CC BY
15АЛЕКСЕИ АМИРБЕКОВИЧ ШИРВАНОВ,
Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»
О ФЕНОМЕНЕ НАРУШЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ
Дается обзор отечественного уголовно-процессуального законодательства о нарушениях в уголовном судопроизводстве. Проанализированы дефиниции понятий нарушения закона, представлены авторские предложения по их реконструкции в соответствующих статьях УПК РФ.
Ключевые слова: нарушение закона, существенные нарушения, фундаментальные нарушения закона в уголовном судопроизводстве.
A.A. Shirvanov, RF Honored Lawyer, DSc (Law), Professor, Chief Researcher FPOI Russia MI National Research; e-mail: a-shirvanov@yandex.ru, tel.: (495) 667-18-83.
On the phenomenon of infringement in the Russian criminal procedure
Review of national criminal procedure legislation on infringements in criminal procedure is given. Definitions of concepts related to infringements of the law are analyzed, proposals made by the author as to reconstruct them in the corresponding articles of the RF Criminal Procedure Code are presented.
Key words: infringement of the law, considerable infringement, fundamental infringements in the criminal procedure.
Нарушение в уголовном судопроизводстве представляет собой понятие, отражающее современное понимание возникшего в прошлом явления. Поэтому изучение института нарушений в уголовном процессе с исторических позиций, на наш взгляд, представляет особый интерес, как для ученых-процессуалистов, так и для юристов-практиков.
Текст рукописи «Русской Правды», уже содержал описание нарушений в уголовном судопроизводстве, в частности такого нарушения, как «незаконное обвинение в совершении преступления». При этом «имелись в виду любые, в том числе и неумышленные, действия обвинителя, даже его добросовестное заблуждение»1.
Судебник 1497 г, также отражал крайне нездоровую атмосферу в органах правосудия того времени. Его текст начинался с запрета судьям получать взятки, что демонстрировало стремление государственной власти к созданию объективного суда2.
В Судебнике 1550 г. был конкретизирован порядок отправления правосудия, впервые устанавливалась ответственность судей за вынесение неправосудного решения3. Впервые понятие «нарушение существенных форм и обрядов судопроизводства» в качестве поводов кассации встречается в тексте Устава уголовного судопроизводства России от 20 ноября 1864 г.4, в котором была предложена общая характеристика нарушений «форм и обрядов судопроизводства». Так, в ст. 534 Устава было сказано: «Признав след-
ствие достаточно полным и произведенным без нарушения существенных форм и обрядов судопроизводства, палата постановляет окончательное определение о предании суду или о прекращении дела, а в противном случае обращает его к доследованию или законному направлению»5.
Следует заметить, что проект Устава 1864 г. предполагал перечисление по примеру законодательства Франции6 всех известных нарушений форм и обрядов судопроизводства, при наличии которых судебный приговор подлежал кассации. Однако в связи с отсутствием достаточной судебной практики в то время составить исчерпывающий перечень таких нарушений оказалось весьма затруднительным, и в конечном счете их перечень в текст Устава уголовного судопроизводства России включен не был7. Поэтому, вместо относительно исчерпывающего перечня процессуальных нарушений в окончательной редакции ст. 174 и 912 Устава уголовного судопроизводства России были сформулированы кассационные поводы отмены судебного решения лишь в общей форме8.
Применение правил отмены приговоров в Уставе 1864 г. предоставлялось Высшему судеб-но-административному учреждению государства - Сенату9, которым определялась существенность допущенных нарушений. Поводом кассации признавались такие нарушения установленных форм и обрядов судопроизводства, которые имели или могли иметь существенное влияние на решение присяжных заседателей или приговор
суда10. Что касается критериев, определяющих существенность нарушений в уголовном процессе, то они в то время, были разноречивы11. Нарушения, допущенные в стадии предварительного следствия, как правило, вообще не признавались существенными12.
Существенность нарушений форм и обрядов предопределялась сущностью самой кассации, при которой доказательства не подвергались проверке. Отмена приговора была возможна по поводу формальных нарушений, указываемых в кассационной жалобе, в которой необходимо было указать не только какая форма или какой обряд судопроизводства нарушены, но и те основания, в связи с которыми нарушение должно быть признано существенным. В таком случае результат обжалования целиком зависел от правовой компетентности и осведомленности лица, принесшего кассационную жалобу. При обнаружении нарушений суд не мог отменить приговор, если в жалобе сторонами по какой-либо причине не указывались соответствующие кассационные поводы13.
После октябрьских событий 1917 г в России начался пересмотр действовавшего порядка кассации.
В принятом 24 ноября 1917 г. Декрете «О суде № 1» были заложены основы нового порядка обжалования приговоров. В ст. 2 Декрета было сказано, что «приговоры и решения местных судов окончательны и обжалованию в апелляционном порядке не подлежат.,.»14. В Декрете не были определены кассационные основания, а о существенных нарушениях вообще не упоминалось, т.е., по сути, формально были сохранены те основания, которые содержались в тексте Устава уголовного судопроизводства России 1864 г.
7 марта 1918 г. был принят Декрет «О суде № 2», в котором вновь говорилось, что обжалование приговоров и решений в апелляционном порядке отменяется, а допускается лишь их кассация. При этом впервые в практике советского судопроизводства именно в этом Декрете были определены кассационные основания к отмене приговоров. В ст. 5 Декрета было сказано, что «при обжаловании в кассационном порядке суд имеет право отменить решения не только по формальным нарушениям, признанным им существенными, но и в том случае, если признает, что обжалованное решение явно несправедливо»15. Однако в Декрете не раскрывалось понятие формальных нарушений как оснований к отмене приговора и не указывалось, в каких случаях эти нарушения могли быть признаны существенными. Судебной практикой того времени формальные нарушения и их существенность трактовались как нарушения норм процесса, затрагивающие сами
основы судопроизводства. Существенность других нарушений определялась в зависимости от влияния, которое они могли оказать на приговор суда16.
Дальнейшее развитие отечественное законодательство о нарушениях получило в Циркуляре кассационного отдела ВЦИК от 6 октября 1918 г., где впервые был определен перечень нарушений, которые должны были рассматриваться как безусловные кассационные поводы к отмене приговора.
К таким нарушениям указанным выше Циркуляром были отнесены:
неправильный состав суда (участие кого-либо сверх председателя и вместо народных заседателей или неучастие кого-либо из этих семи членов, участие одних и тех же лиц в составе суда);
несообщение обвиняемому о предании его суду; отсутствие протокола судебного заседания17.
В последующем именно эти (указанные выше) положения легли в основу законодательного решения вопроса о безусловных основаниях отмены приговоров. Отмена приговоров местного народного суда в кассационном порядке допускалась по формальным нарушениям, признанным Советом местных народных судей существенными и ввиду явной несправедливости приговора18.
В Положении «О Народном суде РСФСР», принятом 30 ноября 1918 г., был расширен перечень кассационных оснований к отмене и изменению приговоров. Частными случаями существенного нарушения признавались «нарушения форм судопроизводства и неполнота следствия»19.
В Положении от 21 октября 1920 г. «О Народном суде РСФСР» указывалось, что Совет народных судей имеет право отменять приговоры и решения в случаях признания Советом допущенных нарушений существенными или неправильного применения декретов, в частности нарушений форм судопроизводства, а также в случаях неполноты следствия20. Однако в вышеуказанных положениях не давалось определение понятия существенных нарушений и не указывались критерии их существенности. Разработка критериев существенных нарушений была предпринята судебной практикой, которой признавались существенными серьезные нарушения интересов подсудимого и сторон в процессе; нарушения публично-правового характера, от которых могли пострадать интересы правосудия21. При этом противопоставлялись интересы подсудимого и других участвующих в деле лиц интересам правосудия22, что, по сути, всегда было чуждо правосудию.
Важнейшее значение для развития института нарушений в уголовном судопроизводстве имел
Наказ пленума Верховного Трибунала ВЦИК его кассационным коллегиям от 10 октября 1921 г. «О поводах к отмене приговора». В Наказе были перечислены те нарушения форм судопроизводства, которые влекли обязательную отмену приговора23, но лишь тогда, когда они могли существенно повлиять на содержание приговора24. В Наказе была предпринята попытка конкретизировать виды существенных нарушений форм судопроизводства.
25 мая 1922 г. был принят первый в истории нашего государства УПК РСФСР, заимствовавший ряд положений Устава уголовного судопроизводства России 1864 г. В ч. 1 ст. 361 УПК РСФСР была сделана попытка раскрыть содержание существенных нарушений форм судопроизводства. Для сравнения приведем текст указанной выше статьи закона дословно: «Существенными нарушениями форм судопроизводства признаются нарушения статей настоящего Проц. кодекса, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав сторон при рассмотрении дела или иным путем помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на вынесение правильного при-говора»25. В ч. 2 ст. 361 УПК РСФСР 1922 г. законодатель выделил нарушения закона, «во всяком случае» влекущие отмену приговора. К таким нарушениям он отнес:
неправильный состав суда; непрекращение дела судом при наличии условий, обязательно влекущих прекращение уголовного дела;
рассмотрение дела в отсутствие подсудимого, когда это по закону не допускается;
рассмотрение дела без участия защитника, когда его участие по закону обязательно26 (всего четыре нарушения. - Авт.).
Однако определения понятия существенного нарушения форм судопроизводства законодателем в УПК РСФСР 1922 г. предложено не было. 15 февраля 1923 г. был принят очередной УПК РСФСР, который в ст. 415 сохранил все положения, касающиеся существенных нарушений форм судопроизводства, изложенные в ст. 361 УПК РСФСР 1922 г., дословно27.
1924 г. был ознаменован принятием первых в нашей стране Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик28. В них в числе оснований отмены приговоров в «касса-ционно-ревизионном порядке» законодатель также предусмотрел «нарушение форм судопро-изводства»29. Однако дальнейшее развитие отечественного уголовно-процессуального законодательства пошло по упрощенному пути30.
Так, в 1927-1931 гг. НКЮ РСФСР31 были предложены проекты УПК, согласно которым уголовно-процессуальный закон должен был состоять
их двух нормативных актов - собственно Закона и Наказа к нему. Сущность данного предложения состояла в том, что положения Закона могли быть отменяемы и изменяемы лишь в законодательном порядке, а статьи Наказа, как заключающие в себе технические правила, могли подвергаться изменениям и дополнениям в ведомственном порядке. Следует отметить, что среди некоторых ученых-процессуалистов того времени пропагандировался не совсем понятный для сторонников соблюдения процессуальной формы принцип -«Минимум форм, максимум классового существа». Тем самым ставилось под сомнение основополагающее процессуальное положение об обязательном соблюдении процессуальной формы, являющееся по своей сути гарантией обеспечения правосудных приговоров32.
В 30-е годы прошлого столетия уголовный процесс носил явно выраженный репрессивный характер. Предварительное расследование и судебное разбирательство характеризовались признаками розыскного (инквизиционного) типа процесса. Наряду с судами, вопреки конституционным положениям уголовную репрессию применяли и несудебные органы: особое совещание, «двойки», «тройки» и т.п., где в одних руках соединялось расследование, судебное разбирательство и даже исполнение приговора33. Все это свидетельствовало о том, что командно-административная система включала в себя суд как важный элемент командной системы руководства государством. Поэтому суд не мог быть гарантией защиты прав человека и достаточно часто именно «суд выступал отнюдь не поборником законности, а, напротив, орудием государственного произвола»34.
Несмотря на достаточно сложное положение в государстве с отправлением правосудия, большое значение для укрепления законности при его отправлении имело постановление ЦИК и СНК СССР от 25 июня 1932 г. «О революционной законности», в котором указывалось на недостатки и определялись задачи органов суда и прокура-
туры35.
В марте 1934 г. в Москве состоялось Всероссийское совещание судебно-прокурорских работников, в резолюции которого особое внимание обращалось на случаи игнорирования процессуальных требований и на необходимость обеспечения строжайшего соблюдения процессуальных норм при расследовании и разрешении уголовных дел36.
7 июня 1934 г., в целях реализации рекомендаций указанного выше совещания пленум Верховного Суда СССР принял важное для того времени постановление «О необходимости строжайшего соблюдения судами уголовно-процессуальных норм», в котором особое внимание
судов обращалось на предотвращение наруше-ний37. Вопросам борьбы с нарушениями в уголовном судопроизводстве уделялось внимание и в последующие годы.
В середине 1958 г. были приняты очередные Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а в 1960 г. - УПК РСФСР, в котором институт нарушений в уголовном процессе получил свое дальнейшее развитие.
Так, по закону, действовавшему до принятия УПК РСФСР 1960 г., под существенными нарушениями форм судопроизводства подразумевались только нарушения, допущенные в ходе судебного разбирательства. Однако нарушения процессуального порядка производства по уголовным делам имели место не только в стадии судебного разбирательства, но и в других стадиях уголовного процесса, в том числе и в досудебном производстве. Сказанное выше было учтено в УПК РСФСР 1960 г., в котором законодатель, отказавшись от понятий: «существенные нарушения форм уголовного судопроизводства», «гарантированные законом права сторон» и «вынесение правильного приговора», предложил новые понятия: «существенное нарушение уголовно-процессуального закона», «гарантированные законом права участников процесса» и «постановление законного и обоснованного приговора».
В УПК РСФСР правовая норма о существенных нарушениях была предложена в следующей редакции: «Существенными нарушениями уголовно-процессуального закона признаются такие нарушения требований статей настоящего Кодекса, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса при рассмотрении дела или иным путем помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора» (ч. 1 ст. 345 УПК РСФСР 1960 г.)38. Следует отметить, что законодатель в УПК РСФСР 1960 г. отказался от не совсем удачного названия «кассационные поводы к отмене и изменению приговора», так как понятие «повод» не идентично понятию «основание» ввиду того, что повод - это обязательство, только способное быть основанием, но не всегда им являющееся. Повод хоть и предшествует событию, но не порождает и не опре-
о39
к отмене приговора, к которым законодателем были отнесены:
нарушение тайны совещания судей при постановлении приговора;
неподписание приговора кем-либо из судей;
отсутствие в деле протокола судебного заседания.
Несомненно, изменения и дополнения, имевшие место в УПК РСФСР 1960 г., были своевременны и актуальны. Однако замена привычного для отечественного уголовно-процессуального права понятия существенных нарушений «форм судопроизводства» на существенное нарушение «уголовно-процессуального закона», на наш взгляд, была не совсем оправданной в связи с тем, что процессуальная форма представляет собой специфическую разновидность правовой формы государственной деятельности. Ценность процессуальной формы состоит в том, что она создает детально урегулированный, устойчивый, юридически определенный, строго обязательный, стабильный правовой порядок производства по уголовному делу, отвечающий назначению судопроизводства и его принци-пам40. Поэтому законодателю при формулировании текста ч. 1 ст. 345 УПК РСФСР 1960 г., по нашему мнению, следовало бы использовать старую редакцию: «Существенные нарушения процессуальных форм уголовного судопроизводства», что было свойственно отечественному уголовному процессу, и наиболее присуще ему.
Современный период развития России характеризуется коренным реформированием всех действовавших ранее государственно-правовых институтов, в том числе и института нарушений закона в уголовном судопроизводстве. Перемены, происходящие в общественно-политической жизни страны, предопределили принятие в 1991 г. Верховным Советом РСФСР41 Концепции судебной реформы в Российской Федерации42, положения которой были обсуждены и одобрены на Всероссийском съезде судей43. Указанные выше события обусловили появление в отечественном уголовно-процессуальном праве принципиально нового подхода к трактовке задач уголовного судопроизводства и новое отношение к правовому положению всех его участников. Основные положения Концепции судебной реформы были воплощены в жизнь нашего госу-
деляет его39. Однако, собственно, определения дарства Конституцией РФ 1993 г.44 и принятым в
понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона законодателем в ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. дано не было. По сравнению с уголовно-процессуальным законом 1923 г. в УПК РСФСР 1960 г. было увеличено число безусловных существенных нарушений закона до семи. Часть 2 ст. 345 УПК РСФСР была дополнена тремя безусловными кассационными основаниями
2001 г. УПК РФ, в котором была сделана очередная попытка определения нарушений уголовно-процессуального закона как оснований отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции (ч. 1 ст. 381 УПК РФ).
Законодатель в ст. 379 УПК РФ в качестве одного из оснований отмены или изменения приговора в кассационном порядке называл «наруше-
ние уголовно-процессуального закона» (п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ). Предложенное им положение отличается от имевшегося ранее в п. 3 ст. 342 УПК РСФСР 1960 г тем, что в нем в качестве основания к отмене или изменению приговора в кассационном порядке законодателем было названо не «существенное нарушение закона», а «нарушение закона». При этом законодатель в ст. 381 УПК РФ, как и прежде, не предложил определения понятия нарушения закона, тем самым нисколько не улучшив содержание ст. 345 УПК РСФСР 1960 г, где речь шла о существенных нарушениях. Статьи 382-386 УПК РФ также мало меняют существо дела и не вносят достаточной ясности. Статья 5 УПК РФ «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе», ст. 75 УПК РФ «Недопустимые доказательства» и др. не дают одного из важных понятий уголовного процесса - «нарушения уголовно-процессуального закона»45. Для наглядности и сравнения приведем текст ч. 1 ст. 381 УПК РФ в действующей редакции: «Основаниями отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции являются такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора»46.
Следует заметить, что законодатель, говоря о нарушении закона как об основании отмены или изменения приговора в кассационном порядке, не называя нарушение существенным, по всей вероятности, подразумевает его существенность ввиду того, что «лишение или ограничение гарантированных прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдение процедуры судопроизводства...» есть не что иное, как существенное нарушение процессуальной формы уголовного судопроизводства, которая была отнесена к кассационным основаниям отмены или изменения приговоров еще Уставом уголовного судопроизводства России 1864 г., а впоследствии и УПК РСФСР 1922 г. (ст. 361 УПК), и УПК РСФСР в редакции 1923 г. (ст. 415 УПК), о чем уже говорилось выше.
В тексте ч. 1 ст. 381 УПК РФ появилось новое положение, указывающее на то, что основанием отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции может быть «несоблюдение процедуры судопроизводства». Оценивая это новшество, следует отметить, что нарушение закона как основание отмены или изменения судебного решения через аналогичное ему несоблюдение процедуры судопроизводства представляется нелогичным, так как у законодателя нарушением закона являются те нарушения,
которые путем несоблюдения процедуры, иначе говоря, путем опять-таки нарушения (так как несоблюдение процедуры - это и есть нарушение закона. - Авт.), привели к указанным в ч. 1 ст. 381 УПК РФ последствиям, что в принципе нелогично. Введение в УПК РФ понятия «процедура» есть не что иное, как влияние американской теории и практики, где довольно широко применяется такой правовой термин, как «ненадлежащая правовая процедура». Мы не против заимствования и использования положительного зарубежного опыта, в том числе и американского. Однако термин «процедура» недостаточно удачен. Многие зарубежные юристы, в том числе и американские, термин «процедура» считают весьма расплывчатым и не совсем ясным для понимания47. Аналогичного мнения придерживаются и отечественные ученые-процессуалисты48.
Так, в теории отечественного уголовно-процессуального права уже высказывалось суждение о том, что не следует отождествлять понятие «процедура» с понятием «процессуальная форма». «Процессуальная форма» в сравнении с «процедурой» выражает «более высокий уровень юридизации регламента общественных отношений» и должна и впредь рассматриваться как форма уголовного и гражданского судопроизводства49. Как известно, УПК устанавливает последовательность стадий и условий перехода уголовного дела из одной стадии в другую; общие условия, характеризующие производство в конкретной стадии; основание, условия и порядок производства следственных и судебных действий, посредством которых государственные органы реализуют свои полномочия, а граждане осуществляют свои права и выполняют обязанности; содержание и форму решений, которые могут быть вынесены. Этот порядок производства в целом или отдельных процессуальных действий принято называть процессуальной формой50. Именно уголовно-процессуальная форма, основанная на системе принципов уголовного процесса и разделения процессуальных функций, обеспечивает их реализацию. Процессуальная форма, или процессуальный порядок совершения отдельных процессуальных действий, регламентирована законом и включает указание на цели этих действий, участников этих действий, их права и обязанности, последовательность действий, порядок закрепления произведенного действия в соответствующем документе51. Поэтому употребляемый в теории уголовно-процессуального права52, в некоторых постановлениях пленумов Верховного Суда РФ53, а также в УПК РФ термин «процедура» не несет и не может нести никакой иной смысловой нагрузки, кроме как процессуальная форма. В связи с этим употребление законодателем в ч. 1 ст. 381 УПК РФ
термина «процедура» является, на наш взгляд, недостаточно удачным, так как он ничего нового по сравнению с процессуальной формой в УПК РФ и теорию уголовно-процессуального права не привносит54. По всей видимости, было бы правильным в ст. 381 УПК РФ вернуться к наиболее понятному для отечественных юристов термину «существенное нарушение уголовно-процессуальной формы».
В ч. 2 ст. 381 УПК РФ законодателем предложен перечень безусловных кассационных оснований отмены или изменения судебных решений, который вновь дополнен55. Это говорит о том, что законодатель предпочел путь, намеченный еще Уставом уголовного судопроизводства России 1864 г., постоянно пополняя перечень безусловных кассационных оснований отмены или изменения судебных решений.
Дальнейший анализ норм УПК РФ показывает, что в соответствии со ст. 405 УПК РФ в редакции 2001 г.56 исправление допущенного нарушения, если это вело к ухудшению положения осужденного, было невозможно. Этим положением нарушался баланс защищаемых Конституцией РФ ценностей, к которым относятся права и законные интересы потерпевшего. Поэтому в судебной практике возник вопрос, является ли это правило постоянным и для случаев, когда оспариваемый приговор был вынесен в результате судебного разбирательства, в ходе которого были допущены существенные нарушения закона, ставящие под сомнение саму суть правосудия, по непонятной причине, названные законодателем в ст. 405 УПК РФ фундаментальными нарушениями.
Однако если обратиться к международной практике, то в ч. 2 ст. 4 Протокола № 7 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод сказано, что повторное рассмотрение дела должно допускаться в тех случаях, «если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела»57. В связи с этим Протокол № 7 к Европейской конвенции и был положен Конституционным Судом РФ в основу постановления от 11 мая 2005 г. № 5-П, в котором было сказано, что «правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и гарантирует эффективное восстановление в правах», и которым ст. 405 УПК РФ была признана не соответствующей Конституции РФ во взаимосвязи со ст. 6 Европейской конвенции и п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к ней в той мере, в какой ст. 405 УПК РФ в системе действующего уголовно-процессуального регулирования вступивших в силу решений суда не позволяет устранить допущенные в предыдущем разбирательстве существенные (фундаменталь-
ные) нарушения, повлиявшие на исход дела58. В связи с этим Федеральным законом от 14 марта 2009 г. № 39-ФЗ в ст. 405 УПК РФ были внесены изменения. Законодатель, сохранив название данной стати и ее основное правило, допустил отмену приговора в целях «поворота к худшему» только в случаях, предусмотренных в ч. 2 ст. 405 УПК, свидетельствующих о «фундаментальных» нарушениях закона59. Таким образом, законодатель использовал в законе понятие «фундаментальное» нарушение закона, вновь отказавшись от привычного для отечественного уголовного судопроизводства понятия «существенное нарушение», что внесло, по нашему мнению, еще большую путаницу в понимание нарушений закона у практических работников органов расследования. Поэтому в ч. 2 и 3 ст. 405 УПК РФ понятие «фундаментальное нарушение» уголовно-процессуального закона следовало бы изменить на более приемлемое для отечественного уголовного процесса понятие «существенное нарушение», что внесло бы, на наш взгляд, большую ясность в понимание такого уголовно-процессуального явления, как нарушение уголовно-процессуального закона в уголовном судопроизводстве.
1 Российское законодательство Х-ХХ вв. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М., 1988. Т. 1. С. 48, 62, 92.
2 Там же. Т. 2. С. 68.
3 Там же. Т. 2. С. 131-132.
4 Устав уголовного судопроизводства России от 20 ноября 1864 г. Далее по тексту - Устав, если не предусмотрено другое.
5 Книга вторая «Порядок производства в общих судебных местах». Раздел третий «О порядке предания суду». Глава вторая «О действиях судебной палаты и состоящего при ней прокурора». Статья 534 Устава уголовного судопроизводства России 1864 г; Хрестоматия по истории государства и права / Сост. Ю.П. Титов. - М., 1997. С. 229-262.
6 Закон Франции от 29 ноября - 1 декабря 1790 г. // Фой-ницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб., 1899; Буржуазные революции XVN-XVШ вв.: Сборник документов по истории Нового времени / Под ред. В.Г. Сироткина. - М., 1990. С. 247.
7 Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 555.
8 Книга первая «Порядок производства в мировых судебных установлениях». Глава девятая «Об отмене окончательных приговоров мировых судей и их съездов». Статья 174 Устава уголовного судопроизводства России 1864 г.; Книга вторая «Порядок производства в общих судебных местах». Раздел пятый «О порядке обжалования решения общих судебных установлений». Глава четвертая «О жалобах и протестах на окончательные приговоры». Отделение второе «Поводы к отмене окончательных приговоров». Статья 912. Устава уголовного судопроизводства России 1864 г., Судебные уставы императора Александра II с законодательными мотивами и разъяснениями. Устав уголовного судопроизводства. - СПб., 1866. С. 212, 662.
9 «Сенат» в царской России с 1711 по 1917 гг. - высшее законодательное и судебно-административное учреждение. (См.: Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. - М.: ООО «ИТИ Технологии», 2008. С. 711).
10 Попов А.Н. Извлечения из решений кассационных департаментов правительствующего Сената. 1866-1872 гг. - М., 1873. С. 395.
11 Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий. - М., 1916. С. 1491-1492.
12 Решения кассационных департаментов правительствующего Сената. - СПб., 1866. С. 69-71.
13 Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. -СПб., 1913. С. 643.
14 Систематический сборник указаний и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. - М., 1919. С. 16.
15 Там же. С. 67.
16 Ривлин А.Л. Пересмотр приговоров в СССР. - М., 1958. С. 70-72.
17 Пролетарская революция и право. 1918. № 7. С. 62-69.
18 Статья 54 Инструкции Народного комиссариата юстиции РСФСР от 23 июня 1918 г «Об организации и действии местных народных судов» // История советской прокуратуры в важнейших документах. - М., 1947. С. 71.
19 Статья 89 Положения от 30 ноября 1918 г. «О Народном суде РСФСР» // Систематический сборник указаний и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. - М., 1919. С. 194.
20 Статья 91 Положения от 21 октября 1920 г. «О Народном суде РСФСР» // История советской прокуратуры в важнейших документах. - М., 1947. С. 178.
21 Материалы НКЮ. Вып. 15. - М., 1922. С. 28.
22 Калашникова Н.Я. История советской кассации по уголовным делам. - М., 1959. С. 64.
23 Сборник циркуляров Пленума Верховного Трибунала ВЦИК за 1921 г. - М., 1922. С. 49-51.
24 Там же. С. 50.
25 История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. 1917-1954 гг.: Сборник документов / Под ред. С.А. Голунского. - М., 1955. С. 217.
26 Там же. С. 217.
27 Основные законодательные акты. Уголовно-процессуальное законодательство СССР и союзных республик: Сборник. - М., 1957. С. 83.
28 Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Далее по тесту - Основы уголовного судопроизводства, если не предусмотрено иное.
29 Пункт «а» ст. 26 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 г. // История советской прокуратуры в важнейших документах. - М., 1948. С. 341-342.
30 Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России. История. Документы. - М., 2003. Т. V: Советское государство. Исторический очерк. С. 7-28; Т. VI. Российская Федерация. Исторический очерк. С. 7-55.
31 НКЮ РСФСР - Народный комиссариат юстиции РСФСР.
32 Чельцов-Бебутов М.А. Очерки истории советского уголовного процесса. - М., 1948. С. 29.
33 Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. - М., 2002. С. 37.
34 Петрухин И.Л. Правосудие и законность // Сов. гос. и право. 1987. № 6. С. 17-24; Он же. Правосудие: время реформ. - М.: Наука, 1991. С. 38.
35 История советской прокуратуры в важнейших документах. - М., 1947. С. 420-422.
36 Советская юстиция. 1934. № 13. С. 31-34.
37 Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1951 гг. / Под ред. А.А. Волина. - М.: Госюриздат, 1952. С. 78-82.
38 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. 5-е изд. -М.: Ось-89, 2000. С. 134.
39 Основы марксистско-ленинской философии. - М., 1980. С. 116.
40 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма; Инфра-М, 2010. С. 59.
41 Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. «О Концепции судебной реформы в РСФСР».
42 Концепция судебной реформы в Российской Федерации. - М., 1992.
43 Советская юстиция. 1991. № 6. С. 22.
44 Конституция Российской Федерации. - М.: Юрид. лит., 1993; Ларин А.М. Конституция и Уголовно-процессуальный кодекс // Государство и право. 1993. № 10. С. 35-42; УПК РСФСР с изменениями и дополнениями на 1 января 1997 г. / Вступ. ст. В. Савицкого. - М., 1997; УПК РСФСР (по состоянию на 10 января 1997 г.) с приложением / Сост. Н.М. Кипнис. - М., 1997.
45 Аналогичного мнения придерживается профессор С.Г. Ольков. (См.: Курс уголовного судопроизводства: Учебник: В 3 т. / Под ред. В.А. Михайлова. Т. 1: Общие положения уголовного судопроизводства. Гл. 11: Теория уголовно-процессуальных правонарушений. - М.: Московский психолого-социальный ин-т. - Воронеж: НПО МОДЭК, 2006. С. 282).
46 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. - М.: Юрайт-М, 2002. С. 200.
47 Карлен Д. Американские суды: Система и персонал. -М.: Прогресс, 1972. С. 40-41.
48 Николайчик В.М. Уголовный процесс США. - М.: Наука, 1981. С. 26.
49 Зусь Л.Б. Правовое регулирование в сфере уголовного судопроизводства. - Владивосток: ДВГУ, 1984. С. 70.
50 Строгович М.С. Природа советского уголовно-процессуального права и его характерные черты. // Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. - М., 1979. С. 16.
51 Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском судопроизводстве. - М., 1981; Курс советского уголовного процесса. - М., 1989. Гл. V. Значение соблюдения процессуальной формы подчеркивалось во французской Декларации прав человека и гражданина 1793 г. В ст. 10 этого акта сказано: «Никто не может быть обвинен, задержан или подвергнут заключению, иначе как в случаях, установленных законом, и с соблюдением порядка, прописанного им же...», а в ст. 11 сказано: «Всякий акт, направленный против лица, когда он не предусмотрен законом и (или) когда он совершен с нарушением установленных законом форм, есть акт произвола и тирании». (См.: Сборник документов по истории Нового времени. Буржуазные революции XYII - XYIII вв. / Под ред. В.Г. Си-роткина. - М., 1990. С. 247).
52 Морщакова Т.Г., Петрухин И.Л. Оценка качества судебного разбирательства по уголовным делам. - М.: Наука, 1984. С. 67, 69, 93; Петрухин И.Л. Неприкосновенность жилища // Рос. юстиция. 1994. № 7. С. 28.
53 Сборник постановлений пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: СПАРК, 1995. С. 568-569.
54 Ширванов А.А. Нарушения закона в уголовном судопроизводстве России: Монография. - Тула: ТулГу, 2004. С. 3537.
55 Перечень безусловных оснований отмены или изменения судебных решений дополнен от семи оснований в ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. до одиннадцати в ч. 1 ст. 381 УПК РФ.
56 Статья 405 УПК РФ «Недопустимость поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора».
57 Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и протоколы к ней; Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней».
58 Постановление Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 г. № 5-П по делу о проверке конституционности ст. 405 УПК РФ в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива «Содействие», общества с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан // Собрание законодательства РФ. 2005. № 22. Ст. 2194.
59 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма; Инфра-М, 2010 .С. 915, 916.
