CC BY
139
ло, в поэтических и публицистических произведениях. Собственно же теоретических работ эти влияния практически не коснулись.
8 Зеньковский В.В. Цит. соч. С. 27.
9 Трубецкой E.H. Миросозерцание Владимира Соловьёва. В 2 т. Т. 1. СПб., 1913. С. 107.
10 Ориген. О началах. Новосибирск, 1993. С. 257.
11 Соловьёв B.C. Кризис западной философии (Против позитивистов) // Соловьёв B.C. Соч. В 10 т. Т. 1. СПб., 1911. С. 27.
12 Соловьёв B.C. Философские начала цельного знания // Соч. В 10 т. Т. 1. СПб., 1911. С. 310.
Е. В. ВИНОГРАДОВА
Морская государственная академия имени адмирала Ф.Ф.Ушакова, г. Новороссийск
О НРАВСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ВЛ. СОЛОВЬЁВА
В основе всего философского творчества Вл. Соловьёва лежит стремление к универсальному всеединству, достижению «цельной жизни», на основе «цельного знания» и «цельного творчества». И путь к этому он видел в универсальном синтезе философии, науки и религии, т.е. единстве знания, опыта и веры.
Эти идеи высказывает Вл. Соловьёв в работе «Философские начала цельного знания» (1877 г.). Понятие «цельная жизнь» является в творчестве Вл. Соловьёва ключевым понятием его философских построений. «Цельная жизнь» -это не просто субъективная целостность интеллектуальных, эмоциональных и творческих потенций, но есть живое и подлинное общение с Абсолютом». И далее, в учении Соловьёва происходит тесное связывание познания и этики, этической сферы, т.к. через это преодолевается, по его мнению, отвлеченный характер прежней философии. Целью Вл. Соловьёва как философа стало: под знаком «всеединства» осуществить «гармонический синтез» религии, философии и науки, объединить рациональный, эмпирический и мистический виды познания, а историю человечества представить как процесс «богочеловеческий».
Связывание же теоретической и нравственной сферы не было для Соловьёва новаторством. Это соединение теоретической и этической сфер было весьма типичным явлением для русской философии. Здесь Вл. Соловьёв продолжает линию Киреевского-Хомякова. Так, И.В. Киреевский подчеркивает, что мораль не одна из сфер духа, а, напротив, подмечает он, иерархический примат моральной сферы человека. Более того, от «здоровья» моральной сферы, по Киреевскому, зависит здоровье всех других сторон в человеке. Киреевский выдвигает понятие «верующего мышления» и далее подчеркивает, что главный характер «верующего мышления» заключается «в стремлении собрать все отдельные силы души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, и воля, и чувство, и совесть, прекрасное и истинное, удивительное и желаемое, справедливое и милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство, и, таким образом, восстанавливается существенная личность в ее первозданной неделимо-сти»[1.С.275]. С такой постановкой вопроса вполне согласен и Вл. Соловьёв, хотя этот свой «этический детерминизм» сам Соловьёв трактует по-разному. Кн. Е. Трубецкой в своей книге о Соловьёве подчеркивает «действительную зависимость этики Соловьёва от религии и метафизики. Так, отстаивая в «Критике отвлеченных начал» отвлеченный морализм, уже в «Оправдании добра» подчеркивает, что нравственная сфера оказывается независимой от религии и от метафизики. «Создавая нравственную философию, разум только развивает изначала присущую ему идею добра...» [2.С.50].
При этом интересно утверждение Вл. Соловьёва о том, что этика вполне совместима с детерминизмом, детерминизмом не механическим и не психологическим, а «разумно-идейным» детерминизмом.». Соловьёв не отрицает свободу воли, а «добро не является прямым предметом произвольного выбора». «Добро, - пишет он, - определяет мой выбор в свою пользу всей бесконечностью своего положительного содержания, следовательно, этот выбор бесконечно определен» [2.С.50 - 51].
В идее всеединства Соловьёв как бы объединяет все многообразие жизни и история человечества - это продолжение развития природы, конечным результатом этой эволюции, еще раз подчеркнем эту мысль, является утверждение царства Божьего, т.е. воссоединение мира с его творцом - Богом. И сама история человечества, по Соловьёву, управляется божественным промыслом. Человек, таким образом, по Соловьёву, связан с двумя мирами - из одного он вышел, ко второму стремится, т.е. из природного он вышел, к божественному - стремится.
В природном человечестве нет истинной жизни. Люди по природе чужды и враждебны друг к другу, между ними идет борьба за существование. На этом этапе нравственности как таковой нет, и на определенном этапе противоборства возникает экономическое и политическое неравенство, что само по себе не может считаться нравственным явлением. Поэтому Соловьёв считает, что для достижения «истинной жизни» человечество должно пройти путь от природного состояния к духовному. И этот процесс воссоединения человека с Богом происходит, по Соловьёву, в сфере сознания: «В человеке, - пишет он, - природа перерастает саму себя и переходит (в сознании) в область бытия абсолютного» [3.С.187]. Отсюда и смысл истории состоит, по Соловьёву, в постепенном одухотворении, нравственном совершенствовании человечества посредством усвоения им христианских начал, одухотворения природы божественным логосом, отсюда у Соловьёва квинтэссенцией человеческой истории является религия и ее особая роль в жизни человека и общества. Не случайно в своих политических взглядах он пытается обосновать необходимость теократии, как юридическое господство религии в области мирских отношений. Общество мыслилось им как всеобъемлющая церковно-государственная организация, некий синтез «вселенской церкви» и «всемирной монархии», возглавляемой католическим Римом. Он считал, что в результате этого слияния осуществится богочеловеческий союз - свободная теократия, в который восторжествует христианский мир и справедливость.
Целью же исторического делания, по Соловьёву, является окончательное оправдание добра. Весь исторический процесс, по его мнению, вырабатывает условие, при котором добро может стать действительно общим достоянием, ибо всё историческое развитие есть необходимый путь к совершенству[1.С.255]. И это достаточно долгий и трудный путь. И Царство Божие для своего действительного явления требует совершеннейшей общественной организации, которая и вырабатывается всемирной историей» [1.С.256].
В работе «Оправдание добра» Соловьёв говорит об первоосновах нравственности. Нравственность, по Соловьёву, возникла вместе с человеческим обществом и принимала порой аморальные формы (каннибализм, убийство престарелых и больных), а мораль (он различает эти понятия!) более позднего происхождения. По Соловьёву, мораль - это абсолютная нравственность, единая во все времена для всех народов, для всего человечества. Источником нравственного несовершенства у Соловьёва служит недостаток знаний: зло от умственной темноты. Правда, дальнейшее рассмотрение проблемы показало, что дело обстоит сложнее. Здесь одних знаний недостаточно, нужны еще и социальные основы морали и другие причины.
Первоначальные основы нравственности: стыд, жалость, благоговение. Это первоначальные переживания, «три кита» на которых она стоит. Из этих трех переживаний, утверждает Соловьёв, происходит все богатство духовной жизни человека. Чувство стыда отличает человека от животного. Стыд удерживает человека от неумеренных чувственных наслаждений. Он делает человека аскетом. Но аскетами могут быть и лицемеры, тщеславные люди и даже злодеи, коварные и жестокие эгоисты [1.С.152]. Поэтому жалость и милосердие - нужное дополнение к стыдливости. Благоговение же или благочестие выражает должное отношение человека к высшему началу и составляет индивидуально-душевный корень религии [1.С.52].
В вопросе о происхождении нравственности, нравственных чувств, эмоций и переживаний Соловьёв обращается к христианству. Он говорит, что, например, добро - от Бога; материалисты XVIII века считали, что добро - от
правильного понимания собственных интересов. Но наибольшее влияние на взгляды Соловьёва оказали Кант, Шеллинг, Шопенгауэр, Ницше и др. Кант говорит, что на первом этапе развития морального сознания нужны внешние нормы и запреты. И неожиданно для нас, знакомых с психоанализом, Соловьёв вслед за Кантом говорит о праве как о низшем пределе или определенном минимуме нравственности. Но право как таковое появляется на более поздних ступенях развития общества. Поэтому отметим, что Соловьёв в своих поисках основ и происхождения нравственности сделал много тонких замечаний и наблюдений и остановился перед психоанализом. З.Фрейд в основу своего понимания культургенеза поставил фигуру испытывающего чувство вины дикаря, параноика древнего мира, раздираемого противоречиями добра и зла, любви и ненависти, влечениями к жизни и наслаждениям («Эросом») и влечениями к смерти и страданиям («танатосом»). Борьба между ними, по Фрейду, сопровождает человека на протяжении всего его земного существования. Эти темные силы психики человека, противостоящие доводам разума и воли получили у Фрейда название «Оно» или «бессознательное». В работе «Неудовлетворенность культурой» З.Фрейд культурой называет «сумму человеческих достижений и институций, отличающих нашу жизнь от жизни наших предков из животного мира и служащих двум целям: защите человека от природы и регулированию взаимоотношений между людьми» [4.С.29]. Из фрейдовского понимания культуры как предохранительного механизма, препятствующего проявлению темных сил первичных влечений и эмоций вытекает и решение вопроса об индивидуальной свободе как критерии существования культуры. Он подчеркивает, что «индивидуальная» свобода не есть достижение культуры» [4.С.34]. Ведь максимальной свободой обладал первобытный человек, но она для него не была самоценностью. Свобода, по Фрейду, может быть даже враждебна самим основам культуры, но человек всегда будет защищать свои притязания на индивидуальную свободу, и в этом коренится исток его перманентного конфликта с обществом, который неуничтожим в любом обществе.
По мнению Соловьёва, нравственность возникает вместе с обществом и принимает порой аморальные формы. И такие чувства, как храбрость и мужество, свойственны животным, но у них они не имеют никакого нравственного значения. Их присутствие или отсутствие, по Соловьёву, есть просто природный факт, не связанный внутренне ни с какою самооценкой. «Но в силу нашей высшей природы это качество принимает новый смысл, связывающий его с корнем собственно человеческой нравственности - стыдом» [1.С.131]. И мужество сознается человеком как способность духа возвышаться над инстинктом личного самосохранения. При этом присутствие силы духа является добродетелью, а отсутствие ее осуждается как постыдное [1.С.131]. Отсюда начинается отличие человека от животного. Чувства стыда, жалости и благоговения, по мнению Соловьёва, исчерпывают область возможных нравственных отношений человека. «Господство над материальной чувственностью, солидарность с живыми существами и внутреннее добровольное подчинение сверхчеловеческому началу - вот вечные, незыблемые основы нравственной жизни человечества» [1.С.130]. Все прочие явления нравственной жизни, все добродетели суть, по Соловьёву, видоизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними и умственной стороной человека. Соловьёв считает, что в стыде и жалости определяется наше нравственное отношение к нашей природе и ко всем вообще живым существам. Но кроме этих двух основных чувств есть у человека и третье высшее нравственное чувство, перед которым человек должен преклоняться. Это чувство благоговения или преклонения перед высшим, которое составляет нравственную основу религии и религиозного порядка жизни. [1.С.129]. Он называет это чувство «естественной религией», которое в зачаточном виде присуще высшим животным. В этом вопросе Соловьёв ссылается на теорию Ч.Дарвина, которого интерпретирует своеобразно, приводя пример с собакой, испытывающей кроме страха и своекорыстия к своему хозяину некое нравственное чувство -что-то вроде благоговения. Таким образом, получается, что нравственность выводится из естественных, природных
предпосылок. Другое дело - мораль. Она более позднего происхождения, нежели нравственность, и с позиции христианской религии и идеологии мораль, добро от Бога. Природные предпосылки нравственности - это одно, но главное отличие человека от животного в наличии разума, который божественного происхождения. Так, в основных чертах выстраивает вопрос о происхождении морали и нравственности религиозный философ В.Соловьёв. Как видим, у Соловьёва много находок и глубины понимания природных предпосылок возникновения нравственности, что сближает его с философией и психологией З.Фрейда, расхождение же в том, что в становлении человека, человеческой психики, человеческой культуры (нравственности в том числе) У Фрейда никаких сверхъестественных факторов нет, а для философских построений Соловьёва Божественное провидение, божественная воля необходимы, ибо фундаментом нравственности, по Соловьёву, выступает действительность сверхчеловеческого добра. «Сознательно и разумно делать добро я могу только тогда, когда верю в добро, в его объективное самостоятельное значение в мире, т.е., другими словами, верю в нравственный порядок, в Провидение, в Бога. Эта вера логически первее всех положительных, религиозных воззрений и установлений. Равно как и метафизических учений [1.С.180].
В «Оправдании добра» Соловьёв критикует аморализм Ницше, его попытку заменить христианскую нравственность языческим культом силы и красоты. Но в христианстве, в отличие от язычества, сила и красота нераздельны с добром, подчеркивает Соловьёв [1.С.47].
Выступает Соловьёв и против нравственного учения Л.Толстого, называя это учение «доктриной бесформенности и безналичия», который защищает нравственный субъективизм, утверждающий, что носителем правды и добра может быть только человек, личность. «Такой моральный аморфизм, - пишет Соловьёв, - должен признать бессмыслицею всю историю мира и человечества, которая целиком состоит в созидании и усовершенствовании форм жизни» [1.С.49].
Ошибочна, по Соловьёву, и другая крайняя точка зрения, которая подчеркивает только объективный харак-
тер нравственности и видит опору для нее во внешнем авторитете и социальных институтах. Сторонники этого учения не признают значения самосознания и самопознания личности, полагая, что исторические формы, в которых сложилась жизнь, сами по себе мудры и благи и что человеку нужно только с благоговением преклониться перед ними.
Оба эти крайние нравственные заблуждения, считает Соловьёв, страдают односторонностью и совпадают в том, что берут добро не по существу и придают значение безус-ловно-должного или безусловно-недолжного» [1.С.49]. И субъективный и объективный моменты нравственности необходимы, хотя Соловьёв все же склоняется к значимости объективных форм нравственной жизни, исходя из того, что сам Соловьёв был убежден в реальности всеобщего Богочеловечества как единого организма.
Рассматривая вопрос о соотношении нравственности и права, автор «Оправдания добра» видит их различие в неограниченности нравственных и ограниченности правовых требований, а также в принудительном характере правовых законов. Право - это низший предел или определенный минимум нравственности, для реализации которого употребляется принуждение. Право относится к объективной сфере внешних поступков, а нравственность - «не к внешней реализации добра, а к его внутреннему существованию в сердце человеческом» [1.С.425].
В вопросе о взаимоотношении личности и общества он выступал за уважение «нравственного достоинства личности», за неотъемлемое право каждого человека на собственное развитие своих положительных сил. Следуя в этом вопросе за Кантом, Соловьёв пишет: «Никакой человек ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться как средство для каких бы то ни было посторонних целей - он не может быть средством или орудием ни для блага другого лица, ни для блага целого класса, ни, наконец, для так называемого общего блага, т.е. блага большинства других людей» [1.С.324]. И далее Соловьёв говорит, что «степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру» [1.С.341]. Соловьёв считал, что це-
лью развития общества, политики государства должно быть уничтожение экономического рабства и эксплуатации человека человеком, установление справедливой организации труда и распределения. И нравственная философия, занимаясь организацией общественных отношений, в нашем случае экономических, имеет в виду именно те, «непреложные, из самой идеи добра вытекающие условия, без исполнения которых никакая данная организация не может быть нравственною. Для нее всякая общественная организация интересна и желательна, лишь постольку в ней воплощается нравственное начало - поскольку ею оправдывается добро» [1.С.425]. Замечательные слова, но они остаются в нашем обществе на бумаге. Сколько у нас в России развелось чиновников, которые просто жируют на худом теле народа со своими огромными окладами и другими источниками существования. Когда уже бедная Россия сбросит со своих плеч огромную армию паразитов и даже врагов? В работе «Три речи в память Достоевского» Соловьёв высказал мысли об общественном идеале и пути к его достижению. И по его мнению, вся гениальность Достоевского именно в том, что он открыл для себя решение этой проблемы: «Законная причина социального движения заключается, - пишет Соловьёв, - в противоречии между нравственными требованиями личности и сложившимся строем общества». Об этом говорил Достоевский в своей повести «Бедные люди». Социальный смысл повести, считает Соловьёв, сводится к той старой и вечно новой истине, что при существующем порядке вещей лучшие (нравственно) люди суть вместе с тем худшие для общества, что им суждено быть бедными людьми, униженными и оскорбленными» [5. С .132].
Увы, современная жизнь России подтверждает мысль мыслителя XIX в.
Достоевский, по мнению Соловьёва, понял высшую правду Бога, и перед Божьей правдой всякая своя самодельная правда есть ложь... «Поэтому больше веры, бол-ше единства, а если любовь к тому, то все сделано, это нравственная сила, обновленная соприкосновением с народом, - пишет Соловьёв, - дала Достоевскому право на вы-
сокое место впереди нашего общественного движения не как служителю злобы дня, а как истинному двигателю общественной мысли» [5.С.133]. Конечно, быть духовным водителем общества - это большое дело, достижение писателя, но для совершенствования жизни общества и личности этого недостаточно. И уповать на Бога, Божественное провидение хорошо, но этого мало. Потому в народном фольклоре есть пословица: «На Бога надейся, но сам не плошай» или «Под лежачий камень вода не течет», поэтому эта идея Соловьёва абстрактна и далека от ее воплощения в действительность.
Говоря об истории человечества, Соловьёв видел в ней осуществление Божественного замысла. Поэтому, по мысли философа, общество - это всеобъемлющая церков-но-государственная организация и будущее общество есть синтез вселенской церкви и всемирной монархии под эгидой католического Рима, и в результате их слияния возникает теократия, в котором восторжествует справедливость и христианство.
Незадолго до смерти Владимир Соловьёв все же разочаровался в идее теократии, хотя в работе «Оправдание добра» еще писал о том, что «мера добра в человечестве вообще возрастает» [1.С.211]. А в «Трёх речах в памяти Достоевского», Соловьёв подчеркивает главную идею писателя - он в своих убеждениях никогда не отделял истину от добра и красоты. И он был прав, потому что эти три понятия живут только своим союзом. Добро, отделенное от истины и красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина отвлеченная есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир...
Истина есть добро, мыслимое человеческим умом, красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенная в живой конкретной форме. И полное ее воплощение - уже во всем есть конец и цель и совершенство, и вот почему Достоевский говорил, что красота спасет мира [5.С.139].
Интересно, что в работе «Оправдание добра» Соловьёв вовсе не убеждает нас в необходимости избрания добра, не дает «рецептов» исправления общества, а просто составляет некий комментарий к истории добра как спосо-
бу исторического существования человечества, более того, смысла существования божественной гармоничности мира. И поэтому в «Оправдании добра» речь идет не о защите добра как духовного феномена, ведь добро само по себе вовсе не нуждается в заступничестве, в оправдании. Речь здесь идет скорей об утверждении его «жизненно-практической целесообразности» как оправдательного начала человеческого существования, как мировоззренческого кредо. В.Соловьёв обосновывает, определяет добро в качестве нравственного смысла человеческого существования. В Предисловии ко второму изданию «Оправдания добра» он пишет о назначении работы - показать добро как правду, т.е. как единственный правый, верный путь жизни во всем и до конца. И далее подчеркивает, что добро он разумеет «по существу, т.к. оно и только оно оправдывает себя и оправдывает доверие к нему» [1. С.79].
Без всякого морализаторства, моральной дидактики Соловьёв подчеркивает, что «нравственная философия есть не более как систематический указатель правого пути жизненных странствий для людей и народов; на ответственности автора лежит только верность, полнота и связность его указаний» [1. С.79].
Важно, зная абсолютность добра, распространить его на нравственные отношения. И когда это осуществится в жизни, тогда для каждого отдельного человека, по Соловьёву, возникнет только практический вопрос воли: «принять ли для себя такой совершенный нравственный смысл жизни или отвергнуть его» [1.С.547]. Но пока правота добра не стала очевидным фактом для всех, возможно теоретическое сомнение, которое, правда, неразрешимо в рамках нравственной философии. Но Соловьёв говорит, что вовсе не следует страшиться философского исследования Добра как Истины именно в теоретической философии, ибо «самостоятельность нравственной философии не исключает внутренней связи самой этой области с предметами философии теоретической - учения о познании и метафизике» [1. С. 548].
И если нравственный смысл жизни сводится, по Соловьёву, к борьбе и торжеству добра над злом, то неизбеж-
но возникает вопрос: а что же такое зло? В трактовке зла Соловьёв ставит, прежде всего, вопрос о его происхождении. И говорит, что его разрешение надо искать в метафизике. Вопрос о соотношении добра и зла мы находим в «Трёх разговорах». Здесь Соловьёв критикует некоторые теории добра и зла.
В первом разговоре он критикует «религиозно-бытовой» взгляд, согласно которому зло необходимо потому, что при его помощи достигаются благие цели. Например, убийство неприятеля на войне. Но, считает Соловьёв, оправдание зла добрыми целями - условно и не может рассматриваться как нечто обязательное. Соловьёв подвергает критике и теорию культурного прогресса, что рассматривается им во втором разговоре. Он подчеркивает: нужно сначала доказать, что всякий исторический прогресс обязательно ведет общество к добру. Новое, к сожалению, не всегда является добром. И не всякий прогресс таковым является. Участник спора считает, что войны были признаком некультурности, а теперь, когда культура достигает большой высоты, войны бессмысленны. А вежливое отношение людей друг к другу решает все проблемы борьбы добра и зла. Вл. Соловьёв по поводу этой концепции говорит, что она смешна и глупа. Можно добавить, что человечество теперь живет в XXI веке, прогресс науки и техники налицо, но проблема войны приняла глобальный характер, а следовательно, и проблема добра и зла остается очень актуальный и связана вообще с выживанием человечества, поэтому критика Соловьёвым концепции прогресса справедлива.
Третий спорщик в третьем разговоре, это как бы сам В.Соловьёв, выступающий с религиозной точки зрения.
Соловьёв считает, что для победы добра над злом необходимо признать за добром безусловную силу, превышающую собой все разрозненные, отдельные исторические силы. И надо также признать, что это абсолютное добро может вот так абсолютно воплотиться в земной жизни. И в миросозерцании Соловьёва абсолютное добро утверждается в виде Бога, а абсолютная воплощенность его в земной жизни - Христос воплощенное Богочеловечество. Не случайно в его историософии в центре всемирной истории
стоит Христос, а процесс движения к абсолюту - духовный, в том числе и нравственный, процесс, в котором должен участвовать сам человек. «Осуществление самого Царствия Божия зависит не только от Бога, но и от нас, ибо ясно, что духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом, оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешить» [6.С.116]. Так сошлись, слились в одно учение онтология, гносеология и нравственная философия Соловьёва.
Хорошо сказал о Соловьёве, о его творчестве
A.Лосев: «... совершился великий подвиг идеалиста, осознавшего не только всю недостаточность идеализма по его содержанию, но их в структурном смысле его трагическую судьбу ввиду невозможности преобразовать жизнь только одними идеями.
И все-таки творчество Соловьёва - это подвиг служения человечеству и одновременно его жизненная драма, и, говоря словами самого Вл. Соловьёва, человек не может исполнить свое предназначение «одною силою ума, гения и нравственной воли». И все же философ посеял золотые семена, которые дали пышные всходы. У Соловьёва много последователей, сторонников и благодарных почитателей и исследователей его творчества.
Безусловно, философия Соловьёва «слишком возвышенна», но проблемы, которые он поднимал в своем учении, не утратили актуальности и дают простор для размышления и дальнейшего их развития.
1 Киреевский И.В. Соч. В 2 т. Т.1.
2 Соловьёв B.C. Оправдание добра // Соловьёв B.C. Соч. В 2 т. Т.1. М., 1986.
3 Соловьёв B.C. Чтение о Богочеловечестве. М., 1981.
4 Фрейд 3. Неудовлетворенность культурой. М., 1990.
5 Соловьёв B.C. Три речи в память Достоевского // Цит.: Сб. История философии. Новороссийск, 2003. С.132.
6 Соловьёв B.C. Об упадке средневекового миросозерцания // Соловьёв
B.C. Избранное. М., 1990.
7 Лосев А.Ф. Творческий путь Владимира Соловьёва. Вступительная статья // Соловьёв B.C. Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 29.
