CC BY
67
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 10 (339). Филология. Искусствоведение. Вып. 90. С. 116-118.
С. Р. Самолдина
О ГОСУДАРСТВЕННОМ СЧАСТЬЕ В ОДАХ «A LA FORTUNE» Ж. Б. РУССО И «НА СЧАСТЬЕ» М. В. ЛОМОНОСОВА
Проводится сопоставительный анализ од «A La Fortune» Ж. Б. Руссо и «На счастье» М. В. Ломоносова, который позволяет рассмотреть одну из разновидностей категории «счастья», а именно «государственного счастья». Европейские и русские просветители проповедовали идею просвещённого монарха, способного учредить сильное государство во главе с добрым, мудрым властителем - построить счастье на земле. Руссо и Ломоносов в назидательном тоне обращаются к государям-деспотам, во власти которых сделать своих подданных счастливыми. Благодаря переводу Ломоносова в русскую культуру входит комплекс идей, связанных с общественным счастьем. Художественной спецификой ломоносовского образа является его русификация.
Ключевые слова: эвдемонизм, счастье, Просвещение, ода, М. В. Ломоносов, Ж. Б. Руссо, поэзия XVIII в.
Эвдемонизм как «философско-этическая традиция и жизненная установка, согласно которой единственным или высшим <...> человеческим благом является счастье <...>» [9. С. 549] берёт своё начало в античные времена, когда в представлениях человека счастье и удача всецело зависели от воли богини Фортуны. В Средние века достижение счастья на земле признавалось невозможным: скорбь и страдания смертных рассматривались как необходимые условия восхождения в Царствие Небесное и Вечного блаженства с Богом.
В Новое время «понятие “счастье” связывается, <...> во-первых, с идеей свободы от религиозных предрассудков, прежде всего, от неистребимых чувств греха и вины, сковывающих человека, во-вторых, с представлением о том, что человек сам творец своего счастья» [1. С. 163]. Мысль о достижении счастья на земле была непосредственно связана с концепцией просвещённого монарха. Рассуждая о русском просветительстве, П. Н. Берков особо отмечает «период петровского “просвещённого абсолютизма”. Характернейшей чертой этого периода было стремление создать сильное государство <...>» [2. С. 11]. Как подчёркивает Г. А. Гуковский, «основой политического мышления Ломоносова была идея “просвещённого абсолютизма”» [3. С. 92]. Учёный свидетельствует, что Ломоносов «в своих одах рисует <...> высокий благородный образ того идеального монарха, о котором он мечтает, от которого ждёт блаженства и прогресса России» [3. С. 94]. Возможно, поэтому в качестве объекта перевода в 1759 г. Ломоносов (и Сумароков, а в 1762 г. и Тредиаковский) избирает оду «A La Fortune» Ж. Б. Руссо, важную для понимания идеи про-
свещённого монарха. Властитель должен был заботиться о своих соотечественниках, утверждать законы, во имя блага подданных и в этом находить счастье.
В данной статье мы попытаемся ответить на следующие вопросы: какова концепция государственного счастья в оде Ж. Б. Руссо и каковы особенности этой концепции в переводе М. В. Ломоносова? В силу того, что ода Руссо и её ломоносовский перевод являются ключевыми произведениями эвдемонистического дискурса, необходимо также выявить поэтику образа Счастья, которая станет матричным образцом для последующего поколения мыслителей и поэтов.
Ода Руссо начинается с обращения к Фортуне:
Fortune, don’t la main couronne
Les forfaits les plus inois [10. С. 94].
(здесь и далее курсив мой. - С. С.)
Она почиталась богиней «счастья, счастливого случая, удачи <...> с рогом изобилия, колесом и рулевым веслом на катящемся или парящем шаре (или с крыльями)» [7. С. 615]. Милость Фортуны к людям изменчива, непостоянна. Её благоволение к монархам заключено в даровании им власти и материальных благ («рог изобилия»). Фортуна неосознанно, слепо наделяет властью случайных людей, которые становятся деспотами и тиранами, кровью подданных добывающими себе богатство. Упрёки к слепой Фортуне обращает Ж. Б. Руссо, а вслед за ним и русский просветитель.
В отличие от французского оригинала Ломоносов в переводном варианте оды отказыва-
ется от непостоянной, несправедливой Фортуны, заменяя её «Щастием»:
Доколе, щастие, ты венцами
Злодеев будешь украшать? [4. С. 661].
Слово «щастие» в Словаре Академии Российской трактуется следующим образом: «1) Удача, щастливый случай, щастливое про-изшествие <...>. 2) Благополучие, благосостояние, благоденствие» [6. С. 940]. В Этимологическом словаре русского языка понятие «счастье» означает «долю, совместное участие, причастность» чему-либо [8. С. 816]. В желании помочь, пожертвовать собой или поделиться своими радостью, достатком состоит счастье людей. Счастье Ломоносова персонифицировано: поэт ему посылает свой гневный вызов. Счастье должно быть общим, единым и для монарха, и для подданных:
Едину радость несказанну
Имеет в щастии людей [4. С. 664].
Du Bonheur d'un Peuple fidele
Fait le plus cher de fes fouhaits [10. С. 98].
Счастье, не отвечающее идеям просвещённого абсолютизма, поэт называет «ложным», «слепым», «тщетным».
Автор выражает недовольство Счастьем, которое награждает властью «злодеев», идущих неправедным путём. Счастье бесталанных и жестоких властителей оборачивается горем для граждан, подданных. Следовательно, оно «ложное», «безчестное». Как отмечает Т. Е. Абрамзон, «образ судьбы, счастливой участи включает в оде Руссо мотивы “ложного блеска” (“faux éclat”), восхищающего и ослепляющего (“eblouis”) смертных. Счастье названо “обманчивым идолом” (“trompeufe Idole”), которому приносят жертвы и почитают его» [1. С. 166]. Люди, ослеплённые внешним блеском, ложными величием и храбростью власть имущих, искренне им верят, полагая, что за человеком «в короне» скрывается сильный, надёжный, добрый монарх. Неправедное «щастие» в ломоносовском переводе - это собрание пороков: оно включает лицемерие, ложь, неверие в силу истинной добродетели:
Народ порабощён обману,
Малейшие твои дела
За ум, за храбрость чтит избранну.
Ты власть, ты честь, ты сил хвала;
В угоду твоему пороку И добродетель превысоку Лишает собственных красот.
Его неправедны уставы На верьх возводят пышной славы Твоих любимцов злобный род [4. С. 661].
Негативные качества власть имущих - жестокость, властолюбие и сребролюбие - Ломоносов приписывает аллегории Счастья, используя местоимение «твоему». На этом фоне «добродетель превысока» утрачивает своё величие. Люди, обманутые лицемерием и эгоизмом монархов, перестают верить в высокое назначение добродетели и правды. На вершине славы оказываются злобные, недальновидные, себялюбивые властители. Слова «зло», «злодей», «злость» в переводе Ломоносова являются синонимами неправедного счастья правителей:
Я вижу лишь одну безмерность, Надменность, слабость и неверность, Свирепство, бешенство и лесть.
Доброта странная! откуду Из злости сложенному чуду Дается оной должна честь? [4. С. 662].
Возмущение автора заключается в том, что подданные почитают перечисленные страсти за добрые качества личности, отсюда иронично злой эпитет «доброта странная». Поэт разоблачает мнимую добродетель, называя её «чудом», которое связано обычно с ожиданием чего-либо доброго, спасительного. В данном контексте чудом является злоба власть имущих.
Подданные государства, монархом которого выступает деспот и тиран, не могут обрести счастье. Несчастлив и сам монарх, достигающий своего так называемого счастья кровавым путём:
Что рок неправедной раждает В победах слепотой своей;
Пред строгими ея очами
Герой с суровыми делами
Ничто, как щастливой злодей [4. С. 662].
И Руссо, и Ломоносов в определении рока используют эпитет «неправедной», а следовательно, - ложный, злой. Указанное словосочетание является оксюмороном, так как, согласно словарной дефиниции, «рок - это предопределение судьбы, судьбины» [5. С. 158]. «Судьба - 1) определение, промысл вышняго;
118
С. Р. Самолдина
2) участь, счастье, состояние» [5. С. 654]. В наделении людей властью участвует Промысел Божий. Рок - это воля Создателя, которая не может быть неправедной и ложной. Монархи, награждённые короной, уже одарены счастьем - властью. Они должны поделиться счастьем с другими, осчастливить своих подданных.
Французский просветитель говорит о счастье как о состоянии, к которому стремится человек:
Едину радость несказанну Имеет в щастии людей [4. С. 664].
Du Bonheur d'un Peuple fidele
Fait le plus cher de fes fouhaits [9. C. 98].
Кто щастие преодолеет,
Один великим может слыть [4. С. 665]. Celui qui dompte la Fortune,
Merite feul le nom de Grand [9. C. 100].
Пусть щастие преобратится;
Недвижна добродетель тщится [4. С. 666].
Si la Fortune le traverfe,
Sa conftante Vertu s'exerce [10. C. 100].
В финале оды и Руссо, и Ломоносов, как бы разочаровываясь в силе Счастья, Фортуны, Рока, видят спасение в Премудрости (разуме): Конец имеет благоденство, Le Bon-
heur peut avoir fon terme;
Стоит в премудрости блаженство Не постоянен рока взор [4. С. 666].
Mais la Sageffe eft toujours ferme,
Et les Deftins toujours legers [10. С. 100].
В оригинале слово «Deftins» (Рок) звучит всего лишь раз, в русском переводе - трижды. Слова «La Fortune» (Фортуна) и «Bonheur» (Счастье) французский автор употребляет по три раза, используя их в качестве контекстуальных синонимов. Ломоносов же отказывается от слова «La Fortune» (Фортуна) и использует слово «Щастие» шесть раз. За исключением заглавия, Ломоносов замещает греческую Фортуну русским «Щастием», которое несёт «русские» смыслы взамен значений греческой мифологии. Конечно, греческая и особенно римская мифологии входили в поэтический
словарь Ломоносова, но поэт отдаёт предпочтение русскому имени, приспосабливая и образ богини, и просветительскую идею к российской действительности.
Итак, оды французского и русского просветителей направлены не на раскрытие и воспевание Счастья как такового, а на поучение, наставление власть имущих, что продиктовано идеями просвещённого абсолютизма. В одах Руссо и Ломоносова концепция государственного счастья представлена счастьем праведным, когда во главе государства стоит просвещённый монарх, бесконечно заботящийся о жизни своих граждан, и счастьем неправедным, «ложным», «безчестным», когда страной правит себялюбивый властитель, который кровью и слезами соотечественников добывает себе материальные блага. Ломоносов превращает Фортуну в русское «Щастие»: он русифицирует «греко-французский» образ Фортуны, сохраняя в основном содержание образа, вводит в русскую культуру комплекс идей о государственном счастье.
Список литературы
1. Абрамзон, Т. Е. Об одном ломоносовском стихе // Проблемы истории, филологии, культуры. 2011. № 1. С. 163-168.
2. Берков, П. Н. Основные вопросы изучения русского просветительства // Проблемы русского Просвещения в литературе XVIII века. М.; Л., 1961. С. 5-27.
3. Гуковский, Г. А. Русская литература XVIII в. : учебник. М., 2003. 453 с.
4. Ломоносов, М. В. Ода «На счастье» Жана Батиста Руссо // Полн. собр. соч. : в 10 т. М.; Л., 1950-1959. Т. 8. С. 661-664.
5. Словарь Академии Российской, 17891794 : в 6 т. Т. 5. Р-С / РАН. М., 2006. 703 с.
6. Словарь Академии Российской, 17891794 : в 6 т. Т. 6. Т-Я / РАН. М., 2006. 725 с.
7. Словарь античности / пер. с нем. М., 1989. 704 с.
8. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. Т. 3 (Муза-Сят). СПб.,1996. 831 с.
9. Этика : энцикл. словарь / под ред. Р. Г. Апресян, А. А. Гусейнова. М., 2001. 671 с.
10. Rousseau J.-B. Oeuvres A. Bruxelles. MDCCXLIII. T. I.
