CC BY
40
ИСТОРИЯ. АРХЕОЛОГИЯ
^ ^ да ^ ^ ^ ^ да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да
Ш.Н. Исянгулов УДК 947 (470.57): 929.6
О НЕКОТОРЫХ СИМВОЛАХ ВЛАСТИ У ДРЕВНИХ БАШКИР В ДОМОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД
В статье рассматриваются такие атрибуты власти башкирских правителей в домонгольский период, как лук и стрелы, кольчуги. Лук и стрелы использовались также в дипломатии. Автор приходит к выводу о древнетюркских и более древних корнях указанных символов власти, связывая их с культом предков, различными религиозно-магическими обрядами.
Shamil N. Isyangulov
ANCIENT BASHKIRS' SYMBOES OF POWER DURING THE PRE-MONGOEIAN PERIOD
The article considers Bashkir rulers' attributes of power such as a bow, arrows, and armour used during the pre-Mongolian period. A bow and arrows were also used in diplomacy. The author has come to the conclusion that the above-mentioned symbols of power have Old Turkic and more ancient roots and connects them with ancestor worship and various religious and magic ceremonies.
Ключевые слова: атрибут, башкиры, власть, лук, стрела, кольчуга.
Key words: attribute, the Bashkirs, power, bow, arrow, armour.
В 1997 г. в многотомном своде «Башкорт халык ижады» («Башкирское народное творчество») было опубликовано предание «Бограхан (Карахан)» — ценный исторический источник, в котором описан ритуал возведения на престол древнебашкирского хана [1, с. 166, 167]. Этому обряду была посвящена отдельная статья [2, с. 95— 101]. Как указано в источнике, в ходе его проведения хан получал символы власти: лисью шапку, и, судя по поэтическим текстам, копье, лук и стрелы. Эти предметы, скорее всего, и являлись символами власти. Символическое, сакральное значение шапки при обрядах возведения на престол ханов у монголов в Х11—Х111 вв. подробно рассмотрено в исследованиях Т.Д. Скрын-
никовой. Монголы харизму хана связывали с головным убором, который был призван открывать или прикрывать темя, т.е. осуществлять или прекращать контакт с Небом [3, с. 70; 4, с. 306, 307]. Думается, шапка играла подобную роль при возведении Бограхана на престол. Головной убор придавал хану сверхъестественные качества, определял его статус верховного жреца [2, с. 98]. В отдельной статье нами было рассмотрено копье как символ власти [5, с. 431—435].
В данной статье сделана попытка рассмотреть лук, стрелы, а также кольчугу как символы власти древнебашкирских правителей. Другие возможные семантические значения этих предметов вооружения в мировоззрении башкир здесь опускаются.
Исянгулов Шамиль Наилевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН, e-mail: [email protected]
Итак, судя по преданию «Бограхан (Кара-хан)», символами власти хана являлись лук и стрелы. Башкирское слово у% (стрела) происходит от древнетюркского oq. Древнетюркские корни имеет и слово йэйэ {лук) [6, с. 77]. У древних тюрок, как приводит из китайского источника Н. Бичу-рин, «вместо предписания на бумаге, употребляется стрела с золотым копьецом, с восчаною печатью» [7, с. 229, 230].
Кочевое население Западно-тюркского каганата было организовано в «десятистрельный союз» (он ок будун). По мнению С.Г. Кляшторного, «стрела», судя по позднейшим сообщениям, была формой военно-административной, а не родоп-леменной организации. Стрела являлась символом власти в Западно-тюркском каганате. Возможно, в состав «стрелы» входило несколько племен, принявших общее имя. Каждая «стрела» выставляла один тумен (десятитысячное войско) во главе с шадом и имела свой боевой стяг. Все десять «стрел» были сгруппированы в восточный и западный союзы, по пять «стрел» в каждом [8, с. 115]. От слова ок (стрела) ведут свое происхождение и этнонимы «огуз», «огур», «уйгур», «токуз огузы» (вначале они были политонимами, означающими союзы племен) и др. В китайском источнике «Синь Тан шу» написано следующее: «Каждому начальнику дал [каган. — Ш.И.] по одной стреле, отчего они именовались десять Ше, и также десять стрел... Подчиненные каждую стрелу называли аймаком, под общим названием — аймаков десяти прозваний» [7, с. 286]. В связи с этим исследователи предполагают о возможной этимологической связи термина шад с названием стрелы «шэ» и стрелы — с термином аймак [9, с. 94]. Следует отметить, что у древних башкир существовал титул «шад» [10, с. 21—26; 11, с. 31, 32; 12, с. 87], а роды и родовые подразделения у башкирских табынцев обозначаются монгольским словом аймак1 [13, с. 245].
Рашид ад-Дин (1247—1318) пишет, что «[вместо существующих ныне ярлыков и пайцз] во времена Огуза действовали стрелы с золотым наконечником и луки». В каждой округе, куда прибывали посланцы Огуз-хана, «население, увидев эти знаки, оказывало им услуги и уважение, снабжая их самих и их животных продовольствием, фуражом и питьем» [11, с. 37]. В Южной Сиби-
ри найден серебряный наконечник стрелы с полой боевой головкой с отверстиями и ступенчатыми лопастями. Такой наконечник не мог использоваться для боевых целей, скорее всего, он служил символом власти или полномочий посла. Обнаружены также железные стрелы с серебряной и золотой инкрустацией [14, с. 110, III].
В башкирских фольклорных источниках упоминаются стрелы с алмазным, стальным, роговым и медным наконечниками [15, с. 98, 99; 16, с. 238; 17, с. 219]. В частности, в эпосе «Бабсак менэн Кусэк бей» («Бабсак и Кусяк») Караки-лембет убивает Бабсак-бия, выпустив стрелу с алмазным наконечником [18, с. 96; 19, с. 334]. Скорее всего, здесь имеется в виду наконечник с золотой или серебряной инкрустацией. Такие стрелы в средневековых памятниках на территории Башкортостана еще не обнаружены [20, с. 172—189]. В литературном сочинении «Даф-тар-и Чингизнаме» (список Британского музея) братья Чингиса после смерти отца не смогли разделить золотой лук. Тогда их мать Алангу сказала: «...пусть каждый из вас выставит свой золотой пояс на солнце у окна; у кого свет пойдет от пояса, тот будет ханом, и тому золотой лук достанется» [21, с. 256, 257]. Очевидно, здесь лук выступает символом легитимной ханской власти.
После завоевательных походов Огуз-хана шесть его сыновей нашли на охоте золотой лук и три золотых стрелы. Далее Рашид ад-Дин продолжает: «Их отец Огуз разломал лук на три части и отдал каждую трем старшим братьям, а три стрелы раздал по одной каждому из младших сыновей. И распорядился так: будущие племена, которые произойдут от трех сыновей, которым он дал по куску от лука, будут именоваться Бо-зок, ибо для того, чтобы распределить между ними этот лук, его обязательно надо было разломать; слова боз ок означают разламывать, разбивать (бозмак).
Что же касается племен, которые произойдут от тех сыновей, которым он раздал стрелы, то их прозвище (лакаб) будет учок. Слова уч ок означают три стрелы...
И они решили так: место тех, кому Огуз дал лук, должно быть более высоко, и в армии они должны составлять правое крыло (фланг). Те, кому он выдал стрелы, должны стоять рангом ниже и
1 Предание «Бограхан (Карахан)» записано представителем табынцев, гора Акташ связывается с историей данного племени.
18
Ш.Н. Исянгулов
составлять левое крыло армии. Ибо лук властвует подобно падишаху, а стрела лишь является подчиненным ему (луку) посланцем. Их юрты Огуз разделил точно в таком же порядке» [11, с. 61, 62]. Далее Огуз-хан сказал: «Престол государя и право быть моим заместителем принадлежит племени бозук; если после меня будет в живых [мой] старший сын Кун, то все это перейдет к нему; в противном случае [достанется] второму сыну Айю» [22, с. 86]. Аналогично рисуют роль лука и стрел Абульгази, Хафиз-и Та-ныш, анонимный автор «Шейбаниады» [23, с. 24; 9, с. 93]. А.Н. Кононов писал, что слово ог в древности означало род, племя, которое в свою очередь находится в прямой связи со старотюркским словом мать [24, с. 84]. Эти исследования А.Н. Кононова свидетельствуют, что в древности стрелы имели сакральный характер.
У древних башкир стрела также использовалась при дипломатии, как определенное средство общения. Например, бий рода сартай Джа-лык рассказывал следующее: «Когда Тура-Мянгу послал мне свою басму — я отослал ее обратно. И еще прибавил к этому надломленную стрелу и мертвую мышь» [25, с. 173], что было приравнено к объявлению войны, выступлению против власти. Значит, когда-то и у башкир стрела выступала символом власти, мира. В предании «Бограхан (Карахан)» народ обращается к новоиспеченному хану со следующими словами:
Илде бадкан яман яуга Э^ер булкын ук-ка^ак.
Карахан яуап итеп, былай йырлаган:
Ук-ка^агым бар янымда, Куктэге йондо&ар канында. Бирмэм теп йортто дошманга, Изге йортомдо каклармын изге тацымда. Алданмам изге тацым тип, ялган тацымда
[I, с. 167].
Пускай будут готовы твои лук и стрелы Против вероломного врага, напавшего на иль
(страну).
Карахан же отвечает следующее:
Луков и стрел много у меня, Словно звезд на небе. Не отдам главный юрт врагу. Буду охранять священный свой юрт
в священное утро, А если утро окажется неправедным, Не сочту его за праведное2.
Ответные слова хана не совсем понятны. Скорее всего, здесь речь идет о боевом войске, готовом дать отпор внешнему врагу, т.е. в данном случае значение слова ук близко к значению древ-нетюркского ог. Вполне возможно, что в домонгольский период у древних башкир слово ук означало род, войско, выставляемое родами и племенами.
В средневековье стрелы использовались древними башкирами во время различных религиозных празднеств, ритуалов. В частности, во время совершения религиозных жертвенных обрядов на горе Уклыкая (Гафурийский район РБ) башкиры пускали боевые стрелы в юго-западную и западную части склона горы. Археологи связывают эти действия с почитанием гор у башкир [26, с. 405; 27, с. 135]. Хорошо известны аналогичные обряды, которые проводились в «Камне Ды-роватом» на р. Чусовая (Свердловская область). По мнению исследователей, выстрел из лука устанавливал символическую связь между «своим» миром и «чужим» (потусторонним) [28, с. 152]3. Однако, наверное, башкиры воспринимали стрелы не только как «послов» в другой мир, но и как символ царской власти, эмблемы посла, ханского наместника и т.д.
В источниках упоминается еще один символ власти — предмет вооружения — кольчуга, которые Чингис-хан раздал башкирским биям. Данный символ также имеет древние корни. В оригинале кольчуга названа словом сауыт, которое ныне в башкирском и других тюркских языках означает чаша, сосуд. В связи с этим молодой исследователь Ю.М. Юсупов предположил, что Чингис-хан раздавал биям сосуды [29, с. 108, 109]. Данный вывод следует считать ошибочным, по крайней мере, недоразумением. Ю.М. Юсу-
2 Подстрочный перевод автора.
3 Имеются и другие точки зрения.
пов оставляет без внимания переводы: «Дафтар-и Чингизнаме» на русский, современный башкирский и татарский языки, словари и монографии по языкознанию. Еще Махмуд Кашгари писал, что слово saj, saj jar'ig означает панцирь [30, с. 481]. В современном казахском соот, туркменском совут, турецком savut имеют значение оружие. В башкирском языке слово кауыт, означая общеупотребительные посуда, утварь, все же в военной терминологии приобретает значение кольчуга, древнее боевое одеяние [6, с. 77, 79; 15, с. 109]. Что касается сочинения «Дафтар-и Чингизнаме», то В.А. Панов, А.В. Васильев, Г.Г. Бал-гимбаев слово сауыт переводили на русский язык как кольчуга [21, с. 270; 31, с. 138]. Так считает и венгерская исследовательница М. Иванич [32, с. 323]4. Да и Чингисхан своему третьему сыну Кирею говорит следующее: «Много там кольчуг (сауыт), который: одевают мужчины...» [33, с. 274; 34, с. 162]. Данное выражение Чингисхана и дает ответ на этот вопрос. Слово Ьауыт в смысле кольчуга использовано также в кубаире «Карас менэн Акша» («Карас и Акша»)5.
Кольчуги, розданные Чингис-ханом биям, имеют следующие названия: у Кыята — «город», у Кунграда — «луна под мышкой», у Ордаша (Ура-даса) — «материн глаз», у Кайгака (Кыпчака) — «синий воротник», у Керейта — «справедливый мой», у Муйтака (Муйтена) — «суровые брови», у Буржана — «счастливый», у Кытая (Катая) — «шляпа из корня», у Калдара — «кусающийся», у Темир-Кутлу — «телячья голова». Остальные названия кольчуг остались непереведенными на русский язык [21, с. 270, 271; 31, с. 138]. Очевидно, эти названия имели магический смысл охранительного или устрашающего характера. Впрочем, М. Иванич пишет, что момент раздачи Чингис-ханом железного одеяния плохо интерпретируется: «Не ясно, назытали ли кольчугу своим именем потому, что они были очень ценными, или имена были связаны с имеющимися на кольчугах изображениями». По ее предположению, на кольчугах быши изображения, обозначающие тамгу (как у Чингис-хана) или тотем (у Майкы-бия) [32, с. 323, 324]. Скорее всего, на них вполне могли быть какие-либо изображения. Во всяком случае, это объясняет, почему со
временем кольчуга как атрибут царской или родовой власти сошла на нет. Очевидно, с принятием ислама башкирами изображения на предметах вооружения были запрещены. Ведь в других источниках нет такого примера, чтобы хан раздавал родоначальникам кольчуги, имеющие свои имена.
В древности на определенном этапе развития предметы вооружения (копье, лук и стрелы, кольчуга, возможно, и меч) стали символами власти, имели магический, сакральный смысл. Все они восходят, скорее всего, своими корнями к эпохе Тюркских каганатов и к более древним временам. Своим происхождением эти атрибуты власти были связаны, возможно, с религиозными обрядами, культом предков и почитанием священных гор, деревьев и т.д., первобытным страхом перед потусторонним («чужим») миром. Недаром все они имели сакральный, символический, ма-гико-охранительный характер, т.е. являлись предметами вооружения не только реально, но и в воображении, образном мире, в мировоззрении в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Башкорт хальгк ижады: Риуэйэттэр, легенда-лар. Икенсе том. — Вфе: Китап, 1997. — 440 б.
2. Исянгулов Ш.Н. Башкирский хан в домонгольский период: ритуал возведения на престол // Вестник ВЭГУ. — 2012. — № 2 (58).
3. Скрынникова Т.Д. Представления монголов XIII века о харизме и культ Чингис-хана // «Тайная история монголов»: источниковедение, история, филология. — Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1995.
4. Крадин H.H., Скрынникова Т.Д. Империя Чин-гис-хана. — М.: Вост. лит., 2006. — 557 с.
5. Исянгулов Ш.Н. Копье как символ власти (на примере древних башкир) // «Кадырбаевские чтения — 2012»: материалы III Междунар. науч. конф. — Актобе, 2012.
6. Ягафарова Т.Н. Военная лексика башкирского языка. — Уфа: Гилем, 2003. — 112 с.
7. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 1. — М.; Л.: АН СССР, 1950. — 383 с.
4 Она подтвердила это и при личной беседе в июне 2012 г.
5 «Акша батыр бэлдэп атып ебэргэн. Ьа?ак "Карастьщ одтондэге Ьауытын утеп олгормэй калган» [17, с. 219] ( «Акша натянул лук и выпустил стрелу. Она чуть было не пробило насквозь кольчугу Караса, но тот успел схватить ее и положить в колчан» [16, с. 239]).
20
Ш.Н. Иcянгyлoв
8. Кляшторный С.Г., Cyлmaнoв Т.И. Государства и народы Евразийских степей: от древности к новому времени. — СПб.: Петербургское востоковедение, POO9. — RЗP с.
9. Дмитриев C.B. О культурном статусе лука и стрел в традиционной культуре народов Востока // Страны и народы Востока. — M.: Вост. лит., POlO. — Вып. ЗЗ.
10. Исянгулов Ш.Н. К вопросу о башкирском происхождении титула «Кара-хан» // Проблемы востоковедения. — POIP. — № I (SS).
11. Фaзлaллax Paшuд ad-Дин. Огуз-наме. — Баку: Элм, 1987. — 1P8 с.
IP. Velidi Togan A.Z. Oguz destani: Reçideddin Oguznamesi, tercüme ve tahlili. — Istanbul, 197P. — ITRs.
1З. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения. — P-е изд., доп. — Уфа: ДизайнПолиграфСервис, POlO. — STO с.
IR. Худяков Ю.С. О символике стрел древних и средневековых кочевников Центральной Aзии // Этнографическое обозрение. — POOR. — № l.
15. Ягaфapoвa Г.Н. Башкирско-русский словарь военной лексики. — Уфа: Гилем, POO7. — ISP с.
16. Башкирское народное творчество. Т. 1O. Исторический эпос. — Уфа: Китап, 1999. — З9P с.
17. Башкорт хальгк ижады: S-се т. Тарихи коба-йыр?ар, хикэйэттэр (иртэктэр). — Эфе: Китап, POOO. — З9P б.
18. Башкорт халык ижады. l-се т. — Эфе: Башкортостан китап изд-пы, 19SR. — ЗOR б.
19. Башкорт халык ижады. Дуртенсе том. Эпос. — Эфе: Китап, l999. — ROO б.
PO. Ивaнoв B.A. Вооружение средневековых кочевников Южного Урала и Приуралья (VII—XIV вв.) // Военное дело древнего населения Северной Aзии. — Швосибирск: Шука, 1987.
Pl. Aвтoбиoгpaфия Тимура. Богатырские сказания о Чингис-хане и Aксaк-Teмиpe / пер. с тюрк. и джагатайского языков; вступ. ст. и коммент. ВА. Панова. — M.: ACADEMIA, l9ЗR. — ЗSP с.
PP. Paшuд ad-Дин. Сборник летописей. Т. I. кн. I / пер. с перс. A.A. Хетагурова, ред. и примеч.
проф. A.A. Семенова. - М.; Л.: АН СССР, 1952. -222 с.
23. Эбелгазый БаЬадир хан. Шэжэрэи торек. -Казан: Татар. кит. нэшриэте, 2007. — 271 б.
24. Кононов А.Н. Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-гази, хана хивинского. — М.; Л.: АН СССР, 1958. — 192 с.
25. Башкирское народное творчество. Т. 2. Предания и легенды / пер. с баш. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1987. — 576 с.
26. Гарустович Г.Н. Проявление оролатрии у башкир в этнографическом и археологическом контекстах // Духовная культура народов России: материалы заочной Всерос. науч. конф., приуроченной к 75-летию доктора филологических наук Ф.А. Надрши-ной. — Уфа: АН РБ, Гилем, 2011.
27. Котов В.Г. Реликты культа гор у башкир по данным фольклора, этнографии и археологии // Этногенез. История. Культура: I Юсуповские чтения. Материалы Междунар. науч. конф., посв. памяти Рината Мухаметовича Юсупова. — Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2011.
28. Сериков Ю.Б. К вопросу о семантике наконечников стрел с пещерного святилища на Камне Дыроватом // Этнографическое обозрение. — 2007. — № 6.
29. Юсупов Ю.М. История Башкортостана XV— XVI вв. (социально-политический аспект). — Уфа: Гилем, 2009. — 192 с.
30. Древнетюркский словарь. — Л.: Наука, 1969. — 677 с.
31. История Чингисхана и Тамерлана // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. — Оренбург, 1907. — Вып. 19.
32. Иванич М. «Дафтар-и Чингиз-наме» как источник по истории кочевых обществ // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223—1556. — Казань, 2001.
33. Башкорт э?эбиэте антологияЬы. Беренсе том. XIII—XVIII быуаттар. — Вфо: Китап, 1999. — 464 б.
34. Башкорт халык ижады. 7-се т. Я?ма кисса Ьэм дастандар. — Вфо: Китап, 2004. — 624 б.
