«о новой церковной ориентации». Письма А. В. Карташёва Г. И. Новицкому. 1945 г

Антощенко А.В.; Николаенко И.В.

Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 234-259. УДК 930.1

А. В. Антощенко, И. В. Николаенко

«О НОВОЙ ЦЕРКОВНОЙ ОРИЕНТАЦИИ». ПИСЬМА А. В. КАРТАШЁВА

Г. И. НОВИЦКОМУ. 1945 г.*

Данная публикация представляет собой продолжение издания писем профессора Свято-Сергиевского православного богословского института А. В. Карташёва к его другу Г. И. Новицкому. Представленные письма характеризуют его видение ключевых событий в жизни Западноевропейского экзархата в 1945 г. Они освещают противоречия, которые возникли в среде епархиального руководства в конце и после Второй мировой войны. Как и в прошлой публикации, важными темами переписки являются поиск финансовой поддержки деятельности института и оценка взаимоотношений внутри академической корпорации.

Ключевые слова: А. В. Карташёв; Г. И. Новицкий; патриарх Алексий; митрополит Евлогий; митрополит Николай; церковная юрисдикция.

A. V. Antoshchenko, I. V. Nikolaenko

«ABOUT THE NEW ORIENTATION OF THE CHURCH». ANTON V. KARTASHEV'S LETTERS TO GEORGE I. NOVITSKII. 1945

There is a continuation of the publication of letters written by Professor of St. Sergius Orthodox Theological Institute Anton V. Kartashev to his friend, George E. Novitsky. Those letters characterize Kar-tashev's views on key events in the life of the Western European Exarchate in 1945. They highlight the contradictions that have arisen in the milieu of the diocesan leaders at the end and after World War II. As in previous publications, correspondence important themes are search for financial support for the Institute's activity and evaluation of relationships within the academic corporation.

Keywords: Anton V. Kartashev; George I. Novitskii; patriarch Aleksei; metropolitan Eulogy; metropolitan Nikolai; Church jurisdiction.

Во время Великой Отечественной войны деятельность Русской православной церкви в Советском Союзе была легализована. В 1943 г. местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий Страгородский был избран патриархом Московским и всея Руси. Советская власть пошла на сотру дни-чество с церковными иерархами для укрепления своего внутриполитического положения и международного авторитета СССР.

После окончания Второй мировой войны Советский Союз стал одной из наиболее значимых держав в мировой политике. Для расширения своего международного влияния

он активно использовал церковь, во-первых требуя вхождения в состав Московского патриархата отколовшихся в послереволюционные десятилетия зарубежных церковных образований; во-вторых, после воссоединения эти церковные образования должны были выражать лояльность советскому правительству, его внешней и внутренней политике.

В этой связи показательным является попытка перехода главы Западноевропейского экзархата митрополита Евлогия (Георгиевского) в 1945 г. в юрисдикцию Патриарха Московского. В освещение этого вопроса уже сделаны первые попытки в виде общих

* Работа выполнена при поддержке ПСР ПетрГУ в рамках реализации комплекса мероприятий по развитию научно-исследовательской деятельности на 2012-2016 гг.

трудов по истории русской церкви [1; 2] и статьи [3]. В письмах к Г. И. Новицкому А. В. Карташёв выражает свою позицию и даёт оценку этому событию, что позволяет взглянуть на попытку ухода из ведомства Константинопольской патриархии в юрисдикцию Русской поместной церкви его глазами. В дополнение к церковным и политическим оценкам А. В. Карташёва письма дают представление о финансовом положении института, о возможностях его образовательной деятельности, о послевоенном мироощущении Антона Владимировича, а также о бытовом устройстве семьи Карташёвых и других преподавателей и студентов.

Текст писем приведён в соответствие с современными нормами орфографии с сохранением некоторых особенностей авторских написания отдельных слов (например, «большевицкий», «тоталитарщина», «знавала» и др.) и пунктуации. Оригиналы писем хранятся в Бахметьевском архиве Колумбийского университета: Ms. Coll. Georgii Isakievich Novitskii, box 1, folder: Kartashev, Anton Vladimirovich Paris & Neon Faleron, Greece, 1945, To Georgii Isakievich Novitskii. Это вторая публикация переписки, которая длилась вплоть до смерти историка в 1960 г. В трёх случаях идентифицировать упомянутых лиц не удалось.

1

14.VII. 1945 г. Russian

Дорогой Георгий Исакиевич,

Все три письма Ваши от имени Общества друзей академии1 нами своевременно получены и доставили нам великую радость и великое утешение. Утешение не только материальное, но и моральное. Мировое помрачение умов и особенно совестей грозит оставить нас почти одинокими. В такое время друзья сугубо дороги. Однако мы надеемся пережить полосу смуты, соблазнов и падений и выправить крен эмигрантского корабля. Выжить материально, и бытовым образом прежде всего.

На длинную повесть о том, как мы пережили «пятилетку» военного «истощения» сейчас не хватит ни слов, ни времени, ни места. Полная и интересная правда, о которой так тоскует русское сердце, возможна теперь во всём мире лишь «усты ко устом»2. Общая схема нашего «Соловецкого сидения» вам уже известна из официозного отчёта на англ[ийском] яз[ыке]. Но, конечно, в нём нет плоти и крови конкретной действительности. Она для нас была и мучительна и почти чудесна. Слава Богу, выжили. Разве не чудесно, напр[имер], то, что мы, не имев никогда прежде русских меценатов, за это время имели такого, который дал нам в общей сложности до пол-миллиона франков, при немцах имевших ещё двойную против теперешнего цену? Умалились мы как школа. И всё-таки сквозь все щели военных препятствий к нам пробивались люди учиться даже с седыми волосами, даже подавленные добычей куска хлеба. Ныне имели особенно прекрасный 1-й (теперь уже 2-й) курс из семи молодых настоящих студентов. А на новый приём устремляется уже целый десяток. Профессора многие бежали от военной невзгоды. И в большинстве случаев наказанные судьбой. Теперь рвутся к нам обратно: о[тец] Н. Афанасьев3 из Туниса, о[тец] Г. Флоровский4 из Праги, Б. И. Сове5 из Гельсингфорса, о[тец] Кассиан (Безобразов)6 с Афона, Б. П. Вышеславцев7 из Швейцарии. Но пути им во Францию пока, по разным причинам, закрыты. Кроме того, у нас выросла плеяда настоящих молодых учёных: А. П. Князев8 - для догматики, Ветхого Завета и еврейского яз[ыка]; С. С. Верховский9 - для философии и сравнительного богословия; А. Д. Шмеман10 - для истории церкви. Надеюсь ещё вырастить и другого молодого церковного историка для истории Русской и Славянских церквей. Так что вскоре смогу сказать: «Ныне отпущаеши»11. Это редкость: не из сотен, а из десятков и даже единиц студентов - получать выучеников профессорского калибра. Как они были бы нужны теперь и, даст Бог, ещё послужат научно своей страждущей матери-церкви, столь долго лишённой всякой школы и даже единой печатной строки!..

С момента оккупации и до сего дня мы не имели ни копейки, ни даже какого-ниб[удь] символа со стороны друзей в Англии. Не видно перемены погоды. Но нас не покинула Америка. Дай Бог ей здоровья и твёрдости. Трогательна была спорадическая поддержка из Швейцарии и особенно настойчива из Швеции, благодаря активному христианскому сердцу одной только учительницы, приводившей в движение целые аппараты приходов и епархий. Близкие соседи

советов лучше понимают, что такое действительность в её отличии от пропагандного мифа. Впрочем, наш светский пророк давно уже сказал: «Ах, обмануть меня не трудно - я сам обманываться рад!»12

Ваши пищевые и вещевые дары нам дороже денег, ибо война истребила, особенно здесь, самые вещевые запасы мира, и за деньги их не достать. Поэтому уже самое ожидание посылок есть значительный мотив для оптимизма. И вот две недели тому назад пришла первая ласточ-

л ^ л л л ^

ка. Из партии Толстовского комитета , полученной в Земгоре у д[окто]ра Долгополова , выдали нашим жёнам и детям по паре ботинок. Досталось и четырём наиболее обносившимся мужчинам.

Д[окто]р Долгополов извещает, что вот, наконец, дошли и те 62 посылки, о которых Вы писали нам в письме от 1 марта. Десять неакадемических лиц своевременно уведомлены и получат посылки прямо от Д[олгополо]ва. А нам он обещает направить не 52, а 48. Это обычное вычитание, говорят, неизбежно. Лишь бы получить полностью содержимое. В изголодавшейся Европе этого часто не бывает. Война и революция не повышают мировой морали.

Как только сбудется получение посылок, как только разговеемся американскими чайком, кофейком и сушёным молоком, так даю клятву: в тот же день отправить Вам краткую, телеграфную открыточку с известием о сём праздничном событии.

Мы знаем, дорогой Георгий Исакиевич, что всё это создано Вашей энергией, Вашим моральным вдохновением, а потому Совет Академии, по случаю отпразднованного 10-го сего июня двадцатилетия нашей богословской школы, и постановил избрать Вас в число «друзей-эвергетов» нашей Академии. Прилагаю об этом письмо Вам секретаря Академии.

Просим засвидетельствовать нашу горячую признательность всем лекторам, вносящим высокое идейное содержание в деятельность Общества друзей: М. М. Карповичу16, Г. П. Федотову17, Н. С. Тимашеву18, М. Н. Покровской19 и другим, о лекциях которых мы ещё не извещены.

Деятельность Вашего Общества так нас вдохновляет, что мы, следуя Вашему примеру, с осени предполагаем здесь, в утомлённом и прибитом событиями русском Париже основать подобное Вашему Общество друзей. В смысле резервуара сочленов мы, вероятно, отстанем от вас, но на фоне торжествующих падений и измен все, остающиеся верными мерилу чести, достоинства и свободы человеческой личности, начинают ощущать себя ответственным орденом, долженствующим противостоять стадным настроениям толпы. Материальные наши расчёты при этом минимальные. Но при отсутствии свободы слова устного и печатного моральный момент объединения приобретает исключительное значение.

Тему о нашем церковном положении в этом письме сознательно обхожу. Ей посвящу одно из ближайших моих писем, которые последуют вскоре. Это письмо пишу по поручению правления.

Ждём также и обещанных в вашем письме от 24.IV мужских сапог не с деревянными подошвами. А ваша мечта о посылке какой-ниб[удь] одежды не менее для нас привлекательна. Помогай вам Бог.

Голод и холод теперь для нас уже позади. Жить физически стало легче. Вот маленькая

иллюстрация: я потерял в 1940-44 гг. 26 кило весу, трижды падал в обморок. Теперь наверстал

20

уже 10 кило. Здоров, только постарел. Уже 70. Низкий поклон Вам и Марии Георгиевне от нас обоих.

Сердечно Ваш, А. Карташёв

2

15.VII. 1945. Russian

Дорогой Георгий Исакиевич,

Это письмо моё частное к Вам лично. Мы очень рады, что Ваши семейные дела устрои-

лись в желательном смысле. Дай Бог прочного счастья. И здоровья, и сил. Годы летят. Старе-

ем, болеем и слабеем. Стараемся не стареть духом. Готовы жить, работать ещё сто лет ради

подлинной, неподложной России. Мстислав21, слава Богу, после пятилетки плена и третьей по-

пытки побега, вырвался в последние недели фронта, перебежал к американцам, откормился

у них и благополучно прибыл домой. Отдыхает пока, лечит зубы, должен лечить ещё грыжу.

Надеемся, что теперь дадут ему и право на работу, в котором до сих пор отказывала админист-

рация. Уродливо стоит этот вопрос. В тоталитарщине нет вопроса о безработице. Значит это как-то возможно...

Нам лично приходится затратить это лето на катастрофу переезда с этой квартиры на другую. Прожили тут 15 лет в отличном комфорте, исключая последнюю «пятилетку» (без угля, почти без топки, конечно, без тёплой воды и ванны). Кв[артира] была для нас дорога, и мы тихонько искали другой. Но это теперь стало в Париже почти неразрешимой задачей. А между тем нашу квартиру скупил у Общества один из богатых собственников для себя. Возражать нельзя. Можно лишь немного оттянуть. Но случай указал на другой исход. На Подворье по смерти жены22 о[тца] С. Булгакова23 освободилась его квартира из 3 мал[еньких] комнат. Утрясёмся как-ниб[удь], чтобы поместиться в ней. Даст Бог, после всех чисток и подправок разрушений, к сентябрю переберёмся туда. Так[им] об[разом], вскоре будете уже писать мне по новому адресу: 93, rue de Сптёе Paris-XIX - это в том же аррондисмане, в четверти часа пешей ходьбы.

Две открытки мои на русс[ком] и франц[узском] яз[ыках], посланные в 1944 г. по старому Вашему адресу, после долгого блуждания честно вернулись ко мне уже в 1945 г. и показали необходимость писать по этому адресу «Общ[ества] друзей». Это и Ваш личный адрес? Сейчас мы как школа приближаемся к границе финансового кризиса. П. Ф. Андерсон сообщил нам, что до 1 янв[аря] 1946 г. ещё обеспечена нам ежемесячная получка из суммы велико-пятницкого сбора на миссии (по постановлению] епископ[альной] конвокации), но далее трудно на это рассчитывать ввиду всеобщей ориентации на Москву. Нам дано указание сокращаться. И мы с июля уже сокращаемся. А между тем цена жизни инфляционно всё возрастает и возрастает. Говоря практически, всё на круг обходится дороже не менее, чем в пять раз. Там, где хватало до войны 2 000 фр[анков], теперь нужно десять тыс[яч]. При оккупантах, истощивших франц[узскую] промышленность для своих задач, рабочая наёмная сила, куда входила и рус[ская] эмиграция, оплачивалась оч[ень] высоко (по их общему социалистическому] уровню). И инфляционные франки текли рекой, в том числе и на церкви, и на приходы. И десятикратные цены покрывались. Теперь рус[ская] эмиграция ещё в значит[ельной] мере кормится от американской службы. Разрушенная фр[анцузская] промышленность будет лишь медленно поправляться и скупо подпускать рус[ские] рабочие руки. К этому финансовому сжиманию рус[ской] эм[игра]ции присоединяется ещё для нас специально какое-то нелепое соотношение франка и доллара на бирже. Размер одного дол[лара] на 54 фр[анка] совсем не соответствует покупной силе франка. П[авел] Фр[анцевич] Анд[ерсон] говорил нам, что здешний ресторанный обед за 100 фр[анков] в Амер[ике] стоил бы всего 35 центов, т. е. за доллар нужно был бы давать ок[оло] 250 фр[анков]. А потому здесь для амер[икан]цев всё оч[ень] дорого, и ваш жертвенный доллар даёт нам невыгодно мало франков. Когда и как это изменится?

Кроме того, финансовый кризис близится к нам и со стороны общего церковного вопроса. Из иностранных уст мы слышим такие речи: «Если вы будете в соединении с Москвой, то она и возьмёт вас на своё содержание». Sancta simplicitas24! О наивность, о бездна непонимания! Да ведь для Москвы свободная совесть и свободные духом люди - это яд смертельный. Разве она может позволить им отравить себя? Огонь и вода несовместимы. Даже экуменические деятели, стоящие под развёрнутым знаменем всяческих свобод старой женевской S. D. N.25, говорят: «Если вы не будете в соединении с Москвой, то экумени[ческие] деятели не поймут вашей позиции и им трудно будет агитировать о поддержке вас». Стало быть, под давлением ослепляющей политики религиозные деятели забывают о самом важном - простой свободе совести, рубят сук, на котором сидят. Солидаризируются с тоталитарным государством, которое всё и вся, в том числе, конечно, и церковь, превращает в свою агентуру. А от агентов требует, чтобы они ни единым штрихом или оттенком не вносили диссонанса в их жизненную систему тоталитарного исключения человеческой свободы. В этом смысле без всякого стеснения полпред говорил нашему м[итрополи]ту. Черчилль26 это отлично понимает. В недавней предвыборной полемике c labour party27 он им с прозрачным намёком на «нечто и иное» сказал: 1) «ваш социализм не может быть реализован без Гестапо; 2) ибо вы не можете не быть тоталитарными; 3) введёте обязательное подхалимство перед государством (object worship of the state)». Ужели такой ясный здравый смысл недоступен деятелем религиозным? Тогда им надо поучиться хоть немного у далёкого от ханжества британ[ского] премьера. Вчера вышел досадный курьёз. В моё отсутствие зашёл Н. А. Лемтюгов28 и передал Ваши письма. Я сегодня всё время ждал его те-

лефона. Надеюсь всё-таки завтра видеться с ним. Жаль, что он в спешке и ещё со всеми неудобствами парижских сообщений.

А пока наскоро касаюсь Вашего проекта издавать бюллетень и брошюры по церковн[ому] вопросу для молодого поколения. У меня есть нечто в форме статей и брошюр уже напечатанное, что Ваши переводчики (напр[имер], М.Н. Покровская или кто другой) могли бы перевести на хороший анг[лийский] яз[ык] именно по вопросу о роли и значении рус[ской] ц[ерк]ви в воспитании рус[ского] народа, государства и культуры.

Мы оч[ень] благодарны Вам за присылку в письме от 24.IV меморандума о тогдашней стадии русско-америк[анских] православных дел. Новое Ваше письмо от 29.VI дополняет это дело новым, отрицат[ельным] шагом епископата, чего и следовало ожидать ввиду жестокости условий Москвы29. Вообще, переговоры с тоталитарной страной не могут быть не чем иным, как только вечным повторением наивно-трагической истории Савинкова30, уехавшего к ним в безумном убеждении, что он может их как-то перехитрить.

О нашем общем церковн[ом] положении я пишу Вам особое осведомит[ельное] письмо с расчётом, что его можете сообщать и более широкому кругу лиц.

А Вам, мож[ет] б[ыть], опять чиркну кое-какие комментарии более приватного свойства.

Сердечно преданный Вам, А. К[арташёв].

P.S. Сейчас сидит у нас Иова Пир-в («безрогий, комолый»), постарел, погрузнел. Живёт недурно музыкальными уроками при консерватории...

3

16(3).VII. 1945. Russian

Дорогой Георгий Исакиевич!

Исполняю «Аннибалову клятву» - пишу телеграфную строку: «Получили»! Все блага свалились сразу: визит Н. А. Л[емтюго]ва и вести от Вас, и сегодня пищевые посылки - уже попили кофе с молоком и чаю. Всё в один день, как в разговенье! «Спаси Го[спо]ди!» - как говорят монахи. Послезавтра у нас престол[ьный] праздн[ичный] день пр[еподобного] Серг[ия] (5.VII ст[арого] ст[иля]). Приглашаю Н[иколая] А[ндрееви]ча. О, если бы он смог! Но он в вертеже своей спешки. Удастся ли его изловить?! Мстисл[ав] свёз Ев[ло]гию31 письмо, но тот в кабале работы, удастся ли ему вырваться, чтобы повидаться с Н[иколаем] Андреевичем]. Пишу Вам 4-е письмо <...> делах. Ваши А. + П. Карт[ашёвы].

4

Paris, XIX In Russian 3, r[ue] Manin

Дорогой Георгий Исакиевич, Наш церковный кризис вытекает единственно только из личной психологии нашего владыки-митрополита. Никто другой и ничто другое не поставили и не собирались ставить, и, мне кажется, не поставили бы вопроса о новой церковной ориентации32. Хорошим громоотводом для нашей митрополии была в Париже наличность трёх независимых, чуть не враждебных и различных церковных юрисдикций: карловской (условно правой), московской (условно левой) и нашей (условно умеренной и аполитичной). Все с удобствами размещались по своим вкусам и, не создавая никакого кризиса внутри, переходили при недовольстве из одной организации в другую, сейчас, к примеру, при моде на Москву кое-кого привлекает приход московский («пе-телевский» по улице Петель). Вольному воля. В начале немецкого похода в Россию многим казалось, что это честная интервенция против большевиков, и шли к карловчанам. Нам идти было некуда и незачем. Наша митрополия вовремя преодолела политические соблазны, отошла в сторону от боевых партийных политик и была условно нейтральна, преимущественно аполитична, сохраняя как раз во имя церкви антибольшевицкое настроение, именно в смысле отталкивания от гонителей церкви, искоренителей религии в самых душах человеческих. И эта центральная позиция главной массы церкви давала всему церковному положение нормальное, равновесие и покой.

Но митрополит Евлогий никогда не скрывал своей священнической, канонической тоски от произошедшего в 20-х и 30-х годах разрыва его с Московской патриархией. Не по его вине произошло его отвержение Москов[ской] патриархией в лице | местоблюстителя Сергия33, и он долго ждал изменения политической обстановки и настроений митрополита Сергия, чтобы вновь примириться с ним. Особенно эта тоска по России появилась у митр[ополита] Евлогия с наступлением его старческого периода. А началось это ровно с первых же дней этой страшной мучительной войны, т. е. с сентября 1939 г. Митрополита Евлогия начало этой войны потрясло. За две недели он стал неузнаваем. Погасли его молодые колоритные весёлые глаза. Исчез почти совсем слух. Ослабли его ноги, поседели волосы, пропала его бодрость. Тоска о последнем покое в родной земле отдалила его психологически от большинства той русской эмиграции, в круге вождей которой он естественно состоял и состоит. Когда появился с конца 1939 г. в Прибалтике, занятой большевиками, экзарх Сергий (Вознесенский)34 Сергия местоблюстителя, когда особенно Сергий экзарх оказался, как и мы, под немецкой оккупацией (в 1941 г.), наш митрополит горячо мечтал как-нибудь с ним увидеться, получить точную информацию о внутренних настроениях Московской патриархии и через экзарха сговориться о форме воссоединения с Москвой. Но это была одна из наивных иллюзий. Между Прибалтикой и Парижем и при большевиках, и при немцах легла граница, как между богачом и Лазарем по смерти. Ни визы Сергию-экзарху в Париж, ни право переписки с ним митрополиту Евлогию немцы цинично не дали. Наконец, немцы просто допустили большевицким агентам убить Сергия за его разоблачения о жизни под советами. Наш митрополит затосковал ещё более. Ему казалось, что если немцы разобьют Красн[ую] армию, то уничтожат Россию навсегда. Этот странный пессимизм, эта диалектика политических эмоций перешла у него в бурный восторг, когда немцы, явив миру свою сказочную глупость, провалились, наконец, на том пути объективной непобедимости необъятной России, которую уже доказал несравнимый с ними умник-Наполеон35. Митрополит почувствовал, что мечта его приближается. Местоблюститель Сергий стал патриархом, церковь в Москве была амнистирована, с полпредом стало дозволено говорить о делах церковных не как о делах «контрреволюционных». И тут у митрополита оказался под рукой очень удобный и редкий посредник - его собственный иподиакон и алтарный прислужник ещё с Белграда (сербского), получивший образование во Франции, ставший французом по паспорту и успешной службе во франц[узском] министерстве иностр[анных] дел как русский переводчик, сей молодой человек был в сношениях с советским полпредом Богомоловым36 ещё в Виши в эпоху Петэна37, затем в Алжире и Париже в эпоху де Голля38. Он заочно познакомил Богомолова и митр[ополита] Евлогия и сделал возможным их свидания и переговоры. В это время и в эмигрантской среде вообще, и в массе, и среди политических групп начал слагаться так наз[ываемый] советский патриотизм. Некоторые деятели его буквально «налегли» на митр[ополита] Евлогия, ускорили его сношения с полпредством и переписку с патриархией. Начав переписку, митр[ополит] Евлогий собрал духовенство Парижа и окрестностей, человек 20, сообщил о своём предприятии. Только двое батюшек приветствовали это безоговорочно, два одобряли с оговорками и остальные сомневались и считали невозможным. Особенно отчётливо мотивировали эту невозможность два священника профессора нашей Академии: о[тец] Василий Зеньковский39 (наш декан) и архим[андрит] Киприан (Керн)40 (бывший начальник Иерусалимской миссии), проф[ессор] патрологии. Члены епархиального совета митр[ополита] Евлогия и секретариат его также считают недостижимыми нормальные условия воссоединения с Москвой. Под нормой разумеется автономия (напр[имер], в виде экзархата), ведь мы для Москвы -иностранцы и наша эмигрантская церковь юридически иностранная. Ещё декретом от 1 .XII.

41

1921 г. советская власть лишила нас советского подданства и мы перешли в ведение международных органов бывшей Лиги Наций и местных правительств разных стран, где мы живём. У митр[ополита] Евлогия приходы разбросаны по 16 странам. Требование от нас, как показал опыт сношения вашей тоже иностранной церкви с Москвой, в виде первого условия - лояльности по отношению к советской власти и молитв за неё - требование юридически и политически безграмотное. Оно приложимо только к советским подданным. В приложении к неподанным оно превращается в требование измены своему государству и молитв за власть чужого государства. Такое требование безграмотно и канонически. Восточные церкви национальны и обыкновенно делятся по границам государств, но последнее не обязательно, ибо государства не имеют права лишать свои церкви присущей им природы их кафоличности, вселенскости. Посему

как в пределах одного государства может быть несколько независимых (автокефальных) церквей (напр[имер], в прежней Турции их было пять: Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Кипрская, Синайская, а в Сове[тской] России сейчас две: Русская и Иверская (Грузинская)), так и у одной автокефальной церкви могут быть части её в границах других государств (миссионерские церкви-дочери, экзархаты, митрополии, приходы). У К[онстантинопольског]о патриарха есть митрополии в Австралии, в Южной Африке, в Америке, в соседней с Турцией Элладе (в последней, со включением Афона, всего 14 митрополий). Все эти митрополии церковно молятся о своём главе (кириархе) - патриархе Вселенском (К[онстантинопольско]м), а политически о своих соответствующих правительствах, смотря по подданству. К[онстантинопольском]у патриарху в голову не приходит понуждать зависящих от них канонически афонских монахов, подданных Эллады и молящихся за короля элладского, молиться о турецком правительстве, подданным которого является сам патриарх К[онстантинопольски]й и о котором он по долгу подданного молится. Также и русской церкви императорского периода не приходило в голову требовать молитв за русского царя от канонически зависящих Св[ятейшего] Синода церквей-дочерей: японской и айсорской (в Урмии в Персии). Конечно, православные японцы молились и молятся за своего микадо, а айсоры за шаха, хотя и японцы, и айсоры и до сих пор состоят в лоне русской церкви. Разве все эти азбучные истины не ясны церковному управлению в Москве? Ну, конечно, прекрасно известны. Смешно было бы иначе думать. Почему же оно как бы прикидывается столь малограмотным? Да потому что оно очевидно несвободно, что оно вынуждено к тому политическими заданиями диктаторской тоталитарной власти, не знающей пределов своему деспотизму. Можно ли, стоя на таком ненормальном основании, разумно управлять филиальными церквями, живущими в пределах иных, свободных государств? Глубоко сомневаемся и опасаемся безысходных конфликтов.

На письма митр[ополита] Евлогия, отправленные через посредство Парижского полпреда новопоставленному патриарху Алексию42, последний ответил, что для воссоединения требуется а) подача формального заявления со стороны митроп[олита] Евлогия о желании воссоединиться и Ь) принесения покаяния. Спустя некоторое время митр[ополит] Евлогий написал патриарху Алексию, что подавать заявление от лица своей митрополии он не находит оснований, так как не уверен, последует ли за ним паства, но что лично он воссоединиться готов. После этого полпред Богомолов предложил митр[ополиту] Евлогию лететь на советском авионе в Москву. Но врачи на консилиуме установили, что это смертельно опасно для сердца митр[ополита] Евлогия, сердце не выдержит. Тем временем митр[ополит] Николай (Ярушевич)43 прилетел в Лондон. Наш митрополит послал ему телеграмму, прося митр[ополита] Николая прибыть в Париж, чтобы «присоединить его к матери-церкви». Спустя некоторое время митр[ополит] Николай ответил, что он для этого не имеет времени и что для этой задачи может прибыть в Париж специальная комиссия из Москвы. Вот в ожидании этой комиссии мы все теперь и пребываем. Неизвестно ничего. Скоро ли она будет или не скоро? Из кого будет состоять? Позволено ли ей будет говорить с нами или только с одним митр[ополитом] Евлогием? По крайней мере в Лондоне митр[ополит] Николай и его спутники были строго ограждены от личных встреч и разговоров с русскими.

С момента избрания патриарха Алексия митр[ополит] Евлогий предложил всем церквам его митрополии впредь поминать на богослужениях после имени Вениамина44 патриарха Вселенского (т. е. нашего кириарха) также «Алексия патриарха Московского и всея России» вместо безличного «всё епископство страждущия церкви российския». И это подавляющим большинством приходов выполняется, ибо все себя сознавали и сознают законной частью церкви Русской, незаслуженно и несправедливо под давлением советской власти временно отвергнутой Московской патриархией. Строго говоря, этим смиренным и любовным актом для настоящего исторически переходного момента и мог бы сейчас исчерпываться и ограничиваться вопрос о нашей реальной связи с Москвой. По мере ослабления и снятия террористической цепи, отделяющей нас от Москвы, сами собой становились бы совершенно нормальными (канонически и фактически) и наши взаимоотношения. Но снятие этой цепи зависит не от нас.

Московская патриархия может довольствоваться поневоле той железной клеткой тотали-тарнейшей государственности, в которую она закована. Мы серьёзно сомневаемся в искренности её довольства своим положением, пока мощи преп[одобного] Сергия валяются в музее45, а его Св[ято]-Троицкая лавра закрыта как монастырь. Не говорим о десятках тысяч исповедни-

ков православия, томящихся в ссылках и тюрьмах, не говорим о полном отсутствии православной печати, о прямом запрещении евангельской и воспитательной миссии церкви. Зная всё это, мы не можем не молиться «о страждущей церкви российской» и не соболезновать ей даже на верху её внешнего показного блеска, употребляемого в целях международной игры. Наше сыновнее сердце болеет за её внутреннее унижение и страдание. Мы спим и видим невероятную радость вожделённого слияния со своим Отечеством, с своей матерью-церковью, но не ценой продажи свободы и чистоты своей религиозной совести. Мы живём хотя и на чужбине и в вечной тоске по России, но обладаем здесь высшим духовным благом, ради которого стоит жить на земле: свободы религиозной совести. Поступиться ею ради какой угодно чечевичной похлёбки -значит совершить над собой ничем не оправдываемое духовное самоубийство, похулить Духа Святого. Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства ([К] Гал[латам] 5,1). «Не введи нас во искушение...»46 ...Мир живёт сейчас под знаком великого искушения - подлога всех истин, выдачи зла за добро, чёрного за белое, поганого за святое, тьмы за свет, порабощения за освобождение. В этой духовно отравленной атмосфере несчастному обывателю трудно разобраться: «Правая левая где сторона»?47 Какова же ответственность легкомысленно соблазняющихся и падающих вождей?! Горе тому, через кого приходит соблазн.

Нам кажется, что решение вашего Большого Собора48, заступившегося за своё достоинство и свободу, в общем, стоит на высоте, подобающей вождям, и служит нам добрым примером. Один сторонний наблюдатель сказал нам, что он предвидит от этого возможное разделение в америк[анской] православной церкви. Что же делать? Бывают положения трагические, когда предавать истину и свободу значило бы христопродавчествовать. Да минует нас чаша сия.

Наша тактика: долготерпение, не нападение, а только защита.

О положении нашей Академии пишу следующее, особое письмо.

Желаю здоровья и благополучия.

Помогай Вам Бог в Вашей добродетели! Сердечно Ваш, А. Карташёв. 27.УИ. 1945

5

Дорогой Георгий Исакиевич, Это письмо посвящаю специальной теме: о судьбе нашей Академии в связи с приближающимся церковным кризисом.

Перед ней встаёт жизненный вопрос «быть или не быть?», во второй раз с начала войны. Тогда, несмотря на всеобщую иррациональную панику, на иссякновение резервуара новых студентов, на прерыв финансовой помощи, на малодушный разбег многих профессоров, Академия решила во что бы то ни стало жить и работать. И Бог благословил эту волю к жизни. Она устояла и продолжала работать.

Теперь новое, не внешнее (военные преграды), а внутреннее искушение. Не для нас, а для наших иностранных друзей. Под ослепляющим впечатлением военной силы рус[ского] народа соблазняются думать, что и русская церковь уже стала нормальной величиной, что к её стволу вновь могут примкнуть отлетевшие от неё в сторону ветви, каковы мы, например. Когда новому архиеп[ископу] Кентерберийскому доложили, что пора восстановить комитет, помогавший эмигрантской] церкви и нам в частности, он сказал: «Надо ли это теперь? Не должно ли теперь всё перейти в руки Москвы?» Над этой детской наивностью можно или посмеяться, или заплакать. Неужели же в русской духовной, религиозной трагедии никто ничего не хочет понять и не понимает? Будто бы для народа достаточно благ, если у него есть танковые дивизии и физическая сила для победы! А свобода совести? Свобода мысли и слова? Свобода вообще! Можно не замечать и не ценить воздуха, а без него - удушье и смерть. Свободные англосаксы, вдыхающие воздух свободы, как нечто само собой разумеющееся, просто даже не догадываются о причине того массового дезертирства, которым одержимы совет[ские] подданные, несчастием войны занесённые в Зап[адную] Европу. Напр[имер], из-под парижского лагеря вывозят 3 000 чел[овек], до Марселя довозят едва 800; когда сажают на пароход, десятки бросаются в воду и плывут к берегу. Самоубиваются, умоляют спасти их от «горячо любимой» Родины. Только немцы (кретины и скоты!) замучивали наших настолько, что перед немецким бесчеловечием бледнели все страхи совет[ского] рабства. Для разбора возвращаемых там, в сов[етской] Рос-

сии, - два гигантских лагеря: один в Олонецкой губ[ернии], другой - на юге, на Кубани. Оттуда -массовые отправки в концлагеря и на тот свет. Не говорим уже о сотнях тысяч одетых (от безысходности) в немец[кие] мундиры (так наз[ываемые] власовцы и юго-славянские казачьи формирования). Им - прямая могила на Родине. Здесь заглушённый стон стоит от этой массовой новой русской трагедии. Наше бывшее бегство от Окт[ябрьской] революции и наши отдельные траг[ические] эпизоды бледнеют перед муками новых мучеников, сдаваемых мучителям по Ялтин[скому] договору якобы закономерно. Четверть века тому назад нас так не выдавали. Мы должны благодарить Бога, что тогда ещё не было зачёркнуто священное право убежища. Мир ещё был действительно гуманным. Нам сохранили жизнь. Теперь перевозят двуногие стада, не спрашивая об их воле, затыкая уши от их воплей. Мёртвое молчание прессы закрывает своей завесой бесчеловечную действительность.

Даже некоторые элементы в русской среде (увы, в её руководящих элементах!) примкнули к этому обману. И невольно вспоминаются слова прославленного церковного витии преосвященного] Иннокентия Херсонского49: «Нет более Слова. Слово скончалось, погребено и запечатано...»50; можно сейчас беседовать только «усты ко устом».

Жаль, что деликатные вопросы церковные, академические ставятся в этой отравленной духовно, омрачённой атмосфере.

На днях митр[ополит] Е[влогий] вновь собирал свящ[енни]ков. Было 32 ч[елове]ка. Разделение голосов было прежнее. К голосам поддакивающим присоединился только вновь прибывший из Германии архиман[дрит] Иоанн (Шаховской)51, которы[й] в первый период войны был энтузиастом коллаборации, а сейчас, просидев полтора часа в кабинете редактора «Со-вет[ского] патриота»52, запел другую песню. В смуте всегда расцветают перелёты. Он стремится приехать к вам.

В вопросе церковно-административном Академия - величина оч[ень] скромная и пассивная. Всё совершится вне нас. Будь что будет. Возможно, возьмёт верх стихийное настроение момента. И вершители судеб постараются такой момент создать или выбрать. Вот, наступит момент нашей формальной зависимости от своей патриархии. Теоретически, что может быть нормальнее, естественнее и желаннее? Казалось бы: свободная церковь в свободной Европе! Но будет ли это так? Может ли с этим помириться патриархия, безусловно подчинённая тоталитарной политике? Пусть даже совершится это чудо, и мы как «иностранцы» для СССР (во всяком случае, не подданные) не будем насилуемы никакими политическими обязательствами. Но встаёт вопрос более внутренний: патриархия потерпит ли нас, не раскассирует ли нас, в сущности, за антибольшевизм (по своей «обязанности»), но под благовидным предлогом ревности о чистоте православия, по праву церковной цензуры? Опыт уже был. Доносчики из «пе-телевских» приходов с территории Литвы при поддержке парижских собратий сделали такой рапорт в Москву о богослов[ских] трудах покойного о[тца] Сергия Булгакова, что просвещённый настоящий богослов покойный патр[иарх] Сергий Московский печатно откликнулся на него весьма невысоко учёным и несерьёзным образом, а прямо ударил осуждением и запрещени-ем53. По гнилым материалам, без живых и личных соприкосновений, т. е. без капли соборности, и мог получиться только такой уродливый, недостойный результат. Словом, сидя за железной решёткой, нельзя толково и грамотно управлять внешним свободным миром. При тех же доносчиках, монополистах доверия, не можем ждать лучших результатов и в наши дни показного бума из той же закованной клетки. Дело не в поминании, оч[ень] приятном, своего национального патриарха, а дело в честном, по совести служении своему родному православию, обессиленному и обесчещенному четвертьвековым упразднением церковной науки в России. При особо грандиозном стимулировании всех внерелигиозных наук в России наша богословская область сведена к простой грамоте и начётничеству в уцелевших старых учебниках. Четверть века подневольного паралича! Этого ещё не знавала история церкви. При этом гнёте психология подъяремной иерархии, увы, минимализировалась в её богословско-научных запросах до оч[ень] низкого уровня. Не до жиру, быть бы живу. Лишь бы как-нибудь выжить и уцелеть, как-нибудь сохранить храмы, богослужение, требы и элементарную каноническую связь раздавленных и рассыпавшихся частей. Не до «роскоши» каких-то научных новинок, не до положительных оценок наших стараний и достижений в выращивании группы молодых учён[ых]-богословов, готовых в любую минуту подать помощь ослабевшей научно и школьно матери-церкви. Антинаучным консерватизмом нынешней рус[ской] иерархии веет на нас оттуда. Это обнаружилось не только

по прошлому уже инциденту с оценкой трудов о[тца] Сергия. Этим веет и от некоторых речей иерархов, выброшенных военной катастрофой сейчас на территории зап[адно]европейских ок-купаций.

Дай Бог, чтобы все наши опасения не оправдались, чтобы мы не были «закрыты» или «преобразованы» Москвой до полного разгона. Но мы не иностранцы-«дети», чтобы быть наивными и доверчивыми к планетарной лжи, которой услаждается мир.

Мы уже получили директиву от наших патронов: сократиться, сократились в бюджете начиная с июля. Обещано нам бюджетное питание только до 1 янв[аря] 1946 г. А далее финансовая поддержка связывается с вопросом о наших отношениях к Москве. Если дружбы с Москвой не выйдет, то будет, говорят, «трудно вести финансовую агитацию» для нашей поддержки. Ну, что же? Творись воля Божия! Будем благодарить Бога за всё благодатное прошлое и надеяться и молиться, чтобы ни мы сами, ни наше дело по существу не умирали, а продолжали жить в каких-то новых формах и, может быть, даже на новых местах.

Не считать ли это письмо лучше только моим личным письмом к Вам, а не общей информацией для всего союза друзей? Писал так, чтобы Вы ближе ощутили нашу драму и сами бы пользовались нашими аргументами, объясняя другим нашу позицию в возможных будущих событиях. А кому найдёте нужным, читайте полностью.

Пищ[евые] посылки, полученные нами от Вас, составляют предмет больших утешений. Вкусить настоящий кофе, настоящий чай с настоящ[им] молоком после пятилетки поста - это пасхальное разговение! Физическая вещь, переходящая в духовный праздник.

Чиркните как-ниб[удь] о группировках у вас в рус[ской] среде: кто с кем за что? У вас там всё открыто и свобод[а] печат[ного] слова.

Дай Бог Вам здоровья. Сердечно Ваш, А. Карташёв. 6.У111. 1945.

6

10(28.У11).УШ. 1945 3, г[ие] Мапт Р[апэ -] XIX

Дорогой Георгий Исакиевич,

Пишу это письмо как приватное, Вам лично. Прошу Вас прислать прилагаемое письмо

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

54

(прочитав его) о[тцу] Феофану Букетову (не знаете ли, как его отчество? и не возведён ли он уже по нынешней моде в звание «протопресвитера»?). Сообщите мне и при случае и адрес его.

Да, стоим мы на пороге искушений и, мож[ет] б[ыть], катастрофы - в церковн[ом] и академическом] вопросах. К злорадству католиков, о «соборности», т. е. подлинной «церковной общественности», наши богословы только языки чешут, на деле же все дела вершатся по латинскому клерикальному образцу самодержавием архиереев. Поэтому надо быть готовым к тому, что с нами что-то «случится» без нашего спросу: нас «припишут» к Московскому] патриархату. Казалось бы, чего лучше, нормальнее, каноничнее, желаннее! Но если бы это было бы только церковное дело! Здешний полпред прямо сказал нашему м[итрополиту], что им нужна власть М[осковско]го п[атриар]ха над всеми балк[анскими] це[рква]ми, потому что тамошние церкви «могут содействовать образованию враждеб[ных] нам правительств», а потому их надо держать под контролем. Вот, следовательно, логика, по которой и нас нужно «контролировать»... От этого один шаг до разгрома нашего учёного братства и замены его подхалимами и перелётами, им же имя всегда - легион. Мы останемся там, где мы были. Но на чью сторону встанут наши иностранные друзья?..

В общей жизни эмиграции здесь произошла, как выражается новая философия, некая «псевдоморфоза». Часть низов и часть верхов эмиграции сменили вехи и на фоне отсутствия свободы слова захватили партийную привилегию на представительство и печать. Ни статистически, ни морально они не представляют толщи эмиграции. Извне, напр[имер] для вас в Америке, это может оказаться поворотом всей эмиграции. Но это не так. Свобода могла бы выявить иную картину и родить свою яркую печать.

Интересно бы знать: или схему ваших группировок, или характерные линии отдельных нам интересных лиц.

В предпоследнем большом письме от 24.IV Вы спрашивали: что нас особенно интересует в области материальной помощи? Мы знаем и из газет, что посылочные операции были гене-рально задержаны или отсрочены на три месяца. Думаем, что мировое общее истощение от

войны сократит и ваши мечты и возможности. Но если позволяете сказать о нуждах откровенно, то вот. Обувь - острее всего. И вы эту нужду уже утолили. Семьи получили уже ботинки. Но мы, мужчины, ещё ждём направленных к нам 50 пар мужской обуви, затем - нет никакой одежды, никаких «тканей». Острее всего: нельзя нигде купить брюк. Нет носков. Нет белья. Рубашка, стоившая 20 fr., теперь - 500 fr.

Носим, «яко зеницу ока», всё старое. Перевёртываем. Французы, имеющие, конечно, родовые и семейные запасы, имеют ещё, что извлечь из кладовых своих. Страна наследственно скопидомная и богатая. Но и они надолго обеднели. Разрушена и парализована вся промышленность. Раздражающая во всём скудость. У нас - родства нет, кладовых нет, голы как соколы.

Около 10 сентября мы предполагаем переселиться на квартирное житие в Подворье, в Академию, на место | о[тца] Сергия Б[улгакова]. Нашу квартиру, в которой мы прожили 15 лет, скупил для собственного употребления (женит и поселяет в ней сына) сосед по стене, обычный франц[узский] богач. Тягаться судебно оч[ень] дорого и трудно. Да и всё равно квартира нам дорога. Благо открывается редкий случай - мы без боя уступаем. Академич[еский] домик - с меньшим комфортом и теснее, а главное - грозит обвалиться, но мы без претензий. Сейчас подчищаем собств[енными] средствами и на руках понемногу переносимся до момента перевозки на возу.

Таким образом, вскоре, я думаю и теперь уже можете, всё посылать мне по академическому адресу: 93 rue de Crimee. Paris XIX.

Ужасы и гекатомбы этой войны апокалиптические. Атомные бомбы уже грозят самоубийством всей планете. Вот он - конец мира в огне. Мы - европейцы, пережившие воздуш[ные] бомбардировки городов и безоруж[ного] населения, уже невольно (подкожно, нервно) переоценили своё отношение к войнам вообще и нашей цивилизации, по старой привычке мнящей себя гуманной. Маленькая иллюстрация. Только что кончивший нашу Академию оч[ень] благочестивей] юноша, два года проведший в Германии (по принудительной] трудовой мобилизации), пережил там в Дрездене абсолют[ное] уничтожение старого города одной страшной бомбардировкой, затем видевший в Праге аресты и издевательства над рус[ской] эми[гра]цией оккупировавших Прагу чекистов (он России не видел, родился в 1920 г. в Константинополе), пережив всё это как «кончину мира» (ему дорогого и, как казалось, «доброго»), приехал в семью потрясённым, отказал невесте, с которой был почти помолвлен, немедленно пожелал постричься в монахи. Даже м[итрополит] Евлогий остановился, посовещался с родителями. Но... решили, что надо исполнить волю юноши. И теперь вместо Миши Осоргина55 мы имеем иеромонаха Афанасия. Это, конечно, истерика юного идеалиста. Но это - типичное явление. Бесчеловечность этой войны повлечёт самые непредвиденные последствия. Покою и благополучию в мире конец. Мы уже не увидим успокоения. Ну, надо кончить. Привет Вам с Марией Георгиевной.

Ваш А. Карташёв

7

22.VIII. 1945

Дорогой Георгий Исакиевич,

Опять пишу Вам приватно. С просьбой переслать прилагаемое письмо о[тцу] Павлу Люто-ву56. Адресов ничьих теперь не знаю. Письмо не секретное. Но Вам я уже обо всём этом писал.

Сегодня со мной по телефону простился Н. А. Лемтюгов. Он должен сейчас уже улететь в Лондон, а оттуда дня через два домой. По возвращении его из Женевы в Париж его снова тягали в Марсель. И теперь, вернувшись из Марселя, он опять в спешке не смог со мной лично переговорить. Так всего раз мы с ним и виделись. Я передал ему в общих формулах нашу позицию в церк[овном] вопросе: «В смысле нашей доброй воли мы - миролюбивы». Мы желали бы просто, родственно, взаимно забыв обиды и огорчения, соединиться и успокоиться. В акте чисто моральном, церковном, без канонической казуистики. Даже и казуистику готовы претерпеть ради формы. Но главное, чтобы в акте соединения не было и тени политического содержания. Русская церковь для нас есть именно церковь, т. е. часть вселенского православия, а не часть, не ведомство сов[етского] государства. Мы же прожили четверть века в одной только правосл[авной] церкви без какой-либо её связи с каким-либо государством. Это - истинная

религиозная свобода. И это - норма церкви. Мы не нуждаемся ни в какой чечевичной похлёбке, за которую нам стоило бы продавать это высшее духовное благо.

Но поймут ли это несвободные люди? Одни, потому что террор уже проник до мозга костей и стал их второй природой до самообмана будто бы они - они, а не тот, кого «ин пояшет и ведёт аможе не хощет»57, а другие - потому что, что неспособность жить только в церкви (и вне государства) порождает вековую привычку искать «начальство», которого бы слушаться и ничего не думать.

Для м[итрополита] Николая и сопровождающих его двух протоиереев (сдаётся, что один из них для наблюдения) приготовл[ена] квартира в советском доме на ул. Preny.

Верю, что все письма теперь к Вам дойдут. Буду осведомлять Вас часто. Дошло ли до Вас моё большое информационное письмо, напис[анное] на машинке?

Шлём Вам с Марией Георгиевной обоим наш низкий поклон от обоих.

Сердечно Ваш А. Карташёв

P.S. Газеты объявляют, что у вас в свободной Америке прекращена воен[н]ая цензура. Прекращена ли она и для писем? И можно ли, наконец, писать друг другу по-человечески, без напускной эзоповщины? Ведь это пребывание разных частей мира за заколдов[анной] чертой разных фронтов породило глубокое взаимное непонимание. Гнёт казённых пропаганд сделал своё дело. От ежедневного гипноза, через уши вгоняемого в души, люди поверили в пропагандные ходячие якобы «истины» и готовы за них драться и ссориться взаимно. Особенно досадно отравились и углубились междоусобные войны между близкими и братьями. Напр[имер], эта страна, побыв в двух пропагандных мирах, глубоко расколота внутренне, находится, в сущности, в состоянии гражд[анской] войны с её вековой отравой, с террором и ухудшением положения по мере слетающих голов в непомерном количестве. Мы это хорошо по себе знаем. Напортить в душе народной оч[ень] легко, а залечить? Можно ли даже в столетие? В нашем рус[ском] вопросе умопомрачение, кажется, превзошло всю ту меру, в какой находится весь мир. Мы ниспали в умопомрачение до уровня чужих ориентаций по чужим интересам и психологиям. Между тем мы, искушённые б[ольшевиз]мом, должны бы были быть учителями всего мира. Пусть он нам не верит (или вернее не понимает, о чём мы собственно говорим, как слепой о цветах), тем хуже для мира. Его «керенщина», т. е. его позднее прозрение будет уже практически бесполезным. Он - якобы победитель, всё равно распадётся от огня, с которым шутит. Ибо серп и молот соблазнительны для всех низовых масс земного шара. Этому победители ничего не умеют противопоставить. А масса, как символическая атомная бомба, при умелом руководстве раздавит все святыни, все достижения культуры. Рус[скими] «бесами» найден секрет взрыва масс. И его нельзя уже заклясть, как не заклясть атомной силы. Думать и о ближайшем, и особенно об отдалённом бедующем можно только в апокалиптических образах.

Парадоксально, но факт. Кажется, с ума бы можно сойти от радости конца этой фатальной войны. Но здесь - её ни капли. И как бы даже уныние. Уж, не от предчувствия ли?.. Ну, всё верно, язык прилипает к гортани.

8

4.IX. 1945. Written in Russian

Дорогой Георгий Исакиевич, То, что произошло за эти дни в нашем церковном закоулке подобно молниеносному добиванию Японии атомной бомбой. Veni - vidi - vici = пришёл, увидел, победил. Так может докладывать патриархии, сов[етскому] правительству в Москве прилетевший сюда на десяток дней м[итрополи]т Николай. С ним были два безгласных, неинтеллигентных протоиерея, очеви[дно], для внутр[еннего] контроля, хотя он лоялен к власти отца народов на 100 % и произносил везде и всегда одни и те же официальные] формулы ответов на иногда и щекотливые вопросы. Напр[имер], на вопрос о гонениях он заявил в интервью официального] маклаковского еженедельника «Рус[ские] новости» (№ 16, 31 авг[уста]): «Я категорически отрицаю какие бы то ни было сообщения о "гонениях" и "утеснениях"». Это вызов всему миру, всем государствам, имевшим послов в Москве и осведомлявшим свои правительства, всем папам, всем церквам мира, вопившим о гонениях и перечислявшим своих мучеников. Это вызов нашему личному, очевидческому, точному знанию о двух десятках убитых епископов в начале большевизма,

о десятках тысяч убитых священников, клириков, монахов. О новых десятках епископов, загубленных в тюрьмах и ссылках - о местоблюстителе м[итрополите] Петре58, о митр[ополите] Кирилле (Казан[ском])59, об архиеп[ископе] Антоние (Архангельском])60, о бесчисленных так наз[ываемых] на казённом языке религиозниках, о кощунствах «воинствующих безбожников», о их огромной по количеству литературе. Это вызов и всему 27-летнему молитвенному воздыханию эмигрант[ской] церкви об избавлении России «от злых безбожников». И это хула на весь наш подвиг изгнания и страданий. И это просто вызов здравому смыслу и чистой совести. Это неотразимое доказательство полного, не только внешнего порабощения церкви русской, но и внутреннего, т. е. запрет, лежащий на её искренности и правде. Старорежимную церковь наши левые упрекали якобы во имя свободы, что она оправдывала присягу и смертн[ую] казнь. Но она допускала этот компромисс с евангелием на основе двухтысячелетнего опыта всего христианства. А теперь эти же наши левые (о, лицемеры!), став «советскими патриотами», аплодируют (с показным наигранным энтузиазмом) этой нашей (а не «ихней»; что им - атеистам и циникам!..) Церкви, столь бесстыдно, по соцзаказу лгущей. Такого лганья ещё не знала история восточной и нашей русской церкви! Мы живём в эпоху небывалых мировых лжей.

Ещё лишняя язва на лике России. Понесём этот позор, поскольку это необходимо, с долготерпением и надеждой, что под постыдной поверхностью всё время течёт подспудный поток неумирающей святой Руси, нерастлённой церкви и там, и здесь и что недалёк уже срок, когда он выбьется наружу и воссияет гонимая правда и чистота.

М[итрополит] Николай все церкви и все церк[овные] учреждения здесь осмотрел, опираясь на свой лояльный «петельский» приход, летал на «полпредских» машинах, везде служил, везде сиял своей представительной внешностью и цветущей силой. С м[итрополитом] Евлогием ему легко было сговориться. Наш м[итрополи]т прямо падал в объятия Москвы. Он сопротивлялся только позору какого-то «покаяния», которого ждала Моск[овская] патриархия, по букве письма п[атриар]ха Алексия к м[итрополиту] Евл[огию] от марта этого года. Но после заслуженного урока, заданного Москве вашим Сев[еро]америк[анским] епископатом, в Москве вернулись к здравому смыслу. М[итрополит] Николай здесь признался, что по отношению к Америке они учинили две ошибки: 1) потребовали неуместной лояльности совет[ской] власти и 2) не дали свободы избраний экзарха. Сюда м[итрополит] Николай приехал поумневшим, каким ему и подобает быть по его природе умного и учёного мужа. Он приехал только с ультимативным обращением к карловацкой группе - покаяться и соединиться, в чём он и преуспел после трёх бесед с митр[ополитом] Серафимом61. Последний сдался ему ипсоп^ИопаПу62, ни слова не сказав своей пастве, которая, вероятно, за ним не последует. М[итрополит] Серафим уедет из Парижа или для заведывания церквами в Скандинавии, или будто бы даже в Россию (??). М[итрополит] Ев[лог]ий, как и был, признаётся главой Зап[адно]европ[ейских] ц[ерк]вей в звании экзарха Московского] п[атриар]ха, а не К[онстантинопольс]кого, каковому послана телеграмма с просьбой уже снять опеку с эмигрант[ской] рус[ской] ц[ерк]ви. «Петелевские» приходы подчиняются м[итрополиту] Евл[ог]ию. Есть слух и о присылке викария экзарху из Москвы ввиду дряхлости м[итрополита] Евл[ог]ия. Тайна сговора епископов (без участия священства и мирян) в точности пока неизвестна. Временно всё остаётся по-старому, на своих местах.

В пятн[ицу], 31^Ш, м[итрополит] Евл[огий] устроил у себя в соборе собрание из священников и некотор[ых] мирян для выслушания речи м[итрополита] Николая о положении рус[ской] ц[ерк]ви сейчас, под совет[ской] властью (это было сплошное официальное благоденствие.) и речи о[тца] прот[оиерея] Гр[игория] Ломако63 о желательности для нас автономного экзархата (совместного и Москвы, и Константинополя). Затем было несколько случайных и оч[ень] нетактичных] выступлений в духе советского патриотизма и демагогич[еской] политики. Собрание обратилось по слабости, глухоте и беспомощности м[итрополита] Ев[ло]гия в оч[ень] неприятный, бестолковый митинг, смутивший многих. Но, вообще, этот митинг был излишним. Епископы уже сговорились. На воскресенье, 2.!Х, было назначено торжеств [енное] примирительное со-служение литургии в Алекс[андро]-Невск[ом] соборе всех пяти архиереев, на котором и объявлено было об осуществлённом ими взаимном соглашении об объединении под Москвой. На чае были и чины полпредства. А на понедельник в честь улетающего м[итрополита] Николая полпред Богомолов назначил у себя в полпредстве торжеств[енный] приём. На полученное формальное приглашение и я, и о[тец] Вас[илий] Зеньковский ответили каждый по-своему тоже дипломатическим] отказом, чтобы не было никаких недоразумений.

Идти в полпредство и замазывать себе рот икрой - этот политически безобразный акт никак не связан с нашим церковным отношением к Моск[овской] п[атриар]хии. Деспотич[ескую] волю наших архиереев, хотя бы и без соборных приличий осуществлённую, мы приемлем по долгу сыновей церкви, пока она не нудит нас ни к какому акту бессовестности или поли-тич[еского] насилия. А визиты в полпредство уже граничат с политическим] насилием.

Теперь, перекрестясь, начнём новую страницу жизни эмигр[антской] церкви с опасением в любой день как снег на голову получить какой-ниб[удь] нравственно-неприемлемый указ или просто выгон. Страшно за судьбу Подворья, за судьбу Богосл[овского] Ин[ститу]та и, наконец, за свою собств[енную] старческую судьбу, ибо дух предательства, доносительства, клеветы и лести, свойственный всякой революции, уже притаился и ждёт своей поживы.

Но, даст Бог, временно ещё продержимся. Ещё напишу. Ваш А. Карташёв.

9

17(4). IX. 1945. Paris

Дорогой Георгий Исакиевич,

Из шести посланных Вам писем только одно заказное. Доходят ли? Всё равно продолжаю писать на 1018 Lex[ington] Av[enue].

Эмиграция наша под режимом несвободы слова, отсутствия печати и своб[оды] собраний угнетается и разлагается. Террор доносов и их дальнейших последствий. На этом фоне разыгрывается спектакль будто бы безоблачного воссоединения церковных фракций. Безбожные газетчики (монополисты-захватчики публич[ного] слова), которым на церковь с высок[ого] дерева наплевать, взбивают пену холопского умиления перед сов[етской] властью под предлогом будто бы церковных интересов. Нравственно тяжёлое зрелище помыкания церковью. Толпа сбита с толку этой пыткой как бы встречи с Родиной. Фата-моргана в пустыне безводной! Тридцать лет жажды, и вдруг как бы чаша воды, приближенная к устам! Так пытали и пытают во всех чеках мира. Главная цель режиссёров действа, конечно, выиграть решающее сражение с моралью эмиграции: осквернить правое знамя эмиграции, опустошить её душу. Почти тридцать лет эмиграция утешалась в своих самых благородных страданиях молитвенными воздыханиями в церкви об «избавлении Отечества от злых безбожников», о «страждущей церкви российской», о «братьях наших за веру и отечество убиенных и умученных, о всех в темницах, заточениях и на горьких работах сущих» и т. д. Эмиграция молилась по своей совести искренно «о христолюбивом воинстве», подразумевая под этим, конечно, самоё себя и всех нас, боровшихся и борющихся против официального «христоненавистничества». Молилась по своему особому национальному календарю в дни своих скорбных воспоминаний о безвременно погибших и убитых врагом наших белых героев. И вдруг над всем этим уже скристаллизировавшимся благочестием заносится кощунственная угроза: завтра же отречься от своего нравственного долга пред непостыдной кровью отцов и братьев, похулить эту память иудиным молчанием и даже -о ужас! - запеть многолетие палачам этих мученических жертв. Произвести эту операцию над совестью народной - значит оскопить, обокрасть её религиозно, толкнуть к циническому атеизму, отойти с озлоблением от обманщицы-церкви или убежать с ужасом в католичество вост[очного] обряда. Это - христопродавческое церковное сменовеховство! Вот чего опасаются честные и неглупые люди. М[итрополит] Николай, умный человек, раз выпущенный из кремлёвской клетки, увидел одним глазком вольный мир Божий и сделает благоразумные выводы, если, конечно, ему ультимативно не прикажут другого. На «Петеле», напр[имер], новоявленные ханжи навыворот на молебне зашептали протодиакону во время многолетия: «Вождю! Сталину!» Николай сказал повелительно: «Не нужно!» М[итрополит] Ник[олай] сказал, что ему ещё не ясно, как устроится вопрос о выходе из подчинения Зап[адной] Европы К[онстантинопольско]му патриарху, что после переписки с ним и совещаний в Москве, он, м[итрополит] Николай, снова через месяц предполагает прилететь в Париж, закончить дело соединения, пока объявленное только в принципе, но не оформленное ещё канонически. М[итрополит] Евл[ог]ий также огорчён проектом м[итрополита] Ник[ола]я прислать из Москвы на «Петель» епископа-викария явно для давления на м[итрополита] Ев[ло]гия. М[итрополит] Ев[лог]ий отправил в Москву горячее ходатайство не делать этого, чтобы не подогреть раскола. А психология раскола теперь под пеплом. Тем более что вся эта акция, чисто и грубо политическая по своим целям и средствам, подняла

волну «советского патриотизма» (платного и наивного) и породила слухи о скором насильственном конце эмиграции. Болтают, что в конце года объявят «амнистию», регистрацию: кто «за» и кто «против» возврата? Невозвращенцев имеющее возникнуть в конце октября новое левое, прокоммунист[ическое] франц[узское] правительство может лишить работы и прогнать из страны измором, если нельзя выдать насильно б[ольшеви]кам. Что-то вообще в этом роде надвигается. У массы от этих слухов просыпается давно погашенная мечта убежать в Канаду, в Америку. Америка вообще мыслится как последнее убежище от живодёра-победителя - очевидцы французы рассказывают о трагических сценах, виденных в Берлине. Как собираемые со всей Европы беглецы от совет[ского] рая подлежат разбору. Раздирают все их европейские паспорта и требуют подписать откровенную анкету: кто, откуда, где был и где служил? Не[кото]рых тут же расстреливают за ложь показаний. Других увозят и сразу на прину-дит[ельные] работы из поезда. Однако ловкачей советских много усвоено полициями европейских] государств, в том числе и Францией. Они осмелели здесь на свободе и издевательски ругают наших непрошенных «совет[ских] патриотов»: пожалуйста, идите, дураки, на нашу «каторгу» вместо нас, а мы здесь отдыхаем!!! Но пределов ч[еловеческо]й глупости и подлости вообще нет!...

Для иллюстрации настроений честных людей здесь приведу Вам копию письма, посланного А. И. Деникиным64 настоятелю нашего Серг[иевского] Подворья, епископу Иоанну65:

«Ваше П[реосвященст]во,

Единение и свобода Рус[ской] правосл[авной] ц[ерк]ви, так же как единение и свобода народа российского, составляли всегда, остаются и ныне целью и смыслом нашего существования. Но, видя с прискорбием, что наша эмигрантская церковь низводится ныне на роль покорного орудия советской политики, я не могу по совести и правде в малейшей степени хотя бы быть соучастником такого самоотречения.

Посему прошу не считать меня более членом приходского совета храма Св[ятого] Сергия. Уважающий Вас - А. Д[еники]н».

Подобные письма получает и митрополит, и др[угие] священники. А. И. Д[еникин] в письме ко мне, прилагая копию этого письма, замечает: «Посылаю Вам один из откликов на больше-вицкую ересь, которая пошла по церквам и по душам.» Это верно, что «по душам», это разврат совестей, чтобы привыкли зло считать за добро, чёрное за белое; это школа предательства и измены.

М[итрополит] Евлогий болен сердцем. Лежит. И в великом огорчении от московских сюрпризов, которые он сам же накликал.

Вселенскому заготовлено письмо с благодарностью за 15-летнее покровительство и с просьбой и впредь не покидать эмигр[антскую] рус[скую] ц[ерко]вь своим покровительством в её борьбе за свою религиозную свободу от политического насилия. А откуда грозит это насилие - ясно и детям младшего возраста.

Из газет знаем, что в Амер[ику] к вам летит Алексий Ярославльский66, чтобы устроить единение ц[ерк]вей, очевидно, на условии отказа Совдепии от безумного требования: 1) «лояльности» и 2) позволении свободн[ого] выбора экзарха. М[итрополит] Ник[олай] откровенно признался здесь, что этими требованиями они учинили две главн[ые] ошибки по отношению к Аме-рик[анской] церкви.

Что-то выйдет у вас?

Что значит поручение арх[иепископу] Виталию устроить у вас духовн[ую] школу?67 Об этом написал что-то неясное архимандр[ит] Серафим (Иванов)68 из Швейцарии сюда, прося уделить для этой школы лишние преподават[ельские] силы нашей Академии.

Черкните!

17.!Х. - понемногу ежедневно на руках переносимся в нов[ое] жилище на Подворье. Даст Бог, к 1 октября перетащимся совсем. На ручных тележках. Наёмный воз стоит 4 000 1т!..

Привет Марии Георгиевне. Сердечно Ваш А. Карташёв.

10

18.X. 1945 Written in Russian,

93, rue de Сптёе Paris-XIX

Дорогой Георгий Исакиевич,

Сегодня Вы утешили нас телеграммой. Ответил я, конечно, телеграфно-скупо, в пределах оплаты. Немедленно шлю бухгалтерскую справку. Горе наше в том, что, прожив Померанцев-ский запас, мы в своих расчётах слишком «наваливаемся» на вас, т. е. вообще на Америку. Ведь Вел[икая] Британия с 1940 [г.] не дала нам ни пенса и даже прикрыла деятельность Appeal for Russian clergy69, который в своё время так заботливо нас опекал. Мы хлопочем о визе в Англ[ию] кое-кому из нашей молодёжи, чтобы попробовать напомнить старым друзьям о нашем существовании. За что же нас так «империалистически» отбрасывать как выжатый лимон? Что мы теперь «приписаны» к Москве - это не резон бросать нас, ибо от этого мы не становимся ни на копейку богаче. Наоборот. Наши обычные ходатаи перед Америкой Д. И. Лаури70 и П. Ф. Андерсон заняты широкими оккупационными и эвакуационными делами, и мы их не можем уловить. Год кончается. Найдёт ли нужным амер[иканская] епископ[ская] конвокация (в ноябре-декабре?) учесть нас на ближ[айшие] годы в своих сборах от «Великой Пятницы»? Как им внушить, что по инерции мы живём и ещё будем жить и церковно, как и прежде, в эмигрантских] условиях. Как и прежде к нам тянутся студенты (и кандидаты на священство, и канд[идаты] на богосл[овскую] науку). Двери России ревниво заперты. Маклаков71 осведомил кое-кого, что к 8 ноября Москва будто бы объявит право эмигрантам получать совет[ские] паспорта, чтобы жить с ними здесь, но без права ехать в Россию. Значит, даже «красные патриоты» обязаны жить эмигрантами и иметь священство здешнее - эмигрантское.

М[итрополит] Евлогий болеет, но «скрипит» и, по существу, правит. Технически при нём ведёт дела архиеп[ископ] Владимир72. Послан доклад Вселенскому о переходе под Москву. Объявлен тоже экзархат Московский. До ответа из Истанбула поминаем во главе по-прежнему Вселенского.

Что-то неясное доходит до нас о Высшей Дух[овной] Шк[оле], будто бы открываемой арх[иепископом] Виталием у вас? Как это понять - известите. Зазывают и нас. На что, как? У нас живое дело. Как же его бросать? Мы не «холостые» гуляки по свету - «беженцы». У нас, так сказ[ать], «семья, оседлость, дело». Мы не можем его безответственно бросать и бежать «лично устраиваться».

Посылками вашими ещё наслаждаемся. Но о серии муж[ских] сапог что-то ни слуху ни духу. Не дошли ещё. Жизнь во Фр[анции] безумно дорога: «керенизация» денег. По сравнению с голодом военных лет питаемся теперь, конечно, удовлетворительно (жир и сахар по чёрн[ому] рынку). Милостивая осень. Холода ещё не было. И с кое-каким топливом (у нас -опилки) надеемся пережить зиму без особенных лишений.

73

Читаем с удовлетворением статьи о церкви Г. П. Федотова: и дельно, и честно . Что поражает здесь у нас в казённой и подхалимской печати (переносимой и во франц[узскую] прессу) -это пошлость тона, напускной фальшивый «патриотизм» и забвение всех своих эмигрантских «святынь» - работа ослиных копыт, соединённая с угрозами доносов и террора. Наоборот -отрадна атмосфера свободы, веющая в вашей американ[ской] печати. У нас она вся изгнана войной. Царит дух единой господствующей партии. Будто бы сокрушают тоталитаризм, а кругом царит тоталитарщина. О, как война развратила и понизила Ев[ро]пу. О расстрелах каждый день трубят в радио, как о вещи будничной, вместе с звонкими словами о демократии.

Ну, пока спешу и обрываю, чтобы поскорее отправить письмо.

Сердечно Ваш А. Карташёв

P.S. В телеграмме под именем our income74 разумеются кроме местных русских грошей и поступления от «иностранцев», т. е. (за выпадом Британии) только от Швейцарского экуменического] центра (проф[ессор] А. Келлер75) и от M-lle Salin из Швеции. Это чистые добровольцы, без всяких бюджетных обязательств от времени до времени посылающие нам лепту. Бюджет же обеспечивается только Америкой (через П. Ф. Андерсона), т. е. бюджет в minimum^. С присоединением к этому minimum^ всех вышеупомянутых статей и получается та общая цифра, которая сообщена Вам телеграммой и прилагаемой бухгалтерской] справкой.

Ждём в нач[але] ноября визита проф[ессора] пастора А. Келлера. Он едет в Америку и будет ходатайствовать о нас. Его настроили в том смысле, чтобы всех нас пересадить в Америку. Так мы слышали.

11

24.X. 1945.

Дорогой Георгий Исакиевич,

В момент нашего телеграфного Вам ответа мы ещё не имели таких утешительных обещаний, какие нам теперь дал П. Ф. Андерсон, которого удалось, наконец, уловить нашему декану о[тцу] Вас[илию] Зеньковскому. Андерсон сказал, что теперь он имеет основание пообещать нам, что с нового 1946 г. на первые шесть месяцев, до 1 июля, через его обычное посредство из америк[анских] источников нам будет обеспечена ежемесячная дача в обычном размере, т. е. по 70 000 фр[анков] в месяц. Это нас оч[ень] успокаивает. Значит, начатый учебный год мы имеем надежду довести до конца.

Но наши бюджетные заботы и усилия этим не исчерпываются. Этот американский fixe76 (будем верить, что он останется таковым) ещё должен дополняться другими приходными статьями (суммарно значащимися в нашей справке - прежней и теперь прилагаемой новой). В новой справке Вы увидите упоминание и о наших ожиданиях 60 000 фр[анков] от «Англ[ийского] к[омите]та». Это наше новое дерзновенное упование. До англичан дошёл наш упрёк, что они нас с 1940 г. совершенно бросили и «обманули», ибо «под занавес» в 1940 г. в начале оккупации мы получили от них известие, что у них есть для нас 1 000 фунт[ов], чтобы мы «продержались» как-ниб[удь] год, а там эта тысяча до нас дойдёт. И вот - ничего не дошло. Мы напомнили это, немного пристыдили и теперь думаем, что обедневшие британцы, мож[ет] б[ыть], постараются как-ниб[удь] загладить свой грешок.

Приватно, не для широк[ого] разглашения я должен подчеркнуть Вам, что все денежные жертвы «Общ[ества] друзей», вносимые в "Academy Church Fund", бесследно в нём исчезают и ничего не прибавляют к нашей приходной смете. И мы даже до сих пор так и не могли узнать: сколько вы собрали для нас за время войны? Мы, конечно, понимаем и ценим, что в вашей акции важна не только самая сумма сбора, но сам факт этой акции. Она есть наглядное доказательство для иностранцев признания самими русскими нужности Академии для русс[кой] церкви. Однако жаль, что ваша струя всё-таки для нас исчезает.

Вот что, напр[имер], бесспорно и важно для нас непосредственно: ваши пищевые и вещевые посылки. Это существенно увеличивает наше благополучие. Это не снимает со счетов америк[анских] епископалов ни цента их бюджетных для нас гарантий и в чистом виде подкрепляет нас, ибо сейчас здесь вещи дороже денег.

Даже некие и денежные усилия ваши для нашей Академии вам (и нам!) выгоднее всего делать для специальных назначений, тогда их не поглотит богатая, и в этом смысле неблагодарная, общая америк[анская] касса. Теперь там текут безумные военные миллионы (иногда, как вообще на войне, и с риском, и впустую). Мы делаем опыт сейчас просить нечто продать нам по условно дешёвой ликвидационной цене из лазаретного америк[анского] имущества: простыни, одеяла для 18 студентов. Да и у всех всё износилось.

Из специальных назначений можно указать след[ующее]:

1) Именные стипендии для студентов, полные или неполные (Полная: 15 000 фр. в год).

2) Пожертв[ования] на библиотеку.

3) На издание лекций.

4) На издание «Православной мысли» (академич[еский] орган - вышлю 4 выпуска. Пришлём Вам).

О последнем - 4-м пункте вот, что должен сообщить Вам. Мы думаем 5-й выпуск издать на анг[лийском] яз[ыке] и напечатать в Америке с посвящением его епископальной церкви, нас спасавшей во время войны. Содержание его приспособим к кругу богословских идей «экуменического» движения.

И вообще, нам, мож[ет] быть, уже пора, живя на Западе (и не имея доступа в Россию), печатать свои труды по-английски и по-французски, пока не откроется Россия. Это бы послужило и богословскому питанию православного юношества у вас, в Амер[ике], говорящего только по-английски. При случае разведайте, могла ли бы, напр[имер], издать наш сборник, посвящённый епископ[альн]ой ц[ерк]ви, напр[имер], Вилкес-Барская типография о[тца] Иоанна Крашкевича77. Или, мож[ет] б[ыть], взялось бы напечатать само «Общ[ест]во друзей»?.. Как своё предприятие, без всякой платы нам - авторам и без всяких расчётов на доход, если это коммерчески не так уж разорительно? Во Франции сейчас это безумно дорого и просто нельзя: не дадут бумаги.

Или, м[ожет] б[ыть], издать Mc Millan Company, где работает Магд[алина] Никол[аевна] Покровская.

В дополнение к вопросу о нашей смете на 1946 г. я должен теперь осведомить Вас точнее и конкретнее. С дозволения П. Ф. Андерсона мы учли его обещание - добыть нам прежнюю поддержку до июля - 1946 г. и составили смету с восстановлением с января урезанных 10 % нашего содержания, а мож[ет] б[ыть], даже и с увеличением на 10 %, ибо «керенизация» франка вздула так цены, что мы, как это было и прежде, получаем значительно меньше среднего рабочего и средне-низшего служащего (рабочий получает 7-8 тыс[яч] фр[анков] + повышенные пайковые карточки и всякие льготы по передвижению, страхованию], лечение и пр[очее]. Барышня машинистка - 6-8 тыс[яч], с языками - 10-12 тыс[яч] + те же льготы. Наши преподаватели и профессора (без всяких льгот и «трудовых» привилегий) получ[ают] 3-4 и 5-6 тыс[яч]. И только мы двое - старшие о[тец] В[асилий] Зеньковский и я - по 7 тыс[яч] (без прав на соц[иальное] страхование, но с высок[ими] налогами, как на «либеральней] профессии»), поэтому и сами, и жёны усиливаются как-нибудь прирабатывать). И это великое благодарение, что в такое катастрофич[еское] время без всякой правовой и финанс[овой] базы не знаю каждый раз, что будет с нами через полгода, вновь и вновь милостью Божией и добрыми заботами более сильных друзей сохраняемся на дороге духовной, интеллектуальной работы. Какая радость сознавать, что при всех моральных падениях христиан[ской] цивилизации XX века ещё сохранились достаточные проценты этого великого нравственного капитала, которые и спасают нас!

Прилагаю при сём Вам новую бухгалтерскую справку о нашем бюджете.

Д. И. Лаури вскоре будет в Америке. Но он ничего бюджетного не может сообщить вам. Он по горло занят др[угими] делами.

Вскоре посетит Амер[ику] П. Ф. Андерсон. Он о нас сообщит точно. Несмотря на поглощённость иными задачами, он всё-таки в курсе общих церковных и наших академич[еских] дел.

О «сапожной» посылке мы по-прежнему ничего не знаем. Подозреваем, что д[октор] Дол-гополов мог раздать её по другим адресам в расчёте, что удовлетворит нас из какого-ниб[удь] другого ожидаемого им транспорта.

Налёт Москвы пока внешне ничем не изменил нашей церк[овной] жизни. Пока нет ответа из К[онстантинопо]ля, по-прежнему поминаем «Вселенского». Но продолжаем ждать всего недоброго. Слухи есть, что 8 ноября опубликован будет декрет о переходе всех желающих эмигрантов в совет[ское] подданство, но без права въезда в Россию, а с оставлением здесь. М[итропол]ит Анастасий78 распространяет оч[ень] дельно наше воззвание против признания политики советской иерархии. Он в связи с арх[иепископом] Виталием о ваших церк[овных] делах, слухи самые противоречивые. Что происходит у вас? Сердечный привет от нас Вам и Марии Георгиевне.

Ваш А. Карташёв

P.S. Только что получил от Вас посылку с чаем и кофе, и «текстилем». Великое спасибо! Остаётся только пить за ваше здоровье. Ура! «Мы ещё повоюем!» „.А. К.

[Проект сметы]

12

9(27.X).XI. 1945. 93, rue de Сптёе Paris - XIX

Дорогой Георгий Исакиевич,

Как я уже писал Вам, мы сейчас пришли после полосы тревог и неопределённости относительно нашего бюджета и средств существования (вечное висение в воздухе!) к большому успокоению. П. Ф. Андерсон тоже вышел из состояния резервации и, наконец, изрёк нам «рыбье слово»79, что америк[анская] дача через его посредничество будет продолжена нам до 1 июля 1946 г. Слава Богу! Это наш минимальный фикс. Конечно Андерс[он] учитывает и благую волю Dr. Mott'a80, и ваши, и др[угие] усилия. Мы надоедаем дополнительно и Женеве (Dr. Ке11ег'у), и Швеции, и нашим приходам. Но. но Вел[икая] Британия замкнулась и. молчит.

Из Москвы получена оч[ень] измятая, серая, на одной страничке, непрезентабельная бумажка, утверждающая для м[итрополита] Евлогия в Зап[адной] Европе экзархат Моск[овско]го п[атриар]хата (без всякого упоминания о Константинополе!), но без права учреждения в нём

епархий. Все епископы управляют отдельными странами и группами приходов на положении викариев. Поименованы все четыре епископа, ныне подчинённые м[итрополиту] Евлогию: арх[иепископ] Владимир (Ниццкий), арх[иепископ] Александр (быв[ший] амер[иканский], ныне Бельгийский)81, еп[ископ] Сергий (Пражский)82 и Иоанн (у нас на подворье по греческому титулу Херсонисский). Разрешено ставить и новых викариев, если нужно. Ещё прибавлено, что викарии могут присылаться и из Москвы, если будет нужно. Наш Богосл[овский] Ин[ститу]т упомянут как учреждение под вед[ением] и контролем м[итрополита] Евлогия. Больше ничего, никаких предписаний о молитвах, тем более о чём-либо политическом. Поездка Николая - грамотного ч[еловека] - принесла свою пользу. Он, очевидно, втолковал Алексию Моск[овско]му, что за пределами СССР просто глупо навязывать культ Джугашвили83. Итак, всё как будто по-старому. «Вселенский» у нас поминается на первом месте, пока от него нет ответа. И мне думается, ещё нескоро будет. Но вопиющее каноническое безобразие - наличие в одной и той же церкви двух епископов в одном городе - теперь узаконено. М[итрополит] Серафим (карловацкий) принят в непосредственное ведение Москвы и оставлен на месте без подчинения и без связи с м[итрополитом] Евлогием. М[итрополит] Евл[огий], слава Богу, крепится, живёт, но на положении больного. В Париже живёт теперь и правит делами арх[иепископ] Владимир.

Д. И. Лаури нам сказал, что печатание в Америке теперь стало непомерно дорого; что скорее можно с меньшими деньгами печататься в Париже, чем у вас. Мы поэтому ограничиваем свои сметы и уже не рассчитываем на скорое печатание. Но к вам в Америку едет великий антрепренёр по части печатного дела - архимандрит Иоанн (князь Дмитрий Алексеевич Шаховской). Он, конечно, будет много шуметь в Америке. У него там сестра84 и др[угие] связи. Он по призванию литератор, начал ещё в России мальчиком со стихов, а здесь учился на ист[орико]-фил[ологическом] факул[ьтете] в Бельгии. Богословию никогда не учился. Постригся у м[итрополита] Евлогия в монахи и убежал от него в Карловцы. Учиться у нас (это было в 1926 г.) не пожелал. Через два года убежал из Карловцев и с печатными объяснениями прибежал снова к м[итрополиту] Евл[огию]. Жил у нас на Подворье. Я дважды убеждал его на привилегированном положении сдать наш курс экстерном. Но гордыня при лицемерном «смирении» ему помешала поучиться богословию. Ведь он будущий архиерей, с светским образованием, с литературным пером (что редкость в духовенстве), почему же быть дилетантом в богословии? М[итрополит] Евл[огий] назначил его в Берлин. Там он много писал и издавал. Но всё это - вне научного богословия. Словом и проповедью он владеет с искусством, почти недоступным нашим заурядным иереям и архиереям. При Гитлере он поверил немцам и возмечтал въехать с ними в Россию с блестящей христианизаторской миссией. Когда все мечты провалились, а потом наступила и опасность потерять голову перед взятием Берлина Красной армией, он оттуда успел убежать. Здесь пришёлся не ко двору, и вот - будет у вас в Америке. Здесь он был кумиром для многих. Несколько денежных дам (не русских) возили его по всему миру и давали деньги на издание его газеток, журналов и книжек. В визах он не знал затруднений: был и в Скандинавии, и в Испании, и в Риме, и на Афоне, и в Греции, и Прибалтике.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Для большого самолюбия у него есть данные, и при устойчивом быте (будь то в царской России или теперь в деспотической СССР-ии) он сделал бы уже блестящую иерархич[ескую] карьеру. Но в европ[ейской] эмиграции это ему не удалось. Америка - последняя его надежда. Он литературнее и речистее всех ваших архиереев вместе взятых. И уже обязательно начнёт печатать и печататься. Найдёт много поклонников и поклонниц. Такого в Америке ещё не бывало. В искании себе ориентации он будет не груб, не топорен, не циничен, а тонок и изящен. Соблазнятся о нём многие. Не будьте наивными. Тогда с ним будете иметь правильные отношения. Он всегда будет делать своё дело, хотя бы работать с вами.

Ещё когда п[атриар]х Тихон85, выпущенный из тюрьмы, признал (или вынужден был подписать бумажку о.) большевиков, Иоанн Шаховской был в восторге от этого. Потом вдруг скачок в Карловцы. Потом опять прочь. То увлечение немцами, то здесь визит к редактору большевиц-кой газеты с какими-то интимными объяснениями. Он подлинный природный сын своей княжеской семьи, но, по упорным сведениям знатоков, имеет в своих жилах, как нек[оторые] другие члены его семьи, несколько иную струю наследственности. Отсюда этот пафос литературной агитации, умение добыть средства и эта удесятерённая активность, и своеобразная даровитость.

Слышим, что дипломатич[еские] переговоры Алексея Ярославского у вас не привели к успеху «миротворчества». И это понятно. После всех похабств Вениамина86 и после оскорбительного отношения ко всей амерк[анской] ц[еркви] и её достоинству и свободе со стороны московских рабов г[осподи]на Джугашвили я думаю, что это испорчено безнадёжно. К чему эти ложные единения? Чего не хватает молодым для подлинной религиозной жизни в наших приходах? Есть всё: есть законное священство, есть таинства и есть свобода. А коренное «единство» -это тоска по папской монархии. Восточное православие в нём не нуждается. Восток всегда жил плюралистически, маленькими национальными] церквами. Америк[анская] правосл[авная] ц[ерко]вь достаточно совершеннолетняя и организованная, чтобы быть и автономной, и автокефальной, раз её церковь-мать находится в рабстве и даже несвободна дать свободу своей дочери.

Мы живём здесь в несвободе, у нас нет эмигр[антской] печати. Нас пичкают двумя боль-шевицкими еженедельниками: «Совет[ский] патриот» и «Русские новости»87 (Маклаков и бывшие милюковцы). Но это показная ложь. Это насилие, казённая диктатура над массой. Формально цензура снята, наступили демократические] свободы. Но Щедрин88 давно написал конституцию гор[ода] Глупова: §§ «жители имеют право свободно ходить по улицам и площадям» -«А ну-ка попробуй!». Вот эта конституция теперь здесь.

13.XI. Пришла бумажка из Москвы, признающая экзархат под м[итрополи]том Евлогием, без всякого упоминания о «Вселенском» и без всяких изменений в делах, и без приказов. Поэтому, пока из Истанбула не пришло никакой бумаги, в церкви по-прежнему возглашаются Вселенский, а потом Московский. Пока жив м[итрополит] Евлогий, не ждём перемен. А потом. Всё возможно. Пока около болящего (слаб[ого] сердца) м[итрополита] Евлогия здесь живёт арх[иепископ] Владимир и правит делами. К вам уезжает от нас А[нтон] Ив[анович] Ден[икин]. Вчера был у меня - попрощаться. Дал ему адрес Ваш и рекомендовал Вас.

Спешу кончить и послать письмо.

Сердечно Ваш А. Карташёв.

P.S. В каких водах плавают Некрасов, Васильев?..

13

4.XII. 1945. 93, rue de crimée Paris - XIX

Дорогой Георгий Исакиевич,

Время летит. Пожалуй, пора уже Вам писать и новогодние, и рождественские приветствия. Как Вам живётся? Черкните кратко, телеграфно. Я знаю, что подробн[ые] письма требуют много времени, которого жизнь не даёт. Я тоже сейчас рапортую Вам кратко.

Пока всё у нас по-старому. Но это только «замороженная» видимость. «Передышку» нам даёт жизнь м[итрополита] Евл[огия]. А она теперь на волоске. Ради него Москва пока ничего не предпримет. Собственно не она, а наши собственные, «услужающие» доносчики, те же самые, которые топили и | о[тца] Сергия.

За эти две недели в Париж возвращаются к нам двое шестилетних беглецов: о[тец] Г. Флоровский из Праги и о[тец] Н. Афанасьев из Туниса. Обостряется вопрос о нашем бюджете и их содержании. О[тец] Флоровский в своё время оч[ень] огорчил м[итрополита] Евлогия тем, что ушёл от него в карловцы: всю войну о[тец] Фл[оровский] пробыл в Белграде. И теперь его включение в нашу корпорацию зависит от воли митрополита.

Сегодня у нас будет первое организационное собрание возникающего парижского «Общества друзей Академии». Лучшая часть приходов и эмиграции при всей финансовой скудости нас демонстративно поддерживает.

Но негде ничего написать и разъяснить сбитой с толку массе. Цензура снята. Но издать, напечатать простую листовку трудно, обычно - невозможно. По контрасту с этим удушением читаем здесь с завистью и удовлетворением «Социалистический] вестник» Абрамовича89, Да-лина90 и Ко: «Дошли мы до жизни такой!»

91

За то, что Зандер написал дипломатич[ную] и сдержанную статью в его ротаторном «Вестн[ике] церк[овной] жиз[ни]» о демонстративной акции здесь м[итрополита] Николая, его облаивает здешний «Советский патриот». И это не просто лай свобод[ной] прессы, а, конечно, жест НКВД.

Работа учебная идёт полным ходом. Ежедневно студенты уже с 7-8% в церкви. Затем с 9 [до] 1 ч на лекциях. Это - подвиг потяжелее афонского. Мала кучка, но без казённого энтузиазма воистину подвижничает.

К ним присоединились двое ранее окончивших Академию, готовятся к сдаче докторского экзамена.

Жаль, что Франция всё ещё запертая страна, да и др[угие] части Европы изолированы друг от др[уга], и к нам не могут приезжать учиться. Беглые элементы новой совет[ской] эмиграции уже стучатся к нам в двери. Но - это элемент паспортно нелегальный, да наполовину и тёмный, авантюрный.

И всем, всем, всем, сколько ни усердствуют новоявленные непрошенные красные «патриоты», вход наглухо заколочен в «самую свободную страну в мире.».

В это воскресенье у нас были на новоселье Зиловы (т. е. Нина Андреевна92 с мужем93). Не мог прибыть Евгений Исакиевич. У него воскрес[енье] рабочее. Зайдёт как-ниб[удь] в четверг.

Погода стоит мягкая, без снега и холода. Но, конечно, теплом не избалованы. Здесь топимся опилками. Одна печка на две комнаты. Студенты ещё более мёрзнут. Но грех жаловаться, в Германии, Польше и на Балканах страдания ещё большие, чем в первые годы большевизма у нас.

Война - вещь ужасная. А что ещё впереди. Совдепия построила уже целый индустриальный «Атомоград». Сомнений нет - для чего и для кого.

Достукались, дожили! Исхода не видно.

А пока что. наши думают о подмётках и жалеют, что посредничество «Земгора» и д[окто]ра Долгополова лишило их возможности дождаться той партии мужской обуви, которую вы направили уже более полугода назад и которая, по-видимому, распределена на других.

Поклонитесь от меня при случае всем, кто меня помнит. Желаем здоровья и успеха в делах Вам с Марией Георгиевной.

Сердечно Ваш, А. Карташёв

14

12.XII. 1945. 93, rue de crimée Paris - XIX

Дорогой Георгий Исакиевич,

Вчера мы виделись с Павлом Францевичем Андерсоном. Он завтра поездом и морем поедет в Лондон, а оттуда после 5 дней пребывания - в Америку. Скоро его увидите. Строили с ним бюджет на 1946 г. Он нас приободрил и согласился быть ходатаем за нас на мартовской конвокации епископальной церкви. На нас сваливается новая бюджетная нагрузка. Сегодня приехал о[тец] Г. Флоровский. Если его м[итрополит] Евл[огий] примет (он оч[ень] был недоволен его бегством), то мы должны будем его обеспечить. 20-го ожидается из Туниса о[тец] Н. Афанасьев. Ещё нет известий от о[тца] Кассиана (Безобразова) с Афона. Тогда будут все. Вместе с молодыми, которые - наша лучшая ценность, как преемники, получается большая «орава», для которой сейчас мало поле деятельности. Когда-то ещё откроются ворота Европы и Франции, чтобы свободно набирались к нам, как прежде, студенты из всей Европы. Россия же заколочена ещё глуше. От неё мы - отрезанный ломоть. Политика потребовала демонстративного захвата нашего заграничного «удела» церковной «империи» (как требует захвата и вашего - с[еверо]-америк[анского]). И он сделан. Но мы в реальное сближение и соединение введены быть не можем (И слава Богу!). И мы остаёмся пока тем, чем были. О, если бы так всё и осталось!..

Наша миссия остаётся в эти годы великих мировых искушений ещё более важной, чем раньше. На фоне всеобщего умопомрачения и признания чёрного белым и наоборот, очень важно сохранить здравый смысл, чистую совесть, человеч[еское] достоинство и свободу. Не мешать противоестественно Христа с Антихристом и не быть рабом оголтелой толпы и вождей - лжецов и подлецов.

Успех материальной силы не признак истины и правды. Весь XX век русская интеллигенция при всех её фактических ошибках этот нравственный критерий явно сознавала и шла, и им исторически оправдана. И вдруг теперь опошлела и оподлела. Тратит свой умственный капитал

на софизмы оправдания б[ольшевиз]ма. Полюбуйтесь только на два здешних еженедельника на русс[ком] языке - монопольно-протекционных.

В наших бюджетных планах с Андерсоном он полагал, что нам якобы выгоднее теперь строить расчёты не на механическое «отчисление» из сбора на good Friday (что если случится, то в меньшем проценте, чем раньше), а прежняя агитация прямо в пользу Париж[ской] Академии. Так ли это или не так - полагаемся на компетентность в этом вопросе на самого Андерсона. Но при таком плане он проектирует, что Вы, т. е. Общ[ество] друзей, соберёте за 1946 г. целую тысячу долларов. Я думаю, что это нелегко или, мож[ет] б[ыть], просто невозможно. Пишу Вам ввиду Вашей встречи и личных и живых переговоров с П[авлом] Фр[анцевичем] Андерсоном]. Его расчёты (очевидно основанные на знании деловых людей) построены на том, что начиная с 1946 г. официальный] размен доллара на франки возрастает на 50 %, т. е. за доллар будут давать 100 фр[анков]. Анд[ерсон] говорит, что все их бюджеты на 1946 г. построены на этом расчёте. Если эта ревалоризация франка произойдёт, то и цены наши и без того безумные опять полетят кверху, а ставки опять обесценятся. Я думаю, и ваша «золотая» Америка трещит от военн[ого] напряжения, а мы здесь положительно и глубоко «больны» по всем граням под громкие слова о победе.

На этой неделе, включив Флоровского и Афанасьева, мы пересмотрели свой бюджет, и я Вам пошлю его цифры.

Пока многие из нас скорбят о проглоченной Земгором сапожной посылке, на очередь выступают другие, более сверхличные нужды. Теперь я живу в здешних старых коробочках. Всё старо, запущено, доживает своё век. Спички мокнут от сырости. Топимся убого и недостаточно опилками. Угля едва хватит на отопление церкви по праздникам и воскресениям. Но почти непоправимая сырость кирпич[ных] стен церковного и аудиторного корпуса губит нашу библиотеку. Ею (шкапами) покрыты сплошь все стены двух аудиторий. И многие стены непоправимо сыры и губят книги. Наша мечта: получить складной барак деревянный, поставить его в нашем саду, место есть, и перенести туда библиотеку. Такие бараки везутся в Европу из Канады. Сообщаю Вам на случай, чтобы «сосватать» нам откуда-ниб[удь] такой дар.

Тяжёлое положение русских в Праге. под «чекой». Многие «изолированы». Других никого не выпускают. Исключения редки, только по указу президента Бенеша94.

Высвободился проф[ессор] Н. О. Лосский95. Пока в Париже. В это воскресенье читает у нас в Акад[емии] публич[ную] лекцию о Достоевском. Едет к сыну96 в Америку.

Мы поручили П. Ф. Андерсону разведать вопрос о напечатании нашего богослов[ского] сборника (очередной номер «Православной мысли») на англ[ийском] языке. Дело, конечно, нелёгкое. Но. под лежач[ий] камень вода не течёт. Надо ставить вопрос. Надо как-то одолевать паралич войны.

Будьте здравы и благополучны. Поклон Марии Георгиевне.

Сердечно Ваш, А. Карташёв

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Общество друзей Свято-Сергиевской богословской Академии - благотворительная организация, образованная русскими эмигрантами в 1924 г. в Нью-Йорке.

2 В личном разговоре (церк.-слав.).

3 Афанасьев Николай Николаевич (1893-1966) -протопресвитер, богослов-экклезиолог. Преподавал в Свято-Сергиевском православном богословском институте (ССПБИ) с 1932 г. каноническое право и греческий язык. Профессор ССПБИ (1950). Автор книги «Церковь Духа Святого».

4 Флоровский Георгий Васильевич (18931979) - протоиерей, богослов, философ и историк, деятель экуменического движения и один из основателей Всемирного совета церквей. С 1926 г. работал на кафедре патрологии ССПБИ. В 1948 г. по приглашению митрополита Американского

Феофила (Пашковского) переехал в Нью-Йорк, где стал профессором, а затем и деканом Свято-Владимирской духовной семинарии.

5 Сове Борис Иванович (1900-1962) - лингвист, богослов, переводчик. Профессор ССПБИ, преподавал курс древних языков. Доктор богословия, специалист по истории византийского богослужения и церковной гимнографии.

6 Епископ Кассиан (Безобразов Сергей Сергеевич) (1892-1965) - архиерей Западноевропейского экзархата Константинопольского патриархата, богослов. Один из основателей и профессор ССПБИ (1925-1965), его ректор (1946).

7 Вышеславцев Борис Петрович (1877-1954) -юрист, философ, богослов. Преподавал нравственное богословие в ССПБИ (1927-1943). Профессор истории новой философии этого института. Редактировал журнал «Путь» (вместе с

Н. А. Бердяевым) и «Студенческий бюллетень». Деятельный участник Русского студенческого христианского движения (РСХД). Работал редактором в издательстве ИМКА-Пресс (с 1924 г.), был членом правления русского отделения.

8 Князев Алексей Петрович (1914-1991) -протопресвитер, общественно-религиозный деятель, богослов. Преподавал в ССПБИ догматическое богословие, священное писание Ветхого Завета, гомилетику, каноническое право, агиологию (1943-1972). Профессор. Доктор «Honoris causa» Свято-Владимирской духовной семинарии в Нью-Йорке. Член редколлегии «Вестника РСХД».

9 Верховский Сергей Сергеевич (1907-1986) -философ и богослов. Преподавал в ССПБИ догматическое и нравственное богословие, историю философии, а также богословие католической церкви и в Свято-Владимирской семинарии нравственное и сравнительное богословие. Член епархиального совета Русского экзархата Константинопольского патриархата от мирян. Активный член и один из руководителей РСХД.

10 Шмеман Александр Дмитриевич (19211983) - протопресвитер, богослов, церковный деятель. Окончил историко-филологический факультет Парижского университета и ССПБИ (1945). Ученик А. В. Карташёва. Преподавал историю церкви в ССПБИ (1945-1951). В 1951 г. переехал в США, преподавал церковную историю и литургику в Свято-Владимирской семинарии, с 1960 г. профессор по кафедре литургического богословия, с 1962 г. занимал должность декана.

11 Сейчас отпускаешь (церк.-слав.) - первые слова молитвы старца Симеона, когда он увидел младенца Христа. Симеону было дано обещание от Бога, что он увидит Спасителя, прежде чем примет смерть.

12 Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Признание».

13 Tolstoy Foundation for Russian welfare and culture - благотворительная организация, созданная в 1939 г. дочерью Л. Н. Толстого Александрой Львовной Толстой для помощи русским эмигрантам.

14 Оказавшиеся за границей после революции 1917 г. бывшие гласные российских земских собраний и городских дум, члены органов местного и краевого управления возобновили деятельность Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов, объединившись в 1921 г. в Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей (РЗГК или Земгор).

15 Долгополов Николай Саввич (1879-1972) -врач-педиатр, общественный деятель. Министр народного здравоохранения во Временном правительстве. В 1919 г. эмигрировал. Жил с 1920 г. в Париже. В 1921-1922 гг. член Особой комиссии Российского общества Красного Креста (РОКК). Член (1925), затем председатель Земгора. Член координационного комитета Объединения благотворительных и гуманитарных организаций (1937).

16 Карпович Михаил Михайлович (1888-1959) -историк, публицист. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. С 1923 г. жил в Нью-Йорке. Преподаватель, впоследствии профессор русской истории в Гарвардском университете (1927-1957).

17 Федотов Георгий Петрович (1886-1951) -историк, публицист, религиозный мыслитель, преподавал в ССПБИ с 1926-го по 1940 г. С 1941 г. в США, преподавал в Свято-Владимирской семинарии.

18 Тимашев Николай Сергеевич (1886-1970) -экономист, писатель, историк, общественный деятель. Вице-председатель Общества друзей русской культуры, Общества друзей Свято-Сергиевского богословского института, член Совета директоров русского православного богословского фонда. В 1940-1958 гг. возглавлял кафедру социологии в Фордхэмском университете Нью-Йорка.

19 Покровская Магдалина Николаевна (1895-?) -общественная деятельница. В эмиграции с 1919 г.

20 Новицкая Мария Георгиевна (Хмелевская, урожд. Шавельская) (1897-1981) - дочь протопресвитера Армии и Флота Российской империи о. Георгия Шавельского. Общественная деятельница, жена Г. И. Новицкого. В 1922 г. эмигрировала в Болгарию, откуда переехала в США.

21 Карташёв Мстислав Антонович - сын А. В. Карташёва и П. П. Карташёвой.

22 Булгакова Елена Ивановна (1868-1945) -церковная деятельница. Помощник церковного старосты Сергиевского подворья (1930-е). Автор исторической повести «Царевна София» (Париж, 1930).

23 Булгаков Сергей Николаевич (1871-1944) -философ, богослов, православный священник. Один из основателей ССПБИ и РСХД. Преподавал догматическое богословие и был деканом института.

24 Святая простота (лат.).

25 Société des Nations - Лига Наций (франц.).

26 Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (18741965) - премьер-министр Великобритании (19401945, 1951-1955).

27 Лейбористская партия (англ.).

28 Лемтюгов Николай Андреевич - белогвардейский офицер, после поражения армии П. Н. Врангеля эмигрировал в Константинополь.

29 В конце января 1945 г. в Москву прилетела делегация Американской церкви для переговоров о воссоединении. Переговоры прошли успешно, но не все вопросы были улажены. Возвратившись в Нью-Йорк, эта делегация привезла указ патриарха Алексия I, в котором содержались следующие требования: 1) Собор митрополии будет избирать своего главу только из тех кандидатов, которые представлены патриархом; 2) Митрополит Феофил должен уйти с поста главы митрополии; 3) требование, чтобы клирики и миряне Американской митрополии дали обещание воздерживаться от антисоветских выступлений и чтобы всякие контакты с Карловацким Синодом были прекращены. Только при выполнении этих условий с клириков Американской митрополии могло быть снято запрещение, наложенное в 1933 г. Совет епископов Американской митрополии в мае 1945 г. постановил, что условия, выдвинутые Московским патриархатом, неприемлемы.

30 Савинков Борис Викторович (1879-1925) -политический деятель, публицист. В начале августа 1924 г. нелегально приехал в СССР, 16 августа в Минске был арестован и приговорён к расстрелу, который заменили впоследствии 10 годами

лишения свободы. По официальной версии, 7 мая 1925 г. в здании ВЧК на Лубянке он покончил жизнь самоубийством.

31 Митрополит Евлогий (Георгиевский Василий Семёнович) (1868-1946) - епископ Русской православной церкви, митрополит (1922). Был принят 17 февраля 1931 г. в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Инициатор воссоединения с Московским патриархатом в 1944 г.

32 Имеется в виду переход из юрисдикции Константинопольского патриархата в ведение Московской патриархии.

33 Патриарх Сергий (Страгородский Иван Николаевич) (1867-1944) - Патриарх Московский и всея Руси (1943).

34 Митрополит Сергий (Вознесенский Дмитрий Николаевич) (1897-1944) - епископ РПЦ, митрополит Виленский и Литовский, с 24 февраля 1941 г. патриарший экзарх Прибалтики.

35 Наполеон I Бонапарт (1769-1821) - французский император. В 1812 г. совершил поход на Россию и был разгромлен.

36 Богомолов Александр Ефремович (19001969) - советский дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол СССР во Франции.

37 Петен Анри Филипп (1856-1951) - французский военный и государственный деятель. Маршал Франции. В 1940-1944 гг. возглавлял авторитарное коллаборационистское правительство Франции, известное как режим Виши.

38 де Голль Шарль Андре Жозеф Мари (18901970) - французский военный и государственный деятель, генерал. Основатель и первый президент Пятой Республики (1959-1969).

39 Зеньковский Василий Васильевич (18811962) - протопресвитер, богослов, философ. Профессор по кафедре философии, истории русской философии, психологии и апологетики (1927-1962) и декан (1944-1948 и 1949-1962) ССПБИ.

40 Архимандрит Киприан (Керн Константин Эдуардович) (1899-1960) - богослов, церковный историк. Профессор ССПБИ по кафедрам патрологии, литургики и пастырского богословия.

41 Ошибка А. В. Карташёва. Речь шла о декрете ВЦИК и СНК РСФСР от 15 декабря (т. е. 2 декабря по юлианскому календарю) 1921 г. «О лишении прав гражданства некоторых категорий лиц, находящихся за границей». Среди таких категорий были «б) выехавшие из России после 7 ноября 1917 г. без разрешения советской власти; в) добровольно служившие в армиях, сражавшихся против советской власти, или участвовавшие в какой бы то ни было форме в контрреволюционных организациях».

42 Патриарх Алексий I (Симанский Сергей Владимирович) (1877-1970) - Патриарх Московский и всея Руси (1945).

43 Митрополит Николай (Ярушевич Борис До-рофеевич) (1892-1961) - архиерей РПЦ, митрополит Крутицкий и Коломенский. В послевоенное время руководство СССР использовало РПЦ для проведения своего внешнеполитического курса. Состоялся ряд поездок иерархов в иностранные государства с целью установления нормальных отношений с поместными церквями. В этой связи

митрополит Николай Ярушевич в июне 1945 г. посетил Англию. Там состоялись встречи с королём Георгом, архиепископами Кентерберийским Фишером, Йоркским Гарбетом, с русской эмигрантской общиной.

44 Патриарх Вениамин (Псомас Кириаку) (1871-1946) - епископ Константинопольской православной церкви, патриарх Константинопольский (1936).

45 В целях атеистической пропаганды 1 февраля 1919 г. наркомат юстиции СНК издал постановление об организованном вскрытии мощей. В рамках общей кампании 11 апреля 1919 г. мощи Сергия Радонежского подвергались вскрытию в присутствии специальной комиссии с участием представителей церкви. В 1946 г. после Великой Отечественной войны и открытия Лавры мощи были возвращены Московской патриархии.

46 Молитва Господня (Мф. 6:9-13).

47 Строка из стихотворения А. И. Дюбюка «Улица, улица, ты, брат, пьяна».

48 Имеется в виду Американский Архиерейский Собор 25 мая 1945 г. в Чикаго. Он подтвердил апрельское решение малого архиерейского собора и окончательно отклонил условия Москвы, которые предполагали отстранение митрополита Феофила от должности американского экзарха и назначение митрополита Вениамина, а также административное подчинение Московской патриархии.

49 Архиепископ Иннокентий (Борисов Иван Алексеевич) (1800-1857) - епископ Русской православной церкви. С 24 февраля 1848 г. архиепископ Херсонский и Таврический. Член Российской академии (1836). Член Святейшего синода (1856).

50 Здесь А. В. Карташёв ошибся. Эти слова принадлежат митрополиту Филарету Дроздову (1782-1867). Речь идёт о воспоминании смерти Христа на Кресте и его погребения, а затем и покоя в день субботний.

51 Архиепископ Иоанн (Шаховской Дмитрий Алексеевич) (1902-1989) - епископ Православной церкви в Америке (1947), архиепископ Сан-Фран-цисский и Западно-Американский (1950).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

52 «Советский патриот» - газета, выходившая в Париже в 1943-1948 гг.

53 Имеется в виду доклад А. В. Ставровского и В. Н. Лосского, посланный летом 1935 г. митрополиту Виленскому и Литовскому Елевферию, в ведении которого находились приходы Московской юрисдикции в Западной Европе. Они писали о несоответствии богословской системы о. Сергия Булгакова православной традиции. После получения от них дополнительных разъяснений митрополит Московский Сергий Страгородский 7 сентября 1935 г. подписал указ № 1651, осуждающий со-фиологическое учение С. Н. Булгакова.

54 Протопресвитер Феофан (Букетов) (18791968) - настоятель кафедрального собора Покрова Пресвятой Богородицы в Нью-Йорке (1937). Редактор журнала «Русско-американский православный вестник» (1936-1961).

55 Осоргин Михаил Михайлович (1920-1989) -преподаватель церковного пения в ССПБИ (19451947). В 1942-1944 гг. находился в Германии на принудительных работах (завод в Дрездене). По-

сле возвращения в 1945 г. принял монашество с именем Афанасий.

56 Лютов Павел Тимофеевич (1900-1978) -протоиерей, богослов. Преподавал на богословских факультетах Гарвардского университета и Вашингтонского университета в г. Сиэтл (19391947). Настоятель Свято-Николаевского собора в Вашингтоне (1939-1949).

57 Другой препояшет тебя и поведёт, куда не хочешь (церк.-слав.) (Ин. 21:18).

58 Митрополит Пётр (Полянский Пётр Фёдорович) (1862-1937) - епископ Русской православной церкви, митрополит Крутицкий. Патриарший местоблюститель с 1925 г. Расстрелян в 1937 г.

59 Митрополит Кирилл (Смирнов Константин Илларионович) (1863-1937) - епископ РПЦ, митрополит Казанский и Свияжский (1920). Расстрелян в 1937 г.

60 Архиепископ Антоний (Быстров Николай Михайлович) (1858-1931) - епископ РПЦ, Архангельский и Холмогорский (1921). Скончался 16 июля 1931 г. в Архангельске в тюремной больнице от дизентерии.

61 Митрополит Серафим (Лядэ Карл Георг Альберт) (1883-1950) - епископ РПЦЗ. Митрополит Берлинский и Германский (1938).

62 Безусловно (англ.).

63 Ломако Григорий Петрович (1881-1959) -протопресвитер, богослов. Благочинный приходов юга Франции (1928-1948).

64 Деникин Антон Иванович (1872-1947) - генерал-лейтенант, Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России (1918-1920). В 1945 г. переехал в США.

65 Епископ Иоанн (Леончуков Гавриил Яковлевич) (1866-1947) - епископ Константинопольской православной церкви (с 1945-го по 1946 г. - епископ РПЦ с титулом епископ Сергиевский, викарий Московской епархии).

66 Архиепископ Алексий (Сергеев Виктор Михайлович) (1899-1968) - епископ РПЦ. Архиепископ Ярославский и Ростовский (1944).

67 Архиепископ Виталий (1873-1960) - епископ РПЦЗ, архиепископ Восточно-Американский и Джерзейситский. Член Синода РПЦЗ. Речь шла об «академической комиссии», созданной в конце 1944 г. под руководством архиепископа Вениамина. В соответствии с решением малого архиерейского собора она должна была разработать условия объединения в целях экономии сил и средств пастырской школы в Тихоновском монастыре в Саут-Кейнане и Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, в результате которого предполагалось также повысить уровень подготовки семинаристов путём создания академического курса. Главной её задачей на этом этапе было «обсудить и рассмотреть подробно содержание указанных собором епископов предметов в первом академическом курсе и пригласить для преподавания их правомочных преподавателей», что и было сделано 15 апреля 1945 г. Первоначально предполагалось обойтись имеющимися в США преподавателями.

68 Архиепископ Серафим (Иванов Леонид Георгиевич) (1897-1987) - епископ РПЦЗ, архиепископ Чикагский и Детройтский (1957).

69 Appeal for the Russian Clergy (c 1926 г. -Appeal for the Russian Clergy and Church Aid Fund) - созданная в 1923 г. в Англии благотворительная организация помощи РПЦ.

70 Лаури Дональд Иванович (1899-1974) -доктор богословия, деятель Американского христианского союза молодых людей (YMCA). Руководил издательством "YMCA-Press" (1944-1952). Оказывал помощь ССПБИ.

71 Маклаков Василий Алексеевич (1869-1957) -юрист, дипломат, общественно-политический деятель. В 1945 г. участвовал в работе учредительного собрания Объединения русской эмиграции для сближения с Советской Россией, был избран почётным председателем этого Объединения.

72 Митрополит Владимир (Тихоницкий Вячеслав Михайлович) (1873-1959) - епископ Константинопольской православной церкви. Экзарх Западноевропейского экзархата русских православных приходов (1946).

73 В 1945 г. была опубликована лишь одна статья: Fedotov G. Russia's religious situation // Christianity and Crisis. - 1945. - Vol. 5. - No. 14. -P. 3-6.

74 Наш доход (англ.).

75 Келлер Адольф (1872-1963) - швейцарский священник-кальвинист, один из лидеров экуменического движения.

76 Фиксированный (франц.).

77 Типография при приходе в городе Уилкс-Барре (Северная Пенсильвания, США).

78 Митрополит Анастасий (Гоибановский Александр Алексеевич) (1873-1965) - епископ РПЦЗ. Возглавлял Синод РПЦЗ. В сентябре 1944 г. владыка Анастасий вместе с другими архиереями и канцелярией Синода РПЦЗ переехал в Карлови-Вари, затем в Мюнхен.

79 Секретное слово (см.: Куприн А. И. А. А. Из-малов (Смоленский) - В бурсе, Рыбье Слово // Куприн А. И. Повести и рассказы. - СПб., 1903).

80 Мотт Джон (1865-1955) - американский религиозный деятель, филантроп, создатель и генеральный секретарь YMCA (1915-1931).

81 Митрополит Александр (Немоловский Александр Алексеевич) (1876-1960) - епископ РПЦЗ. В 1931 г. принят в юрисдикцию Вселенского патриархата. С 1945 г. в Московском патриархате, епископ Брюссельский и Бельгийский. Митрополит (1959).

82 Архиепископ Сергий (Королёв Аркадий Дмитриевич) (1881-1952) - епископ РПЦЗ, епископ Пражский (1931-1946). После окончания войны все православные общины на территории Чехословакии, входившие в юрисдикцию как митрополита Евлогия, так и Чешской епархии Сербской православной церкви, перешли в юрисдикцию РПЦ. Воссоединение с Московской патриархией епископа Сергия с возглавляемыми им приходами осуществил прибывший в Прагу 15 октября 1945 г. епископ Фотий (Топиро).

83 Сталин Иосиф Виссарионович (Джугашвили) (1878-1953) - советский политический, государственный, военный и партийный деятель.

84 Шаховская Зинаида Алексеевна (урожд. Малевская-Малевич) (1906-2001) - поэтесса, журналистка. В 1942-1945 гг. работала в Лондоне

редактором Французского информационного агентства (AFI), в 1945-1947 гг. - военным корреспондентом в Германии.

85 Патриарх Тихон (Белавин Василий Иванович) (1865-1925) - Патриарх Московский и всея России (1917)

86 Митрополит Вениамин (Федеченков Иван Афанасьевич) (1880-1961) - епископ РПЦ. Экзарх Московской патриархии в Америке (1933). Митрополит Алеутский и Североамериканский (1938).

87 «Русские новости» - еженедельная газета, выходившая в Париже (1945-1970).

88 Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович (1826-1889) - русский писатель.

89 Абрамович Рафаил Абрамович (1880-1963) -общественный и политический деятель, публицист, член Бунда, делегат V съезда РСДРП, представитель меньшевистского крыла.

90 Далин Давид Юльевич (1889-1962) - политический деятель, историк, политолог, редактор. С начала 1930-х гг. при расколе так называемого мартовского крыла РСДРП образовал вместе с Б. И. Николаевским и Р. А. Абрамовичем группу «центра». В США с 1940 г.

91 Зандер Лев Александрович (1893-1964) -богослов, религиозный деятель. Профессор логики и педагогики, финансовый секретарь ССПБИ. Активный деятель и генеральный секретарь РСХД (1936-1952).

92 Зилова (графиня Каменская) Нина Андреевна (1902-1983) - общественная деятельница. Член правления, а затем секретарь правления Общества помощи русской эмиграции.

93 Зилов Сергей Алексеевич (1899-1971) -общественный деятель. Член Комитета по организации представительства русской национальной эмиграции во Франции и его казначей. Уехал в США.

94 Эдвард Бенеш (1884-1948) - второй президент Чехословакии (1935-1948).

95 Лосский Николай Онуфриевич (1870-1965) -религиозный философ. Читал лекции по филосо-фиив ССПБИ.

96 Лосский Владимир Николаевич (1903-1958) -французский богослов Парижской школы богословия. Занимался научно-исследовательской работой и преподавал догматическое богословие и историю Церкви в Институте св. Дионисия в Париже. Декан института (1945-1953).

ЛИТЕРАТУРА

1. Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви (1917-1997). -М. : Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. - С. 506-511.

2. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. - М. : Республика, 1995. -С. 220-232.

3. Костюков А. А. К истории воссоединения с Московским Патриархатом приходов Западноевропейского экзархата в послевоенные годы (1945-1946) // Вестник ПСТГУ. Серия II : История Русской православной церкви. -2013. - С. 72-84.

«о новой церковной ориентации». Письма А. В. Карташёва Г. И. Новицкому. 1945 г Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Антощенко А.В., Николаенко И.В.

Похожие темы научных работ по философии, этике, религиоведению , автор научной работы — Антощенко А.В., Николаенко И.В.

«About The New Orientation of the Church». Anton V. Kartashev’s Letters to George I. Novitskii. 1945

Текст научной работы на тему ««о новой церковной ориентации». Письма А. В. Карташёва Г. И. Новицкому. 1945 г»