О месте распорядительных сделок в системе юридических фактов Текст научной статьи по специальности «Право»

О месте распорядительных сделок в системе юридических фактов

Л. В. Криволапова, к.ю.н., Оренбургский ГАУ

Действие распорядительных сделок давно известно мировой юриспруденции, в этом отношении не стала исключением и отечественная цивилистика. Однако российское право всегда придавало распорядительным сделкам небольшое значение, поэтому их регулирование характеризовалось крайней непоследовательностью. Существование разногласий сводилось к тому, что в томе Х Свода законов гражданских Российской империи (1900 г.) договоры купли-продажи, мены, дарения регулировались как способы приобретения права собственности, т.е. как результаты совершения распорядительных сделок. Вместе с тем господствующее мнение гражданско-правовой науки того времени придерживалось противоположной точки зрения, согласно которой договор не мог служить способом приобретения права собственности. В дореволюционной цивилистической литературе чётко различались основание (обязательственная сделка) и способ (распорядительная сделка) приобретения права собственности.

Ст. 66 ГК РСФСР 1992 г. утвердила смешанную систему приобретения права собственности: систему соглашения — в отношении индивидуально-определённых вещей, систему традиции — в отношении вещей, определённых родовыми признаками. ГК РСФСР 1964 г. предусматривал систему традиции или передачи (ст.135), воспринятую и ГК РФ, что, в принципе, никак не повлияло на ситуацию с теоретическим признанием распорядительных сделок в гражданском праве. С развитием гражданского оборота обнаружилась тенденция к вовлечению

в гражданский оборот субъективных гражданских прав. В связи с этим вопрос о квалификации юридических фактов, наступление которых влечёт переход субъективного права, заслуживает серьёзного внимания.

Фактическое исполнение действий в целях реализации определённых договором субъективных прав и обязанностей действующим законодательством не урегулировано. Тогда как правоотношение одним лишь фактом своего существования не способно опосредовать переход экономических благ, как и юридический факт, лежащий в основе возникновения этого правоотношения. Для того чтобы оборот состоялся, необходима реализация правоотношения, т.е. действительное достижение тех результатов, ради которых стороны вступали в правоотношения. Поэтому возникает вопрос о том, какие юридические факты влекут переход субъективного права? Несомненно, те, что носят волевой характер. Следовательно, это юридические действия. Как известно, классификация юридических фактов на выделении действий не останавливается. Дальнейшее подразделение идёт по пути выделения собственно сделок и юридических поступков. Следовательно, надо определить место вышеназванных фактов и в этой системе. По распространённому в современной юридической литературе мнению, действия по исполнению обязательства представляют собой сделки [1]. Мнение о том, что уступка требования и традиция представляют собой сделки, высказывают соответственно Д. В. Мурзин и К. И. Скловский [2].

Есть и другая точка зрения, которую отстаивал О. А. Красавчиков [3], а в современной литературе М. И. Брагинский [4]. О. А. Красавчиков

относил исполнение обязательств к правомерным юридическим поступкам, т.е. действиям, юридический эффект которых не зависит от субъективного момента.

Сделка представляет собой целенаправленное волевое действие граждан и организаций и осуществляется для достижения определённого правового результата, в котором заинтересовано совершающее сделку лицо. Его воля должна быть выражена вовне, иначе она не будет доступной для восприятия другими лицами. Воля может стать известной другим лицам только при доведении её до их сведения путём внешнего выражения, волеизъявления. Этот признак сделки позволяет отграничивать её от юридических поступков, например обнаружения находки, и юридических событий, таких, как стихийные бедствия, которые также влекут гражданско-правовые последствия.

Юридический факт не всегда простое событие, происходящее на определённый момент. Иногда он состоит из нескольких элементов, объединение которых необходимо для наступления правового эффекта. Так, владение вещью, продолжающееся в течение определённого времени, владение, которое приводит к приобретению права собственности, предполагает серию последовательных актов присвоения. Стороны, совершающие сделку, могут подчинить наступление её правовых последствий будущему неопределённому событию (условию). В отечественной литературе по общей теории права, а также в гражданско-правовой литературе представлены многочисленные классификации юридических составов по различным критериям. Логически выстроенная и обоснованная классификация позволяет не только проникнуть в сущность явления, но и познать его в системе взаимосвязанных элементов, различить существенные признаки, по которым оно отграничивается от явлений (объектов) подобного рода. Для правильного понимания механизма возникновения и развития правоотношения при переходе имущественных прав представляется целесообразным рассмотреть классификацию юридических составов, выработанную российской доктриной, которая позволяет отследить процесс накопления юридических фактов в составе и решить вопрос о юридической значимости их накопления.

Не вдаваясь в анализ позиций о накоплении элементов фактического состава, имеющих юридически значимый характер, присоединяемся к выводу о том, что элементом юридического состава должен быть именно юридический факт. Юридический факт по определению не может быть юридически безразличным независимо от того, входит ли он в состав или существует самостоятельно, поэтому появление в составе каждого элемента (юридического факта) влечёт

определённые «промежуточные» последствия. На примере перехода обязательственных прав это можно продемонстрировать следующим образом.

Заключение договора является основанием передачи имущества, порождая создание возможности или предпосылки накопления другого юридического факта, необходимого для осуществления передачи прав — уступки права требования. В обзоре практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации [5] определён характер правовых связей, возникающих при оформлении отношений, направленных на передачу права (требования) другому лицу. В «Комментарии к обзору практики рассмотрения споров, связанных с уступкой права требования» Л. А. Новосёлова в отношениях, складывающихся при уступке прав требования, выделяет распорядительную сделку — сделку цессии (уступки права требования) как акт, действие первоначального кредитора по передаче права другому лицу [6].

Глава 24 ограничивается правами, основанными на обязательствах. Указание в п.1 ст. 382 ГК РФ на обязательственный характер уступаемых прав (требований) исключает из области регулирования гл. 24 ГК РФ иные имущественные права, в частности вещные и исключительные. Применение термина «уступка» в отношении передачи иных, помимо обязательственных, прав с правовой точки зрения вообще представляется нецелесообразным, поскольку усложняет юридическую квалификацию возникающих правоотношений.

Следовательно, юридические факты, которые влекут переход субъективного права, различаются в зависимости от вида субъективного права. В наиболее общем виде ответ на этот вопрос выглядит так: передача права собственности опосредуется системой традиции или государственной регистрации, передача обязательственных прав — уступкой требования или переводом долга. Общей особенностью данных юридических фактов является то, что они совершаются в целях реализации уже существующего правоотношения, имеют распорядительный характер.

Игнорирование распорядительной сделки приводит к смешению реальных договоров и распорядительных сделок по исполнению договоров, хотя их различие представляется совершенно очевидным. В реальном договоре одновременно происходят возникновение обязательственной сделки и совершение распорядительной сделки — передача вещи или права, поскольку действующее законодательство именно с последней связывает заключение договора как такового (ст. 433 ГК РФ). В консенсуальном договоре распорядительная сделка строго следует за обязательственной, так как стороны в результате

соглашения только устанавливают обязательство как правоотношение. Поэтому распорядительная сделка в подавляющем большинстве случаев имеет своё правовое основание — договор. Например, квалификация дарения как договора (обязательственной сделки) подтверждается хотя бы тем, что при определённых обстоятельствах его можно расторгнуть, отказаться от исполнения или отменить. В отношении же распорядительной сделки такие действия невозможны в силу её природы. Другими словами, при реальном договоре вещный эффект создаётся вследствие совершения распорядительной сделки, которая осуществляется одновременно с возникаемым обязательством.

Длительное время господствовавший в науке гражданского права подход к вопросу взаимодействия вещных и обязательственных прав ограничивал гражданский оборот исключительно обязательственными правами. Право собственности рассматривалось как необходимое условие возникновения обязательственных отношений. В свою очередь, обязательственные отношения выступали в качестве оснований возникновения права собственности. Это означало, что перемещение права собственности всегда «закрывалось» обязательственными отношениями. Современные исследования позволяют сделать вывод о том, что гражданский оборот не ограничивается обязательственными отношениями, в него должны быть включены и отношения по передаче имущества в собственность, опосредованные так называемыми вещными договорами. Вещный договор влечёт за собой перемещение имущественного права, не порождая при этом обязательственных правоотношений. Такое перемещение неправильно исключать из отношений гражданского оборота только потому, что оно не опосредовано обязательственной связью. В связи с этим переход вещных прав вызывает особый интерес и заставляет подробно остановиться на этом вопросе. В соответствии с п. 1 ст. 223 ГК право собственности переходит к приобретателю по договору с момента передачи вещи, если иное не установлено договором или законом. В отношении недвижимого имущества указанное общее правило было изменено законом: согласно п. 2 ст. 223 ГК переход права собственности на недвижимость императивно привязан к моменту регистрации отчуждения.

Согласно п. 1 ст. 551 ГК переход права собственности на недвижимость по договору продажи недвижимости к покупателю подлежит государственной регистрации. В связи с приведённой нормой возникает вопрос: что именно — какой исходящий от сторон документ или какие действия сторон — подлежит государственной регистрации? Смыслу применимых положений ГК соответствовал бы, вероятно, следующий от-

вет на такой вопрос: передача недвижимости от продавца к покупателю оформляется передаточным актом (или иным документом о передаче) (п.1 ст. 556 ГК). Таким образом, передаточный акт подтверждает надлежащее исполнение продавцом одного из основных обязательств (по передаче владения); передача владения имеет столь существенное значение в контексте исполнения договора купли-продажи, что оплата товара по общему правилу п.1 ст. 486 ГК должна состояться при передаче («непосредственно до или после передачи»).

Действующее российское законодательство не связывает переход права собственности с заключением особого соглашения о переходе права собственности. При передаче в собственность недвижимого имущества такое соглашение невозможно, потому что право собственности на недвижимость переходит с момента государственной регистрации (п. 2 ст. 223 ГК РФ), а стороны бессильны изменить этот момент. Исполнение обязательства по передаче вещи в собственность не является соглашением между отчуждателем (должником) и приобретателем (кредитором) о переходе права собственности. Таким образом, по смыслу ст. 224 ГК РФ передача не является самостоятельным основанием перехода права собственности, оставаясь лишь одним из фактов состава, необходимого для правопреемства. Российское законодательство не заимствует систему традиции Германии, где для перехода права достаточно перенести фактическое владение и договориться о переходе права собственности, а наличие и действительность обязательственного договора не имеет значения. В нашей стране для перехода права перенесение владения требуется не всегда, зато необходим действительный договор об отчуждении, а также совпадение предмета такого договора с фактически переданным имуществом.

Принцип разделения между обязательственным и вещным элементами купли-продажи никогда не был проведён в жизнь последовательно ни в досоветском, ни в советском гражданском праве. В современном российском праве существует проблема слияния обязательственного и вещного этапов купли-продажи при продаже жилых помещений, недооценка значения передачи владения для цели отчуждения, (неверное) представление о ничтожности договора купли-продажи чужой вещи, чрезмерное расширение права продавца на возврат не оплаченного покупателем товара. Указанные проблемы и несообразности российского права купли-продажи объясняются недостаточно полным применением принципа разделения между обязательственным и вещным элементами купли-продажи [7].

ГК РФ идёт вслед за Германским гражданским уложением (ГГУ) и предусматривает

право стороны, исполнившей договор в своей части и не получившей встречного представления от другой стороны, расторгнуть договор в результате его существенного нарушения (ст. 450 ГК РФ) и предъявить к неисполнившей стороне иск о неосновательном обогащении. Безусловно, речь идёт только о расторжении обязательственной сделки на будущее время, поскольку с точки зрения последствий осуществления распорядительной сделки п. 4 ст. 453 ГК РФ запрещает сторонам требовать возвращения исполненного в течение периода действия договора.

Представляется, что вопрос о квалификации исполнения обязательства требует дальнейшей проработки в рамках учения о юридических фактах. Легальное определение сделки сформулировано очень широко и позволяет подвести под него практически любое юридически значимое действие. Признание действий по исполнению обязательства юридическими поступками, как думается, основано на определении направленности воли исполнителя. Конечная цель исполнения отнюдь не в прекращении обязательства, а в том, чтобы оно было надлежащим. Прекращение обязательства если и охватывается волевым устремлением действующего субъекта, то не в первую очередь. Единственное исключение в этом отношении представляют вещные договоры. В них действия по передаче имущества направлены прежде всего на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. С учётом этого полагаем, что и юридические факты, наступление которых влечёт переход субъективного права, по общему правилу, являются юридическими поступками. Признание данных действий сделками влечёт ненужную стабилизацию гражданского оборота, т.к. недобросовестный контрагент получит возможность

требовать признания недействительными как основного договора, так и заключённых во его исполнение сделок.

Разумеется, при самой процедуре переноса какого-либо субъективного права, совершаемой лицом посредством распорядительной сделки, ещё не возникает вещного правоотношения, в противном случае пришлось бы признать существование последнего между двумя лицами, что противоречило бы сути абсолютных правоотношений. Вещный эффект появляется только как последствие совершения распорядительной сделки, окончательное свидетельство результата её действия. Строго говоря, распорядительная сделка делает возможным возникновение у лица определённого субъективного права (в ряде случаев одновременно с принятием имущества (завладение им), но сама по себе характеризуется только совершением конкретного действия по переносу такого права, и поэтому вряд ли её можно наделять вещным свойством.

Литература

1. Кротов М.В. (см.: Гражданское право: учебник Ч. 1. / под ред.

Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М., 1996. С. 463); Е.А. Суханов (см. Гражданское право: учебник в 2 т. Том. 2, полутом 1 / отв. ред. проф. Е.А. Суханов. Изд. 2-е. М.: БЕК, 1999. С. 41); Г.И. Стрельникова (см.: Гражданское право: учебник для вузов. Ч. 1. / под общей ред. Т.И. Илларионовой, В.А. Плетнева, Б.М. Гонгало, М., 1998. С. 362).

2. Мурзин Д.В. Ценные бумаги — бестелесные вещи. Правовые

проблемы современной теории ценных бумаг. М.: Статут, 1998. С. 99; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М.: Дело, 1999. С. 227.

3. Советское гражданское право: учебник. В 2 т. Т. 1. / под ред.

О.А. Красавчикова. 3-е изд. М.: Высш. школа, 1985. С. 471.

4. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие

положения. М., 1997. С. 360-361.

5. Информационное письмо президиума Высшего арбитражного

суда Российской Федерации от 30 октября 2007 г. №120.

6. Новосёлова JI.A. Комментарий к обзору практики рассмо-

трения споров, связанных с уступкой права требования // Вестник ВАС РФ. 2008. №1.'С.'5.

7. Сльпценков В.А. Договор купли-продажи и переход права

собственности: сравнительно-правовое исследование. М.: Статут, 2001. С, 29.