.А., Орлянский В.И. Изменения характера вооруженной борьбы по опыту военных конфликтов начала XXI века // Военная Мысль. 2020. № 3. С. 66—81.
15 Фесенко Ю.Н. О неоднозначных аспектах восприятия... С. 146.
16 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии. № 11. С. 22—23.
17 Там же.
18 НЕЛК. Нестандартная электроника. URL: https://nelk.ru/catalog/ robototekhnicheskie_sistemy/bespilotnye_ aviatsionnye_sistemy/nelk_v6_m1/ (дата обращения: 12.05.2022).
19 Сетецентризм на бумаге и на деле // Военное обозрение. 2017. 31 августа. URL: https://topwar.ru/123722-setecentrizm-na-bumage-i-na-dele.html (дата обращения: 12.05.2022).
20 Шигин А.В., Семёнов О.В. Развитие оперативного искусства // Сборник 109 / Материалы учебно-методического сбора в ВУНЦ СВ «Общевойсковая ордена Жукова академия» 19—23 октября 2020 г. М., 2020.
21 Современные тенденции развития теории и практики «сетецентрических войн (операций)» и их влияние на строительство и применение ВС РФ / Материалы межведомственной научно-практической конференции 22 декабря 2010 г. М.: ВА ГШ ВС РФ, 2010.
22 Орлянский В.И., Дульнев П.А., Ки-реев А.Н. Создание универсальной автоматизированной системы управления войсками — принципиальное условие ведения «сетецентрических войн» // Военная Мысль. 2012. № 12. С. 12—20.
23 Зарудницкий В.Б. Характер и содержание военных конфликтов в современных условиях и обозримой перспективе // Военная Мысль. 2021. № 1. С. 34—44.
24 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии. № 11. С. 14.
25 Там же. С. 15.
26 Фесенко Ю.Н. О неоднозначных аспектах восприятия.
27 Столовый А.В., Лойко В.В., Троценко К.А. О научной критике в военном деле.
28 Там же. С. 149.
29 Там же. С. 150.
30 Зарудницкий В.Б. Характер и содержание военных конфликтов.
31 Степанов А. Основные направления применения искусственного интеллекта в вооруженных силах ведущих зарубежных стран // Зарубежное военное обозрение. 2020. №1. С. 30—35.
32 Столовый А.В., Лойко В.В., Троцен-ко К.А. О научной критике в военном деле. С. 150.
33 Там же. С. 150—151.
34 Там же. С. 151.
35 Там же.
36 Там же. С. 152.
37 Там же. С. 154.
38 Современные тенденции развития теории и практики «сетецентрических войн (операций)».
39 Там же. С. 12.
40 Там же. С. 10—12.
41 Сетецентризм на бумаге и на деле.
42 Современные тенденции развития теории и практики «сетецентрических войн (операций)». С. 10.
43 Троценко К.А. Боевые действия в Сирии. С. 22—23.
44 Современные тенденции развития теории и практики «сетецентрических войн (операций)». С. 13.
45 Концепция применения национальных сухопутных войск «Многосферное сражение (с мая 2018 «Многосферная операция». — Прим. авт.): эволюция совместных действий различных видов вооруженных сил в XXI веке. 2025—2040». США. Пентагон. (Форт-Юстис, шт. Виргиния). 2017.
46 Столовый А.В., Лойко В.В., Троценко К.А. О научной критике в военном деле.
47 Там же. С. 152.
