CC BY
166
THE USE OF FORENSIC EXAMINATIONS AS A MEANS OF ESTABLISHING THE FACT AND CIRCUMSTANCES OF NECESSARY DEFENSE (EXCESS OF DEFENSE) IN CONDITIONS OF OPPOSITION TO THE PRELIMINARY INVESTIGATION
S.A. Tsurbanov
The article discusses the features of using forensic examinations to establish the fact and circumstances of the commission of a socially dangerous encroachment and the commission of defensive actions against it, including in the context of opposition to the preliminary investigation.
Key words: forensic examination, research, circumstances of socially dangerous encroachments, circumstances of defensive actions, necessary defense, excess of defense, suspect (accused), experts, counteraction to a preliminary investigation.
Tsurbanov Sergey Alexandrovich, assistant of the department, Novomoskovsk city prosecutor of the Tula region, s.tsurbanov@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University
УДК 343.13
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ ИСЧИСЛЕНИЯ СРОКОВ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
В.Н. Яшин
На основе действующего уголовно-процессуального закона исследованы положения, регламентирующие процессуальные сроки. Особое внимание уделено проблемам определения начала и окончания исчисления процессуальных сроков и их соблюдения, даны отдельные рекомендации, направленные на совершенствование уголовно-процессуального законодательства в части их регламентации.
Ключевые слова: процессуальный срок; разумный срок; уголовное судопроизводство; уголовно-процессуальный закон; исчисление срока; уголовно-процессуальная процедура; компенсация; принципы уголовного судопроизводства; процессуальные гарантии; порядок исчисления.
Одним из неотъемлемых элементов уголовно-процессуальной процедуры являются процессуальные сроки. Тем не менее, понятие «уголовно-процессуальные сроки» в действующем Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - УПК РФ) не определено. В литературе даны различные трактовки понятия [1, с. 14; 2, с. 58] Наиболее приемлемой из них, представляется определение, раскрывающее процессуальный срок как промежуток времени, в течение которого в соответствии с уголовно-процессуальным законом или предписанием должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, может быть совершено либо
должно быть совершено процессуальное действие или принято процессуальное решение, либо требуется воздержаться от таковых [3, с. 87].
В уголовном судопроизводстве время рассматривается как необратимая, непрерывная, объективно существующая, независимая от волеизъявления участника уголовного судопроизводства категория.
Вместе с тем сроки, установленные законодателем, имеют начало и окончание исчисления. Правильность их определения и исчисления имеет большое значение для соблюдения процессуальных сроков, являющихся важным показателем соблюдения законности в ходе уголовного судопроизводства. Кроме этого, установленные законодателем процессуальные сроки традиционно рассматриваются как вид процессуальных гарантий. Сроки могут являться как гарантиями правосудия, так и гарантиями защиты прав и законных интересов личности.
Необходимо отметить, что термин «исчисление срока» следует отличать от понятия «течение срока». Течение срока предполагает смену секунд, минут, часов, суток и так далее, то есть этот процесс свойственен самому времени. Исчисление же срока предполагает деятельность человека, направленную на измерение времени, его отсчет. В сфере уголовного судопроизводства момент течения срока и момент исчисления срока не всегда совпадают. Такой вывод следует из смысла ч. 1 ст. 128 УПК РФ, где в частности сказано, что при исчислении срока месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока. Таким образом, течение срока начинается раньше, чем его исчисление [4].
Проблема соблюдения процессуальных сроков в уголовном судопроизводстве приобрела особую актуальность в связи с введением в УПК РФ статьи 61, закрепившей новый принцип отечественного уголовного процесса «Разумный срок уголовного судопроизводства», тем самым определив особое значение этого положения для организации и порядка уголовного судопроизводства [5].
Введение положений разумного срока уголовного судопроизводства в действующую систему принципов отечественного уголовного судопроизводства стало закономерным результатом ориентации российской уголовной политики на международные стандарты в области прав человека.
И хотя, к сожалению, в ст. 38917 УПК РФ указание на существенную природу анализируемого института отсутствует, в теории и судебной практике нарушение принципов уголовного судопроизводства и их предписаний, как вида процессуальных гарантий, всегда расценивается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, что влечет наступление неблагоприятных процессуальных последствий. Эти последствия могут быть выражены: в утрате доказательственного значения полученных сведений; в оставлении обращения участника процесса без процессуальных последствий; в невозможности применения мер процессуального принуждения; в отмене принятых процессуальных решений; в наложении на лицо, допустившее нарушение сроков, процессуальной либо иной юридической ответственности.
Следует отметить, что нормы действующего УПК РФ предусматривают различные виды процессуальных сроков, однако порядок исчисления таковых, предусмотрен лишь для сроков, определяемых, часами, сутками и месяцами (ст. 128 УПК РФ). Регламентация последних, по мнению многих процессуалистов, также не безупречна.
Так, не вполне ясно, почему законодатель при исчислении сроков месяцами требует не учитывать не только те сутки, но и тот час, которыми начинается течение срока. Вполне очевидно, что если не учитываются сутки, то и час, которым течение срока начинается, тоже не может быть учтен.
Кроме того, в ч. 1 ст. 128 УПК РФ указывается на то, что при исчислении сроков заключения под стражу, домашнего ареста, запрета определенных действий и нахождения в медицинской или психиатрической организации, оказывающей соответствующую помощь в стационарных условиях, в них включается и нерабочее время, что может привести к совершенно неправильному выводу о невключении нерабочего времени при исчислении иных процессуальных сроков. Возможно, речь идет о том, что срок заключения под стражу, домашнего ареста, запрета определенных действий, нахождения в медицинской или психиатрической организации, оказывающей соответствующую помощь в стационарных условиях, оканчивается вне зависимости от того, является ли день окончания срока рабочим или нерабочим. Однако на этот случай в ч. 2 ст. 128 УПК РФ есть специальное указание, где речь идет еще и о сроках задержания, которые, как известно, исчисляются не месяцами, не сутками, а часами.
Указание законодателя на то, что срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток и отсутствие указание на момент начала течения таких сроков, дает основание предположить, что при исчислении сроков сутками сутки, которыми начинается течение срока, учитываются.
Предусмотрев сроки исчисляемые часами, законодатель, в свою очередь, умалчивает о порядке исчисления таковых, указывая лишь на то, что при задержании срок исчисляется с момента фактического задержания (ч. 3 ст. 128 УПК РФ). Однако часами в уголовном процессе исчисляются и другие сроки. В частности: продолжительность отдельных следственных действий (ч. 2 ст. 187, ч. 1 ст. 191, ч. 1 ст. 425 УПК РФ; срок уведомления о задержании (ч. 3 ст. 92, ст. 96 УПК РФ); срок первого допроса задержанного подозреваемого (ч. 2 ст. 46 УПК РФ); срок рассмотрения ходатайства об избрании мер пресечения применяемых по судебному решению (ч. 2 ст. 106, ч. 3 ст. 107, ч. 4 ст. 108 УПК РФ); срок рассмотрения ходатайство производстве следственного действия производимого по судебному решению (ч. 2 ст. 165 УПК РФ) и др. В УПК РСФСР 1960 года относительно порядка исчисления срока часами указывалось, что при исчислении срока не принимается в расчет тот час, которым начинается течение срока. Поскольку действующее законодательство такого положения не воспроизводит, следует сделать вывод, что от него отказались, и исчисление срока часами будет начинаться с той минуты, с которой начинается течение
срока. Соответственно и оканчиваться срок, исчисляемый часами, будет в соответствующие час и минуты.
Кроме этого, применительно к срокам, исчисляемым часами, требует разъяснения и такой актуальный для практики вопрос: только ли допрос соответствующих участников уголовного судопроизводства, а также очная ставка, опознание и проверка показаний на месте несовершеннолетнего свидетеля и потерпевшего, как следственные действия, ограничены продолжительностью во времени их производства (ч.ч. 2 и 3 ст. 187, ч. 1 ст. 191, ч. 1 ст. 425УПК РФ)?
Из буквального толкования норм, регламентирующих порядок производства иных следственных действий, следует, что компетентное должностное лицо вправе в течение одних суток произвести с привлечением одного участника уголовного судопроизводства ряд следственных действий без ограничения во времени (исключение - ночное время). Совершенно очевидно, что данное положение не соответствует целому ряду принципов отечественного уголовного судопроизводства (охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, уважение чести и достоинства личности и др.). Представляется, что для устранения указанного несоответствия назрела необходимость предусмотреть в законе максимальное время не только указанных выше следственных действий, но и всех процессуальных действий, непосредственно проводимых с одним и тем же участником в течение суток.
Как уже было отмечено, в УПК РФ можно встретить положения, в которых применена и иная терминология, определяющая промежутки процессуального времени, которая в действующем законе не раскрывается, что приводит к отсутствию единства в их понимании и исчисления, как в теории, так и на практике.
В частности, довольно часто в законе встречаются, не раскрываемые ни в ст. 5, ни в иных нормах УПК РФ, термины «немедленно» и «незамедлительно» (ч. 3 ст. 94, ч. 6 ст. 220, ч. 4 ст. 146 УПК РФ и др.).
Особую актуальность указанные термины приобретают для вопросов, связанных с ограничением конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства, например о немедленном освобождении задержанного подозреваемого. При определенных обстоятельствах для должностного лица, не исполнившего данное предписание уголовно-процессуального законодательства, может наступить соответствующая ответственность, вплоть до уголовной.
Учитывая сказанное, полагаем, что данную терминологию следует толковать буквально. А именно, «немедленно», «незамедлительно», то есть в данную единицу времени (минуту, час). При этом, в указанные выше статьи следовало бы добавить определенные пояснения (например, «при невозможности освобождения задержанного в тот же момент ввиду наличия объективных обстоятельств, препятствующих этому, не позднее часа).
Кроме этого, в законе можно встретить использование при исчислении сроков словосочетание «продолжительное время» (ч. 3 ст. 177 УПК РФ) или
«длительное время» (ч. 5 ст. 6 УПК РФ). Представляется, что данные понятия являются оценочными категориями, и, как верно отмечают некоторые вторы, вряд ли возможно в тексте закона установить единый правовой критерий исчисления этих временных промежутков [6, с. 470].
Встречается в законе и упоминание о неопределенных сроках, то есть сроках, в которых их начало либо окончание прямо не обозначены. Например, согласно ч.11 ст. 214 УПК РФ «в случае, если уголовное дело или уголовное преследование прекращалось неоднократно, установленный настоящей частью срок (1 год) исчисляется со дня вынесения первого соответствующего постановления». В соответствии с ч. 1 ст. 82 УПК РФ вещественные доказательства хранятся «до вступления приговора в законную силу либо до истечения срока обжалования постановления или определения...». Очевидно, что началом указанных сроков является момент вынесения соответствующего решения (постановления о прекращении уголовного дела или о приобщении вещественного доказательства к материалам уголовного дела). Таким образом, для неопределенных сроков характерно, что в нормах, их устанавливающих, обычно обозначены либо с достаточной очевидностью подразумеваются время и их начала, и их окончания.
Следует также отметить, что УПК РФ содержит целый ряд норм, в которых срок исчисляется в днях (ч. 1 ст. 144, ч. 6 ст. 183,ч. 1 ст. 235, ч. 4 ст. 3175, ч. 3 ст. 390, ч. 1 ст. 391, ч. 2 ст. 4015, ч. 6 ст. 40114, ч. 2 ст. 4124 УПК РФ и др.), понятие которого также отсутствует в законе. Если учесть, что ночным временем установленным законодателем является время с 22 до 6 часов по местному времени, то логично предположить, что все остальное время считается днем (с 6 до 22 час.). Однако это представляется не вполне корректным и лишенным смысла по отношению к процессуальным мероприятиям, для осуществления которых эти сроки отведены. В свою очередь, если же обратиться к толковому словарю русского языка, то понятие «день» является синонимом понятия «сутки» [7]. В этой связи, представляется правильной позиция процессуалистов, рассматривающих эти два понятия как идентичные [8, с. 2].
Кроме этого, в настоящее время в законе достаточно часто встречаются указания на исчисление сроков в годах (ч. 11 ст. 214, ч. 3 ст. 326, ч. 5 ст. 400, ст. 4016, ст. 4122, ч. 3 ст. 414 УПК РФ и др.). В этих случаях сроки, традиционно, и с этим следует согласиться, исчисляются по правилам исчисления сроков месяцами. Однако из норм, предусматривающих данный срок, не вполне понятно, что конкретно имел в виду законодатель. В частности, запрет на повторное участие одного и того же лица в качестве присяжного заседателя в течение года (ч. 3 ст. 326 УПК РФ) касается текущего календарного года либо временного периода (года) с момента окончания первичного участия?
Представляется, что ответ на этот вопрос содержится в Федеральном законе от 20.08.2004 № 113-ФЗ (в ред. от 01.10.2019) «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции» [9], где в ст. 10 предусмотрено, что «граждане призываются к исполнению в суде обязанностей
присяжных заседателей в порядке, установленном УПК РФ, один раз в год на десять рабочих дней, а если рассмотрение уголовного дела, начатое с участием присяжных заседателей, не окончилось к моменту истечения указанного срока, - на все время рассмотрения этого дела». Таким образом, за основу должен быть взят не текущий календарный год, а промежуток времени (равный одному году) с момента окончания первичного участия в процессе в качестве присяжного заседателя до момента повторного его вовлечения в уголовное судопроизводство в качестве данного участника.
Сказанное свидетельствует о необходимости проведения дальнейшей активной законотворческой работы по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, в том числе в вопросах регламентации процессуальных сроков, как важнейшей уголовно-процессуальной гарантии.
Очевидно, что существующие в действующем УПК РФ редакции ряда статей, регламентирующих уголовно-процессуальные сроки, нуждаются в соответствующих корректировках. В противном случае произвольная субъективная их трактовка правоприменителем будет по-прежнему приводить к отсутствию единообразия в практике правоприменения и порождать все новые дискуссии и жалобы, что не только не разрешит ситуацию с ускорением производства по уголовному делу и не обеспечит гарантии участников уголовного судопроизводства, но и обесценит все предпринятые усилия по совершенствованию действующего законодательства.
Список литературы
1. Маслов И.В. Правовая регламентация уголовно-процессуальных сроков (досудебное производство): монография. М.: Юрлитинформ, 2004. 160 с.
2. Шараев Я.А. Процессуальные сроки и порядок их исчисления в уголовно-процессуальном праве России // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 2 (81). С. 54-58.
3. Победкин А.В., Яшин В.Н. Процессуальные сроки: не утратить гарантию // Современное общество и право: научно-практический журнал. № 3 (34) 2018. С. 87-93.
4. Есина А.С. Комментарий к ст. ст. 128-131 главы 17 УПК РФ. Процессуальные сроки // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс», 2018.
5. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок: федеральный закон от 30.04.2010 № 69-ФЗ (в ред. от 08.03.2015) // СЗ РФ. 2010. № 18. Ст. 2145.
6. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под науч. ред. Г.И. Загорского. М.: Проспект, 2017. 1216 с.
7. Ожегов С. И., Шведова Н.Ю.Толковый словарь русского языка. [Электронный ресурс]. URL: http://www.ozhegov.com/words/35085.shtml (дата обращения: 12.09.2020).
8.Заливин А. А. Небезупречные предложения // ЭЖ-Юрист. 2013. № 16. С. 2-5.
9. СЗ РФ. 2004. № 34. Ст. 3528.
Яшин Василий Николаевич, канд. юрид. наук, доц., зав. кафедрой, yashina05@inbox.ru, Россия, Тула, Тульский институт (филиал) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России)
ON SOME PROBLEMS OF CALCULATING TIME LIMITS IN CRIMINAL PROCEEDINGS
V.N. Yashin
In this article, on the basis of the current criminal procedure law, the provisions regulating the procedural terms are studied. Particular attention is paid to the problems of determining the beginning and end of the calculation of procedural deadlines and their compliance, and individual recommendations are given to improve the criminal procedure legislation in terms of their regulation.
Key words: procedural term; reasonable term; criminal proceedings; criminal procedure law; calculation of term; criminal procedure procedure, compensation; principles of criminal proceedings; procedural guarantees; calculation procedure.
Yashin Vasily Nikolaevich, сandidate of Law, аssociate Professor, Head of the Department, yashina05@inbox.ru, Russia, Tula, Tula Institute (branch) Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education of the All-Russian State University of Justice (Russian Law Academy of the Ministry of Justice of Russia)
