CC BY
71
ИСТОРИЧЕСКИЕ АНАЛОГИИ «ДАФТАР-И ЧИНГИЗНАМЕ», «СОКРОВЕННОГО СКАЗАНИЯ» МОНГОЛОВ И БАШКИРСКИХ ШЕЖЕРЕ
На протяжении многих столетий башкирские роды отражали историческое прошлое в своих генеалогических летописях, именуемых ше-жере. Однако с усилением процесса этнической консолидации в ХУ1—ХУ11 вв. среди башкир возрастает интерес к истории не только отдельно взятого рода, но и всего племени, союза племен, нередко и этнического региона. В этих условиях появляется новый жанр башкирских исторических записей как «таварих». Историко-литературное сочинение «Дафтар-и Чингизнаме», составленное анонимным автором и получившее широкое распространение среди башкир, татар и казахов, является одним из наиболее ярких образцов творчества тюркских народов в подобном жанре. До Х1Х в. оно бытовало в рукописной форме, впоследствии было издано отдельными книгами в 1822 г. преподавателем Казанского университета Ибрагимом Халфиным и в 1882 г. неким Рахимъяном Йыханшиным.
Следует отметить, что по содержанию и композиционной структуре данное сочинение сильно отличается от «Чингиз-наме» Утемиша-хаджи из Хивы, написанного в середине XVI века. В нем повествуется не о боевых походах Чингисхана, а о его жизни до вступления на престол. Причем лишь одна глава из шести посвящена Чингисхану. Несмотря на то, что «Дафтар-и Чин-гизнаме» мало содержит исторически достоверных сведений и воспринимается как литературная обработка сильно фольклоризированных преданий [1, с. 97—133], в нем имеется большое число опосредованной информации.
На данный момент накопилось достаточное количество научных публикаций, посвященных литературно-художественным особенностям «Даф-тар-и Чингизнаме» [2, с. 308—313; 3, с. 56—57;
4, с. 252—290; 5, с. 453—461, с. 547—554; 6, с. 57— 73]. Однако мы должны признать, что сочинение требует обстоятельного источниковедческо-
го анализа, так как в этом отношении бытуют различные взгляды и мысли разных авторов. Например, М.А. Усманов, так же как и А. Рахим и Г. Газиз [7, с. 93], приходит к выводу, что сочинение «Дафтар-и...» создано в среде татарской аристократической верхушки [I, с. 126].
В данной статье преследуется цель выявления общих сюжетов «Дафтар-и Чингизнаме», «Сокровенного сказания» монголов и башкирских шежере, раскрытия основной идеи и замысла «Дафтар-и.» анонимного автора.
В «Дафтар-и.» обнаруживаются древнетюркские, монгольские, золотоордынские мотивы, которые тесно переплелись с башкирскими историческими записями. Например, сюжеты о Го-лэмэлек Курекле, Тумауыл мэргэне и их сыне Дуйын-Байане, сверхъестественном рождении Чингиса восходят к древнетюркским и монгольским сказаниям. Аналогичные сюжеты «Дафтар-и.» можно встретить в древнейшем литературном памятнике монголов «Сокровенное сказание», составленном во время правления Угедей-каана (предположительно в 1240 г.).
Первое, что бросается в глаза, это наличие в обоих произведениях одних и тех же персонажей: Шыпа Сукыр туркмен (в «Сокровенном сказании» — Дува-Сохор), Дуйын Байан (Добун-Мерган), Алангу (Алан-гоа), Будэнэтэй (Бугона-тай), Билгутэй (Бильгунотай), Кагинжэр (Бугу-Хадаги), Будэнжэр (Бодончар-простак), Салжут (Бухату-Салчжи). Следует отметить, что Тумауыл мэргэну автором «Дафтар-и Чингизнаме» приписаны жизнеописания Добун-Мергана из «Сокровенного сказания»: оба схожим образом встретились и женились на своих будущих супругах.
В обоих произведениях имеется рассказ о том, как один бедняк отдает главным героям повествования (в «Чингизнаме» — Будэнэтэю и Бил-гутэю; в «Сокровенном сказании» — Добун-Мер-гану) своего сына в обмен на мясо подстрелен-
Буляков Ильнур Ильдусович, аспирант Башкирского государственного университета
© Буляков И.И.., 2009
ного зверя. Еще одна важная аналогия — рождение у Алангу (в «Сокровенном сказании» — Алан-гоа) ребенка, зачатого лучом света (в «Дафтар-и...» — это покойный Дуйын Байан, который спускается, словно луч солнца и покидает юрту в образе серого волка; в «Сокровенном сказании» — светло-русый человек, спускавшийся через дым-ник юрты и уходивший, словно желтый пес). Если в «Дафтар-и Чингизнаме» Чингис, боясь быть убитым своими братьями, уходит из родного юрта (отчего дома), то в сказании его заменяет Бодон-чар, которого братья оставили без наследства после смерти их отца. Подобные аналогии позволяют нам утверждать, что автору «Дафтар-и.» было известно содержание монгольского «Сокровенного сказания», хотя и в сильно фольклори-зированном и сокращенном виде. Последнее подтверждается и следующим: по «Сокровенному сказанию» Добун-Мерган является десятым предком Чингиса, а в «Дафтар-и Чингизнаме» он представлен вместо Есугая — подлинного отца Чингиза.
Золотоордынский слой «Дафтар-и.» повествует о восшествии на ханский престол Чинги-са, который приходит к власти по призыву глав родов, беков. Среди десятерых родоначальников, пришедших за Чингисом, упоминаются имена четырех исторически достоверных личностей, которые в шежере фигурируют как предводители башкирских родов: Уйшын Майкы бий, Урдаж бий (Урауж бий), Кыпчак бий, Муйтэн бий (Му-тиэн бий).
Уйшын Майкы бий известен среди башкир как предводитель башкирского рода Табын, получивший от Чингиса определенные земельные владения, оран (клич), дерево, птицу [8, с. 155— 156]; Урдаж бий (Урауж бий) — прародитель башкирского племени Минг [9, с. 251—310]; Кып-чак бий упоминается в шежере кыпчаков как их предводитель, первым покорившийся Чингису [9, с. 137—146]; Муйтэн бий (Мутиэн бий) — прародитель башкирского рода Усерган, который, как Майкы бий и Кыпчак бий, признал над собой власть Чингиса [8, с. 81—87]. Кроме этих людей, в эпизоде раздачи Чингисом главам родов земель, родовых атрибутов (тамга, птица, дерево, оран) упоминаются также Журматы бий и Бор-жэн бий. Журматы бий был предводителем башкирского рода Юрматы во времена Чингиса [9, с. 61—96]; Боржэн бий в шежере башкир рода Бурзян фигурирует как «хан времен Чингиз-хана» [9, с. 107—114]. Кроме перечисленных лиц в «Даф-
тар-и Чингизнаме» упоминается и Тамъян бий. В имеющихся в нашем распоряжении шежере башкирского рода Тамъян, которые начинаются с рассказа со времен добровольного подчинения предводителя тамъянцев Шагали Шакмана русскому царю Ивану IV Грозному [8, с. 71—80, 145—154], о Тамъян бие ничего не говорится. Однако, допуская возможность наличия у автора «Чингизнаме» более древней информации об этих башкирских родах, мы предполагаем, что под именем Тамъян бий скрывается предводитель этого рода в период правления Чингиса и его первых потомков.
Имеющиеся материалы позволяют утверждать, что положение башкирских родов в составе Золотой Орды в чем-то было схожим с судьбой русских княжеств: обязательная выплата ханского ясака, участие воинских контингентов в военных походах, тыловое обеспечение армии и т.д. При этом монголами была сохранена правящая верхушка, собственная родоплеменная знать башкирского общества, что указывает на своеобразное положение башкир в составе улуса Джучи. Из преданий и шежере известно, что у башкирских племен и в золотоордынском периоде были свои родоплеменные вожди, т.е. бии, в то время как для монголов было свойственно уничтожать всех представителей аристократической верхушки завоеванных стран и народов. Именно так они поступили с предводителями Дешт-и-Кипчака. Башкирские же бии и ханы сохранили свой титул как пожалование, что подтверждалось специальным ярлыком — золотой или серебряной пайцзой. Это обеспечивало и гарантировало внутреннее самоуправление народа и право на владение родовыми землями. Таким образом, власть монголов над башкирскими родами осуществлялась не напрямую, а через местную родовую аристократию или наместников. Это свидетельствует о том, что башкиры не были подчинены монгольским улусным правителям. В этих условиях предводителям родов (биям и ханам) необходимо было легитимизировать свою власть над сородичами. В этих целях и делается упор анонимного автора «Дафтар-и.» на факт пожалования предводителям башкирских родов именно Чингисханом земельных угодий и таких родовых атрибутов, как тамга, дерево, птица, оран, возможно, и сауыт (кольчуга). Юридическое же оформление вотчинного права башкир на родовые земли относится к периоду вхождения баш-
кир в состав Монгольского государства. Необходимо учесть, что данное сочинение было создано предположительно во второй половине XVII в. в условиях нарастания противоречий между башкирами и царским правительством, вставшим на путь нарушения условий принятия башкирскими родами русского подданства. Поэтому автор восхваляет не абсолютный монархический способ правления, а выступает за взаимовыгодный союз народа с правителем, основы которого были заложены во времена Чингисхана. Мы осмелимся предположить, что принятие русского подданства башкиры восприняли лишь как смену сюзерена, считали свою страну подчиненной русскому царю так же, как монгольскому (золотоордынскому) хану в прошлом, на тех же условиях.
Важным аспектом источниковедческого анализа является определение места и времени возникновения «Дафтар-и Чингизнаме». Данный вопрос был затронут в совместном двухтомнике Г. Газиза и Г. Рахима «История татарской литературы» [7, с. 90]. Исходя из письменных особенностей языка произведения, они доказывали его написание на территории Казанской земли. Однако подобный вывод татарских литературоведов нам представляется неверным, так как все сочинения в эпоху средневековья в Урало-По-волжье практически писались на старотюркском языке. Вплоть до рубежа Х1Х—ХХ вв. этот язык господствовал в письменной культуре как среди населения бывшего Казанского ханства, так и среди тюркских народов Башкортостана, Сибири и Казахстана. К тому же в «Дафтар-и Чин-гизнаме» мы не обнаружим ни одного топонимического названия, связанного с Казанской землей. Скорее, наоборот, практически в каждой главе сочинения прослеживаются элементы тесной взаимосвязи его с башкирскими шежере. Так, например, сообщение «Дафтар-и.» о причинах покидания Чингисханом родового юрта, о поисках его родовыми предводителями и возврате домой дублируется в иряктинской родословной башкир: «.Майкы-бий по приказу матери Чин-гиз-хана разыскал <его>» [9, с. 392]. Из старых шежере видно: когда Чингисхан понял, что старшие братья завидуют ему настолько, что собираются убить его, он покинул свою землю и бежал. Мать Чингисхана направила на его поиски посыльных, одним из которых становится Май-кы бий. Сведения из «Дафтар-и.» о том, что Майкы бий добился особого доверительного вни-
мания Чингисхана, сидел в одной телеге рядом с ним в его поездках, находит отражение и в другом варианте иряктинского родословного: «О предке нашем, Майкы-бии, передают предание, что это был человек, живший в одно время с Чингиз-ханом. И еще говорят, был он в числе его визирей, и ездил с ним, сидя на одной арбе» [9, с. 371].
Следующий мотив о Самат хане и аждахе из второй главы об Аксак-Тимере повторяется в шежере башкир-юрматынцев: «В древние времена на этой земле были ногаи. На земли <по долинам рек>, называемым Зай и Шешма, они приходили кочевать со всех сторон до тех пор, пока в том месте вдруг не появился какой-то змей-дракон. С ним долго сражались. Много людей погибло, после этого тот змей исчез. Люди остались в покое. В то время они жили под властью хана, называемого Амат Хамат» [9, с. 53]. Сведения из «Дафтар-и Чингизнаме» о походе Тимура на Русь, разорении им ряда русских городов и причине отказа осаждать Владимир повторяются и в юмран-табынской родословной: «От Булгара Тимур направился в Русский юрт, взял его города, дошел до города Владимира, но от завоевания его удержался, так как во сне Хызр, мир да почиет на нем, якобы сказал ему: «Эти города пусть останутся, их срок еще не пришел!» [9, с. 218].
Основной темой «Дафтар-и Чингизнаме» является распределение между башкирскими предводителями и их родами знаков отличия, как тамга, дерево, птица и клич. Примечательно, что данный факт подтверждается башкирскими легендами и преданиями [10, с. 164—166, 168—169;
5, с. 258—270] и историческими источниками собственно башкирского происхождения как шеже-ре родов и племен. Например, в шежере юрма-тынцев говорится: «Говорят, что от Чингиз-хана повелось у всех народов прикладывать тамгу. нашему предку Юрматы он (Чингисхан. — И.Б.) сказал: «Деревом твоим пусть будет ива, птицей твоей — балабан, тамгою твоей — вилы, боевым кличем твоим — «Ак тюбя!», — сказал и так установил» [9, с. 67]. Следует отметить, что практически все изображения тамг, названия деревьев и птиц, боевой клич в «Дафтар-и.» соответствуют тем, которые указаны в башкирских шежере и сохранились до сих пор в народной памяти.
Современный венгерский историк М. Ива-нич обратила внимание на церемонию раздачи Чингисханом родоначальникам племен «снабжен-
ный различными именами предмет вооружения, sawut, т.е. кольчугу, для того, чтобы они внушали страх врагам» [11, с. 314—328], что не находит освещения в других источниках.
Таким образом, «Дафтар-и Чингизнаме» представляется как произведение, повествующее о взаимоотношениях башкирских предводителей родов с Чингисханом, нежели произведением общетюркского значения о завоеваниях последнего. Как видно из приведенных примеров, многое из сочинения находит свое отражение в башкирских шежере. Скорее всего, у родословных башкирских родов и «Дафтар-и Чингизна-ме» имеется общий источник, что указывает на локальность происхождения этого сочинения.
На протяжении всей первой главы произведения основной акцент делается на факте узаконения власти башкирских родовых предводителей через пожалование им Чингисханом земельных угодий и родовых атрибутов. В условиях нарастания недовольства башкир политикой царизма в крае в XVII в. данное обстоятельство становится наиболее актуальным, т.к. Русское государство представлялось перед бывшими подданными золотоордынских ханов (в т.ч. и перед башкирами) как «победоносный участник борьбы за наследство Золотой Орды» [12, с. 77]. По фольклорным памятникам и башкирским шеже-ре повторное и окончательное пожалование башкирам прав на вотчинное владение землями единодушно приписывается именно Ивану IV. Так, анонимный автор выступает за совместное руководство народа в союзе с правителем, за сохранение самоуправления башкир под началом царя, основы которому были заложены в период включения башкир в состав Монгольского государства предводителями башкирских родов и Чингисханом.
ЛИТЕРАТУРА
1. УсмановМ.А. Татарские исторические источники XVII—XVIII веков. — Казань, 1972. — с. 223.
2. Башкорт э?эбиэте тарихы. 6 томда, 1-се том. Урта быгуаттар осоро. — Офе: Башкортостан китап нэшриэте, 1990. — 608 б.
3. Надергулов М.Х. Некоторые литературно-художественные особенности анонимного «Чингизна-ме» // Проблемы духовной культуры народов СССР: Тезисы докладов и выступлений. — Уфа, 1991.
4. Башкорт э?эбиэте антологияЬы. I-се том. XIII—XVIII быгуаттар. — Офе: «Китап», 1999. — 464 б.
5. Башкорт халыгк ижады. 7-се том. Я?ма кисса Ьэм дастандар. — Офе: Китап, 2004. — 624 б.
6. Хвсэйенов Т.Б., Свлэймэнов Э.М., Нэ^ерголов МХ Я?ма дастандар. — Офе: Гилем, 2006. — 164 б.
7. Газиз Г., Рэхим Г. Татар эдэбияты тарихы, феодализм девере. — Казан, 1925.
8. Башкирские шежере / Составление, перевод текстов, введение и комментарии Р.Г. Кузеева. — Уфа: Башкирское книжное издательство, 1960. — 304 с.
9. Башкирские родословные / Сост., предисл., по-ясн. к пер., пер. на рус. яз., послесл. и указ. Р.М. Булгакова, М.Х. Надергулова; Науч. рук. Р.Г. Кузеев. — Уфа: Китап, 2002. — 480 с.
10. Башкирское народное творчество. Т. II. Предания и легенды. — Уфа: Башкирское книжное издательство, 1987. — 576 с.
11. Мария Иванич. «Дафтар-и Чингиз-наме» как источник по истории кочевыгх обществ // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223—1556. — Казань, 2001.
12. Трепавлов В.В. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV— XVIII вв. — М.: Издательская фирма Восточная литература РАН, 2007. — 240 с.
Ключевые слова: аристократия, источник, легитимизировать, летопись, пожалование, предводитель, род, руководство, самоуправление, царизм.
Key words: the aristocracy, source, to legitimize, annals, investiture, leader, family, government, self-government, tsarism.
Ilnur I. Bulyakov
HISTORICAL ANALOGIES OF «DAFTAR-I CHINGIZNAME», «SECRET LEGEND» OF THE MONGOLS AND THE BASHKIR SHEJERES
The purpose of the article is to reveal the common in the plots of «Daftar-i Chingizname», a historical-literary work by an anonymous author, «Secret Legend» and the Bashkir shejeres and to expose the main idea of ««Daftar-i Chingizname».
In «Daftar-i.» one can find old-Turkic, Mongolian, the Golden Horde motifs which are closely interwoven with Bashkir historical records. In «Daftar-i.» it is narrated of Chingis’ accession to the throne. He came to the throne at the call of heads of families. Here the names of Bashkir biys are mentioned.
Due to the available historical sources we can draw a conclusion that the Mongols carried out their power over Bashkir families with the help of local aristocrats. Under such conditions it was necessary for leaders of families to legitimate their power over the kinsmen. That’s why an anonymous author underlines that Chingiskhan bestowed lands and such family attributes as a tamga (property mark), tree, bird, oran (call) and sawut (chain armour) on leaders of Bashkir families.
К сведению читателей
Вышла книга:
Атангулов У.Ш. Мудрость веков и воспитание человека / У.Ш. Атангулов. — Уфа: Гилем, 2009. — 200 с.
Монография посвящена народной педагогике, ее роли в «очеловечивании» появившегося на свет ребенка, в сохранении и укреплении человеческого начала в человеке. Автор проводит мысль о необходимости возрождения народнопедагогических традиций в семейном воспитании, чтобы сформировать адекватную личность, способную противостоять падению нравов, о необходимости воспитания подрастающего человека на родной этнической культуре, на традициях национальной народной педагогики.
