CC BY
56
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2012. № 6
А.В. Ковех
О ПОЛИТИКЕ РЕДАКЦИИ
«ЖУРНАЛА МИНИСТЕРСТВА НАРОДНОГО
ПРОСВЕЩЕНИЯ» В 1834-1836 гг.
Статья посвящена доказательству того, что в «Журнале Министерства народного просвещения» была представлена официальная концепция народности. С.С. Уваров и сотрудники журнала (например, Я. Неверов, П. Плетнев) стремились придать своими статьями «верное направление» дискуссии о народности.
Ключевые слова: народность, С. Уваров, П. Плетнев, Я. Неверов, «Журнал Министерства народного просвещения».
The article demonstrates that the official concept of the so-called narodnost' (folk quality popular with ordinary people) was presented in the articles of "Journal of the Department of People's Education". S.S. Uvarov and the critics of "Journal of the Department of People's Education" (e.g. Y. Neverov, P. Pletnev) tried to give the "right direction" to the discussion on narodnost'.
Key words: narodnost', S.S. Uvarov, P. Pletnev, Y. Neverov, "Journal of the Department of People's Education".
Политическая ситуация в Российской империи 30-х годов XIX в. требовала создания государственной идеологии, которая обеспечивала бы стабильность в обществе и направила бы размышления представителей образованного сословия в безопасное для монархии русло. Открытие в 1834 г. «Журнала Министерства народного просвещения» <далее — ЖМНП>, ставшего проводником государственной официальной идеологии, придало уже шедшей на страницах журналов дискуссии о народности новый поворот.
Вопрос о народности в литературе становится животрепещущим, поскольку сам факт наличия самобытной национальной литературы представляется одним из способов философски обосновать достойное место России в ряду европейских держав и даже доказать ее превосходство над ними, поскольку литература мыслится как свидетельство развитой духовной жизни1. У русской интеллектуальной элиты был серьезный комплекс неполноценности: вся наша культура мыслилась как подражание Западу (а русское средневековье было практически
1 См.: ПесковА.М. «Русская идея» и «Русская душа»: Очерки русской историософии. М., 2007.
не изучено и «выпадало» из сознания публицистов). Об этом часто говорится в журналах данного периода. Вот некоторые примеры:
«Мы даем настоящему стремлению словесности обширнейшее название европеизма, и, на основании такого громкого, такого соблазнительного названия, принимаем в свой литературный мир без разбора все, лишь б оно было не наше, а европейское: и немецкую мистическую фразеологию, и английское фашионабельное своенравие, и даже итальянскую кастратную певучесть. Но все это вещи случайные, побочные; главный фонд литературы остается по преимуществу французским. <.. .> И все это благодаря чужеядству нашего словесного образования, прикрывающемуся теперь обольстительным названием европеизма!»2 «Литература у нас есть; есть и литературная жизнь; но ее развитие стесняется односторонностью подражательного направления, убивающего народность, без которой не может быть полной литературной жизни!» Вот мой тезис, который вызываю опровергнуть!»3 «Сие общество, могучим Гением Петра отторгнутое от народного быта и посвященное в образованность Европейскую, по стремительному пути нововведений обронило много Русского, в том числе и верную Русскую оценку рифмы. Она из Польши вкралась в Москву.»4 «... дошла очередь до наших сатириков; вместо того, чтобы посмотреть вокруг себя, углубиться в Отечественные нравы, в них отыскать им свойственные оригинальные черты, способные быть перенесенными в мир литературный, — они, поставленные счастливою судьбою среди народа свежего, юного, в эпоху драматическую, какая только может быть в Истории страны, эпоху слияния народности с общею образованностию, — наши сатирики не заметили ничего этого, а по старой памяти пустились в подражание иностранцам: они напали. как вы думаете на что? На просвещение! Как будто это юное растение, посаженное мудрой десницей Петра и доныне с такими усилиями поддерживаемое Правительством и — извините — одним Правительством, как будто оно достигло уже полного развития, утучнело, уже производит те ненужные отпрыски, которые замечаются в Старой Европе!.. Нет, может быть никогда дух подражания, владычествующий над нашею литературою, не был столько пагубен»5.
В то время как критики «Телескопа» и «Современника» пытаются сформулировать основные критерии, которым должна отвечать подлинная национальная литература, и спорят о том, есть ли у нас
2 Надеждин Н. Европеизм и народность, в отношении к русской словесности // Телескоп. 1836. Ч. 31. № 1 (январь) С. 59-60 (курсив авторский).
3 Там же. С. 263 (курсив авторский).
4 Розен. О рифме // Современник, литературный журнал, издаваемый Александром Пушкиным. 1836. № 1 (апрель). С. 148-149.
5 С.Ф. О вражде к просвещению // Современник. 1836. № 2 (июль). С. 206-210.
литература вообще, редакция ЖМНП отстаивает принципиально иную позицию. Для С.С. Уварова и сотрудников ЖМНП, таких как профессора Петербургского университета П.А. Плетнев и А. Фишер, адъюнкт-профессор Московского университета С.П. Шевырев, профессор Главного педагогического института Г.Р. Штекгардт, критик Я. Неверов, факт наличия русской литературы не тезис, требующий доказательства, а аксиома, отправная точка рассуждений.
Можно с уверенностью полагать, что Уваров как идеолог играл в редакции решающую роль. Как утверждает А. Замостьянов6, личный вклад Уварова в возрождение ЖМНП был огромен. В доказательство он приводит свидетельство известного журналиста, историка и профессионального редактора А.В. Старчевского о том, что министр сам разработал план «Журнала Министерства народного просвещения», продумал и сформировал рубрики, определил суммы гонораров за статьи и «пригласил сотрудников и профессоров университетов, учителей гимназий и других учебных заведений и прочей пишущей братии, служившей по тому же министерству»7. Уварову также принадлежит текст введения к ЖМНП, представляющего собой первое публичное изложение его идеологической программы8. В данном документе Уваровым сформулирована позиция возрожденного журнала. Обращает на себя внимание и тот факт, что все статьи, опубликованные в первые годы работы ЖМНП, так или иначе касающиеся проблемы народности, повторяют уваровские тезисы или развивают их, но ни в коем случае не полемизируют с ними.
Итак, согласно уваровской концепции, Россия ни в чем не уступает европейским державам, русский народ уже сложился как нация, у нас есть великая история, великие деятели, великие победы и собственный менталитет, своя литература и уникальная по своей чистоте и силе вера. Православие, самодержавие и народность становятся залогом будущего процветания России. Уваров переосмысливает высказывание одного из лидеров июльской революции во Франции Ф. Гизо о том, что на Западе «у общества нет более политических, нравственных и религиозных убеждений»9, взятое вне контекста выступления Гизо. Эту формулировку Уваров использует для создания собственной доктрины; опираясь на утверждение Гизо, он доказывает,
6 Замостьянов А. Граф С.С. Уваров — министр народного просвещения // 200 лет журналу «Народное образование». 2002 (Электронная версия).
7 Старчевский А.В. Воспоминания старого литератора // Исторический вестник. 1888. № 10. С. 110.
8 См.: Песков А.М. Идеологическая программа С.С. Уварова // «Русская идея» и «русская душа». Очерки русской историософии. М., 2007. С. 22.
9 Зорин А.Л. Заветная триада. Меморандум С.С. Уварова 1832 года и возникновение доктрины «православие — самодержавие — народность» // Кормя двуглавого орла...: Русская литература и государственная идеология последней трети XVIII — первой трети XIX века. М., 2001. С. 345.
что западная цивилизация находится на грани катастрофы, в то время как Россия сохранила религиозные, политические и нравственные идеалы православия, самодержавия и народности, которые при решительных и продуманных действиях правительства будут способствовать процветанию империи. Тем не менее, создавая на страницах ЖМНП идеальный образ России, Уваров понимал, что этот образ еще далек от реальности, но необходимость вынуждала доказывать обратное. А.Л. Зорин реконструирует проект Уварова, основываясь на тексте чернового автографа французского письма Уварова Николаю I, который лег в основу его доклада «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» от 19 ноября 1833 г., опубликованного М.М. Шевченко (этот доклад был представлен императору через одиннадцать месяцев после первого упоминания о триаде в отчете об инспекции Московского университета, написанном в декабре 1832 г.). Рассматриваемый Зориным черновик письма написан в марте 1832 г., т.е. является самым ранним из известных упоминаний о триаде10. А.Л. Зорин отмечает противоречивость меморандума Уварова 1832 г., в котором впервые была сформулирована триада: с одной стороны, утверждается, что народность, основанная на преданности церкви и престолу, свойственна подавляющему большинству соотечественников, с другой — признается жертвенная природа уваровской миссии, которую сам министр считает трудновыполнимой. Причина кроется в том, что Уваров собирался изменить направление мысли, которое он сам считал естественным в России, но ведущим империю к гибели, как это уже показал пример революций в Европе11. Приведем здесь фрагмент доклада Уварова Николаю I от 19 ноября 1833 г., отражающий опасения министра за судьбу России:
«Посреди всеобщего падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, не взирая на повсеместное распространение разрушительных начал, Россия к счастию сохранила доселе теплую веру к некоторым религиозным, моральным, и политическим понятиям, ей исключительно принадлежащим. В сих понятиях, в сих священных остатках ее народности, находится и весь залог будущего ее жребия. Правительству, конечно, в особенности Высочайше вверенному мне министерству, принадлежит собрать их в одно целое и связать ими якорь нашего спасения, но сии начала, рассеянные преждевременным и поверхностным просвещением, мечтательными, неудачными опытами, сии начала без единодушия, без общего средоточия, и коим в течение последних 30-ти лет предстояла беспрерывная борьба продолжительная и упрямая, как согласить их с настоящим расположением умов? Успеем ли мы включить их в систему общего
10 Там же. С. 340.
11 Там же. С. 373-374.
образования, которая соединяла бы выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и надеждами будущего? Как учредить у нас народное воспитание, соответствующее нашему порядку вещей и не чуждое Европейского духа? По какому правилу следует действовать в отношении к Европейскому просвещению, к Европейским идеям, без коих мы не можем уже обойтись, но которые без искусного обуздания их грозят нам неминуемой гибелью?»12
Борьбу с политически вредными «европейскими идеями» Уваров решает проводить не репрессивными мерами, а путем внушения юношеству любви к изучению отечественной истории, тем самым направив энергию умов в нужное правительству русло13.
Программная вступительная статья Уварова, открывающая первый номер нового журнала, говорит о патриотическом аспекте русского просвещения. В то же время подчеркивается ключевая роль монарха и правительства в деле просвещения (эта мысль будет неоднократно повторяться в последующих выпусках журнала). От пагубного невежества Россию спасли реформы Петра Великого, продолженные Екатериной II и Александром I. Царь, поставленный Богом на место «Отца России», управляет народом для народного блага. Вопросами просвещения и воспитания русских в духе любви к Богу, царю и отечеству занимается правительство, в частности Министерство народного просвещения, чья задача — помогать монарху в исполнении его божественного предназначения. Император Николай I позиционируется уже не как преобразователь отстающего государства, а как хранитель величия России:
«Ныне другое время: Россия стоит на высокой чреде славы и величия; имеет внутреннее сознание своего достоинства и видит на троне другого, тем же Провидением ниспосланного Царя — Хранителя и Веры ее и народности. Отжив период безусловного подражания, она, лучше своих иноземных наставников, умеет применять плоды образования к своим собственным потребностям; ясно различает в остальной Европе добро от зла: пользуется первым и не страшится последнего: ибо носит в сердце сии два священные залога своего благоденствия, с коими неразрывно соединен третий — Самодержавие. <...> Россия имеет счастие верить Промыслу, Который проявляет себя в великих Царях ее. Тогда, как другие народы не ведают покоя и слабеют от разномыслия, она крепка единодушием беспримерным. Здесь Царь любит Отечество в лице народа и правит им, как отец,
12 Уваров С.С. О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения. Всеподданнейший доклад Его Императорскому Величеству Николаю I от19 ноября 1833 / Публикация М.М. Шевченко. Вып. 1. М., 1995. С. 70.
13 Там же. С. 372.
руководствуясь Законом; и народ не умеет отделять Отечество от Царя и видит в Нем свое счастие, силу и славу»14.
Министерство же вменяет себе в обязанность сообщать читателям волю монарха и дать им «полезное направление». Эту «направляющую» функцию Уваров считает основной для своего журнала. О том, чего ждет редакция от своих читателей, говорится в финале пространной статьи П.А. Плетнева о народности в литературе, помещенной в том же номере:
«В то время как, по Высочайшей воле прозорливого Монарха, путеводителем и судиею нашим в деле народного просвещения явился Муж, столь же высоко образованный, как и ревностный Патриот, его первое слово к нам было: народность. В этих звуках мы прочитали и самые священные свои обязанности. Мы поняли, что успехи отечественной Истории, отечественного Законодательства, отечественной Литературы, одним словом: всего, что прямо ведет человека к его гражданскому назначению, должны быть у нас всегда на сердце. Действовать в этом духе так легко, так отрадно, так естественно, что без сомнения в Летописях Ученых Обществ не было еще ни одного указания, по которому бы с таким единодушием и с таким самоотвержением соединялись все, как соединяемся мы по слову нашего Вождя в обетованную землю истинной образованности»15.
Конструирование идеального образа России начинается с утверждения ее особого пути развития и ее превосходства над Западом. Россия позиционируется как уникальная страна, а не просто государство, недавно приобретшее политический вес и стремящееся встать в один ряд с другими европейскими державами:
«Жившая всегда отдельно, начавшаяся так, как ни один народ в Европе не начинался, обязанная своею независимостью, своим общественным благоденствием самой себе, и только одной себе, Русь не будет рабынею учителя своего: она скоро заплатит за уроки в просвещении тем же, чем платила за наставления в военном искусстве под Полтавою: превосходством, и удивленная Европа поверит тогда Фернейскому отшельнику, что свет исходит от Севера.»16.
России, в отличие от стран Запада, приписывается естественное и свободное развитие национального языка, а также органически развившееся, а не заимствованное законодательство:
14 Б.п. <Вступительная статья без названия> // ЖМНП. 1834. Ч. 1. №. 1. С. У-У1 (курсив авторский).
15 О народности в литературе. Рассуждение, читанное в торжественном собрании ИМПЕРАТОРСКОГО С. Петербургского Университета Ординарным Профессором оного Плетневым, 31 Августа 1833 года// ЖМНП. 1834. Ч. 1. № 1. С. 30 (курсив авторский).
16 Краевский А.А. Обозрение русских газет и журналов // ЖМНП. 1834. Ч. 1. № 1.С. 95-97.
«В ту роковую эпоху, когда кичливая ученость попрала отечественный язык и на несколько веков отдалила его восстание, из Христианских Держав одна Россия как святыню сохранила это драгоценное свое достояние. <...> У нас ум и язык были граждане одной и той же страны; из возраста в возраст они переходили вместе; являясь в самых еще ранних опытах Словесности, они уже должны были привлекать к себе внимание новостию подобного сочетания и особенностию духовной жизни, которую представляли. <.> Россия не приняла безотчетно гражданских законов ни древних обитателей мира, ни новых богатырей Севера. Она постигла, что самая лучшая система чуждых законов не предохраняет Государство от беспорядков, и что истинно благодетельные законы рождаются посреди собственных нужд и опыта»17.
Тем не менее невозможно было отрицать, что просвещение Россия получила из Европы, и это «ученическое» положение России стало восприниматься как признак слабости. Именно поэтому доказать превосходство России над Европой было настолько важно и в то же время сложно. А.А. Краевский в своем «Обозрении русских газет и журналов» находит оригинальное решение этой проблемы, утверждая, что позднее просвещение пошло нам на пользу, поскольку мы унаследовали положительный опыт и не восприняли отрицательного:
«Россия, младший, по времени вступления, член в обществе Европейских народов, полная юными, нисколько еще не истощенными силами, отливавшаяся в своих, ей только одной свойственных формах, далеко не сходствует с устарелым Западом. <. > Будучи стражем Европы с Востока, принимая первые удары всех бедствий, идущих с сего последнего, она от многого спасала Европу, и в обмен многое получала от нее относительно образования. Но сии дары Европейского просвещения, как и все, создаваемое человеком, заключая в себе семена добрые и злые, переходили к ней тогда уже, когда многие, прияв их, на себе испытали все действия оных, и ей оставалось только извлекать одно полезное»18. А молодость русской литературы и философской мысли естественны и закономерны для данного периода развития России: «Мы жалуемся, что до сих пор еще не имели и не имеем своей Литературы, своей Поэзии, своей Философии, и проч. Но основательны ли эти жалобы? Разве можно было требовать от ребенка, чтобы он не подражал другим? Разве можно требовать от богатого дарованиями юноши, оканчивающего курс учения, чтобы он творил, как Платон, и поучал народы? Дайте ему окончить свое учение, не мешайте свободному развитию его способностей, и этот юноша — будет муж с зрелым, просвещенным, оригинальным умом;
17 О народности в литературе. С. 18-22 (курсив авторский).
18 Краевский А.А. Обозрение русских газет и журналов. С. 95.
и он в свою очередь проложит новую тропу на поприще человеческой деятельности; и он займет страницу в Истории. Россия — именно юноша, крепкий силами физическими, в коем уже замешен оригинальный гений, виден этот быстрый, сметливый ум, видно это простое, теплое, богатое чувствами сердце, которое указывает ему на светлую стезю в будущем. <...> Мы должны стараться достигнуть чести — быть Русскими, и Русскими, Европейски просвещенными. У нас есть свой ум, свое сердце, свой язык, своя Вера, своя История. <.> Общая деятельность, усвояющая заимствованное образование, возбудит труд, воззовет к жизни едва распускающиеся семена родных нам прозябений, управит ход их развития, оплодотворит почву, от Природы щедро наделенную производящими силами — и взойдет тогда и созреет роскошная нива»19.
На страницах ЖМНП можно встретить и философское объяснение причин ставшего столь ненавистным нам подражания Европе:
«Европейские народы опередили нас в образованности умственной и гражданской; но в утешение себе вспомним, что наша образованность шла совершенно не тем путем, которым она шла в Европе. Там просвещение произошло (если можно так выразиться) синтетически, у нас же аналитически. В Европе лучи знаний сходились от окружных точек народной массы в средоточие Правительства; они снизу возносились вверх; у нас напротив разливались от центра к периферии, сверху вниз, от Правительства к народу»20.
Естественно, автор статьи преисполнен надежды на небывалый расцвет русского просвещения в ближайшем будущем. Аналогичные рассуждения находим и в статье профессора Фишера:
«Если у других народов просвещение, выходя из среды их, идет, по центростремительному движению, к Правительству, и отражается в нем, как в общем фокусе: у нас мудрый Монарх, окруженный знаменитейшими мужами, Русскими по сердцу и Европейцами по обширности своих познаний, представляется в величественном образе, как умственное солнце, которое, стоя выше управляемой им системы, устремляет к одним и тем же идеям пятьдесят миллионов умов, озаряет своими лучами и оживляет своею жизнью все, что подчинено закону его притяжения»21.
Более того, Фишер убежден, что завистливые иностранцы пытаются умалить успехи России и уверить нас и весь мир, будто просвещение нужно только русскому правительству и противно нашему на-
19 Там же. С. 97-98.
20 В.К. Обозрение книг, вышедших в России в 1833 году // ЖМНП. 1834. Ч. 2. № 4. С. 318-319.
21 О ходе образования в России и об участии, какое должна принимать в нем Философия. Речь, произнесенная в торжественном собрании С. Петербургского Университета, ординарным Профессором Философии, А. Фишером, 20 Сентября 1834 года // Журнал Министерства народного просвещения. 1835. Ч. 5. № 1. С. 28-29.
роду. Это клевета22. Русский народ — наследник Византии — должен был нести христианское просвещение народам Европы, но помешало татарское иго. Теперь, благодаря правительству, русские получили образование и зерна философии, прошедшие отбор правительства и не несущие в себе «гибельных следствий лжеобразования — этого чудовищного порождения нашего века, которое подобно нравственной язве, заражает и повреждает боле и более общественное тело дряхлеющей Европы»23.
Обсуждая вопрос о наличии русской национальной литературы, авторы статей, публикуемых в ЖМНП, утверждают, что литература наша существует, а если она еще не вполне развита, то подает большие надежды. В случае же, когда свидетельств явного прогресса обнаружить не удается, находится оправдание: европейская поэзия пребывает в том же состоянии «дремоты», что и русская, хотя от нашей поэзии следует ожидать богатых плодов в самом ближайшем будущем, поскольку в ней есть тенденция следовать направлению народности:
«Впрочем, жалобу на дремоту поэтического гения повторяет не одна Русская, но и все Европейские Литературы; наша по крайней мере богата надеждою на будущее, и эти надежды, кажется, не обманут нас»24.
Превосходство России над Западом мыслится прежде всего как победа духовная. «Дряхлеющая» Европа утратила христианский дух, чистоту нравов, в то время как Россия «ясно различает добро от зла»25. В статье Плетнева говорится о кризисе народности, который переживают европейские литературы из-за внутреннего раскола между «действительной жизнью и направлением умственной деятельности», нового Великого переселения народов и распространившихся вследствие этого идей космополитизма, обезличивающего самобытные нации. Спасение в обращении к истории, и этот путь указан Богом. Народность современных европейских литератур может быть почерпнута только в прошлом, а не в современной негармоничной жизни. Россия, напротив, вступает в период расцвета26. Духовное и моральное превосходство России проистекает не только из естественной приверженности русских вере предков, но также из верности долгу и искренней любви к царю и Отечеству:
«Оригинальная самобытность нашей Словесности должна быть основана на тех же самых началах, на которых утверждается слава России, ее внутренняя сила, ее народное достоинство. Чистая, неукоризненная нравственность, прямодушие по обычаю предков,
22 Там же. С. 31.
23 Там же.
24 Неверов Я. Обозрение русских газет и журналов за первую половину 1835 года // ЖМНП. 1836. Ч. 10. № 6. С. 614.
25 Плетнев. О народности в литературе. С. 30.
26 Там же. С. 17-18.
неколебимое благочестие в Вере, преданность Божию Промыслу, пламенная любовь к Царю-Отцу и милому Отечеству, радостный, или по крайней мере утешительный и благодарный взгляд на Природу, шутливость без желчи, а в противоборстве злу твердость и жар — вот отличия Русского характера, прочная основа нашего просвещения! Здесь элементы Русской Словесности; отсюда должны проистекать все вымыслы, все чувства Русских Писателей. — Говорите Русскому о его России, о его родном крове, о делах его предков, раскройте перед ним область Природы и величия Божия, в простоте умиленного сердца; хвалите с ним, устами любви, великих Царей, зиждителей славы Отечества. — Вот что движет, что воспламеняет души Русских! Не дивитесь этой силе патриотических чувств: народ, который кровью своей столько раз искупал свою свободу и славу, который, после тяжкой, вековой борьбы с врагами, увидел всех их у ног своих, должен пламеннее любить и славить Отечество, и это чувство отзывается и в Слове о Полку Игоря, и в Певце Жуковского, и в Поэзии Державина и в Истории Карамзина»27.
В деле просвещения России и сохранении ее нравственности главенствующая роль отводится императору: именно он учит нас почитать и уважать все то, что носит русское имя. Император ведет народ к благоденствию и славе, охраняя от заблуждений, напрасных усилий и ненужного подражания Западу:
«В сем великом преобразовании учения мы Русские без сомнения, никому столько не обязаны, как нашему Верховному Наставнику и Самодержцу, которого уроками Провидение позволило нам пользоваться в это блистательное и благотворное десятилетие. Есть ли в кругу процветающих человеческих знаний хотя одно, на которое Он не успел уже обратить Своего высокого внимания? Всеобъемлющий Монарх, мудрый Законодатель, Блюститель правосудия, Хранитель нашей безопасности, Покровитель общеполезных сведений, нежнейший Супруг и Отец, Он шествует перед нами, и первые опыты улучшения на всех путях гражданственности показует нам Сам, потому что Провидение, для блага России, предназначило каждому прекрасному чувствованию, к какому только человек способен, пройти через Его собственное сердце. <...> Он преобразовал, дополнил и утвердил на благодетельном основании систему народного воспитания. <...> Еще более: Он спас нашу деятельность от усилий бесплодных и суетных. Из праха и забвения Он извлек те неоцененные сокровища, с которыми гордо явиться можем мы на суд просвещеннейших умов Европы. Он привел нас к тому источнику духовной деятельности, из которого мы почерпаем новую, истинную народную славу. <...> Когда зыбкое любочестие наше, обольщаемое умственными успехами
27 Б.Ф. Обозрение книг, вышедших в России в 1834 году // ЖМНП. 1835. Ч. 7. № 8. С. 319-321.
чужеземных народов, волновалось и двигалось по направлению то одной, то другой Державы, довольствуясь слабыми во всем подражаниями, Он указал нам на сердце России и утвердил достоинство всего, сто только носит на себе Русское имя»28.
Даже законодательная система Российской империи превосходит европейские, поскольку она основана на Заповедях Божьих. Россия утвердила свою систему образования на религии и законодательстве — «двух началах внутренно соединенных и, так сказать, тождественных между собою»29. Снова акцентируется Божественное происхождение власти и права и их тождество с моралью. Хотя русские долго воспитывались иностранными учителями за неимением собственных, но правительство стремится сохранить русский дух.
«Очевидно, сколько дух народный подвергался от этого опасности утратить свое достоинство, и как часто правила, внушаемые Русскому юношеству, могли не согласоваться ни с Религиею, им исповедуемою, ни с политическими постановлениями Отечества, коих опорою оно долженствовало быть со временем. Справедливо сказано, что по образованию Русские долженствовали быть сперва огерма-низованы, а потом офранцужены. Для устранения этого важного неудобства Правительство употребляло все усилия, чтобы устроить, умножить и улучшить публичные Заведения, предназначаемые для народного воспитания <...>. Однако ж в высших и богатых классах народа частное воспитание держится и всегда будет держаться в правах своих <...>. Осталось решить великую задачу: напитать народным духом это частное воспитание, коему вверено почти все русское юношество высшего класса, и наблюдать за ним столько, сколько дозволяет его отдельность, чтобы таким образом направить его к великой цели развития отечественного, основанного на Религии и законах отечественных»30.
Народность в образовании — это преподавание предметов русскими учителями и в согласии с православной верой и российскими законами.
В статье «О духе еврейской поэзии» С.П. Шевырев доказывает буквально божественное происхождение русского языка и русской литературы: ни один из народов Европы не может похвастаться ничем подобным.
«Предание говорит нам, что первые слова, писанные на языке Словенском двумя братьями-первоучителями, были первые слова
28 Обязанности наставников юношества. Речь, произнесенная в Главном Педагогическом Институте Ординарным его Профессором П.А. Плетневым, по случаю выпуска Воспитанников, Декабря 20 дня 1835 года // ЖМНП. 1836. Ч. 9. № 1. С. 40-41.
29 <Фишер А.> О ходе образования. С. 39.
30 <Фишер А.>.О ходе образования в России. С. 40-41.
Святого Благовестителя Иоанна: В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово. Вот первый памятник нашей Словесности»31. «Мы можем гордиться тем, что на первых произведениях нашего древнего слова знаменуется перст Божий; что наша песнь и наше слово пошли от песни и слова Божия. Это постигали духом первые создатели нашего собственного Русского слова: Ломоносов и Державин внимали высокой лире, которой наше слово обязано своим происхождением, и первые, крепкие звуки Русской Поэзии гремят в Псалмах и переложениях из Иова в этом гласе Бога, говорящего из тучи»32.
Самое поразительное, что поспорить с этим утверждением трудно, ведь Шевырев не грешит против законов логики и не искажает факты — он лишь интерпретирует их по своему усмотрению.
В статье профессора Штёкгардта о римском праве проводится параллель между Российской и Римской империей, Николай I уподобляется императору Юстиниану, причем христианская Россия показана сильнейшим государством мира, у которого все впереди:
«Итак, настоящее торжество не чуждо и сынам России, сей обширнейшей Империи, которая после Рима представляет как бы новую вселенную, и которую мы имеем более права называть третьею частью мира, нежели Юстиниан свой величественный Рим в свое время»33.
Хотя дискуссия о статусе русской литературы и народности в литературе в 1834- 1836 гг. была в разгаре, редакция ЖМНП ставила перед собой задачу дать «полезное направление» мыслям читателей. Авторы ЖМНП красноречиво и последовательно доказывают, что, несмотря на тяготы прошлых бедствий, постигших Россию на протяжении ее истории, мы сохранили свою народность, «русский дух», веру в Бога и Царя, и это согласно уваровской доктрине обеспечивает настоящие и будущие успехи Российской империи, русского просвещения и русской литературы, и в этом проявилась уникальность позиции сотрудников министерского журнала.
Список литературы
Б.Ф. Обозрение книг, вышедших в России в 1834 году // ЖМНП. 1835. Ч. 7.
№ 8.
В.К. Обозрение книг, вышедших в России в 1833 году // ЖМНП. 1834. Ч. 2.
№ 4.
31 Московского Университета Адъюнкт-Профессор Степан Шевырев. О духе еврейской поэзии. Лекция первая // ЖМНП. 1834. Ч. 3. № 8. С. 192-193 (курсив авторский).
32 Там же. С. 190-191.
33 Речь о важности влияния Юстинианова Права на образование человечества, произнесенная 1833 года 30 Декабря, в Главном Педагогическом Институте Ординарным Профессором Римского Права, Доктором Г.Р. Штёкгардтом, по случаю празднования тридцативекового Юбилея Пандектов и Институций / Пер. с лат. // Журнал Министерства народного просвещения. 1834. Ч. 3. № 9. С. 387-389.
Замостьянов А. Граф С.С. Уваров — министр народного просвещения // 200 лет журналу «Народное образование». 2002 (электронная версия).
Зорин А.Л. Заветная триада. Меморандум С.С. Уварова 1832 года и возникновение доктрины «православие — самодержавие — народность» / Кормя двуглавого орла...: Русская литература и государственная идеология последней трети XVIII — первой трети XIX века. М., 2001.
Краевский А.А. Обозрение русских газет и журналов // ЖМНП. 1834. Ч. 1. № 1.
Надеждин Н. Европеизм и народность, в отношении к русской словесности // Телескоп. 1836. Ч. 31. № 1 (январь).
Песков А.М. «Русская идея» и «Русская душа»: Очерки русской историософии. М., 2007.
Плетнев П.А. О народности в литературе. Рассуждение, читанное в торжественном собрании ИМПЕРАТОРСКОГО С. Петербургского Университета Ординарным Профессором оного Плетневым, 31 Августа 1833 года // ЖМНП. 1834. Ч. 1. № 1.
Плетнев П.А. Обязанности наставников юношества. Речь, произнесенная в Главном Педагогическом Институте Ординарным его Профессором П.А. Плетневым, по случаю выпуска Воспитанников, Декабря 20 дня 1835 года // ЖМНП. 1836. Ч. 9. № 1.
Розен. О рифме // Современник, литературный журнал, издаваемый Александром Пушкиным. 1836. № 1 (апрель).
Старчевский А.В. Воспоминания старого литератора // Исторический вестник. 1888. № 10.
С.Ф. О вражде к просвещению // Современник. 1836. № 2 (июль).
Уваров С.С. <Вступительная статья без названия> // ЖМНП. 1834. Ч. 1. № 1.
Уваров С.С. О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения. Всеподданнейший доклад Его Императорскому Величеству Николаю I от 19 ноября 1833 / Публикация М.М. Шевченко. Вып. 1. М., 1995.
Фишер А. О ходе образования в России и об участии, какое должна принимать в нем Философия. Речь, произнесенная в торжественном собрании С. Петербургского Университета, ординарным Профессором Философии, А. Фишером, 20 Сентября 1834 года // Журнал Министерства народного просвещения. 1835. Ч. 5. № 1.
Шевырев С.П. О духе еврейской поэзии. Лекция первая // ЖМНП. 1834. Ч. 3. № 8.
Штёкгардт Г.Р. Речь о важности влияния Юстинианова Права на образование человечества, произнесенная 1833 года 30 Декабря, в Главном Педагогическом Институте Ординарным Профессором Римского Права, Доктором Г.Р. Штёкгардтом, по случаю празднования тридцативекового Юбилея Пандектов и Институций / Пер. лат. // Журнал Министерства народного просвещения. 1834. Ч. 3. № 9.
Сведения об авторе: Ковех Александра Викторовна, аспирант кафедры
истории русской литературы филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail:
alexandrakovekh@mail.ru
