CC BY
2326. Primakov E. Ne prosto rabotat', a znat' vo imya chego (Do not just work, but to know in the name of what), Rossijskaya gazeta, 2015, 14 yanvarya. pp. 5.
27. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye «bolezni»: istoricheskii diagnoz(State-legal "disease": historical diagnosis), Nauchno-populyarnoe izdanie, Ufa, NIIPP, 2005.
Дата поступления: 20.08.2016 Received: 20.08.2016
УДК 340.111.5
О ПОНИМАНИИ В НАУКЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ КАК ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
ПЕТРЕНКО Михаил Николаевич
соискатель кафедры теории и истории государства и права Самарского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний, г. Самара, Россия. E-mail: mixail_law@mail.ru
Государственное принуждение является одной из основных форм воздействия государства на окружающую действительность. Вместе с тем, во взаимоотношениях государства и лиц, на которых распространяются правомочия государства, необходимо такое сочетание применения государственного принуждения, как формы реализации государственной власти, при котором государство остаётся способным реализовать свои функции, а лица, на которых распространяются суверенные права последнего, не страдают от необоснованного вмешательства в их жизнь со стороны государства. Установление указанного соотношения невозможно без понимания категории государственного принуждения. В настоящей статье автором на основании классических и современных исследований отечественных и зарубежных авторов, в том числе не представленных в отечественной науке, проводится анализ свойств и признаков государственного принуждения как формы реализации государственной власти, по результатам которого формулируется авторское определение последнего.
ON THE NOTION OF PUBLIC ENFORCEMENT AS A FORM OF REALIZATION OF STATE AUTHORITY
PETRENKO Mikhail Nikolaevich
Postgraduate Degree Seeker of the Department of Theory and History of State and Law of the SLI of the FPS of Russia, Samara, Russia.
E-mail: mixail_law@mail.ru.
Public enforcement is one of the main forms of state influence on social realm. Alongside, in relations between the state and people, who are under the full powers of the state, it is necessary to apply public enforcement as a form of state authority, under which the state is able to realize its functions, and people, which are under the sovereign right of the latter, do not suffer from unwarranted interference into their lives from the part of the state. The establishment of such correlation is impossible without understanding the category of public enforcement. In this article, on the ground of classical and modern research works of national and foreign authors, including those who are not mentioned in the national science, the author of the article gives the analysis of features and signs of public enforcement as a form of realization of state authority, on the results of which the author formulates the definition of public enforcement.
Ключевые слова: принуждение, государственное Key words: enforcement, public enforcement, au-принуждение, власть, государственная власть, thority, state authority, authority relations, state, властные отношения, государство, воля, общество, will, society, officials, authoritative powers. должностные лица, властный ресурс.
Государственная власть всегда занимала значимое место в отечественных и зарубежных исследованиях. Во многом сказанное обуславливается необходимостью одновременного обеспечения, с одной стороны, функционирования государства, власть которого является
важнейшим способом воздействия на действительность, а с другой - защиты прав, свобод и интересов человека от чрезмерного вмешательства в них государства. Последнее является одним из важнейших вопросов современной теории государства и права [13, с. 65].
Остроту вышеуказанная проблема приобретает при реализации такой формы государственно-властных отношений, как государственное принуждение, в которых сталкиваются интересы обладающего большим запасом ресурсов государства и противостоящих ему конкретного лица или лиц. Возможность реализации индивидами собственных интересов при указанных обстоятельствах ставит вопросы выделения критериев допустимости государственного принуждения как формы реализации государственной власти, что, в свою очередь, требует чёткого понимания власти в форме государственного принуждения.
Несмотря на указанные обстоятельства в науке единообразие в понимании не только государственного принуждения, но и родовой для него категории принуждения, отсутствует. Так, например, Г.В.Ф. Гегель, указывая на необходимость принуждения, предлагает понимать под ним подчинение внешней стороны человека власти других [4, с. 141-142]. А. Шопенгауэр указывает на то, что принуждение, по сути, является методом отрицания чужой воли, то есть является защитой индивида от вмешательства в собственную волю стороннего лица [16, с. 591-593].
Принуждение является предметом зарубежных исследований и в настоящее время. Так, М. Блейк говорит о принуждении, как о намеренном действии, заменяющий самостоятельно выбранный лицом вариант действий на выбор иного лица [2, р. 272]. М.Н. Берман указывает, что принуждение характеризуется влиянием принуждающего на принуждаемого при котором один оказывает давление на другого, с тем, чтобы последний поступил так, как требует первый [1].
Вопросы принуждения немало исследовались в отечественной правовой мысли как в советский, так и в современный период. Так, Д.Н. Бахрах под принуждением предлагает понимать утверждение воли властвующего вопреки подвластному [3, с. 11]. Н.И Матузов и А.В. Малько подчёркивают, что "принуждать - значит склонять людей к определенной деятельности посредством силового давления (вопреки воле управляемых), ограничивая свободу их выбора" [7, с. 114]. Ф.М. Кудиным принуждение определяется как способ воздействия людей или отдельной личности в отношении иной общности или лица в целях достижения желаемого социального результата [6, с. 12]. И.П. Жаренов предполагает, что сущность принуждения состоит в воздействии на волю подвластного субъекта с целью её изменения и ориентации на социально необходимое поведение [5, с. 9]. И.Д. Фиалковская считает, что принуждение состоит в применении уполномоченным субъектом власти установленных в юридических нормах мер воздействия с целью упорядочения общественных отношений [12, с. 290].
Несмотря на многообразие имеющихся подходов к пониманию принуждения предпримем попытку систематизировать имеющиеся подходы к его пониманию, и, в итоге, определить понятие государственного принуждения. Среди предлагаемых исследователями подходов к целям (задачам) принуждения, как обозначенных, так и не обозначенных нами выше, возможно условно выделить три группы. К первой группе предлагается отнести подходы тех авторов, которые понимают под целями (задачами) принуждения средство по обеспечению безопасности (например, А. Шопенгауэр). Ко второй группе предлагается относить подходы исследователей, подразумевающих под целями (задачами) принуждения обеспечение необходимого для социума поведения лица (например, Ф.М. Кудин, И.П. Жаренов). К третьей же группе следует относить те исследовательские подходы, в соответствии с которыми цели (задачи) принуждения тождественны целям (задачам) принуждающего (например, М. Блейк, М.Н. Берман,).
Полагаем принуждение не ограничено в своих целях (задачах) защитой чего-либо или от чего-либо, а также обеспечением необходимого для социума поведения конкретного лица или лиц, а равно любым иным неизменным и заранее установленным назначением. Напротив,
рассмотрение обыденного понимания принуждения, то есть понуждения кого-либо сделать что-либо [9, с. 595], позволяет прийти к выводу о том, что поскольку именно принуждающее лицо оказывает на принуждаемое лицо воздействие, имеющее целью (задачей) совершение последним каких-либо действий, постольку именно принуждающим устанавливаются требуемые от принуждаемого действия, выполнения которых принуждающий добивается, а следовательно, именно им устанавливаются цели (задачи) принуждения.
Таким образом, полагаем, цели (задачи) принуждения аналогичны целям (задачам) принуждающего.
Различно понимается исследователями предмет принудительного воздействия. По мнению авторов в таком качестве может выступать конкретное лицо (например, Г.В.Ф. Гегель), воля лица (например, А. Шопенгауэр) лицо и общность людей (например, Ф.М. Кудин).
По результатам анализа имеющихся подходов к пониманию предмета воздействия при принуждении следует прийти к выводу о том, что именно воля обеспечивает достижение лицом своих или присвоенных им целей (задач) [8, с. 184]. Указанное обосновывается тем, что именно воля лежит в основе всех действий лица и лишь воздействие на волю принуждаемого лица способно обеспечить совершение им действий, интересующих принуждающее лицо, то есть, в соответствии с обыденным пониманием, осуществить принуждение. Кроме того воля является свойством человека [14, с. 101], то есть в соотношении с человеком категория воли является более узким понятием, что говорит о ней как о более точном понятии из числа относимых исследователями к числу предметов принудительного воздействия.
Таким образом, позиция учёных, полагающих предметом принуждения волю лица, является обоснованной. Однако не следует считать ошибочным подход исследователей, полагающих предметом воздействия какое-либо лицо или общность людей. Воздействие на волю человека в объективной реальности способно отразиться лишь через деятельность человека, и в этом смысле учёные, понимающие под предметом воздействия само лицо в известном смысле правы, однако недостаточно точны, поскольку понятие воли уже понятия человека.
Исследователи выделяют и иные характеристики принуждения. К свойствам принуждения учёными справедливо относится необходимость наличия у принуждающего лица ресурсов, за счёт которых осуществляется принуждение (например, Н.И. Матузов и А.В. Малько). Для власти наличие ресурса является необходимым условием для достижения результата [10, с. 2025]. Сказанное, следует относить и к принуждению, поскольку отсутствие ресурса у принуждающего лица не позволит ему оказать какое-либо воздействие на принуждаемое лицо, то есть реализовать принуждение. Также авторами верно указывается на расхождение воль участников отношений как условие возникновения принуждения (например, А. Шопенгауэр).
Основываясь на обратном и предполагая тождественность волевой направленности участников отношения следует прийти к выводу об отсутствии у принуждающего какого-либо основания для воздействия на принуждаемого, поскольку он уже реализует задачи, соответствующие целям (задачам) принуждающего лица. Кроме того указанное понимание вопроса противоречит обыденному пониманию принуждения, предполагающего наличие конфликта.
Обоснованным выглядит понимание авторами принуждения как социального отношения (например, Ф.М. Кудин). Указанное подтверждается тем, что, как отмечено нами ранее, принуждение неотъемлемо от воли участников отношений. Воля, в свою очередь, является атрибутом человека [11], а взаимодействия между людьми именуются общественными, или социальными отношениями [14, с. 389-391].
Обобщая предлагаемые авторами подходы к пониманию принуждения, следует отметить ряд его основных свойств. К таковым следует отнести:
- во-первых, указание в качестве цели (задачи) принуждения действия в интересах принуждающего;
- во-вторых, указание в качестве предмета воздействия воли принуждаемого;
- в-третьих, обязательность наличия у принуждающего лица ресурсов;
- в-четвёртых, обязательность расхождения воль участников отношений;
- в-пятых, указание на принуждение как на форму социальных отношений.
Соотнесение предложенных характеристик принуждения с характеристиками власти
(к которым отнесен социальный характер власти, наличие у властвующего лица ресурса, различие воль участников властного отношения, подавление властвующим лицом нетождественной воли подвластного, направленность на достижение целей (задач) властвующего) [10, а 20-25] свидетельствует об их идентичности, и, как следствие, определяет отнесение власти и принуждения к одной группе понятий.
Помимо совпадающих с признаками власти свойств принуждения, учёными выделяется присущая принуждению, но не присущая власти, характеристика, заключающаяся в наличии у принуждаемого лица возможности выбора своего поведения (например, М.Н. Берман). Отметим, что выбор принуждаемым лицом своего поведения всегда будет выражен в объективной действительности, поскольку принуждаемое лицо либо исполняет требования принуждающего лица, либо их не исполняет. Сказанное основывается на том, что принуждение состоит в "за-ставлении", то есть таких действиях принуждающего, по результатам которых принуждаемое лицо совершает какие-либо интересующие принуждающее лицо деяния, то есть именно самостоятельные действия принуждаемого лица являются интересом принуждающего, и, одновременно, играют роль обратной связи. Факт же наличия выбора у лица, как это отмечается отдельными исследователями, относится к внутренней стороне человеческого существования и будет иметь место и при власти в форме принуждения, и при власти в форме силы, где роль подвластного как самостоятельного лица нивелируется, а также в иных случаях.
Таким образом, указание на сохранение у принуждаемого лица выбора возможного поведения, как признак принуждения, не вполне точно. Верным полагаем отнести к отграничивающим власть в форме принуждения от власти в форме силы тот его признак, в соответствии с которым самостоятельное поведение принуждаемого лица имеет значение для лица принуждающего.
Итак, обобщая изложенное, полагаем верным определить принуждение как форму власти, при которой поведение принуждаемого лица значимо для принуждающего лица.
Государственное принуждение, как частный случай власти в форме принуждения, приобретает от родовой для него категории - власти в форме принуждения, её свойства, дополняясь собственными, не распространяющимися в целом на категорию власти в форме принуждения характеристиками, отграничивающими исследуемое понятие от смежных. Принятым абсолютным большинством как советских, так и современных исследователей является выделение в качестве признака нахождение на стороне принуждающего лица государственного аппарата [15, а 7-8]. Выделение указанной характеристики государственного принуждения с учётом обыденного понимания категории государственного принуждения не вызывает сомнений в своей справедливости, из чего следует, что признаком государственного принуждения следует считать нахождение на стороне принуждающего лица государственных органов и государственных должностных лиц, являющихся выражением государства, в свою очередь выражающего консолидированную волю легитимирующего его общества.
Исходя из изложенного, полагаем верным определить государственную власть в форме государственного принуждения как форму реализации государственной власти, при которой на стороне властвующего лица выступает общество в лице должностных лиц и государственных органов легитимированного им государства, для которого значимо поведение принуждаемого лица.
Библиографические ссылки
1. Berman M.N. Coercion, Compulsion, and the Medicaid Expansion: A Study in the Doctrine of Unconstitutional Conditions [Электронный ресурс]. Faculty Scholarship, 2013. URL: http://scholarship.law.upenn.edu/ faculty_scholarship/1498 (дата обращения: 14.01.2015).
2. Blake M. Distributive Justice, State Coercion, and Autonomy // Philosophy and Public Affairs. 2001. Vol. 30. No. 3. Pp. 290-294.
3. Бахрах Д.Н. Административная ответственность граждан СССР. Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1989.
4. Гегель Г.В.Ф. Философия права / под ред. Д.А. Керимова, В.С. Нерсесянца. М. : Мысль, 1990.
5. Жаренов И.П. Государственное принуждение в условиях демократизации общества : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
6. Кудин Ф.М. Избранные труды / вступ. ст. В.А. Азарова. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2010.
7. Теория государства и права / под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М. : Юрист, 2004.
8. Новейший философский словарь / под ред. А.А. Грицанова. 3-е изд., испр. Минск : Книжный Дом, 2003.
9. Ожегов С. И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М. : Азбуковник, 1997.
10. Петренко М.Н. О понимании феномена власти в науке // Правовая политика и правовая жизнь. Саратов: Саратовский филиал Института государства и права РАН, 2013. № 3. С. 20-25.
11. Философская энциклопедия: в 5 т. / под ред. Ф.В. Константинова. М. : Сов. энцикл., 1960-1970. URL: http://dic. academic. ru/dic. nsf/enc_philosophy/219/%D0%92%D0%9E% D0%9B%D0%AF (дата обращения: 17.02.2014).
12. Фиалковская И.Д. Сущность метода принуждения в теории административного права // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2014. № 2 (1). С. 290-294.
13. Финогентова О.Е., Ломаев А.Ю. Проблемы реализации публичного интереса в нормах гражданского права // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 2 (16). С 65-70.
14. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. 7-е изд., перераб. и доп. М. : Республика, 2001.
15. Цыганкова Е.А. Принуждение как метод осуществления государственной власти : автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2010.
16. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Афоризмы и максимы. Новые афоризмы / пер. с нем. Ю. Айхенвальд, Ф. Чернигевец, Р. Красин. Минск : Современный литератор, 1999.
References
1. Berman M.N. Coercion, Compulsion, and the Medicaid Expansion: A Study in the Doctrine of Unconstitutional Conditions. Faculty Scholarship, 2013. Available at: http://scholarship.law.upenn.edu/faculty scholarship/1498 (accessed 14 january 2015).
2. Blake M. Distributive Justice, State Coercion, and Autonomy, Philosophy and Public Affairs. 2001. Vol. 30, No. 3, pp.257-296.
3. Bahrah D.N. Administrativnaja otvetstvennost' grazhdan SSSR (Administrative responsibility of citizens of the USSR), Sverdlovsk, Izd-vo Ural. un-ta, 1989.
4. Gegel' G.V.F. Filosofija prava (Philosophy of law), pod red. D.A. Kerimova, V.S. Nersesjanca, M.: Mysl', 1990.
5. Zharenov I.P. Gosudarstvennoe prinuzhdenie v uslovijah demokratizacii obshhestva (State coercion in conditions of democratization of society), dis. ... kand. jurid. nauk, M., 2006.
6. Kudin F.M. Izbrannye trudy (Selected works), vstup. st. V.A. Azarova, Volgograd, Izd-vo VolGU, 2010.
7. Teorija gosudarstva i prava (Theory of state and law), pod red. N.I. Matuzova, A.V. Mal'ko, M., Jurist, 2004.
8. Novejshij filosofskij slovar' (Newest philosophical dictionary), pod red. A.A. Gricanova. 3 izd., ispr. Minsk: Knizhnyj Dom, 2003.
9. Ozhegov S.I., Shvedova N.Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka: 80 000 slov i frazeologicheskih vyra-zhenij (Dictionary of Russian language: 80 000 words and idiomatic expressions), Rossijskaja akademija nauk, Institut russkogo jazyka im. V.V. Vinogradova, 4-e izd., dop., M., Azbukovnik, 1997.
10. Petrenko M.N. O ponimanii fenomena vlasti v nauke (On understanding of the phenomenon of power in science), Pravovajapolitika ipravovajazhizn', Saratov: Saratovskij filial Instituta gosudarstva i prava RAN, 2013, No. 3, pp. 20-25.
11. Filosofskaja jenciklopedija v 5 t. (Philosophical encyclopedia in 5 volumes), pod red. F.V. Konstantinova. M.: Sov. jencikl., 1960-1970. Available at: http://dic. academic. ru/dic. nsf/enc_philosophy/219/%D0-% 92%D0%9E% D0%9B%D0%AF (accessed: 17 february 2014).
12. Fialkovskaja I.D. Sushhnost' metoda prinuzhdenija v teorii administrativnogo prava (The essence of the method of compulsion in administrative law theory), Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Loba-chevskogo, 2014. No. 2 (1), pp. 290-294.
13. Finogentova O.E., Lomaev A.Ju. Problemy realizacii publichnogo interesa v normah grazhdanskogo prava (Problems of realization of public interest in civil law), Vestnik Samarskogo juridicheskogo instituta, 2015, No. 2 (16), pp. 65-70.
14. Filosofskij slovar' (Philosophical dictionary), pod red. I.T. Frolova, 7 izd., pererab. i dop. M.: Respublika, 2001.
15. Cygankova E.A. Prinuzhdenie kak metod osushhestvlenija gosudarstvennoj vlasti (Coercion as a method of realization of the government), avtoref ... kand. jurid. nauk. M., 2010.
16. Shopengaujer A. Mir kak volja i predstavlenie. Aforizmy i maksimy. Novye aforizmy (The World as will and representation. Aphorisms and maxims. New aphorisms), per. s nem. Ju. Ajhenval'd, F. Chernigevec, R. Krasin, Minsk: Sovremennyj literator, 1999.
Дата поступления: 15.10.2016 Received: 15.10.2016
УДК 34.05
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРИНЦИПОВ ПРАВОСУДИЯ В ИСЛАМЕ И ИУДАИЗМЕ
АХВЕРДИЕВ Эльдияр Элдарович
аспирант кафедры теории и истории государства и права Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород, Россия. E-mail: fonduniver_dl@mail.ru
В последнее время нередко можно встретить суждение в неисламских источниках, в высказываниях политиков, знающих данную религию поверхностно или вообще не имеющих представление о ней, в пропагандах заинтересованных групп, что Ислам и исламское правосудие отнюдь не является гуманным; оно представлено жестоким, безжалостно нивелирующим ценность человеческой жизни. Подобные утверждения побуждают восстановить справедливость, путем непредвзятого исследования проблематики и сопоставления с принципами других религиозно-правовых концепций. В настоящей статье анализируются сущность и фундаментальные принципы мусульманского правосудия, их влияние на судебный процесс и приводится сравнительный анализ принципов судопроизводства в исламе и иудаизме.
Ключевые слова: суд, правосудие, судья, муджтахиды, ислам, иудаизм, принципы судопроизводства, сравнительный анализ.
COMPARATIVE ANALYSIS OF JUSTICE IN
ISLAM AND JUDAISM
AKHVERDIEV Eldiyar Eldarovich
Postgraduate student of the Chair of Theory and History of State and Law of the Faculty of Law of Lobachevsky State University of Nizhniy Novgorod: National Research University, Nizhniy Novgorod, Russia. E-mail: akhvrdiev@mail.ru
Nowadays it is not infrequent that non-Islamic sources of information, statements of politicians, that are not familiar with Muslim traditions or being very perfunctory acquainted with this religion, slogans of public awareness campaigns diffuse impression about inhuman nature of Islam and Islamic Justice. They pretend it being atrocious, ruthlessly invalidating the value of human life. That sort of allegations stimulates researchers to redress the injustice through an unbiased approach to the problematics, to analyze and to draw an analogy between Islamic principles of Justice and those of other religious legal theories. The article examines the essence and fundamental principles of Muslim Justice, their impact on Procedure and suggests comparative analysis of proceeding guidelines in Islam and Judaism.
Key words: court, Justice, judge, mujtahid, Islam, Judaism, proceeding principles, comparative analysis.
В исламе важное место занимает вопрос отправления правосудия, как одного из правомочий, делегированных людям свыше. Основной целью мусульманского правосудия является желание установить мир, справедливость, порядок и устранить ненависть и вражду, на которых основывается зло. Религиозные мусульмане порицают отклонения от идеи справедливости), а легкомыслие по отношению к ней считают слабостью, противоречащей воле Всевышнего. Когда мусульманин оступился, остальные верующие должны сплотиться, чтобы совместно указать ему на ошибку и помочь исправить ее.
